Текст книги "Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде"

Туши Свет был настоящим злобным бесом, не ставшим убийцей только потому, что нашел иной, тоже вполне достойный, способ зарабатывать деньги. Он уже был достаточно опытным профессионалом, но время от времени все же выходил на улицу продавать дурь и отказался от этого бизнеса только тогда, когда стал зарабатывать на ринге намного больше, чем на улице. По его собственным словам, он отказался от своего промысла лишь потому, что это подвергало риску его основной источник дохода. Вот такой милый прагматичный парень.

Но одной природной злобностью на американском ринге никого не удивишь и не напугаешь. Однако Тоуни был еще и выдающимся боксером, нокаутером, обладающим очень приличной техникой и боевым инстинктом. В 1993 и первой половине 1994 годов большинство экспертов ставили его на второе место в списке лучших боксеров во всех весах вслед за Пирнеллом Уитакером, а многие, процентов тридцать, даже отдавали Туши Свету предпочтение. Перед боем с Джонсом, который состоялся 18 ноября 1994 года, Тоуни был фаворитом, пусть и с минимальным отрывом: ставки принимались из расчета 6–5 в его пользу. И это притом, что Рой выступал на профессиональном ринге более пяти лет, почти полтора года был чемпионом мира в среднем весе, и его гений был всем давно очевиден.

Однако вопреки всем ожиданиям на ринге Тоуни выглядел против Джонса абсолютно беспомощным. Рой, не напрягаясь, выигрывал раунд за раундом и, как обычно, даже не ставил себе целью нокаутировать противника. «Мне весело в бою», – любил повторять он, а веселье не сокращают.

В четвертом раунде взбешенный собственным бессилием Тоуни попытался передразнить Джонса. Он неловко спародировал его стойку, опустил руки и тут же оказался на полу. То, что позволено Рою Джонсу, оказалось запрещено и Туши Светам, и Суши Веслам, и Сливай Маслам.

Монтелл Гриффин был хорошим и очень нестандартным боксером. Бой с ним 21 марта 1997 года складывался для Джонса нелегко. Нет, он выигрывал, но без блеска. Гриффин, наделенный почти таким же инстинктивным чувством соперника, как Джонс, боя не принимал. Он заставил Джонса атаковать, на что тот вовсе не настраивался и что ему вообщето не слишком свойственно. Стихия Роя – контратака. Чтобы спровоцировать соперника на атаку, он делает совершенно немыслимые вещи, например добровольно, по собственному почину заходит в угол. А тут нате.

Рой взбесился. Впервые кто-то диктовал ему условия. В седьмом-восьмом раундах он наконец-то приноровился к Гриффину, а в девятом достал его мощным ударом. Гриффина болтануло, но он устоял. Рой бросился его добивать, но Монтелл предусмотрительно встал на одно колено. То ли Джонса взбесил этот трусливый уход от атаки, то ли он просто не сумел остановиться, но он добил Гриффина, за что был дисквалифицирован.

Трудно сказать, почему его поражение вызвало такое озлобление в прессе. Может быть, потому, что Джонс уже столько лет отказывался потакать публике и экспертам. От него ждали нокаутов, а он выходил на ринг веселиться, смеяться над противником и выставлять его идиотом. И вот теперь на него спустили всех собак. Гриффин тоже стал говорить, что был на верном пути к победе, что не соответствовало действительности, и только Рой своими бесчестными действиями помешал ему.

В первый и единственный раз Рой рассвирепел. 7 августа 1997 года он вышел на ринг сам не свой и в первом же раунде послал Гриффина сначала в нокдаун, а потом и в нокаут. «Вы это хотели, вы это получили», – сказал он после боя. Больше довести его до такого состояния никто не смог, и он продолжил веселиться в бою.

1 марта этого года Рой Джонс повеселился на зависть всем – он в одну калитку победил чемпиона мира в тяжелом весе по версии WBA Джона Руиса. Можно сколько угодно говорить, что Руис – далеко не самый сильный тяжеловес и получил свой титул исключительно благодаря интригам своего промоутера Дона Кинга, но факт остается фактом: бывший средневес одолел вполне приличного тяжа, не оставив ему никаких шансов. Вообще-то было бы глупо начинать выступление в тяжелом весе с самого сильного соперника. И вот теперь Рой говорит, что остается в этой весовой категории и хочет встретиться с Холифилдом. Если бы я имел допуск к обкусанному Тайсоном уху Эвандера, то до посинения орал бы в него, чтобы он ни в коем случае не шел на бой с Джонсом. Холифилд – один из самых выдающихся чемпионов в тяжелом весе, но на сорок первом году жизни ему просто нечем побеждать Роя. Тот сделает из него дурака, как делал из всех, а Холифилд, четырехкратный чемпион мира в тяжелом весе, не заслужил такого унижения. Кстати, не кто иной, как Майк Тайсон, битый Холифилдом в первом бою и откусивший ему тот самый кусок уха, чтобы уйти от поражения во втором, хотя он никогда не сознается в этом даже самому себе, недавно провозгласил Эвандера самым мужественным боксером в истории. Так, может быть, Эвандеру и стоит на этом остановиться и не строить из себя напоследок шута горохового. Хотя бы ради истории, которой он уже принадлежит.

Рой Джонс и слава английского языка

Все в том же богатом для меня на события 1998 году мне довелось сидеть в пабе недалеко от Лондона, в графстве Кент, в одной теплой английской компании. Я совсем недавно вспомнил эту встречу совсем не в связи с боксом, а услышав по телевидению искрометное выступление Михаила Задорнова, объявившего английский язык ущербным и годным разве что для общения с компьютером, так как, в частности, в английском существует только один вариант признания в любви – I love you, а вот, например, «впендюриться» по-английски никак не скажешь. Бедный наш сатирик, с его плохим знанием иностранных языков и ущемленным национальным чувством, просто даже не представляет себе, сколькими способами можно по-английски впендюриться и как заковыристо!

Вообще, сам того не зная, Задорнов повторил мнение, которое у нас на английском факультете высказывала самая заядлая двоечница, которой казалось, что все на этом языке могут сказать так же мало, как и она. Особенно нашу двоечницу, косившую под интеллектуалку, как и Задорнова, тревожило отсутствие в английском всяких уменьшительных суффиксов…

Итак, мы сидели в пабе и смотрели бой Роя Джонса с Лу Дель Валле. Обычный бой Роя, примечательный разве что тем, что в седьмом раунде он поскользнулся и судья ошибочно отсчитал ему нокдаун, единственный за всю его профессиональную карьеру.

Нас было человек семь, и с нами была всего одна женщина. Зато какая! Памела Андерсон по сравнению с ней просто стиральная доска. Когда мы рассаживались, то рядом с ней с одной стороны сел ее гордый ею друг, а за место с другой стороны поспорили сразу трое: каждый хотел потусоваться поближе к этому бюсту. Наконец, конфликт был улажен. До трансляции оставалось какое-то время. Результат боя уже был известен, так как это был повтор, и разговор пошел о том о сем.

Надо сказать, что за столом собрались в основном люди, говорившие на кокни, лондонском просторечии, которое в последнее время стало даже как-то модно культивировать. К классическому английскому оно имеет примерно такое же отношение, как язык бабелевской Одессы – к литературному русскому. Возможно, Задорнову будет очень трудно себе это представить, но по-английски тоже можно сказать что-то вроде знаменитого «Беня знает за облаву», причем множеством способов. Еще в английском, как известно, существует более ста слов для обозначения женской груди, с лихвой компенсирующих отсутствие уменьшительных и особенно увеличительных суффиксов, и львиная доля их была в тот вечер втихаря сказана. А когда началась трансляция матча, то пошло нечто такое, от чего бы покраснел сам поручик Ржевский. Цензура никогда не отступит так далеко, чтобы это можно было воспроизвести на бумаге. Могу только сказать, что самый рьяный англичанин шепотком говорил, что хотел бы провести бой с нашей дамой, которую, кстати, звали Дианой, но только при условии, что удары она будет наносить не руками, и мечтал пропускать их сотнями, особенно overhand rights (основной вариант кросса).

И вдруг все стихло. Мужички стали смотреть бокс. Дама неожиданно обиделась. Оказывается, для женщины внимания никогда не бывает слишком много. Девушка она была простая и, посмотрев по сторонам, тихонько сказала: «Bloody guys» (чертовы парни). Точнее, это я подумал, что она так сказала. Я еще удивился, что она сказала guys, так как это американизм, который англичане не очень любят, хотя и используют. И тут вдруг я сообразил, что нас всех скопом обидели. Она ведь говорила на кокни, а там «эй» меняется на «ай», так что на самом деле ее слова были: «Bloody gays». Она ошиблась. Ни одного человека, имеющего хотя бы самое отдаленное отношение к этому племени, в компании не было. Впрочем, дама просто обиделась. Совсем ее добило, когда самый ретивый, потому что самый пьяный, предложил ей исполнять роль девушки, которая носит карточки с номерами раундов в перерывах. Она, очень уязвленная, спросила, где же тут ходить, и ей ответили: «Вокруг нашего стола».

Ну а потом произошло самое неожиданное. Она начала смотреть, сначала нехотя, а потом все больше увлекаясь. И именно Диана возмущалась громче всех, когда Джонсу ошибочно считали нокдаун. Велика сила бокса. Под конец девушка просто млела, к большому неудовольствию своего друга, и мне показалось, что Рой Джонс в этот момент находился совсем не по ту сторону Атлантики, по которую следовало. Он вполне мог в тот день найти компанию получше, чем Лу Дель Валле, и имел хороший шанс отправиться в самый настоящий нокдаун, причем без всякого принуждения.

Дальше все было совсем не так весело. Рой Джонс сдал очень резко и очень быстро. Как известно, с возрастом в первую очередь уходит скорость. Именно это случилось и с Роем, и тут же подтвердилось то, о чем иногда говорили и раньше: все его ошеломляющее превосходство над соперниками держалось именно на преимуществе в скорости. Ушло оно – ушел и Рой Джонс, осталась только его оболочка, которая из проведенных с тех пор двенадцати боев проиграла шесть. Но оболочка по-прежнему надеется вернуть все то, что ушло из нее.

Место у пьедестала (Рой Джонс)

23.01.2008

Один раз показалось, что Рою Джонсу удалосьтаки повернуть время вспять. Не очень явственно показалось, если честно (где-то в середине статьи об этом говорится прямо), но всем хочется верить в чудеса. Даже боксерам и журналистам. Вот и поверилось ненадолго.

Где-то в начале девяностых я зашел в кафе на Тверской. Едва мне принесли кофе, который то ли остыл, то ли никогда и не был горячим, как туда же зашел Когда-то Знаменитый Артист очень преклонных лет, одетый в когда-то дорогой костюм.

Времена были тяжелые, и за былую славу платили меньше, чем когда бы то ни было. Но Артиста его нынешнее положение, кажется, не смущало. Он посмотрел орлиным взглядом на стайку девочек. Те в ответ прыснули, он самодовольно улыбнулся, девчонки прыснули еще сильнее. Я сидел рядом с ними и услышал, как одна из них сказала что-то вроде: «Посмотри на этого старого дурака». Бедняга был кумиром девочек совсем другого поколения, а эти его знать не знали. Я посмотрел на него еще раз и понял девочек. Он не был похож на старого орла. Он был похож на старого петуха, чтобы не сказать на старую курицу.

Я еще тогда вспомнил, как, будучи еще молодым, в одном из своих старых фильмов Артист в финале играл своего героя стариком. Но жизнь обошлась с ним куда жестче, чем гримеры. Если его киношная старость была благородной, то реальная – жалкой. Артист между тем сел и продолжил играть глазами с девочками. Смотреть на это у меня уже не было сил. Я поскорее расплатился и вышел.

История эта произвела на меня настолько неприятное впечатление, что я постарался ее позабыть, что мне удалось. И чем дальше, тем меньше мне ее хотелось вспоминать, так как сам я тоже не молодел. И все-таки я ее вспомнил совсем недавно, когда зашла речь о состоявшемся в субботу бое некогда великих Роя Джонса и Феликса Тринидада. Я очень боялся, что из нее получится что-то вроде тех давних гастролей Когда-то Знаменитого Артиста в кафе на Тверской. То есть они себя будут видеть прежними, а зрители их – нынешними.

В первые два раунда казалось, что так оно и случится. Бывший полу-средневес Тринидад, накачавший вес, который почему-то ушел главным образом в ноги, побеждал потерявшего веру в свою неуязвимость Роя Джонса, который был временами так плох, как будто никем никогда и не был. Но потом гордость взяла свое, он разъярился, раздухарился и стал… нет, далеко не собой прежним, но все-таки теперь в нем по крайней мере проглядывали его былые качества. Бывший великий кудесник поймал кураж и, начиная с последней минуты третьего раунда и до последней минуты последнего уже не упускал его.

На этот раз обошлось. Но обойдется ли в следующий раз, если он будет? А ведь он будет.

Уходить, конечно, надо вовремя, но в самой такой постановке вопроса есть какая-то капитуляция перед жизнью. Все мы, мужчины лет с тридцати, а женщины, наверное, с двадцати пяти, ведем борьбу со временем, которую обречены проиграть. Но из этого же не следует, что с ним не надо бороться. Вот только борьбу следует вести лишь до тех пор, пока ты не стал смешным в своей борьбе, а как этот момент определить?

Для Роя Джонса большинство его горячих поклонников, в том числе и я, давно этот момент определили. Мы решили, что ему пора на покой, еще после первого боя с Антонио Тарвером, а потом застолбились в своем мнении, когда он проиграл три следующих боя. И, наверное, были правы, но какая-то это трусливая правота. Зачем драться, когда уличная шваль остановила тебя в темном переулке и потребовала денег, если тебя все равно, скорее всего, побьют? А ты отдай кошелек, в котором все равно почти ничего нет, и тогда не побьют.

Но, может быть, все-таки не стоит отдавать кошелек, если есть хоть какие-то силы его сохранить? И дело вовсе не в том, три рубля там или миллион, потому что тот, кто отдаст три рубля, с той же легкостью отдаст и миллион. Это ему только кажется, что, будь там денег побольше, он бы о-гого-го что устроил этим жалким грабителям. Ничего бы он не устроил, так что драться надо и за три рубля.

Рой Джонс не послушался наших мудрых советов, и спасибо ему за это. Он когда-то сошел с пьедестала, который остался пустым, так как ни у кого не хватило сил и таланта на него подняться. И пусть у него самого тоже их больше нет, чтобы туда вернуться, но ведь есть место и рядом с пьедесталом. А девочки пусть смеются, сколько им влезет.

В следующем бою со знаменитым британцем Джо Кальзаге Рой сумел послать противника в нокдаун в первом раунде, и это показалось началом его последнего чуда. Но Кальзаге легко встал и легко победил. Чудо, как обычно, не состоялось.

Не Рой себе яму (Рой Джонс)

10.08.2009

Джонс не оставлял попыток вернуть прошлое, потому что ничего, кроме прошлого, у него и нет. Эта колонка была написана в качества анонса к поединку, который Рой должен был выиграть, но победа в котором могла в конечном итоге привести его только к дальнейшим поражениям.

Наверно, это было неизбежно, но очень уж хотелось избежать. Когда-то великий, когда-то непобедимый, когда-то многократный, когда-то чемпион мира, когда-то в четырех весовых категориях Рой Джонс снова возвращается на ринг и 15 августа проведет бой с другим экс-чемпионом мира Джеффом Лейси. Двое вышедших в тираж будут выяснять, кто из них вышел в него дальше.

Думаю, победит Рой Джонс. На Лейси-то его еще должно хватить. Но я все-таки надеюсь, что не хватит, просто чтобы, наконец, закончилось это отрезание кошке хвоста по частям. Причем в роли кошки находится как сам Джонс, так и многие миллионы его поклонников, и я в том числе.

Есть молодые люди, которым не хочется взрослеть. Если у родителей есть деньги, этот процесс можно затягивать достаточно долго. Есть не очень молодые люди, которым не хочется стареть. Для них есть виагра и всякие медицинские хитрости. Рой Джонс относится сразу к обеим этим категориям: он стареющий мальчишка, который не хочет взрослеть.

В последний раз мы видели настоящего Джонса на ринге 1 марта 2003 года, когда он победил чемпиона мира в тяжелом весе по версии WBA Джона Руиса. Игры с весом тогда Роя окончательно доконали. Я не так давно встречался с ним. Меня совершенно поразили его габариты. Ростом не выше 180 см с очень скромной рамой, он мог бы всю карьеру провести не то что в категории до 72,6 кг, с которой когда-то начинал, а даже в предыдущей – до 69,9 кг. Вместо этого он пошел в веса до 76,2 кг, до 79,4 кг и, наконец, дошел до тяжелого веса. Это было совершенно чудовищное издевательство над организмом. На бой с Руисом Джонс вышел с весом под 90 кг. Выглядел он при этом каким-то надутым богатырем.

Не буду ничего утверждать. Может быть, я чего-то не знаю. Но я плохо представляю себе, как можно добиться таких результатов без каких-нибудь не вполне разрешенных спидручников вроде анаболических стероидов. Да у него шея тогда стала чуть ли не шире головы! Такие фокусы даром не проходят. А тут и возраст начал сказываться. Вся техника Джонса держалась на огромном преимуществе в скорости, а скорость, как известно, с возрастом уходит первой.

Уже в ноябре 2003 года в первом бою с Антонио Тарвером, для которого он опять сбросил вес до 79,4 кг, Рой выглядел совсем другим боксером. Он выиграл совсем чутьчуть. Тогда и надо было ему уходить, как ушел Леннокс Льюис после вот так, на бровях, выигранного боя с Виталием Кличко.

Рой не ушел. Вместо этого он проиграл нокаутом во втором раунде матч-реванш Тарверу, потом нокаутом же Глену Джонсону, потом по очкам третий бой Тарверу. В первых двух из этих боев он выглядел как будто его вытащили на ринг на аркане. Третий мог выиграть, но слишком боялся нокаута, что очень понятно в такой ситуации. Рой попал в положение Ахилла, которому вдруг сказали, что поразить его можно не только в пятку, а куда угодно, как всякого простого смертного. Ахилл от этого трусом не стал, но он еще не освоился со своей уязвимостью. А ведь в течение пятнадцати лет Рой Джонс казался именно неуязвимым. Между ним и всеми остальными лежала пропасть.

И вот пропасти не стало.

Раньше он мог утром перед боем играть в баскетбол или за пару часов до выхода на ринг плясать с девчачьим кордебалетом, а потом разносить своих противников в пух и прах, и вдруг это все ушло. После Тарвера он выиграл четыре боя и проиграл один, но именно тот единственный из всех, который имел смысл, – с Джо Кальзаге.

Я не смог заставить себя дочитать до конца откровения Джонса, высказанные им к бою с Лейси. Вспоминая свои поражения нокаутом, он сказал, что стал проигрывать, потому что его заставили работать как все, то есть высоко держа руки для защиты. Поломали технику, и вот – результат не заставил себя долго ждать.

Это не совсем соответствует действительности. Тот роковой удар от Тарвера во втором бою он пропустил именно потому, что его руки были не там, где надо. Просто ушли суперскорость и суперреакция, которые покрывали такие огрехи. Это все равно, как если бы стареющий плейбой стал объяснять, что девочка отказала ему, потому что он накануне не выспался и плохо выглядел. Да она тебе отказала, потому что ты старый хрыч, – хоть спи, хоть не спи. Я понимаю, что Рой Джонс меня не услышит, но меня так и тянет ему сказать: не рой сам себе яму. Точнее, не Рой сам себе яму. Для этого всегда найдутся другие.

Рой Джонс победил Джеффа Лейси, а после этого проиграл два боя подряд. Сначала – австралийцу Дэнни Грину нокаутом в первом раунде, а потом по очкам Бернарду Хопкинсу, у которого за семнадцать лет до этого выиграл фактически одной рукой, так как вторая была травмирована.

Последний шанс Романа Кармазина

01.06.2010

Когда можешь помочь другу – помогаешь. Когда не можешь помочь – пишешь статью в надежде, что она хотя бы его подбодрит. Именно этим я и руководствовался, когда перед боем Романа Кармазина с немцем Себастьяном Сильвестром сделал этот материал.

Скоро в немецком Нойбранденбурге Роман Кармазин выйдет на бой с чемпионом мира по версии IBF в категории до 72,6 кг и уроженцем этих мест Себастьяном Сильвестром. Для нашего тридцатисемилетнего экс-чемпиона мира это будет последним шансом вернуться на вершину. Впрочем, вся его боксерская жизнь состояла из последних шансов.

Последний шанс – 1

Много лет назад (я даже точно могу сказать сколько – девять) я позвонил одному известному в мире бокса дельцу и предложил, чтобы он взял Романа Кармазина под свое, казавшееся тогда могучим, крыло. «Да нет, – ответил делец таким тоном, что я сразу увидел его лоснящуюся морду. – Ему уже двадцать восемь лет, в этом возрасте поздно разворачиваться. Ни один серьезный промоутер его не возьмет».

Делец тот давно сдулся, даже не знаю, чем он сейчас занимается, но вряд ли чем-то хорошим, и задним числом я рад, что он не взял Романа под свое, оказавшееся дырявым, крыло. Тем более что свой первый серьезный шанс Кармазин через год получил и без него. Другое дело, что шансы Роман всегда получал такие, которыми было очень трудно воспользоваться. А началась их череда 12 июля 2002 года, когда Кармазин вышел против испанца Хавьера Кастильехо драться за временный титул WBC в весе до 69,9 кг.

Мне и по сей день кажется, что тот бой Кармазин проиграл не противнику, а себе. Получилось, шанс застал Романа врасплох. А он к тому моменту уже два года вынужденно топтался на месте, и никто из грандов, включая Оскара Де Ла Хойю, уклонившегося от боя с Кармазиным, сославшись на травму руки, не жаждал встречаться с сильным и безвестным бойцом, которому можно легко проиграть, а победа над которым никакой славы не принесет. И не надо никого обвинять в трусости. Никто не пойдет на тяжелую работу к злобному начальнику за маленькую зарплату, а возможно, не пойдет и за большую. Вот и чемпионы по боксу не согласны получать люлей за просто так.

Помню, я тогда разговаривал с Романом об этом, и он, человек до невозможности беззлобный, деликатный и всегда готовый войти в чужое положение, даже в ущерб себе, сказал, что он всех понимает и не осуждает. Вообще, на моей памяти он осуждал за что бы то ни было только себя. Так было и с тем неудачным боем с Хавьером Кастильехо, состоявшимся в пригороде Мадрида.

Роману очень хотелось не упустить этот шанс, и именно поэтому он его упустил. За ним всегда водился один грешок: если он начинал насиловать себя, то не мог остановиться. Вот как сам Кармазин рассказал об этом за два года до встречи с Кастильехо, описывая, в каком состоянии оказался накануне одного из своих поединков: «Я к тому моменту не отдыхал года три и просто загонял себя. Сам себя загонял, винить здесь некого. Тренер мне недавно сказал: „Роман, лучшее – враг хорошего“. Я с тех пор это все время повторяю, потому что эту простую истину понял на собственной шкуре. Нельзя бесконечно от себя требовать, требовать, требовать. Так может крыша поехать. Вот она у меня и поехала. Какое там поехала! Просто сорвало крышу! Я ничем не мог отвлечься от бокса, все время искал у себя ошибки. Ночью спать не мог, все думал, где и что я делаю не так. Вставал и начинал тренироваться. И так без конца. Засыпал только от полного изнеможения. У меня тогда даже в семье проблемы начались. Кто захочет жить с таким типом? И вот дело к бою подходит, а меня от одного вида перчаток тошнит. Начинается бой. Я боксирую на автопилоте. Ничего не вижу, не чувствую толком. Просто как автомат. А в бою всегда должно оставаться место для фантазии, импровизации. Всегда. Без этого никакого настоящего бокса просто не бывает. А тут робот какой-то вместо меня боксировал. Я то время даже вспоминать боюсь. Это был не я».

Тот бой Кармазин все-таки выиграл, но через два года, готовясь к бою с Кастильехо, Роман снова себя загонял. Просто потому, что как раз все эти два года его водили за нос, вроде бы предоставляя возможность подраться за титул, а потом ее отбирая. И так много раз подряд. В такой ситуации сдали бы даже пеньковые нервы.

Поражение от Кастильехо не было сокрушительным, но оно было бесспорным, и, что еще хуже, Роману теперь приходилось начинать все сначала. А это было тем более сложно, что знающие люди и в этом бою разглядели, что поражение не отражало реальной силы Кармазина, что он, как был, так и остался до жути неудобным соперником, который в хороший для себя день может кому угодно устроить на лужайке детский смех.

В общем, многие тогда сочли, что Роман упустил свой последний шанс. Первый последний шанс.

Последний шанс – 2

Как понять, поймал ты рыбу или нет, если ты ее после долгой битвы вытащил из воды, снял с крючка, подержал в руках, а потом тебя кто-то отвлек, ты на секунду оглянулся, и она выскользнула у тебя из рук? Любитель рыбной ловли, возможно, скажет, что поймал. Любитель ухи – что нет.

Роман Кармазин оказался именно в таком положении, как этот бедный рыбак. Формально он побывал чемпионом мира, но никаких радостей от чемпионства не вкусил.

В начале 2000-х годов первый средний вес (до 69,9 кг) несколько обмелел. Многочисленные звезды, выступавшие в нем, перешли в другие веса, а оставшиеся достаточно сильные бойцы не были так независимы в подборе соперников: отказывать Кармазину им было куда сложнее. У Романа появился шанс, которым он и воспользовался.

В апреле 2005-го Кармазин провел элиминатор за право драться за титул IBF с долговязым американским левшой Китом Холмсом. В первой половине боя он все пытался пристроиться к своему очень нестандартному противнику, а пристроившись, однозначно выиграл вторую половину и с ней весь бой, который, разумеется, проходил на чужой территории – в США.

И уже через три месяца он вышел на ринг против чемпиона – боксера из Уганды Кассима Оумы, осевшего в США. Бой проходил в Лас-Вегасе, где у африканца было куда больше сторонников в зале. Поединок начался очень здорово для Романа. В третьем раунде он дважды посылал Оуму на пол, сначала левым по печени, а затем правым прямым в голову. Твердолобый африканец сумел достоять до конца раунда, в четвертом пришел в себя, а в пятом и шестом дал настоящий бой. Роман сумел остановить его порыв в последующих раундах и безоговорочно выиграл поединок, с чем не стали спорить даже представители Оумы.

В том, что Кармазин выиграл эти бои, только его собственная заслуга, но для того, чтобы его до них допустили, сильно постарался Дон Кинг, с которым Кармазин заключил контракт. Это сотрудничество принесло Роману титул, но почти не принесло денег. В этом он повторил судьбу очень многих. Впрочем, виноват здесь был не только Дон. Я с ним неплохо знаком, и он мне много раз говорил одно и то же:

«Послушай, а что я могу сделать? В Америке Роман чужой. К нему хорошо относятся, очень уважают, но он чужой, и кассы на нем не сделаешь. А в России он, по-моему, никому не нужен. Я сто раз предлагал его бои самым разным вашим телеканалам и требовал далеко не запредельные деньги, но мне либо говорили nyet, либо вообще ничего не говорили».

Иногда Кинг после этого пускался в недоуменные рассуждения о том, что же это мы за люди такие, ведь, будь Роман американцем, у него не было бы никаких проблем с показом его боев по телевидению. Ведь он не только хороший, но и зрелищный боксер. (Справедливости ради нужно отметить, что разговоры эти шли в основном позже, когда Роман уже потерял титул.)

С организацией первой защиты у Кармазина вышли кое-какие проблемы, и бой состоялся только в июле 2006 года. Соперником его стал бывший абсолютный чемпион мира в категории до 66,7 кг американец Кори Спинкс – боксер безударный, но быстрый и верткий, как угорь.

Кармазин мог выиграть тот бой. Один судья даже поставил ничейные очки, а двое других отдали победу Спинксу со счетом всего лишь 115–113. Но Роман его не выиграл. Это был тот самый случай, о котором говорят «чуть-чуть не хватило», но эти «чуть-чуть» вмещают в себя всю пропасть между победой и поражением.

Наверное, сыграло свою роль то, что у Кармазина никогда не было противников даже отдаленно напоминавших Спинкса. Может быть, команда Романа не слишком верно тактически просчитала этот бой. Но, думаю, главную роль здесь сыграло то, что Кармазину элементарно очень нужны были деньги. Просто на жизнь. И понимание того, насколько сильно зависит его финансовое благосостояние от этого боя, вызывало волнение, которое и близко не вызывал сам соперник.

А тут еще один московский коммерсант звонил ему накануне боя миллион раз и бесконечно дергал за нервы, торгуясь до последнего по поводу мелкого рекламного контракта. Уже после боя Роман узнал, что этому коммерсанту, выполнявшему роль посредника, досталось значительно больше денег, чем ему самому, но пенять было не на что: никаких норм, кроме этических, тот не нарушил. Просто воспользовался горячкой перед боем. Лекция на тему «Жадность хуже, чем холера, жадность губит флибустьера» здесь не поможет. Тем более что флибустьер – и вообще, и данный конкретный – считает, что бабло побеждает зло. При этом злом считается исключительно то, что лежит между ним и баблом.

Боюсь, такой взгляд на вещи сильно отличается от версии Христа, но богу богово, а коммерсанту коммерсантово. Боксеру, по этой логике, видимо, боксерово. В случае с Кармазиным и его чемпионством это означало почти ничего.

Последний шанс – 3

Поражение от Спинкса не перечеркнуло карьеру Кармазина. По общему мнению, у него оставался шанс вернуть титул и, следовательно, у него появился еще один последний шанс, и казалось, он его не упустит.

В начале января 2007 года он сам поздравил себя с Новым годом, нокаутировав в четвертом раунде довольно сильного боксера Джеймса Обеде Тоуни. Перед этим нынешний чемпион мира по версии IBF в категории до 76,2 кг канадский румын Лучан Буте сделал это лишь в восьмом. Следующий бой Кармазина состоялся 23 ноября того же года, и это был элиминатор за право драться с чемпионом мира по версии WBA в категории до 69,9 кг. Соперником его был бывший, причем недавно бывший, двукратный чемпион мира мексиканец Алехандро Гарсиа.

Поединок состоялся в Лос-Анджелесе на андеркарде супербоя между Рикардо Майоргой и Фернандо Варгасом. Я там был и навсегда запомню эту поездку как одну из самых приятных за всю жизнь. Осень в Калифорнии – это как хорошее лето у нас. Стоит отъехать от города, вдохнуть какой-то солено-хвойный воздух – и кажется, что ты уже в раю. Но пока я старался провести как можно больше времени с Романом и его менеджером Стивом Бэшем. Никакого беспокойства ни у кого не было. Единственной проблемой оказалось то, что Роман сделал вес на взвешивании со второй попытки, но это явно его не измотало.