Текст книги "Врата Света"

ГЛАВА VIII. АНГЛИЯ, ЛЕСТЕР

Монастырский сад на территории разрушенного в средневековье аббатства Святой Марии этим летом пользовался особой популярностью. Необычная жара в начале лета была воспринята жителями центральной Англии как «манна небесная», и каждый житель считал своим долгом хотя бы раз в день прогуляться в тени старых деревьев, воображая себя на побережье Средиземного или Карибского моря. Иное дело молодежь. Подростки и детвора просто оккупировали фонтан на площади перед ратушей.

Лестер всегда гордился этим зданием. Символ богатства и самоуправления был привнесен из Германии и Голландии, где города, ставшие членами торговых союзов наподобие Ганза, вкладывали немалые средства, чтобы показать, кто богаче. Правда, все 300 000 жителей Лестера, отсчитывавшего свою историю с X века, считали себя аристократами по сравнению с выскочками из Манчестера, поднявшегося в XIX веке на текстиле. Их старинная ратуша в стиле барокко, естественно, выглядит круче унылого серого здания с колоннами в Манчестере, которые были присущи колонистам времен Ост-Индийской компании.

Поэтому прохладная вода, которая низвергается из пасти крылатых львов, охраняющих четыре стороны фонтана, подобно тетраморфу, охраняющему четыре угла Трона Господа и четыре предела рая, является тем «молоком», с которым юные жители старинного Лестера впитывают в себя истинную аристократичность.

Впрочем, протестантская Англия редко вспоминает пророческие видения Иезекииля из Ветхого завета, чаще связывая статуи позолоченных львов с образом Святого Иеронима, который однажды вытащил занозу из лапы свирепого льва, ставшего впоследствии его верным другом.

Из открытого окна кабинета прелата кафедрального собора Святого Мартина была слышна веселая возня детворы в фонтане. Словно дыхание иного мира, она проникала внутрь, не в силах повлиять на привычный ритм затворников, посвятивших свою жизнь служению Господу. Казалось бы, одинаковых представителей этих миров, живущих по соседству, принадлежащих одной нации и говорящих на одном языке, разделяла незримая стена нежелания понимать одинаково главное в жизни, что приводило к возведению реальных каменных стен. Впрочем, подобные размышления у открытого окна для брата Саймона не были привычкой. Нет. Мир за стенами семинарии, монастыря, а впоследствии и кафедрального собора во Вроцлаве его раздражал и втайне даже пугал, но думать о чем-то отвлеченном это не мешало. Наоборот, подстегивало. Так ему проще удавалось проанализировать ситуацию и построить верный план действий, если противник был перед ним. Беспечный, самоуверенный, легковерный.

В дверь кабинета постучали, и Магистр разрешил войти. По встревоженному виду брата Седрика стало понятно, что вести нерадостные.

– Храни Господь Святой Орден, ― флэшер припал холодными губами к морщинистой руке.

– Аминь.

Саймон жестом предложил своему доверенному флэшеру сесть за чайный столик, и сам устроился напротив. Дважды звякнув, серебряный колокольчик без слов сообщил служке, чтобы тот подал чай. Гость понял, что у него в распоряжении есть минут пять, достал из портфеля ноутбук и быстро открыл его перед Магистром. Хозяин кабинета посмотрел фрагмент видео и удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Вы проверили библиотеки?

– Да, Светлейший. Архивы ведутся аккуратно. Раз в неделю в наш информационный центр приезжает броневик компании «Гермес», и вооруженные инкассаторы забирают опечатанный бокс.

– Как часто проводятся проверки по восстановлению?

– Согласно договору, «Гермес» обязан восстановить любой файл в течение пяти лет. Мы делаем случайные проверки раз в 2 месяца. Ошибок нет.

Бесшумно в кабинет проскользнул служка и подал чай.

– Рекомендую… Китайский сорт «Юн Ву» обладает тонким ореховым вкусом, но капризен, как редкие цветы или бабочки. Если не хранить в холодильнике, горчит. Не сочетается с какими-нибудь добавками, ― хозяин кабинета коротко улыбнулся. ― Не зря в переводе его название звучит не иначе как «Утренний туман».

– Не первый год работаю под вашим началом, Светлейший, ― издалека начал Седрик, ― и не перестаю удивляться вашему постоянному поиску истины. Во всем…

– В том числе и исследованию формы лести, дорогой мой флэшер.

Тут гость понял, что Магистру уже все известно, и достал исписанный неровным нервным почерком листок с вчерашней датой и скромной подписью внизу. Протянул брату Саймону, но тот отложил листок не глядя и сосредоточил свое внимание на застывшем с чашкой чая подчиненном. Конечно, это были не ушедшие Константин или Джерри, но сил просканировать флэшера у недавно избранного Магистра хватило.

– Ваши версии, Седрик… Почему ученица четвертого класса подготовительной школы нашего Университета решила свести счеты с жизнью? Официальные версии о депрессии сироты в чужой стране меня не интересуют. За четыре года эта русская, как бишь там ее…

– Нина.

– Да… Ни разу не была отмечена в чем-то подобном. Я ознакомился с отчетами кураторов: дисциплинированность, целеустремленность, отличная успеваемость… Это все вранье?

– Воздействие не обнаружено, Светлейший.

– Тогда объясните мне или хотя бы сформулируйте свои версии. Почему талантливый ученик решил выбраться ночью на крышу кампуса. Это было дефиле в пижамах, или ему захотелось полетать в полнолуние? Не можете… Тогда я вам намекну. Эта Нина рассказывала о некой русской со шкатулкой. Путаясь в деталях, вспоминала о каком-то инциденте на берегу Мертвого моря. Будет время ― покопайтесь в нашей библиотеке… Кстати, почему ей не сменили имя?

– Ребенок утверждал, что Нина на древнееврейском звучит как «правнучка» и что ее воспитывала прабабка.

– Но есть инструкция, дорогой Седрик! Или хотите сказать, что семилетний ученик смог переубедить куратора?

– В объяснительной куратор указал на сложное состояние ребенка, травмированного смертью последнего родственника.

– Это для полиции. Чутье подсказывает мне, что Нина унесла с собой нечто важное, чего кто-то опасался… Вам два дня на поиски, Седрик. Больше у полиции я не смогу выторговать. Флэшер торопливо собрал все в портфель и, опасаясь взглянуть на Магистра, попрощался:

– Храни Господь Святой Орден.

– Аминь.

Тревога не покидала Саймона. Он опять подошел к открытому окну. У фонтана беспечно резвились дети, за которыми никто не приглядывал. У бывшего коменданта Восточной крепости мелькнула мысль, что так же обстоят дела и в Святом Ордене. Что ж ― он взвалил на себя непростую задачу, от него требовалось не приглядывать за Орденом, а в корне менять его стратегию, которая позволила врагам дважды обезглавить некогда могущественную организацию. Для серьезных дел нужны серьезные бойцы, а их только предстояло выращивать.

Размышления прервал робкий стук в дверь.

– Мистер Харрис, Светлейший. ― Казалось, служка боялся своего голоса, когда доложил о том, кто часто мелькал в теленовостях и чьи высказывания перепечатывали серьезные политические издания.

– Храни Господь Святой Орден, Светлейший, ― мужчина лет пятидесяти в светлом костюме, идеально сидевшем на его подтянутой фигуре, чуть склонился к перстню власти.

– Аминь, дорогой Ричард, ― Магистр перекрестил ухоженную седеющую шевелюру. – Присаживайтесь.

Брат Саймон расположился в своем кресле первым, чтобы не заставлять ждать гостя.

– Я позволил себе обратиться к вам с просьбой, хотя мы и не были знакомы лично.

– Для меня честь познакомиться с новым Магистром Ордена, которому я служу с детства.

– Рад это слышать, брат мой… Собственно, именно дела Ордена и были той причиной, которая прервала занятого бизнесмена и политика в нелегкое для страны время. Поверьте, мое сердце переполнено тревогой, и не забудет тех, кто откликнулся в трудный час.

– Я знаю, что наши братья не перестают молиться, Светлейший.

– Надеюсь, дорога была не столь утомительна, и мы сможем поговорить до файв-о-клок о серьезных делах.

Гость галантно кивнул, давая понять, что именно это и подразумевал, когда отправлялся в Лестер из столицы.

– Брюссель продолжает настаивать на солидных отступных? ― без предисловия начал разговор брат Саймон. ― Думаю, что рискованная политика Германии, явно направленная на возрождение канувшего в Лету рейха, была одной из причин, по которой затевался «брексит».

Мистер Харрис сдержанно улыбнулся.

– Создать проблемы банкам Италии, Испании и Греции. Заставить их взять в долг так называемую помощь, а потом стричь купоны, получая обратно и «помощь», и большие проценты.

Мистер Харрис только кивнул.

– Германия сначала обдерет всех как липку, а потом заставит менять их территории на немецкие товары… Не зря раньше любили повторять в сенате Рима: «Нет хуже надсмотрщика, чем бывший раб», ― усмехнулся и Магистр. ― История любит повторяться. Что же, надеюсь, у правительства найдется достойный ответ для выскочек из Германии и их подпевал из Брюсселя.

Они помолчали.

– Мой скромный анализ показал, что большой приток иммигрантов в Европу задуман для дальнейшей глобализации. Оторвать большие людские массы от корней, чтобы они стали безразличны к судьбе не только чужой страны, но и своей. Занять приезжих квалифицированным трудом невозможно в силу их необразованности, следовательно, в планах хозяев Евросоюза создать огромную армию либо на сборочных цехах с тривиальным опытом работы, либо с оружием в руках. Значит, одна половина рабочих рук будет вооружать вторую половину, чтобы обеспечить военный конвейер, который прокатится сначала по всей Европе, а потом и на Восток. Пять миллиардов человек можно прокормить только на просторах России, которая почему-то считает эти территории своими. Небольшие группы китайцев по пять-семь миллионов человек уже переходят восточные границы последней империи современного мира.

Гость не возражал, продолжая слушать прелата кафедрального собора.

– Однако с трудностями переходного периода старушка Европа сталкивается все чаще. Техасский бычок способен только топтать слабые страны, неся туда свою «демократию» и бесплатно выкачивая оттуда ресурсы. Порядок наводить он не в состоянии. Семнадцать мощнейших спецслужб США не могут координировать действия между собой, борясь поодиночке за бюджет, растущий каждый год. Плюс к тому частные военные компании, которые выполняют всю грязную работу правительства.

Ричард стал слушать с интересом.

– Все бы ничего, но триллионы долларов, которые печатает ФРС, скоро погребут под собой всю эту систему. Она не вечна, а расходы растут ежегодно. Проект с Трампом, на которого собираются списать грядущий дефолт, возможно, и сработает, но тогда Центробанки всех стран, передавших свои золотые запасы в Форт-Нокс, станут в очередь за своим добром, а золота там давно нет. Еще они привезут пачки гособлигаций «трежерес» к американскому казначейству, как в 1965 де Голь привез пароход зеленых бумажек в обмен на реальное золото. Тогда рухнул золотой стандарт, обещавший примерно грамм золота за доллар. Теперь же производство 100-долларовой купюры обходится в семь центов.

Гость кивнул в знак того, что согласен с этими доводами.

– Секрета в моих рассуждениях нет. Вопрос, как выйти из ситуации… И тут Святой Орден может предложить свои услуги как частная организация.

Магистр серьезно глянул на мистера Харриса. Да так, что у того похолодела спина, а ноги перестали слушаться.

– Не мне вам объяснять, дорогой Ричард, возможности воздействия на толпу одного мастера ментального удара. Бескровное и абсолютное подчинение как населения, так и армии. Одной или нескольких стран. Незаметно внедрить по одному мастеру на пригород мегаполиса или стотысячный лагерь беженцев не составит труда, а в преданности «Сынов Света» сомневаться не приходится. Затраты такого проекта минимальны, а «отходов», простите, вообще не будет.

Магистр умолк, ожидая реакции гостя.

– Признаться, неожиданное предложение, Светлейший… Хотя и весьма перспективное.

– Мы можем организовать какое-нибудь шоу для тех, кто принимает решение. Скажем, осенью… Я начал проект подготовки двух десятков лайтеров. И это только первая волна… Не хочу показаться фантазером, потому надеюсь на сотрудничество с вами, дорогой Ричард. Надеюсь, вам известен мой принцип баланса и равновесия сил во всех начинаниях.

Гость уверенно кивнул, зная, на что намекает собеседник.

– Проект серьезный и требует проработки. Мы пока на стадии, как это принято говорить в деловых кругах, договора о намерениях. Надеюсь, вы знаете мою скромность по трем десяткам лет служению Святому Ордену. Сразу заявляю свою позицию, не претендующую на лидерство. Я бы сформулировал ее, как технического специалиста, который будет заниматься только реализацией технической стороны проекта. Остальное в ваших руках, дорогой Ричард. Я знаю вас как истинно верующего и порядочного англичанина из династии Йорков. На мой взгляд, лучшей рекомендации не найти.

Оба помолчали, обдумывая сказанное. Затем гость рывком поднялся, очевидно приняв решение.

– Благодарю за высокое доверие, Светлейший. Можете положиться на мою скромность. Я подумаю, с кем можно было бы поговорить о таком проекте в соответствующих кругах. Осторожно и без имен. Понимаю, что разговор никак не фиксировался и ни к чему нас обоих не обязывает. Обещаю, что и я буду соблюдать такой же режим обсуждения. Это в моих силах.

– Храни Господь Святой Орден, ― мистер Харрис элегантно коснулся тонкими губами перстня силы.

– Храни Господь Святой Орден, ― тихо ответил Магистр, осенив седеющую шевелюру крестным знаменем.

Вечер обещал быть теплым. Магистр подошел к открытому окну, чтобы проанализировать по привычке состоявшуюся беседу, вернее, его монолог. Чопорный джентльмен открыто не высказывал своего отношения к приезжему поляку, хотя тот и занимал соответствующий пост в иерархии Ордена. По сдержанным эмоциям англичанина было трудно понять истинное отношение к сказанному и оценить возможную перспективу. Пришлый есть пришлый, особенно среди подданных ее величества. Взять хотя бы такое традиционное «мужское хобби» как английский паб.

В отличие от Франции, Германии или Польши, эти особенности уникальны, и многие туристы стремятся не только увидеть, но и на себе испытать прелесть нарушения закона «неприкасаемости». Дело в том, что только у барной стойки можно пренебречь вечным правилом, запрещающим любое касание сотрудника или прохожего. За столиками или с пинтой пива в руках около паба нарушение этого «закона» уже будет считаться дурным тоном.

Только у барной стойки можно наблюдать удивительную память бармена, безошибочно запоминающего, кто и когда подошел к стойке. Нет живой очереди, где джентльмены стоят в затылок, но очередность строго соблюдается барменом. Приезжим всегда интересен язык жестов, взглядов и улыбок, которыми обмениваются клиенты и бармен. Аналогов нет в других странах. Даже если речь заходит о чаевых, их не оставляют на столике и не кладут на стойку бара, не вписывают в счет и уж, конечно, не засовывают купюру в карман, похлопывая по плечу. Вместо этого принято заказать лично бармену какую-то выпивку, и эти деньги он возьмет себе из общей суммы заказа.

Правило жесткого окончания работы паба тоже непривычно для приезжих. Объявление 30-минутной «готовности» новичками не воспринимается всерьез, но запоминается с первой попытки, потому что вышибалы физически выносят посетителей, не глядя на то, что заказ только что сделан. Для любителей посидеть «до последнего посетителя» надо ехать не в Англию, а в Россию. С другой стороны, лежащего клиента у паба чаще можно увидеть именно в Англии.

Эти мысли промелькнули у Магистра Святого Ордена, который наблюдал за прогуливающимися по площади перед кафедральным собором. Поляку какие-то особенности были непонятны в этой стране, но он четко знал, что поток «живых денег» в виде туристов, прибывающих в Лестер, равно как и прихожан собора, и особенно состоятельных и влиятельных братьев Святого Ордена, не должен прерываться.

Анализ политической системы «старшего брата» Европы, обычно отсиживающегося за океаном, где приватизация поглотила не только промышленность и средства массовой информации, но даже армию и спецслужбы, поначалу удивляла. Однако понять логику власть имущих было просто. Государство с его «пуританским взглядом» на традиционные ценности отодвигалось в сторону. Заплати и получи услугу в виде батальона, а то и дивизии профи, которые выполнят заказ на совесть. Организовать мирный пикет, демонстрацию или забастовку с любыми лозунгами, транспарантами и листовками. Единоразово или в течение месяца. С битьем витрин, прохожих, а то и полицейских. В любой стране. Это может быть и десант в полной экипировке с боекомплектом ведения полноценной армейской операции, и прикрытие с воздуха. Все определяется прейскурантом.

Что не запрещено законом, разрешено. Еще нет закона, регламентирующего поведение частной армии, но частные армии уже есть. И поскольку они выполняют в первую очередь заказы правительства с бюджетом в миллиарды, они прикрываются на том же уровне. Канула в Лету безграничная власть монархов, способных ограбить любого вассала или банк. Им на смену пришли парламенты и правительства, теперь время денег. Переломным моментом было убийство президента, попытавшегося запретить в 1963 году МВФ печатать зеленые бумажки. Нынче достаточно обладать определенной цифрой на счете, чтобы выбрать из меню блюдо в виде революции. Политические убийства уже мало кого интересуют.

Эти рассуждения привели Магистра к идее создания частной армии мастеров ментального удара, способных на более масштабные и эффективные операции. Все было логично, но к подобным выводам способен был лишь тот, кто владел полной информацией. Для выскочек из Брюсселя это будет неожиданностью. Тем, кто волею судеб перебрался из скрипучего кресла мэрии маленького литовского городка в шикарное кожаное кресло парламента Евросоюза, управляющего пятью сотнями миллионов человек, невдомек, что он так и остался марионеткой. Он обсуждает, голосует, выступает с речами, но не сознается даже себе, что делает это под диктовку. Яркий пример тому поляк Дональд Туск, семь лет бывший премьер-министром Польши. Волею судеб в этом году был избран главой Евросоюза и теперь клеймит позором политику недавно возглавляемой им страны. Даже угрожает своим родственникам и бывшим коллегам крутыми санкциями.

Новоиспеченный Магистр хочет предложить совсем необычное блюдо для политической кухни Европы. Они даже не подозревают, что взвод лайтеров поставит на колени не только весь Евросоюз, но и Россию. К осени вполне реально подготовить хотя бы половину из запланированных двадцати кандидатов. Возможностей Святого Ордена и власти ее Магистра на то достаточно. Остался вопрос поддержки на уровне правительства Великобритании.

Дело в том, что либеральные взгляды в Европе уже как лет десять назад позволили отказаться от призыва в национальные армии. Эта волна «смыла за борт» собственные армии многих стран Европы. Теперь контролируются только внешние границы. С беженцами работают негосударственные организации. Если в 1939 вермахт, как на прогулке, прошелся по странам Западной Европы в течение пары месяцев, то теперь это можно было бы сделать за день.

Патриоты по привычке обращаются к «старшему брату» с просьбой о защите, но появился Трамп, который предъявляет счет. И какой… Вот тут-то услуга частной компании Святого Ордена могла бы пригодиться как нельзя кстати.

Об этом стоило бы помолиться и объяснить Создателю всю тонкость и гуманность идеи. Брат Саймон остался доволен собой. Он уже подумывал о создании собственного банка, предназначенного исключительно для сопровождения частных заказов. В отличие от ватиканского собрата, его банк не будет давать деньги под процент, чему категорически возражал Спаситель, его банк будет только переводить суммы с одного счета на другой.

Осталось заручиться поддержкой сильных мира сего.

Магистр допускал, что только пока он должен находиться в роли консультанта. Придет час ― и к нему выстроится очередь просителей. Что ж ― нужно только помолиться, а это брат Саймон делал с удовольствием.

ГЛАВА IX. РОССИЯ, БЛАГОДАТКА

Весть о приезде гостей к Долговым быстро облетела все 13 домов Благодатки. Особо население интересовал статный мужчина с военной выправкой. Едва Николай вошел в горницу, где когда-то родился Лешка, его сестры разом вскинулись навстречу бывшему десантнику. Ленка и Галка ухватили его за руки и уже не выпускали, введя сотрудника охранной фирмы «Бастион» Пригорова в полное смущение. Они бесцеремонно таскали его за собой, показывая дом, хозяйство, огромный огород, и галдели, как стая сорок на опушке. Даже старый Полкан, обнюхав приезжего, признал в нем своего и приглядывал краем глаза, чтобы никто не обидел.

Поскольку большинство жителей Благодатки состояли в том или ином родстве, то приезд столичных гостей считался общим праздником. Сестры бесцеремонно забегали во все дома подряд, гордо заявляя, что «дядя Коля» наконец-то к ним приехал. На шутливый вопрос Маши, не выбрал ли Коля себе невесту, он ответил, что как порядочный человек уже должен жениться, только разорваться не может. Девчонок это ничуть не смутило. Они неустанной юлой крутились вокруг бывшего десантника, наперебой что-то рассказывая и показывая.

Маша и Варя остались в доме Долговых поговорить с их матерью Аленой, а Николай совершил круг почета и остановился только в доме у дяди неугомонных сестричек, где жила старшая в роду Журавлевых ― бабушка Прасковья. Она сидела у окошка в кресле-качалке, которое когда-то смастерил еще Серёня, и читала. Грузная, в необъятном платье и больших очках, она чем-то напоминала бабушку из сказки о Красной шапочке. Заметив приезжего, Прасковья Ивановна окинула его подслеповатым взглядом поверх очков и попросила подойти.

– Николай Пригоров, ― коротко представился он.

– Ну дядя Коля, ― одернула его за рукав Ленка.

– Бабушка сама все увидит, ― тихо подсказала Галка.

И действительно, Прасковья Ивановна то ли не слышала этих слов, то ли проигнорировала, а только провела своей пухлой ладошкой вдоль вытянувшегося по стойке «смирно» бывшего десантника сверху вниз. Потом подержала его сильную ладонь в обеих своих, внимательно заглядывая бывшему офицеру в глаза. Помолчав, тихо спросила:

– Что ж отпускаешь свою цыганочку-то? ― и, покачав головой, добавила: ― Она, как вороная норовистая кобылица. Гордая и независимая. Будет по степям скакать, пока не сыщется мужчина, который натянет поводья и не отпустит. Только тут одновременно и сила, и ласка требуется. Ослабишь хватку – не поймаешь; натянешь сильно – вырвется. Цыганская кровь ее всегда в дорогу тянуть будет. Трудно с такой, но другой не сыскать. Вижу, сохнешь по ней. Вот так судьба…

Бабушка перевела взгляд на внучек.

– А эти вертихвостки что тут?

– Мы с дядей Колей, ― взвизгнули обе, прячась за мужчину от бабушкиного взгляда, словно от пучка крапивы, которым та в воспитательных целях собиралась пройтись по их коленкам.

– Ну, да-а… В теплые страны наладились, ― взгляд поверх больших очков так сверкнул, что любопытных из горницы словно ветром сдуло. ― А хозяйство на кого? Зорька и Марта сами доиться будут?!

– Ну, ба-а, ― чуть не плача, протянул писклявый дуэт.

– Нельзя ли договориться с соседями? ― попробовал уладить миром ситуацию Николай. ― На недельку… Мы бы им подарков привезли. И вам…

– Вот так хитре-ец… ― расплылась в беззубой улыбке старушка. ― А какой овечкой прикинулся. Смотрите-ка! Ну-ка повернись… Хорош служивый… Как же тебя такого цыганочка твоя отпускает от себя? Ох, уведут… Девки у нас горячие… Этим еще рановато, а туда же.

Несмотря на внешнюю строгость, бабке явно понравилось, что девчонки сразу признали приезжего. Очевидно, она доверяла их интуиции.

– Ладно, ― ни к кому конкретно не обращаясь, тихо огласила свое решение глава рода Журавлевых, ― сходите на просеку за черникой. Пора уже ей. Если вместе пойдете, вместе и вернетесь. Дома сделаете вареников и вечером принесете к нам. Фома во дворе стол накроет. Алене скажите, чтоб ко мне заглянула… А ты, племянничек, смотри! Обещал…

Взвизгнув от радости, сестрички подскочили к бабушке с объятьями. Та отнекивалась, но прижимала обеих к себе. У бывшего десантника кольнуло сердце, он признался себе, что хотел бы жить в такой семье.

До вечера вшестером лепили вареники. Хозяйка занималась тестом, а сестрички взяли шефство над приезжими, которым после сбора черники уже ничего не хотелось. Деревенские только посмеивались над городскими собратьями.

– У меня отравление кислородом, ― подшучивала над собой Маша, ― забыла, когда так уставала. Все болит. Живого места на мне не осталось.

– Я уже эту чернику лежа собирал, ― смеялся Николай. ― Вот это тренировка…

– А у Варьки полная корзинка была, ― удивилась подруга. ― Когда только успела?

– Одну ягодку беру, ― вспомнила худышка сказку, ― на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится…

Сестрички улыбнулись молча да мельком переглянулись. Взрослые всерьез обсуждали намеченную поездку на Сицилию в Трапани. Хозяйка все еще сопротивлялась, хотя бабушкино слово в этом роду было непререкаемым. Уже и соседки обещали сколько нужно посмотреть за скотиной, ведь не чужие, помогали и раньше. А тут такой случай, за отличную учебу сестричек наградили поездками какие-то итальянцы. Хорошо, добрые люди помогли с паспортами и визами, так что всех троих Долговых довезут и вернут обратно в Благодатку. Везет же некоторым.

После слов бабушки о цыганке, по которой сохнет дядя Коля, сестрички то и дело поглядывали на красивую гостью с пронзительными цыганскими глазами. Ловили каждый ее жест и взгляд, примеряя на себя ее одежды и слова. Им все было интересно, ведь эта женщина была из того особенного мира, который краем глаза они видели на экране, о котором с восторгом рассказывали в передачах о богатых и успешных. Из обрывков фраз, сказанных приезжими, девчонки пытались выловить суть причины того счастья, что вдруг обрушилось на них не где-то там в столицах, а тут, в Благодатке, где, кроме Рождества, Крещения, Пасхи, Покрова да постов, почитай, ничего не происходит.

После того как мать наотрез отказалась не то чтобы отпустить их с этой московской худышкой, но и самой с ними поехать, они молили всех святых, чтобы неизвестные прежде «друзья из Питера» согласились быть провожатыми. Их просьбы были услышаны, и обещанный Николай приехал, и какой… Все равно что Николай-Чудотворец. Потому обе вцепились в его сильные надежные руки, демонстрируя белому свету, что все свершилось. С таким дядей Колей им ничегошеньки не страшно. Впрочем, похоже и сердце матери растаяло при встрече с Николаем. Она, конечно, еще поворчит и все будет подробно выяснять, но сестрички уже знали, что далекая Сицилия стала намного ближе. Непонятным оставался вопрос, как Серой мышке из далекой Москвы удалось все устроить. Как вообще она могла так запросто разговаривать со сказочно красивой женщиной с пронзительными цыганскими глазами? Что между ними общего и вообще, зачем все? Но это будет потом, главное, чтобы сейчас ничего не сорвалось…

А взрослые все говорили и говорили о каких-то незначимых мелочах.

– Алена, ― по-свойски обращалась к матери сестричек Маша, ― паспорта и визы вы уже не раз проверяли. Теперь детям до 14 лет их оформляют, все законно, потому что многие ездят не только отдыхать, но и учиться в Европу.

– Да боязно мне, Маша. Я ведь сама ни разу не то что в этой Италии ― в Москве-то не была.

– Лететь из Москвы всего шесть часов. С пересадкой в Риме.

– Как в Риме? ― вскинулась взволнованная мать.

– Теперь все международные рейсы летают с пересадкой, и наши, и итальянские…

– А мы на каком полетим?

– Аэрофлотом. Около девяти вылетаем из Шереметьево, уже в полдень гуляем по аэропорту в Риме. Не волнуйтесь, выходить не будем. В аэропорту магазинов много. Погуляем. Посмотрим. Пересадка полтора часа, все успеем сделать. Потом в час вылетаем, а в половину третьего мы уже в аэропорту имени Винченцо Флорио. Это недалеко от Трапани. Нас встретят. Полчаса ― и мы в доме большого друга Вари.

– Как Вари? ― все взгляды устремились на худышку, которая абсолютно спокойно пожала плечиками.

– Да мы случайно с Джузи познакомились. Он очень милый старик. У него в гостях первыми побывали Иван с Лизой. Это тоже мои друзья из Москвы. У них двое очаровательных малышей, которым нет еще и двух лет, поэтому я не стала их тревожить. Джузи вам обязательно понравится. Правда, он передвигаться сам не может, только в коляске, но интереснее собеседника нет во всем мире. Дом очень большой и гостеприимный, а библиотека…

– А море? ― в один голос спросили сестры.

– Трапани расположен на берегу, ― успокоила их Варя, ― накупаетесь еще. Мне Джузи рассказывал, что когда Антонио был маленький… Это внук Джузи… Он решил на лодке один добраться до Палермо. Это больше ста километров вдоль берега.

Все неожиданно замолчали. Каждый думая о своем.

– Простите, ― первой отважилась оправдаться Серая мышка, ― я, наверное, опять что-то не то сказала. У меня это бывает. Больше общаюсь с книгами, а они все выслушивают безропотно.

– Мы тоже на лодке поплывем? ― хихикнула Ленка.

– Девчонки, ― не выдержала Алена, ― вы меня в могилу хотите свести?! Какая еще лодка?! Сидели бы дома, ходили, как все, купаться на…

– Кудаду! ― хором подсказали те.

– Куда-куда? ― смеясь переспросили Маша и Коля.

Все расхохотались, глядя на рожицы маленьких проказниц, которые любили копировать своего отца, которого по привычке так и продолжали называть Серёня.

Вечером во дворе дома дяди Фомы буквой «П» стояли принесенные из нескольких соседних домов столы. Эта буква словно упиралась своими «ногами» в летнюю печь, где кипело, скворчало и булькало что-то очень вкусное. Столы были устелены белыми скатертями, расшитыми разными орнаментами, поверх стояло великое множество тарелок самой разной формы и угощений. В основном это были салаты и холодные закуски. Вареники с черникой от Долговых где-то затерялись.

– Девчонки, ― Коля обращался к сестренкам как к одному человеку, ― я ж так и не попробовал наши вареники!

– Не волнуйтесь, дядя Коля, ― в два голоса отозвались те. ― Отыщутся. У нас все на всех делят.

– Как на свадьбе, ― шепнула Маша на ухо подруге.

– Я городская, ― призналась Варя, ― впервые за таким застольем.

Она повернулась к сидевшей рядом Алене:

– Прошлым летом Лешка нам с Ольгой примерно такой же ужин устроил в Москве. Я-то все по коммуналкам живу, да и готовить не умею, а он наготовил всяких вкусностей… Ой, ничего, что я его вспоминаю?

– Это хорошо, что вспоминаешь, ― тяжко вздохнула мать. ― Так и не дождалась я его внуков. Хоть память осталась… Девчонки говорят, что он где-то рядом… А я им верю…