Текст книги "Мифы славян для детей и их родителей. Меч Сварога"

Как случилась первая битва Правды и Кривды

Когда Сваро́г-кователь ударил молотом громовым по камню Ала́тырю, из искр небесного огня явились его сыновья – Сварожичи.

После Сварог принялся ковать оружие волшебное для своей небесной рати. И первым выковал Меч Прави на Бел-горюч камне Алатыре. Сей пламенный меч правил стихиями, громами и молниями, вызывал дождь благодатный, творил лишь добро и служил справедливости.

Затем Сварог выковал на Алатырь-камне Меч-кладенец. Его лезвие было сотворено из белого золота, истекшего из Бел-горюч камня Алатыря. И сияло оно, как Солнце. Тот меч был в бою словно луч, разящий врагов.

Сварог также сковал на Алатыре всепобеждающий солнечный Меч-крест. И так выковал он первые булавы, секиры, сабли, доспехи и другое волшебное оружие и броню.

Тогда же и сам Чёрный Змей вознамерился сотворить своё чёрное воинство. Он приполз к Чёрному камню Марабелю и ударил по нему, будто молотом, хвостом железным. И тотчас рассыпались искры чёрные по всему поднебесью.

И так родилась сила навская – поползли по земле змеи лютые. А волки-обортни, волкодлаки, стали рыскать лесами дремучими. И вся водная нечисть ушла в омуты глубокие.

Подражая Сварогу-кователю, Чёрный Змей выковал и своё оружие на Чёрном камне Марабели. Поначалу он сковал необоримый меч – корд Седыев, сражающий даже бессмертных. На лезвие его пошло звёздное железо, истекшее из Чёрного камня по воле козы Седуни. И было то лезвие серповидно, будто Месяц. И сей меч-серп пресекал жизни тысяч воинов за один взмах, как жнец сжинает спелые колосья в пору жатвы.

А затем Чёрный Змей на Марабели выковал Меч Кривды, Меч Пекла и другие исполненные тёмной силы мечи, секиры и копья.

* * *

И так близилась битва великая Света и Тьмы, Правды и Кривды. И продолжили копить силы воинства Света и Тьмы.

Тогда сама Птица Матерь Сва с любовью ко всему Белу Свету отложила златые яйца у камня Алатыря. И были исполнены те яйца созидающей силою Прави.

И как только раскололось первое златое яичко, вылетел из него сам царь птиц, Орёл – Владыка неба, повелитель громов и молний. И правый глаз его всегда был устремлён в будущее, левый – в прошлое. И крылья его простёрлись над Миром. Под правым крылом разместился весь светлый мир Яви, а под левым – тёмный мир Нави.

А следом за Орлом явилась из златых яиц его рать небесная, стая орлов, соколов и кречетов. Возглавили ту рать воеводы – огнепёрые Рарог и Финист Сокол. И у Рарога каждое перо будто язык пламени, а у Финиста Сокола, как нож обоюдоострый.

Рядом с ними реяла сильнокрылая птица Стратим. Ей все ветра подчинялись, и потому о ней пели так: «Если птица Стратим вострепе́нется, море синее восколы́шется, и потонут в нём корабли, белопарусные ладьи…»

И тогда то воинство небесное встало на защиту Ирия светлого. В самом же Ирии из златых яиц рождались птицы ирийские. И они суть также дети Птицы Матери Сва.

Первой на рассвете вылупилась из яйца птица зари Алконост. И когда она на востоке, при восходе Солнца, кладёт в золотой песок у брега моря свои яйца, тогда на море стоит тишина великая. В руках Алконост держит лотос златой, из коего рождается сама Заря-Зареница, красная девица, супруга Солнца Красного.

Вслед за Алконостом родилась и птица вечерняя Сирин, с ликом печальным. И та птица на вечерней заре весь мир зачаровывает своей песнею, и закрываются лепестки у цветов, и засыпают люди и звери. А кому время пришло уснуть навеки, того птица Сирин манит песней своей к заоблачным лугам и садам Ирийским.

А затем из златого яйца в саду Ирийском явилась и поднялась в небо синее птица вещая Гамаюн. И та птица всегда вещала о будущем и поминала прошлое. И ведомы были ей все тайны мира, и учила она правде, истине и любви.

Стали те птицы ирийские служить богам неба, детям Сварога и Рода. Перуну Громовержцу служил Орёл, а Велесу Семиликому – семь птиц из его стаи.

Трёх мы уже помянули – Рарога, Финиста и Сирина. Первый из них, Рарог, служил Велесу Огню Небесному, коего также звали Семаргл Сварожич. А второй, Финист Сокол, служил Велесу Огню Земному. И тот Финист Пламенный раз в пятьсот лет сам себя сжигал в жертвенном пламени, и затем воскресал из пепла. А третий, Сирин, служил Велесу Огню Негасимому, что горит в реке Смородине на границе Яви и Нави.

О четырёх иных птицах и ликах Велеса пойдёт речь потом, ибо служение их тайно. И не все они явились на битву сил Света и Тьмы в начале времён.

И так Сирин служил у врат Нави богу Велесу Всевеликому и Солнцу Ночному. Алконост же служил в небесах Солнцу Красному и Заре-Заренице. А Гамаюн – наследникам трона Солнца на Земле-матушке.

И где пролетала та стая светлая, роняя перья златые, там в горах являлись груды золота и самоцветов.

* * *

А в Чёрных горах у камня Марабеля сама Уточка Мировая отложила свои яички. Но не золотые, а железные, исполненные силой Нави.

Родилась из первого яйца железного птица Могол сильнокрылая. Столь велика и сильна была она, что могла проглотить весь мир и любого забрать в царство Нави. Вслед за нею из железного яйца родился Грифон, грозный воин с львиным телом, орлиною главою и крыльями, мрачный страж подземных сокровищ.

Следом, расколов скорлупу железным клювом и когтями, выбрался из яйца и полуптица-полудракон Василиск. От его взгляда всё живое вокруг обращалось в камень.

Потом, вылезая из своих железных яиц, заухали сычи и совы. И зашипели лебеди чёрные – птицы Обиды, Злобы и Лиха.

А затем загремели громы на небе – это в самой глуби Нави, на Чёрной горе родился Чёрный Ворон – вещун горя, войн и напастей. За ним явилась и воронья стая.

И поднялись, и полетели по миру те птицы навские, тёмные. Где задевали они Мать Сыру Землю крыльями – там пролегали овраги глубокие, расходились широкие пропасти. А где роняли перья – там подымались скалы острые, высились горы непроходимые.

* * *

И вот настало время великой битвы Правды и Кривды, Света и Тьмы, Жизни и Смерти. И загремели громы на небе, собрались над полем брани тёмные тучи.

Стали биться с чёрными силами светлые боги. А на помощь им пришла рать небесная – птицы ирийские, светлые. Бились на небе орлы с воронами, с филинами бились соколы, белые лебеди бились с чёрными. И летели пух и перья по всему Белу Свету.

И вот то не огненный вихрь закружил над Землей-матушкой – то Семаргл Огнебог сын Сварожич со всею небесною силой надвинулся на силу Чёрного Змея.

И узрел он, что у Змея того тысяча голов с пастями, извергающими пламя, и тысяча хвостов, сокрушающих всё вокруг. И зубы его скалились, словно обнажалась тысяча мечей, а рога его рушили горы.

У Семаргла же вспыхнула тысяча пламенных очей, и из них посыпались снопами молнии. Борода же его была, как лава, истекающая из жерла вулкана. И так в златых доспехах и с пылающим мечом на коне огнегривом налетел он на лютого во́рога.

Грозная и жестокая была битва! В небесах молнии вились, как огненные змеи, и из тысяч вулканов выплёскивалась лава. И вся Земля была подобна кипящему котлу.

Но недостало силы у Сварожьей рати. Стал теснить Сварожичей Чёрный Змей. Уже почудилось, что силы Нави победят и звёздам суждено будет угаснуть навеки по злой воле Змея.

И так померкло Солнце и погрузилась Земля во тьму кромешную.

И тогда Семаргл, взлетев на седьмое небо, явился в Сварожью кузницу. А за ним ринулся, круша небеса, и лютый Чёрный Змей. Пробив молниями одно за другим четыре небесных свода, налетев на пятое, взревел лютый Змей в тучах грозовых, будто раскатился гром:

– Покорил я всю Землю-матушку от края и до края! Я был князем Тьмы, а теперь я буду царь Вселенной!

Но в Ирийской кузне не просто огонь горел да железо в горне шипело. То Сварожич-Огонь во печи плясал, а Стрибог-ветродуй раздувал меха.

Сам Сварог-отец бил молотом по наковальне, и работа в кузнице небесной спорилась. Двенадцать лучших кузнецов-подмастерьев, сами знаки зодиака, звонко ударяли молоточками по наковальне и споро ковали булатный плуг.

И так рекли они Змею:

– Пролижи-ка, ты, Змей лютый, ещё три небесных свода и открой три двери в кузню! Мы тогда на язык тебе сами сядем, и ты станешь царь всей Вселенной!

Обрадовался Змей речам тем хитрым. Льстивое слово и Змею приятно! И стал лизать двери кузницы. А пока он так надсаждался, Сварог со Семарглом наконец сковали плуг из булата Сварогова и закалили его в пламени Огнебога.

И лишь только лютый Змей пролизал последнюю дверь, тотчас высунул он свой язык в щель, дабы боги на нём покорно уселись.

Но тщетно ждал тех знаков покорности лютый Змей. Не пришлось ему ждать обещанного три года, сразу Боги защемили ему язык раскалёнными в горниле печи клещами.

И как же он был изумлён и раздосадован! Забился, и взвыл, и стал хвостом бить, сотрясая Вселенную. И посыпались с неба звёзды, как жёлуди падают с дуба в сильную бурю.

А Сварог-отец принялся бить Змея молотом по всем его глупым головам – в то время как бог Семаргл Сварожич впрягал его в булатный плуг.

И так рекли Сварог и Семаргл пленнику:

– Будем мы теперь делить Вселенную и проведём межу по Сырой Земле. Пусть справа за межою будет царство Правды, где правят Сварог и Сварожичи. А слева за межою будет Змеево царство.

Нашлась на силушку сила бо́льшая! Согласился Змей разделить власть со Сварожичами. И там, где он, впряженный в плуг, проложил борозды, там протекли реки – Дон, Дунай и Днепр.

А на месте битвы со Змеем вознеслись великие Рипейские горы.

* * *

И так после битвы богов Сварог и Сварожичи опустились на Землю. Бог Семаргл за плугом пошёл, направляя его по Правой Стезе. Сварог же стал погонять Змея Чёрного, но не плетью стегая, а тяжким молотом на славу потчуя.

И увидели Сварожичи, что вся Земля залита кровью. И разрезали они Матушку Землю тем плугом булатным, дабы по проложенной борозде протекла река Смородина.

И отделила та река мир мёртвый, навский, от мира живого, явского. И заструились в той речке Смородине слёзы горькие, с кровью смешанные. Одна струя в речке была холодна как лёд, в ней все горести и печали слезами текли. А другая струя – огненная – кипела яростью и страстями.

Даже бессмертные боятся переходить ту реку, ибо охраняют её стражи лютые, чудовища и змеи. А уж смертным туда и вовсе путь заказан.

Лишь тонкий и колючий, как ветка кали́нова-мали́нова, усыпанная по колючкам не ягодами, а каплями крови, Калинов мост – из ка́лины, железа калёного, чрез ту реку был перекинут. И по нему умершие люди в Навь следуют, охраняемые Велесом, а иных чрез реку переправляет перевозчик Старик Смерть.

Навь та разделена на царство праведных и грешных. Попав туда, одни следуют к Свету вслед за утренней Зарёю-Зареницею, а иные идут во Тьму вслед за Зарёю-Вечерницею.

И в том Тёмном царстве правит сам Чёрный Змей. Сей Чёрный князь – Повелитель Тьмы и Навского Пекла. На языке альвов туранских его зовут – Каранджель, ибо «кара» на их языке значит – чёрный, а «джель» – дракон.

Чёрный змей-дракон сидит в Чёрном замке на чёрном троне. Рядом с ним – богиня смерти Марена. А пред ним восседает загробный судья, грозный львиноголовый Радогаст.

Воеводою в войске Чёрного бога служит Вий Седуневич. В мирное время Вий – тюремщик в Пекле. Он держит в руке огненный бич, коим потчует грешников. У него тяжкие веки, их держат вилами его приспешники. Если они отверзнут очи Вия и тот взглянет на человека – ему не жить более. Вий Седуневич не выносит солнечного света, посему предпочитает пребывать под землёю.

А ещё Чёрному богу служат демоны, ведьмы и колдуны: козлоногий бог Пан, ящер Яша, колдун Марга́ст и сестрица его – Маза́та, колдунья Путанка и демоница Кальяница.

Волкодлаки, чёрные волхвы и ведьмы – сие есть войско Чернобога. Ему служат все силы Тьмы и Нави, обитатели Пекла, демоны и чудища Преисподней. Во власти Чёрного бога вся тёмная, навья, сторона бытия.

Заледенить души людей, заковать весь мир льдами – вот его цель. И потому он – Владыка Севера.

Супруга его – богиня смерти Марена. Другие её имена: Мара́на и Мара. Чернобог и Марена выпустили в мир демонов и демониц: Мороку, Мора, Чёрную Не́мочь, а также дочерей Лихоманок, насылающих болезни: Трясею, Глядею, Храпушу, Пухлею, Немею, Глухею, Ломею, Желтею, Дряхлею, Смутницу, Зябуху, Каркушу и иных. Их дочери также ужасные старухи: Лихая, Кривая и Нелёгкая.

И все те тёмные боги, демоны и колдуны – суть служители Кривды. А та Кривда властвует в Тёмном царстве, Оборотном государстве. Нередко она из Нави переходит в Явь, в мир, где Правда и Кривда смешаны.

И так после битвы великой изначальной Правда одержала победу над Кривдою. Затем, сияющей птицею пролетев над миром, вознеслась в Сваргу небесную, в мир Прави.

Тогда как Кривду понесло по земле, по всему поднебесному царству-мытарству…

Как заселён был чудесный сад Ирий

И вот настало время поведать о деяниях памятных и воспетых боянами древними. О том, как обустроили Сваргу Ирийскую боги светлые Сварожичи после победы великой над силами тёмными.

Вначале боги пошли к Алатырским горам и поклонились Бел-горюч камню Алатырю и восхвалили Рода-батюшку. И омыли они раны тяжкие в мёртвой воде, и тут же затянулись их раны кровавые. А как умылись они живой водою, стали ещё краше, чем были. И так вернули они силу былую.

И протёк тогда из горы Алатырской ручеёк с водою слезо́вой. В том ручье струйкою малой потекла кровь от ран богов горних. Как вытек тот ручей с-под Камня Алаты́рского, так потёк он речкой Алаты́ркою.

Тогда же поднимался с-под камня Алатырского росточек, и потянулся он вверх к небу синему, а корнями ушёл в Землю-матушку. Так и вырос он в Древо великое, скрепляющее Мироздание.

На восточных веточках того Дерева Мирового свил гнездо Алконост солнцеликий. И затем луноликая птица Сирин свила гнёздышко в веточках западных. На вершину же древа Ирийского там уселась Гамаюн птица вещая.

А в корнях великого древа свился кольцами чёрными Змей Мировой. У ствола же стали прохаживаться – сам Сварог-отец, царь небесный, вместе с Ладою-государыней…

Затем по велению Вышнего Рода от Земли поднялся Великий Столп, дабы все семь небес на нём упокоились. И тогда породил Святогора могучего сам Род-прародитель, всесветный бог.

Так велик Святогор, что и Мать Земля еле-еле ныне ту детину носит. И не может он попросту бродить по земле. Он велик и сам, будто гора великая. Ходит-бродит он по Святогорию, только горушки те святые – Святогора и могут удерживать.

И тому Святогорушке, сыну Рода, сам Сварог, бог небесный, сотворил коня. И велел ему Сварог-батюшка вкруг Столпа Великого объезжать дозором и во веки вечные его охранять.

Как в небесном саде Ирийском, да у той златой горы Алатырской поднимался в ту пору цветочек Астры. Род Рожанич лучами златыми звёзд озарил Ирийские горы – и тогда цветок распустился.

Расцвела то не просто Звёздная Астра – то родилася Злата Майя из Любви Всевышнего Бога Рода, из лучей золотистых звёзд.

Во горах высоких Ирийских распустился в ту пору чудесный сад. Во саду явились палаты. И во тех золотых палатах Злата Майюшка вышивала. Вышивала она чистым золотом. Шила первый узор – Солнце Красное, а второй узор – светлый Месяц, шила третий – то звёзды частые.

* * *

И пролился дождь на Ирийский сад – водяными нитями с синих небес. И в тех струях родилась Макошь – Повелительница Судьбы.

Она нити прядёт, в клубок сматывает. Не простые то нити – волшебные. Из тех нитей сплетается наша жизнь – от завязки-рождения и до конца, до последней развязки – смерти.

А помощницы – Доля с Недолею на тех нитях не глядя завязывают узелочки: на счастье, на горе ли – только Макоши это и ведомо. Даже боги пред нею склоняются, как и все они подчиняются тем неведомым нитям пряхи судеб.

Что за туча по небу движется? То не туча – Корова небесная ко Алатырю приближается.

Это Род ту Корову Земун породил, чтоб богов молоком она насыщала. И река молока в Ирии протекла от Коровы в Сметанное озеро. Создано то озеро из сметаны, чтоб от горя, скверны и нечисти очищать Белый Свет, всю Вселенную, чтоб питать её Соками чистыми.

То не туча по небу движется, то не буря к горам приближается, то Земун – Корова небесная по горам и долинушкам шествует. И идёт Земунушка по Ирийским полям, ест траву Земун и даёт Молоко – и течёт Молоко то по небесному своду, и сверкает звёздами частыми.

И ступила Земун да на Матушку Землю. Мать Земля всколыхалась от топота, океаны-моря расплескались, твердь небесная всколебалась.

Как ходила Ладушка по небесному саду, как ходила, гуляла и сеяла Хмель, а как сеяла – приговаривала:

– Поднимайся же, Хмель, по тычинке вверх! Ты расти, Хмелюшка – голова весела! От чего ты, Хмель, зарождаешься? По чему ты, Хмель, подымаешься? Зарождаешься ты от Сырой Земли. Поднимаешься по тычиночке. И куда ты, Хмель, подымаешься? Поднимаешься к Солнцу Красному, чтоб сияла, как Солнце, питная сурья! Чтобы сурица пи́лась во славу богов!

Как у Хмелюшки ножки тоненькие, голова его высока, умна, а язык у Хмеля весьма болтлив. У него бесстыдные оченьки, руки держат всю Землю Матушку.

Набухай же, Хмель, ты пьянящей силой! Набухай своими стеблями! Без тебя, без Хмеля, не варится пиво, без тебя, без Хмеля, сурьи не бывает, без тебя, без Хмеля, невесел пир.

* * *

Пращур-Род Сварогу небесному богу повелел населить поднебесную. Сотворить людей, рыб, зверей и птиц, насадить леса, травы и цветы. Дабы птицы летали в подоблачье, дабы звери лесами прорыскивали, рыбы плавали бы по водам.

Сотворил тогда праотец Сварог рыб, зверей и птиц в поднебесье. Насадил леса, заселил и моря. В небеса запустил стаи певчих птиц, а зверей свирепых – в тёмные леса, и в моря – китов, а в болота – змей.

Птицы легкокрылые прянули в облака, звери хищные по лесам стали рыскать, змеи лютые поползли по болотам, рыбы в во́душках разыгрались.

А затем создавать стали Сварог-батюшка вместе с милостивой Ладой-матушкой племя первых людей, внуков Рода.

И так брали они с земли камешки и бросали их себе за спину. Бросит камень Сварог, приговаривает:

– Там, где был бел-горючий камешек, стань на месте том добрый молодец.

Лада камень бросит, приговаривает:

– Там, где был бел-горючий камешек, стань на месте том красна девица.

А затем во горах Алатырских и во тех Ирийских садах говорила Сварогу Лада:

– Как мне нынче спалось и привиделось: будто в морюшке Щука плавает не простая, а златопёрая. И не просто то Щука резвится средь моря, это Род проплывает средь частых звёзд…

И прорёк тогда батюшка Сварог:

– Что во сне приснилось-привиделось, наяву также может случиться! Если Щуку в морюшке изловить, на двенадцать частей изрубить и потом на двенадцати блюдах её разложить на двенадцать столов, то от трапезы той будут за́чаты все двенадцать созвездий – моих Сынов.

И рекла ему Лада-матушка:

– Пусть средь них родится и сам Новый Бог! И то будет великий Божич – Громовержец Перун сын Сварожич!..

II. Сказы Перуна Сварожича

 
Как во синем небе млад сизо́й Орел
со Орлицею солеталися —
солеталися, увивалися,
да не билися – похвалялися…
 
 
– Аи ты не птица, не Орлица —
млада царь-деви́ца, Перуни́ца…
Как настигну я тебя, налечу!
Пух и перышки размечу!
 
 
– Аи я, молода́, в небеса взмываю!
Громом в тучах гремучих играю!
От тебя я, Перун, коли захочу —
молнией с небес улечу!..
 
 
Как во синем небе млад Перунушка
де́вицу пытал спозаранушку:
– Косы ты расплела? С неба звёзды смела?
И омыла ль росой Землю-матушку?
 
 
– Не хотела я косы свои расплетать,
Не хотела я звёзды с небес убирать…
Я в ночи по небу гуляла,
молнии из туч рассыпала!
 
 
Молвил млад Перу́н Перуни́це:
– Полюби меня, царь-девица!
Будем мы не биться – любиться
с ночи до Зари-Зареницы!..
 

Присказка

Небо посуровело, заволоклось по краю. И понесло хмару мороком, и за́стило Ясно Солнце. Обложили тучи весь Белый Свет!

Под тучами черно́… Сошлись тучи грозовые, будто рать небесная сошлась с ратью вражьею. И мглу ту, как траурную бязь, рвут молнии. И то отсветы сечи великой, то перуны-молоньи бьют в землю. И горят дубы, и остаются в песке, куда пали молнии, спёкшиеся «чёртовы когти».

Гром небесный погромыхивает вдали… Не эхо ли это слышится от всех войн, что пережила наша земля – а она есть земля «отчич и дедич», завещанная нам пращурами… И те битвы закалили дух наш. Русский дух…

Не так ли тучами чёрными, вороньём налетали на Русь со всех сторон находники во все века? И от стрел с чёрным опереньем не видно было Солнца… Но вновь и вновь Русь погибшая восставала.

Восточные и западные рубежи Руси во все века мглились, пылали… Но пути ворогов преграждали красные щиты русских витязей!

И кто там впереди ратей? Не князья ли то русколанские Бус Белояр[2]2
  В начале весны после Красной горы празднуется Рождество Буса Белояра (20/21 апреля). Поминают и Рождество Крышня, Коляды. Затем 6 мая празднуют Рождество Ярилы Вешнего. Ярила сражается с драконом Суровой Ламией и освобождает Ярину. Также это дни Ягория Весеннего. В начале весны идут и первые грозы, тогда на Руси поминают и Перуна Сварожича, Громовержца, победителя Скипера-зверя. Перунов день отмечают потом также 2 августа.


[Закрыть] и Ягорий Храбрый ведут дружины на гуннов и готов? Не ведёт ли то полки на хазар Святослав? Не рубит ли на Чудском озере псов-рыцарей Александр Невский? Или это бросает в бой засадный полк Дмитрий Донской на поле Куликовом?

Или слышим мы эхо от грохота пушек под Полтавой, да на поле Бородинском? Или это эхо войн минувшего грозного века?..

Грохочет гром!.. Катится по небу громовая колесница бога гроз и сражений… И захватывает дух от той поездочки, от раскатов грома, сотрясающего небо от края до края…

Это скачет по небесам – Перун Громовержец, воевода ратей! И конь его, туча грозовая, встал на дыбы над землёю, и грива того коня клубится. И кудри серебряные бога Грома взвихрены ветра́ми горними, а за плечами его плащ бьётся, будто крылья орлиные простёрлись в полёте…

И так защищает от нежити и ворогов лютых Орёл Громовержец гнездо своё – Русь Святую… И рядом с ним витает и клекочет Орлица – то супруга его дивная Молонья-Перуница.

И слетает она с небес, и даёт павшим в сече героям выпить из рога воду живую… И возносятся души их птицами в небо синее, и находят место своё в строю небесных защитников Руси, в славном войске Перуновом!..

* * *

Отгремели громы, отшумел ливень. И небо синее раскрылось над полями чистыми, напоёнными живою водой. И радуга, как путь на небеса, раскинулась над миром…

А мне чудится, будто один конец радуги упирается в кровлю избы нашей… Приладив лесенку, взбираюсь на чердак, потом по лазу – на крышу… Нет, не пройти пока… Но дух захватывает от просторов, от свежести и ощущения полёта. Мечты, щебет птиц и яблоневый цвет на мокрой крыше…

Лезу обратно… Чердак – прибежище голубей, коих конечно, гоняют, но и пускают погреться в лютую зиму. И тут же старое осиное гнездо. И огромный, вращающийся ткацкий станок. Рядом битое зеркало и люлька, в которой качали ещё маму мою. Патефон с грудой чёрных, запылённых пластинок, открытки с героями старых кинолент – мамины, девичьи мечты, забытые на чердаке. Ворох старых газет, и ещё царского времени, и сталинских, – летопись века…

Спускаться по приставной лесенке скучно. Так спускаются все. Нет, я избираю другую дорогу. Отодвигаю тяжёлый короб в углу, а там – тайный лаз. Держась за скобу, с замиранием сердца ныряю вниз.

В темноте, раскачавшись на вытянутых руках, отпускаю ладони и падаю: так быстрее и, главное, интересней. Почему интересней? А потому, что в тёмном без окон чулане сокрыты тайны…

Зажигаю огарок свечи в плошке… По стенам бревенчатым на полочках стоят пузатые бутыли с настойками, жестяные коробочки да табакерки с царскими вензелями по бокам и лечебными порошками внутри, и тут травы купальские сушатся, и старинные книги в деревянных окладах.

И тут древний, ещё прабабкин, сундук, изумрудно-зелёный, окованный полосами железными с чеканкой. Сколько ему лет? Может – сто, а то и больше! Там-то и сокрыты все тайны… Да только не открыть его, ибо заперт он тяжёлым висячим замком, а ключ-то скрыт неведомо где… И говорят мне: не надо открывать его! Это бабкин сундук!

Нельзя… а ведь охота – сил нет… А может, там счастье наше сокрыто? Или сокровища и тайные книги? А иногда вдруг кажется, что там запечатано волшебство коварное, потому-то его и нельзя открывать…

Открой – и вырвутся силы неведомые, нарушат заведённый порядок вещей, повернут колесо времён, и покатится мир невесть куда…

Ох, и не нужно было того делать! Однако нашёл-таки путь, приспособил старый гвоздь с ножом и провернул… Замок повис на одной дужке… Вскрываю…

Так что же там? Приданое бабкино – это ясно. Сарафаны там да юбки, что сама соткала да сшила более полувека тому назад – к свадьбе своей. И тут ещё вещи деда покойного…

А вот и шашка его, именная и наградная… Беру её и, не удержавшись, рублю воздух с плеча – свистит… Вжж-ик! Вот так принимают удар – учит меня шашка… Вот в щёлочку эту! И у врага шашка пополам – дринк! Шашка старая с потёками, то ли ржавчины, то ли чей-то крови… С империалистической ещё, и с гражданской войны покоится тут.

Вспомнив ещё об одном свидетеле прошлого – бегу к люку, ведущему в погреб. Там на кадке с капустой квашеной вместо гнёта – трофей с первой германской: кайзеровский шлём с пикою.

Притаскиваю его, приспосабливаю на стояк со старым драповым пальто, походящим на шинель. И начинаю играть, махая дедовой шашкой… Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана!..

И вдруг останавливаюсь, перехватило дух… Я осознаю – войны не ушли… Они лишь притаились по чуланам да погребам. И готовы в любой миг проснуться, надеть заржавленные шлемы, и строем, дикими ордами, махая знаменами всех цветов, стягами и хоругвями, выбрасывая значки, бряцая мечами, грохоча пушками, ревя моторами, ринуться, прогарцевать грибовидным всадником по людскому месиву, – руша, сметая, сжигая…

Всё-всё помнит шашка – и героизм, и предательство, и гибель боевых товарищей, и братоубийство Гражданской… Какой страшный выбор стоял тогда перед дедами нашими! И шли они в бой кто за белую идею, а кто за красную…

Не так ли сражались и братья Сварожичи – Велес да Перун? Не потому ли и главный закон Сварожий: быть мирными между родами? И лучше быть распяту и самому принять смерть, чем пролить родную кровь – так гласил Бусов завет…

А кто преступит сей закон – на того обрушится кара небесная и земная, а победа мнимая неизбежно обернётся поражением. Так и пришла расплата всем за смуту гражданскую – ужасами лагерей, новыми войнами… Через всё это прошли деды…

Но что тут поминать? В семейной сваре нет героев, и поминали мы только тех, кто сложил голову в борьбе с германцем в Первую и во Вторую мировые войны…

Нет! Нет!.. Нужно закрыть этот ящик Пандоры! И я бросаю шашку обратно в сундук и запираю его… Да, нужно всё закрыть, забыть… Все ужасы смут и междоусобиц, и пролитую братскую кровь…

Но всегда нужно помнить святые имена тех, кто пал за отчизну. И мы помним их и носим цветы к вечным огням… И в День Победы, что для нас также и день Ягория Храброго, и Ярилин-день… И как тут не вспомнить, что и Георгий Жуков также носит имя в честь древнего князя Ягория!

Поминаем павших и в день начала войны, что на Купалу, с коей ночь начинает прибывать, и на Русь приходит Скипер-зверь… А после его гонит Перун до самого Ильина-дня – Перунова-дня…

Тогда мы вспоминаем и старые русские сказы о первой битве Громовержца с Мировым Злом, и читаем сказы о Перуне и Велесе Сварожичах.