Текст книги "Истина и судебная достоверность"

1.2. Соотношение права, свободы, равенства и справедливости

В основу либертарной концепции положены рассуждения о таких важных социальных понятиях, как свобода, равенство, справедливость. Вместе с тем создается впечатление, что «либертарная абстрактная конструкция или схема права» (О. В. Мартышин), хотя и подана в привлекательном сочетании равенства, свободы, справедливости, тем не менее содержит в себе искусственную интерпретацию перечисленных базовых доминант, подстраиваемую под необходимые автору либертарной концепции выводы. Чтобы убедиться в этом, обратимся к либертарно-юридической трактовке понятий «равенство», «свобода» и «справедливость»[16]16
  Здесь ссылки даются на труд B. С. Нерсесянца «Философия права», изданный в 1997 г., в котором сконцентрирована информация, опубликованная автором либертарной концепции в ранее изданных работах.


[Закрыть].

Право как формальное равенство — «это лишь правоспособность, абстрактная свободная возможность приобрести – в согласии с общим масштабом и равной мерой правовой регуляции – свое, индивидуально-определенное право на данный объект»[17]17
  См.: Нерсесянц В. С. Философия права. С. 20.


[Закрыть]. В качестве иллюстрации В. С. Нерсесянц приводит пример с абстрактным правом приобретения в индивидуальную собственность земли или мастерской (средств производства) в докапиталистической ситуации (когда такое право имеют лишь некоторые), в капиталистической ситуации (когда такое право имеют все) и в социалистической ситуации (когда такого права не имеет никто в отдельности).

Здесь следует уточнить один вопрос. Если в обоснование отсутствия при социализме формального равенства предлагается довод о том, что никто в отдельности не имеет права на приобретение в индивидуальную собственность средств производства, то в общей посылке необходимо говорить об абстрактной свободной возможности приобрести – в согласии с общим масштабом и равной мерой правовой регуляции – свое, индивидуально-определенное право не на «данный объект», а на «средства производства», поскольку понятие «данный объект» значительно шире понятия «средства производства».

В частности, если под «данным объектом» понимать, например, движимое или недвижимое (дом, гараж, квартиру) имущество, то правоспособность как абстрактная свободная возможность граждан социалистического государства приобрести свое индивидуально-определенное право на данный объект все же существовала. Но тогда получается, что формальное равенство индивидов в обществе обосновывается лишь возможностью приобретения средств производства, но не распространяется на другие объекты гражданского оборота, что исключает всеобщее значение сделанного вывода. По аналогии можно прийти и к другому выводу: если в конкретном общественном образовании есть объект, на приобретение которого никто в отдельности не имеет права, то в этом обществе нет права как формального равенства. Тут очень просто дойти до абсурда и доказать, что право как формальное равенство (в обозначенном либертарной концепцией смысле) не существует нигде, ведь в любом обществе имеются объекты, изъятые из гражданского оборота, например ядерное оружие. И для того чтобы смогла существовать данная логико-философско-правовая конструкция, в нее требуется ввести элемент «в согласии с общим масштабом и равной мерой правовой регуляции». Если говорить об общем масштабе и равной мере правовой регуляции для конкретного социума, то в СССР был и общий масштаб, и равная мера (никто в отдельности не владел средствами производства, во всяком случае, теоретически). Если говорить об общем масштабе в размерах планеты, то таковым будет лишь божественное откровение, но никак не абстрактная правовая возможность индивида приобрести в собственность какой-либо объект, поскольку «формы проявления равенства как специфического принципа правовой регуляции носят социально-исторический характер»[18]18
  Там же. С. 22.


[Закрыть], т. е. не кричала конкретны по отношению к конкретно-историческим условиям. И здесь не меняет положения вещей утверждение о том, что данный принцип универсален для всех исторических типов и форм права, поскольку данное утверждение о другом, а не об общем масштабе и равной мере правовой регуляции.

Кроме того, определение права через меру правовой регуляции отличается известной схоластичностью, поскольку определение явления через самое себя не позволяет раскрыть его сути. Все в мире относительно.

Право как свобода. Характеристика права через категории «свобода» и «равенство» не нова в философии права. Давая философское определение праву, Гегель, в частности, отмечал, что «идея права есть свобода». Русский философ В. С. Соловьев определял право как «свободу, обусловленную равенством».

Но как определить уровень свободы индивида в конкретном обществе на том или ином историческом отрезке времени и чем обусловлен этот уровень индивидуальной свободы?

На любом историческом отрезке уровень свободы индивида в обществе будет находиться между абсолютной свободой и абсолютной несвободой. Под абсолютной свободой человека в обществе следует понимать такую возможность выбирать способы своего поведения в отношении окружающих, средства и методы воздействия на них, которая ограничена только его физической силой. Однако, как известно, жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Суть любого человеческого общества – это отношения между людьми, его составляющими. Для того чтобы конкретное общественное образование существовало, необходимо равновесие[19]19
  Говоря о равновесии в обществе (равновесии, как жизнеобеспечивающем принципе), следует иметь в виду не только равновесие свобод индивидов, но и равновесие центростремительных и центробежных сил, равновесие полов, равновесие между добычей средств к существованию и их потреблением (доходами, расходами) и т. и.


[Закрыть] (принцип равновесия в живой и социальной природе является жизнеобеспечивающим). Оно должно возникнуть между стремлением каждого к «абсолютному» проявлению своей свободы и стремлением общества ограничить свободу каждого совокупною волей свободы всех. Эти тенденции имели место уже на заре человечества, так как представляли собой явление живой природы[20]20
  См.: Дольник В. Непослушное дитя биосферы. М., 1994. С. 168.


[Закрыть]. Они существовали, существуют и будут существовать как реальность, данная нам природой. Вся человеческая история служит убедительным доказательством непрекращающейся борьбы двух названных сил в любом обществе. Недооценка этого феномена может привести к идеализации общества и к тому, что при создании конституционной схемы законодатели забудут, что «хорошая конституционная схема должна быть рассчитана на средний для общества уровень обычных, достаточно мелких страстей и помыслов заурядных людей с поправкой на быструю потерю у них реальной самооценки и возможности самокритики»[21]21
  Баренбойм П. Первая конституция мира. Библейские корни независимости суда. М., 1997. С. 49.


[Закрыть]. Но, с другой стороны, по мысли И. Канта, в постоянной борьбе индивидуального и общего, в стремлении каждого к «абсолютной» свободе и подавлении этого стремления совокупной волей таких же «каждых» кроется одна из внутренних пружин развития человеческого общества[22]22
  См.: Алексеев С. С. Восхождение к праву. С. 428–440.


[Закрыть].

В свете сказанного становится понятным, почему принцип «право есть свобода» Кант понимал как свободу, гарантируемую правом: это предполагает ограничение индивидуальной свободы свободой всех других лиц и ограничение свободы всех других лиц индивидуальной свободой. Однако точно определить границы, в которых сохраняется социальное равновесие между индивидуальной свободой и свободой всех других лиц, невозможно, поскольку эти границы находятся в некотором диапазоне между чертой, за которой наступает анархия, и чертой, за которой личность низводится до нуля (что, в принципе, для общества одно и то же, поскольку «крайности сходятся»). Для каждого общества определение этого диапазона индивидуально, свою роль играет не только уровень его экономического и духовного развития, но и исторические особенности его возникновения, развития, самосознания, самоопределения и многие другие факторы. Как говорили мудрецы древности, «лучшая дорога – средняя», и центральная линия «диапазона равенства или равновесия» – это идеал, к которому постоянно стремится любое общество. Но как только этот диапазон равенства свобод нарушается, в обществе происходит социальный взрыв. Формы проявления таких взрывов самые разнообразные (от физического уничтожения узурпатора свобод личности до развала общества и прекращения его существования; от порабощения данной социальной организации другой, более сильной в смысле равновесия свобод (история знает примеры завоеваний экономически болеще чуть бы плачущая повисела вернулся ее развитых государств менее развитыми) до внутренних беспорядков и бунтов). Безусловно, не только существенное нарушение соотношения индивидуальной свободы и совокупной общественной свободы приводит к социальным взрывам и катастрофическим последствиям для конкретного социального образования, но при любом социальном катаклизме в конкретном обществе наблюдается явное несоответствие (перевес в ту или иную сторону) соотношения индивидуальной свободы каждого и совокупной свободы всех.

В контексте размышлений о свободе и равенстве речь о праве шла лишь как о явлении, с помощью которого обществу должна быть гарантирована свобода, а не как о феномене, который сам по себе лежит в основе социальных отношений и связей. Не потому ли, что при определенной взаимосвязи названных категорий они все-таки разноплановы? Свобода и равенство как природное свойство живой субстанции, в том числе организованной в социум, выражаются через закономерности жизнедеятельности любой общности, а право – явление исключительно социального, государственно-организованного человеческого бытия, возникающее в человеческой истории лишь после появления объективных предпосылок и исчезающее не в связи с образованием философских конструкций, а в случае исчезновения тех условий, которые вызвали право к жизни и благодаря которым право в современном обществе существует.

Обратим внимание, как трактует либертарная концепция понимание права как свободы. Анализируя право как свободу автор либертарной концепции рассматривает его как форму общественных отношений. Смысл и существо правовой формы бытия и выражения свободы определяются через независимость субъектов друг от друга в рамках правовой формы их взаимоотношений и одновременно их одинаковую, равную подчиненность общей норме.

«Для всех тех, чьи отношения опосредуются правовой формой, – как бы ни был узок правовой круг, – право выступает как всеобщая форма, как общезначимый и равный для всех этих лиц… одинаковый масштаб и мера. В целом всеобщность права как единого и равного… масштаба и меры (а именно – меры свободы) означает отрицание произвола и привилегий…»[23]23
  Нерсесянц В. С. Философия права. С. 22–23.


[Закрыть]

«Своим всеобщим масштабом и равной мерой право измеряет, “отмеряет” и оформляет именно свободу индивидов, свободу в человеческих взаимоотношениях – в действиях, поступках, словом, во внешнем поведении людей. Дозволения и запреты права как раз и представляют собой нормативную структуру и оформленность свободы в общественном бытии людей, пределы достигнутой свободы, границы между свободой и несвободой на соответствующей ступени развития»[24]24
  Там же.


[Закрыть]. (Выделено нами. – А. А.)

Здесь важный момент. Право – не сущностное содержание свободы, не ее основа и источник, а внешнее ее оформление (форма). Причем оформление «пределов достигнутой свободы, границы между свободой и несвободой на соответствующей ступени развития». Но если это так, то право должно выполнять функцию оформления свободы, оформления вовне, а не в умах пытливых мыслителей, причем оформления уровня свободы, достигнутой на определенной ступени развития. И если право (в понимании либертарной концепции) оформляет лишь правовые системы (без проявления этого оформления вовне), а к неправовым никакого касательства не имеет, то как определить, произошло ли оформление пределов достигнутой свободы конкретным обществом на соответствующей ступени его развития? Для действительно научного анализа этого явления (права в трактовке либертарной концепции) очень не помешало бы увидеть хотя бы либо сам процесс оформления, либо его результат. В данном случае ссылка на то, что в конкретном государстве на сегодняшний день правовой порядок и конкретное позитивное право являются правом в либертарном понимании, ничуть не будет по своей обоснованности отличаться от точно такого же утверждения, сделанного по поводу любого другого государства с иной позитивно-правовой системой.

Однако такой ход рассуждений, естественно, не приводит к неизбежному убеждению в правильности выводов либертарной концепции о праве как объективном явлении, существующем не в каждом пространстве позитивного (писаного) права, а лишь в том, где позитивное право правовое. Поэтому требуется дополнительная аргументация. И она находится. «Право… всеобщий масштаб и равная мера именно и прежде всего свободы индивидов. Свободные индивиды – “материя”, носители, суть и смысл права. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права… там не может быть и каких-то действительно правовых индивидуальных и иных… субъектов права, действительно правовых законов и правовых отношений и в обществе в целом, и в различных конкретных сферах общественной и политической жизни…

Эти положения в полной мере относятся и к такой существенной сфере жизнедеятельности общества, как экономика и производство, как отношения собственности в целом…

…Формирование и развитие свободной, независимой, правовой личности необходимым образом связаны с признанием человека субъектом отношений собственности, собственником средств производства. Собственность… образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права. Где полностью отрицается право индивидуальной собственности на средства производства, там не только нет, но и в принципе невозможны свобода и право»[25]25
  Там же. С. 27–28.


[Закрыть].

Нетрудно заметить, что как при определении права через категорию «равенство», так и при определении права через категорию «свобода» основателем либертарной концепции в качестве главенствующего аргумента в поддержку выдвинутых посылок приводится отношение индивида к средствам производства (имеет ли человек право быть собственником средств производства). Не обедняет ли такой подход саму существующую уже не одно столетие идею, согласно которой позитивное и естественное право не одно и то же?

Право как справедливость. В. С. Нерсесянц определяет право через категорию «справедливость». «Понимание права как равенства (как общего масштаба и равной меры свободы людей), – пишет он, – включает в себя с необходимостью и справедливость… Справедливость входит в понятие права, право по определению справедливо, справедливость – внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т. д.)… только право и справедливо… Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует праву»[26]26
  Там же. С. 28–29.


[Закрыть]. И далее: «По смыслу и по этимологии справедливость восходит к праву, обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость»[27]27
  Там же.


[Закрыть].

От такого «раскрытия» поставленного вопроса ясности не прибавляется, поскольку справедливость определяется не как самостоятельное явление, а как то, что входит в понятие права, выступает внутренним свойством и качеством права, а право, в свою очередь, получает характеристику через понятие справедливость: «по определению справедливо».

Но что есть справедливость?

Справедливость, на наш взгляд, коренится не в праве (хотя они неразрывно связаны между собой, причем справедливость как общее, присущее живой природе явление, а право – как самостоятельное явление, содержащее в себе часть этого общего, относящуюся лишь к жизни человеческого социума). Справедливость – явление живой природы вообще. Многовековая история свидетельствует о том, что первородный хаос превратился в некоторую упорядоченность, проявляющуюся в сосуществовании многообразных форм жизни, возникших по воле Высшего Разума (или как проявление случайности) в океане Мироздания на планете Земля. Это сосуществование разнообразных форм жизни возможно только до тех пор, пока кардинальным образом не будет нарушено равновесие в природе. Выход за «рамки всеобщего равновесия» означал бы гибель всего живого (по крайней мере, прекращение жизни тех видов и в тех формах, в которых живое существует при данном равновесии). Необходимое равновесие достигается благодаря постоянно повторяющимся проявлениям жизнедеятельности всего живого, которые имеют характер природной закономерности, обеспечивающей необходимое равновесие. Таким образом, справедливость – это категория, отражающая в разнообразных проявлениях жизнедеятельности живой природы соответствие происходящих событий закономерностям существования этой живой природы. Справедливость – критерий оценки, характеристика деятельности.

Зачаточные элементы справедливости наблюдаются в животном мире. Например, справедливо ли в львиной семье такое положение, когда глава семьи первым приступает к трапезе, даже если он и не принимал непосредственного участия в охоте? При этом лев наедается первым, за ним львицы, а затем львята. На первый взгляд, такое положение вещей может показаться несправедливым (место надо уступать женщинам и детям). Однако в таком порядке кроется глубинное проявление природной справедливости, ибо лев не только глава семьи, но и защитник ее территории от чужого посягательства, защитник самой семьи. Поэтому природная закономерность в данном случае требует, чтобы именно лев был постоянно «в форме», в противном случае может погибнуть вся семья. А природная закономерность сводится не к приведению популяции к гибели, а к созданию условий для ее существования и развития. Значит, такое положение вещей справедливо.

Справедливость для человеческого сообщества (как одного из проявлений живой природы) будет заключаться в соответствии поведения человека закономерностям существования данного общества, а справедливым будет все то (в поведении, связях, отношениях), что согласуется с этими закономерностями. За нарушение принципов справедливости, допущенное одним человеком, этот человек может понести ответственность перед обществом, а за нарушение принципа справедливости, допущенное обществом, ответственность последнего как социального образования неминуема (в данном контексте имеется в виду ответственность не в юридическом смысле). Сообразно этому вывод либертарной концепции о том, что справедливость служит лишь свойством права, представляется неубедительным. Справедливость как характеристика (критерий) соответствия любого социального явления закономерности развития, безусловно, присутствует и в других социальных нормах (нравственных, корпоративных, религиозных и т. д.). В свою очередь, право – это часть справедливости, но не вся справедливость. Определение справедливости лишь как правового явления верно только в том случае, если мы признаем, что в обществе, кроме права, нет никаких других проявлений человеческой жизнедеятельности, или «все остальное – ничто, а право – все».

В связи с изложенным возникает вопрос: что собой представляет явление, называемое правом в чисто философском смысле?

По нашему мнению, это абстрактное понятие абсолютного правового идеала, который представляет собой меру, эталон, идеальный образ отношений в конкретном обществе на конкретном этапе его исторического развития; меру, эталон, идеальный образ общих правил поведения, вызванных закономерностями существования данного конкретного социального образования, развивающегося в соответствии с принципами равенства, основанными на идеальном соответствии уровня «абсолютной» свободы каждого уровню совокупной воли свободы всех; меру, эталон, идеальный образ тех правил поведения, которые объективно необходимы и абсолютно точно отражают потребности данного конкретного общества в достижении им наиболее гармоничного уровня существования на конкретном этапе его исторического развития.

Иными словами, абсолютный правовой идеал — это абстрактный эталон таких правил поведения, которые в идеале соответствуют уровню развития данного конкретного общества на конкретном историческом этапе и которые идеально отвечают возможности его наиболее гармоничного развития. Стремление именно к этому абсолютному правовому идеалу, при котором только и может (но только гипотетически) возникнуть общество всеобщего благоденствия, является движущим мотивом мыслителей-гуманистов всех эпох, направляющих свои устремления на осознание законов общественного развития.

Нетрудно заметить, что абсолютный правовой идеал не является синонимом естественного права, которое, согласно естественно-правовой доктрине, проистекает из природы человека, человеческого разума, всеобщих нравственных принципов, а по этому разумно и справедливо, не сковано границами отдельных государств, распространяется на все времена и народы. Оно вечно и неизменно, подобно природе и разуму человека.

Как отмечает М. И. Байтин, основные нравственные и правовые идеи и принципы, обосновываемые естественно-правовой теорией, – это прирожденные неотчуждаемые права человека: свобода, равенство, семья, частная собственность, достоинство, безопасность, вера в добро и справедливость, сопротивление гнету и другие. Их охрана должна быть целью любого политического союза, в первую очередь – государства. «Само естественное право как нравственные и правовые идеи, принципы, идеалы, пожелания и требования не является правом в юридическом смысле, а представляет собой мораль, правосознание, демократические устремления, то есть ближайшую и необходимую духовную (идейную) предпосылку права. Важная роль в претворении идеалов естественного права в жизнь принадлежит основанному на нем позитивному, или собственно юридическому праву»[28]28
  Байтин М. И. Сущность права. (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). С. 19–20.


[Закрыть].

В интересах общества можно и нужно тесно соединять дальнейшее изучение действующего права со скрупулезным осмыслением абсолютного правового идеала (права в философском смысле), можно и нужно конструктивно критиковать существующее позитивное право, обосновывать необходимость его изменений, обновления и т. и. Однако при этом для любого общества сомнительной и социально опасной является идея жесткого разграничения и противопоставления права и закона, как это обосновывается либертарно-юридической теорией, из которой, по сути, следует, что отдельный индивид по своему субъективному усмотрению может поступать не по действующему праву, а самостоятельно решать, какой из действующих законов правовой, а какой неправовой.

Самое время привести историческую справку из детства Человечества: анализируя текст Ветхого Завета, П. Баренбойм констатирует, что в главах 17–21, т. е. до конца Книги Судей, описываются смутные времена без упоминания судей, вождей и т. д. с печальным финалом: «Каждый делал то, что ему казалось справедливым» (гл. 21, и. 25)[29]29
  Баренбойм П. Первая конституция мира. Библейские корни независимости суда. С. 20, 49.


[Закрыть].

Единственным официально-властным инструментом, регулирующим отношения между людьми (плохо ли, хорошо ли) может и должно быть только официально действующее в государстве право. Данный вывод вытекает, во-первых, из принципа равенства — «что дозволено одному, то должно быть дозволено и другому»; во-вторых, из принципа свободы — «абсолютная свобода каждого должна быть ограничена совокупной волей свободы всех»; в-третьих, из принципа справедливости — «справедливо то, что закономерно», а одна из закономерностей современного общества как раз и состоит в жизненной необходимости права и правового регулирования отношений между людьми.

Императив общеобязательности писаного закона, вопреки либертарной концепции, – не проявление рабской психологии. Без выполнения данного императива не может существовать никакое современное общество.

В свете этого трудно согласиться и с мнением представителей либертарной концепции, согласно которой право в современном обществе может быть, а может и не быть. К истории человечества необходимо относиться корректно и бережно, поскольку только с ее помощью человек может и должен познавать закономерности своего существования. По известным причинам права как государственного регулятора общественных отношений не было и не могло быть в первобытном обществе. Современное же общество немыслимо без него, хотя позитивное право в разных государствах и различных исторических условиях, безусловно, различается по своему характеру, содержанию, роли и т. и. Поэтому позитивное право того или иного государства надо воспринимать не таким, каким его хотелось бы видеть авторам либертарной концепции, а таким, какое оно есть на самом деле. Общество может и обязано по мере своего развития осознанно добиваться улучшения качества и эффективности действующего (позитивного) права. Выполнение этой задачи возможно при наличии необходимых (и не только экономических) условий. Думается, что важнейшим критерием оценки способности общества к эволюционному развитию, предполагающему поддержание позитивного права на уровне, близком к идеальному, является наличие демократических устоев в данном обществе[30]30
  Данный аспект проблемы в настоящей работе только обозначен, ибо предполагает специальное исследование.


[Закрыть].

Любые научные разработки правопонимания, в том числе и рассмотренная «либертарно-юридическая концепция», имеют право на существование и могут принести известную пользу, поскольку побуждают исследователей, придерживающихся противоположных точек зрения, проверять и усиливать собственную аргументацию, искать новые пути развития правовой науки.

При этом, однако, важно иметь в виду, что если «раньше такого рода концепции отстаивались преимущественно в абстрактно-академическом плане в статьях и монографиях, рассчитанных на сравнительно небольшой круг читателей, то в настоящее время они проводятся и через издаваемую крупным тиражом учебную литературу, предназначенную для студентов высших юридических учебных заведений, основной массе которых предстоит работать в суде, в правоохранительных и других органах государственной и исполнительной власти. Но как совместить обучение теории государства и права по учебнику, ориентирующему на противопоставление права и закона с положением о том, что “в государственной службе нужны профессионалы, для которых единственным критерием деятельности является закон”»?[31]31
  Байтин М. И. Сущность права (Современное нормативное понимание на грани двух веков). С. 5–6.


[Закрыть] Это, в основном, относится к судьям, которые, как закреплено ст. 120 Конституции РФ, независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Следовательно, формирование научно-правового мышления судей неразрывно связано с современным нормативным пониманием права.