Текст книги "Приют для животных"

20

Порванная рубаха, грязные брюки, синяк под глазом, разбитые кулаки – всё это подсказывало Вите, что Бубнов уже не первый раз участвовал в подобных схватках. Сколько ему лет было трудно понять – не то сорок, не то пятьдесят.

Корпагин приготовился к защите. Бубнов не двигался с места и молча изучал своего нового противника. Блевон стоял в сторонке, надеясь, что драка начнётся без него. Он приметил на бетонном полу кусок кирпича.

– Ну, давайте, уже! – заорал Рыжаков. – Чего вылупились друг на друга?!

– Спасибо за гостеприимство, – выкрикнул Корпагин и рванулся на встречу Бубнову.

Тот попытался нанести удар, целясь прямо в нос. Но Витя удачно отбил этот удар и нанёс встречный – прямо по зубам. Рыжаков присвистнул – он не ожидал увидеть такое.

Бубнов отмахнулся от второго Витькиного удара и пошёл в атаку. Он бил по лицу Вити, по плечам, по рёбрам. Корпагин не успевал ему отвечать и отступал. В конце-концов Бубнов прижал его к стене. И тогда Витя изо всех сил рванул в сторону, а его противник влупил ему в бок ногой.

Корпагин распластался на бетонном полу. Бубнов бросился к нему и не заметил Блевона с куском кирпича в руке. Тот очень ловко воспользовался ситуацией и изо всех сил острой частью своей находки влупил по голове «любимого бойца» Рыжакова.

Бубнов рухнул прямо на спину Вите. Пока Витя пытался развернуться и сбросить в сторону тяжёлое тело противника, Блевон уже замахнулся окровавленным куском кирпича и на него. Прогремел выстрел.

Блевон выронил камень.

– Извини, Блевончик, – произнёс за его спиной Денис. – Как управляющий ты мне не подходишь.

Витя поднялся на ноги и уставился на двух мёртвых своих противников. К нему подошёл Рыжаков и обнял за плечи.

– Пошли, Витёк, спать. Я рад, что доставил тебе так много новых ощущений.

21

Витя, оставшись один в комнате, не выдержал и разрыдался. С таким наглым беспределом ему ещё не приходилось встречаться. Рыжаков не боялся ни чёрта, ни бога. Убивал людей, словно орешки щёлкал. То, что это больной на голову человек, не возникало никаких сомнений.

Немного успокоившись, Витя решил осмотреть дом и уходить. В кирпичном здании Сашки не было. Значит, либо он где-то в доме, либо его вообще здесь нет. Выждав два часа, он выбрался из комнаты и, освещая коридор «фонариком – мобильником», стал исследовать первый этаж. Прошёл мимо спальни Рыжакова и лестницы, ведущей на второй этаж. И уставился на металлическую дверь с нарисованной лампочкой. Осторожно приоткрыл её и заглянул. В глаза больно ударил яркий свет.

Витя увидел стол с клавиатурой и системным блоком. А вот монитора на столе не было. Зато на стене, словно картина, висел жидкокристалический телевизор «Sony» с прямоугольным экраном. В ящике стола Витя обнаружил подписанные DVD – диски. И стал читать названия на них.

«ЗАКАЗ НОМЕР ШЕСТНАДЦАТЬ»

«СОЦИАЛЬНЫЙ РОЛИК»

«ПЕРЕДОЗИРОВКА»

«ЧЕРВИ»

«СМЕРТЬ ГОЛОДНЫХ КОТЯТ»

«СЕРИАЛ ГОЛОДНАЯ СЕМЕЙКА»

«ЧИХНУЛА И ОБОСРАЛАСЬ»

Витя сел за стол и нажал на «системнике» кнопку. Засветился экран телевизора, и стало видно, как загружается операционная система «WINDOWS». Витя выбрал диск с надписью «СЕРИАЛ ГОЛОДНАЯ СЕМЕЙКА». Выбор его был неслучайным. Он вспомнил, как с Андреем в холодильнике Трусовых нашёл замороженную голову питбуля Цезаря.

Витя загрузил диск и уставился на меню с четырьмя сериями. Кликнул на первую – в ответ получил: «Введите пароль»; то же самое произошло со второй и третьей серией. А вот четвёртая серия оказалась доступной. Витя увидел на экране телевизора Константина Ивановича и Маринку за столом, они находились в комнате, приспособленную под кухню.

– Что ты только жрёшь и жрёшь, дура? – выругался пьяный папаша и толкнул полную рюмку в сторону своей дочери. – Вот выпей чуток.

– Я домой хотю, – заплакала Марина. – К Сашке хотю.

– Выпей, я сказал! Слушай батьку! Вот увидишь, тебе станет легче.

На этом видеофайл закрылся. Витя подумал, что это сбой компьютера и запустил четвёртую серию заново. Получил тот же результат. Тогда он вставил диск «ПЕРЕДОЗИРОВКА».

Неожиданно до слуха Корпагина донесся смех Рыжакова. Витя весь напрягся и уставился на дверь. Смех больше не повторялся. Пять минут Витя просидел как парализованный. Затем запустил видеофайл и несколько раз оглянулся на дверь. Наверное, Денису что-то приснилось, предположил он.

– Сейчас я вам наглядно покажу, – заговорил на экране мальчишка лет десяти с полным шприцом в руках, – что происходит после того, как наркотик попадает в кровь. Для начала надо стянуть руку…

У Вити перехватило дыхание. Он увидел, как глупый ребёнок вводит в вену жидкую дрянь.

– Сейчас всё станет совсем по-другому, – произнёс мальчишка, его лицо вдруг стало испуганным, и он пожаловался прямо в камеру:

– Что-то сердце бьётся очень сильно… Так не было в прошлый раз.

– Ничего-ничего, потерпи, – раздался мужской голос за кадром. – Сейчас всё будет нормально.

Лицо мальчишки покрылось потом, он присел на пол и опять обратился в камеру.

– Плохо мне. Помоги, пожалуйста.

Витя сразу понял по ребёнку, что это не игра, а всё происходит по-настоящему.

– Боже мой, – прошептал Витя и перекрестился. – Рыжаков, ты точно болен.

– Ты забыл кое-что сказать, – напомнил мальчишке голос за кадром.

– Колоть наркотики это плохо, – чуть ли не плача сказал напуганный ребёнок, – не надо… не колите… Мама, мне плохо.

Мальчишка стал накреняться на бок. Витя не выдержал и остановил видео. Он понял, что произойдёт дальше. В висках застучала кровь. Корпагин пытался переварить увиденное. Где же Хмельницкий? Он же обещал прийти на помощь.

Витя увидел, как ручка двери медленно опускается. Он потянулся к кнопке выключения.

– Вот ты где, – раздался хриплый голос оперативника.

– Слава богу, – прошептал Витя. – Я думал вы уже никогда не появитесь.

– Интересное что-нибудь нашёл? – спросил Хмельницкий и вошёл в комнату.

– Здесь такое произошло, – стал рассказывать Корпагин. – Рыжаков прямо на моих глазах убил человека.

– Неужели, – раздался смешок Рыжакова за дверью. – Какая ж он скотина.

Хмельницкий резко обернулся. Вслед за ним в комнате с пистолетом в руках появился Денис.

– Присаживайтесь, господин мент.

Хмельницкий кивнул, не отводя взгляда от пистолета, и сел на стул у стены. Рыжаков перекинул пистолет из руки в руку и протянул его оперативнику.

– Для меня эта игрушка тяжеловатая. Можешь, Валентин, забирать её себе. Я привык пользоваться своим оружием.

22

Игорь Макаров сел на кровать, взял с прикроватной тумбочки фотографию Вадима, взглянул на неё и очень тяжело вздохнул. Он практически не спал с момента пропажи сына. Силы его иссякли, и на сердце навалилась такая тоска, что хоть плачь, хоть вой – всё равно ничего не поможет.

– Сыночек, я тебя обязательно найду, – сказал он. – Ты главное верь.

В спальню вошла Ольга.

– Если Вадимка сегодня не придёт домой, я покончу жизнь самоубийством, – заявила она.

– Оля, сядь со мной, – попросил её Игорь. – Давай, поговорим.

– О чём?!

– Присядь, милая. Умереть ты всегда успеешь. Давай ещё раз попробуем разобраться, почему пропал именно наш сын.

Ольга кивнула и села рядом с Игорем.

– Давай попробуем, – приняла она его предложение.

– Ольга, я клянусь. Я ни слова не скажу в упрёк по поводу того, куда ты отлучаешься по ночам, когда я ухожу в рейс. Но мне очень нужно знать правду.

– А ты не задумывался, почему, работая учительницей в школе, я могу позволить себе то, о чём другие учительницы мечтать не могут. Ты хоть раз спросил, откуда у меня такие красивые и дорогие шмотки?

– Ты же сама мне говорила, что приобретаешь их на распродажах.

– Очнись же ты, наконец! – не выдержала Ольга и закричала на мужа. – Даже для того чтоб приобретать подобные вещи на распродажах, одной учительской зарплаты не хватит.

23

Сашка попросил родителей перенести Маринку из кухни в холодную подвальную комнату. Он отдал им канистру и всю ночь просидел рядом с телом сестры. Тяжесть на сердце сменилась пустотой, проникнувшей в душу. Исчезло желание бороться за жизнь. Хотелось обнять сестру и заснуть с ней. И никогда больше не просыпаться. В этом мире он больше никому не нужен и никто его не любит.

Невыносимо так жить. День за днём одни страдания. И с каждым последующим становится всё хуже и хуже. Так хочется душевного покоя. Но вместо него страх: что случится через час, что будет завтра. Нет никакой защиты от агрессии окружающего мира. Зачем жить, если жизнь – это ад?!

Вадим молча жевал колбасу и огурцы, которые ему на тарелке принёс Сашка. Боль в желудке давала о себе знать. Но сильных приступов у него не было. И он уже второй раз нормально поел. Набравшись смелости, он заглянул в оборудованную под кухню комнату. Очень хотелось пить. Открыв холодильник – он нашёл то, что искал. Воду. Она была в пластиковых двухлитровых бутылках. Этими бутылками был забит весь холодильник. А вот еды в этом холодильнике не оказалось.

Вадим подтянул поближе к навесным шкафчикам скамейку и заглянул в них. Пустые кастрюли, тарелки, ложки и даже пакетики с приправами. И больше ничего. Ни хлеба, ни печенья.

Вадим вернулся в холодную комнату.

– Сань, а где ты колбасу с огурцами брал? – спросил он. – Чего-то я ничего не нашёл.

24

Витя не ожидал такого поворота событий. Рыжаков и Хмельницкий – друзья. И что самое неприятное – его банально разыграли. Почему он сразу не почувствовал подвох во всём этом глупом задании. Он, дурак, всё надеялся, что вот-вот появится опер с группой захвата и быстрёнько наведёт здесь порядок.

– Как тебе мои социальные ролики? – спросил у Вити Хмельницкий.

– Это вы сами снимали? – удивился парень.

– Впечатляют, правда?

– Я даже не знаю, как сказать.

– Согласен, – улыбнулся оперативник. – Они сложны в восприятии.

– Вы думаете, они будут кому-то интересны?

– Я не думаю, я знаю. У некоторых моих творений больше пяти миллионов просмотров в интернете.

– Зачем вы меня разыграли? – резко сменил тему разговора Витя.

– Ты, сопляк, полез не туда, куда надо, – ответил вместо Хмельницкого Рыжаков. – Любопытство твоё стало дюже опасным.

– Я, надеюсь, вы меня не собираетесь убивать.

Рыжаков и Хмельницкий переглянулись и заулыбались.

– Докажи, что будешь служить нам. И мы тебе дадим шанс, – сказал опер и протянул Вите пистолет. – Вот тебе задание: выйди во двор и убей одноглазого.

Корпагин взял в руки протянутое оружие и с диким ужасом уставился на него.

– Чего сделать? – переспросил он, надеясь, что это шутка.

– Парень! – вскрикнул Рыжаков и вытянул из-за пояса брюк свой пистолет. – Жить хочешь – выполняй! Хозяин не любит повторять.

25

Ирина Петровна захлопнула дверцу навесного шкафчика и стала будить Константина Ивановича.

– Костыль, а пожрать то больше ничего нет.

– И что? – спросил он, приоткрыв один глаз.

– Что-что?! – передразнила его Ирина Петровна. – Я не могу так. Мне пожрать надо. Придумай что-нибудь.

Ирина Петровна подняла с пола топор и бросила на стол.

– Надо дверь выламывать. Иди пробуй.

– Бесполезно, – сообщил Костыль. – Я ж сам помогал Рыжакову её устанавливать. Там замочек хитрый, когда закрываешь на ключ, штыри железные сантиметров под тридцать углубляются в стену.

– Получается, Денис ждёт, когда мы здесь сдохнем.

– Получается, так.

– Ну, нахрена, безмозглая скотина, ты его стал шантажировать?!

– А что я? Жрать то на что-то надо было.

– Думать надо, – повысила голос Ирина Петровна, – прежде чем что-то говорить.

– А что я сказал такого? Я только сказал, что если он мне через час не принесёт тысячу баксов, я Серёжку отправлю в милицию, и он всё расскажет.

– Серёжка ж ничего о случившемся не знал, – воскликнула Ирина Петровна.

– Какая разница. Знал, не знал. Мне припугнуть надо было.

– Вот и припугнул, – вздохнула Ирина Петровна.

В «кухню» к родителям зашёл Сашка с блестящими из-за слёз глазами. Его плечи и руки тряслись от негодования.

– Если б вы знали, как я вас ненавижу, – произнёс он. – Мне так стыдно, что я ваш сын.

26

По лицу Ольги покатились слёзы.

– Я вообще не вижу никакой связи с тем, что мы с Жанкой крутим свои дела.

– Кто такая Жанка? – спросил Игорь.

– Повариха наша.

– Вы что ли продукты питания из школьной столовой воруете? – вскрикнул Игорь. – На белых «Жигулях… этих ваших вывозите?

– Да. У нас всё продумано до мелочей. Об этом никто не догадывается. Даже ты об этом не знал, настолько мы делали всё аккуратно и тихо.

– Никто, кроме наших соседей, – прошептал Игорь, схватившись за голову, – которые частенько видят, что ты куда-то уезжаешь по ночам на этих поганых белых «Жигулях».

– Глаза б им повыкалывать, – всхлипнула Ольга.

27

Одноглазый управляющий стоял у забора и курил. Он увидел Корпагина с пистолетом и ухмыльнулся. На его загорелом лице появилась гримаса презрения.

Витя обернулся и взглянул на Хмельницкого и Рыжакова, которые остановились на ступеньках веранды. Они явно получали наслаждение от нового зрелища. Витя надеялся, что в пистолете нет патронов, что всё это прикол. Очередной розыгрыш. Не будут же они убивать своего управляющего просто так от делать нечего, только для того, чтоб себя потешить.

Могут, пронеслась мысль в Витиной голове. Ещё как могут! Корпагин вспомнил, как хладнокровно Денис убивал Блевона. Застрелил и глазом не моргнул. И даже не расстроился по этому поводу. Люди для него – это расходный материал.

– Чего, малой, вылупился?! – прикрикнул на Корпагина управляющий. – Стреляй, раз собрался. В таких делах не тормозят.

– Извините, – пробормотал Витя и резко развернулся. Он шагнул в сторону Рыжакова и Хмельницкого. – Я не смогу! – выкрикнул он и нажал на курок.

Раздался выстрел. Изо рта оперативника вывалилась сигарета. Он провёл пальцами по щеке, вытирая следы крови. Ему повезло – пуля слегка задела его лицо.

Рыжаков ответил на выстрел выстрелом. Одноглазый предугадал реакцию Дениса и оттолкнул Витю в сторону, при этом ловко вырвав из его рук огнестрельное оружие.

– Беги, пацан, пока не обосрался, – хохотнул управляющий и направил пистолет на Рыжакова. – Бросай, пушку, Денис. Я к тебе претензий не имею.

– Я к тебе тоже, – ответил спецназовец и выстрелил.

Коварная пуля попала в лоб одноглазому.

– Не убивайте! – заорал Витя и бросился к воротам.

Денис прицелился в него. Но тут подоспел Хмельницкий.

– Не стоит, – прохрипел он на ухо Рыжакову. – Ты сам себя лишаешь удовольствий.

Очутившись за территорией «приюта», Корпагин рванул в самую гущу деревьев и кустарников. Он бежал, не оглядываясь и не разбирая дороги. То уходил влево, то вправо. Ему казалось, что таким образом Рыжаков и Хмельницкий не найдут его в лесу.

Витя то выскакивал на просеки, то углублялся в чащу леса. Выбирал самые трудно проходимые участки. Он исцарапал себе лицо и руки, чуть не лишился глаза из-за обломанной еловой ветки. В конце-концов, остановился и прислушался. Его тут же напугал шелест листьев и треск сухих веток. Он уставился на деревья, надеясь, что это они издают подобный звук. Деревья действительно легонько наклонялись и скрипели под воздействием ветра. По той же причине дрожали листья на берёзах.

Но треск сухих веток раздавался не из-за ветра. Кто-то тихонько старался ступать по земле. И Витя стал оглядываться по сторонам. Никого не увидев, Корпагин ринулся, сломя голову, вниз по склону. Перескакивая через поваленную сосну, он зацепился за сук и рухнул на землю, больно ударившись подбородком о камень. Он попытался подняться, но на него тут же налетел Рыжаков и со всей силы влепил кулаком по затылку, вырубив одним ударом.

28

Валентин Хмельницкий прицепил левую руку Вити наручниками к решётке на окне в кирпичном здании. Он усадил парня на стул, поставил перед ним стол и сел напротив.

– Я хочу понять, – произнёс опер, – что ты за человек. Для этого мы проведём небольшой психологический тест. Я его разработал сам. Правда, испытать его на ком-нибудь мне всё никак не удавалось.

– Видите, как вам повезло, – съязвил Витя.

– Я думаю тебе тоже, – улыбнулся Валентин и подозвал к себе Дениса.

Рыжаков подошёл к столу и положил на него металлический кейс. Хмельницкий раскрыл его так, чтоб Витя смог разглядеть содержимое. В кейсе лежали различного назначения предметы: молоток, шило, сигареты с зажигалкой, зелёные таблетки, презерватив, ключ от наручников, пассатижи, стакан, ложка и шприц, заполненный мутной жидкостью.

Корпагин попытался понять, зачем Хмельницкий всё это ему показывает. Что он задумал? В чём заключается его тест?

Витя проглотил ком, подступивший к горлу.

– Выбирай, дружок, тот предмет, который кажется тебе наиболее безобидным. Хочу предупредить тебя, что две зелёные таблетки за несколько секунд прекратят все твои мучения. А ключ от наручников идёт в комплекте с презервативом.

– Я не буду ничего выбирать.

– То есть, ты предпочитаешь, чтоб я выбирал сам? – спросил оперативник и взял из кейса ключ от наручников. Он подкинул ключик к верху и обратился к Рыжакову. – Денис, а паренёк согласен сразу перейти к приятному.

– Я не согласен, – закричал Витя. – Я выбираю молоток.

– Хорошо-хорошо, – прохрипел Хмельницкий. – В моём тесте очень важно, чтоб ты выбирал сам.

– Неожиданный выбор, – хохотнул Рыжаков. – Почему, например, не выбрать ложку или стакан? Безобидные ведь вещи.

Хмельницкий схватил молоток и ударил им по мизинцу Корпагина. Витя вскрикнул и спрятал руку под стол. Из его глаз брызнули слёзы.

– Ты что творишь, мудак?! Тебе, что делать нечего?!

Валентин схватил парня за ворот кофты и притянул к себе.

– Слушай и запоминай, говнюк! Ко мне можно обращаться только на «вы». И только с моего разрешения.

– Да пошёл ты в жопу, сука! – сказал Витя и плюнул в лицо своего мучителя.

Хмельницкий оттолкнул Витю и вытер лицо рукавом куртки.

– Ну, как я прохожу тест? – успел спросить Витя и получил молотком по зубам. Удар был что надо – хороший, эмоциональный. Корпагин отлетел бы на приличное расстояние, но из-за пристёгнутой наручниками руки, его просто развернуло, и он ударился об угол подоконника.

Витя лишился трёх верхних зубов. Его губы и подбородок окрасились тёмной кровью. Он завыл от отчаяния и захаркал алой слюной. Боль пришла не сразу – чуть погодя. Сначала, в душу ворвалась ни с чем не сравнимая обида. Кто дал право этому моральному уроду издеваться над ним?!

– Слышишь ты, говноед, – прохрипел, сверкая злющими глазами, оперативник. – Я на сто процентов уверен, что к концу теста, ты будешь лизать мои туфли и говорить мне за это спасибо.

29

– Я с ума сейчас сойду, – пожаловалась мужу Ирина Петровна. – Наливай что ли по одной.

Костыль посмотрел на неё злющими глазами и поставил на стол канистру с остатками водки.

– Закусить надо бы чем, – произнёс он.

– Где я тебе возьму закусить?! – заорала она. – У самой желудок жрать просит. Ноет и ноет, падла.

Константин Иванович плесканул в стаканы спиртное из канистры.

– Ладно, была не была. Давай по одной.

Пока родители пытались заглушить голод спиртным, Сашка поднялся по лестнице и стал колотить шпателем по железной двери. Он бил и бил по ней не переставая.

– Откройте! – кричал парнишка. – Есть хотим!

– Сволочи, откройте! – не унимался он.

Когда его силы иссякли, он заплакал. К нему, превозмогая боль в желудке, поднялся Вадим. Он вытянул из рук Сашки шпатель и сказал:

– Будем стучать по очереди, и нас обязательно услышат.

30

Хмельницкий кинул молоток в кейс.

– Ладно, дам тебе передышку с условием, что ты мне поведаешь о своём расследовании.

– «Защем» вам это? – спросил Витя, его очень сильно трясло. Он не мог нормально говорить. Подбородок, губы, руки выдавали его нервное перенапряжение.

– Мне просто интересно до чего ты докопался.

– Хорошо, – простонал Витя. – Я всё в-вам расскажу. Так получилось, что в-ваш друг изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Я говорю о Денисе Рыжакове.

– Изнасиловал, скажешь тоже, – пробурчал бывший спецназовец. – Всё у нас было по согласию. Она сама хотела, только боялась мне об этом сказать.

31

На самом деле в тот злополучный день всё было не так, как утверждал Денис. Он стал распускать руки сразу после того, как сказал: «Но я не могу ждать до завтра». Одной рукой обнял, схватив при этом за грудь, другой погладил по колену. И только лысина его всё больше и больше от этого покрылась потом, выдавая его волнение. Он хотел по-хорошему, а она оттолкнула его и вскочила с кровати.

– Идите вон отсюда! – закричала Света, надеясь, что её услышат родители.

Но они её никак не могли услышать. Они спали мертвецким беспробудным сном на кухне. Мать лицом в тарелке, отец под столом. Дворник Лёша, порывшись в кармане Константина Ивановича и выудив из него остатки пенсии, прихватил полупустую бутылку водки и был таков. Может, он и услышал крики Светы, когда покидал квартиру, но об этом никому никогда не рассказывал.

Рыжаков повторил попытку обнять Свету. Он схватил её за руку и притянул к себе.

– Светочка, ну, успокойся, миленькая. Всё у нас будет хорошо.

Света сжала зубы и влепила ему оплеуху.

– Иди домой, дурак! Иди проспись, я сказала!

И тогда Денис схватил её за волосы.

– Отпусти меня, что ты делаешь? – громко зарыдала Света. – Я сейчас закричу!

Но Рыжакова было не остановить. Он решил брать силой.

– Заткни пасть, сучка! – прикрикнул он и стал стягивать с несовершеннолетней девчонки джинсы.

Сашка, услышав крики сестры, несмело выглянул из спальни. Он подошёл к двери, но побоялся нажать на ручку, так и остался стоять в коридоре. Светка, орала, рыдала, звала на помощь и Сашка испугался не на шутку. Его буквально парализовало возле двери. Он ничего не мог с собой поделать. Сколько раз он позже перематывал в голове эту ситуацию, сколько раз проклинал себя за бездействие. Он тысячу раз просил бога, чтоб тот дал возможность всё исправить.

– Ноги, живо раздвигай, – заревел, что дурной Рыжаков. – Я повторять не буду!

Услышав его очередной вопль, Сашка не выдержал и описался. За дверью раздался звук громкой пощёчины и приглушённые стоны. Когда Денис выскочил из спальни, Сашка стоял в луже собственной мочи и от стыда прятал глаза.

– Иди спать, – гаркнул на него Рыжаков, а потом более спокойным голосом добавил, – Ничего страшного не произошло. Так девочки всегда кричат от удовольствия.

Света, прорыдала всю ночь, а под утро стала будить отца.

– Батька… батечка… батенька… меня изнасиловали!

– Чего случилось, доча? – заплетающимся языком спросил плохо соображающий Константин Иванович. Он поднялся с пола и уставился на Свету.

– Я не понял. Повтори, пожалуйста.

– Меня изнасиловал твой друг Рыжаков, – сказала она и показала на низ живота. – У меня там всё болит. Крови так много.

Константин Иванович тут же изменился в лице. Он сжал кулаки. Прорычал что-то нечленораздельное, выпил остатки водки и с грохотом поставил пустой стакан на стол.

– Сама сука виновата! – завопил он. – Пришла вся расфуфыриная…. Проститутка бродячая, как ты можешь обвинять моего лучшего друга в чём-то таком?! Сама перед честным человеком ноги раздвинула, а теперь его обзываешь насильником?!

Костыль постучал кулаком по лбу своей дочери.

– Дура, подумай своей головой. Обвинить такого хорошего человека в таком грехе! Да, как у тебя, дрянь, язык поворачивается такое сказать! Да он! Да он нам всегда помогает, даёт водку на вексель. Где мы её будем брать, если не у него! А ты такое говоришь, безмозглая дура!