Текст книги "Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6"

Николай Павлович. Патриот – паника. Страх перед реформами. Восстание декабристов. М. Сперанский. Общее развитие Российского государства. Войны с Турцией, Персией, на Кавказе, Крымская война. Тайные кружки

После бездетного Александра I престол должен был перейти к следующему за ним брату Константину Павловичу. Однако последний отказался от роли государя по разным мотивам, и прежде всего, по-видимому, обстоятельства смерти отца побудили его на это решение. После трагической кончины отца Константин никогда не хотел претендовать на трон, вторично женился на польской графине, и говорил брату Михаилу: «Я дал себе святое обещание отказаться, навсегда и невозвратимо, от престола. У меня два главные к тому побуждения. Я, во-первых, так люблю, уважаю и чту брата Александра, что не могу без горести, даже без ужаса, вообразить себе возможность занять его место; во-вторых, жена моя не принадлежит ни к какому владетельному дому и, что еще более, она – полька: следовательно, нация не может иметь ко мне нужной доверенности и отношения наши будут всегда двусмысленны. Итак, я твердо решился уступить мое право брату Николаю и ничто, никогда, не поколеблет этой, здраво обдуманной, решимости»257257
  14 декабря 1825 года и его истолкователи. (Герцен и Огарев против Корфа). Отв. ред. Е. Л. Рудницкая. Москва, Наука, 1994, стр. 219.


[Закрыть].

После рождения в 1818 г. сына у следующего брата Николая, что требовал закон о престолонаследии, Александр решает ему передать трон. Поэтому, после формального отречения от престола Константина и его морганатического брака с И. Грудзинской, 20 марта был составлен манифест, по которому престол передавался Николаю Павловичу (а в «Учреждении об императорской фамилии» специальным указом Александр I внес дополнение, согласно которому пополнение династии могло происходить только путем браков ее членов с лицами владетельных родов; дети, рожденные в граждански законных, но морганатических браках династических прав и преимуществ не имели), 16 августа 1823 г. в Царском Селе был подписан манифест, который 25 августа передали митрополиту Филарету с надписью на конверте: «Хранить в Успенском соборе, с государственными актами, до востребования моего, а в случае моей кончины открыть московскому епархиальному архиерею и московскому генерал-губернатору в Успенском соборе, прежде всякого другого действия»258258
  Там же, стр. 224.


[Закрыть]. Подобные экземпляры документа находились еще в Сенате, в Синоде и в Государственном Совете.

Поскольку манифест нарушал основной закон о престолонаследии императора Павла I таинственность была столь велика, что не сочли нужным посвятить в дело, как следует, самого наследника престола, Николая Павловича, если не считать заобеденного разговора в 1819 г., когда Александр сказал, обращаясь к Николаю и его супруге, что он очень доволен успехами брата по службе, т.к. со временем на Николае будет лежать большое бремя, как его заместителя. «Вы, кажется, удивлены, – сказал Александр, – так знайте же, что брат Константин, который никогда не стремился к трону, теперь более чем когда-нибудь решил формально от него отказаться, предоставляя правам своим перейти к брату Николаю и его потомству»259259
  Там же, стр. 420.


[Закрыть] (Корф). После этого, по словам Николая Павловича, «часто Государь вы разговорах намекал нам про сей предмет, но не распространяясь более об оном; а мы всячески старались избегать оного»260260
  Там же, стр. 318.


[Закрыть]. Существовала и другая причина неразглашения лица престолонаследника, именно негативное отношение в гвардейских войсках к строгостям Николая, доходившая до мелочной придирчивости, и пренебрежительное отношение к офицерам. В ситуации нестабильности, которая очень наблюдалась после 1820 г., это могло служить только увеличению недовольства в столице.

Трудно назвать «ангелом во плоти» и великого князя Константина Павловича. В армейских делах он тоже был чересчур требовательным и резким. Когда он был еще молод, однажды, на полковом учении с поднятым палашом он наскочил на поручика Кошкуля, чтобы зарубить его, но тот, отпарировав, отклонил удар, вышиб палаш из руки князя и сказал: «Не извольте горячиться»261261
  Розен А. Е. Записки декабриста. Подготов. Г. А. Невеловым. Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984, стр. 91.


[Закрыть]. Позже великий князь извинился перед поручиком. Но кроме резкой вспыльчивости с именем Константина связана неприятная история. Не добившись взаимности у жены придворного ювелира Араджо, в 1803 г. великий князь организовал ее групповое изнасилование. Дело спешно замяли: Араджо дали денег, чтобы он уехал за границу, а Константин с того момента получил прозвище «покровитель разврата».

После скоропостижной смерти Александра I в Таганроге, адъютант Дибич отправил сообщение о кончине императора в Санкт-Петербург императрице Марии Фёдоровне и в Варшаву великому князю Константину, которого он считал будущим императором. Константин получил письмо Дибича 25 ноября. На следующий день он отправил два акта в Санкт-Петербург на имя великого князя Михаила. Акты предназначались один для императрицы Марии Фёдоровне, где Константин снова отрекался от наследия престола, другой для великого князя Николая, в котором он признавал наследника престола. Константин принес присягу Николаю и в Варшаве стали считать императором Николая.

В Санкт-Петербург известие о внезапной кончине Александра I пришло 27 ноября. В этот же день великий князь Николай, не осведомленный о манифесте покойного государя, после первой панихиды тотчас же торжественно принес присягу со всеми его окружавшими Константину Павловичу. «Что сделали вы, Николай, – воскликнула императрица-мать, узнав о присяге, – разве вы не знаете, что есть акт, который объявляет вас наследником?» «Если и есть такой акт, – отвечал Николай, – он мне неизвестен, никто о нем не знал; но мы все знаем, что наш повелитель, наш законный государь – брат Константин, и мы исполнили наш долг – будь, что будет!»262262
  14 декабря 1825 года и его истолкователи. (Герцен и Огарев против Корфа). Отв. ред. Е. Л. Рудницкая. Москва, Наука, 1994, стр. 344.


[Закрыть] Между тем был распечатан пакет императора Александра, в котором оказалось оповещение о переходе престола к великому князю Николаю. Однако Николай отказался вступить на престол и стал уговаривать принести присягу Константину Павловичу, в чем ему очень поспособствовал Санкт-Петербургский генерал-губернатор М. А. Милорадович.

Получилось, что вместо публичного заявления о своем отречении Константин вступил в переписку с Николаем, в которой они изливались в своих чувствах, восторженно говорили о выполнении своего долга, призывая друг друга уступить в великодушии. Константин даже грозил удалиться за границу, если Николай не выполнит завещание Александра I. Вдобавок к этой сумятице из Таганрога был доставлен пакет на имя Николая о предупреждении разветвленного заговора, что, несомненно, обостряло общую ситуацию. Волей-неволей пришлось общество приводить вторично к присяге и задним числом, от лица вступившего на престол Николая, объявить об отречении Константина Павловича. (За 16 дней «правления» Константина была отчеканена монета с его профилем – редчайший константиновский рубль, который вскоре был запрещен).

12 декабря от Константина было получено второе письмо, в котором он еще раз отрекался от престола. В этот же день Николай составил манифест, в котором он на основании 5-ти документов, 1) грамоты великого князя Константина к императору Александру I; 2) ответной грамоты Александру I; 3) манифест Александра I и отречение великого князя Константина; 4) письмо великого князя Константина к императрице Марии Фёдоровне; 5) грамоты императора Александра I к великому князю Николаю, объявлял себя императором: «В последствие всех сих Актов, и по коренному закону Империи, о порядке наследия, с сердцем, исполненным благоволения и покорности к несповедимым судьбам Промысла, Н а с ведущаго, вступая на Прародительский Н а ш Престол Всероссийския Империи и на нераздельные с ним Престолы Царства Польскаго и Великаго Княжества Финляндскаго, П о в е л е в а е м: 1) Присягу в верности подданства учинить Н а м и Наследнику Н а ш е м у, Его И м п е р а т о р с к о м у В ы с о ч е с т в у В е л и к о м у К н я з ю АЛЕКСАНДРУ НИКОЛАЕВИЧУ, Любезнейшему Сыну Нашему; 2) Время вступления Н а ш е г о на Престол считать с 19 ноября 1825 года.

Наконец М ы призываем всех Н а ш и х верных подданных соединить с Н а м и теплыя мольбы их ко Всевышнему, и да ниспошлет Н а м силы к понесению бремени…»263263
  ПСЗРИ. Т. 1. Собрание второе. №1, стр. 3


[Закрыть]

Вечером 13 декабря Государственный совет присягнул Николаю I. «В ночь с 13-го на 14-е декабря Николай I предстал перед собранными командирами военных частей и сказал им: «Господа, не думайте, что утро пройдет без шума: возможно, что и дворец будет под угрозой, и я не могу заранее принять нужные меры; я знаю, что есть волнения в некоторых полках, но лишь в решающий момент я смогу решить, на какие части я могу рассчитывать, до того времени я не смогу измерить размер зла. Но я спокоен, потому что моя совесть чиста. Вы знаете, господа, что я не искал короны… Я знаю свои обязанности и знаю, как их защитить; Император Всероссийский в случае нужды должен умереть с мечом в руке. Во всяком случае, не зная, как мы переживем этот кризис, я поручаю вам моего сына. Что же касается меня, будь я Императором лишь на час, я сумею доказать, что я достоин этого звания»264264
  Башилов Б. П. История русского масонства. Под ред. О. Платонова. Москва, правосл. изд. «Энциклопедия русской цивилизации», 2003, стр. 200—201.


[Закрыть]. Утром 14 декабря присягу императору Николаю принесли другие высшие государственные учреждения.

Еще при создании своей организации члены тайного общества решили выступить в момент смены императоров. Их целью являлось изменение общественного строя: либо на конституционную монархию, либо на какое-либо иное принятое Учредительным собранием и, конечно, с провозглашением упразднения крепостничества, 15 летнего срока солдатской службы, свободы слова, вероисповедания и т. п.

Известие о смерти Александра I, застало членов Северного общества врасплох. Выступить против законного императора или наследника престола армия была не готова: в русском сознании не были еще распространены идеи ненависти к собственному мироустройству. Поэтому на совещании у Рылеева было решено, что если Константин примет престол, то надлежит произвести формальный роспуск общества с тем, чтобы в дальнейшем «действовать сколь можно осторожнее, стараясь года в два или три занять значительнейшие места в гвардейских полках»265265
  Из писем и показаний декабристов. Критика современнаго состояния России и планы будущаго устройства. Под ред. А. К. Бороздина. СПб, изд. М. В. Пирожкова, 1906, стр. 187.


[Закрыть].

Когда стало известно возможное отречение Константина, завещание покойного и вероятное вступление на престол великого князя Николая Павловича на собраниях тайного общества все пришло в новое движение: открывалась возможность, вызванная временной сумятицей, манипулировать людьми. Начались ежедневные совещания у К. Ф. Рылеева, С. П. Трубецкого и Е. П. Оболенского, где разрабатывались различные варианты выступления. Было постановлено возмутить войско при вторичной присяге во имя поддержания прав будто бы законного государя, Константина, узурпированных его братом. Заговорщики порешили убедить служивых будто бы добрый Константин обещал на 10 лет уменьшить срок службы гвардейцам. Кроме того, для заговорщиков очень удачно имя «Константин» совпадало в созвучии со словом «конституция», поэтому они решили использовать этот нюанс в свою пользу – войско возмутить во имя прав Константина, а новому царю предъявить права на конституцию: невежественные солдаты между Константином и конституцией не видели большего различия. Но все же основной целью у заговорщиков являлось свержение монархии. Они решили вывести восставшие войска на Сенатскую площадь. Войсками блокировать Сенат, в котором сенаторы, по предположению заговорщиков, готовятся к присяге, в помещении Сената должна была войти революционная делегация в составе Рылеева и Пущина и, которая должна предъявить требование не присягать новому императору Николаю I. Использование Сената, как наиболее авторитетный орган государственного аппарата, должно было придать «законную» форму государственному перевороту. От имени Сената предполагалось обнародовать «Манифест к русскому народу», провозгласить престол упраздненным, предоставить власть членам временного правительства, которое составит наиболее авторитетные государственных и военных деятелей: М. М. Сперанский, Н. С. Мордвин, А. П. Ермолов, П. Д. Киселев и от тайного общества Г. С. Батенков. Одновременно с выступлением на Сенатской площади предполагалось захватить Петропавловскую крепость, Зимний дворец и арестовать царскую семью. «Диктатором» (командующим восставшими войсками) был избран С. П. Трубецкой как «старший по чину» (он был полковником гвардии и масоном), а «начальником штаба» Е. П. Оболенский. По задумке через три месяца после переворота нужно было «предоставить собранным от всех сословий Депутатам назначить образ правления, который общим мнением признается полезнейшим и для всех благодетельным»266266
  Восстание декабристов. Материалы. Том II. Москва-Ленинград, Госиздат, 1926, стр. 225.


[Закрыть], и принять соответствующую конституцию. Если Собрание решит большинством голосов, что Россия будет республикой, одновременно принималось бы решение и о судьбе царской семьи. Часть декабристов придерживалось мнения, что возможно изгнание ее за границу, часть склонялась к цареубийству. Если Собрание придет к решению, что Россия будет конституционной монархией, тогда из состава царствующей семьи намечался конституционный монарх.

По словам барона Розена: «В случае достаточного числа войск положено было занять [Зимний] дворец, главные правительственные места, банки и почтамт для избежания всяких беспорядков. В случае малочисленности военной силы и неудачи надлежало отступать к Новгородским военным поселениям. Принятые меры к восстанию были неточны и неопределительны, почему на некоторые мои возражения и замечания князь Оболенский и Булатов сказали с усмешкою: „Ведь нельзя же делать репетиции!“ Все из присутствующих были готовы действовать, все были восторженны, все надеялись на успех, и только один из всех поразил меня совершенным самоотвержением; он спросил меня наедине: можно ли положиться наверно на содействие 1-го и 2-го батальонов нашего полка; и когда я представил ему все препятствия, затруднения, почти невозможность, то он с особенным выражением в лице и в голосе сказал мне: „Да, мало видов на успех, но все-таки надо, все-таки надо начать; начало и пример принесут плоды“. Еще теперь слышу звуки, интонацию – все-таки надо, – то сказал мне Кондратий Федорович Рылеев»267267
  Розен А. Е. Записки декабриста. Подгот. Г. А. Невеловым, ред. М. В. Нечкина. Иркутск, Иркутское Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984, стр. 123. «Предвижу, что не будет успеха, но потрясение необходимо, тактика революций заключается в одном слове: д е р з а й, и ежели это будет несчастливо, мы своей неудачей научим других» (Рылеев) (Воспоминания Бестужевых. Ред., ст. и коммен. М. К. Азадовского. Москва-Ленинград, Акад. наук СССР, 1951, стр. 32).


[Закрыть].

14 декабря – члены тайного общества еще затемно были в казармах и вели агитацию среди солдат. Перед солдатами Московского полка выступил А. Бестужев. Солдаты этого полка присягнули новому императору, в ночь с 13 на 14, но, вместе с тем, они приняли решение идти на Сенатскую площадь. Полковой командир барон П. А. Фредерикс хотел было помешать выходу из казарм восставших, но получил удар саблей офицера Щепина-Ростовского и упал с разрубленной головой. (Дочь Фредерике баронесса Мария Петровна пишет: «Когда он [отец] пал окровавленный, то подлетел к нему другой офицер Бестужев и хотел покончить с отцом, приставив ему пистолет в упор, но пистолет осекся. Бестужев схватил другой, но и тот не дал выстрела. Оказалось впоследствии, что денщик отца моего, некий Михайло Кузьмин, спускаясь рано утром по лестнице, заметил с удивлением два пистолета, лежавших на окне, осмотрев их, он увидел, что они заряжены, не долго думая, взял да и разрядил их, положив опять на место, и тем был невольным спасителем жизни моего отца… Отец мой был поднят замертво и отнесен к себе. Он всю жизнь страдал от этой смертельной раны в голову»268268
  Фредерике М. П. Воспоминания старушки о дорогом прошлом // ОР РНБ. Ф. 432 (Лесман), Оп. 1. Д, 15. Л. 3—4 об.


[Закрыть]. За свой поступок впоследствии Фредерике был отмечен регулярным повышением по службе). С развевающимся полковым знаменем, взяв боевые патроны и зарядив ружья, солдаты Московского полка (около 800 человек) первыми к 11 часам утра прибыли на Сенатскую площадь. Во главе него находились штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка А. Бестужев, штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка М. Бестужев и штабс-капитан того же полка Д. Щепин-Ростовский. Полк построился в боевом порядке в форме каре (боевого четырехугольника) около памятника Петру I. К часу дня М. Бестужев и Кюхельбекер привели к солдатам Московского полка батальон гвардейского экипажа; вскоре прибежали лейб-гренадеры, которых привели поручики М. А. Панов и А. И. Сутгоф. Они свободно могли бы занять Зимний дворец, куда нечаянно зашли. По дороге гренадеры встретили самого Николая I, император спросил их: «Куда? если за меня, так направо, а если нет, так налево!» Кто-то скомандовал: «Налево!» и лейб-гренадеры побежали на Сенатскую площадь269269
  Розен А. Е. Записки декабриста. Подгот. Г. А. Невеловым, ред. М. В. Нечкина. Иркутск, Иркутское Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984, стр. 127. Интересную заметку пишет вел. кн. Александр Михайлович: «Пушкин, получив известие о происходящих в столице событиях, выехал из своего имения и поспешил в Петербург. Когда он выехал на петербургскую дорогу, испуганный заяц перебежал его путь у самаго экипажа. Суеверный поэт остановил ямщика и велел повернуть назад» (Вел. кн. Александр Михайлович. Книга воспоминаний. Прил. к «Иллюстрированной России». Paris, LEV, 1933, стр. 10).


[Закрыть].

К 4 часам дня восставших было более 3 тыс. человек. По словам Розена, предприятие имело не малый шанс на успех, но не было общей слаженности действия. «Преданность войск к престолу была не безусловная: она колебалась в эту минуту¹ …Успех предназначенного предприятия был возможен, если сообразим все обстоятельства. Две тысячи солдат н вдесятеро больше народу были готовы на все по мановению начальника… Не знаю, отчего он не явился в назначенный час в назначенное место?!²… Между тем уходило время; не было единства в распоряжениях, отчего сила вместо действующей стала только страдательною. Московцы твердо устояли и отбили пять атак л.-гв. Конного полка. Солдаты не поддавались ни угрозам, ни увещеваниям. Они не пошатнулись пред митрополитом в полном облачении с крестом, умолявшим их во имя господа. Эта сила на морозе и в мундирах стояла неподвижно в течение нескольких часов, когда она могла взять орудия, заряженные против нее. Орудия стояли близко под прикрытием взвода кавалергардов, под командою члена тайного общества И. А. Анненкова. Нетрудно было приманить к себе л.-гв. Измайловский полк, в котором было много посвященных в тайные общества. В ту же ночь бритвою лишил себя жизни капитан Богданович, упрекнув себя в том, что не содействовал. Она [эта сила] могла разогнать полицию и удержать народ, доказавший свою готовность вооружиться чем попало, хоть поленом. Наконец в этот самый день Занимал караулы во дворце, в Адмиралтействе, в Сенате, в присутственных местах 2-й батальон л.-гв. Финляндского полка под начальством полковника А. Ф. Моллера, старинного члена тайного общества; в его руках был дворец³»270270
  Розен А. Е. Записки декабриста. Подгот. Г. А. Невеловым, ред. М. В. Нечкина. Иркутск, Иркутское Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984, стр. 1 – 128, 2 – 133, 3 – 134. «Относительно Моллера я должен сказать, что накануне, 13 декабря, был у него Н. А. Бестужев, чтобы склонить его на содействие с батальоном; он положительно отказался и среди переговоров ударил по выдвинутому ящику письменного стола, ящик разбился. „Вот слово мое, – сказал он, – если дам его, то во что бы ни стало сдержу его; но в этом деле – не вижу успеха и не хочу быть четвертованным“» (С. 134).


[Закрыть].

План восстания начал рушиться еще с утра, когда выяснилось, что сенаторы уже присягнули и разъехались. Оказалось, что восставшие войска собрались перед пустым Сенатом. Каховский, который должен был рано утром убить царя, отказался совершить акт цареубийства, не желая быть террористом-одиночкой. Якубович не выводил восставшие части на Зимний дворец, боясь, как он говорил, резни во дворе и убийства царской семьи. Тем временем к Зимнему дворцу стали подходить верные Николаю войска. Восставшие ждали главного распорядителя – диктатора С. П. Трубецкого, который в это время ходил около здания Главного штаба, стараясь узнать, много ли собралось восставших войск и стоит ли ему рисковать жизнью. Он так и не явился на площадь, и восстание осталось без руководителя – беспрецедентный случай в истории революционного движения. (Трубецкой принес присягу Николаю I; за участие в заговоре был приговорен к смертной казни, замененной императором на 20 лет каторги, из которых 13 лет провел на каторжных работах). Впоследствии герцог Е. Виртембергский вспоминал: «Цель всего предприятия была столь постыдна, нелепа и безсодержательна, что всякий благомыслящий человек, способный к хладнокровному обсуждению дела, должен был с ужасом от него отвратиться»271271
  Русский архив. Т. 35. 1878. №1—4. Москва. Из воспоминаний принца Евгения Виртембергскаго. Поездка в Петербург в 1825 году. С. 351. Виртембергский поясняет: «Заговорщики в среде своей не имели ни одного человека, который пользовался бы решительным влиянием на войска и… Они не имели главы, которому высокое положение в государстве (как наприм., граф Пален в качестве военнаго губернатора в 1801 г.) давало-бы право руководить предприятием, предписывать способы его исполнения и, в случае надобности, оказывать защиту». Однако далее принц склоняется к возможности успеха восставших: «И все-таки мы должны сознаться, что возможность полнаго ниспровержения существующаго порядка, при данных, совершенно исключительных обстоятельствах, зависела от счастливой случайности. Как легко пистолет Кюхельберга мог-бы исполнить свое назначение, как легко мог-бы Булатов оказаться менее чувствительным, и кто-бы тогда из нас всех съумел найти среди хаоса по истине туманных обстоятельств, кто-бы мог немедленно принять надлежащие меры для защиты Императорской фамилии от неизвестных убийц, от скрытой враждебной силы?» (С. 351).


[Закрыть].

Восставшие долго выжидали. Конная гвардия пять раз атаковывала каре восставших, но под оружейным ответным огнем вынуждена была отступить. Впрочем, обе стороны действовали нерешительно, проявляя солдатскую солидарность. К восставшим приходили парламентеры, которые просили продержаться до вечера, обещая к ним присоединиться.

Любопытное впечатление современника о том, как «пусто» в этот момент было в прочих частях Санкт-Петербурга. «Чем далее отходил я от Адмиралтейства, тем менее встречал народа; казалось, что все сбежались на площадь, оставив дома свои пустыми. Везде ворота были заперты, магазины закрыты, и только одни дворники изредка выглядывали из калиток и узнавали, что делается на улице тишина самая печальная и самая беспокойная царствовала повсюду»272272
  Декабристы в воспоминаниях современников. Соств., ред., вступ. ст. и комм. В. А. Федорова. Москва, изд. Московского универ., 1988, стр. 218.


[Закрыть].

На площади образовалось два «кольца» народа. Первое состояло из пришедших пораньше, он окружало каре восставших. Второе образовалось из пришедших позже – их жандармы уже не пускали на площадь к восставшим, и «опоздавший» народ толпился сзади царских войск, окружавших мятежное каре. Из этих пришедших «позже» и образовалось второе кольцо, окружавшее правительственные войска. Заметив это, Николай понял опасность этого окружения, грозившее большими осложнениями.

Основным настроением пришедшей массы «черни», которая, по свидетельству современников, исчислялась десятками тысяч человек, было сочувствие восставшим. Поэтому Николай сомневался в своем успехе, «видя, что дело становится весьма важным, и не предвидя еще, чем кончится»273273
  Там же, стр. 229.


[Закрыть]. Он распорядился заготовить экипажи для членов царской семьи с намерением «выпроводить» их под прикрытием кавалергардов в Царское село. Николай считал Зимний дворец ненадежным местом и предвидел возможность сильного расширения восстания в столице. В дневнике он писал, что «участь бы наша была более чем сомнительна»274274
  Там же, стр. 230.


[Закрыть]. Позже Николай сказал Евгению Виртембергскому: «Ce qu’il у a d’inconcevable dans tout cela, Eugène, c’est qu’on n’ait pas tiré à la tête à nous deux» [Что не понятно во всем этом, Евгений, так это то, что нас обоих тут же не пристрелили].

Николай I стягивал большое количество войск против мятежников. Уговаривать последних подъехал генерал-губернатор Санкт-Петербурга М. А. Милорадович, но сраженный пулей Каховского, пал. Послали митрополитов, Санкт-Петербургского Серафима и Киевского Евгения. В полном облачении, с крестами в руках, они подошли к восставшим. Многие мятежники стали креститься и прикладываться. Но из среды восставших вышла депутация офицеров, которая дерзко обратилась к священству: «Несправедливо! Где Константин?» – «В Варшаве» – отвечал митрополит Серафим. «Нет, он не в Варшаве, а на последней станции в оковах… Подайте его сюда… Ура, Константин!.. Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягнул… Ты – изменник, ты – дезертир николаевский, калугер, не верим вам, подите прочь…»275275
  Там же, стр. 243. «Близ Синего моста оба митрополита сели на двух простых извозчиков, позади стали дьяконы в стихарях, и таким образом возвратились в Зимний дворец. Тут митрополит Евгений прошел в церковь, а митрополит Серафим – в комнаты государя императора. Идя по апартаментам вдовствующей государыни, где собравшаяся знать, будучи в страхе, спрашивала первосвятителя: „Чем нас утешите? Что там делается?“ – митрополит отвечал: „Обругали и прочь отослали“».


[Закрыть] Пока шли уговоры, Николай стянул к Сенатской площади 9 тыс. солдат пехоты, 3 тыс. сабель кавалерии, итого, не считая вызванных позже артиллеристов (36 орудий), не менее 12 тыс. человек. Из-за города было вызвано и остановлено на заставах в качестве резерва ещё 7 тыс. штыков пехоты и 22 эскадрона кавалерии, то есть 3 тыс. сабель, то есть всего в резерве стояло на заставах ещё 10 тыс. человек.

Короткий зимний день клонился к вечеру. Уже был 3 час пополудни и начинало смеркаться. В темноте народ, скопившийся на площади, повел бы себя активнее. «Выехав на площадь, – вспоминал Николай, – желал я осмотреть, не будет ли возможности, окружив толпу, принудить к сдаче без кровопролития. В это время сделали по мне залп; пули просвистали мне чрез голову и, к щастию, никого из нас не ранило. Рабочие Исакиевского собора из-за заборов начали кидать в нас поленьями. Надо было решиться положить сему скорый конец, иначе бунт мог сообщиться черни, и тогда окруженные ею войска были б в самом трудном положении»276276
  14 декабря 1825 года и его истолкователи. (Герцен и Огарев против Корфа). Отв. ред. Е. Л. Рудницкая. Москва, Наука, 1994, стр. 332.


[Закрыть].

С наступлением сумерек Николай приказал стрелять картечью. Первый залп был дан выше солдатских рядов. Восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебалось – началось бегство, падали раненые и убитые. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной. Толпы восставших солдат бросились на невский лёд, чтобы перебраться на Васильевский остров. М. Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Но попытка оказалась неудачной. К шести часам вечера восстание было разгромлено.

Царь и его окружение всячески преуменьшали число убитых – говорили о 80 трупах, иногда о сотне или двух. Но число жертв было гораздо значительнее – картечь на близком расстоянии косила людей. По документу чиновника статистического отделения Министерства юстиции С. Н. Корсакова известно, что 14 декабря было «убито народа: генералов – 1, штаб-офицеров – 1, обер-офицеров разных полков – 17, нижних чинов лейб-гвардии Московского полка – 93, Гренадерского – 69, [морского] экипажа гвардии – 103, конного – 17, во фраках и шинелях – 39, женска пола – 9, малолетних – 19, черни – 903. Итого 1271 человек»277277
  Декабристы в воспоминаниях современников. Соств., ред., вступ. ст. и комм. В. А. Федорова. Москва, изд. Московского универ., 1988, стр. 473.


[Закрыть].

Н. К. Шильдер приводит пересказанное им свидетельство из бумаг чиновника III отделения М. М. Попова: «Когда открыли огонь по мятежным войскам, выстрелы попадали и в скопившуюся вокруг них толпу. Началась паника, и произошла неизбежная давка. Во всех домах ворота и двери были заперты и не отпирались на вопли беглецов. Разсказывали, что Нева, набережная и улицы были покрыты трупами. По прекращении артиллерийскаго огня император Николай повелел обер-полицмейстеру, генералу Шульгину, чтобы трупы были убраны к утру. К сожалению, исполнители распорядились самым безчеловечным образом. В ночь на Неве от Исаакиевского моста до Академии Художеств и далее к стороне от Васильевского острова сделано было множество прорубей, в которыя опустили не только трупы, но, как утверждали, и многих раненых, лишенных возможности спастись от ожидавшей их участи. Те же из раненых, которые успели убежать, скрывали свое увечья, боясь открыться докторам, и умирали без медицинской помощи. Но этим дело не обошлось: полиция и помогавшие ей рабочие пустились еще грабить; с мертвых и раненых, которых опускали в прорубь, снимали платье и отбирали у них вещи; даже спасавшихся ловили и грабили. Когда в течение зимы по Неве начали добывать лед, то многие льдины вытаскивали с примерзшими к ним рукой, ногой или целым трупом. Тогда запретили рубку льда у берега Васильевского острова и назначили для этого другие места на Неве. Со вскрытием Невы трупы несчастных жертв декабрьского мятежа унесены были в море»278278
  Шильдер Н. К. Император Николай Первый его жизнь и царствование. Том I. СПб, А. С. Суворина, 1903, стр. 516.


[Закрыть]. Так закончилось выступление Северного Общества в Санкт-Петербурге.

Не больший успех имело выступление Южного Общества. Летом 1825 г. Северным и Южным обществами было принято решение о выступлении в мае 1826 г. Слухи о раскрытии правительством тайной организации, смерть императора Александра I и обстановка междуцарствия заставила перенести сроки выступления, которое должно было начаться с захвата штаба 2-й армии, на 1 января. Но по доносам, которые были сделаны еще при Александре I, руководители Пестель и А. П. Юшневский были арестованы 13 декабря. Лишенное вождей общество 14 декабря бездействовало, и только вести о восстании в Санкт-Петербурге и приказ арестовать Сергея Муравьева-Апостола побудили южан выступить под Белой Церковью, опираясь только на силу одного Черниговского полка.

Организаторы Южного Общества надеялись поднять на восстание расквартированные на юге войска. 29 декабря вспыхнул мятеж Черниговского полка, во главе с подполковником С. И. Муравьевым-Апостолом и подпоручиком М. П. Бестужевым-Рюминым. Восставшие захватили находившийся неподалеку г. Васильев, оттуда полк направился к близлежащему Житомиру, надеясь на присоединение к восстанию других полков. Однако эти надежды не оправдались. Командованию удалось изолировать Черниговский полк, отводя с его пути те полки, на присоединение которых рассчитывал С. И. Муравьев-Апостол. 3 января при подходе к Трилесам, между деревней Устиновкой и Ковалевской, полк был расстрелян картечью. С. И. Муравьев был ранен в голову, очнулся уже в плену, в кандалах его отправили в Санкт-Петербург. С оружием в руках был схвачен и его друг Бестужев-Рюмин. Повстанцы рассеялись.

С декабря по февраль произошли другие попытки поднять восстание другими обществами, как Общество военных друзей, Общество соединенных славян, но все они потерпели поражение.

После подавления восстания в Санкт-Петербурге и на Украине власть обрушилась на заговорщиков. Под арест было взято 316 человек. Случайно арестованных отпустили после первых допросов. Всего по делу декабристов проходило 579 человек, попавших в составленный следствием «Алфавит членам бывших злоумышленных тайных общества и лицам, прикосновенным к делу, произведенному высочайше учрежденною 17-го декабря 1825 года Следственною Комиссиею, составлен 1827-го года» (вошедший в отечественную историографию как «Алфавит Боровкова»). Дела многих подозреваемых велись заочно, другие вышедшие из тайного общества или лишь формально в нем состоявшие, следствие оставило «без внимания», но включило в этот список, постоянно находившийся под рукой у Николая I. В Санкт-Петербурге Следственная комиссия (образованная 17 декабря) работала полгода, почти ежедневно заседая в Зимнем дворце. Следственные комиссии были образованы и в Белой Церкви и при некоторых полках. Дело декабристов стало первым в истории России широким политическим процессом. Виновными были признаны 289 человек, из них 173 – осуждено, а 121 предан Верховному уголовному суду.

Николай I сам допрашивал арестованных. Для каждого человека он старательно подбирал определенную маску: для одних он был грозным монархом, для других – простым гражданином, для третьих – старым солдатом, для четвертых – монархом, готовым произнести конституционные заветы, для пятых – русским, плачущим над бедствием отчизны: он вселялся в доверие людей, вызывавшие взрыв признаний и раскаяний – он был лишь ярким отражением исторической ситуации в России, когда власть, заботившаяся только о себе, браталась с подданными лишь в тяжелые периоды своего правления.

Поведение декабристов на следствии несколько роняет их, как людей высоких целей и идеалов. Героически держался М. Лунин, достойно вели себя И. Пущин, С. Муравьев-Апостол, Н. Бестужев, И. Якушкин, М. Орлов, А. Борисов, Н. Панов. Однако почти все остальные раскаялись, всячески старались снять с себя ответственность, дали откровенные показания, выдавая даже лиц, не раскрытых следствием: Трубецкой назвал 79 фамилий, причем на первом допросе упал царю в ноги, прося пощады на жизнь, Оболенский – 71, Бурцев – 67, Пестель – 49, Рылеев – 10 и т. д.

Все декабристы были разделены на 11 разрядов. Пять человек: П. И. Пестель, С. И. Муравьев-Апостол, К. Ф. Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Каховский были поставлены «внеh разрядов» и приговорены «к смертной казни четвертованием», 31 человек 1-го разряда был приговорен «к смертной казни отсечением головы», а остальных в каторжные работы, ссылку на поселение и другим наказаниям. Позже приговор был смягчен императором, заменившим четвертование пяти названных лиц смертной казнью через повешение, осужденных к обезглавливанию – на бессрочную каторгу. 37 человек приговорили к различным срокам каторжных работ, 19 – к ссылке в Сибирь, 9 офицеров разжалованы в солдаты и переведены на Кавказ. Свыше 120 человек наказаны без суда, по личному распоряжению Николая: посажены в крепость на срок от полугода до 4 лет, разжалованы в солдаты, переведены в действующую армию на Кавказ, отданы под надзор полиции; 178 солдат к наказанию шпицрутенами (прогнали сквозь строй в 1000 человек), 23 – к палкам и розгам, остальных в составе 4 тыс. человек отправили в действующую армию на Кавказ искупать в боях свою вину.