Текст книги "Новые сказки страны Оз"

Жители НЗ по этому поводу комплексуют, хотя и пытаются бодриться, заявляя, что, дескать, они «потомки британских бедных дворян и фермеров, не чета этим бывшим зекам из Оз» и жить с ними в одном государстве не желают. Это, впрочем, не мешает каждый год десяткам тысяч из них эмигрировать в Австралию в поиске более солнечной погоды и более высоких зарплат, что в свою очередь вызывает гневные речи некоторых новозеландских политиков о «недостаточном патриотизме наименее образованной части населения» их страны. Один из бывших премьер-министров НЗ даже утверждал (или шутил), что массовый отъезд новозеландцев в Оз в конечном счёте поднимает средний интеллектуальный уровень населения в обеих странах. Австралийцы к подобным наездам относятся достаточно спокойно, а в своих анекдотах обычно обыгрывают особые (можно даже сказать, интимные) чувства новозеландских фермеров к их многочисленным овцам (овец в НЗ проживает в несколько раз больше, чем людей), намекая, наверное, на то, что для таких отношений с овцами действительно без большого ума и дворянских корней ну никак не обойтись.

Но всё это, конечно, лишь дружеские шуточки добрых соседей. А вот что новозеландцы об австралийцах на самом деле думают? Без овец и без политики? Вот как раз по этой теме мне не так давно повезло услышать интересное мнение одного из жителей НЗ, можно сказать, «прямо из первых уст». В то время я работал в одной из сиднейских бизнес-консалтинговых компаний, участвовал в крупном новозеландском проекте и частенько летал из Сиднея в Окленд и обратно. Однажды моим соседом по перелёту из НЗ в Оз оказался колоритного вида мужичок, прораб-строитель, который к тому же стал для меня отличным собеседником под бесплатную выпивку и закуску.

– Послушай, друг, – чисто по-русски чокнулся со мной пластиковым стаканчиком прораб, – а ты сам-то куда летишь? Тоже на заработки в Оз?

– Да нет, наоборот, от вас из Окленда домой лечу. Я уже давно в Сиднее живу и работаю там, – отозвался я, тоже приподнимая свой стаканчик за его здоровье.

– Ну тогда повезло тебе, брат, – продолжал строитель, – я вот давно к вам на постоянку перебраться хочу, да с хорошей работой всё никак не получается. Всё контракты, контракты, а насовсем не могу устроиться. А очень хочу!

– Что, погода сиднейская так нравится? – полушутя спросил я.

– Да нет, с этим и в Окленде всё неплохо, – вновь наполнил свой стаканчик мой собеседник, – тут другое… Очень я ваш австралийский мейтшип люблю!

Поскольку чисто австралийское словечко mateship [солидарность, товарищество] имеет немало тонких оттенков, то я решил уточнить, а что именно в этом «мейтшип» ему более всего нравится.

– Ну как «что»? – замялся прораб. – Да всё! Ведь у вас никто ни на работе, ни дома друг друга не заложит начальству или полиции. Хоть экскаватор на выходные домой угони – никто не настучит! Увольнять каждого второго будут, а никто не расколется. А кто расколется – тому… ну, в общем, ты, наверное, знаешь, что тому бывает… Зеки же бывшие, настоящий народ, не то что наши мямли и стукачи! – строитель вдохновенно опрокинул ещё один стакан. – Так что, парень, радуйся! Ты попал в правильную страну. Лучше её, наверное, и на свете нет, – подмигнул мне прораб.

С таким добрым напутствием я и вернулся в Сидней, где долго вспоминал довольную рожу своего соседа по самолётному креслу и его пронзительные слова. Вот уж никогда бы не подумал, что в глазах ближайших соседей австралийская круговая порука (та самая, что иногда мажет, как копоть) может являться столь желанной и привлекательной! Или думать-то думал, а правильно высказать не мог? Или это и не круговая порука вовсе, а общинность и пролетарская солидарность перед буржуями? Или просто прав был их премьер-министр, и даже новозеландские работяги часто посметливее будут, чем все сиднейские бизнес-консультанты?

Какие же, однако, философствующие прорабы проживают в этой Новой Зеландии…

1.6. Об австралийских праздниках

Типичные атрибуты празднования Дня Австралии: «патриотические» солнечные очки, панамка с главным созвездием южного полушария (Южный крест) и футболка Straya (Страя – это ещё одно сленговое название страны Оз: так некоторые граждане произносят слово Australia – жуя слоги и пропуская добрую половину звуков). Ну и неизменный рабоче-крестьянский (некрафтовый) пивас и газовая барбекюшница (шашлычница).

Этот рассказ будет о праздниках, поскольку в них, как мне кажется, хорошо отражается национальный характер страны: как говорится, скажи мне, что и как ты празднуешь, и я скажу тебе, кто ты… И начнём мы, разумеется, с самых любимых в большинстве стран мира праздников – Рождества и Нового года. Кстати, если кто забыл, Рождество с Новым годом здесь, в Оз, случаются летом, а не зимой, и так как 85 % (!!!) австралийцев живёт в часе езды от моря (и это чистая правда – сам только что проверил статистику), то все, кто может, проводят эти праздники… разумеется, на пляже, где же ещё? Лежишь под ярким солнцем или под тенью зонта и потягиваешь холодное пиво из мини-холодильника Esky. Красота! Про «всех, кто может», конечно, это тоже всего лишь расхожая легенда (как и поголовно бронзовые австралийцы с их вечным летом в книге Даррелла), но на сей раз значительная доля правды в этой байке, действительно, есть – в день Рождества (25 декабря) и следующий за ним Boxing Day (буквально: День пустых коробок [из-под подарков]) народу на пляже раза в три-четыре больше, чем в обычный ноябрьско-декабрьский уикенд. Хотя, а чего ещё в эти дни делать? Почти все магазины, развлекательные и культурные учреждения закрыты, весьма жарко, у детей каникулы – действительно, сам бог велел ехать на пляж. Потом, однако, начинаются послерождественские распродажи и разные культурно-спортивные мероприятия, так что интерес к пляжам всё же идёт на убыль, хотя до конца школьных каникул (т. е. до самого конца января) он, разумеется, остаётся несколько повышенным.

Новый год многие австралийцы встречают просмотром праздничных фейерверков около знаменитых мест типа Сиднейского моста. Для граждан с маленькими детьми в 9 вечера там проводят, так сказать, генеральную репетицию салюта, а в полночь это же шоу ещё раз повторяют в расширенном варианте уже для взрослых. Некоторые особо жаждущие зрелищ люди занимают лучшие места для просмотра салюта аж с утра 31 декабря. Но это – только настоящие фанатики пиротехнических представлений, поскольку погоду накануне предновогоднего вечера никто гарантировать не может, а торчать целый день на жуткой жаре или под проливным дождём, по-моему, удовольствие ниже среднего. Другим популярным местом встречи Нового года вполне ожидаемо являются модные и не слишком модные клубы, пабы и рестораны, где можно долго и хорошо посидеть с друзьями. Правда, улететь в другой город вместо подвыпившего товарища в Австралии не получится (в аэропорту сравнят имя на билете и на водительском удостоверении улетающего), но вот на каком-нибудь тихом пляже «настоящие друзья» вас оставить в новогоднее утро вполне могут, если, конечно, будут уверены, что не надвигается шторм. А теперь попробуйте представить себе своё пробуждение от волн подступающего прилива или топчущихся по лицу чаек… Бодрит, не правда ли? Со мной такого не случалось, но говорят, что бывает, бывает…

Вообще, во время всех трёх околопраздничных месяцев (ноябрь – январь) жизнь в Австралии переходит в особый сверхрасслабленный режим. Вроде бы, все работают… но одновременно и каким-то образом почти ничего и не делают. Некоторые злые языки, конечно, могут вам ещё добавить, что и в другое время года народ в Оз не перерабатывает, а так, еле-еле трудится спустя рукава. Но с этим подлым поклёпом я позволю себе не согласиться (так вы и меня в вечном полубезделье на работе быстро обвините), так как, по моим личным наблюдениям, подавляющее большинство австралийцев обычно работает очень здорово, но вот за пару месяцев до Нового года с ними действительно что-то происходит: народ начинает подолгу обедать (читай, «шататься по магазинам во время, а вернее, после или до обеда», брать длительные перерывы на чай/кофе с задушевными разговорами с друзьями и подругами – это времяпрепровождение носит гордое название «catch-up», или «networking» [не путать с «not working»], почти ежедневно рано уходить на очередную рождественскую (даром что в ноябре) вечеринку или церемонию награждения ребёнка в школе или в творческом кружке и т. д. и т. п. С середины декабря люди вообще начинают массово уходить в двух– или трёхнедельные отпуска, а после возвращения снова (очень) медленно втягиваются в работу. Самые умные, впрочем, в отпуск в декабре-январе вообще не уходят, но и на рабочем месте… тоже, по сути, ничего не делают. Неофициальным концом этой расслабухи является празднование Дня Австралии (26 января), после чего дети снова отправляются в школы, а отдохнувшие радостные родители с возрождённым энтузиазмом принимаются навёрстывать упущенное за предыдущие три месяца на работе. О Дне Австралии, впрочем, стоит рассказать и подробнее.

День Австралии по степени размаха сопутствующих мероприятий вполне можно сравнить с советским Седьмым ноября: пафосные речи политиков, торжественная и массовая выдача австралийского гражданства иммигрантам (но, конечно, не всем желающим, а только тем, кто уже прожил в стране достаточное количество лет), награждение достойных граждан орденами и медалями, праздничные салюты, массовое ношение флагов или одежды, обуви и других аксессуаров, раскрашенных в стиле австралийского флага… Несмотря на значительную дозу официоза, в народе этот праздник очень популярен – все пьют за родную Австралию и гуляют. Хотя есть и исключения: аборигены, например, считают, что праздник в честь прибытия британского «Первого Флота» в Сиднейскую бухту (а именно 26 января 1788 года несколько британских кораблей с моряками, солдатами и ссылаемыми в Австралию заключёнными бросили якорь в заливе Sydney Cove и основали колонию Новый Южный Уэльс) является неуместным, так как, по сути, отмечает начало европейской оккупации аборигенской Австралии и последующего геноцида коренного населения. Аборигенам вторит местная «прогрессивная» общественность – зелёные там и всякие интернационалисты-либералисты (т. е. та братия, которая обожает беженцев, геев и прочих якобы сильно ущемлённых в правах личностей): они тоже считают, что праздник 26 января нужно перенести на другой день и переименовать, скажем, в День народного единства. Впрочем, большинство австралийцев относится к этой идее весьма прохладно, и я не думаю, что в ближайшие 10–15 лет празднованию Дня Австралии в его сегодняшнем виде что-либо угрожает. И правильно – нечего нам на поводу у «правозащитников» разных идти, тем более, что колонизацию Австралии в целом и в особенности колонизацию штата Новый Южный Уэльс «оккупацией и геноцидом» может называть лишь очень предвзято настроенный гражданин с весьма ограниченным знанием собственной истории. Действительно, в первые десятилетия существования Нового Южного Уэльса жёсткий (можно даже сказать, полутюремный) порядок его управления привёл к тому, что жертв среди местного племенного населения было в сотни, если не в тысячи, раз меньше, чем при колонизации, скажем, Северной Америки совершенно свободными жителями только что рождённых Соединённых Штатов (тысячи против многих сотен тысяч погибших). Сиднейская администрация, кстати, не гнушалась казнить (вешать) особо распоясавшихся белых граждан (прочитайте, например, про «Бойню на ручье Майл» (Myall Creek Massacre) и последующие показательные казни виновных в ней лиц). Подобные меры вызывали сильный ропот поселенцев, но геноцида аборигенов в целом не допустили.

Следующим из главных австралийских праздников является местный День Победы – АНЗАК день (25 апреля). Ну, с Днём Победы я, наверное, погорячился… Трудно называть Днём Победы день начала совершенно провальной операции, придуманной для австралийцев и новозеландцев английскими горе-генералами более ста лет тому назад (в 1915 году). Если копнуть чуть глубже, то празднованию 25 апреля Австралия обязана… Ну кому бы вы думали? Конечно же, России, кто же ещё в западных странах главный антигерой? Я это вижу примерно так: перед началом Первой мировой войны Великобритании было довольно непросто убедить русского императора выступить против своего родственника и традиционного союзника германского императора Вильгельма II. В качестве одной из морковок, которой Россию заманили на столь ненужную ей войну, было обещание отдать ей по результатам этой войны черноморско-средиземноморские проливы, почему-то столь притягательные для русских царей. Николай II на такую приманку клюнул и в войну вступил на стороне Англии и Франции. Британцы, однако, даже обещав, отдавать проливы России хотели меньше всего на свете (с такими «союзниками», как англичане, России и враги-то не нужны) и поэтому решили не гадать на кофейной гуще (сможет ли Николай у Турции Босфор и Дарданеллы в конце концов отбить), а действовать и побыстрее захватить проливы самим, чтобы потом… ну, типа, «добровольно отдать их России после войны» (шучу, конечно). Ну и ещё чисто по-английски умирать на далёкие турецкие берега вначале послали, конечно, не столько своих ребят, сколько войска из колоний и доминионов, включая и австралийско-новозеландский корпус АНЗАК… Вот только спланировали и скоординировали англичане всё из рук вон плохо – десант высадили не там, где нужно, а там, где турки его и ждали, и, несмотря на мужество австралийских и новозеландских парней, всё закончилось с военной точки зрения совершенно бесславно (десятками тысяч погибших и эвакуацией остатков союзных войск). Героизм солдат и офицеров, их верность долгу, Родине и присяге, однако, всё равно были, и именно это в Австралии и Новой Зеландии помнят и по сей день и ещё долго будут помнить. И такое отношение, по большому счёту, является совершенно правильным, потому что бесполезных жертв и в истории, и в народной памяти нет и быть не должно. А так можно и сражение на Куликовом поле, и Бородино с пожаром Москвы 1812 года, и ещё много чего «бессмысленными жертвами» обозвать – у нас таких умников тоже, к сожалению, хватает.

А отмечают АНЗАК день в Австралии, действительно, примерно так, как День Победы в России: шествиями ветеранов, возложением венков у памятников и солдатских могил и речами о том, что никто не забыт и ничто не забыто. Вот только настоящих ветеранов тех сражений 1915 года в живых уже не осталось ни одного…

После столь подробного описания предыдущих праздников я начну немного халтурить и по остальным пройдусь в более быстром темпе. После дня АНЗАК часто следующей по очереди идёт Пасха (но она, как и православная Пасха, скачет каким-то особым образом по марту, апрелю и маю, так что часто может и предшествовать АНЗАК-торжествам 25 апреля). Празднование Пасхи в Австралии имеет минимальное религиозное содержание и знаменательно только тем, что создаёт «сверхдлинные выходные» (два дополнительных нерабочих дня – пятница и понедельник), обычно приходится на осенние школьные каникулы и сопровождается трёхкратным ростом цен на краткосрочную аренду домов и квартир в популярных местах отдыха. На Пасхе общенациональные австралийские праздники и заканчиваются… Но в дополнение к общенациональным есть ещё местные праздники (для отдельных штатов, а иногда даже и для отдельных городов), например, чисто издевательский День рождения Королевы – британской королевы, конечно, – она здесь является декоративной главой государства. А праздник издевательский, потому что разные штаты отмечают его в разные дни, и, насколько я знаю, ни один из этих дней не совпадает с реальной датой рождения Елизаветы. Интересно отметить, что сразу после смерти королевы эти выходные были оперативно переименованы в «День рождения Короля», но… своего положения в календаре не поменяли (просто ярлык, типа, переклеили). Ещё есть День Труда (типа Первомай, но тоже вразнобой по штатам и почти везде не первого мая) и даже День банкира, когда работники банков отдыхают, а остальной народ работает. Я не шучу – и такой праздник действительно есть, по крайне мере, в Новом Южном Уэльсе, где я живу и работаю как раз в банке, поэтому и имею раз в году такой чудесный день, когда дети должны идти в школу, а папа на законных основаниях расслабляется в свой профессиональный праздник и никуда идти не обязан, – красота, да и только!

Вот, пожалуй, и всё… Описав полный круг, мы как-то незаметно снова подобрались к неофициальному началу предрождественского сезона – ноябрю. А если быть ещё более точным, то этот сезон (неофициально) открывается во вполне конкретный день – день Кубка Мельбурна – главных скачек Австралии, проводимых ежегодно в первый вторник ноября. И хотя на бумаге это выходной лишь для жителей Мельбурна, реально после часа дня работа останавливается по всей Австралии – половина людей отправляется на трёхчасовой обед (с пятиминутным просмотром самих скачек в 15:00), а другая половина просто выпивает на рабочих местах и пытается угадать, какая лошадь придёт первой. А иногда даже и не пытается: традиционное развлечение сиднейских офисных работников – это просто скинуться по паре долларов, нарезать бумажек с номерами лошадей и тянуть их вслепую – кому что достанется. Ну, а потом тот, чья лошадь приходит первой, и срывает приз. В этом году у меня на работе, правда, все вообще обленились и не стали такую лотерею устраивать, а просто пошли пить пиво и смотреть скачки у телевизора на кухне. Но всё равно многие загадывают какой-нибудь номер и ждут, выиграет такая лошадь или нет. Типа, если повезёт, то и до следующего Кубка удача с тобой будет. Мне вот как-то раз впервые за много лет повезло – загадал номер 17, и эта лошадь в последний момент всех обошла! А потом гляжу, и вправду весь конец года очень удачным получился – работает, выходит, эта странная примета… Так что в начале следующего ноября не поленитесь и сами загадайте число от одного до, скажем, двадцати. И потом проверьте, кто победил в Мельбурне. Если выиграете, то не пожалеете, сам проверял. А нет – так нет, тогда, может, через год повезёт. А австралийская удача – она прилипчивая! Вам её может и на несколько лет хватить, кто знает…

1.7. О местном женском дне 8 марта, или решение гендерного вопроса по-австралийски

День матерей (Mother’s Day) – это, пожалуй, самый близкий австралийский аналог российского 8 Марта. В этот день мамам и бабушкам полагается дарить открытки, чашечки, полотенчики, конфеты и другие «женские» сувениры. В сентябре есть ещё и День отцов (Father’s Day) – тогда папам и дедушкам дарят пивные кружки, подарочные инструменты (типа мини-молотков и складных отвёрток) и прочую «мужскую» лабуду.

Я всегда знал, что Австралия достаточно трепетно относится к своим дамам в целом и к теме женского равноправия в особенности. Ну стипендии там специальные для женщин учреждает, ставит задачи по повышению процента представительниц прекрасного пола среди депутатов парламента и т. д. Это всё понятно, и особого дискомфорта по этому поводу я, конечно, не испытываю. Отмечу, однако, что специального дополнительного выходного, посвящённого женщинам, в стране Оз нет. Есть День матерей (второе воскресенье мая), в который положено, как и предполагает название, поздравлять мам и бабушек, но это просто обычное воскресенье, хотя и с ореолом дополнительной праздничности. Ну и, конечно, есть ещё Международный женский день (8 Марта), но это тоже не дополнительный выходной, а просто день, когда поздравляют дам (обычно безо всяких специальных подарков). Будний день (или выходной, если выпадает на субботу или воскресенье) с оттенком феминизма, так сказать… Тут, кстати, в самый канун очередного 8 Марта у меня на работе случилось такое… Такое, что я до сих пор нахожусь в некоторой растерянности – может, это я просто приболел, лежу в легком бреду, и всё вокруг происходящее мне только снится?

Впрочем, давайте расскажу по порядку. Началось всё довольно буднично: пришёл я на работу, провёл инструктаж со своими офисными бойцами, сел к компьютеру ответить на срочные имейлы. Вот тут и подходит ко мне ухмыляющийся начальник и, невинно улыбаясь и пощипывая свою куцую бородку, вкрадчиво так спрашивает: «Алекс, а ты не в курсе, что мы с тобой на самом деле – женщины и теперь, возможно, ими уже навсегда и останемся?»

«?????» – у меня, разумеется, немного отвисает челюсть, и я даже не знаю, что сказать…

Выдержав паузу, чтобы сполна насладиться моей реакцией, Стивен раскрывает пикантные подробности этой новости. Оказывается, вчера вечером глава отдела кадров нашего банка имел длинный разговор с директором по контролю рыночных рисков (отделения, где мы оба работаем) и, среди прочего, рассказал ему о том, что при штатной проверке базы данных сотрудников было обнаружено несколько досадных ошибок. В частности, оказалось, что Стивен и я (даром что мы работаем в банке уже более 10 лет) с самого начала были записаны туда в качестве лиц женского пола…

«Ты как, ничего раньше не замечал?» – поинтересовался Стивен. Я задумался… Нет, замечал, конечно… Особенно лет сколько-то там назад, когда мне вдруг начали приходить целые косяки имейлов с приглашениями на всякие чаепития для женщин, или на встречи с «успешными бизнесвумен», или на лекции типа «как современной молодой женщине быстрее подняться по карьерной лестнице». Вначале я посмеивался, типа «я-то тут причём? Перенимать чисто женские приёмы успешного корпоративного роста мне, вроде, как-то не с руки…». Потом стал от всех подобных рассылок активно отписываться. На некоторое время это помогало, хотя потом, как говорится, «иногда они возвращались».

Сама база данных нашей 30-тысячной армии сотрудников банка – это особая песня. Начнём с того, что проверить половую принадлежность отдельно взятого индивидуума в ней почти невозможно из-за соображений то ли конфиденциальности, то ли толерантности. Нет, конечно, при приёме на работу эта информация туда вводится, но потом её ни увидеть, ни исправить нельзя. Или крайне трудно. С тех пор как в начале двухтысячных наш банк из соображений экономии отдал поддержку большинства своих нефинансовых баз данных какой-то IT-компании из Индии, там вообще что-либо исправить очень сложно. Индусы, которые должны, вроде бы, нам помогать, ни вежливостью, ни умением программировать особо не отличаются, по-видимому, полагая, что за те гроши, что мы им платим, хорошо работать – большой грех.

Не так давно мой приятель из нашего банка рассказал мне, что лет 6 или 7 назад, когда он устраивался к нам на работу, девочки из HR немного напутали в его имени (добавили лишнюю [повторяющуюся] согласную), и Расел (с одним «с») потратил довольно значительное время, пытаясь восстановить правильное написание. Он дошёл аж до самих индийских айтишников, которые непосредственно должны были бы эту лишнюю букву удалить, но… В последнем разговоре, в котором мой приятель (сам в прошлом программист) пытался объяснить своему индийскому коллеге, что, собственно, тому следует сделать, этот самый «коллега» на ломаном английском доходчиво растолковал назойливому собеседнику, что «австралийцам не стоит учить индусов, как исправлять ошибки в базах данных», и что он, как настоящий профессионал, отлично справится и без ненужных советов дилетанта… С тех пор прошло несколько лет, но воз, как говорится, и ныне там, и официально рядом со мной по-прежнему работает человек по имени Рассел.

Но, впрочем, давайте вернёмся к моему разговору с начальником. Я поделился со Стивеном своими воспоминаниями о женских имейлах, и тот признался, что тоже с этими вещами сталкивался, а теперь отлично понимает, отчего всё так происходило: нас обоих почему-то изначально оформили на работу как дам, и при последующих компьютерных запросах на тему «кому можно разослать сообщения о женском равноправии / солидарности / помощи в карьерном росте» наши адреса регулярно проявлялись и включались в список. Мы жаловались, нас из этих списков удаляли, но спустя некоторое время происходили новые запросы в неисправленной базе данных, наши адреса опять включались в рассылочные листы и т. д. В общем, как в русской присказке: на колу мочало – начинай сначала…

В процессе разговора настроение начало улучшаться, мы оба заулыбались, и я напоследок заметил, что после обнаружения нашей «проблемы» на таком высоком уровне индусов, наверно, всё-таки вздрючат, и эти дурацкие ошибки в момент исправят. Тут улыбка сошла с лица моего начальника. Он опять стал совершенно серьёзен: «А вот об этом, Алекс, я и хотел с вами конфиденциально поговорить. Видите ли, именно так наш директор и предложил сначала сделать – исправить ошибки, но начальник отдела кадров, посмотрев гендерную статистику нашего отдела, предложил не торопиться. У нас и так женщин можно по пальцам одной руки пересчитать… А если ещё целых двух «сотрудниц» в «сотрудники» придётся переделать… Совсем худо будет. В общем, они решили так: пока ничего менять не будем. Вопрос половой самоидентификации в настоящее время настолько щепетилен, что искать злой умысел здесь всё равно никто не решится. Может, мы с вами, Алекс, как это там называется… сомневающиеся (questioning) личности, то есть те, кто никак не может разобраться, мужчина он или всё-таки женщина. Таких, говорят, сейчас много». Напоследок Стивен выдал мне новые инструкции: в банке на эту тему особо не распространяться, от женских рассылок больше не отписываться и на неожиданные вопросы о моей половой самоидентификации по возможности отвечать уклончиво. На том и порешили…

Вот и в этом году, поздравляя всех своих родных и знакомых женщин с 8 Марта, я вдруг подумал, что весь этот местный чисто позднебрежневский маразматический угар вранья «для галочки в отчёте» в какой-то мере сделал сей знаменательный день и моим праздником тоже. Плюс теперь я могу всегда мягко напоминать начальству, что моё любое продвижение по служебной лестнице способно серьёзно улучшить нашу статистику по количеству представителей слабого пола в менеджменте среднего звена, а всякое повышение зарплаты снижает разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами. Тут ещё остаётся большой простор для кипучей статистической фантазии. И «чисто женских методов быстрого карьерного роста» мне, наверное, применять не придётся… Хотя, если всё пойдёт такими темпами, как сейчас, то уже через два-три года и мне могут поставить контрультиматум: или ты, Алекс, по-настоящему меняешь пол, или мы тебя заменим реальной женщиной. Или, на худой конец, индусом.

И ведь они действительно могут, гадюки болотные…