Текст книги "История и философия науки"

Тема 2
Возникновение науки, основные стадии ее становления и исторической эволюции

1. Классификация этапов становления науки у европейских и российских философов. Особенности преднаучного и традиционного знания.

2. Основные этапы становления европейской науки.

3. Понятие рациональности. Основные типы рациональности.

Вопрос 1. Классификация этапов становления науки у европейских и российских философов. Особенности преднаучного и традиционного знания

Классификация этапов становления науки зависит от философской ориентации мыслителя. Для мыслителей антропологической и экзистенциальной школы характерно разделение истории мысли на период первоначальных верований, мифов, религий (царство иррационального) и период победившей научной рациональности, кардинально изменившей и общество, и условия существования (экзистенции) человека.

Например, немецкий экзистенциалист Карл Ясперс дает следующую классификацию:

– 1-й этап – донаучный;

– 2-й этап – научно-рациональный, который распадается на 2 подэтапа: античная наука; современная наука.

Классификация российских методологов науки создавалась на основе обобщения достижений зарубежной исторической эпистемологии (французские авторы А. Койре, Г. Башляр, англо-американские авторы Б. Рассел, К. Поппер, Т. Кун, П. Фейерабенд), а также работы школы академика В.С. Степина и др. В обобщенном виде ее можно представить следующим образом:

1-й этап – донаучный, преднаучный (с возникновения человеческого общества до появления в конце 7 в. до н. э. философии);

2-й этап – генезис науки в Древней Греции и ее существование в Средние века – с VII в. до н. э. до XVI–XVIII вв. н. э.;

3-й этап – научная революция – возникновение классической экспериментальной европейской науки в собственном смысле этого слова – с XVI–XVIII вв. до настоящего времени;

4-й этап – возникновение неклассической и постнеклассической науки в течение ХХ века.

Третий и четвертый этапы можно объединить сущностными фундаментальными чертами единой науки: наличие двухуровневой модели науки (развитые теоретические и экспериментально-эмпирические уровни, взаимосвязанные между собой). Первый и второй этап объединены господством идеологических мировоззрений над наукой: в Греции это господство философии как царицы всех наук над конкретными науками, в Средние века – господство христианской и исламской религий и теологии над философией и наукой (наука и философия как служанки религии, первичной в доктрине двух истин).

Для всех подходов характерно выделение преднауки, выработанной в древних цивилизациях, как необходимого этапа аккумуляции технических и технологических навыков и рецептов, создавших питательную почву для первой научной революции, совершенной древними греками в сравнительно малой и бедной стране.

Характерные черты преднауки: Египет, Вавилон, Индия, Китай накопили гигантский производственный опыт, но наука в этих цивилизациях не возникла, технологии развивались в рамках «традиционного» общества с доминантой мифологически-религиозных представлений и социальных институтов. Выделим характерные особенности вышеназванных цивилизаций, а также статус в них преднауки.

Рождение преднауки обусловлено художественно-мифологическим и культурно-религиозным комплексами. Знания при этом сосредотачиваются вокруг религиозного ядра, встраиваются в обрядовую и ритуальную деятельность, так как являются средством религиозных целей.

Носителями знания выступают жрецы (Египет), маги-предсказатели по звездам, по внутренностям животных, обладатели тайного знания медицины, тела и души со своими технологиями, используемыми до сих пор и в ХXI веке (техника иглоукалывания в китайской медицине, техника духовного созерцания и особых телесно-духовных практик в индийской йоге и различные ритуалы в восточных школах борьбы и др.).

Преднаучное знание обусловлено традициями, не динамично как научное знание, не требует доказательности, атмосферы научных споров и дискуссий, не нацелено на экспериментирование, на внедрение результатов в материальное производство. В целом устройство жизни людей в традиционном обществе полностью зависит от унаследованных от предков структур, не случайно связываемых многими историками, в том числе и К. Марксом, с наиболее застойным азиатским способом производства, отторгающим как демократические порядки, так и научную рациональность западной цивилизации.

Поэтому основной этап науки научной рациональности прочно связан с достижениями европейской цивилизации и буквально насильно навязывался восточным и пограничным странам европейскими рационализаторами, что имело неоднозначные последствия в виде раскола традиционных обществ на традиционалистов-консерваторов, связанных с местными религиями и европейски ориентированных реформаторов (реформы Петра I в России, младотурков в Турции, просветителей в Индии, Китае, на Ближнем Востоке).

Вопрос 2. Основные этапы становления европейской науки

Генезис античной науки связан с двумя основными факторами:

– наличие демократического устройства в небольших полисах, характерных для греков (Афины, Фивы, Коринф);

– возникновение отдельной теоретической сферы жизни (философии и науки) в логически доказательной и связной форме, благодаря запросам общественной жизнедеятельности греческого общества: потребности ораторов и демократических правителей в логике и риторике, потребности флота и армии в механике, астрономии, геометрии.

Политический строй Древней Греции отличала от древневосточной деспотии демократическая форма общественного устройства. Отношение рядового человека к закону (номос) не как к слепой силе, которая установлена свыше (богом или знатью), а как к нормам, которые определены лучшими аргументами, выработанными в ходе дискуссий и стройной цепью рассуждений, объединенных логикой (логос), было воспитано афинской демократией. Такое воспитание нацеливало на рациональную, логически обоснованную деятельность как в самых разных сферах культуры (прикладное искусство, театр, архитектура и др.), так и в сфере теоретического созерцания деятельности первых философов, результатом которой стали возникшие конкурирующие между собой теории.

Так, одни в основу мироздания положили конкретные субстанции (вода – Фалес), воздух (Анаксимен), огонь (Гераклит), либо абстрактное пространство – апейрон (Анаксимандр), другие мыслители Эмпедокл, Анаксагор) предложили в основу мира четыре стихии – элементы (вода, воздух, огонь, земля), наконец Левкипп, Демокрит, Эпикур выдвинули гениальную атомистическую гипотезу деления мира на атомы и пустоту, которая до сих пор используется в современной науке.

Пространство полиса дает возможность посредством дискуссии равноправных участников в народном собрании, созданном реформами Солона (VII в. до н. э.) осуществлять деятельность. Так и в науке, и в философии в спорах и дискуссиях вышеуказанных материалистов и представителей идеализма (Сократ, Платон, Аристотель, неоплатоники и перипатетики аристотелевской школы) выстраивается мироздание-Космос.

В условиях существования института рабства часть людей была освобождена от участия в производстве материальных ценностей и занималась исключительно умственной (интеллектуальной) деятельностью, которая связана с умственными объектами и называлась теорией. Эта деятельность имела особый привилегированный статус, ее представители обладали особым положением и почитанием (философы из Академии Платона и Ликея Аристотеля, ученые-геометры из школы Пифагора и Эвклида, астрономы из школы Птолемея).

Иное положение имела деятельность, связанная с вещами, – ремесло или практика, так как почиталась такая деятельность существенно меньше. Даже великие греческие механики Архимед, Герон Александрийский, Папп больше ценили открытые ими принципы и законы статики, гидростатики, чем собственные технические изобретения. Разрыв теории и практики, обусловленный рабовладением, презренным отношением к рабскому физическому труду и техническим изобретениям, характерен для греческих механиков в отличие от ученых Нового времени (Г. Галилей, Р. Декарт, И. Ньютон), для которых теория и практика, наука и техника неразделимы. Ремесло включало также деятельность архитекторов, художников, ваятелей. В этот период эпитет «божественный» к ремеслу не имел отношения.

Дополнительную роль играло географическое положение Греции и роль Греции как морской страны, создавшей колонии в Италии, на Кавказе, в самых отдаленных уголках Средиземного и Черного морей – основной «ойкумены» тогдашнего века (у греков – это освоенная часть морских побережий. В русском языке употребляется как освоенная часть вселенной, обитаемый мир). Отсюда вытекает необходимость развития географии (Страбон, Гекатей Милетский, мореплаватель Пифей, Эратосфен) и истории (Геродот, Фукидид, Полибий).

Не только в теоретических дискуссиях утверждался агональный (соревновательный) дух греков, но и в соревнованиях атлетов на олимпийских играх, соревнованиях хора и героев в древнем театре и конечно же и в состязаниях ораторов-политиков, судей, защитников и обвиняемых, что также способствовало становлению научного обоснования и доказательств.

Познание в трудах греков имеет форму обращения к обоснованию, знания часто формулируются в виде теорем и задач, имеющих тройственную формулу «дано – доказать – способ доказательства и выводы». В этом отличие от рекомендаций в странах Востока, где характерен рецепт типа «делай так», то есть предлагались алгоритмы, никак не связанные с обобщениями, теоремами, не встроенные в логическую систему с выделением начал и аксиом, как у Эвклида.

Таким образом, столетия труда исследователей Египта, Вавилона, Финикии дали прекрасную эмпирическую базу, сырые материалы для греческой логической машины. Представители этих великих цивилизаций оказались неспособными не только породить греческое чудо (научное познание и науку как социальный институт), скопировать и создать конкурентные научно-технические цивилизации, что обусловило неспособность азиатских и североафриканских стран противостоять своим европейским соседям в течение более чем двух тысячелетий.

Появление развитого философского идеализма в Греции создало из философии надежный защитный пояс от религиозно-мифологического греческого мировоззрения, продолжавшего функционировать параллельно с наукой, а также породило дискуссию между неоплатонизмом и аристотелизм в течение полутора тысяч лет до эпохи Возрождения. Платону удалось надстроить над эмпирическим знанием (мнение) мир математических сущностей и чистых идей красоты, блага, мировой души, ума и единого (идеальное знание).

Платон наиболее ярко подчеркнул роль не только абстракций, но и идеализаций, идеализированных сущностей в виде геометрических фигур и чисел. Подчеркивая идеальность числа, Платон подчеркивал, что Платон отмечал, что в арифметике всякая единица равна всякой единице, а в чувственном мире единиц и равных объектов не найти. Цель математики – воспитание возвышенного строя человеческой души: с понятием числа связана упорядоченность, гармония, мера, идеальность, вечность – атрибуты прекрасного и благого.

Прикладные функции математики интересовали его меньше, так как над вторым миром математики он надстраивал третий мир чистых идей. Мыслителям Нового Времени, начиная с Галилея и Декарта, понадобится больше связность платоновского второго мира (математика) с миром мнений (природа, обыденный мир человека). Согласно Галилею, природа должна говорить языком математики, что позволило ему, используя неоплатонизм, обрушить мир схоластики в логике и аристотелизма в физике.

Аристотель предпочитал математике и чистым идеям конкретные науки – физику и астрономию, определяя их различия: математика – строгая наука о неподвижном, неизменном, идеальном, физика – наука о подвижном. Аристотель делал вывод о том, что для размышлений о природе математический способ не может быть применим. По Аристотелю, всякие технические эксперименты ведут к попыткам обмануть природу. Отсюда отказ от проведения большинства экспериментов, так как в них свойства изучаются в искусственно созданных условиях.

Именно у Аристотеля в развитой форме появилась доктрина древнегреческого естествознания (физика, астрономия, биология), что он считал своей главной заслугой. В основе доктрины лежит принцип «argumentum ex re» (аргументы от вещей), что означало: любые положения, выдвигаемые относительно природы вещей, должны быть соизмеримы с тем, как эти вещи существуют в реальности, в чувственно-воспринимаемом контексте.

Тем самым методы наблюдения противопоставлялись методам эксперимента, в зачаточном виде разработанных Архимедом и Паппом. В лице главного ученого, создателя не только физики, но метафизики (учение над физикой – онтология Космоса в целом) и формальной логики, провозгласившего философию царицей всех наук, отодвигались в тень и в небытие на добрые полтора тысячелетия эксперимент и экспериментальные методы до Эпохи Возрождения.

Средневековая форма знаний, развивая метафизику и логику не случайно опиралась на аристотелевскую физику, добавив новую идею как центральную. Новая идея представляла собой креационизм, концепция, основанная на идее сотворения мира Богом или Творцом. В этой связи знание носит теоцентрический характер, при котором теология (учение о боге) возвышается над метафизикой и физикой, логика обрастает схоластикой, ученым спорам между реалистами, признающими общее существующим, номиналистами, считающими общее только именами вещей концептуалистами (компромиссная форма схоластики).

К реалистам относятся самые великие богословы: Августин, Фома Аквинский, Ансельм Кентерберийский. Среди номиналистов можно отметить Уильма Оккама («бритва Оккама», призывающая срезать лишние сущности), Ж. Буридана («буриданов осел»). Не случайно от номиналистов ведет начало опытная наука Средневековья в лице английского епископа Роберта Гроссетета (1168 г.р.) и францисканского монаха Роджера Бэкона (1214 г.р.), прямых предшественников Галилея, ибо, по выражению Р. Бэкона, математика является вратами и ключом к прочим наукам, а опираться необходимо на эксперимент, избавляться от догм аристотелизма и схоластики.

В спорах схоластов основными аргументами было письменно-фиксированное слово Бога, то есть Библейский текст, Священное Писание, а не практика и эмпирия. Сущность знания в большинстве своем трактуется как толкование, комментарий к Библейскому тексту (отсюда, роль экзегетики и герменевтики, искусство интерпретации, перешедшее в гуманитарные науки XIX–XX вв. через Ф. Шлеермахера и В. Дильтея). Новый принцип – «argumentum ex verbo» (апелляция к слову Священного Писания) – победил принцип «argumentum ex re» (аргументы от вещей) Аристотеля.

Площадкой для всех этих споров стали знаменитые первые университеты Европы в Болонье (Италия), Оксфорде (Англия), Париже (Франция). Понадобится 500 лет прежде чем возникнет в 1660 г. Королевская Академия в Лондоне, в 1670 г. – Парижская Академия, в 1770 г. – Берлинская Академия в Пруссии, в 1724 г. – Российская Академия Наук, созданная Петром I в Санкт-Петербурге.

Распространено мнение о средневековой учености, а не о средневековой науке. При этом отмечаются ее черты, такие как энциклопедическое образование (включает в себя знание обширных авторитетных текстов отцов церкви, способность их дословно цитировать); представление о человеке как высшем творении Бога (человек – образ божий для христиан, каждая личность может повторить путь Христа, апостолов и святых угодников в меру своих сил). Этим самым Средневековье сохранило преемственность с Античностью, выделив индивида и приписав ему творчески активный образ жизни в отличие от традиций Востока.

Но субъекты никаким образом не соотносились с природой как объектом его преобразовательной активной деятельности.

Не случайно поэтому название Средних веков как темных веков, значительная отсталость городов и городской культуры Европы от античных и необходимость большой доставки значительного количества греческих текстов с арабского Востока и из Византии, так как были утрачены подлинные произведения Аристотеля, Птолемея на греческом языке и понадобились труды арабских ученых – Ибн-Рушда (Аверроэс), Ибн-Сины (Авиценна), Аль Хорезми, без чего не могла бы состояться Эпоха Возрождения.

Следующий этап в истории науки – рождение классической науки в Европе. В общефилософских доктринах Нового Времени на первый план выходит анализ субъектно-объектных отношений деятельности человека в качестве активного деятельного существа над различными объектами природы и социальными институтами, законами, обычаями, выступающими в знаково-символической форме.

В своей деятельности субъект исходит из самого себя и созданных им артефактов, при этом отсутствует опора на такие авторитеты как Библия, труды отцов Церкви.

Происходит разделение мира природы и общественных и культурных предметностей (реального мира) от воображаемого мира (Бога как перводвигателя, ангелов и дьяволов как реальных существ, от которых зависят здоровье, благосостояние людей). Наука перестала быть доктриной, находящейся в подчинении теологии и метафизики. Наука перешла к автономному поиску истины, тем самым произошло высвобождение от схоластики и догматизированной аристотелевской физики и птолемеевой астрономии (геоцентрическая доктрина).

Не случайно у входа в классическую науку стоят настоящие борцы за науку: Н. Коперник – создатель гелиоцентрической теории, удалившей Бога и Землю из центра человеческого мировоззрения; Д. Бруно – создатель учения о бесконечности Вселенной, множестве звездных и планетарных систем, взошедший на костер за свои убеждения.

В продолжение подвигов этих великих преобразователей уверенно трудились Г. Галилей, Р. Декарт, И. Ньютон, Х. Гюйгенс над созданием основ механики, физики, астрономии, базиса классического естествознания, сотворившие первую научную картину мира, или в терминологии Т. Куна научную парадигму, как продукт научной революции, создавшей образец в дальнейшем для творцов классической науки XVIII–XIX вв. – создателей классической химии (Р. Бойль, А. Лавуазье, М.В. Ломоносов, Д.И. Менделеев), за ними шли создатели классической биологии – Карл Линней, Ж. Ламарк, Ч. Дарвин, а также создатели общественных и социальных наук.

Впервые именно в новоевропейской механике и физике стали широко применяться методы индукции (Ф. Бэкон), дедукции (Р. Декарт), анализ в сочетании с синтезом.

Галилей Г. утверждал необходимость абстрагироваться от конкретного чувственно воспринимаемого контекста, высоко поднимал роль абстрактных и идеализированных объектов, мысленных экспериментов, на основе которых перестраивался реальный эксперимент, его орудие, технические модели и средства измерения. Так, на место реального движения описывается логически возможное движение, изучение реальных тел заменяется на изучение их идеально гладких объектов, реальное пространство измеряется эвклидовым.

Созданная им методология была развита в трудах упомянутых нами физиков и характеризует следующими чертами физическую картину мира:

– рассмотрение мира и человека (объекта и субъекта) как механических сущностей – большая и малые машины;

– возможность не только включать субъекта в эксперимент, но и осуществлять абстрагирование, исключение субъекта и его субъективных органов восприятия мира (зрение, слух, осязание), порождающих воображаемые вторичные качества, отличные от первичных качеств, пространственных описаний субстанций (мир измеряется классической геометрией);

– для научной картины мира характерен механицизм, когда все природные процессы сводятся к простым механическим взаимодействиям, натурализм, стремящийся объяснить все естественными причинами;

– в развитие этих черт возникли деизм и атеизм как проявление религиозного свободомыслия и гносеологический оптимизм как вера в безграничность человеческого познания (поставленные под вопрос Д. Беркли, Д. Юмом).

Перечисленные черты не безусловны и будут скорректированы в течение XIX–XX вв. Наиболее устоявшимися и безусловными для дальнейших этапов развития науки останутся следующие черты:

– методологизм, заключающийся на поиск надежных путей и инструментов познания в эмпирических, рационалистических и синтетических концепциях познания;

– опора на эксперимент, ориентация научного знания на практику («Знание – сила, оно практически полезно»);

– математизация науки, постановка математических моделей, основных законов наук в центр научных исследований. По выражению К. Маркса, наука тогда становится зрелой, когда приобретает математический язык для своих положений.

Парадокс науки Нового Времени, т. н. классической науки, заключался в том, что будучи единой в основном концептуальном каркасе с XVII по XIX в., свою сущностную модель она вначале создала в виде узкой механистической модели предметного мира, в чистом виде подходящей для физических дисциплин, но не вмещающих в себя предметности, связанные с развивающимися объектами, подразумевающими эволюцию, историю, развитие, а соответственно, более сложную системно-структурную организацию объектов, более сложные законы функционирования и развития, не сводящиеся к физической онтологии вещества и поля, абсолютного пространства и времени, абсолютного мирового эфира.

В европейской культуре переход от классического к неклассическому естествознанию произошел во второй половине XIX – нач. XX в. Для него были характерны изменение структур духовного производства кризис мировоззренческих установок классического рационализма, формирование нового понимания реальности в различных сферах духовной культуры.

В классической физике идеал объяснения и описания предполагает характеристику объекта «самого по себе», наличие абсолютных гарантий познания мира. В теории же относительности и квантово-релятивистской физике с необходимостью выдвигается принцип относительности во взаимодействиях и системе отношений объекта и субъекта, требующий фиксацию особенностей средств наблюдения и измерения, которые детерминируют взаимодействие субъекта с объектом и получение различных срезов объективной реальности, которые зависят от инструментария, от языковых каркасов субъекта. Произошло изменение отношения к субъекту познания: он рассматривается теперь не как отдельный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детерминированный им и своими способами взаимодействия с миром.

Парадокс в том, что мы, люди среднего макромира, с органами, адаптированными под этот макромир, пытаемся постичь микромир, не являясь микросуществами, а также мегамир черных дыр и галактик, не являясь мегасуществами, защищенными от их воздействия. В обоих случаях приходится наращивать инструментарий, переходить от обычных телескопов к радиотелескопам, от обычных камер Вильсона к гигантским синхрофазотронам, разгоняющим частицы до суперскоростей (город Церн в Швейцарии – адронный коллайдер).

Возникло понимание того обстоятельства, что природа отвечает на наши вопросы при влиянии не только устройств самой природы, но ее ответы определяют и способы нашей постановки вопросов, что зависит от исторического развития средств и методов познавательной деятельности, типов приборов и средств наблюдения, в том числе созданных как гигантские производственные объекты и превосходящие их по потребляемой энергии и стоимости. В связи с этим под вопрос были поставлены традиционные трактовки понятий факта, теории, истины, объективности, критерии наблюдаемости, определенности, абсолютности и относительности.

Принципы наблюдаемости, относительности и постоянства скорости света в СТО и ОТО, открытые А. Эйнштейном в нач. XX в., подтолкнули создателей квантовой механики к осмыслению постоянной Планка (понятие кванта света), а также принципов неопределенности и дополнительности.

В 1927 году Вернер Гейзенберг выдвинул принцип неопределенности: нельзя строго и точно измерить одновременно два параметра элементарной частицы – координаты и импульс; чем точнее один, тем неопределеннее другой, то есть возмущение, вносимое субъектом в объект, в принципе неустранимо в микромире, а измерение всех параметров возможно лишь вероятностными методами, приходится отказываться от линейного детерминизма в пользу статистических закономерностей, также неустранимых из теории.

Таким образом, имеется ограничение со стороны природы, а не со стороны несовершенства наших приборов и средств измерения как в классической физике, где субъект всегда элиминировался из описания объектов, а вероятности и случайности допускались лишь на эмпирическом уровне как свидетельства незнания и несовершенства органов чувств, устраняемые в теории за счет точности и силы математических уравнений (природа говорит языком математики – Г. Галилей).

В дальнейшем Н. Бор завершил квантовую механику введением принципа дополнительности, утверждая, что для полного описания нужно использовать взаимоисключающие (взаимодополняющие) понятия о волновых и корпускулярных аспектах всех элементарных частиц. Этому принципу он придал значение общенаучного. В биологии дополнительными являются описания организма как с точки зрения генетической и молекулярно-клеточной стороны, так и с поведенческой точки зрения – живых существ, вписанных в экологические ниши и биосферу в целом.

Неклассическая наука утверждает неустранимое участие субъекта, которое приводит к познанию срезов объективной реальности, заданных через призму субъектов.

Таким образом, мы получили три стадии субъектно-объектных отношений в европейской науке:

1) описание в античной науке Космоса-Бытия как чисто объектного мира, где субъекты – люди, наряду с героями и богами, идейными сущностями Платона и Аристотеля, вписываются как объективные части гигантского сверхобъекта (отсюда, чисто созерцательное отношение философов и ученых Античности, отрыв их от презренной рабской практики, приземленных ремесел и торгашеских сделок);

2) описание мира в науке Нового Времени через активное взаимодействие субъекта с объектом, безграничную силу активных субъектов, адекватно осваивающих объекты природы и Космос, элиминацию прозрачного субъекта и полное овладение абсолютными параметрами мира;

3) в науке ХХ – ХХI вв… учитывается принципиальная неустранимость субъекта из описаний новых систем мира, неподатливость новых реальностей для субъекта, поиск косвенных средств познания через все более сложные приборы, все более сложные математические языки и более сложные коммуникационные и игровые схемы взаимодействия субъектов между собой (психоанализ З. Фрейда и К. Юнга), а также создание все более сложных междисциплинарных и многодисциплинарных матриц рассмотрения реальности, появление физической химии и химической физики в дополнение к физике, биофизики и геохимии в дополнение к биологии.

Постнеклассическая наука. Автор термина «постнеклассическая наука» – академик РАН Вячеслав Семенович Стёпин на первый план выводит ряд наук второй половины XX – нач. XXI в. (от кибернетики до бионики) и выделяет присущие им черты:

1) стремление построить новую постнеклассическую научную картину мира из разрозненных картин отдельных отраслей науки на основе универсального (глобального) эволюционизма;

2) установка на включение науки в аксиологический (ценностный) контекст, сопряжение науки и морали, истины и блага;

3) установление тесного союза, сотрудничества между гуманитарным и естественным познанием на основе синергетики;

4) междисциплинарные исследования, в том числе работа с человекоразмерными и «саморазвивающимися» системами. Например, бионика (смесь биологии человека с робототехническим устройствами), геномный анализ людей, высших животных с целью создания гибридных органов и лекарств, копирование человеческого мозга и его возможностей в системах искусственного интеллекта;

5) проведение компьютерных экспериментов в отличие от реальных в классике, где реальный объект и реальный субъект подменяются различными комбинациями: например, игра реального субъекта с воображаемым субъектом (проигрыш чемпиона Г. Каспарова супер компьютеру Deep Blue), а также работа воображаемого субъекта с воображаемыми объектами (работа сетей искусственного интеллекта с роботами на производстве, на транспорте, на поле боя).

Вопрос 3. Понятие рациональности. Основные типы рациональности

Неправомерно отождествлять понятие научного разума, характерного для всех эпох европейской науки, с понятием рациональности как таковым. Под научным разумом большинство направлений европейской философии подразумевает высшую степень и системность научных знаний в европейской философии и науке. Не случайно у Гегеля высшее проявление духа – разум – проявляется в «Науке логики», где анализируется полная система философских и научных категорий, очищенных от эмоций, ценностей, верований и предельных для его эпохи.

Рациональность и ее различные типы – философско-психологическое понятие, характеризующее подогнанность субъектов и объектов в различных ситуациях в обыденной сфере в повседневной жизни, в технических системах на производстве, в выполнении ритуалов и обрядов в традиционных и религиозных обществах Востока и Запада. Таким образом, разум и наука будут совпадать с научной рациональностью, а другие типы традиционной рациональности будут включать в себя ценностные, эмоциональные, художественные и мистические схемы при выполнении обрядов, медицинских процедур, в психотехнике (йога), в системах астрологических прогнозов и гаданий.

По классическому определению неокантианца Макса Вебера, рациональность представляет собой точный расчет адекватных средств для данной цели. В ценностно-рациональных обществах традиционного и харизматического типа на первом плане находятся эмоциональные и религиозно-мифологические схемы и ритуалы действий человек. В научно-рациональных обществах на первый план выходят рассудочные и разумно-эгоистические мотивы поведения субъектов.

Для неопозитивиста Л. Витгенштейна рациональность – наилучшая приспособляемость к обстоятельствами, в которых действует субъект в различных системах. По историку науки неорационалисту С. Тулмину, рациональность – логическая обоснованность правил действия для всех участников социальных действий.

Для всех этих авторов рациональным является всякое объяснение, которое стремится определить связь между знаниями, убеждениями, мотивами и поступками человека; рациональной предстает такая активность и такие действия человека, которые осознаются как необходимые и нужные для жизни в условиях и традициях различных обществ.