Текст книги "Вдохновение"

5.Приступ

Четверг начался с коллективной уборки. В этот раз мы дружно принялись убирать листья на территории станции. Ини-циатором стала Ксюша.

Мы с Андреем и Костей приоткрыли окно, впустив в спальню прохладного осеннего воздуха, продолжительное время наблюдая за маленькой девочкой, усердно наводящей порядок. Она уже собрала две внушительные жѐлто-оранжевые горки ли-стьев у самого здания вокзала и остановилась, решив передох-нуть. Она сорвала пару-тройку белых одуванчиков и по очереди дула на них со всей силой. Парашютики зависали недолго в воз-духе и медленно ложились на траву.

Андрей постучал по стеклу костяшкой указательного пальца, чтобы поздороваться.

Девочка обернулась и замахала нам в знак приветствия.

– Инструменты там, – она указала справа от себя, вытянув руку.

– Хорошо, мы скоро выйдем, – когда я повернулся к ребя-там, увидел, что Андрей принялся переодеваться.

– вернулся к колыбели подобрать подходящую одежду для уборки и обратил внимание на Костю, смотрящего в окно. Он был чем-то озадачен и, видимо, был не в настроении.

– А ты пойдѐшь? – поинтересовался Андрей, обувшись.

– Никогда не любил субботники, – ответил Костя протяж-ным занудным голосом.

– Да пошли, вот увидишь – будет весело! – позвал я.

– Может, позже присоединюсь к вам, – неуверенно пожал он плечами.

С одной стороны, я понимал Костю. Когда перешѐл в но-вую школу, сам не поддерживал это занятие, считал его жутко скучным и, когда предоставлялась возможность, отлынивал. Позже, наблюдая за ребятами, изменил своѐ мнение, присоединившись к остальным. С другой стороны, мне казалось, что он, как и я когда-то, просто отлынивает.

На самом деле на субботниках можно поговорить обо всѐм и в то же время – ни о чѐм, убив время, зато насмеявшись вдоволь до коликов. Учителя, конечно, периодически запрещали «болтать впустую», но это происходило только в тот момент, когда мы напрочь забывали об уборке и общались без умолку, стараясь бессмысленно перекричать друг друга.

Однако под конец уборки невооружѐнным глазом было видно, что спортивная площадка общими усилиями становилась чище и масштаб проделанной работы увеличивался…

– … да и голова болит, – продолжил он, приложив ко лбу раскрытую ладонь. – Лучше останусь редактировать стихотво-рение в своей колыбели, – он взглядом показал на неѐ.

– Ну хорошо, как знаешь, – выдохнув, сказал Андрей.

– Если что, обязательно приходи, – сказал я напоследок, и мы с Андреем спустились.

Весь инструмент оказался внизу в просторной кладовой. В ней спокойно могли бродить четверо человек, но пока никто из девушек не спустился, бродили по ней только я и Андрей. Мы нашли лопаты, грабли, садовые ножницы, а также перчатки для удобной работы. Некоторые совсем новенькие, другие вовсе не-пригодные для работы. С такими недолго и занозы получить, на них не осталось ничего, кроме огромных дыр.

Мы отобрали пять грабель и отложили ещѐ одну для Ко-сти. В случае, если он придет, может спокойно взять перчатки и инструмент. Также взяли единственную метлу, чтобы убрать листья с асфальтовой дорожки, окружающей основную территорию станции.

Все разобрали свои инструменты, а мы с Кариной стояли у входа в кладовую. Я приставил двое грабель к стене. Прикрыл дверь.

– Витя, а почему Костя не идѐт?

– Говорит, что неважно себя чувствует, хочет поработать над стихотворением, кроме того он не любит субботники.

– Хм, странно, даже Настя прибирается.

– Ещѐ сказал, может быть, придѐт позже. – Добавил я. – Ну что, поможем подрастающему поколению?

– Конечно, – улыбнулась Карина. Она надела перчатки, взя-ла инструмент. – Идѐшь?

– Да, скоро выйдем. Я за Ильѐй в его мастерскую.

– Хорошо, – Карина направилась к выходу.

Все изъявившие желание были в сборе.

Ребята разошлись по разным участкам и принялись за уборку территории. Илья и Ксюша остались со мной.

– Ксюша, ты хорошо поработала! – похвалил Илья.

– Спасибо, – улыбнулась она, – мне ещѐ дерево нужно будет полить, – девочка указала вдаль, где новое дерево стало выше прежнего, – я уже всѐ подготовила.

– надел перчатки, взял грабли и выбрал наиболее про-блемный участок. Листья собирал в горку, которая со временем становилась всѐ больше и больше.

– Так это правда? Ты говоришь, то кафе заперто? – решил продолжить вчерашний разговор Илья, когда Ксюша ушла по-ливать дерево.

– Да, закрыто, – кивнул я. – Мы с Костей не смогли открыть дверь. Но на стене справа установлена штука, очень похожая на счѐтчик… – Добавил я, убедившись, что нас никто не слышит.

– Счѐтчик? Ты о чѐм? – нахмурился в недоумении Илья.

– Ну да, наподобие тех аппаратов, которым необходим ключ для входа.

– Бред какой-то. Это же простое кафе, зачем там пропуск?

– поставил грабли прямо и немного прислонился к ним.

– Говорю только то, что видел, больше ничего.

– Нужно будет обязательно сходить. Ничего просто так не бывает. Может, найдѐм ответ, и получится открыть кафе.

– Сходим. Можно и после…

– хотел предложить Илье сходить к кафе после уборки, но отвлѐкся на Карину.

– Настя, это твоя? – Карина подняла с земли в беседке со-жжѐнную нотную тетрадь.

– На ней живого места не осталось, а почему ты решила, что она моя?

– Она и вправду почти полностью обгорела, но тут на за-главной странице в поле для имени написано: Анастасия Свету-шенко. Это же твоя фамилия, правильно?

– Да, точно… моя… – Настя оглядела всех и в слезах убе-жала к зданию вокзала.

Оставив инструмент, я повѐз Илью к беседке, Андрей тоже подтянулся с другого конца поля.

– Действительно, еѐ тетрадь, – сказал я, подняв остатки страниц, обгоревших по краям. От них на пальцах остались чѐр-ные следы, как, если бы я взял использованное бревно после ко-стра.

– И кто мог так поступить? – Илья возмущѐнно смотрел на страницы в моей руке.

– Если бы я знал, Илья. Честно, понятия не имею, – развѐл я руками в стороны.

– Видимо, пора закругляться с уборкой, – Карина подняла с травы грабли и отправилась к девушкам.

– Ксюша? – крикнул Андрей. – Что с тобой? – не раздумы-вая, он кинулся к сестре. Она громко кашляла и лежала возле дерева. Там же, в стороне лежала лейка, из которой вытекла оставшаяся вода.

Я молча стоял не в силах что-либо вымолвить. Казалось, пошевелиться не получалось, но моѐ чувство реальности вер-нулось ко мне.

– Поехали! Скорей! – повысил он тон.

Кашель у Ксюши усилился

– Что случилось? – вырвалось у меня.

– Ксюша… – Андрей сел на колени рядом с сестрой

– Что случилось? Что с Ксюшей?.. – обеспокоенно спросил Илья.

– У неѐ астма, я разве не говорил? – парень на секунду по-смотрел на нас и вновь перевѐл взгляд на девочку. – Ингалятор, ребята, вы не видели ингалятор? Сестрѐнка… ты его брала?

– Нет… кхм, кхм, я его… кхм… забыла… кхм, кхм…

Не обращая больше на нас внимания, Андрей взял девоч-ку на руки и быстро прошѐл мимо Ильи, который переживал за его сестру не меньше.

– Тебе помочь? – крикнул я вслед.

– Нет, я сам донесу!

Кашель прекратился.

– Куда? – Илья самостоятельно покатил коляску. Я шѐл ря-дом, чтобы помочь.

– В спальню девочек.

Наверху у двери ноги Андрея начали подгибаться. Он устал, едва удерживал девочку на руках.

Из мужской спальни вышел Костя.

– Что случилось?

– Приступ у неѐ! Помоги, а!

– Точно… у Ксюши же астма… – стукнул себя по лбу Ко-

стя.

– Костя, ну открой ему! Не тормози…

Костя открыл ему дверь. Андрей вошѐл в спальню и сел у стены, не в силах стоять. Но, несмотря на усталость, не переста-вал обнимать Ксюшу, прижимая к груди.

Костя нажал на стене кнопку. «Колыбель» под номером «1» спустилась вниз.

Мы с Ильѐй въехали первыми, девушки уже находились

– спальне.

– Еѐ нужно положить, – Костя забрал девочку у брата и бе-режно положил в колыбель.

Как оказалось, ингалятор лежал внутри «колыбели», но как мы ни старались, привести девочку в чувство так и не смог-ли.

– Что теперь будет… – Андрей подогнул ноги.

– Не бойся, Андрюха, всѐ будет хорошо! – обнадѐжил Илья, подавшись вперѐд. Он протянул парню руку. – Возьми, тебе нужнее…

– Что это?

– Моя пустая монета, подойди к сет-боксу и загадай, чтобы

– Ксюшей было всѐ в порядке, она работает так.

– Скажи, почему ты нам помогаешь, ведь она могла тебе са-мому пригодиться.

– Мне важно сделать хоть что-то хорошее для того, кто ря-дом. Сколько помню, я всегда жил только ради себя. Больше не хочется этого, не хочется думать, что мир крутится вокруг меня одного. Это вовсе не так.

– Спасибо тебе! – Андрей пожал руку Ильи и принял моне-

ту.

– А теперь давай за дело!

Андрей вытер с лица слѐзы, подошѐл к сет-боксу, пустил монетку и на дисплее отобразилась надпись: Кислородная маска готова к использованию!

– Смотрите, мальчики, – сказала Марина.

На колыбели образовалась стеклянная дверца с кисло-родной маской прямо над лицом девочки. Дверца закрылась, из-дав шипение, и «колыбель» поднялась вверх.

– Ты плачешь? Почему? – я встал напротив Кости, сидящего

– беседке со сложенными руками на поджатых коленях. Он пря-тал лицо.

– И вовсе я не плачу… – он начал отрицать очевидное, сме-тая слѐзы с покрасневших глаз. Их я увидел, когда парень под-нял голову.

– Так что же всѐ-таки случилось? – переспросил я.

– Это невозможно больше терпеть! Мне скоро двадцать, а я до сих пор ухожу из дома по вечерам. Ухожу, чтобы спрятаться

– каком-нибудь безлюдном месте, где меня никто не увидит, и вою белугой… Вою из-за того, что, как не пытался я, так и не обзавѐлся друзьями, с которыми было бы всѐ общее – радость и горе, походы и поездки… Так и не признался в любви и не смог отстоять честь девушки из-за трусости. Не порадовал родителей знаками отличия ни в учѐбе, ни в спорте… ни в чѐм… Непра-вильный я какой-то…

– Знаешь, в некоторой степени я тебя понимаю. Но послу-шай, что я тебе скажу: люди в принципе не идеальны. Это тот самый факт, который оспаривать бессмысленно… а если и надумаешь, остановись! Иначе загонишь себя в тупик и будешь жалеть. Не заморачивайся, не думай об этом долго, просто вы-кинь из головы. Потом сам почувствуешь, что жить без подоб-ных мыслей станет легче.

Я подошѐл к нему ближе и протянул ладони.

– Видишь их? В них лежал молоток всего пару раз и оба – неудачно. Я раньше думал точно так же, как ты, но позже решил смириться и заняться тем, что приносит мне удовольствие.

Я пишу, чтобы выговорится. Оставить себя во всех исто-риях, которые приходят мне в голову в надежде, что однажды моим родным и близким станут интересны все эти записи в мо-ѐм блокноте. Многие психологи даже практикуют такой способ лечения на своих пациентах и, как мне известно, это достаточно действенный метод.

– За те несколько недель, что мы живѐм вместе, я привязал-ся к каждому из вас… Но в последнее время со мной что-то происходит. Раньше не был таким, а сейчас сильно изменился… испортился… знал, что у Ксюши проблемы со здоровьем и…

– Подожди, почему ты так о себе думаешь? – перебил я его. – И при чѐм тут она? К чему ты клонишь?

– Это я украл еѐ монету. Украл, когда сдался и перестал ис-кать собственную…

– Что? – отстранился я на шаг.

Он закрыл рот ладонями не в силах больше сдерживать-ся, глаза его вновь налились слезами стыда. Он отвернулся в другую сторону. Но меня взволновало совсем другое. Я не мог больше сдерживать себя и, наконец, накинулся на него. Схватив его за грудки, принялся трясти со словами: «Что ты наделал?! Девочка ведь в коме сейчас, а если она не очнѐтся… как быть Андрею?!»

Он оттолкнул меня, да так, что удержаться на ногах не получилось, и я рухнул на землю, чуть не стукнувшись затыл-ком об угол деревянной скамейки.

– Ну, что? Что ты хочешь от меня услышать? Да, мне про-тивно от самого себя! Противно, что я оказался такой сволочью,

– не смог пересилить себя, наплевав на совесть. Понимаешь ты, нет? Но, что с этим делать я не знаю…

– Надейся, что девочка выживет!

Спустя несколько минут мы успокоились.

6.Новый маршрут

Утренний субботний душ помог мне немного рассла-биться. Развеял ненадолго переживания о самочувствии Ксюши

И мысли о поступке Кости. Когда открыл дверь в женскую спальню, предварительно постучавшись, обратил внимание на Андрея, сидящего на полу у стены недалеко от «колыбели» его сестры.

– Сколько ты уже так сидишь? Всѐ утро, что ли?

– Вроде того, – уставшим голосом ответил он и одобритель-но кивнул. – Не мог заснуть ночью. И зайти не решался. Не хо-тел лишний раз будить девчонок.

– Может, тебе пойти и выспаться, как следует? – предложил я.

– Нет, не хочу.

– Давно она болеет? – я взглянул на лежавшую девочку. Ко-лыбель была спущена, и Андрей спокойно наблюдал за сестрѐн-кой.

– С рождения. У неѐ бронхиальная астма. Если ей вовремя не использовать ингалятор, то начинается приступ.

Девушки ещѐ спали. Я сел рядом с Андреем.

– Ксюша уже давно в этом состоянии, раньше такого нико-гда не было… Как это называется, когда человек теряет созна-ние так надолго? – парень растерянно взглянул на меня.

– Я не специалист, но, если не ошибаюсь, это кома. Бывает так, что на человека влияет что-то определѐнное, и у него в го-лове происходит нарушение, – как мог, объяснил я. – Но это не точно, так что вполне возможно, что я могу и ошибаться.

Андрей вытащил из кармана ингалятор и принялся рас-сказывать, что часто напоминал Ксюше держать баллончик при себе. Тяжело вздыхая на протяжении всего разговора, сжимал ладони в кулаки, да так крепко, что раз от раза в спальне подни-мался хруст костяшек его пальцев.

– Думаю, тебе нужен отдых. Не хочешь спать, просто поле-жи, – моя ладонь тронула его за плечо.

– Хорошо, пошли, – кивнул Андрей, и мы поднялись с пола. Не успели дойти до двери мужской спальни, как внезапно

услышали за ней звонкий щелчок, за которым последовал зна-комый женский голос:

– Внимание, все! Новый маршрут! Поезд прибудет на стан-цию примерно через час, поэтому убедительная просьба к номе-ру семь: соберите вещи. Вы возвращаетесь домой.

Андрей тут же кинулся к сет-боксу, принялся вниматель-но изучать предстоящий маршрут, вглядываясь в ломанные и полукруглые жѐлтые линии.

Я тут же перевѐл взгляд на Илью. Он спал в «колыбели» под названным номером.

– Илья? Ты уезжаешь? – обернулся Андрей.

– Ты всѐ слышал сам. Это должно было когда-нибудь слу-читься.

Костя сидел в собственной «колыбели». Он и бровью не повѐл, хотя всѐ прекрасно слышал. Илья обратился к нему, ска-зал, что нас станет на одного меньше, но тот ничего не ответил.

– Да, но… – продолжил Андрей и обернулся к двери, – как я могу оставить Ксюшу в таком состоянии? Неизвестно, сколько времени займѐт дорога.

– попросил его не переживать, пообещал, что за Ксюшей мы обязательно присмотрим, а в случае перемен он всѐ узнает, как только вернѐтся. Андрей, задумавшись, долго стоял на ме-сте, но в результате согласился:

– Я отвезу тебя, Илюха, – он переключился на меня, – толь-ко, пожалуйста, не спускайте с неѐ глаз.

Я одобрительно кивнул.

Часы на улице громко пробили двенадцать раз. Мои наручные часы показывали одиннадцать, когда послышался первый удар. За прошедший час успели проснуться девушки. Мы всѐ им рассказали.

– И когда пришло сообщение? – Карина стояла у окна, наблюдая за происходящим снаружи. – Поезда что-то пока не видно.

– Недавно, – на коленях Илья держал собранную коробку с принадлежностями для рисования, с которой прибыл на стан-цию, – он приходит не сразу. Нужно немного подождать.

– А как же картина? Ты разве не возьмѐшь еѐ с собой?

– Нет, Настя, не возьму. Фестиваль в любом случае закон-чился, а картина, думаю, должна находиться здесь. Оставлю на станции немного себя. Если захотите связаться со мной, то захо-дите в мастерскую.

– Я тебя не забуду… – на глаза Марины навернулись слѐзы. Он взял руку девушки и, не отрывая взгляда, сказал:

– И я тебя. Мы обязательно скоро увидимся! Не знаю поче-му, но я точно знаю, что это произойдѐт.

– Обещаешь? – девушка вытерла слѐзы и улыбнулась. Она расцвела, словно это была одна из роз, оплетающих беседку.

– Вот увидишь, – кивнул Илья. – Нужно только недолго по-дождать.

Происходящее вызвало у всех, кто находился в женской спальне, бурю неописуемых эмоций, и я был в их числе.

Потом он подъехал к «колыбели», привстал, немного по-давшись вперѐд, зацепился руками за борт и, наклонившись к лицу Ксюши, прошептал:

– Ты меня слышишь, я точно знаю, – улыбка его была едва заметна. – Ты самая чудесная, кого когда-либо встречал в жиз-ни. Ты – особенная! Не забывай об этом, пожалуйста. Навсегда запомню тебя, считающей огоньки ранним утром… – теперь слѐзы проступили и у него, – это наше второе «сердце на ладо-ни», правда сейчас – прощальное… – он развернул ладонь де-вочки и кончиком пальца нарисовал сердце.

Слова Ильи в адрес Ксюши настолько растрогали Ан-дрея, что тот без лишних слов крепко обнял его.

– Спасибо тебе, Илья, огромное спасибо за всѐ! – произнѐс он.

Поезд направлялся навстречу к нам, стоящим на второй платформе. На перрон вышли все, кроме Кости. Он остался в здании вокзала и даже не вышел из спальни попрощаться с Ильѐй.

Мы вышли примерно за десять минут до того, как увиде-ли поезд вдали. Он дал знать о себе привычным, неоднократным сигналом. За это время мы обменялись с Ильѐй уже ничего не значащими фразами. Остальные наблюдали.

– Приятно было познакомиться.

– Взаимно, – мы пожали руки.

– Так и не исследовали кафе, как собирались…

– Ничего, значит, эта задачка для тебя.

– Мы увидимся? Как думаешь?

– А как же, – улыбнулся он, – должен же я прочитать твою книжку, так что начинай писать, а то завтра уже закончится осень.

Я наклонился к нему и сказал, что не успею написать по-весть за сутки, но рассказ вполне достижимая задача. Сказал, что возьму один эпизод из жизни на станции и обязательно опишу.

Я выпрямился.

Илья достал из кармана свою пустую монету. Но в этот раз она оказалась совсем не пустой: на обратной стороне появи-лось изображение локомотива. Илья рассказал, что обнаружил рисунок утром, когда одевался, спустя несколько минут, перед тем, как мы с Андреем вошли в мужскую спальню и сет-бокс объявил о новом маршруте.

Поезд остановился. Андрей поспешил к кабине машиниста, и женский голос попросил Илью зайти в вагон.

Девушки плакали и обнимали Илью на прощание. Я сно-ва пожал его руку и крепко приобнял.

Откуда ни возьмись, появился Костя, он бесцеремонно растолкал девушек, пробившись к лестнице вагона. При этом не обратил ни малейшего внимания на то, что в результате сбил с ног и Карину и Настю.

– Ты чего делаешь, придурок? – вырвалось у Насти. Она с трудом поднялась и помогла подняться Карине.

– Костян, что случилось, ты куда? – в один голос крикнули мы с Ильѐй.

– Отпустите, отпустите меня домой! – повторял он в исте-рике и не думал оборачиваться, а уж тем более извиняться перед девушками.

Он хотел было проникнуть в тамбур, но что-то необъяс-нимое оттолкнуло его так сильно, что тот отлетел метра на два, снова чуть не сбив девушек. Он упал к ногам Марины и закаш-лялся от сильной боли, видимо, сильно ударившись спиной.

– Всѐ в порядке? – присел на колено, чтобы убедиться, что всѐ нормально.

Костя недолго лежал, потом вытер глаза и, отшвырнув меня в сторону, сказал:

– Да отвали ты, – поднялся и закончил: – Все, все вы отва-лите от меня!!! – он убежал к зданию вокзала.

– Что это было? – я взглянул на Илью. – Ты что-нибудь ви-дел?

– Это истерика, – пожал плечами он.

– Кто-нибудь видел что-нибудь подобное?

Но девушки лишь молча пожимали плечами и отрица-тельно вертели головами.

Теперь на улице послышался гул. Когда мы снова обра-тили внимание на вагон, то увидели, как лестница приняла фор-му пандуса, видимо, для более удобного передвижения Ильи. Как только он подъехал к концу пандуса, проѐм загорелся це-лым набором переливающихся цветов.

Из любопытства Илья осторожно принялся касаться ма-терии. Его пальцы тонули и возвращались обратно.

– Ну и как? – поинтересовалась Марина.

– Тепло…

– Тепло?

– Да… подождите… тут…

– Там… что?

– Тут появилась круглая форма… не совсем понимаю, для чего она, но… – Илья невольно, придерживая коробку левой ру-кой, правой достал монету.

– Приложи еѐ… – неожиданно сказал я и прикрыл рот ладо-нью. Девушки разом обратили на меня внимание.

Илья послушался меня. Приложил монету к круглой форме той стороной, где был изображѐн локомотив. Он прижал еѐ подушечкой большого пальца, рука его провалилась в про-странство, а монета упала на пол тамбура.

Как только парень въехал в тамбур, пандус принял при-вычную форму лестницы, а лестница сложилась, и дверь вагона закрылась.

Мы дождались, пока поезд скроется за поворотом, и направились к зданию вокзала, каждый поглощѐнный своими мыслями.