Текст книги "Старшая по подъезду"

Ремарка автора «Последний звонок»

Вчера был последний звонок у старшей дочки. Были мы с женой и мои родители. Жена на нервной почве немного начала кашлять. Начался концерт. Женя кашляет. Мой папа мне тихонько говорит:

– Давно у Жени кашель?

– Да вот только.

– От кашля хорошо… баня! Поехали!

– Как ты себе это представляешь? «Женя, поехали на дачу! Тебе в баню надо!»

– Ну не сейчас, конечно. Дождемся, пока кончится последний звонок.

Мама сидела рядом. Она очень грозно посмотрела на папу. Папа замолчал. На сцене учителя говорили слова напутствия. Жена опять начала кашлять. Папа опять тихонечко меня спросил:

– Вот вы зимой в Таиланд ездили. Женя кашляла?

– Нет!

– Вот. Баня еще лучше Таиланда!

Мама не выдержала и громко сказала папе:

– Гена, прекрати с ним говорить! Он опять про это напишет и на сцене будет показывать!

– Поздно, мама, поздно, – тихо сказал я и с любовью посмотрел на нее.

Письмо номер семь

Привет, Мама!

А помнишь, мама, Новый год?! Мы с Васей прям мелкие были! К нам домой отмечать пришли знакомые. Круто! Взрослые были в зале, а всех детей вы отправили в детскую смотреть на елочку, которая вращалась на механизме, сделанном папой у себя в шиномонтажке. Было очень красиво.

Потом механизм заискрил из-за короткого замыкания, и елка загорелась! Прям по-на-стоящему! Все дети начали кричать: «Елочка горит!» Взрослые из другой комнаты в танце дружно отвечали: «Ура! Елочка горит!» Мы опять: «Елочка горит!» Вы нам: «С Новым годом!» – и музыку погромче. Слава богу, кто-то из взрослых заглянул. Никто не пострадал. Но было страшно и весело!

Сегодня встретила соседку Ольгу, они всей большой семьей переехали сюда из Екатеринбурга. Да, мам, тут тоже есть соседи. Она рассказала:

– У меня есть мама. Ей девяносто три. Как только холодно на улице, она мне сразу звонит: «Оля, сегодня холодно! Надевай теплые штанишки!»

Оля ей отвечает:

– Мама, мне семьдесят! Я уж как-нибудь сама разберусь.

И только Ольга мне это рассказала, как сразу на автомате позвонила дочке:

– Маша, скажи Серёже, что сегодня холодно. Пусть тепло одевается!

– Мама, мне полтинник! Серёже тридцать! Мы уж сами разберемся! – ответили ей.

Вот ждут правнука, чтобы ему мозг выносить!

Странно отмечать Новый год там, где пальмы и нет тебя! С Новым годом, мама! Ты знаешь, что я загадала.

Глава «Женщина у кассы»

В обычном книжном магазине, в обычном провинциальном городе, за кассой стояла женщина преклонного возраста. У нее было круглое лицо, добрые голубые глаза, от которых лучиками разбегались морщинки, и милая улыбка. Казалось, она вот-вот скажет: «Быстро мыть руки и за стол. Я пирожков нажарила с картошкой!» Рядом с кассой стоял ксерокс. Женщина копировала какие-то документы. Но что-то нарушило существующий миропорядок.

Все началось с мужчины в сером плаще.

Он долго выбирал книгу в зале и подошел с ней на кассу:

– Приветствую вас. Набоков. «Лолита». По карте или наличными? – с улыбкой спросила женщина.

– Наличными, – тихо ответил мужчина и протянул купюру.

– Прекрасно. Пакет приобретать будете или пусть все полюбуются на педофила?

– Не понял?!

– Вот сдача. Пакет принципиально не продам! Надеюсь, тебя сразу арестуют и посадят туда, где тебя накажут за твои маленькие шалости, – с такой же улыбкой и нежной интонацией произнесла женщина.

– Да как вы смеете! – Мужчина очень быстро огляделся вокруг, положил книгу в карман и выбежал из магазина.

– От себя не убежишь. Следующий!

К кассе подошла молодая девушка и протянула книгу.

– Здравствуйте. «Пятьдесят оттенков серого». Что за день сегодня такой…

– Что-то не так?

– Все так. Весна. Повылазили. Можно ваш паспорт?

– В смысле?! Мне тридцать лет!

– Милая моя, сейчас столько стресса. Люди стареют очень быстро. Вчера по телевизору показывали дагестанского старца, а ему всего-то шестнадцать лет!

– Ну я же не дагестанский старец! Вот паспорт! – Девушка протянула женщине документ.

Женщина за кассой внимательно посмотрела в него и сказала:

– Эх, Алла Сергеевна Протасова… К сожалению, вчера приказ пришел, эту книгу вы можете купить только после сорока лет.

– Вы с ума сошли!

– Есть еще вариант. Я могу продать вам эту книгу только в присутствии ваших родителей. И пусть они полюбуются, кого они воспитали…

– Да как вы смеете! – Девушка в слезах выбежала из магазина.

– Эх, Алла, Алла, мужика тебе надо…

Возле прилавка остановился парень в ярко-красном пуховике и протянул книгу.

– Так, что тут у нас? Даниил Хармс. Собрание сочинений. Понятно. У меня к вам один вопрос. Трудный был выбор?

– Выбор?! – неуверенно спросил парень.

– Между дозой кокаина и этой книгой?

– Женщина, я вас не понимаю.

– А что глазки-то забегали?! Осторожнее, можно, как у вас принято говорить, «спалиться».

– Вы несете бред. Мне нравится этот писатель. Я покупаю его книгу. Это нормально.

– Согласна. Один наркоман читает другого наркомана. Это нормально.

– Я не наркоман!

– А в красном пуховике ходишь, чтобы с другой планеты было лучше видно?

– Вы не в адеквате!

Парень выскочил на улицу. Больше в книжном магазине никого не было. Женщина за кассой села в удобное кресло и продолжила копировать документы. Перед ней лежала стопка бумаг, которые она взяла утром на столе у директора банка.

Она тихонько сказала сама себе:

– Ненавижу, когда отвлекают от работы. Ну, что банкир, сгоришь в аду! С такими документами тебе еще и раскаленный свинец кое-куда зальют!

Ремарка автора «16 на 8»

Перед самым Новым годом был с Домиником у родителей. Мама сразу посадила меня за кухонный стол и поставила передо мной огромную тарелку с салатом оливье. Тут же в кухню зашел папа, присел рядом и начал очень внимательно наблюдать за тарелкой с салатом. Как и Доминик. При этом папа как ни в чем не бывало вел диалог со мной и мамой:

– Опять снег, да? – сказал он, контролируя каждую ложку салата, которую я подносил ко рту.

– Немного выпало.

– Скоро растает! Саша, а хочешь блины? Я же блины напекла, – суетилась мама.

– Конечно хочет. Вон, смотри, какой голодный, – поддержал ее папа.

Пока мама отвернулась за блинами, папа пододвинул к себе тарелку с салатом, быстро засунул в рот две большие ложки оливье и быстро зажевал.

– Вот блины. – Мама поставила на стол тарелку со стопкой блинов.

Папа перестал жевать. И показал маме большой палец, «класс». Даже Доминику поведение папы показалось странным. Мы внимательно наблюдали за происходящим.

– Спасибо, мам! – сказал я.

– Да, уже скоро весна… Ты бы чаю налила ему, – как бы впроброс добавил папа.

– Ну сам и налей! – резко ответила мама.

– Я салат от Доминика охраняю! – такому ответу удивился даже сам Доминик.

Мама пошла наливать чай. Папа опять начал быстро есть салат.

– Вот чай. – Мама присела с нами за стол. Папа перестал жевать.

– У нас изменения в жизни с отцом.

– Я уж заметил. Не пугай меня, мама.

– Шестнадцать на восемь! – сказала мама.

– Калькулятор нужен. Мам, о чем ты?

– Интервальное голодание. Шестнадцать часов не есть, восемь есть. Мы решили с отцом сбросить немного.

Папа внимательно смотрел на салат. Мама продолжила:

– И если бы кто-то четко следовал этому принципу, а не воровал салат у сына…

– Я следую. У меня интервалы чуть меньше, – тихо повинился папа.

– Пойми, тут важно поддерживать друг друга!

– Так я поддерживаю… тебя. Я-то при чем. Дачный сезон начнется, я скину.

– Вот и как с ним договариваться, Саш?! – посмотрела на меня мама.

Я не знал, что ответить. Вмешался папа.

– В старину девушку сажали на мешок с грецкими орехами. Если орехи раскалывались, то, значит, пора замуж выдавать.

Мы все многозначительно задумались. Я представил девушку и мешок орехов. Мама спросила:

– Это ты к чему сказал?

– Что-то так грецких орехов захотелось…

Письмо номер восемь

Привет, Мама!

В первом классе перед какой-то школьной ярмаркой, на которую нужно было что-то смастерить своими руками, мы с папой склеили картонный замок – со стенами, мостами, башнями. И понесли на эту ярмарку продавать…

Короче, я его и купила. Так он мне понравился. Потому что вместе с папой делали. Ему было тогда двадцать семь лет. В этом году шестьдесят восемь… Могло бы быть… Я помню это, как будто это было вчера.

Еще историю вспомнила, тоже посмеяться. Канун 23 февраля, мужской праздник. Мне лет десять. Думаю, что дарить папе. К парфюмерии я уже тогда была неравнодушна. Пошла, купила на свои деньги одеколон «Саша». Думаю, так, стоп. Папу моего зовут Максим. Нестыковочка. Взяла бритву, стерла бритвой имя «Саша» и фломастером написала «Максим». Делов-то. И гордо вручила папе!

А помнишь, как папа придумывал для меня разные милые прозвища?! Я уже почти все забыла, но одно запомнила на всю жизнь. Когда мне было года четыре, ты купила мне пижамку с зелеными сердечками. В этот же вечер я в ней легла спать, а папа, прочитав мне сказку, решил пересчитать сердечки на моей пижамке. Их получилось 1600. С тех пор он называл меня «мои 1600 сердечек»…

Мама, мне его не хватает! Как и тебе…

Позвони!

Глава «Мода»

1998 год. Двадцать пять лет назад

– Милая, к тебе можно?

– Да, мама, входи, – ответила девочка, которая рисовала что-то, сидя за небольшим письменным столом.

– Что рисуешь?

– Васю…

– А почему у твоего брата голова оторвана?

– Много говорит и мало делает, – уточнила девочка, добавляя красным карандашом капли крови.

– Не поняла?!

– Обзывается и в комнате нашей не убирается!

– Оля, так нельзя!

– Это абстракционизм. По телевизору видела.

– Оля, он твой брат!

– Художник так видит. Мам, что хотела?!

– Соседка заходила. У нее дела какие-то. Попросила, чтобы ты поиграла с ее Анжеликой у нас вечером.

Девочка перестала рисовать и раздраженно сказала:

– Ма-а-ам, я не буду играть с этой чикане!

– Ольга, не называй ее так.

– Пусть Вася с ней играет!

– У него тренировка.

– Мама, нет! Я не хочу. Она плохая!

* * *

Две девочки сидели в детской. Ольга, не обращая на свою соседку внимания, что-то рисовала в тетради. Вторая девочка с длинными волосами молча сидела на кровати. Через какое-то время она сказала:

– А мы с мамой скоро на отдых в Москву полетим! Там у нас фотосессия будет.

– А мы с мамой… Будем здесь отдыхать, – почему-то виновато ответила Ольга.

– Потому что у вас денежек нет. Мама говорит, что вы – семейка бомжиков, – злорадно проговорила Анжелика.

– ЧО ТЫ СКАЗАЛА?! – Оля сжала кулаки.

– Не кричи. В том, что ты бедная, ты не виновата. Родилась такой. Некоторые вообще крысами рождаются, и ничего. Твой папа во всем виноват – зачем заводить семью, когда работаешь в шиномонтажке? Маму твою только жалко, нашла бы себе мужика богатого. А так с вами мучается.

Ольга встала. Она хотела ударить Анжелику. Но выбежала из комнаты. Забежала в кухню, умыла лицо холодной водой из-под крана. У нее появилась идея.

Она вернулась в детскую:

– Анжелика, какие у тебя волосы красивые и длинные!

– Ох, это да. Мама говорит, что самые красивые в классе.

– Какая красота! Почти до низа спины! У меня таких никогда не будет.

– Нужны специальные шампуни. Вы их позволить себе не можете. Грустно.

Ольга сделала глубокий вдох и выдох.

– Жаль, конечно, что в Москве ты будешь немодной.

– Почему?!

– Я по телику смотрела, там свой, московский стайл.

– Какой?!

– Как у тебя. Только чуть-чуть покороче. Вы когда летите?

– Завтра!

– Эх, жаль. Парикмахерские все уже закрыты.

– Мама мне ничего про московский стайл не говорила.

– Когда ей. Она деньги зарабатывает. Это же отслеживать надо. Только бездельники типа нас…

– Блин, и как быть.

– Не переживай, в шапке походишь. Вот возьми Васькину шапку. Там пятно, правда…

– Нет! Надо срочно найти маму!

– Она только в десять освободится.

– Не-е-ет! – У девочки на глазах появились слезы.

– Анжелика, ну хочешь, я помогу?

– Как?!

– Я немного умею…

– Стричь?! Ты в своем уме?!

– Я брата постоянно стригу!

– Ты его стрижешь, потому что у вас…

– Денег нет! Да, нет! Но я в итоге стала хорошим парикмахером. Что я тебя уговариваю? Бери шапку!

– Хорошо. Давай чуть-чуть. Кончики, говоришь…

Прошло десять минут. В центре детской на стуле сидела Анжелика, завернутая в простыню. Ольга ножницами обрезала волосы до плеч.

– Готово! Выглядишь, как настоящая москвичка!

– Ты сказала чуть-чуть!

– Это и есть на языке парикмахеров «кончики подровнять».

– Красиво?

– Очень красиво!

– Никогда не думала, что можно в таком бомжатнике подстричься. Спасибо.

– В бомжатнике, говоришь… Последний штрих!

Ольга обрезала волосы Анжелики еще на десять сантиметров.

– Готово!

– А вы в этой комнате с братом вдвоем живете?

– Да!

– А родители в зале на диване?

– Ага.

– Да уж, сомнительное удовольствие. Может, вам пособие какое-то попросить у государства?

– Слушай, а хочешь в Москве всех сразить наповал?

– Да!

– Но это очень смело. Суперфэшн!

– Как?!

– Давай я тебя подровняю под парижанку?!

– Это как?!

– Под каре.

– Это модно?

– Очень!

– Давай.

* * *

Вечером на Ольгу кричали две женщины. Одна из них обещала куда-то написать заявление. Перед сном в детскую зашел папа. Присел на кровать и сказал:

– Мама рассказала сегодня… Про твою парикмахерскую.

– Хорошо хоть не под жителя Магадана подстригла! – донеслось с другой кровати.

– Вася, спи! Олюшка, надеюсь, у тебя были веские основания так поступить?

– Пап, очень веские. Мою семью нельзя трогать!

– Спокойной ночи!

– Па-а-ап, ты можешь поговорить с мамой, чтобы она не обижалась на меня?

– Поговорить-то могу. Но ты же знаешь ее.

– Упертая!

– Твоя мама самый добрый человек в мире! Знаешь, как она вас любит!?

– Знаю, – тихо сказала девочка и стала засыпать.

– Она простит, милая, но ей надо немного времени.

Ремарка автора «Отпуск и Доминик»

Воскресенье. Сижу за обеденным столом у родителей. Доминик радостно виляет хвостом и бегает по квартире. Мама и папа внимательно слушают «доклад о проделанной работе в отпуске».

Мы вернулись из отпуска в Таиланде. Доминика оставляли на две недели в отеле ультра ол инклюзив – у моих родителей.

Папа подливает чай, мама смотрит пляжные фотографии с моего телефона.

Я поинтересовался:

– Как Доминик себя вел?

– Очень хорошо! – сразу ответила мама. Папа же загадочно молчал.

– Как гуляли? – спросил я.

– Как Лика сказала – три раза в день ходили! Все четко! – Папа многозначительно посмотрел на маму.

– Во сколько поднимал?

– Ой, ты знаешь, по-разному. Иногда… – начала мама.

– Сегодня в шесть двадцать две! – четко и немного грустно ответил папа.

– Я новости читал, морозы были.

– Да, было до минуса сорока! Но мы ходили… – заявила мама.

– Я ХОДИЛ! – поправил ее папа.

– Ты, ты… Я к морозу не очень. Вечно на себя одеяло тянет! – сказала мама.

– Доминик как? Не мерз?

– Конечно замерз! Я ему надела старую куртку Таи, шапку-шлем и носки. Смешной такой был.

– И он пошел? – спросил я.

– Почти, – сказала мама.

– Я его носил! – выдал папа.

– Как?

– От точки до точки!

– Чего?

– Ему тяжело ходить было. Я его выносил из подъезда в ключевые места.

– Я на них в окно кухни смотрела и ухохатывалась, как он его от дерева к дереву носил! – улыбнулась мама.

– Забавная картина! – сказал я.

– Ничего забавного. Я вот одного не понимаю, Наташа, почему, когда морозы прошли, я все равно с ним один ходил гулять?

– Ну вы же с ним так сдружились, – пояснила мама.

– Сдружились? Мне казалось, что я постоянно нахожусь на улице!

– Зато на свежем воздухе! – отрезала мама.

Папа серьезно посмотрел на нее и ничего не ответил. Но все всё поняли.

Я надел на Доминика шлейку, и мы пошли домой. На пороге Доминик остановился и посмотрел на папу. Папа смотрел на него.

«Действительно, сдружились», – подумал я.

Письмо номер девять

Привет, Мама!

Вспомнила истории про брата. Он был очень добрый человек! Вася…

Первый класс. Первое сентября. Ты дала маленькому Васе большой красивый букет для учительницы. Через три часа Вася приходит домой. В руках этот же букет!

Ты спрашиваешь, что случилось. Он говорит, что сказал учительнице: «Вам столько букетов подарили, а моей маме никто не дарит. Можно я его ей подарю?» Учительница, конечно же, согласилась: «Выбирай любой!» Вася решил: «Нет. Мне любой не нужен. Мне нужен мой!»

Он же занимался спортом. Лет десять ему было. Ехал с тренировки троллейбусом. Купил билет. Счастливый. Съел. Тут контролер. «Где билет?» Высадил его на остановке. Ты денег ему давала только на две поездки. Жили скромно…

С ним вышли все ребятишки, кто ехал. Скинулись, купили хлеба и кетчуп. Шли пешком. Домой Вася пришел сытый и счастливый. Билетик подействовал.

А в двенадцать его не стало. Видимо, действие билетика закончилось. Как вы мне потом объяснили, «он ушел на радугу».

Я и сейчас знаю, что он там… с папой и Джеком. Так же смотрят старый телевизор. По кабельному показывают фильм с Чаком Норрисом. Вася пытается повторить приемы «учителя», папа ему дает «дельные советы» и сам показывает, как «правильно» надо! А мы с тобой ржем…

Мама, я в больнице. На днях должна родить. Очень волнуюсь… А знаешь что – иди ты к черту! У тебя нет сердца!

Глава «Ближе к звездам»

Девушка неторопливым шагом зашла в подъезд обшарпанной панельки. Она много раз задавалась вопросом: «Зачем я здесь живу, почему не перееду…» Но дел было столько, что некогда думать о ерунде. Она снимала квартиру на пятом этаже.

«Ближе к звездам», – шутил бывший, который говорил ей: «Я хотел бы остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовет меня в путь». На первом этаже жила «рентген-установка», опять же, как называл ее бывший. Милая бабушка, которая была старшей по подъезду. Старушка была очень ответственным человеком, поэтому через свой дверной глазок контролировала жизнь в подъезде.

Иногда это было уместно, но иногда… Пару раз, как бывший ушел, девушка, после задушевного разговора с подружкой и трех бутылок легкого рислинга, поднималась к себе, чуть-чуть пошатываясь.

Однажды бабушка с первого этажа молниеносно открыла дверь, и завязался диалог:

– Здравствуй, Даша!

– Добрый вечер, Наталья Николаевна!

– Какая чудная ночь! Уже час ночи!

– Да?! А я не заметила… Спокойной ночи!

– А цирроз печени ты тоже не заметишь?

– Наталья Николаевна, это не ваше дело… День рождения у подруги был.

– Хм… Даша, вот у меня тетрадка за последний месяц. Из тридцати вечеров двадцать пять ты возвращалась с дней рождений? У тебя все друзья родились в августе? Ты смотри, сколько львов…

– Наталья Николаевна, я не намерена с вами обсуждать мою личную жизнь! Вы мне – никто! И не надо за мной шпионить! У меня все будет хорошо! Павел – он сволочь! Он – урод моральный! – Девушка начала реветь. Она сползла по стене и села на ступеньку подъезда. – Наталья Николаевна, я хочу его вернуть! Я – ХОРОШАЯ!!!

Наталья Николаевна подошла к девушке, присела рядом с ней на ступеньку и тихо сказала:

– Конечно, милая, ты хорошая. Мы все хорошие. Мужчины – народ ненадежный. Меня тоже в какой-то степени обманули. Жили вместе. Жили хорошо…

– Вас тоже бросили? К другой ушел?

– Хм… Ну, в какой-то степени да.

– Все они козлы! – Девушка икнула. Ее язык стал еще больше заплетаться. Она положила свою голову на плечо соседки. – Ваш тоже к Нинке Зябловой ушел? Ох, Нинка… Это все сиськи ее…

– Нет, милая, мой к другой даме ушел. Более коварной. С косой.

– А, поняла! Блин, грустно это. Ик. Давайте выпьем. Помянем.

– Это не выход, Даша, ты убиваешь себя день за днем.

Последнюю фразу девушка уже не слышала. Она спала. Соседка разбудила ее, проводила до квартиры и уложила спать.

* * *

Девушка неторопливым шагом зашла в подъезд обшарпанной панельки. Тут же открылась дверь соседки. Она сказала:

– Даша, добрый вечер!

– Наталья Николаевна, я трезвая! После того вечера… Осмыслила…

– Я знаю, Даша. Наблюдала твою походку. – Обе собеседницы улыбнулись. – У меня дело к тебе есть.

– Какое?

– Дочка в письме попросила какой-то «Вотсап» на телефон поставить. Они в Америке живут, типа фотографии внука будут мне слать. Помоги?

Соседка увлекла Дашу в квартиру, где протянула ей черный телефон «Нокиа-3310».

– Наталья Николаевна, боюсь, на этот телефон никак не поставить. Он старый. Что же делать… Давайте я вам свой старый смартфон отдам?! Сейчас принесу…

– Дашенька, у меня есть какой-то. Они мне с Америки прислали. Вот, не распакованный лежит. Большущий, неудобный!

– Ого, это четырнадцатый промакс айфон! Они у вас миллиардеры? – Даша открыла коробку с телефоном, поставила его на зарядку и начала колдовать. – Вам симку надо поменять. Ща сделаем.

– Они программисты. У меня таких коробочек много. Как выходит новая версия – они мне присылают.

– Ничего себе! Извините, конечно, не мое дело… А почему они вас к себе не заберут?

– Она меня предала! Уехала! Я с ней не общаюсь! Письма шлет вот… – Впервые Даша увидела старшую по подъезду в замешательстве.

– Наталья Николаевна, вам плохо? Вот водички попейте! – Даша налила воду из чайника на кухне.

Наталья Николаевна пришла в себя.

– У нас с дочкой… Мы столько пережили с ней. Жили же хорошо. Зачем уезжать? Мы плохо живем, что ли?

– Ну не знаю. Ютитесь тут в однушке-хрущевке. Вы просто съездите на разведку. Поживете как человек! И решите.

– Даша, вот сразу видна разница между нами. Я живу как человек. Каждую неделю хожу на могилку… Что я там буду делать?! Они в коттедже живут. А здесь жизнь кипит. Я целым подъездом управляю. Тебя вот спасаем…

– Ага, уже спасли! Вот, готово! Ща сходим, симку поменяем.