Текст книги "Оборотни космоса"

– Этот? – Взбудораженный охранник подступил к Буфину, застывшему в недоумении на выходе из клозета. Прибежавший с охранником мелкий, худенький эйджи отмахнулся:

– Нет, что ты!

– Звезда на вас, – оттеснил их рассерженный хозяин «Вкус Плюс», – что вы затеваете в моей едальне?! Ты – Градобой, а меня оберегают Неминучие Ножи! Выметайтесь! Клиентов моих трогать!.. Это ж маклер Буфин! он к Зуреку вхож, он у Маджуха принят!

– Извиняйте. – Охранник отступил, кланяясь. – Мы вгорячах. Не примите за оскорбление, мотаси... Просим не доносить вожакам о нашей грубости... Дела ведь нынче сложные, поймите! Контора опознания рассылку нам запостила: через чип-зеркала ходят новые призраки, пройдут и пропадут, учёт маркёров путают. Слышно, будто снова объявился у нас Ра...

– Ты мне тут не произноси! – гневно набросился хозяин. – Выкликать ты будешь!.. язык омой, сквернослов!

– Пустяки, идите. – Буфин высокомерным жестом отпустил виновато пожухших охранника и затягалу. Призраки! систему чип-слежения сколько годов не наладят, протоколы кодов у них не сходятся, вот и валят все сбои на призраков.

– Вас ждут, – вынырнул из-под локтя малец.

– А почему шёпотом?

– Мне уплачено.

– Например – вот! – почти подпрыгнул на заднем сиденье джипа Буфин, показывая Форту космолёт, стоящий в открытом вертикальном эллинге. – Тут осталось ремонта на четверть луны; заправляйся, бери фрахт и улетай!

– У него кормовая часть от другой модели, «элита галакс». Носовой обтекатель и форпик с «лидер стрим», а секции грузовых отсеков...

– Да неужели?! что, это так важно?..

– ...а чьи движки – даже гадать не стану. Если в эту химеру вкрутили трёхдюзовый плазмак с лифтового толкача, а линейные стержни позаимствовали у баржи, то люгер ещё в стратосфере развалится. Из-за взаимного несоответствия обрезков, из которых сляпан.

– На тебя не угодишь. Едем дальше!

Форта занимали не столько суда, предназначенные на продажу, сколько магистральные линии питания, проложенные через поля судовой стоянки. Вне Аламбука нормы экранирования линий вообще никак не соблюдались, и голубые индуктивные эманации сочились вдоль кабелей, мерцая над грунтом, как тропы эльфов, невидимые и опасные для смертных. Разводки отдавали энергию механизмам эллингов и доков, но часть мощных, хорошо заглублённых линий уходила на север, ныряя под каменистые холмы, – дальше проследить их можно было лишь с воздуха или с орбиты, да и то без гарантии.

Не тратя сил на выравнивание местности, чёрные вписали стоянку обветшавших судов в пологие долины, а насколько она была широка, оставалось неизвестным.

Юада скрылась за горизонтом, в тёмно-синем небе показалась ущербная пепельно-бледная Исса, и необъятная, расползшаяся по холмистой равнине техноструктура разгорелась реками и водоворотами движущихся огней. Чтобы перемещаться по этим полям и всюду успеть, ног не хватало – пришлось нанять урчащий джип, которым правил равнодушный ньягонец с белёсыми пятнами на лице.

Суда торчали, как стволы мировых деревьев, или лежали, подобно выброшенным на отмель тушам океанских мегазавров, а по их шкурам-оболочкам ползали звёзды плазменной резки и сварки, над ними парили плиты гравиплатформ, освещая спящих и мёртвых гигантов донными прожекторами, свешивая щупальца подъёмных строп и ловчие инструменты, разинувшие хищные челюсти захватов. В воздух поднимались целые сегменты судовых конструкций; поле искусственного тяготения взвивало тучи пыли. Гул, лязг и жужжание механизмов смешивались с гремящими голосами динамиков, непрерывно извергающих потоки команд.

Машина ехала вдоль нескончаемого кладбища космических судов, где технари суетливо высматривали и метили годные в работу части, а монтажники выдирали помеченное из корпусов и волокли, подвесив под гудящими платформами, к сборочным площадкам, где сшивали куски воедино, создавая грубые, тяжёлые и неуклюжие композиты.

Форт вёл взглядом по плывущей мимо дырявой, выпотрошенной, зияющей провалами громаде, на борту которой уцелела надпись: «АРКОНДА, респ. АРТУРИЯ, порт САКАРТ ГЛАН». Продали это судно с молотка или оно исчезло, как бесследно пропадают пять тысяч судов в гол?.. Корпуса громоздились по обе стороны проезда, словно дома вымершего города. В их вскрытых полых телах иногда проблёскивали огоньки углеводородных и масляных ламп, жёлтые глаза ручных фонарей – большие палильщики ушли, обобрав и раскромсав трупы, настала пора мелких мародёров, питающихся крохами.

Джип съехал к обочине, уступив дорогу встречному транспортёру-великану с тугими дымными усами выхлопа. Форт заметил ньягонцев с длинноствольными бластерами, стоящих на открытых выступах-площадках, – лучи лазерных подсветок и целеуказателей пробежали по борту аркондийского судна, заглядывая в пустоты проёмов. Когда джип и транспортёр разминулись, сзади раздалось шипение плазмы, вылетевшей из тонкого ствола.

– Когда стемнеет, тут всякое случается. – Меланхоличный водила даже ухом не повёл. – В скорлупах живут бездельники. На нас не кинутся. Они трусливые.

– Вези к монтажной Жуков. – Буфин высмотрел что-то на мятой бумажке с нарисованной схемой.

– Так вы сказали – к Поджигалам!

– У меня появилось сосущее чувство в желудке. Жукам одна баба возит неплохие пирожки... Надеюсь, ещё не распродала.

– Что тебя постоянно тянет лопать? То паштет, то котлетку, то колбаску! Мы ведь ищем люгер, а не лучшую закусочную. Где ни остановимся, там лоток или ларёк, и тебе сразу несут двойную порцию. Уже хотели кинуть псям, но тут приехал Буфин... Ты один можешь спасти всю розничную торговлю съестным.

– Ой, Форт, перестань меня пилить! Мой аппетит ничем не испортишь, даже если споёшь про кошачью блевотину и сопли мертвецов. Я рождён, чтоб заморить червячка! я таки его уделаю!

– По-моему, у вас будет ничья. Червя, которого ты выкормил, можно победить лишь ценой жизни.

– Не всем же быть постниками, как ты! Потягиваешь одну воду без газа... Ты ешь когда-нибудь?

«Надо что-то съесть. Только не мою пасту».

– Меня не устраивают общие трапезы. Они какие-то рефлекторные, вроде зевоты; один зачавкал, следом остальные. Куда ни зайдёшь, все сидят с кусками и жуют... тебя этот процесс затягивает в момент, с порога.

– Да, что-то и мне захотелось пирожка навернуть, – рассеянно проговорил водила.

– Слыхал? даже разговор влияет на желудок. Развивается приступ обжорства...

– Самое человеческое желание. Меня ни одна юбка так не волнует, как полная тарелка. Ты в меньшинстве, капитан! Не пойму, с чего тебе вздурилось соблюдать имперский имидж; он до добра не доведёт. Есть по крошке того, по щепотке сего – малокровие будет! Взгляни на себя – ты как туанец вне фазы или неплод!

– Сейчас как дам за неплода...

– ...то есть я хотел сказать – весь гладкий, красивый и правильный, как нарисованный.

– Чем и горжусь.

Вдалеке громыхнуло; слева над высокой стеной каньона, образованного шеренгами судов, поднялось зеленовато-белое зарево, в свете которого виднелись летящие вверх обломки.

– Резчики. – Водила вздохнул. – Спешка! им за скорость платят... Опять напоролись на бак с гидратилом. Погодим, господа; надо помолиться.

Пара осколков величиной с джип обрушилась где-то совсем рядом. Форт – автоматически сказался пилотский навык маршрутного счисления – принялся определять, успел бы он выскочить из машины, отследив радаром траекторию летящего на него куска обшивки, или нет. Водила бубнил, касаясь лбом сложенных ладоней, а Буфин с задором бывалого зеваки глядел туда, где в небе полыхал отсвет бушующего пламени.

– Съездим, что ли, посмотрим?..

Не переставая, лопотал приёмник в приборной панели. Судя по отрывочному, беспорядочному содержанию передачи, некая вольная студия собирала с носимых телефонов новости, подхваченные кем попало, и обыгрывала их в меру фантазии ведущего. Съёмка с телефонных камер, поданная на экран, отличалась преотвратной операторской работой.

– Ой-е! Только что нам передали с корабельного могильника– там шандарахнуло по-бешеному! Вот какая пришла картинка. Пока неизвестно, кого разорвало. Сами понимаете, в радиусе полуверсты всех измельчило и смело. Подождём, пока туда сбежится публика.

Далёкое пламя как-то по-особенному осветило застывшие, искорёженные суда.

Смерть вспыхнула и пронеслась взрывной волной, но ей досталось мало добычи – разметав что поближе, она угасла в недвижимом покое, захлебнувшись сама собой.

Выгорит ядовитое топливо, дождь омоет закопчённые изломы разорванного корпуса, вытащат заваленные и спалённые тела или махнут рукой: «Не достать!» – и вновь установится равновесие изъеденной микрометеоритами судовой брони, прогнувшегося под гнётом корпусов грунта, ливня, солнца и ветра.

Разряд смерти, озаривший кладбище, на мгновение вернул космическим бродягам цвет и объём, вызвав из небытия тени былого могущества. Световой импульс выхватил из темноты полости кабин, помнившие стук шагов и голоса. Холодные дыры дюз были раскалёнными жерлами, пылавшими солнечной плазмой, трубы дрожали под напором жидкостей; сила лилась по жилам судов. Эти титаны вылетали из эйнштейновского мира, пронизывали гиперпространство, несли тысячи тысяч тонн груза от звезды к звезде. Какой-то человек правил исполинским судном, едва двигая пальцами, предельно заострив ум и зрение.

Вот их последняя гавань. Конец пути скитальцев Большого Космоса. Истерзанные резчиками, они потеряли имена и честь мощнейшего транспорта цивилизации. Из их останков чёрные деляги собирали имитации судов, чтобы загнать шкиперам-контрабандистам с фальшивыми дипломами. Никто не задумывается, долетят эти суда-химеры или рассыплются на облака хлама.

«Кто здесь вообще о чём-нибудь задумывается?.. – Форт всмотрелся в трепещущее пожаром небо. – Режь по бакам, внутрь заглядывать некогда! Чего там, какие-то людишки... Ни еду на съедобность проверить, ни замерить, что излучает в башку телефон; никого не интересует, важно одно – деньги сейчас, остальное потом. Вырос рак в голове? гарантия давно истекла, судиться и не думай. Иди к докторишкам, опять плати... Вся наука – как формула Е = mc2, из трёх слов: „Прибыль любой ценой". Те же резчики – горбатятся, а чего ради? чтоб дотянуть до завтрашнего дня. Или даже о конце сегодняшнего не мечтают; так просто ковыряются, как роботы, ждут бабу с пирожками – и больше ничего. Ну, наймусь я капитаном, даже выживу, куплю коттедж на Пасифиде – а они никогда не вырвутся, не разбогатеют. Может, они хорошие люди, любят жён, растят детей, но работают – на преступный бизнес чёрных. Это не промышленность, а свалка, где орудуют старьёвщики. Здесь ничего не производят, ни гвоздя своего нет, есть только краденое. Весь результат труда уходит в бездну. И середина круговорота – Зверь».

Ему представилось, что судам, оказавшимся в могильнике, лучше было взорваться на лету, чтобы не доставаться чёрным. Все, кто сюда попадает, навек обесчещены и испорчены. Если кто-то выглядел довольным в Аламбуке, то либо пьяный, либо укравший и не пойманный; третьего не дано. Даже вообразить нельзя, что встретится честный человек; такие в грязи не водятся. Загляни в Аламбук праведник, он немедля должен плюнуть и уйти, пока не измарался. Тело-то можно отмыть – а душу?..

Корабли. На кладбище людей невольно думаешь о судьбах и пределах жизни; здесь мысль нет-нет да возвращалась к кораблям. Линии электропередачи. Бортовой дегейтор. Откуда у чёрных могло взяться сквозное оружие? где оно установлено?

И когда они нанесут следующий удар?

Если где-то растут деревья из металла, то как раз из такого жуть-дерева было изготовлено это бревно.

Никакого устрашающего дула. Оба торца представляли собой гнёзда из расположенных по кругу отверстий, что делало орудие похожим на револьверную пушку в цилиндрическом кожухе. В любое отверстие можно легко всунуть руку, но касаться орудия и даже подходить к нему лицам, не имеющим особого допуска, строжайше запрещалось.

– Длина – двенадцать с половиной метров, диаметр – сто семьдесят пять сантиметров, – рассказывал шеф конструкторов. – На сегодня «торхаммер» – самая миниатюрная модель, меньше уже нельзя. Прицельная дальнобойность – около пяти световых лет.

– Сколько выстрелов? – спросил киборг в светло-сером офицерском комбинезоне, условно обозначаемый как сэконд-лейтенант Албан Даглас или «образец II».

– Зависит от расстояния до цели и многих других факторов. Выйдя из квант-переброса на границе системы Диэ, можно выстрелить трижды, каждый раз покрывая на ТуаТоу площадь чуть больше Сэнтрал-Сити.

– На двадцать две сотых больше, – уточнил заместитель шефа. – Потом батареи «торхаммера» иссякнут, а туанцы откроют ответный огонь. Выход, стрелъба и уход должны уложиться в восемь секунд, иначе... Их главная корабельная модель «олаа-6» вдесятеро дальнобойней и может наводиться на объекты, движущиеся в пространстве квантового броска. Таких пушек на подступах к системе у них расставлено с полсотни.

– Олаа... это что-нибудь означает?

– Да; буквально – «священный свет».

– Похоже на имя их императора.

– Сколько стоит этот ствол? – поинтересовался киборг, зачем-то сделанный в виде изящной блондинки, зовущейся сэконд-лейтенантом Бланш Даглас, «образец III».

– Ты таких чисел не знаешь. – Главный конструктор даже не взглянул на слишком любопытную машину.

– Прошу прощения, сэр, – тепло улыбнулась киберблондинка, – при надлежащей поддержке я могу навести дегейтор на двухтомпаковую монету с расстояния в семь астрономических единиц и помню все звёздные координаты в радиусе килопарсека с учётом смещения на ближайшие двести лет. А вы?

«Бланш, не задирайся», – радировал Албан.

«Так его, Белянка!» – подбодрил Альф.

«Сокровище, пожалей яйцеголового, – попыталась утихомирить подругу Карен. – Куда ему против авиадиспетчера первой категории!»

– Каждый – мастер своего дела, – примирительно сказал «образец II». – Продолжайте, сэр; мы вас внимательно слушаем.

* * *

– Я супермен! – бушевал Альф, вылезая из комбинезона. – О, как я прекрасен! Я божественный мужчина! – Он сбрасывал майку, трусы, носки. – Когда я засыпаю, мир погружается в смерть! Дайте мне дегейтор, я научу всех недоносков исчезать в огне!

– Ты уверен, что тебя правильно собрали на конвейере? – озабоченно нахмурилась Карен, красиво подбоченившись в точёной наготе манекена и покусывая пальчик. – Они ничего не напутали? Надо выяснить у Джомара. У него на полках сотни заготовок. А если он взял не тот мозг? вдруг ты – вовсе не Альфер? У интеллектуального подростка не может быть таких кретинских комплексов. От тебя за километр разит неполноценностью. Всё, что тебе нужно, – это любимая женщина. Ты излечишься, мальчик!

– Уйди, статуя! Я впадаю в экстаз! – Альф напялил круглый шлем-акцептор, набитый элементами для приёма сигналов с радара и сканера. – Ложемент! Газ! Я, замороженный в капсуле, освобожу своё Эго и с помощью голого разума трахну Вселенную!

– Опасно давать детям спички и оружие, – промолвил Албан, последовательно проверяя фиксаторы шлема. Он не делал проблем из своей скульптурной внешности и отнюдь не планировал недоступных познанию опытов по слиянию с Вселенной. Его тихо радовал тот факт, что родина обрела пушку, способную нанести чувствительный удар зазнайкам из высших миров, но вышло так, что нажать спуск предстояло лично ему. Пока – по мишени, а потом...

Будь его воля, он исключил бы Альфа из отряда звёздных истребителей. Албану было стыдно перед людьми из экипировочной бригады – они видели, как существо «образец I» собирается на стрельбы, они молчали, но можно было представить, что они сейчас думают.

– Албан, я правильно назвал ту штукенцию, которая пилотирует нас изнутри? её зовут Эго, верно?

– Верно. Но тебя пилотирует что-то другое. Возможно, киберпсихолог поможет тебе разобраться с этим.

Со стороны экипировщиков – слух позволил уловить – донеслось:

– ... сумасшедший робот.

– Я не робот! – заорал обнажённый Альф. – Я человек! человек!! Вдолбите это себе в головы!.. или я вам вколочу!

Албан и Карен перехватили Альфа за руки.

«Прекрати сейчас же, придурок».

«Нашёл время качать права!»

«Отвяжитесь!!» – контракторы всех троих максимально напряглись. Албану почудилсь, что заскрипели тяги креплений, но тензиометрические датчики показывали натяжение 79% от предельно возможного.

«Хочешь, я тебя поцелую?»

«Пошла ты к дьяволу, корова!»

«Извини, но я привыкла к своим формам».

Контракторы Альфа обмякли.

«Доложим Джомару?» – спросил Ирвин.

«Без нас доложат. Не надо. Он вернётся в колею. Так, Альф?»

«Да».

«Иди ко мне».

«Ты не настоящая». – Всё-таки Альф положил голову в шлеме на плечо Карен.

«Разве это важно?» – обняла она его.

– Можно начать предполётную проверку, – сказал Албан для экипировщиков.

Блок 10

Только мысль. Движение заряженных частиц между молекулами субстрата. Прицеливание совершается само. Не зажимать левый глаз, не сдерживать дыхание, не отмерять давление пальца на спусковой крючок. Это просто, как поймать глазами красотку в толпе. Вот сюда. Внимание, снимаю!

Ни отдачи, ни грома. Заряд уходит сразу в гиперскачок и материализуется там, куда должен попасть. Овеществлённая мысль в виде сгустка плазмы. Телеметрия, ощущаемая как восторг, доносит: «Цель поражена».

– Мистер Мошковиц, образец два запрашивает разрешение на подлёт к мишени.

– В чём дело, образец два?

– Хочу убедиться в эффективности «торхаммера» и изучить результаты прицельного ведения огня, сэр!

– Это можно. Занимательное зрелище. Сперва рассчитай расход энергии на...

– Уже, мистер Мошковиц. Сделано. Альф, летим в паре? Устанавливайся на дистанции сопровождения.

Чёрные трезубцы вместе прорвали барьер, бросив в магнитосферу безжизненной планеты яростные фейерверки радуг. Перегрузка при торможении была умопомрачительной, но гравиторы «флэшей» шутя скомпенсировали её. Броня засветилась ползучим огнём.

– Гляди. – Албан запустил ракету и поставил дополнительное поле для защиты от близкой термоядерной вспышки. – Замедли зрение.

Адская люстра зажглась, осветив каменный простор на ночной стороне необитаемого шара. Там расплывалось гигантское облако газовой мути.

Камень кипел, обратившись в горящий расплав. Земля стала огненным морем; беснуясь от муки, она выбрасывала вверх фонтаны взрывов. Кое-где земная кора лопалась, как нарыв, испуская столбы дыма и багровую магму.

– Круто, – прошептал Альф.

– Размером с Сэнтрал-Сити. – Албан не мог отвести глаз от картины внизу. Корабли, описывая дугу, уходили на дневную сторону; пейзаж Армагеддона удалялся.

– Это... я или ты сделал?

– Ты. Твои координаты.

– Сума сойти. Подумал – и готово... Яне ожидал. Грандиозно. Просто кошмар. Выходит, это моя мысль сюда плюхнулась!.. Я валяюсь!

– Наверно, это была твоя плохая мысль. Запомни, как она выглядит.

– Ага, я записал. Покажу Карен.

– Джомар был прав...

– Ты о чём?

– Мы как-то говорили о...

– По-моему, он не настроен болтать с нами.

– Он умный, но не любит отдавать свои знания. Приходится ловить его в момент, когда он не может улизнуть.

– Ха! Ну и?..

Корабли продолжали виток по орбите. Угрюмая планета, обожжённая чёрными ангелами космической бездны, туго поворачивалась на оси, тая в недрах месть пришельцам. Попробуйте снизиться – я притяну вас, не вырветесь. И нейтринный движок не выручит. Вмажетесь в моё тело, один кратер останется...

Нагие ангелы, погружённые в жидкий гелий, продолжали диалог. Неживые по природе, они были охлаждены до опасной близости к абсолютному нолю, буквально охвачены оболочкой двойной смерти и недоступны мелким земным страстям. Души их беседовали друг с другом через эфир, вместо лица визави глазами ближней телеметрии видя порождение вселенского мрака и оранжевой мглы иного пространства – три чёрных клыка, объединённых в слиток скорости и беспощадности.

– Началось с Адама. Яблоко, грехопадение... и так далее. Вслед за этим рухнул мир, ведь он – проекция человека. Даже небо повредилось, там появился гнев. Прекратилось бессмертие, возникла «левая сторона» – демоническая. Джомар сказал: «Сатан – ангел смерти и воля к злу в человеке». Понимаешь? всё – из нас.

– А Бог? – Альф был большой скептик и циник.

– Он, что ли, велел тебе стрелять?

– Не разговор, Албан. Хоть противно, но мы – подчинённые...

– Вот я и думаю – кому? Откуда идёт приказ и почему мы его выполняем?

– Давай-ка сотрём эти базары, пока никто не тестировал блоки корабельной связи.

– Боишься?

– Боюсь. Я хочу жить долго.

– А вот новости с Губы, – продолжал неутомимый информ-жокей студии ежеминутных новостей. – Суматоха разгорается! Напоминаю: поутру здесь заявил о себе никому не известный чёрный колдун вроде туанца. Чтоб доказать силу, он скастовал неудачу на один салончик. Мы не будем называть, кто пострадал... Перекрёсток пятой линии с четвёртой, третий ярус... Вы сразу найдёте – там ревут и собираются съезжать. Похоже, аренда этого курятника здорово подешевеет; не упускайте шанс занять дыру!

Форт заметил, что мобильное телевидение занимает в культуре Аламбука важное место. Телефоны с экранчиками носили на шейной цепи (фиг сорвёшь!), позволяя им тарахтеть без умолку, и частенько утыкались в них глазами на ходу. Систематически в вещание врывалась реклама, подавляя передачи; ведущие ругались, обращаясь к аудитории: «Удальцы, мужики и гости города! Просим прощения, прорыв паразитов, не будь им хорошо! Сию минуту устраним!» На площадке Жуков некоторые одной рукой держали телефон к лицу экраном; эти втянутые в новостное пространство выкрикивали остальным о самых ярких событиях.

– Колдун на Губе, опять!

– Мотаси учётчик, сделайте громче, пожалуйста!

– Мотаси, примкните к динамику!

– Итак, господа, я показал вам два судна. – Командир монтажников неодобрительно взглянул вслед учётчику, ушедшему, чтобы воткнуть свой устаревший телефон в сеть вещания площадки. Пся, убрёл и новости унёс! а что там дальше было на Губе?! Вытащить свой мобик мешала деликатность – нельзя же улещивать клиента и одновременно поглощать новости глазами и ушами. – Вы их осмотрели. Пока идёт доводка оборудования, я не настаиваю на вашем положительном ответе, но ради взаимно радостного знакомства всем, кто станет домогаться от меня продажи и удара по рукам, буду отказывать и говорить: «Заказано мистером Буфином!»

Динамики поперхнулись и заверещали телевизионными голосами:

– Он был чёрный! Глаза не моргают, голос, как из кладезя! Я не видела, я слышала!

– Ты о цвете кожи?

– Об одёже! Черным-чёрен! и белый-белый, будто замороженные сливки! Сказал, что ему известен путь в погибель, и он нас туда отведёт. Словом древних опечатал: «Аф видарза!» Я обомлела, во мне всё опустилось – это же он нас проклял!

Глава площадки продолжал расшаркиваться, а Буфин как-то странно поглядывал на Форта.

«Почему бы сейчас заправщикам дегейтора не взять весь ток себе?.. – пожелал в сердце своём Форт. – Нет, не поможет. Как пить дать, у ретрансляторов и сервера станции есть автономное питание. Или, если они так не ладят с агрессивной рекламой, спамеры могли бы заложить на студии взрывчатку. Бац!.. Ну, милый, таких совпадений не дождёшься. Помоги себе сам».

Луч запорхал по площадке, отыскивая коммутатор селекторной связи и местного вещания. Однако здесь было немало разных устройств как проводного, так и беспроводного управления. Который узел отвечает за динамики?.. положим, этот.

– Он приносит неудачу, – разорялся на весь Аламбук вражеский мужской голос, как бы не того затягалы. – Рукой взмахнул – у нас всё рухнуло. Локалка, охранная сигнализация, запоры – всё до единого! Чёрный ужас... Звезда на меня, если не видел, как с его пальцев брызнуло! Как чернила или тушь. Роса проклятия! Он окропил тут лестницу и улицу.

– У нас с утра ничего не ладится! Холодильник разморозился, колбаски подгорели.

– Вышибло предохранитель!

– Упёрли ключи и кредитку.

Прочитав алгоритм действия узла, Форт поразил коробку остриём луча. Тотчас забурчал и остановился смеситель, погасли спирали подогрева, заглох насос, подававший грунтовочный раствор на высоту; заорали рабочие, распылявшие грунтовку по термостойкой обшивке:

– Кому ухи резать?! Сволота поганая, напор давай!!

«Да ладно вам, – Форт смущённо отвёл луч, – всё равно я это корыто не куплю. И плиточная облицовка на вашей размазне не удержится, с третьего накала слетит. Разве плитку так кладут? её кладут под вакуумом, активируя грунтовку синим лазером...»

– Батя, заводить надо! Захряснет – не продуем!

– Мы послали запрос в храмовый центр, – балабонил ведущий, – и нам подтвердили: есть люди, которым дано кастовать вредную хрень. Приложат – сам не отмолишь. Поэтому следует обращаться в храм и жертвовать. Напоминаем – он чёрный и белый, похож на туанца...

«Надоел!» – Форт наугад шибанул по другому узлу. Хорошо, что у большинства подъёмников были исправны стопорные механизмы, поэтому грузы, находившиеся в пути, просто застряли. Но кое-что сверзилось с высоты об пол – например, ящик с плиткой; чудо, что никто под ним не оказался.

– Ну, мы поехали, – заспешил Буфин, видя, что монтажный командир примолк и стал присматриваться к его спутнику. – Заглянем ночки через три!

Забираясь в джип, Форт отметил, что вслед им глядит уже с десяток работяг, а кое-кто, прихватив инструмент потяжелей, поспешно слезает с высоченных этажерок, обжимавших люгер. Вниз стремился лифт, пассажиры которого через стенку-решётку делали вслед эйджи какие-то энергичные жесты, вряд ли означавшие что-нибудь хорошее.

– Ходу, – поторопил Буфин водилу. На радость Форту, пятнистый шофёр смотрел по приёмнику порно. Редкий случай, когда «индустрия для взрослых» приносит реальную пользу.

Но растревоженному Буфину это не показалось достаточной гарантией. Вмиг сообразив, чем перебить все ньягонские каналы, он воскликнул, глянув на таймер, где высвечивалось время всех миров:

– Уже восемь часов! Ну-ка, дай мне пятый федеральный! По пятницам Доран показывает «Без прикрас», – пояснил он Форту, – он так жёстко проникает!..

– Какие восемь, ведь тридцать четыре... – пробовал возразить шофёр, вслепую тыча в сенсоры.

– У нас тоже вечер. А, вот он!.. началось!

– Года не прошло, – развёл руки Доран, принимая гневный и трагический вид распятого на фоне холодных мартовских потёмок, кварталов сплошных руин и беспорядочных груд щебня, – как президент Аллен утром третьего июня воззвал к армии с просьбой спасти демократию от хаоса. Чёрный вторник – день, о котором принято молчать. Но мы невольно вновь и вновь возвращаемся к третьему июня, чтобы осмыслить случившееся...

Изображение дрогнуло; над домами понеслись боевые флаеры, загремели разрывы снарядов, вздуваясь дымными клубами; солдаты в бронекостюмах сгоняли в кучу людей с поднятыми руками.

– ...а за двенадцать лет до этого президент Кирле бросил отряды Корпуса Сэйсидов в район, ставший Пепелищем. Теперь места боёв отделены от Города кордонами и контролируются с башен...

Потянулись бетонные заборы в колючих спиралях. Массивные башенные столпы высились над неровными пространствами крыш, горя огненными глазами и тщательно просматривая покорённый Город чашами сканеров.

– Сюда экскурсанты не ездят. Но мы – съёмочная группа пятого канала – решили показать вам, какая жизнь идёт в послевоенных районах. Итак – Дети Пепелища, прямое включение!

Гогоча, паясничая и показывая камере непристойные жесты, приближалась свора подростков, одетых дико и нелепо, всклокоченных и грязных.

Нечего сказать, милое напоминание о родине... Форт навёл было радар на приёмник, чтобы погасить его, но сдержал порыв. Хватит на сегодня; уже навыступался с фокусами, расхлебать не расхлебаешь.

Плохой или хороший, кишащий вонючим манхлом или сверкающий небоскрёбами, вольный или патрулируемый сэйсидами – но это родной Город. Иного нет. Гляди на него.

– Одержимых толерантностью и правозащитной лихорадкой просим не смотреть. Мы будем говорить о неприятном. Привет, ребята!

– Хай-хай, всем приветик!

– ZZZ, а я думал – наврёшь, ZZZ!

– Ну, ребята, какие у вас планы?

– Погуляем. Ты ведь нам заплатишь, верняк?

– Как обещал.

– ZZZ! значит, грабилова не будет. А может, так, изобьём кой-каких ZZZ. Кто попадётся. Всё равно хочется разворотить ZZZ твари ZZZ.

– Это почему?

– Потому что надо, ZZZ! Знаешь, когда у всех есть, а у тебя нет, это так ZZZ, что рехнуться можно. Зло берёт на ZZZ, которые там ездят и летают. С какого ZZZ им всё достаётся, а нам ZZZ? Тут надо разобраться. Я не вникаю ни ZZZ, а жаба давит, во.

– Как ты относишься к паспортизации?

– Нормально. Пусть! На паспорт можно получить чего-то – брикеты, одеяло.

– Одобряешь действия президента?

– Да-а-а!! Свенд Аллен – настоящий парень, правильный! Он и по-нашему балакает. Как скажет иной раз, га! Это сила, ZZZ. Мы тут в Пепелище все за президента.

– Какие его распоряжения вам больше всего нравятся?

– А всякие! вот, когда он велел мусор на час позже увозить. Там столько хавла нагрести можно!..

– И чтобы баки химией не поливали!

– Вообще у него умная политика. Он там эти... интересы Федерации блюдёт.

– Блюдит!

– Такой, короче, блюд получается. И закон, чтоб бухло круглый день продавали!

– Я смотрю, вы уже хорошие. Залили по баночке?

– Ага! Как же – перед интервью надо.

– Все пьют. И в конгрессе тоже. Там все алкаши и дурь уважают. Без неё жить нельзя, депруха заманает.

– Итак, твёрдое мнение этих ребят – алкоголь и наркотики адаптируют людей к сложной, напряжённой и меняющейся обстановке. Здесь считают, что все выборные лица поступают так же, как живущие на Пепелище. В непростое время мы живём, централы... Обстановка диктует правила выживания. Ребята, как вам удаётся выкручиваться?

– Мы живём общиной.

– У вас тут, я вижу, есть девочки...

– А девочки у нас тоже общие!

Громкий хохот.

– Как тебя зовут?

– Я Мара.

– Совершеннолетняя?

– Да. Я не помню, сколько мне. Много. А чё? я зарабатываю. Такая ж работа, как у всех других. На бирже в альбоме написано: «Это работа». Мне прочли.

– Хочешь научиться читать?

– Зачем? пока учусь, я не смогу зарабатывать, а кто меня содержать будет – ты, Доран? Ну, выучусь, и чего? на бирже все с аттестатами, а им ни шиша не предлагают, одну «эту работу», а они нос воротят. Не надо мне на биржу, я сама!

– Семь из десяти этих девочек заражено инфекциями, передающимися половым путём. Тэш, иногда называемый инопланетной гнилью, у них тоже встречается. Гемероз, или белый слизевик, течёт медленней; он образует полости в мышцах и органах, включая головной мозг. Мара, у тебя нет проблем с этим?

– ZZZ, неча совать нос в моё нижнее бельё! У меня есть private, я знаю свои права!

– Вот это по-нашенски! – радостно вздохнул Буфин. – У нас каждая вша имеет права!

– Треть из них токсикоманит и принимает наркотики, восемьдесят процентов курят и пьют, половине регулярно наносятся побои и телесные повреждения. Радует одно – при всём этом они одобряют нынешний политический курс и готовы голосовать за демократию. Манхло всегда голосует за Самую Сильную Фигуру, Пожелаем им побольше объедков в мусорных контейнерах! Теперь другие новости: организация «Всеобщее Помилование» после двухнедельных баталий с властями Ньяго сумела ввезти на их планету полтораста тысяч тонн продовольствия для бесконтрольного населения, которое не назовёшь иначе как бандитскими ордами. Наверняка вы слышали возгласы ликования: «Наше судно прорвалось!» А стоило ли нанимать баржевоз и гнать его за сто парсеков, когда у нас и без ньягонского отребья есть кому помогать? Заметим, что «Всеобщее Помилование» состоит под эгидой государственной Академии гуманности и права, то есть рейс баржевоза совершён за счёт налогоплательщиков. Доставка груза на Пепелище обошлась бы в тысячу раз дешевле, а вместо межзвёздного судна можно использовать обычные трёхосные фургоны. Обучение, лечение, социальные программы для этих ребят – всё улетело в цивилизацию голокожих кошек. Наверное, в этом есть какая-то непостижимая государственная мудрость... или тот блюд, о котором мы слышали. Вы смотрели передачу «Без прикрас» на пятом канале!