Текст книги "Нойоны. Черный дождь"

– Сейчас?

– Нет. Завтра днем ты будешь свободен, так или иначе…

– В смысле, так или иначе? Я ничего не понимаю и ни за чем не могу уследить! Что вы имеете в виду?! Да вообще, зачем и куда мне ехать?! Мне нужно назад в Энроф немедленно вернуться! – Лазарен приложил руку к виску и почувствовал холод браслета, отдернул кисть.

– Я не советую тебе возвращаться в Энроф. Может ты туда и доедешь, но Эрафию уже не спасти!

Лазарен похолодел.

– Как не спасти? Что за…

– Арагон проиграет эту войну! Не спрашивай почему, это просто чутье.

– Именно об этой опасности я и должен предупредить. Понимаете! – разведчик схватился за плащ мага. – В самой верхушке Эрафии предатель. Это или канцлер, или сам король. Поймите, о нашей миссии, о встрече с Шивой, о спасении Гирда знали только король, канцлер и Эй-Той! Главе разведки я верю как себе, остаются двое…

Они стояли на возвышенном изгибе дороги, лес на многие мили вокруг был залит закатным блеском. Аджит любовался картиной, и казалось, не слышал его.

– Это не важно всё. Арагон предали вон они! – маг указал на стоящих на посту големов.

– Не понимаю!

– Есть вещи, – голос Аджита изменился, каждое слово было как удар молота, – есть вещи, которые не властны изменить ни я, ни ты, ни кто бы то ни было другой. Война, которая сейчас идет, из их числа. Сами маги света уже не могут её остановить, хотя шанс у них был. Только лидер нойонов ещё может что-то сделать, но я сильно сомневаюсь в его мягкосердечии.

– Я перестал вас понимать, мастер, совсем перестал понимать! У Арагона есть концентраторы магии, они могут передвигать горы, их армия неисчислима в своей мощи!

– Ты тоже наслушался этого бреда? Как же качественно они промывают мозги. Хотя коль сами в это верят, то что о тебе говорить. Ладно, не ломай голову зря. Я просто хотел тебя обнадежить. Даже если сегодня я не договорюсь с Келлсаром, завтра тебя все равно освободят.

– Кто?

– Увидишь. – Аджит похлопал разведчика по плечу и пошел вперед к штабу экзорциста. Черные как смоль волосы развевались, разведчик даже видел легкую проседь. К нему уже спешили големы, пришло время вернуться в узилище. В небе летело несколько горгулий, по нижней дороге маршировали несколько сотен копейщиков. Солдаты то и дело останавливались, чтобы получше разглядеть оживших каменных слуг белой магии. Так дети смотрят на невиданные подарки, привезенные из дальних стран.

Его вновь приковали к бревну. Скоро я научусь его любить сплюнул разведчик. Что за бесовщина тут творится? Он постарался сесть поудобнее, рядом стояла плошка, полная какой-то каши из растертого в воде хлеба.

Два чувства смешались в голове: радость, что встретил человека из смутного далекого прошлого, и какая-то неразличимая печаль, страх перед неотвратимостью чего-то грандиозного и жуткого.

Ему вспомнилась молодость. Наследник небогатого дворянского титула, с юности он был в конфликте с родней из-за своего дара. Лазарен мог стать странником, отщепенцем, изгоем – так как сознательно не хотел надевать монашескую сутану ордена. Все взросление проходило в постоянных переездах, бегах. Вечное предательство, страх доносов, ни друзей, ни любви, ни доверия. Он думал уехать, далеко на юг, в Карн, в Киликию. Стать своим среди дерзких и гордых морских танов.

Тогда молодой человек случайно встретил человека, который открыл ему глаза на то, что магические способности не проклятие, не кара, но дар, заслуживающий трепетного уважения. И этим человеком был маг Аджит. Случайная встреча в придорожном трактире. Одна его фраза – «Магия это возможность творить, а не подчиняться!» – изменила всю жизнь Лазарена. Привели его сначала в организацию скрытых колдунов, потом в разведку Эй-Тоя. В конечном счете привела в этот амбар.

Шива, он обещал помочь ей, но эти слова о том, что опасно возвращаться в Энроф, что Арагон проиграет битву, все не давали ему покоя. Разведчик понимал, что у Аджита мало поводов врать, но оставалось совершенно неясно, зачем он хочет их освободить и как их нашел?

Сейчас применить силу против арагонцев, значит, навсегда запятнать себя в их глазах. После этого возврата не будет. Хотя Келлсар, конечно, просто кретин, но поднять руку на служителя белого культа?! Эта мысль поначалу казалась ему невероятной. Лазарен долго не мог уснуть, хотя ночь уже раскинула свои черные крылья над узкой равниной между гребнями Великого хребта. Он все смотрел в небо сквозь отверстие в крыше. Там мерцала маленькая яркая звездочка. Он вспомнил Шиву, их любовную связь и на мгновение ощутил блаженный покой.

Лазарен верил, что ему обязательно повезет, так же как и тогда, в камере Кип-де-Зула.

Земли нойонов, цитадель Агону. То же время

Мрак ночи сгустился над столицей бессмертных. Правда, свет солнца и так сюда почти не проникал из-за облаков пепла, развеянных трубами неугасающих крематориев. Пепел этот имел некротическую основу, в него добавлялись останки тех, кто уже никак иначе не мог послужить нойонам. В этой мгле слепли и погибали глаза Арагона. Он защищал и скрывал все, что происходило на земле.

В красно-темной дымке астрала действие пепла заменяло заклятие, именуемое «Черная рябь». Никакое зрение магов света, никакая их связь не была возможна под его действием.

Моандор стоял у огромного окна своей башни. На экране связи позади него был настроен канал связи с Нагашем, но нойона-воина что-то отвлекло, и теперь здесь все замерло в ожидании. Полиарх тихо мерцал на груди владыки.

Что изменилось в последнее время? Моандор не почувствовал какого-то впечатляющего всесилия, скорее наоборот, это время было полно расхолаживающей грусти. Да, он взял в руки Лхаидгронд – посох, которого прежде касались лишь Сандро и Стигиус. Он понял, прочувствовал, что дает камень силы. С ним видишь себя будто исполином среди букашек, но до неба, до неба было по-прежнему далеко.

Он мог теперь остановить течение рек, без концентратора, в боевой магии мог всё, кроме телепорта, которому препятствовал якорь запасенной в Полиархе мощи. Но в этой силе и был скрыт ключ.

Если кто-то тогда, почти тысячу лет назад дал нам эту силу, отдал какую-то толику себя, и мы назвали его Хаидом. Значит, здесь, когда ты видишь себя исполином среди карликов, кто-то видит таким же карликом тебя самого.

Тайное знание, мысль, сидящая там, в этом темно-алом камне, не давали нойону покоя. То, что другим кажется несбыточной мечтой, меркнет по сравнению с тайной устройства этого артефакта, мерно переливающегося на груди Моандора.

Так силен ли я? Нет – я слаб не только перед Хаидом, но даже в наших приземленных делах. Слаб по сравнению с армией, служащей нойонам-воинам, слаб по сравнению с остальными членами Совета, слаб по сравнению с Арагоном. Все эти задачи можно было решить. В этом Моандор был уверен, здесь, на этой земле он знал порог своей слабости. Сравнение с «внешними» силами он лишь ощущал.

Вот яркое возмущение в астрале показало, что платформа в центре башни пошла вниз. Моргул Дракис очень рвется в армию, хочет на передовой сам сразиться с отрядами големов, эльфов и людей. Завидует Синкату, боится, что тот вновь станет любимым учеником. Эта зависть была его слабостью, он не был бесстрастен, и Моандор понимал, что со временем моргулу необходимо будет избавиться от этого порока, или он избавится от него самого.

Канал связи вновь ожил, и тонкая светящаяся нить протянулась через астрал, связав башню с Ато-Моргулом – военной цитаделью у самого основания Пепельного хребта.

Голубоватое свечение передавало аскетичный интерьер зала связи, высокую фигуру в тягучем доспехе, её голову венчала пятирогая корона.

Железный король, воин тьмы Нагаш заканчивал свой доклад о предстоящей битве, мириады защитных слоев оплели их канал связи. Никто не должен был слышать разговора могущественных нойонов. Но все же свидетель нашелся, в зале Моандора открылись двери, на ходу сбрасывая капюшон, вошел Дракис.

– Как я и говорил, события развиваются стремительнее, чем мы думали. Наш крупный отряд на границе Лордарона и Таталии скоро вступит в бой с передовыми арагонскими частями. Нашими силами руководит верный мне некромант Кип-де-Зул, к тому же орки нанесут несколько отвлекающих ударов. После этого белые убедятся в том, что мы имеем возможность сокрушать их и намерены оказать достойное сопротивление.

Моандор удовлетворенно кивнул и ответил на заданный прежде не расслышанный моргулом вопрос.

– Могу тебя заверить, белые будут продолжать войну, что бы ни случилось. Они не запросят мира, не прекратят своего наступления ни на миг. У меня сведения из самой верхушки Светлого круга на этот счет. Потому, если Кип-де-Зул тебе дорог, скажи ему, чтобы не зарывался. Арагонский ответ на его вылазку будет резким и сокрушительным.

– Мы знаем. В этом регионе у них пятьдесят титанов и пара десятков из них на передовой.

– Вот именно, я уже передал предупреждение моему ученику, чтобы он лучше заботился о сохранности жизни Крага Хака и вообще не рисковал понапрасну.

– Нельзя раздувать огонь и бояться обжечься, как говорят люди, – заметил Нагаш. – Через несколько дней наши основные силы выйдут на границу с Эрафией в ста милях к востоку от фолийского Дидфалпа. Их ведут Пти и Галтран. Я сам отправляюсь туда и пока буду держаться предыдущих договоренностей, – взгляд воина скользнул на фигуру Дракиса за спиной императора.

– При малейших проблемах по внутреннему вопросу я сообщу тебе! – ответил Моандор.

– Фолийская армия герцога Брохильда с наемниками из Кревланда и Таталии численностью в сто тысяч воинов сегодня подошла к границе Эрафии. Ей навстречу движутся силы людей и эльфов. Их численность превосходит армию болотного герцогства. А их вооружение лучше на порядок. Брохильд и Вистан не дураки, и дальше без поддержки не пойдут.

– Поддержите их, как мы обсуждали, в плане «Падение ангелов».

– Я уже приказал, но Пти может догадаться.

– Он не посмеет осуждать мой приказ.

– Тогда у меня всё. Через несколько дней я буду в Эрафии. Смерть – путь к жизни! – вскинул руку Нагаш.

– Смерть – путь к жизни! – ответил Моандор.

Объемное голубоватое свечение потухло.

– Выслушайте, владыка! – склонился Дракис.

Моандор вернулся к столу и сел на трон, оставил Лхаидгронд на специальной вертикальной опоре.

– Говори, и хватит кланяться. Вся эта официальная чепуха нас не касается, тебя что-то смутило в нашем разговоре? – нойон исподлобья посмотрел на ученика и поправил рукой шлем с маленьким черным рожком.

– Мне кажется, учитель, я чего-то не понимаю. По слухам и пересудам я вынужден судить о том, что не предают огласке. Но я должен знать!

– Что именно?

– Меня пугают слухи о том, что часть членов Совета не признает вашего лидерства. Возможно, они затевают заговор против вас!

– Я знаю, – Моандор смотрел за спину Дракиса, на объемную картину окрестностей Агону, отображаемую взором десятка астральных глаз, что парили под слоем некротического пепла, – это естественно и не должно пугать тебя. Ты узнал что-то новое?

– У меня только некоторые дипломатические новости. По вашему приказу я объезжал наших союзников, уточнял ближайшие перспективы. Всем ясно, что развязка близка, и многие правители озабочены. Даже им становится заметно отсутствие единства в наших рядах.

– У нас будет всего одна попытка. Она должна решить все проблемы, разом. Это главная проблема, так что ты узнал?

Дракис пустился в пространный разговор о том, что только Фолия на самом деле готова жертвовать своими интересами и людьми ради общего дела. Разочарование отразилось на лице Моандора, когда моргул вдруг извлек из-под плаща плотный свиток.

– Это прошение консулов Таталии. Я получил его сегодня рано утром от Мадивьяра Локхеда и сразу вылетел сюда.

Моргул кратко изложил суть послания и добавил:

– Локхед несколько раз заметил, что Видомина просила именно вас осмотреть место строительства первого концентратора за Пепельным хребтом!

Так вот оно! Вот где они решили нанести удар, четко осознал Моандор, предчувствие не обмануло его. Он понимал, что все идет к этому, особенно после того, как Видомина сама напросилась на осмотр таталийских земель. Это было умно и предсказуемо. Проклятая ведьма, думает, я не поверю.

– Локхед не только умный, но и очень смелый человек. Не всякий решится донести такое. Браслеты молчания придали ему сил, – указал Дракис.

– Это было верное решение, разослать их лидерам стран союзников, это внушает доверие, и теперь мы пожинаем плоды.

– Так что мне делать? – в голосе Дракиса была заносчивость и даже обида. Синкат, судя по словам Нагаша, готовил огромную наступательную операцию, а он все таскается по столицам, пугая черным плащом вельмож и прекрасных дам, перевозя почту…

– Я хочу присоединиться к войскам, идущим в наступление. Хочу сам увидеть, как падут легионы Светлого круга. Полагаю, нужно немедленно устранить сеть предателей, если таковая имеет место, пора действовать!

– Именно, вот и действуй. Передай это послание Нимбусу, он сейчас здесь, в Агону. Постройка концентраторов по его части.

– Но он же лучший друг Видомины, так им будет только легче покрывать друг друга. Вокиал также строитель…

– Ты ставишь под сомнение мои приказы? – как звук бича этот голос осадил Дракиса.

– Я повинуюсь, я немедленно отправлюсь к владыке Нимбусу! – Будто став меньше ростом, Дракис повернулся и пошел к дверям, как его окликнул хозяин башни:

– И не торопись в Фолию, там есть кому поработать. Побудь в Колдсоуле, я там теперь редко бываю. Миноец Шакти не справляется с валом забот, даже часть на Синката хочет свалить, а дело важное и ответственное.

– Это в связи с молодым белым колдуном?

– Да, её брат везет добычу прямо к нам в руки. Девушку надо только принять там, в глубоком тылу арагонцев. Сам не хочешь попробовать?

– Я хочу сражаться с заговорщиками, вести армии против Белого круга. Похищать и портить невест это по части Синката!

– Странно, и Шакти так считает. Ну ладно, быть посему. А ты… – Моандор выдержал паузу. Дракис замер, напрягшись, как струна. – Отправляйся на наш остров и будь там, пока я не призову тебя. Тебе ещё одно задание. Узнай, где находятся моргулы Видомины, Пти, Нимбуса и Кси. Как только они все окажутся здесь, в Агону, дашь мне знать.

– Моргулы нойонов-воинов должны быть в войсках… – начал было Дракис.

– Ты меня понял?

– Да, владыка!

– Свободен…

Бесшумно раскрылись двери, черной тенью скрылся за ними его ученик.

Что же, они готовятся к удару, и мы готовимся. Моандор думал о разговоре с Нагашем. О том, что пропала малая часть тероморфа. Заговорщики – они думают сделать со мной то же, что я сделал тогда на Зейлоте. Видомина, Пти, Нимбус, возможно кто-то еще готовятся убить его и Нагаша. Но где они ударят – в Колдсоуле, в Агону или все же в Таталии? Таталийский вариант сегодня получил резкое подтверждение. Моандор никому не признавался, что после сообщения о похищении нойоном Пти части тероморфа, он просто боялся подолгу находиться в Колдсоуле, где любой летящий мимо дракон-дух мог оказаться смертельно опасным.

По его приказу здесь в Агону под банальным предлогом всегда находился один из заговорщиков. Тут они не решатся, значит – остается Таталия, осмотр этой стройки. И покушаться будет Нимбус-строитель, скорее всего он…

Моандор приказал включить изображение с астральных зондов дальнего действия, его интересовал юг Лордарона.

– Настройте связь с Синкатом, немедленно, – указал он личу. Тот что-то отрывисто засвистел.

Следовало развеяться от дурных мыслей. Перед глазами Моандора в первых лучах зари зеленели верхушки елей. Сейчас все начнется, вот-вот… Нойон обожал такие моменты, ловил в них вдохновение. Сейчас посмотрим, чего стоили все приготовления Нагаша.

– Связь устанавливается, – виртуально доложил лич.

Тончайшей экран из стааховой пыли разросся для лучшего обзора. В Лордарон пришло утро.

Южный Лордарон, окрестности Уру-Итиля

Лазарен не понимал, что его раздражает, он сидел, прислонившись к стене, и спал. Он именно так и уснул, вывернув кисти в жестких путах. Больно. Вот-вот он снова провалится в сон, но на лицо давит и давит что-то теплое, наконец, не выдержав, Лазарен приоткрыл глаза. Сквозь щели крыши падали яркие желтоватые лучи. В этих столбах виднелись мельчайшие пылинки, которыми был полон воздух.

Разведчик окончательно проснулся и сполз на землю, руки его немного отошли. Он снова оказался прижат к тяжелому бревну. Приятное тепло ласкало кожу. Но вот он прислушался – шум снаружи, какие-то далекие крики, скрежет металла. Вот что его пробудило на самом деле, этот шум. Далекий, явственно приближавшийся гул трясущейся под сотнями сапог земли.

– Ей-ху, хей-хо, хей-хо! – Где же он все это слышал, видел, ощущал?! Мысли с безумной скоростью крутились в его скованной браслетами и болью голове. Карстольд, война, орки!

Тут же громкий топот, свист, вой и стук подкатились совсем близко. Разведчик представил себе деревушку такой, какой запомнил её со вчерашнего дня. Вся центральная дорога была сплошным потоком ревущих, лающих криков. О стены его сарая ударили стрелы. Одна, две, больше… Совсем близко шаги, бег. Протяжный металлизированный стон поверженных големов. Разведчик перехватил сковывающие путы и, упершись ногами в стену, стал быстро тереть веревки об угол опорной балки. Там на стыке вбили настоящий металлический гвоздь – довольно редкое дело для местной бедноты. Лазарен приметил его ещё два дня назад, и сейчас время гвоздя пришло. Орки, видимо, застали их врасплох. Непонятно, что это значило в ходе войны, но случайно убить пленного они могли запросто.

«Тебя все равно освободят на рассвете», – вспомнил рыцарь слова Аджита, но тот мог иметь в виду все что угодно, а сейчас любой зеленокожий урук мог случайно пропороть его саблей.

Разведчик напрягал все свои силы. Последними словами он проклинал Кип-де-Зула – за его браслеты, Келлсара – за его тупость, а весь мир за эту войну. Вот сначала первая, а потом и остальные веревки порвались, отвалившись одним взлохмаченным лоскутным комом.

Оставалось освободить ноги. Лазарен подтянулся к бревну, перегнулся и потянул конец на себя затекшими от усталости руками. Снаружи крики, вой, удары, металлический лязг – они пытаются сбить внешний засов. Разведчик пытался что-то сделать, пальцы скользили, он весь покрылся испариной, тянул, что было мочи, но веревка туго сидела на своем месте.

– Эй, вон он за сараем! – разобрал Лазарен грубый орочий диалект. Шорох травы, кто-то бежал там, снаружи стены. Стук, это впиваются в стену орочьи стрелы. С каждым ударом с потолка сыпалась мелкая труха – следы работы жуков-паразитов леса. Крики, какой-то хлопок, падение, снова шелест травы.

– Не убивайте, не надо!

Кого-то волокли вдоль стены. В тот же миг с новым напором враги навалились на дверь, засов соскочил, его крепление было выдрано…

Лазарену удалось развязать веревку и встать. Хорошо, что Келлсар не приказал снять с него протез, тот отлично держался. Дверь резко распахнулась, и порыв ветра внес сюда тучу пыли и запах крови. Два здоровых урука с ятаганами в руках ворвались внутрь. Зеленые здоровые орки, их кожаные доспехи из грубой кожи кодоев, в носу и в ушах огромные металлические кольца, на голове нестриженые черные космы. Лазарен вскочил, но ничего не смог сделать. Многодневное голодание и изощренная пытка неудобным положением истощили его силы. Разведчик рванулся навстречу, бросил веревку в лицо первого орка, но второй навалился на него, подбежал третий. Они покорежили косяк, а потом вышибли дверь сарая.

Лазарену заломили руки, он мог смотреть только в землю, но заметил, справа промчалась целая стая орков-всадников на волколаках. Они над чем-то смеялись. Рядом посреди дороги стонал эльф-офицер. Бедняге перебило ноги, и он как безумный ползал по кругу в разбитом доспехе.

– Молчать! – рявкнул на не произносившего ни слова разведчика орк и для пущей убедительности дал под дых огромным кулаком в грубой кожаной перчатке. Лазарен повис на руках у мучителей, его чуть не вырвало. Глаза от поднятой на дороге пыли слезились, но он видел, как шедший по обочине с важным видом высокий орк что-то грозно пролаял всадникам. Затем подошел ближе к ползавшему по земле раненому эльфу и, вытащив из-за голенища широкий нож, прекратил его страдания. Авлиец булькнул и затих, немного подергиваясь руками. Кто-то из спешившихся всадников подскочил с ятаганом и в один взмах разделил голову с туловищем, поднял трофей за волосы и что-то радостно заревел.

Лазарену было страшно, он чувствовал, будто стоит на лезвии меча. Вся западная часть деревни была в огне. Десяток домов ярко пылали, заволакивая безоблачное небо черной копотью, там ещё шел бой. Он видел троллей и огров в два человеческих роста. Они спешили на западную окраину. Вот несколько грифонов на холме у леса пытались взлететь, укрываясь от множества орков-наездников. Одного зверя накрыл рой стрел, он рухнул, но другие поднялись выше. Эрафийцы летели на север, к горам.

Вдруг орки, державшие его руки за спиной, отпустили его и расступились. Секунду они тупо смотрели в землю, потом пошли вниз к главной дороге. Разведчик обернулся, маг сумрака твердой походкой шел прямо к нему. Аджит был бодр и силен. Казалось, картина истребления эрафийского и авлийского гарнизонов не производила на него впечатления.

– Идем, – он жестко взял его под локоть и побуждал двинуться следом за орками.

– Куда?

– Туда, вниз, мне нужно с тобой поговорить, не стоит мозолить глаза головорезам.

– Что происходит, вы знали о нападении?

– Да.

– И не предупредили их?

– А тебя предупреждали, что хотят посадить в эту темницу, лишить общения, связи, долго и изощренно пытать?

– Нет, – Лазарен вместе с магом шел по направлению к западной части селения. Мимо то сюда, то туда сновали свежие орочьи разъезды.

– Вот, а что ты с меня тогда спрашиваешь? – грозно осадил его Аджит. – Это война, тут не до сантиментов!

На дороге лежало тело арбалетчика, рядом в траве ещё несколько трупов, они были утыканы стрелами. Около домов, неестественно высоко задрав лапы, остывало тело волколака с разбитым черепом.

Аджит переступил через ноги мертвеца и пошел дальше. Мелкие шустрые гоблины уже обыскивали тела павших. Снимали все ценное, выдирали из ран стрелы, которые можно было использовать в другой раз, снимали неповрежденные доспехи и оружие. Если кто-то из жертв ещё дергался, они скопом набрасывались на несчастного и зубами вырывали бедолаге кадык.

– Меня сейчас стошнит! Почему вы их не остановите? – Лазарен был зол, он был бессилен что-либо изменить, один в этих браслетах против сотен врагов! Но Аджит-то мог, но ничего не делал.

– Я им не генерал, это первое! Ты задаешь слишком много вопросов. Мог бы вообще-то и поблагодарить! – Лазарен только насупился. – Идем, я представлю тебе их настоящего командира.

Словно отец малого ребенка, Аджит взял разведчика за руку и жестко пресек всякие попытки обсудить чинимые вокруг расправы и грабежи.

– Убили бы одного Келлсара, забрали бы меня, вам было бы проще!

– Так было нужно…

– Для чего? – Маг не ответил.

Орки стаскивали трупы своих воинов, складывая из тел огромный холм на восточном краю селения. В центре стая волчьих всадников сопровождала пару огромных кодоев, за спинами которых громоздилось жутковатое деревянное сооружение, вдвое превосходящее любой сельский дом.

– Большая катапульта, вон ещё одна. Но зачем? Тут нет крепостей…

На лице Аджита читалось разочарование.

– Я спас тебя не просто так, из жалости. Как я вчера сказал, ты многих людей встречал на жизненном пути: королей, герцогов, сильных рыцарей, могучих колдунов. Ты знаешь человека по имени Гримли Фолкин?

Шедший впереди Лазарен остановился так резко, что будь Аджит человеком, он бы в него врезался.

– Да, знаю. Дважды нас сводили обстоятельства, оба раза опасность была как никогда велика. Он бился против нежити и спас жизнь посланнику эльфов Ивору Итону в Клекстоне. Это было полтора года назад. В начале этой войны я встретился с ним в Карстольде на границе Эрафии. Там, одной своей магией поддерживая гарнизон, Фолкин удерживал половину всех орочьих сил, вторгшихся в нашу страну. Удерживал почти неделю. Он, наверное, самый сильный из магов-людей, кого я знаю. Ну, кроме вас, конечно.

Взгляд разведчика снова скользил по орочьим отрядам. Их силы все прибывали, не меньше пятисот уруков и полсотни всадников с воем сновали туда-сюда по главной дороге. Мерно поднимая пыль, шли массивные кодои.

– А почему он вас заинтересовал?

– Я знаю, что ты его друг, тогда в Карстольде спас ему жизнь. По крайней мере, это так выглядело. Если ты предложишь ему встретиться и поговорить с человеком, который знает кое-что важное, он ведь согласится, да?

– Встретиться с вами?

– Допустим, – маг улыбнулся. Разведчик не потерял сметливости за несколько дней издевательств экзорциста.

Они подошли к дому, где ещё вчера Келлсар допрашивал разведчика. Вдоль поваленного забора лежали тела: пять разбитых големов и два эрафийца. Доспехи и кольчуги были сняты, у одного во рту застряла стрела. По их желтоватым, со следами грязных орочьих лап телам ползали зеленые мухи.

– Так ты бы согласился?

– Да, согласился. Я вам обязан многим, но поймите, я и ему обязан жизнью. Гримли спас меня, да и всех, кто тогда остался на башне в Карстольде.

– Это прекрасно. Я для того и прибыл сюда, чтобы организовать такую встречу, у нас очень мало времени. Ты ведь понимаешь, белые не заставят себя долго ждать. Проходи!

Маг указал на дверь, около которой, опираясь на огромные молоты, замерли два огра, видимо загипнотизированные Аджитом.

– А откуда вы так точно знаете, что происходило в Карстольде? – спросил разведчик, уже опираясь на дверь.

– Ты проходи… – Сумеречный маг почти втолкнул его внутрь. В доме была сбита оконная рама. На столе ворох смятых бумаг, какие-то объедки, следы крови и грязных сапог на полу.

За столом сидел тот самый чародей, что чуть не пленил Гримли в Карстольде. Тот, кого сам Лазарен дважды нокаутировал, воспользовавшись браслетами Кип-де-Зула. Разведчик обернулся, хотел шагнуть назад, но Аджит широкими плечами перегородил выход и приложил палец к губам.

– Не шуми, не распускай язык, и всё будет хорошо! – он подмигнул разведчику и подтолкнул его внутрь.

– Садись, – Синкат театрально потрогал челюсть, – я не злопамятен.

Лазарен сел на длинную скамью с большим бурым пятном по центру.

– Вы что-нибудь узнали в лагере, мастер? Мои вояки перебили почти всех. Пленных очень мало, все напуганы…

– Келлсар ушел, – заметил Аджит.

– Прекрасно, пока все хорошо. – Молодой сумеречный маг придирчиво разглядывал Лазарена. – А это точно он?

– Да. Я не мог найти его прежде из-за ваших браслетов, – заметил Аджит. Какой у них деловой дружеский тон. Может, этот длинноволосый колдун не так и страшен, подумал рыцарь.

Синкат встал, подойдя ближе, оперся на стол.

– Скажи-ка мне, друг, откуда у тебя эти штуки? – палец сумеречного мага постучал по металлу браслетов. – Они из страны нойонов. И я знаю наперечет тех, кто мог дать их простому человеку. Это редчайший артефакт, кто дал их тебе?

– Вчера белые, сегодня нойоны, а вопросы не меняются, – усмехнулся Лазарен. Через дыру на месте прежнего окна слышался вой варваров и побрякивание орочьих доспехов.

– Я не очень-то хочу с тобой откровенничать. У меня здесь нет своих, сегодня как-то особенно жутко это осознавать. Приведите Шиву, покажите, что с ней все в порядке, и я буду говорить с вами! – обозначил свои условия разведчик.

– Она со своими людьми. Сейчас, наверное, обирает трупы и делит добычу, – надменно прищурился Синкат.

– Вы её не знаете!

– Она варварка! Дикая горная кошка, у неё красивые грудь и лицо, но на этом достоинства иссякают.

– Ещё одно слово – и я снова разобью тебе лицо!

– Не горячись, я ведь тоже кое-что могу, и эти браслеты тебе не помогут.

– Я позову её, но прежде расскажи ему всё начистоту, – Аджит подошел и положил руку на плечо Лазарена. – Расскажи всё, и я смогу забрать вас отсюда, вас обоих. Уедем далеко, вместе с Гримли. Уедем прочь от этой войны! Я обещаю!

Голос мага звучал уверенно и четко, звучал правдиво. Лазарен видел его третий раз в жизни, но этого было достаточно, чтобы знать, Аджит – пример настоящего сурового благородства и силы.

– Хорошо, я расскажу, но это долгая история.

– Он мало ел, – заметил Аджит Синкату, ещё раз похлопал разведчика по спине и пошел наружу, потягиваясь и зевая.

– Все началось ещё в начале лета… – начал Лазарен.

Он говорил и говорил, в дом заходили орочьи командиры, какой-то варвар пытался поругаться с Синкатом. Снаружи жужжали мухи, громко с одышкой сипел старый огр. Лазарен рассказал о письме герцога Карла, о ловушке, о пытках в камере Кип-де-Зула, о побеге и встрече с Шивой и Гирдом. О битве в Карстольде и о Гримли, о возвращении в Энроф. При упоминании имени Аделаиды сидевший напротив чародей чуть дернулся, но в лице ничего не переменилось.

Им принесли кусок бараньего мяса и сухой жареный рис, всё было жирным и вкусным – Синкат даже подал эрафийцу салфетку, выловив её прямо из воздуха.

– Вот так всё и было! У меня нет ключа и мне их не снять, – развел руками разведчик.

Синкат задумался, глядя на объедки в тарелке пленника.

– Один из лидеров Эрафии предатель! – продолжал Лазарен. – Возможно, его и искал Кип-де-Зул. Вы хорошо подготовились к этой войне, но одного не учли.

– Чего же? – блеснули синие глаза сумеречного.

– Люди не хотят быть рабами. Уже сейчас они восстают против рыцарей, герцогов и баронов, что их обирают! Против тех, кто продает их вместе с землей, будто они деревья, приросшие к ней корнями. Этот мир уже рушится, а вы думаете, что сможете навязать им новое рабство? Сделать похожими на этих зеленокожих?

– А с чего ты взял, что мы хотим поработить людей? Опять в книжках начитался? Вот у нас будет работы – сжечь все эти книги. Людям все равно, новые напишут, дай только возможность. Желание что-то писать, оно в каждом сидит, вот тут! – Сумеречный указал на голову. – Мой отец был минойцем и большую часть жизни провел на острове Зейлот, мою мать он встретил в Эрафии, и она полюбила его, несмотря на внешность.

– По вам этого не скажешь…

– Он был сильный маг, мог менять облик, но не часто делал это. Думаю, он сам постарался, чтобы я вырос похожим на человека, у людей есть способность чувствовать прекрасное. Возможно – это высший дар вашей расы.

– Зейлот, как я слышал, полностью разрушен. Ваш отец спасся? – сухо поинтересовался разведчик.

– Нет, он погиб, и погиб от рук тех, кто вдалбливает вам, что я несу рабство. А я несу избавление, избавление от смерти, избавление от страха!