Текст книги "Корпоративное бессознательное"

– Здесь координатор Райтнер! – прокричал он, сложив руки рупором. – Сообщите ваши требования!

Некоторое время не было слышно ни звука. Никакого движения в воздухе. Даже лёгкий ветер, шевеливший траву, затих. Затем над полем раздался спокойный мужской голос.

– Где же сам координатор? – спросил неизвестный.

Он не кричал, но его почему-то было хорошо слышно.

В зелёных зарослях на другом берегу никто не показывался.

– Координатор делегировал мне полномочия вести переговоры! – голос Лестера на секунду сел.

– Ну да, как же иначе, – голос на другой стороне был полон иронии.

– Что вам тут нужно? – крикнул Лестер.

– То же, что и вам, – ответил голос. Кеорту показалось, что голос исходит из воздуха над обрывом, из пустоты в нескольких метрах от края.

«Это из-за рельефа местности, – подумал Кеорт. – Или просто звук так странно разносится над водой». Пульс почему-то участился, по спине отчётливо продрало холодом.

Лестер в замешательстве повернулся к залёгшему в отдалении Райтнеру. Тот прогудел из-под шляпы: «Пусть конкретизируют».

– Конкретизируйте! – гаркнул Лестер бирюзовым зарослям.

– Скоро зима, – сказал голос.

– На старом заводе зимой очень холодно, – произнёс другой голос, постарше.

– Ты даже не представляешь, – звучно произнесла женщина.

Казалось, они все говорят из разных точек пространства над рекой.

– Я не понимаю! – крикнул Лестер.

– Горючее, – произнёс первый голос. – У вас появилось горючее.

Кеорт посмотрел на стоящий неподалёку комбайн, отсвечивающий облупившимся синим боком. «Дизельный двигатель. Его должно быть хорошо слышно на километры вокруг».

Лестер обернулся к координатору.

– Какие будут указания? – шёпотом спросил он.

– Можешь не утруждаться, передавая через третьи лица, координатор, – сказал звучный женский голос. – Тебя хорошо слышно и с того места, где ты залёг.

Райтнер и Ума Анн-Керн переглянулись.

– Просьба отклонена, – громко произнёс Райтнер.

– А это была не просьба, – донеслось в ответ. – Ты знаешь, что мы можем ничего у вас не просить. Вы все – кто сейчас лежит там с ружьями – это знаете.

Залёгшие на краю обрыва люди зашевелились, будто по ним прошёл слабый электрический ток. Волнующееся бирюзовое море внизу оставалось непроницаемым. Странные реплики, которыми обменивались Райтнер и голоса, только усиливали это почти сверхъестественное впечатление.

– Мы ничего не должны у вас просить, – повторил женский голос. – А вот вы нам задолжали. То, что выросло на этих полях. Зимнюю одежду и обувь. И горючее тоже.

– Ты спрашиваешь, что нам нужно, координатор? – запальчиво крикнул новый голос, мужской, моложе остальных. – Мы уже поговорили об этом давным-давно. И тогда ты тоже отказал! А хочешь узнать, сколько человек у нас не пережили зиму?

И другой голос произнес громко, с нажимом:

– Хочешь узнать, кто именно не дожил до весны?

– Отклоняемся от темы разговора, – сказал Райтнер, глядя в землю. – Отклоняемся.

– Мы с вами, невовлеченцами, своим куском не поделимся! – взревела Ума Анн-Керн, красная от тягостного лежания на огромном животе. – Вам плевать на корпорацию, на наши ценности – нам плевать на вас!

– Почему? Почему, Фредрик? – прокричал женский голос. – У вас урожай больше, чем вам нужно. Намного больше! Вы же просто не съедите столько.

– Мы бы взяли всё сами, с полей, но вы поспешили всё убрать, – сказал голос постарше. – В хранилище это всё не поместится. Куда вы дели урожай?

– Хранить вам негде! – крикнул молодой. – Что не съедите, то просто сгниёт!

– Наша задача – обеспечивать продовольствием представительство компании на планете. – Райтнер повысил тон. – Город, добывающие объекты, стройки! Санаторий, в конце концов!

– Из всего, что ты перечислил, после Краха остался только санаторий, – сказал голос, который начал говорить первым.

– Мы выполняем приказы! – проорала Ума Анн-Керн. – Делаем, что нам поручено! Свою работу!

– Тебя приказы волнуют – а нам надо выжить! – крикнул молодой голос.

– У нас появились дети, Фредрик. – Звучный женский голос был тихим, но отчётливым. – В прошлую зиму некоторые умерли. Хочешь знать, чьи?

Райтнер ничего не ответил. Глаза в тени шляпы смотрели в землю.

– Нам нужно горючее и продовольствие, – произнёс первый голос. – Это вопрос жизни и смерти наших детей.

– Они даже говорить ещё не умеют, – сказал звучный женский голос прямо Кеорту в ухо. – Вы обрекаете их на смерть от голода и холода.

– Это не моя проблема, – тихо произнёс Райтнер.

– Да плевать на вас! – рявкнула Ума Анн-Керн, озираясь во все стороны. – Кончится еда – жрите друг друга, проклятые твари!

Повисла долгая тишина. Слышны были только взволнованное дыхание и нервная возня людей с оружием. А потом голос из воздуха отчетливо произнес:

– Нет. Правильнее будет сожрать вас.

Над полем повисла мертвенная тишина. Никто не шевелился. Люди перестали моргать, перестали дышать. Оглядев лежащих, Кеорт на секунду увидел не живых людей, но деревянные манекены.

– Стреляйте, – отчётливо произнёс координатор. Его слова материализовались в воздухе, превратились в тяжкий груз и начали давить на лежащих в траве. Казалось, слышно было, как под весом трещат суставы и кости.

У Кеорта свело спину от напряжения. Опустив глаза, он заметил, как его собственная рука тянется к автомату на поясе.

«Это единственный способ освободиться от груза».

Кто-то выстрелил из ружья.

После него разом начали палить все остальные – из всего, что они сюда принесли.

Огнестрельного оружия у них было совсем мало, всего несколько охотничьих ружей и карабинов, а остальное – переделанные инструменты. Пневматика, гидравлические поршни, пистоны в монтажных пистолетах – всё грохотало разом. Хлопки, треск и стук – всё смешивалось в сплошной рёв. Кеорт зажал уши, боясь оглохнуть.

Полоса людей вздрагивала в беспорядочных конвульсиях, извергая потоки металла. Гвозди, гайки, шарики сыпались в реку, не долетая до другого берега. Казалось, над рекой идёт металлический дождь. Бирюзовые заросли вздрагивали от редких зарядов ружейной дроби. Кеорт пополз назад, изо всех сил вжимаясь в землю. По пути он наткнулся ногой на Лестера, закрывающего голову руками.

Казалось, это никогда не кончится. Райтнер что-то командовал – это можно было угадать лишь по нервному движению чёрных усов. Ума Анн-Керн орала, но индустриальная какофония глушила даже её.

На лице ближайшего к себе Кеорт увидел смесь отчаяния и какой-то благочестивой обречённости, как у мученика, идущего на пытку. Обливаясь потом, он добросовестно жал на кнопку монтажного пистолета, послушно отбивающего один пистон за другим.

В какой-то момент всё наконец пошло на убыль. Кончились дюбели у одного, вышел воздух в баллоне молотка у другого, заклинило нечищеное ружьё у третьего. В тишине мужчина с карабином ещё некоторое время жал на спуск, не замечая, что магазин пуст и боёк бессмысленно щёлкает в патроннике.

– Прекратить стрельбу, – зачем-то приказал Райтнер сиплым голосом – видимо, он перенапряг связки, пытаясь перекричать канонаду. Координатор прокашлялся, поднялся с земли. – Возвращаемся в посёлок. Немедленно.

Сотрудники начали вставать, переглядываясь, будто им было страшно неудобно и стыдно. Кеорт подобрался к краю обрыва и посмотрел вниз. Рощу на другом берегу посекло, в бирюзовой листве образовались прогалины. Среди посечённых деревьев не было ни крови, ни тел.

Артон встал, отряхиваясь от земли и мелких травинок. Эйди мотала головой, будто пытаясь вытряхнуть воду из уха. Райтнер и остальные были уже на дороге к посёлку. Артон заговорил только тогда, когда они отошли подальше.

– Все целы? – спросил он.

– По-моему, я оглохла на одно ухо, – сказала Эйди.

– Это пройдёт. Здесь, оказывается, живут довольно нервные ребята. Не ожидал, что эти сельхозработники способны стрелять. Хотя учитывая, что им приказали…

Артон подошёл к краю, наступая на рассыпанные гильзы. Выпрямившись во весь рост, посмотрел вниз.

– Ты бы не стоял там, – предложила Эйди. Сама она по-прежнему держалась подальше от края.

– Уже нечего бояться. – Артон кивнул на изуродованную рощу. – Они не стреляли в ответ. С того берега не было ни единого выстрела. А могли хотя бы этого Лестера снять.

– Похоже, они приходили не стрелять, а говорить, – сказал Кеорт.

– Они что-то задумали. – Артон, казалось, его не услышал. – Я о них чего-то не знаю, хотя казалось бы – всего-то некорпораты… А вот координатор знает, – Артон посмотрел в сторону посёлка. – Все они трое что-то знают о них. Или вообще весь посёлок что-то знает, но нам не говорят. И почему-то все здесь боятся их… вот настолько, – он поддал носком ботинка россыпь сизых гильз и сбросил их с обрыва.

– Я не поняла, о чём они говорили, – сказала Эйди.

– Что есть, то есть. – Артон повернулся в сторону посёлка. – Возвращаемся. Ещё будет случай во всём разобраться.

Они пошли по старой колее от автопоезда, которую тысячи шагов за тысячи дней превратили в утоптанную тропу. Артон и Эйди шли плечом к плечу. Для Кеорта не хватило ширины колеи, и, чтобы держаться рядом с ними, ему пришлось пойти выше, по гребню. По нему не ходили, грубые комья земли слежались очень давно, и приходилось думать, куда наступить.

– Какие они вообще? Я имею в виду некорпораты? – спросила Эйди.

– Дикие, – ответил Артон. Он собирался отделаться одним словом, но Эйди выжидающе смотрела на него. – Безжалостные. Они…

Он помолчал, подбирая слова, потом заговорил быстрее:

– Они – деградировавшие представители человеческого вида. Когда человек живёт без корпоративных ценностей, вне корпоративной среды, это влияет на его психику. Изменения в психике со временем закрепляются на физиологическом уровне и становятся необратимыми. Человек превращается в умное животное, которое выглядит как человек, но не наделено совестью, эмпатией. Эмоциональный интеллект – чуждое им понятие. Это звери в обличье людей.

Кеорт споткнулся и стал смотреть под ноги. Эйди ловила каждое слово, её голубые глаза раскрывались всё шире и шире.

– Они способны на всё, – продолжал специалист. – Думают только о себе, поэтому не способны организоваться в коллектив. В тяжёлых условиях они начинают друг с другом борьбу за жизненно важные ресурсы. Нередко опускаются до каннибализма.

Слова в этой речи показались Кеорту знакомыми. Подвернувшийся под ногу ком земли помешал ему додумать мысль.

– Давно известно, что корпоративные принципы удерживают нас от падения в дикость, – продолжал Артон. – Сложная и многомерная корпоративная структура – вершина организации общества. Отвергать этот факт – значит противопоставить себя эволюции. Поставив себя вне корпоративных норм и правил, человек вступает на путь назад, к пещерным людям. Вот кто такие некорпораты.

«Это корпоративные материалы, – догадался Кеорт. – Во внутренних рассылках, в еженедельных газетах, в интервью с высоким руководством – вот где это всё было. Он практически дословно цитирует материалы своей компании».

– Ты когда-нибудь видел их? – спросила Эйди почти шёпотом.

– Только мёртвых, – просто ответил Артон. – Только трупы, оставшиеся после нескольких нападений на колонию. Оголодавшие некорпораты атаковали объекты разных компаний, без разбора, без планирования. Ими двигал только голод. Если могли, хватали продовольствие, оружие, медикаменты и бежали обратно на окраину города, поближе к ничейным районам. Если не удавалось захватить продовольствие, забирали людей. И живых, и убитых. – Он помолчал. – Поэтому меня ещё больше интересует это местное явление: некорпораты, организовавшиеся в банду, которые держат целый посёлок в таком страхе, что тут с ними сначала разговаривают, а потом палят куда попало.

«Изменения в психике со временем закрепляются на физиологическом уровне… – подумал Кеорт. – Наверное, такое происходит незаметно. Если достаточно долго находиться вне корпоративной среды…»

Он спрыгнул с гребня в колею. Идти сразу стало легче.

«Это правильно, что я сейчас нахожусь в корпорации, пусть даже для этого приходится притворяться и носить чужую эмблему. Даже чужая корпоративная культура оказывает на меня благотворное влияние».

Он вспомнил своё видение о шеренгах мертвецов в апокалиптическом свете и вздрогнул.

«Во всём виноваты головные боли и общая неопределённость. Нужно потерпеть. Альтернатива гораздо страшнее».

– Хватит о некорпоратах, – сказал Артон. – Почему ты оказалась на окраине посёлка?

– Хотела встретиться с подругой. – Эйди улыбнулась. – Я тебе о ней рассказывала.

– Это та, которая не из посёлка? Вы уже подруги?

– Да! У нас так много общего, просто удивительно. Мы с ней говорим обо всём. Она такая… – У Эйди загорелись глаза. – Я вас познакомлю!

– Познакомь, – сказал Артон. – Мне интересно, с кем ты проводишь так много времени.

Лесополоса кончилась, впереди показались первые дома. Предчувствуя ещё одну встречу, Кеорт поправил трофейный автомат в чехле.

На месте драки никого не оказалось. Мужчина со сломанной рукой куда-то исчез, осталось большое багровое пятно на земле.

Их ждали около маленького дома, который выделил им координатор. У входной двери стояло восемь человек в терракотовой форме блока безопасности компании «Иллакис» – все вооружены, шестеро из восьми одеты в полную броню.

Один выделялся среди всех ростом и экипировкой: элементы средней брони сочетались с монолитным панцирем, тяжёлыми наплечниками, закрывавшими руки до локтей. Массивный шлем с толстым забралом он держал под мышкой. Бугристое гладко выбритое лицо трудно было не узнать. В его руках покоился большой тупоносый дробовик.

– Легий, – Артон кивнул. – Пришёл уточнить какой-то запрос?

Кеорт хотел спросить, откуда блоку безопасности стало известно, где они живут, но понял, что вопрос неуместен. Он посмотрел по сторонам, но мятой шляпы координатора нигде не было видно.

Франк Легий дождался, пока они подойдут, и только тогда ответил:

– Ваш человек напал на нашего сотрудника. Вам надлежит разоружиться и покинуть посёлок.

– У меня нет такой информации, лейтенант. – Артон глядел ему прямо в лицо. – Ничем не могу тебе помочь.

Он посмотрел на вход в дом. Дверь загораживал сотрудник в броне среднего класса защиты – пуленепробиваемые поножи, наколенники, наручи, наколенники и щитки. Корпус защищён длинным бронежилетом с защитой паха, голова закрыта шлемом с прозрачным пулестойким забралом, шея – толстым высоким воротом.

Кеорт положил ладонь на чехол на поясе. Рукоять под пальцами сразу добавила уверенности. «Нужно было давно раздобыть себе оружие», – подумал Кеорт.

При этом он отдавал себе отчёт, что даже автоматная очередь в упор не причинит вреда человеку в такой защите – только если попасть в стыки между броневыми элементами. С такой бронёй мог справиться разве что «Паладин» Артона.

– Передайте мне имущество корпорации «Иллакис», похищенное у нашего коллеги. – Легий будто ничего не слышал. – После этого настоятельно рекомендую вам троим покинуть посёлок Плутос. Обращаю ваше внимание на тот факт, что мои просьбы и рекомендации в вашем случае строго обязательны к исполнению.

– А-а-а, – протянул Артон, нехорошо улыбаясь. – Кажется, я понимаю, о чём ты. Допустим, до меня дошли слухи, что здесь был сегодня какой-то… конфликт. Будто бы кто-то кого-то воткнул мордой в землю. Кто-то из нас – кого-то из вас. Я такого точно не делал, – он развёл руками. – Остаются два варианта: либо хрупкая девушка опрокинула здорового мужика, либо простой инженер уделал тренированного сотрудника блока безопасности. Одно позорнее другого, не так ли, лейтенант Легий?

Легий выпятил подбородок вперёд. При этом ему помешал воротник бронежилета, пришлось ещё задрать голову вверх.

– Я не собираюсь выяснить, кто именно совершил нападение, – процедил он. – Согласно принципу коллективной ответственности, вы все отвечаете за действия каждого из ваших коллег. Факт совершения нападения обсуждению не подлежит – достаточно обратить внимание на то, что у одного из ваших людей прямо сейчас находится имущество компании «Иллакис». Имущество, полученное незаконным путём.

Лейтенант указал глазами на автомат на поясе у Кеорта. Артон поднял брови в наигранном удивлении.

– По-твоему, вашего бойца разоружил инженер? Я всё же думаю, что его избила девчонка.

Легий скрестил руки на груди. Кеорт посмотрел на двуликий логотип у него на плече, потом на солнце и человека на куртке у Артона. На панцире лейтенанта, прямо под двуликой головой белой краской был нарисован контур скалы.

– Это он напал на меня. – Кеорт прочистил пересохшее горло. – Он угрожал мне этим автоматом.

Легий каким-то механическим движением повернул голову и впервые поглядел Кеорту прямо в глаза.

– Ты сломал ему руку. Сломал так, что ему теперь нужна операция. Здесь её сделать некому и негде. Ты его искалечил на всю жизнь.

– Он защищал меня! – крикнула Эйди. – Этот ваш коллега – последняя свинья!

– Если вы пытаетесь поставить под сомнение причины нападения и выдать его за самооборону, то напрасно. – Легий смотрел в пространство перед собой. – Я рассмотрел докладную записку пострадавшего и вынес решение.

– Должно быть, ему было тяжело писать её одной рукой, – усмехнулся Артон.

Усмешка вышла совсем бледной. Артон то и дело оглядывался на одетых в броню людей.

Глаза Легия стали похожи на узкие амбразуры, руки начали поднимать дробовик. Артон потянулся к ружью. Его пальцы заметно дрожали.

…Непонятные слова навязли во рту вязкой массой, словно мокрый песок. Кеорт выплюнул их, почти не думая, просто чтобы от них освободиться.

– Уровень угрозы – «желтый».

Артон и Эйди смотрели на него с недоумением, Легий подозрительно сощурился. Дробовик замер, не успев нацелиться Артону в грудь.

– О чем ты говоришь, инженер? – взвешивая каждое слово, произнес Легий.

– «Жёлтый» уровень угрозы. – Мысли были сухие и ломкие, как опавшие листья, Кеорт осторожно собирал их вместе. – Такой инцидент, как нападение на сотрудника, имеет высокий уровень угрозы. Инцидент «желтого» уровня требует обязательной эскалации. С учетом того, что к нападению, предположительно, причастны сотрудники другой корпорации, инцидент необходимо эскалировать до руководителя блока. Сотрудник должностью ниже руководителя блока не может выносить решение самостоятельно.

Легий смотрел на Кеорта в упор, не мигая. Могло показаться, что он только что заглянул в глаза медузы и превратился в каменное изваяние.

– Руководитель блока недоступен… по причине отсутствия связи с Землёй. – Легий начал говорить через странные паузы, словно засбоивший автомат. – У меня… У меня достаточно полномочий, чтобы решить данный вопрос без эскалации.

– Где это написано? – быстро спросил Артон.

Голова стража поникла, он уставился перед собой и замолчал. Люди в броне украдкой поглядывали на него. На лицах под прозрачными забралами читалось недоумение.

– Долго вы шли сюда. – Артон бросил взгляд на пояс лейтенанта, обернулся к Кеорту. – В следующий раз ломай не только руку, но и рацию.

– Следующего раза не будет. – Легий вышел из своего непонятного ступора. – Вы покинете посёлок немедленно. Мы за этим проследим.

– Ты уверен, что это понравится начальнику Плутоса? – спросил Кеорт.

Лейтенант упёр в него непроницаемый взгляд.

– Инструкция одиннадцать-семьдесят девять. – Кеорт почувствовал на языке застарелую бумажную пыль. – Глава четвертая, пункт четыре-два. Блок внутренней безопасности осуществляет мероприятия в пределах своей компетенции, в случае необходимости дает рекомендации руководству других подразделений. Этот поселок – юрисдикция начальника… этого посёлка. Именно он обладает полномочиями выдворить нас с его территории. Согласно букве инструкции, блок внутренней безопасности в данной ситуации может только порекомендовать координатору запретить нам находиться здесь.

«Что я несу? Разве это может сработать?» – подумал Кеорт.

– Понял, лейтенант? – серьёзно сказал Артон. – Ты влез на чужое поле деятельности. Суёшься за пределы своей компетенции. У нас здесь незаконченная сделка. Пока начальник посёлка не рассчитается с нами, мы останемся здесь. Хочешь нас выгнать – согласуй с начальником посёлка.

Лицо Легия стремительно меняло выражения. Желваки на скулах вспухли; казалось, выбритая до синевы кожа вот-вот порвётся, и под ней действительно проступит сталь. Руки, держащие дробовик, напряглись. Кеорту показалось, что он слышит тихий скрежет, будто металл проминается под избыточной нагрузкой.

– Я вынужден считать ваши возражения правомерными, – с усилием выдавил лейтенант. – Тем не менее имущество блока безопасности – это юрисдикция блока безопасности и ничья иная. Я требую вернуть упомянутое имущество. Немедленно.

Артон поглядел на Кеорта. Специалист был необычайно бледен.

– Хорошо, – он кивнул Кеорту. – Верни им автомат.

Кеорт дёрнулся. Ему до тошноты стала противна мысль прямо сейчас расстаться с оружием. Он посмотрел на выглядывающую из чехла эргономичную рукоять автомата, такую приятную рукам, остро ощутил его вес, вселяющий неповторимую уверенность. Кеорт перевёл взгляд на Артона, но тот только молча ждал. Кеорт подумал, что сейчас его собственное лицо, как и недавно лицо Легия, тоже принимает десятки выражений.

– Верни автомат, – повторил Артон.

Кеорт хотел что-то ответить, но обнаружил, что уже держит автомат за ствольную коробку и протягивает вперёд.

«Почему я это делаю?» Кеорт посмотрел на свою руку, держащую автомат, и она показалась ему чужой. Легий выдернул оружие у него из пальцев, но Кеорт этого почти не заметил. Он продолжал рассматривать свою руку, словно она его предала.

– Забирайте, – сказал Артон. – Если надо будет, отберем ещё раз.

– Посмотрим. – Легий заглянул Артону в глаза.

– Обязательно, – ответил Артон.

Лейтенант убрал дробовик за спину, повернулся и вышел на дорогу, люди в броне последовали за ним. Артон продолжал смотреть им вслед, когда все они уже скрылись из вида.

– Откуда ты знаешь их инструкции? – спросил он, не глядя на Кеорта. – Инструкции конкретного блока? Это внутренние документы, регламентирующие их работу и взаимодействие их подразделений. Такие вещи интересны разве что разведке. Так откуда ты всё это знаешь?

– Я не помню, – ответил Кеорт.

Артон глянул на него и отвернулся. Кеорт успел заметить отблеск металла в его глазах.

– Оставайтесь здесь, – сказал специалист. – Я найду координатора и поговорю с ним как следует.

– Он не станет с тобой говорить. – Кеорт всё ещё разглядывал свою руку, которая только что держала автомат. – Он передаст через Лестера, что занят.

– Тогда я найду его начальника. В конце концов, у этого посёлка есть руководитель. – Артон поглядел на Кеорта и на Эйди. – Но вы оба останетесь здесь. На сегодня уже достаточно… событий.

Эйди молча кивнула. Кеорт помедлил и повторил её жест. Он смотрел на дорогу, туда, где скрылись бронированные спины и возвышающийся над всеми затылок Легия.

«Почему он уступил? Ведь это было правильно – прогнать нас отсюда. С какой стороны ни посмотри, но мы представляем угрозу. От таких неопределённых факторов нужно избавляться. Так почему он уходит?»

Свет на мгновение померк, потом стал невыносимо ярким. Всё исчезло. Остались только непривычные чужие мысли.

«Инструкция сильнее его воли. Или инструкция – уже часть его мыслительного процесса. Возможно, он уже просто не может иначе».

Кеорт тряхнул головой. Дом, посёлок Плутос, Эйди и Артон снова появились из белого света.

Артон ничего не заметил. Он глядел на Эйди, пока она не ушла в дом, потом повернулся и направился в сторону центральной площади.

Кеорт бессознательно водил взглядом по потолку своей комнатки, пересчитывая щели в рассохшихся потолочных досках. Кроме кровати в комнатку поместился только самодельный деревянный стол, поставленный под узким окном. В окно была вставлена одностворчатая рама с бракованным стеклом, тронутым шагренью. И рама, и стекло, и стол были сделаны здесь, на Терне, судя по качеству производства.

Кто-то жил в этом домике до них. Кто-то поставил сюда стол, односпальную кровать, на которой сейчас лежал Кеорт, вставил грубую раму в оконный проём, выходящий во двор. Кто-то обустроил подобным образом и соседнюю комнату, которую заняли Артон и Эйди, оборудовал крохотную кухню и душевую, где едва можно было повернуться. Когда координатор выделил им этот дом, никто так и не спросил, куда делись те, кто жил здесь раньше.

Кеорт вытянул правую руку, растопырил пальцы, повертел ладонью перед лицом. На вид с рукой всё было в порядке. Тем не менее совсем недавно рука сделала то, чего Кеорт не хотел.

Через открытое окно донеслись голоса, шарканье разболтанных ног, обутых в шлёпающие сандалии.

«Детские голоса. Это дети проходят мимо дома».

– И оказалось, что его видел только мальчик, – сказал высокий мальчишечий голос. – Потому что этот мужик на самом деле – призрак, как другие, которых мальчик боялся.

Голоса замолкли, но только на секунду.

– И что, это конец твоей истории? – нарочито грубо спросил другой голос. – А что ты сразу не сказал, что этот мужик всё время был мёртвый?

– Так он сам этого не знал, – ответил первый. – Он только в самом конце это понял.

– Да, только в самом конце, – добавил ещё один голос, постарше первых двух.

– Так что такого в твоей сказке? – спросил совсем детский голосок, забавно картавя. – Я не понял.

– Это не сказка… ну, то есть я не знаю. – Первый, рассказчик, замешкался. – Это то ли книжка, то ли кино. Мне папка рассказывал, но он тоже точно не знает, потому что ему тоже рассказали.

– Ну и в чём смысл? – спросил нагловатый. – Что в конце-то изменилось? Ну видел пацан мёртвых людей, боялся…

– Призрак помог мальчику, чтобы он перестал бояться, – ответил рассказчик. – А потом мальчик начал помогать другим людям.

– Мальчик тоже помог призраку, – добавил самый старший. – Помог ему понять.

– Что понять? – спросил картавый.

– Ну, что он уже умер, – помедлив, сказал рассказчик.

– Тоже мне, помощь, – сказал нагловатый.

– Ну как… Наверно, это важно, – рассудительно произнёс самый старший. – Это важно – понимать, кто ты такой.

«Важно», – молча сказал им Кеорт.

Голоса снаружи стихли. В комнате быстро темнело. На секунду Кеорту показалось, что темнеет не на улице, а у него в глазах.

Он сел на кровати, потёр виски. «Переливание из пустого в порожнее приносит только приступы головной боли. Нужно отвлечься. Заняться чем-то». Он надел ботинки, натянул куртку и вышел на воздух.

В посёлке было тихо – видимо, уставшие измождённые жители уже вернулись из полей в свои дома. Кеорт посмотрел на небо. Западный край алел закатным светом, с востока подкрадывалась ночь.

Совсем рядом он услышал тихий шорох карандаша по бумаге – он доносился с плоской крыши дома.

Поискав глазами, он нашёл, за что зацепиться и во что упереться. Тренировки не прошли зря – короткого разбега и прыжка оказалось достаточно, чтобы забросить тело на невысокую крышу. Эйди, сидящая по-турецки, обернулась к нему.

– С другой стороны есть лестница. По ней проще.

Она улыбнулась. Кеорт не нашёл ничего лучше, чем просто улыбнуться в ответ.

– Не помешаю? – спросил он.

– Нет. – Она покачала головой и вернулась к тетради, которую держала на коленях.

Кеорт сел рядом с ней на нагретый пластик. Отсюда было прекрасно видно огромное солнце, медленно погружающееся в чёрный лес. Раскалённый добела шар поджигал закатное небо вокруг себя. Кеорт некоторое время смотрел прямо на солнце – в конце концов, хирургически модифицированные глаза это позволяли. В левое ухо лилось умиротворяющее шуршание карандаша по бумаге. Кеорт украдкой, скосив взгляд, заглянул в большую тетрадь.

Там было гигантское солнце, лес, поля, пылающее небо – всё на одной странице, в простом карандашном рисунке. И при этом в нём было ещё что-то. Своё. Другое. Новое. В двух цветах на одной странице каким-то непостижимым образом уместилось больше, чем было на самом деле.

Кеорт снова посмотрел на небо, на лес и на поля. Перевёл взгляд на рисунок, затем снова на его настоящий прототип. Прощупал глазами каждый элемент.

Настоящий прототип отличался от рисунка некоторыми деталями. Кеорт начал всматриваться, и нестройная графика развернулась перед ним, становясь объёмной и почти осязаемой.

Нарисованное поле было полно дыма. Он забивал всё пространство среди растений, заполнял оранжерею, ржавым скелетом выступающую из серой пелены.

Земля была влажной. Рисунок не мог передать цвет, но Кеорт был абсолютно уверен, что всё поле пропиталось чем-то красным.

Он поглядел на то, над чем сейчас работала Эйди.

Кеорт увидел реку – почти с такого ракурса он видел её с моста у отеля. По течению плыли тёмные точки, похожие на листья, и среди них чёрные пятна – два больших и одно поменьше. Рисунок ещё не был закончен, но Кеорт увидел в них выступающие из воды спины трёх тел, обтянутые мокрой одеждой.

«Это не настоящее».

Он задохнулся, протёр глаза похолодевшими пальцами.

«Это какая-то интерпретация сути вещей. Проблески возможного развития событий: она рисует то, что, по её мнению, представляет собой окружающая действительность, события, что происходят вокруг неё. И ещё – к чему эти события могли бы привести. И это кажется таким… правильным».

– Как ты это делаешь? – спросил он.

– Что делаю? – Она подняла на него глаза.

– Как ты делаешь это всё? – Кеорт указал на страницу тетради.

– Да просто рисую. – Она смущённо улыбнулась.

– Где ты этому научилась?

– На ферме. Больше негде было – я там всю жизнь прожила. Там и рисовала.

– Наверно, ты долго тренировалась? – он неуклюже попытался продолжить разговор.

– Ну не то чтобы я прям тренировалась… Мне просто это нравится, – она убрала со лба светлый локон. Её пальцы были перепачканы растёртым карандашным грифелем. – А вообще, да, я много рисовала. Ну, когда родители были ещё живы, – она посмотрела мимо Кеорта. – У меня было много рисунков. Когда я решилась перебраться в город, я всё оставила на ферме.

«Она не понимает. Видимо, она делает это интуитивно, и не понимает, как».

– Знаешь, что бы ты ни думал об Артоне, он хороший человек, – сказала она. – С ним у меня опять появилось время, чтобы рисовать. Мне не придётся всю жизнь тянуть лямку на ферме… И вообще, не будет больше никакой фермы. Он заберёт меня на Землю. И вот там я научусь рисовать. По-настоящему, не как сейчас. А пока, – она пожала плечами, улыбнулась. – Я просто рисую, что вижу.

Солнечный свет лился на её лицо, делая его ослепительно чистым. Таким, как в детстве, когда им обоим было лет по десять. Только тогда она совсем не любила рисовать.

Не до конца сошедший синяк всё ещё желтел у неё под правым глазом.

– Прости, – сказал он, глядя ей в глаза. – За это, – он почти дотронулся до её щеки. – Давно надо было попросить. Прости меня.