Текст книги "Грек"

Лададика

Когда наступило время, которое греки называют месимери, на улицах и кофейнях прохожих и посетителей, действительно, существенно поубавилось. Разве что, вездесущие туристы, которым за несколько дней отпуска нужно было всё увидеть и везде побывать, не сдавались перед наступившей жарой, вызывающей сонное настроение и желание закрыть глаза после сытного обеда. Остальные спокойно закрывали двери магазинчиков и кафе, чтобы набраться сил перед неминуемым вечером и наступающей ночью, когда город начнёт веселиться так, что не всякое спортивное состязание сможет сравнится с этим буйным выбросом адреналина.

Греки издревле любят выражать свои эмоции публично, причём, не только на футбольном матче, но и в песнях, и танцах, и простых спорах с собеседником за чашкой кофе или игроком в нарды. Чтобы всё это увидеть, хотя бы одним глазком или едва прикоснуться, нужно побродить по городу, после захода солнца, рядом с этим действом, ощущая нарастающий ритм безудержной гонки бесшабашного веселья, которое начинается медленным напевом, словно сиртаки, и раскручивается так, что ноги уже не поспевают, а мысли не могут остановиться.

– Просыпайся, соня, – Грек присел на край огромной кровати с подносом, на котором стояли две чашечки кофе. – Прогуляемся перед закатом по набережной.

– Закатом? – Светлана резко села оглядываясь по сторонам, но тут же медленно облокотилась о большую подушку, вытянув в стороны красивые загорелые руки, слово собиралась обнять весь мир. – Надо же, уже вечер…

– По-нашему, по-гречески – полдник. Двадцать минут на сборы и зайдем в соседнюю кофейню на площади.

– Они всё время пьют кофе?

– Весь день… Мы только курить не будем. Хотя, можешь попробовать кальян.

– Нет, спасибо.

– В кофейнях подают узо.

– Что это?

– Нечто среднее между водкой и настойкой на травах или анисе.

– Анисовку я не хочу.

– Тогда рекомендую попробовать фредо…

– Это производное от Фредди или Фрейда? – улыбнулась девушка и лукаво глянула на Егора.

– В греческой культуре много заимствований, хотя, навряд ли что-то от Фрейда. Так называется крепкий кофе с ледяной крошкой и добавлением вишни.

– Уговорил…

Он вышел на балкон, чтобы не мешать королеве припудрить носик и поправить корону. Солнце уже цеплялось за крыши домов, стоящих плотными рядами вдоль широкой набережной, расчертив её длинными причудливыми полосами. Постепенно она заполнялась, прогуливающимися после жаркого дня, туристами и местными жителями. Некоторые из них были в футболках с надписью «нет работы – нет проблем». Несколько лет назад после робкой попытки Греции выйти из Евросоюза, страна испытала на себе финансовый прессинг. Хозяева денег разрешили держателям банковских карт тратить или снимать наличными по двадцать евро в сутки. Пришлось забыть о самостоятельности и демократии. Потерявших работу подкармливали социальными льготами и небольшими подачками, на которые можно было существовать.

В кофейне по соседству, с памятником Аристотелю, было шумно. Многие играли в нарды, азартно кидая пару кубиков на доску и выкрикивая желаемую комбинацию. Очевидно, среди игроков были жуликоватые умельцы, которых тут же ловили за руки и выясняли отношения. Причём, это была привычная ситуация, не привлекающая к себе особого внимания. В уголке сидела молодая пара туристов, с интересом наблюдавшая за происходящим.

– Почему наши пенсионеры сидят по домам, оставаясь наедине со своими проблемами, а греки, заплатив за чашку кофе, могут весь вечер общаться с приятелями и соседями в кофейне?

– Традиции… – пожал плечами Егор. – У нас в лучшем случае соседи по огороду.

– Когда-то в нашем дворе, – вспомнила Светлана, – старички играли в домино, на скамейках сквера – в шахматы. Теперь и этого нет.

Грек что-то хотел добавить, но быстро сменил тему.

– Как тебе фредо?

– Это для меня открытие… Никогда раньше не пила холодный кофе, теперь, похоже, буду готовить.

– Открыла форточку? – улыбнулся Грек.

– Слушай! – вскинулась девушка, не ответив – Вот этот дед явно жульничает. Даже я заметила, как он один кубик с доски убрал, а другой поставил. Да так ловко…

– О-о, да с тобой нельзя играть.

– Почему?

– А как же тогда выигрывать? Они же на узо играют…

– М-да, – огорчённо прошептала Светлана, – наши старички лучше.

– Тогда пойдем в следующее кафе.

– Зачем?

– За впечатлениями… Я читал, что у них так часто ходят из одного места в другое.

На набережной стали попадаться музыканты. Ребята парами и группами неплохо пели, подыгрывая себе кто на чём. Прохожие иногда задерживались около кого-нибудь, кидали мелочь в открытый футляр, иногда, даже подпевали.

– Мне показалось, – удивилась девушка, – что они пели по очереди, как бы обмениваясь какими-то фразами, наподобие наших частушек.

– Мне тоже… – усмехнулся Егор. – Один на гитаре играет, а у второго в руках что-то вроде домры или мандолины, по-моему, называется бузуки. Здорово дуэт звучит.

– Сиртаки под фраппе и фредо, – пошутила она, заметив стаканчики с кофе около музыкантов.

– Давай поднимемся вверх на пару улиц. Где-то неподалёку должен быть район Лададика.

– Что это?

– Название от слова «масло». Тут с римских времен были портовые склады, торговые конторы, рынок… Ну, не самый престижный район, куда туристам не рекомендовали заходить. Последнее время всё изменилось – это ночной центр развлечений… Пока не очень шумно, можно пройтись.

Действительно, было много интересного. Все первые этажи были заняты под брендовые магазины, кофейни, таверны, где уже сидели посетители. Судя по рекламе, было немало ночных клубов и дискотек, но они еще не открыли свои двери. На узких извилистых улочках квартала развлечений теснились всевозможные столики, а на перекрестках, обычно, была небольшая площадь с фонтаном, где с кучковались мотоциклы. Дома стояли близко друг к другу, причём, по соседству с древними развалинами были зеркальные витрины дорогих бутиков.

Некоторые стены были расписаны уличными граффити, с самыми различными сюжетами, но выполненные с большой любовью. Одни таверны привлекали белыми скатертями и красивой посудой, другие – нарочито простой мебелью из оструганных досок. Навесы над столиками пестрели рекламой, кое-где были небольшие изгороди зелёных кустарников, а до некоторых балкончиков, из огороженных пятачков земли у стены поднимался дикий виноград, под ногами поблескивали каменные плиты, которыми не одну сотню лет назад были вымощены тротуары и дороги.

Едва стало темнеть, Лададика вспыхнула тысячами разноцветных огней, от уличных фонарей, до фонариков на столах и в воде фонтанов. Они переливались и перемигивались друг с другом, зазывая и маня посетителей. Молодая пара из России не смогла пройти мимо ресторанчика в торце углового дома, выходящего на разукрашенную рекламными постерами и флажками площадь с небольшим фонтаном. Двое молодых подтянутых официантов, в длинных чёрных фартуках, помогли гостям разместиться за небольшим столиком со старинной лампой на белоснежной скатерти.

Грек помалкивал, а Светлана была в центре внимания, свободно общаясь по-английски. Ей наперебой предлагали выбрать то одно, то другое блюдо, показывая красочное меню и бойко расписывая его особенности. Она смеялась, покачивая головой и лукаво поглядывала на своего спутника, стараясь не перепутать всё, что Грек ей рассказал о своих предпочтениях в греческой кухне.

Тем временем, посетителей и прогуливающихся по узким улочкам, становилось всё больше. Стала слышна громкая музыка, прорывавшаяся из открывающихся дверей дискотек и клубов, которая не могла заглушить зажигательные мелодии и ритмы, вживую звучащие во всех барах и тавернах. Причем, было заметно, что греки приходят поужинать семьями, да ещё с друзьями, а если кто-то оказался один за столиком, он начинает кому-то названивать, и вскоре, вокруг него собирается компания.

– Да-а, – задумчиво произнёс Егор, – мы так не веселимся.

– А ты заметил, что на столиках ни одной чашки кофе.

– Значит, не сезон… Зато везде оливковое масло. Я так скоро привыкну и буду требовать, чтобы на столе был или кофе, или оливковое масло.

– Грек, ты так и не притронулся к красному вину.

– Да мне как-то турецкого хватило.

– Ну, перестань. Мы же договорились забыть это… По крайней мере, на время.

Он помолчал. Словно собираясь с мыслями. Потом неожиданно спросил.

– А ты на танцы часто ходила?

– Теперь как-то не получается, – улыбнулась девушка, – а раньше любила… могла до полуночи отплясывать.

– Я даже в школе не ходил на танцульки.

– Почему?

– Долгое время школа для мня была чем-то посторонним, даже чужим.

– Ну, это никогда не поздно начинать, – озорно глянула на своего спутника королева, и цветные огоньки заплясали на её короне.

Она вскинулась из-за стола, и схватив Егора за руку, увлекла за собой. Оказалось, что у фонтана уже образовался круг молодых и не очень греков, отплясывавших сиртаки. К троим музыкантам, наигрывавшим эту мелодию, подключилась еще группа, проходящая мимо. Светлана рывком расцепила руки мужчины и женщины, отплясывавших под зажигательную музыку национальный танец. Двое ничуть не возражали и приняли в круг новую пару. Аналогично поступали и другие посетители баров и таверн, выходящих на площадь. Вскоре еще несколько музыкантов присоединились к ансамблю, и хор голосов, отплясывающих уже в несколько колец вокруг фонтана, дружно запел, очевидно, всем известные слова. К ним присоединялись всё новые и новые участники, и мелодия нескончаемой рекой повторяла зажигательный танец снова и снова. Вся площадь ликовала, соединившись в едином порыве, на удивление слаженно и чётко.

Грек путался в движениях, наступая иногда на ноги соседям, но его не отпускали, а только подбадривали со всех сторон. Он попытался найти слабое звено, чтобы выскользнуть, но увидел, как те, кому не хватило места в общем хороводе, отплясывали на некоторых столах. Кольца танцующих вокруг фонтана теперь двигались в разные стороны, то ускоряясь, то замедляя темп. При этом четные круги пели один куплет, а нечётные отвечали им другой фразой. Сколько так продолжалось, Егор не знал, но когда сводный оркестр взял заключительный аккорд и затих, танцоры дружно остановились и зааплодировали. Затем, медленно разошлись по своим местам, перекрикиваясь и улыбаясь знакомым.

– Вот это да! – Светлана просто рухнула в свое кресло без сил. – Отпад…

– Ты настоящая гречанка, – усмехнулся Рыбаков, – все мужчинки глаз не сводили.

– Ой, они бокалы убрали… пить хочется… Грек, попроси, чтобы принесли.

– Да они на столах так лихо отплясывали, что официанты посуду попрятали… Хотя, нет. Мои доматокефтэдис остались нетронутыми, а вот, ризо-масхари тю-тю.

Он так старательно выговаривал запомненные названия, что спутница закатилась звонким смехом. Тем временем, официант, в длинном чёрном фартуке, поставил на стол чистые бокалы и наполнил их. Девушка жадно припала в прохладной воде и, поставив на стол пустой бокал, взглядом попросила повторить.

– «Чёрный плащ» ничуть не удивился, – хихикнул Егор, – хотя, мог бы и вино вернуть.

– Да ладно тебе, – Светлана просто сияла, – Я не помню, чтобы так когда-то танцевала. Ты обратил внимание, как дружно все подхватили? Просто один слаженный хор.

– Они так каждую ночь тренируются.

– А у тебя неплохая координация. На втором круге втянулся в ритм.

– Ну, еще пару ног отдавил.

– Спасибо, что не мне… а вот и вино… Ну, что? За твой первый опыт в сиртаки.

Закат на Санторини

Комфортабельный 150-местный Airbus А320, выполнявший рейс компании Olympic Airlines OA590, приземлился в аэропорту острова Тир, самого большого из пяти островов, составляющих архипелаг, обычно называемый Санторини. Свежий морской воздух гостеприимно встретил выходящих пассажиров, сообщив, что они посредине Эгейского моря.

– Грек, это обещанный сюрприз? – растерянно оглядываясь спросила Светлана.

– Тебе не нравится? Всего час десять, и мы на самом красивом острове Европы. Пойдем, нас ждет машина. Ещё минут пятнадцать-двадцать и будет завтрак на фоне потрясающего пейзажа.

– Это же, наверное, очень дорого… самолет, остров…

– Мы на пару дней, не успеешь соскучится по Салоникам.

– Всего?

– Ну, сейчас сезон, всё забито. Вот только окошко на две ночи отыскал. Нам нужно доехать в деревушку Толос, это в сторону самой красивой деревеньки под названием Ия.

– Ия? – удивилась Светлана.

– Ну, я могу ошибаться. Возможно, Йя или Ойя.

– А сейчас мы где?

– Остров Тир, аэропорт у его столицы под названием Фира, тут обычно собираются туристы попроще. Жильё от моря метров двести круто вверх, приходится подниматься по каменным ступеням серпантина или на фуникулёре. Дома, просто друг у друга, на голове стоят, прилипнув к склонам, как ласточкины гнёзда. Хотя, есть и магазинчики, и кофейни, и рестораны, и даже церквушки. Причем, на шестнадцать тысяч населения храмов более трёх сотен.

– Погоди, так это сюда богатенькие едут венчаться?

– Да, красивых проспектов и открыток на эту тему много… Сейчас мы в самом центре острова Тир. Тут тесновато. Мы поедем на северо-западную оконечность.

– А мы пойдём на север… Как в том мультике про Маугли…

– Наша вилла на севере, – он кивнул головой в сторону, чтоб спрятать улыбку.

– Вилла?

– На сколько я понял, на Санторини есть и хосписы, и маленькие отели, и система вилл, объединённая в группу под управлением какой-нибудь компании. В центре острова – места попроще, на северной его стороне в основном обособленные виллы, такие, что соседи не видят друг друга. Мне эта идея понравилась.

– Ты с ума сошел! Это же, наверное, очень дорого…

– Нет. Дорогие виллы для голливудских звёзд не менее пяти-шести тысяч евро за ночь. У нас на порядок меньше… но тоже ничего… Кстати, судя по надписи, та машина пришла за нами. В переводе длинное название обозначает, что-то вроде, «вилла под открытым небом».

Оказалось, что «Luxury Santorini Villa Outdoor Plunge Pool Sea Caldera View» состояла из спальни, ванной и открытого бассейна с голубой водой прямо над обрывом. Поначалу, оба с опаской выглядывали через бортик небольшого бассейна, за которым был виден только залив с высоты птичьего полёта. Перегнуться и посмотреть вниз получилось не сразу.

Можно было плавать и разглядывать соседние виллы, примостившиеся чуть выше и ниже к отвесной стенке бывшего вулкана, ограничивающей, так называемую, кальдеру – жерло, когда-то извергавшее раскалённую лаву, а теперь, заполненное морской водой. По периметру разорванного скалистого круга, в море, виднелись еще четыре острова поменьше. К этому виду нужно было привыкать, поэтому, девушка почувствовала себя намного спокойнее в обычной ванной, правда, почему-то оформленной в красном цвете. Хотя, основной цвет на всём острове, был белым. Такой порядок установила местная администрация – все дома побелены известью, только двери и оконные рамы домов, да купола церквушек голубые.

– Грек, ты обратил внимание, что комнаты словно уходят куда-то вглубь.

– Да, когда-то это были выдолбленные в скале пещеры, а теперь – виллы. Летом в них прохладно, зимой тепло, плюс современный комфорт. Еду приносят, так что, можно выбираться только на пляж.

– Я готова вообще не выходить. – призналась Светлана. – Вот привыкну к этому бассейну и буду лежать целый день.

– Только не прыгай в него с разбега, – пошутил Грек.

– Не-е-е-т, – девушка вобрала голову в плечи и сжалась в комочек, – ни за что.

– Тогда предлагаю позавтракать за этим столиком с видом на кальдеру, а то я разбудил тебя ни свет, ни заря. Потом можем вздремнуть, но далее ещё один сюрприз…

После полуночных танцев и долгих прогулок по шумному городу, который не хочет спать, раннему подъёму и перелёту, вкусному завтраку с экзотическим видом, молодые люди с удовольствием растянулись на широкой кровати в белоснежной спальне и блаженно заснули в объятьях. Оказалось, что чудеса дальних стран, красоты удивительных мест и прозрачные теплые воды сказочных морей, никогда не сравняться с тем ощущением счастья, когда рядом самая родная душа на свете.

Обоим снился один и тот же сон – снегопад где-то в средней полосе России. Пушистые хлопья снега укрыли всё удивительной чистотой – и дома, и поле, и опушку леса, и плечи, и шапки, и ресницы таких счастливых, таких родных глаз, которые никак не могут наглядеться на своего избранника.

– Вот и кофе, – Егор присел на край кровати, – просыпа-й-ся… Све-ту-ля… Я заказал машину до чёрного пляжа. Его ещё называют Перисса… Представляешь, полоса в пару километров чёрного вулканического песка вдоль кромки моря с прозрачной водой… Нам непременно нужно там поплавать и поваляться в этом песке… а то Санторини не простит…

– Ты так считаешь?

– Уверен… От имени кофе тоже подтверждаю… Слушай, соня, в следующий раз, на ночные танцы не пойдём.

– Нет-нет-нет. – она вскочила, отбросив простынь, – я выпью кофе стоя… Надеюсь. тогда Санторини меня простит?

– Рискуешь… – он не мог оторвать он девушки восхищённого взгляда.

– Санторини свидетель…

– Ладно, – рассмеялся Грек, – пять минут на сборы.

Прохладный салон внедорожника имел всё необходимое для комфортной поездки на большие расстояния по сложным дорогам. Их на острове было немного, и все проходили через столицу. Эта маленькая хитрость была скопирована у римлян, которые строили хорошие дороги по всей Европе, но вели они только в Рим, который собирал дань с каждого путника или повозки, снабжал, помимо всего необходимого, ещё новостями и законами, подспудно внушая мысль о центре мира.

Столица Фира всё повторяла в меньшем масштабе. Самолёты приземлялись в аэропорту, а паромы в старом порту около Фиры. Туристы эконом класса вынуждены были пересаживаться с одного автобуса на другой, при пересечении острова по диагонали, и только «члены VIP клуба» проезжали столицу транзитом. Мир денег давно ввёл свои законы почти во всех странах, негласно разделяя население на некоторых и остальных, всегда предоставляя первым самое лучшее, словно они были Олимпийскими чемпионами, всю жизнь посветившие тренировкам, лишениям и борьбе за медаль, которая давно осталась золотой только по названию. Впрочем, и её могли отобрать по решению опять же группы избранных из VIP клуба.

Эти мысли возникали у каждого, кто наблюдал за жизнью всех остальных через окно или иллюминатор дорогой машины, самолёта или яхты, предназначенных для членов клуба. Особенно ярко различия ощущались в таких удивительных местах, как Санторини. Установленный ценовой коэффициент в одну тысячу относился и к стоимости ночи в отеле, обеда, или венчания в местном храме. Хотя, по сути, всё сводилось к обычным человеческим потребностям – сну на чистых простынях, утолению голода или участию в общепринятом ритуале. Однако, непонятливым всё доходчиво объясняли. Например, бутылка сухого вина к столу доставалась не из ящика в подсобке таверны, а со дна кальдеры, где на глубине в полсотни метров, всегда одна температура и отсутствие солнечного света, и, специальные служащие со специальным оборудованием, хранят, следят и достают тоже самое вино, только за десять лет бутылка обросла водорослями, красивыми легендами и количеством нулей в меню.

– Действительно, песок, как уголь, – удивилась Светлана, глядя на пляж со смотровой площадки около парковки машин.

– Аккуратнее на ступеньках, – Егор шёл позади, неся в пакете пляжные вещи, – шлёпанцы внизу не снимай. Песок раскаляется под солнцем до такой степени, что можно обжечься.

– А вода какая прозрачная… Поныряем?

– Ну, после сиртаки мне ничего не страшно, хотя я только рыбачил на наших озёрах и раков ловил, а нырять особо и незачем было. Да и к солёной воде не привык… Щиплется.

– Возьми маску. Под водой очень красиво… Хотя, что это я тебя уговариваю. Сам меня сюда заманил… В чём сюрприз-то?

– Мне понравилась легенда. – смущённо признался парень.

– Надеюсь, не о прожорливом крокодиле, которому скармливали девушек на обед?

– Нет.

– Тогда окунёмся сначала, уж больно вода соблазнительная… Но потом ты мне обязательно расскажешь.

Песок был действительно обжигающий, поэтому пришлось до самой воды идти в шлёпанцах, зато потом, море встретило их тёплой и до того прозрачной водой, что они долго плавали в масках, разглядывая удивительный подводный мир. Тех, кто не вырос на побережье, а видел море только в кино, всегда потрясает это разнообразие и буйство красок, удивительная свобода и лёгкость, с которой можно плавать, парить в воде, словно птица, или возможность нырять до самого дна за какой-нибудь ракушкой.

Грек с восторгом наблюдал за плавными движениями загорелого тела девушки, которая надолго задерживала дыхание и легко преодолевала глубину в несколько метров, чтобы, обернувшись, призывно поманить его к себе. Наверное, так же русалки заманивали доверчивых моряков в этот удивительный, непостижимый подводный мир…

– Никогда с таким удовольствием не ныряла, – призналась она, и солёные капельки засверкали самоцветами на её ресницах. – Будем купаться здесь до потери пульса… Всё, я теперь загораю, а ты мне расскажешь ту легенду.

– Да… рассказчик из меня…

– Грек, ну пожалуйста – пожалуйста. Хочу сказку…

– Ладно, – смирился Егор. – Слушай… Давным-давно попали на этот остров парень и девушка, и так им здесь понравилось, что не захотели они покидать этот удивительный краешек суши из обугленных когда-то скал и почти лишённых растительности. И тогда парень загадал желание, если они после обеда вместе искупаются на черном пляже, а на закат будут вместе смотреть на белой, западной стороне острова, и притом, рук своих не разомкнут до самой последней минутки, пока солнце не скроется в море, то проживут вместе всю оставшуюся жизнь и умрут в один день… Так и случилось…

– Боже, как красиво! Только не говори мне, что это не ты придумал… Я знаю, ты романтик в душе.

– Ну… Самую малость, – смутился Грек.

Они ещё долго купались, ныряя на спор за ракушками на дно. Потом, продрогшие до мурашек на коже и посиневших губ, грелись на небольшой пляжной подстилке, прижимаясь друг к другу, солнце пригревало их спины сверху, а раскалённый песок снизу, и никакая сауна не могла с этим сравниться.

Затем, вдруг, вспомнив о времени, бежали по ступенькам вверх на стоянку машин, где изнывал от ожидания водитель, названивая на сотовый номер клиента, который не отвечал. Потом, всю дорогу просили водителя нигде не останавливаться, чтобы успеть к закату.

Они вбежали на террасу своей виллы с удивительным видом на закат. Как раз в то самое время, когда солнце уже готовилось коснуться кромки воды. Оба просто застыли у парапета, взявшись за руки, смотрели на светило, которое медленно тонуло в море. Его цвет менялся, словно на прощание, а двоим казалось, что это был разговор. Символический, но очень понятный.

Постепенно стало темнеть, а они всё стояли, взявшись за руки, каждый думая о чём-то своём.