Текст книги "Избранные труды: в 7 т. Т. V. Проблемы теории судебных доказательств"

Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.

Некоторые положения, которые касаются вызова для допроса в качестве свидетелей отдельных категорий должностных лиц и граждан, обладающих особым правовым статусом, закреплены не только в ГПК РФ и АПК РФ, но и в других нормативных актах.

Так, в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 19 Федерального закона от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ»[82]82
  СЗ РФ. 1999. № 28. Ст. 3466.


[Закрыть] член Совета Федерации и депутат Государственной Думы не могут быть подвергнуты допросу без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания РФ.

Свидетель имеет право на возмещение расходов, связанных с вызовом в суд, и получение денежной компенсации в связи с потерей времени.

Специфика арбитражного процесса заключается, в частности, в том, что у арбитражного суда имеется больше возможностей по вызову свидетелей по собственной инициативе. Арбитражный суд по своей инициативе может вызвать в качестве свидетеля лицо, участвовавшее в составлении документа, исследуемого судом как письменное доказательство, либо в создании или изменении предмета, исследуемого судом как вещественное доказательство.

В арбитражном процессе преобладает письменное начало. Что касается протокола судебного заседания, то, к сожалению, этот процессуальный документ в арбитражном суде нередко носит краткий и в значительной мере формальный характер. Поэтому особенность способа фиксации показаний свидетеля в арбитражном процессе заключается в том, что по предложению суда свидетель может изложить показания, данные устно, в письменной форме.

Показания свидетеля, изложенные в письменной форме, приобщаются к материалам дела.

Допрос свидетеля является самостоятельным процессуальным действием, направленным на получение в судебном заседании от допрашиваемого в установленной процессуальным законом форме сведений о фактах, имеющих значение для дела. Важная особенность судебного допроса заключается в том, что в нем может принимать участие большое количество лиц. Это судья, стороны и третьи лица, их представители, прокурор, а также и некоторые другие участники процесса.

Несмотря на распространенность в гражданском процессе показаний свидетелей, посвященную им юридическую литературу чрезмерно богатой не назовешь. О показаниях свидетелей в гражданском процессе наряду с другими средствами доказывания более или менее подробно идет речь в работах К. С. Юдельсона, П. В. Логинова, А. Г. Коваленко и М. К. Треушникова[83]83
  См.: Юдельсон К. С. Судебные доказательства в гражданском процессе. М.: Госюриздат, 1956. С. 156–190; Логинов П. В. Свидетельские показания в советском гражданском процессе. Лекция. М., 1956. 35 с.; Коваленко А. Г. Исследование средств доказывания в гражданском судопроизводстве. Саратов, 1989. С. 45–55; Треушников М. К. Судебные доказательства. М., 2004. С. 171–187.


[Закрыть]. Кроме того, данной проблематике были посвящены кандидатские диссертации П. В. Логинова и М. А. Фокиной[84]84
  См.: Логинов П. В. Свидетельские показания в советском гражданском процессе: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1953; Фокина М. А. Свидетельские показания в системе средств доказывания в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1991.


[Закрыть] и докторская диссертация В. В. Молчанова. Последняя была опубликована также в виде монографии[85]85
  См.: Молчанов В. В. Свидетели и свидетельские показания в гражданском судопроизводстве. М.: Городец, 2010. 431 с.


[Закрыть].

Что же касается показаний свидетелей в арбитражном процессе, то данная проблема, несмотря на ее теоретическую значимость и практическую важность, монографической разработке в процессуальной литературе до сих пор подвергнута не была. Кроме небольших по объему разделов учебников и комментариев к АПК РФ, а также немногочисленных статей в юридических журналах практической направленности, здесь и сослаться, кажется, не на что. Причем в качестве наиболее фундаментальной, по крайней мере по объему публикации (приблизительно 2,5 п. л.) и охвату практического материала, можно указать статью профессора из г. Тулы А. П. Рыжакова. Статья носит не вполне традиционное название «Понятие и статус свидетеля в арбитражном процессе. Основанный на судебной практике комментарий к ст. 56 АПК РФ» и размещена в СПС «Гарант».

В связи с тем что в арбитражном процессе преобладает начало письменности, показания свидетелей в качестве средства доказывания используются там не столь часто, как в судах общей юрисдикции. Впрочем, встречаются и отдельные экономические споры, при разрешении которых показания свидетелей в связи с отсутствием либо пробелами или иными дефектами письменных доказательств приобретают первостепенное значение.

Так, ООО «Ю.КОМ» обратилось к ОАО «Сбербанк России» с иском о взыскании задолженности за выполненные работы. Решением арбитражного суда первой инстанции в иске было отказано. В апелляционной инстанции дело не рассматривалось. ФАС Центрального округа решение отменил и направил дело на новое рассмотрение. Главной причиной к этому послужило то обстоятельство, что арбитражный суд первой инстанции необоснованно не принял в качестве надлежащих доказательств показания свидетелей. Каких-либо двусторонних письменных документов о приеме-передаче результата работ, как это вытекает из содержания ст. 720 ГК РФ, стороны не составляли. В связи с этим чрезвычайное значение приобрели свидетельские показания работников Орловского отделения Сбербанка. Из них следовало, что обусловленные договором работы фактически были выполнены истцом и приняты ответчиком. При этом свидетелями визировались и передавались своему руководству для подписания составленные истцом акты выполненных работ. Следовательно, показания свидетелей были основным доказательством, подтверждающим выполнение работ и их сдачу, несмотря на то что приемка работ должна оформляться составленными обеими сторонами письменными документами. Важным обстоятельством признания доказательственной силы свидетельских показаний, несомненно, являлось и то, что в качестве свидетелей допрашивались работники ответчика, которые и объективно сообщили суду то, что было им известно об обстоятельствах дела[86]86
  Постановление ФАС Центрального округа по делу № А48–803/04–1 от 29 июля 2004 г. // URL: http://www.lawmix.ru/centr/40891.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что вышестоящие арбитражные суды достаточно остро реагируют не только на необоснованное игнорирование показаний свидетелей, но и на нарушение нижестоящими судами правил о свидетельском иммунитете. Так, арбитражный суд кассационной инстанции, в частности, указал в своем постановлении по одному из дел следующее: «Апелляционный суд установил, что показания свидетеля Б. получены с существенным нарушением норм процессуального законодательства, поскольку в нарушение части 1 статьи 51 Конституции Российской Федерации, части 6 статьи 56 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации он не был предупрежден о том, что он не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.

В связи с чем суд сделал обоснованный вывод о недопустимости указанных свидетельских показаний в качестве доказательств»[87]87
  Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 1 августа 2008 г. № Ф04–4606/2008(8855-А03–41) // СПС «Гарант».


[Закрыть].

В плане предложений de lege ferenda следовало бы предусмотреть некоторое расширение свидетельского иммунитета в гражданском и арбитражном процессах, в частности для необходимости сохранения профессиональной тайны (врач, нотариус) либо когда освобождение лица от обязанности дачи свидетельских показаний может быть связано с определенными моментами морального свойства. Так, по соображениям этического порядка следовало бы прямо записать в процессуальных кодексах о возможности отказа свидетельствовать против свойственников, бывшего супруга, его ближайших родственников, а также против фактического супруга.

Близкие к этому правила, касающиеся свидетельского иммунитета, сформулированы, например, в ст. 206 ГПК Франции 1976 г. В соответствии с указанной нормой имеют право отказаться от дачи показаний родственники или свойственники по прямой линии какой-либо из сторон или ее супруг, даже когда брак с ним расторгнут[88]88
  См.: Новый Гражданский процессуальный кодекс Франции / пер. В. Захватаева. Киев: Истина, 2004. С. 74.


[Закрыть].

Несмотря на то что в правовом статусе свидетеля преобладают обязанности, у него имеются и определенные права. В частности, свидетель имеет право на возмещение расходов, связанных с вызовом в суд, и на получение денежной компенсации в связи с потерей времени.

Свидетель имеет право быть допрошенным судом в месте своего пребывания, если он вследствие болезни, старости, инвалидности или других уважительных причин не в состоянии явиться по вызову суда. В данном отношении интерес представляет следующий случай из судебной практики.

Черкесский городской суд рассматривал спор Р. с Ш. о признании права собственности на билет лотереи «Спринт», на который выпал крупный выигрыш. По обстоятельствам дела суду необходимо было получить свидетельские показания распространителя билетов Т., проживавшей в г. Сочи. Ей несколько раз направлялись повестки, однако Т. в судебное заседание не являлась. Наконец, председательствующим по делу в адрес Т. было направлено обстоятельное письмо. В нем сообщалось о невозможности разрешения данного спора без заслушивания показаний данного свидетеля. В письме содержалась настоятельная просьба к Т. приехать в г. Черкесск и высказывались заверения об оплате стоимости проезда и иных расходов, связанных с выполнением обязанностей свидетеля.

В ответном письме Т. указала, что ей действительно известны обстоятельства, интересующие суд, и она охотно даст соответствующие показания. Однако в связи с состоянием здоровья и преклонным возрастом она не в состоянии прибыть в г. Черкесск. Из консультации адвоката ей известно, что свидетель может быть допрошен судом по месту своего жительства, если вследствие болезни, старости, инвалидности или других уважительных причин он не в состоянии явиться по вызову суда. Поэтому Т. просит суд, чтобы ей была предоставлена возможность дать показания в г. Сочи. Основанное на законе ходатайство свидетеля было удовлетворено, а в адрес районного суда по месту жительства Т. было направлено судебное поручение.

Порядок получения показаний свидетеля

Порядок допроса свидетелей в самом общем виде сформулирован в ст. 88 АПК. Значительно более подробно регламентирован ст. 163, 170, 176–180 ГПК РФ и заключается в следующем. Явившиеся свидетели удаляются из зала судебного заседания. Председательствующий должен принимать меры к тому, чтобы допрошенные свидетели не общались с недопрошенными свидетелями.

При отложении разбирательства дела суд вправе допросить явившихся свидетелей, если в судебном заседании присутствуют стороны. Вторичный вызов этих свидетелей в новое судебное заседание допускается только в случае необходимости.

До начала допроса свидетеля председательствующий устанавливает его личность, разъясняет ему права и обязанности свидетеля и предупреждает об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. У свидетеля берется подписка о том, что ему разъяснены его обязанности и ответственность. Подписка приобщается к протоколу судебного заседания.

Одним из общепризнанных недостатков показаний свидетелей как доказательства является то обстоятельство, что на доброкачественность данного средства доказывания значительное влияние оказывает субъективный фактор. Так, по мнению германских юристов, показания свидетелей являются самыми ненадежными источниками информации, поскольку, даже если очевидец желает сообщить суду правдивые сведения, возможны заблуждения, обусловленные ошибками в восприятии и воссоздании устанавливаемых обстоятельств[89]89
  См.: Arens P. Zivilprozessrecht. München, 1978. S. 191; Baumbach A. Zivilprozessrordnung. München, 1981. S. 833. Приводится по: Елисеев Н. Г. Доказывание в гражданском процессе Федеративной Республики Германии: дис. … канд. юрид. наук. М., 1985. С. 35.


[Закрыть].

В сущности, эта же точка зрения излагается комментаторами ГПК Республики Казахстан. По их мнению, показания свидетеля об известных ему фактах всегда носят субъективный характер и нередко расходятся с объективной действительностью. Ошибки свидетелем могут допускаться в силу различных причин: возраста, культурного уровня и уровня образования, физических возможностей и пр. Поэтому суд при оценке показаний свидетеля должен учитывать указанные факторы, а также субъективное состояние допрашиваемого лица. При оценке показаний свидетеля также следует учитывать родственные, дружеские и другие отношения с лицами, участвующими в деле[90]90
  См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Республики Казахстан / под общ. ред. К. А. Мами. Астана, 2008. С. 282.


[Закрыть].

Судьи прекрасно понимают, что предупреждение об уголовной ответственности существенного превентивного значения в деле борьбы со лжесвидетельством не имеет. К тому же они не имеют возможности в рамках действующего законодательства самостоятельно возбудить дело по факту лжесвидетельства. В связи с этим суд, как правило, ограничивается критическим анализом показаний свидетелей, которые, с его точки зрения, являются недостоверными, а попросту сказать, лживыми.

Интерес в данном отношении представляет фрагмент решения Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 1 июля 2002 г. по делу по иску Т. И. Полетаевой к А. В. Мушинскому о признании завещания недействительным: «По ходатайству представителя истицы в судебном заседании были допрошены свидетели Буренко С. К. и Полетаев М. И. Первая из них является приятельницей, а второй – бывшим мужем истицы Полетаевой Т. И., причем Буренко проживает в г. Королеве Московской области, а Полетаев – в Ленинградской области. Оба свидетеля показали, что утром 18.07.2001 приблизительно в 8–9 часов утра они без какой-либо определенной цели прибыли в квартиру наследодателя Леонидовой (расположенную в Москве. – А. Б.) и находились в одной из ее комнат в момент подписания завещания. Полетаев, кроме того, показал, что он разговаривал с Леонидовой, которая ему сказала, что ждет нотариуса. Свидетель утверждал, что Леонидова изменила завещание, поскольку Мушинский не сдержал своего обещания в отношении денег.

Суд считает показания данных свидетелей недостоверными. И. о. нотариуса Иванов М. А. и свидетель Носова Г. И. подтвердили, что в квартире, где подписывалось завещание, кроме Леонидовой, Полетаевой, Ильина и Носовой, никого не было. Носова же, кроме того, показала, что Буренко и Полетаева она не знает и в квартире их не было. Даже если допустить, что свидетели говорили суду правду, их показания прямого отношения к делу не имеют и на исход его разрешения повлиять никак не могут»[91]91
  Архив Дорогомиловского районного суда г. Москвы. Дело № 2–814/02 за 2002 г.


[Закрыть].

Кстати сказать, факты лжесвидетельства, а в отдельных случаях даже массового, всегда были известны в истории правосудия. Любопытно, что от дачи ложных показаний до их разоблачения порой проходит много-много лет[92]92
  Например, в течение нескольких столетий историческая наука не могла однозначно объяснить загадку смерти царевича Димитрия, князя Углицкого, младшего сына царя Ивана Грозного. Царевич прожил всего восемь лет, однако политический кризис (Смутное время), во многом связанный с его загадочной гибелью, продолжался как минимум двадцать два года после его смерти.
  Какие события на самом деле произошли в г. Угличе 15 (28) мая 1591 г. – несчастный случай или убийство? Окончательного ответа на этот вопрос в течение нескольких столетий, по существу, не было, несмотря на чудом сохранившиеся и дошедшие до наших дней довольно обширные материалы следственного дела. В нем зафиксированы показания многочисленных свидетелей. Часть свидетелей утверждала, что они являлись очевидцами происшествия, другие же говорили с чужих слов. Из показаний практически всех свидетелей вытекало, что страдавший эпилепсией царевич во время припадка нанес себе смертельное ранение горла.
  Для прояснения обстоятельств гибели царевича известный криминалист профессор И. Ф. Крылов обратился к научному руководителю отделения детской нейропсихиатрии Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева, доктору медицинских наук, профессору Р. А. Харитонову, являющемуся одним из самых крупных в стране специалистов по детской эпилепсии.
  Перед специалистом, в частности, были поставлены следующие вопросы:
  1. Можно ли, основываясь на свидетельских показаниях, имеющихся в следственном деле, прийти к выводу о том, что царевич Димитрий страдал падучей болезнью (эпилепсией)?
  2. Если царевич Димитрий действительно страдал эпилепсией, соответствует ли описываемая свидетелями картина припадка действительности?
  4. <…> Если при начавшемся припадке эпилепсии нож (необходимая принадлежность при игре в тычку. – А. Б.) действительно находился в руках царевича, мог ли он во время припадка нанести себе смертельное ранение горла, повлекшее за собой чуть ли не моментальную смерть?
  Ознакомившись со следственным делом, профессор Р. А. Харитонов дал следующие ответы на поставленные ему вопросы.
  1. Несомненно, что царевич Димитрий страдал эпилепсией с психомоторными и генерализованными судорожными припадками.
  2. Описываемые картины припадков соответствуют действительности, но:
  а) царевич не мог сам зарезать себя ножом ни во время припадка grand mal (припадок большой судорожный), ни во время психомоторного припадка;
  б) вероятность того, что он во время припадка мог «напружиться» на нож, настолько мала, что не может приниматься во внимание. Таких случаев в мировой литературе со времени его убийства не было.
  4. Не мог, так как во время большого судорожного припадка больной всегда выпускает из рук предметы, находящиеся в руках.
  Свои ответы на поставленные вопросы Р. А. Харитонов дополнил следующими замечаниями: «Если больной царевич во время припадка мог “напружиться” на нож, то это единственный случай за всю писаную историю эпилепсии. Мне неизвестны случаи порезов ножом во время приступов. Известны случаи попадания под поезд, ожогов в костре и о горячие предметы, ошпаривания кипятком и горячим маслом. Я думаю, что ножей в домах за это время не стало меньше» (Крылов И. Ф. Были и легенды криминалистики. Л., 1987. С. 93. Приводится по: Плетнев В. Введение к кн. «Дело об убийстве царевича Димитрия». М.: Белый город, 2012. С. 17–19).


[Закрыть].

Каждый свидетель допрашивается судом отдельно. Председательствующий выясняет отношение свидетеля к лицам, участвующим в деле, и предлагает свидетелю сообщить суду все, что ему лично известно об обстоятельствах дела.

После этого свидетелю могут быть заданы вопросы. Первым задает вопросы лицо, по ходатайству которого вызван свидетель, представитель этого лица, а затем другие лица, участвующие в деле, их представители. Судьи вправе задавать вопросы свидетелю в любой момент его допроса.

В случае необходимости суд повторно может допросить свидетеля в том же или в следующем судебном заседании, а также повторно допросить свидетелей для выяснения противоречий в их показаниях. В последнем случае между свидетелями, по существу, проводится очная ставка[93]93
  Производство данного процессуального действия предусмотрено ст. 191 ГПК Беларуси. В судах же Российской Федерации в такого рода случаях речь, по существу, идет о фактической процессуальной деятельности. См. об этом: Боннер А. Т. Гражданский процессуальный закон и фактическая процессуальная деятельность // Боннер А. Т. Избранные труды по гражданскому процессу. СПб., 2006. С. 401–416.


[Закрыть].

Допрошенный свидетель остается в зале судебного заседания до окончания разбирательства дела, если суд не разрешит ему удалиться раньше.

Если показания свидетеля связаны с какими-либо цифровыми или другими данными, которые трудно удержать в памяти, то при даче показаний он может пользоваться письменными материалами. Эти материалы предъявляются суду, лицам, участвующим в деле, и могут быть приобщены к делу на основании определения суда. В иных случаях пользоваться какими-либо письменными материалами свидетель не имеет права.

Если предусмотренный гражданским процессуальным законом порядок допроса свидетелей был нарушен, то это с неизбежностью приводит к ошибкам в установлении обстоятельств дела. Так, Ставропольским краевым судом рассматривалось дело по заявлению В. М. Семенова о признании недействительными постановления избирательной комиссии Карачаево-Черкесской Республики от 2 сентября 2003 г. «О результатах выборов Президента Карачаево-Черкесской Республики» и протокола № 1 Избирательной комиссии Карачаево-Черкесской Республики о результатах выборов на территории КЧР 31 августа 2003 г.[94]94
  Дело, первоначально в рамках своей компетенции рассматривавшееся Верховным судом Карачаево-Черкесской республики в грубом противоречии со ст. 33 ГПК РФ, по существу, по чисто политическим мотивам определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ было передано на разрешение Ставропольского краевого суда.


[Закрыть]

При рассмотрении дела в противоречии со ст. 12 ГПК РФ не были созданы условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства. Это выразилось в том, что судом грубейшим образом был нарушен установленный законом порядок допроса свидетелей.

В решении суда имеются многочисленные ссылки на показания свидетелей, на основании которых суд обосновал отказ в удовлетворении заявления В. М. Семенова. В частности, суд излагает показания свидетелей Воробьева В. А. и Бородиной В. И. (председателей участковых избирательных комиссий):

«В ходе голосования во втором туре на выборах Президента КЧР и подсчета голосов нарушений избирательного законодательства допущено не было. Существенных жалоб и замечаний не поступало. Все пакеты, содержащие избирательную документацию, находятся в том состоянии, в котором они их упаковали». Сходные показания дали и допрошенные в качестве свидетелей многие другие участники избирательной кампании, которые суд назвал «аналогичными».

С выводом суда об «аналогичности», а точнее шаблонности, показаний вышеуказанных свидетелей нельзя не согласиться. Однако это произошло исключительно потому, что суд не стремился к установлению действительных обстоятельств дела, а предусмотренный законом порядок допроса свидетелей был грубо нарушен. По существу, это и предопределило «аналогичность» показаний свидетелей.

Вот фрагмент протокола судебного заседания, в котором отражено, каким образом допрашивался свидетель Воробьев В. А.

«Председательствующий: Первый вопрос: были ли на Вашем участке бюллетени неустановленного образца?

Второй вопрос: присутствовали ли Вы при опечатывании документов?

И можете ли Вы подтвердить, глядя на эти документы, так ли они запакованы сейчас, как и первоначально?

Свидетель Воробьев В. А.: Бюллетеней неустановленного образца на нашем участке не было, жалоб и заявлений от членов комиссии с правом совещательного голоса не было. По второму вопросу вся избирательная документация опечатывалась в моем присутствии и т. д.

Председательствующий: Подойдите, пожалуйста, к документам. Вам представлены для обозрения документы избирательного участка № 8 г. Черкесска. Скажите, те ли это пакеты, те ли подписи и та ли печать? И соответствует ли упаковка на момент ее опечатывания Вами первоначально?

Свидетель Воробьев В. А.: Да, я подтверждаю, что именно в таком виде, как мы их запечатывали, находятся документы, все подписи есть.

Председательствующий предлагает участникам процесса задать вопросы свидетелю».

Как наглядно видно из приведенного фрагмента, четко регламентированный ст. 177 ГПК РФ порядок допроса свидетелей судом был грубейшим образом нарушен, а именно: у свидетеля не было выяснено отношение к лицам, участвующим в деле; свидетелю не была предоставлена возможность в форме свободного рассказа сообщить все, что ему лично известно по делу.

Противоречила смыслу процессуального закона и одновременная постановка перед свидетелем сразу нескольких вопросов, из которых сразу же становилось ясным, что именно интересует суд по настоящему делу.

Все без исключения поставленные судом вопросы носили откровенно наводящий характер.

Аналогичным образом допрашивались и другие свидетели – председатели, заместители председателей и члены участковых избирательных комиссий. Как правило, допрос начинался с единообразных наводящих вопросов председательствующего. Содержание ответов на эти вопросы было уже заранее предопределено[95]95
  Подробнее об этом интересном деле см.: Боннер А. Т. Проблемы установления истины в гражданском процессе. СПб., 2009. 764–824. (Работа размещена также в СПС «КонсультантПлюс».)


[Закрыть].

Показания свидетелей, полученные в порядке обеспечения доказательств, исполнения судебного поручения, а также в случаях, когда свидетель допрашивался в связи с отложением дела слушанием (ст. 62, 64, ч. 1 ст. 70 и ст. 170 ГПК РФ), оглашаются в судебном заседании, после чего лица, участвующие в деле, вправе дать по ним объяснения.

В некоторых, впрочем, достаточно редких, случаях суд сталкивается с необходимостью допроса свидетеля, не достигшего возраста 16 лет. Процессуальный порядок допроса таких свидетелей дополнительно регламентируется ч. 2 ст. 176 и ст. 179 ГПК РФ. Эти свидетели не предупреждаются об ответственности за неправомерный отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. В то же время председательствующий разъясняет свидетелю обязанность правдиво рассказать все известное ему по делу. Думается, что такого рода обязанность, поскольку за ее нарушение не предусмотрено каких-либо санкций, не носит правового характера.

Допрос свидетеля в возрасте до 14 лет, а по усмотрению суда и допрос свидетеля в возрасте от 14 до 16 лет производится с участием педагогического работника, который вызывается в суд. В случае необходимости вызываются также родители, усыновители, опекун или попечитель несовершеннолетнего свидетеля. Указанные лица могут с разрешения председательствующего задавать свидетелю вопросы, а также высказывать свое мнение относительно личности свидетеля и содержания данных им показаний.

В исключительных случаях, если это необходимо для установления обстоятельств дела, на время допроса несовершеннолетнего свидетеля из зала судебного заседания на основании определения суда может быть удалено то или иное лицо, участвующее в деле, или может быть удален кто-либо из граждан, присутствующих в зале судебного заседания. Лицу, участвующему в деле, после возвращения в зал судебного заседания должно быть сообщено содержание показаний несовершеннолетнего свидетеля и должна быть предоставлена возможность задать свидетелю вопросы.

Свидетель, не достигший возраста 16 лет, по окончании его допроса удаляется из зала судебного заседания, за исключением случая, если суд признает необходимым присутствие этого свидетеля в зале судебного заседания[96]96
  Нужно заметить, что в связи с тем, что малолетние свидетели по гражданским делам в силу особенностей спорных материальных правоотношений допрашиваются крайне редко, то, соответственно, и положения ст. 179 ГПК РФ находят на практике весьма ограниченное применение. Несколько чаще малолетние свидетели допрашиваются по уголовным делам, когда в силу сложившихся обстоятельств они порой становятся свидетелями разного рода преступлений, в первую очередь преступлений против личности.


[Закрыть].

В юридической литературе верно подчеркивается следующее обстоятельство. Процессуальный закон не устанавливает возраста, с достижением которого лицо может быть допрошено в суде в качестве свидетеля. Суд вправе допросить в качестве свидетеля малолетнего, если он по своему физическому и психическому развитию может правильно воспринимать факты и давать о них правильные показания[97]97
  См.: Тихиня В. Г. Теоретические проблемы применения данных криминалистики в гражданском судопроизводстве. Минск, 1983. С. 62.


[Закрыть].

Наличие отдельных расстройств в психике человека, а также определенных физических недостатков не является безусловным препятствием для возможности такого субъекта давать свидетельские показания. Например, человек с плохим зрением может предоставить суду бесценную информацию о том, что он слышал. Но при таких обстоятельствах суду необходимо проявить особую внимательность при выяснении процесса формирования свидетельского показания.

Если у суда возникает сомнение, может ли быть свидетелем лицо с пониженным слухом или зрением, а также страдающее психическим заболеванием, то суд вправе обратиться к помощи специалиста либо назначить судебно-медицинскую или психиатрическую экспертизу[98]98
  В свое время автору этих строк в качестве адвоката-защитника довелось участвовать в рассмотрении уникальнейшего уголовного дела. Нападению истосковавшихся по женской ласке группы плотовщиков, сплавлявших лес по р. Бирюсе, подвергся дом инвалидов для женщин-психохроников, расположенный в с. Сергино Иркутской области. Все проходившие по делу потерпевшие, а также значительная часть свидетелей страдали разной степенью психических расстройств. Поэтому в процесс для помощи суду был привлечен врач-психиатр дома инвалидов, знакомый с особенностями психических расстройств у конкретных потерпевших и свидетелей. С учетом этого он давал суду консультации по поводу возможности заслушивания показаний определенных потерпевших и свидетелей.
  Дополнительную пикантность данному делу придавало следующее. Часть свидетелей, а именно некоторые из числа санитарок, не страдала дефектами психики. Однако в момент нападения плотовщиков они пытались укрыться от нападающих под кроватями. Не имея возможности воспринимать многих деталей преступления с помощью органов зрения, они рассказывали суду о том, что они в этот момент слышали.


[Закрыть].

Родственные, дружеские, враждебные, служебные и другие особые отношения не являются препятствием для того, чтобы быть свидетелем по делу. В то же время указанные обстоятельства могут быть учтены судом при оценке показаний таких свидетелей[99]99
  Статья 130 ГПК РСФСР 1923 г. содержала следующее правило. В случае заявления стороны о заинтересованности свидетеля в исходе дела или в случае особых отношений между свидетелями и стороной суд может не допустить допроса этого свидетеля. Однако последующие российские кодификации от института отвода заинтересованного свидетеля вполне правомерно отказались.


[Закрыть].

При исследовании и оценке показаний свидетелей необходимо также иметь в виду следующее. Восприятие, запоминание и воспроизведение определенных фрагментов окружающей действительности у свидетелей, в принципе, происходит по тем же объективным законам, что и у сторон. Однако здесь имеются свои особенности.

Как правило, свидетель не имеет юридической заинтересованности в исходе дела. Поэтому у свидетеля нет и необходимости имеющуюся у него информацию вольно или невольно искажать. В этом отношении показания свидетелей имеют определенное преимущество перед объяснениями сторон. Однако есть и другая сторона медали, объективно являющаяся недостатком показаний свидетелей. Не имея юридической заинтересованности в исходе дела, свидетель, по сравнению со стороной судебного процесса, обычно значительно менее полно воспринимает те или иные события, хуже удерживает их в памяти и по прошествии порой относительно небольшого отрезка времени намного менее подробно может их воспроизвести. Правда, бывают и исключения, объясняющиеся следующим.

В ряде случаев уровень восприятия, а также возможности запоминания и воспроизведения определенной информации значительно повышаются в связи с наличием у свидетеля фактической заинтересованности в исходе дела. Прежде всего речь идет о лицах, связанных особыми отношениями с участниками процесса (родственники, свойственники, друзья либо, напротив, недоброжелатели лиц, участвующих в деле, и т. п.).

В иных случаях особый интерес потенциального свидетеля к происходящему может быть обусловлен его профессией, увлечениями и т. п. В этом смысле профессиональный водитель либо опытный автолюбитель может рассказать о дорожно-транспортном происшествии намного больше и точнее, по сравнению с человеком, который абсолютно не интересуется автомобилями, а следящая за модой женщина может намного более точно описать одежду участников какого-либо происшествия, по сравнению со «средним» мужчиной.

Встречаются, хотя и не так часто, ситуации, когда заинтересованные лица могут не запомнить обстоятельства касающегося происшествия, в котором они участвовали, ввиду испытываемого ими сильного волнения, эмоционального стресса и т. д. И напротив, праздный зевака такого рода ситуации может запомнить намного более точно и подробно.

Достаточно характерно в данном отношении одно из писем А. М. Горького к Е. П. Пешковой: «Везде, где я и Шаляпин являлись, мы оба становились сейчас же предметом упорного рассматривания и ощупывания. <…>

(На похоронах А. П. Чехова. – А. Б.): Что это за публика была? Я не знаю. Влезали на деревья и – смеялись, ломали кресты и ругались из-за мест, громко спрашивали: “Которая жена? А сестра? Посмотрите – плачут!”

…когда мы садились на лошадь, нас окружила толпа, улыбалась и смотрела на нас. Кто-то – один на тысячи! – крикнул: “Господа, уйдите же! Это неприлично!” – они, конечно, не ушли»[100]100
  В сб.: Федор Иванович Шаляпин. Литературное наследство. Письма… М.: Искусство, 1963. Т. 1. С. 371.


[Закрыть].

Действующее законодательство относительно подробно определяет процессуальный статус свидетеля и процессуальный порядок получения известной ему информации (ст. 177–180 ГПК РФ, ст. 88 АПК РФ). В то же время оно не регламентирует методики допроса свидетелей, равно как и сторон (или их представителей), а также иных участников процесса. В процессуальной литературе имеются интересные наработки, посвященные процессуальной природе традиционных для гражданского и арбитражного процесса средств доказывания (объяснений юридически заинтересованных в исходе дела лиц, показаний свидетелей и др.). Однако методика допроса свидетелей, как и иных участников процесса, в процессуальной литературе, как правило, не обсуждается, что кажется нам не вполне верным.

При исследовании и оценке личных доказательств нельзя забывать и следующее. Заслушивание объяснений сторон и показаний свидетелей и получение информации, которой они располагают, далеко не всегда является приятной и легкой беседой, когда одни собеседники (лица, участвующие в деле, судья) спрашивают, а другие (стороны, свидетели) охотно делятся имеющейся у них информацией.

Как уже указывалось выше, стороны в силу наличия у них заинтересованности в исходе дела склонны имеющуюся у них информацию вольно или невольно искажать в выгодном для себя свете. Свидетели, вызванные по ходатайству одной из сторон, как правило, имеют с ней те или иные межличностные отношения (родственники, соседи, сослуживцы, знакомые и т. п.), а потому также могут имеющуюся у них информацию исказить в благоприятном для соответствующей стороны свете. Поэтому допрос стороны или свидетеля в процессе без преувеличения является высоким искусством, которым владеют далеко не все, даже профессиональные, юристы.

Весьма полезные рекомендации по поводу методики допроса участников процесса, включая, разумеется, и свидетелей, встречаются в отдельных исследованиях, посвященных участию адвоката в гражданском процессе. С соответствующими ссылками на источник они использованы в настоящей работе. Кроме того, в определенной мере автором обобщен собственный опыт участия в процессе в качестве представителя лиц, участвующих в деле.

Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что лучшими в мире являются английские адвокаты с их многовековыми традициями участия в судебных разбирательствах. До известной степени эти традиции были обобщены в английской юридической литературе. В частности, характеризуя книгу Рихарда Гарриса «Школа адвокатуры»[101]101
  Гаррис Р. Школа адвокатуры. Руководство к ведению гражданских и уголовных дел / пер. с англ. Тула: Автограф, 2001. Блестящая по форме и превосходная по содержанию, впервые изданная еще в середине XIX в. и с тех пор выдержавшая множество переизданий книга Рихарда Гарриса до сих пор с соответствующими коррективами является великолепным руководством по ведению гражданских и уголовных дел.
  См. также: Веллман Ф. Л. Искусство перекрестного допроса / пер. с англ. М.: Американская ассоциация юристов, 2011. 294 с.


[Закрыть], ее переводчик П. Сергеич[102]102
  П. Сергеич – псевдоним выдающегося русского дореволюционного судебного деятеля Петра Сергеевича Пороховщикова (1867–?), автора великолепных и до сих пор переиздающихся работ «Судебная защита» (1908) и «Искусство речи на суде» (1910).


[Закрыть] указывал на следующую важную особенность данного сочинения.

В отличие от некоторых других сочинений подобного жанра, написанных в кабинете по другим книгам, книга Р. Гарриса была создана «по заметкам, схваченным на лету в бесчисленных процессах, где умный, образованный и опытный адвокат был опасным участником судебного состязания или внимательным его наблюдателем. Можно… сказать с уверенностью, что каждый товарищ прокурора и каждый адвокат, будь он русский, француз или немец, научился бы многому, если бы изучил Гарриса.

…Известно, что искусство допроса доведено в Англии до совершенства, и представитель стороны иногда вовсе отказывается от прений, предоставляя присяжным разрешить иск или обвинение по данным судебного следствия. Наши судебные деятели далеки от этого мастерства, и указания Гарриса по этому предмету могут быть очень полезны для них. Нам кажется, что не менее ценны и указания его о других моментах процесса, в частности о судебных прениях»[103]103
  Сергеич П. Предисловие переводчика // Гаррис Р. Школа адвокатуры. С. 7–8.


[Закрыть].

Здесь же П. Сергеич кратко излагает особенности английского состязательного процесса. Он напоминает, что судебное следствие начинается там вступительной речью обвинителя или гражданского истца, затем следует допрос выставленных им свидетелей, он называется главным, или первоначальным, допросом. После этого представитель противной стороны производит так называемый перекрестный допрос тех же свидетелей и допрашивает свидетелей со стороны подсудимого или ответчика. Последние, в свою очередь, поступают в распоряжение обвинителя или истца; после перекрестного допроса каждая сторона имеет право вторичного допроса своих свидетелей, так называемого передопроса[104]104
  Гаррис Р. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть].

Несмотря на проводимую в Англии реформу судебной системы, что, в частности, выразилось в принятии новых Правил гражданского судопроизводства 1998 г., основной порядок допроса свидетелей по универсальному (обычному) порядку судопроизводства, в принципе, можно считать неизменившимся[105]105
  См.: Кудрявцева Е. В. Гражданское судопроизводство Англии. М.: Городец, 2008. С. 110–114; Она же. Современная реформа английского судопроизводства: автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2008. С. 34–35.


[Закрыть].

Значение показаний свидетелей в английском суде существенно повышается еще и в связи с тем, что в этой стране не так жестко действует правило допустимости доказательств и с разрешения суда, в принципе, любые обстоятельства могут доказываться показаниями свидетелей.

Английские адвокаты любят говорить, что их профессия – задавать вопросы. И это действительно так! Высокопрофессиональный английский адвокат (а таких большинство) проходит длительный курс обучения своей профессии, в котором диалектически сочетается многовековой опыт английской адвокатуры и современные тенденции судопроизводства. В результате в ходе cross examination – перекрестного допроса адвокат бывает в состоянии сформулировать свидетелю серию вопросов, загнать свою «жертву» в старательно расставленную им систему ловушек и в конечном итоге заставить ее сказать то, что первоначально она порой вовсе и не собиралась поведать суду и участникам процесса.