Текст книги "Я хочу научиться жить"

Планета неродившихся детей

День не задался с самого утра. Почувствовав себя невыспавшимся, я понял, что все пойдет насмарку. Видимо, система, обеспечивающая сон с помощью звуков, запахов, вибраций, дала сбой. Это само по себе было неожиданностью. В наше время, когда все производство полностью роботизировано, люди отвыкли натыкаться на брак в изделиях. Все работало достаточно стабильно. И вот…

Теплый душ возвращал к обычной жизни, дарил спокойствие. Снова предстояло идти в класс. Работа учителя давно ушла в прошлое, оставляя в память о себе лишь фильмы, книги и анекдоты. Из всего этого достаточно смутно складывалось представление о той древней профессии. То ли это были великие люди, способные сподвигнуть ребенка к самым невероятным и героическим поступкам, то ли это были посредственные личности, монотонно рассказывающие скучный, никому не нужный материал…

Как приятно было примерить после душа свежую, тонко выглаженную рубаху и костюм!

Бытовой робот давно уже держал их наготове. Уж он-то себе никогда не позволял промашек! Пунктуальности требовала и моя профессия, ведь, работая тьютором, ты зависишь от множества людей, и они зависят от тебя. Я – наставник, сам не всегда понимающий, чего можно ждать от нового рабочего дня. Весь учебный материал детям рассказывает робот, он принимает зачеты, контрольные. Моя же задача настолько смутная, что самому подчас сложно ее описать. Я должен сглаживать конфликты в классе, разъяснять сложные моральные вопросы, поднятые в ходе рассказа нового материала. В конце учебного дня поговорить с каждым ребенком, ответить на личные вопросы, которых было не так и много. Уйдя в виртуальный мир, дети и не думали возвращаться. Им было там хорошо, они сами могли управлять ситуацией, а в реальном мире полном неожиданностей все намного сложнее. В школе они просто пытались воспринимать новые знания, хотя и это не было большой необходимостью, так как планшеты давно уже распознавали голос и сами записывали лекции робота-учителя.

На самом деле все было не так плохо. Примерно половина от общего количества детей воспитывались в старых традициях, и родители пытались с ними дома разговаривать, общаться. Такие ученики и в школе были предрасположены к диалогу…

Нет, сегодня точно не мой день. Кофе медленно расползался жутким пятном по белой рубашке. И хотя робот изначально готовил несколько рубах и сменить их не стоило никакого труда, настроение было окончательно испорчено.

Времени на раздумья совсем не оставалось. Часы показывали, что уже вплотную подошло время отбытия.

Не понимаю, как раньше люди могли трястись в автобусах, метро. Собираясь в большие толпы, теряя уйму своего свободного времени, раздражаясь на окружающих людей. Хорошо, что сейчас в каждом доме есть своя капсула телепортации и я могу в мгновение оказаться в любой заданной точке.

Ремни безопасности, как всегда, легли ровно по фигуре и оставались совершенно неощутимыми, благодаря специальному волокну. Это было как раз хорошо, потому что сегодняшнее утро подарило уже и так достаточно неудобств. Привычным движением я нажал кнопку включения, задал голосовую команду. Почувствовав знакомую вибрацию, расслабился.

Но тут началось что-то необъяснимое. Вибрация переросла в тряску такой силы, что казалось, будто меня спустили в бочке с горы. И она катится, превращая мое тело в неведомую субстанцию.

* * *

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Я почувствовал, что лежу на траве, а по моей руке ползет муравей, возвращая меня к жизни. Ощущения были непривычными. В городе давно уже не было настоящей травы, только воспоминания из детства дарили приятные мгновения свежего воздуха, природы, неведомой жизни. Я тогда гостил у бабушки с дедушкой в последней деревне. Мне было хорошо. Никто не мешал моему счастью, единению с природой, и совершенно не пугало то, что людей в деревне, кроме моих родственников, не было. Люди тянулись к прогрессу, который, как оказалось, не очень сочетается с деревней, требовавшей усилий для обеспечения жизни.

Я открыл глаза. Надо мной было синее небо. Такое низкое, что казалось, оно обнимает меня, и я погружаюсь в эту манящую глубину. На небе были облака, но что-то в них было неестественное. Я снова закрыл глаза. Нужно было все разложить по полочкам, прийти в себя. Утро… кофе… душ… капсула… Все это никак не вязалось с новыми впечатлениями. Я представил свой город, обычную для меня и такую скучную обстановку… Я понял! Вновь открыл глаза и нашел подтверждение своей догадке. Облака не двигались. Совсем. Да и ветра совершенно не было. При этом окружала такая свежесть, казалось, что каждая клетка тела стала новой, и я могу летать.

Проверять эту теорию не хотелось. Хотелось вот так лежать всю жизнь. Тем более, что солнце здесь, казалось, проникает в самую душу и при этом не жжет, а согревает, ласкает своим теплом.

* * *

– Вы к кому?

Я вздрогнул от неожиданно услышанного звука среди умиротворяющей тишины. Надо мной, наклонившись, стоял ребенок. Но не совсем обычный. Казалось, что свет проходит сквозь него… или же он светится…

Я закрыл глаза и открыл их вновь, надеясь, что все это привиделось. Но малыш был здесь, совсем рядом.

– Вставайте! Посмотрите, как у нас красиво! – с улыбкой сказал он.

Я привстал, огляделся и заметил, что на каждом облаке видны силуэты таких же малышей.

– Где твои родители, мальчик? – спросил я неуверенно.

– Далеко, – взгляд его действительно был направлен куда-то сквозь.

– Давай, я тебя к ним провожу, – я вскочил, показывая готовность следовать указаниям этого младенца, который отнюдь не выглядел несчастным.

– Это невозможно, они на Земле, – взглянув на меня с улыбкой, произнес мальчик.

Я не на шутку испугался. Рядом со мной какой-то странный мальчик нес какую-то несуразицу. Нужно было куда-то звонить, или в больницу, или… Но ощущение невероятной чистоты не позволяло даже пошевельнуться и отойти хотя бы на мгновение.

– А где же мы, по-твоему, сейчас находимся? – судорожно перебирая варианты развития событий, произнес я.

– Это наша планета. Здесь совсем нет взрослых, – сказал мальчик все с той же улыбкой.

– И… вам здесь не страшно? – с недоумением продолжал расспрашивать я.

– А что такое страх? – с любопытством, которое возможно только у детей, спросил малыш.

Я присел. Все услышанное и увиденное мной начинало складываться в единую картину: утро, капсула, авария, планета… Когда-то давно в инструкции я прочитал, что при неполадках в работе капсулы телепортации может возникнуть искажение пространственных и даже временных измерений. Процент вероятности возникновения подобных осложнений был столь мал, что на него мало кто обращал внимание.

Малыш сидел рядом со мной, зажмурившись от удовольствия. Его лицо ласкали лучи неземного, поразившего меня своим душевным теплом Солнца.

– Расскажи про своих родителей, – робко, почти шепотом спросил я, не зная каким будет ответ. И будет ли он вообще.

– Они хорошие. Я жду встречи с ними, но это произойдет не скоро. А это тоже не плохо, главное, чтобы у них все было хорошо.

Малыш прикрыл глаза и продолжал свой рассказ.

– Когда я появился, маме было всего пятнадцать лет. Они как раз тогда проходили анатомию в школе. И учительница с улыбкой на лице говорила, что зародившийся ребенок – всего лишь эмбрион, а не человек. Что каждая женщина сама вольна управлять своим телом…

Мне с мамой было хорошо. Тепло. Почти как под этим солнцем… Но она испугалась. Телевидение, интернет. Все твердили о том, что аборт – это нормальное явление, что если не позволяет материальный достаток, то можно и…

Я боялся посмотреть на мальчишку. Мне и раньше было неприятно слышать подобные разговоры. Неужели люди думают, что обеднеют от лишней съеденной котлеты или куска хлеба, неужели настолько влюблены в себя, что готовы покупать новую машину, но при этом говорить, что на детей денег нет.

Я все-таки украдкой посмотрел на собеседника. На удивление ребенок был невероятно спокоен.

– Мама решилась на аборт. Ведь бабушка с дедушкой тоже, как оказалось, не готовы были меня видеть. Если бы ты знал, как она волновалась! Каждой клеткой своего тела. Я это очень хорошо чувствовал. И так пять недель моей жизни подошли к концу.

– Обижаешься на нее? – с сочувствием спросил я.

– А что значит обижаться? – любопытно вопрошал малыш.

И тут я понял, что детям, не жившим обычной жизнью на Земле, были совершенно не ведомы привычные для нас пороки. Они не знали страха, обиды, зависти. Они были чисты. И эта чистота поражала.

Я никогда не забуду это ощущение. Рядом с малышом казалось, что ты видишь все свои нехорошие поступки, все грехи как на ладони. Хотелось умыться, заплакать, просить у всех прощения, но хоть на чуточку приблизиться к той чистоте.

– А я ведь стал художником, исполнив мамину мечту, посмотри, – он взмахнул руками и тут же прямо в небе начали проявляться очертания красивого женского лица. Такой рисунок мог нарисовать только поистине любящий человек.

– Нам здесь дарована уникальная возможность видеть своих родителей. Братиков и сестренок у меня так и не появилось, мамин организм не справился, она больше не может иметь детей… А я жду ее, ведь как только ее земной путь закончится, мы встретимся здесь и вместе последуем навстречу свету. Как же она будет рада!

Эмоции переполняли меня. Сердце билось так бешено, казалось, что вот-вот остановится. Я вдохнул полной грудью. Нет, я должен был вернуться на землю и попытаться изменить отношение людей к собственным, еще не родившимся детям.

– Малыш, а ты не знаешь, как мне вернуться домой? Это не моя планета, – я тревогой посмотрел на своего собеседника.

– К сожалению, нет, пойдем к нашему ученому. Он наверняка знает все. Ведь в мире нет ничего невозможного.

Мы двинулись вверх. Да-да, я не оговорился, именно вверх. Я ступал за малышом, и мы поднимались на ближайшее облако.

Всю дорогу меня занимали мысли. Получается, что дети чисты, радостны и открыты новому. В каждом заложен потенциал, неведомый никому. И я начал понимать важность своей профессии. Я могу помочь детям раскрыться, не замкнуться, остаться чистыми и светлыми на протяжении всей жизни. Пускай всю учительскую работу ведут роботы. Я могу в минуты общения ободрить, подсказать, научить добру, ведь дети к нему изначально предрасположены.

Как-то не заметно мы преодолели намеченный путь.

Из-за облака появлялась чудесная музыка, какой я еще никогда не слышал. Обернувшись, увидел четырех малышей, стоящих на облаке. Руками они производили различные движения, от чего звук менялся, но оставался невероятно притягательным, дарующим надежду. Мальчишки помахали нам рукой.

– Это наш квартет, – улыбнулся мой малыш. – Их родителям долго не получалось завести детей, ходили по врачам, лечились, но результата не было. Тогда они решились на процедуру ЭКО, которая помогает людям в похожих ситуациях. Их появилось пятеро у мамы, но она решила, что это слишком много, что одного ребенка вполне достаточно. Один остался с мамой. И сейчас живет. Тоже кстати музыкант, победитель международных конкурсов. А их решили утилизировать… Поэтому они здесь, и ждут встречи с родителями и с братиком. Знаешь, как они их любят! Каждый день они сочиняют новую мелодию, которую посвящают самым дорогим в их жизни людям.

По телу пробежала дрожь. В наше время плохой экологии, все ухудшающегося здоровья, процедура ЭКО стала такой популярной, что ни у кого не вызывала подозрения. А тут… Сколько всего могли сделать эти художники, музыканты, ученые у нас на Земле, общаться с родителями, дарить самые яркие мгновения…

– Здравствуйте, – мои размышления прервал звонкий веселый голос.

Я оторвался от своих размышлений и увидел перед собой девочку с листом и палочкой в руке.

– Привет, – улыбнулся мой малыш. – Знакомься, это наша писательница.

Улыбка девочки была такой заразительной, что я тоже улыбнулся и кивнул в ответ.

– Таких радостных сказок на Земле еще не видели! – с радостью воскликнул малыш. – Расскажешь?

– Я бы с радостью, но… меня сегодня не покидает чувство ожидания и тревоги… наверное что-то должно случиться…

Вдруг она прищурилась, словно пытаясь рассмотреть что-то вдалеке, и бросилась бежать. Волосы развевались на ветру… А навстречу ей шла высокая женщина. Но необычная, а похожая на этих детей, словно бы светящаяся изнутри.

– Мама… – разрешил мои сомнения малыш, – они нас забирают отсюда, когда приходит время.

Фигуры встретились. Мама опустилась на колени перед девочкой, и они обнялись. Столько счастья я еще никогда не видел. Они светились с такой силой, что казалось, что их любовь может творить чудеса.

Любуясь этим зрелищем, мы не сразу услышали шелест крыльев. С неба спускался ангел. Большой и невероятно красивый. Взяв девочку с мамой на руки, он направился к солнцу, которое не переставало одаривать теплом все вокруг.

– У нее была тяжелая судьба, – вдруг прервал тишину малыш, – мама ждала эту девочку и очень обрадовалась, когда узнала, что она родится. Но где-то подхватила вирус, поднялась температура и организм не выдержал… Мама очень сильно переживала… Плакала, молилась. Отец беззвучно лежал, обнявшись с иконой… Они еще долго жили, практически не общаясь, боясь нарушить спасительную тишину…

Мы шли дальше, и каждое слово малыша отзывалось болью в моей душе. Он рассказал, что некоторые мамы пьют специальные таблетки, чтобы у них не появлялись дети, но на самом деле ребятишки появляются, только из-за действия этих средств не могут остаться с мамой, не получают питания и погибают.

Я никак не мог понять: неужели люди настолько стали бесчеловечными, что придумали столько способов убийства собственных детей?! Как же так, все говорят о любви, дружбе, взаимопонимании…

За размышлениями я совсем не обращал внимания на то, что мы продолжаем идти по небу. Оно оказалось упругим, как резиновый коврик. Вокруг было много детей. Они бегали, прыгали, занимались своими делами на облаках. И при всей их страшной участи они были счастливы. Счастливы от того, что любили всей душой, счастливы от того, что никакая грязь внешнего мира не коснулась их душ.

– Ну вот мы и пришли, – повернувшись ко мне, сказал малыш.

Я увидел перед собой мальчика, стоящего на коленях. Его взгляд был обращен к Солнцу. Я понял, что он молится. На его лице была улыбка от встречи с чем-то неизведанным, но при этом таким добрым и любящим. Мы дождались, когда он закончит.

– Ты – ученый? – спросил я неуверенно.

– Не похоже? – игриво спросил мальчик. – Это на Земле думают, что всего можно достичь своими усилиями. А мы понимаем, что только обратившись к Создателю всего существующего, можно познать мир. Кто как не Он знает его лучше?

– И для чего же ты тут оказался? Тоже знаешь? – с вызовом спросил я.

– А для чего мне это знать? От этого моя жизнь не изменится. Я молюсь за родителей, хочу, чтобы они были счастливы, – спокойно отвечал мальчишка.

– Твоя мама, наверное, тоже была ученой?

– Нет. Она очень богатая и влиятельная женщина. Достаточно долго не знала, что я у нее появился. А когда поняла это на 8 неделе, решила, что я буду мешать ее карьере, ее отдыху, ее заботам о своем внешнем виде. Поэтому с легкостью решилась на аборт…

Тут он замолчал. Вздохнул и продолжил:

– А это больно… очень… Где-то с шестой недели начинает формироваться нервная система и малыши все чувствуют. К ним подбираются железными крючками и разрывают… Это все быстро заканчивается, и мы оказываемся здесь… Я не виню маму, ведь я люблю ее…

И он улыбнулся. Я тут же попытался представить, как они встретятся на этой ужасной и одновременно счастливой планете. Что почувствует мама? Как сможет она посмотреть в глаза своему сыну?

– Вы что-то хотели узнать? – прервал мои мысли мальчик.

– Я хотел бы вернуться домой, – с тревогой ответил я, – это возможно?

– Есть только один способ. Когда кто-то попадает к нам по ошибке, вместе с ним можно вернуться обратно. Но это случается очень редко, и на моей памяти не было похожих случаев. Но вы…

Тут недалеко появилось странное, вертикальное сияющее облако. Лицо мальчишек просветлело.

– А вот и наш случай! Бегите скорее, за этого младенчика кто-то очень сильно молится, и сейчас облако будет опускаться на землю.

Я что есть мочи пустился вперед, падал, снова поднимался… И вот, когда уже облако начало свое обратное движение, я зажмурил глаза и прыгнул в него…

* * *

Услышал плач. Открыл глаза и понял, что нахожусь в светлом коридоре, скорее всего в больнице. Рядом сидела женщина. Ее горе можно было прочитать на лице. Я сразу понял, в чем дело. Улыбнулся.

– Зайдите еще раз к врачу. Ваш ребенок жив. Это какая-то ошибка.

В глазах женщины проскользнул испуг, но за ним сразу же появился луч надежды. Она вскочила и бросилась в кабинет.

Я вышел из больницы. Вокруг был обычный земной день. Солнце скрылось за тучами, сквозил ветер.

Я обязательно напишу рассказ, повесть, книгу! Я сообщу людям о том, что увидел! Пусть будут крутить у виска, называть за глаза сумасшедшим… Я очень хочу, чтобы планета неродившихся детей осталась без жителей!

Посмотрев на часы, понял, что я давно уже должен быть в школе, где ждут те, которые смогут сделать меня чище, светлее, радостнее.

Быстрыми шагами двинулся в путь. Навстречу своему счастью.

Деревня

С дрожью в коленях я медленно опустился на землю. Мне было очень тяжело здесь находиться, но какая-то неведомая сила заставляла снова и снова приходить сюда. Заросшие бурьяном огороды, провалившиеся крыши домов, колодцы, ушедшие под землю. Эта картина умирания заставила бы остановиться каждого путника. Но таковых здесь не было. Кому захочется бередить душу, будить чувства? Но я здесь.

Зачем? Не знаю. Каждый раз, когда прохожу по улицам, мое сердце сжимается в комок, начинает бешено биться. Кажется, что еще немного и оно вырвется на свободу. Словно что-то и его тянет выйти, пройтись, подумать…

Я прислонился к березе. Уже немолодое, но Живое тело этого деревца успокоило меня. Словно всем своим видом и Жизнью, внушало мне, что еще не все потеряно.

Мои глаза медленно закрывались. Так было всегда. После сильной эмоциональной встряски нужно было немного отдохнуть. Как ни странно, это место и забирало силы, и помогало их восстановить.

* * *

Вдруг послышался грохот. Окружающую меня местность озарила яркая вспышка и я ясно осознал, что куда-то лечу.

Падение было недолгим, но за это время множество мыслей пронеслось в моей голове. Совершенно не укладывалось: как могло случиться что-то яркое и необычное в таком сером, изматывающем душу месте.

Вскоре всем своим телом я ощутил, что падение прекратилось. Но при этом никаких болезненных ощущений. Я открыл глаза…

Если бы кто-то увидел меня в этот момент, то подумал бы, что я сошел с ума. Представьте себе, я находился на том же самом месте. Рядом с той же самой березой. В тот же самый летний день.

Но вместе с тем я почувствовал, что очень многое изменилось. Сначала почувствовал Жизнь. Это очень необычно звучит, но оказывается, что жизнь тоже можно почувствовать. Она невесомая, но дает силы, она говорливая, но любит тишину, она быстрая, но увидеть ее можно, только остановившись.

Вскоре до меня начали доноситься звуки, крики. Я увидел людей и понял, что деревня жива. Та самая, которая давала силы в самые трудные моменты моей жизни, та, которая помогала мне подумать, отдохнуть от суеты.

Мальчишки тащили деревянные автоматы, наперебой делясь планами будущей игры.

Все мужчины, жившие в деревне, строили дом. Женщины работали на огороде.

Словно бы и не было умирания. Словно бы так все и шло веками.

– Здравствуй, милый. Давно тебя ждем, – послышалось из-за спины.

Оглянувшись, увидел старушку. Все лицо ее покрывали морщинки, и было очень сложно предугадать ее возраст. Может 80, может 90, а может и все 100 лет.

– Простите, но мне кажется, что мы не знакомы.

– Заметь, ты сам сказал «кажется». Но пойдем лучше в дом. Гостя сначала угостить нужно.

Я поднялся, не смея возразить женщине, которая смотрела на меня с такой любовью, словно я ей был самым родным человеком.

В горнице стояли лавки и большой стол, в красном углу икона Божьей Матери.

Старушка, зайдя в помещение, перекрестилась и посмотрела на меня с ожиданием. Я, не привыкший к такому в своей обычной светской жизни, немного замешкался, но повторил все действия хозяйки.

Я присел за стол. И сразу вокруг меня появилось деревянное блюдо с какой-то похлебкой. Я недоверчиво посмотрел на еду, принюхался.

– Да не боись, не отрава, – улыбнувшись, сказала старушка. – Это шти – похлебка из овсяных хлопьев и мяса. Наверное, отродясь такого не видывал. А твои предки наверняка этим и питались.

Я рискнул попробовать. На удивление еда оказалась съедобной и даже весьма вкусной. После штей мне дали какую-то лепешку с картофелем, которую назвали смешным названием «шаньга», и кружку кваса.

– Ну, а теперича я погляжу, ты готов и мой рассказ слушать.

Я замер, давая всем своим видом понять, что только этого и ждал.

– Ну, так вот мы здесь и живем своей размеренной жизнью: разводим скот, косим сено, воспитываем детей, молимся Богу…

– Но ведь я буквально час назад видел совершенно мертвую деревню.

– Дак это там… Наверху… А здеся все идет своим чередом…

Я все равно ничего не мог понять.

– А как так получилось?

– Ну, слушай, да только сказ будет долог. Была здесь деревня еще до революции. Поди-ко слышал, что крепостного права на севере не было, так и жили не тужили в свободе, радовались кажному дню, старались помогчи, кому это было нужно. Да и революция нас не шибко изменила. Слишком все было ладно устроено, слишком надежны были скрепы, заложенные нашими отцами и дедами. Мы знали цену труду, знали, каковой ценой добывается кажный колосок хлеба, поэтому уважали крепких крестьян, помогали друг другу. Даже гражданская со своими изъятиями хлеба не смогла нас сломить. Все выстояли.

Вот так, милый. А самым тяжким оказался удар, который нам приготовил товарищ Сталин. Оказалося, что мы, да и наша деревня, и наши устои, были лишь материалом для его великих задумок. Бойко начали громить кулаков. Все настоящие трудяги, крепкие хозяйственники, были ограблены и вывезены из деревни. Это был шибко тяжкий удар. Те, на кого мы ровнялись, с кого брали пример, кто готов был помочь – оказалися не нужны нашому государству.

Опосля все попали в колхозы. Шибко странная штука. Ты отдаешь все в колхоз, работаешь в поте лица, а взамен либо ничего, либо немого зерна.

И так постепенно колхозное житье-бытье вытравливало из нас ту жизнь, которая была раньше. Детки, поглядывая на все ужасы происходящего, не хотели оставаться на родимой сторонушке, а мечтали сбежать за лучшей жизнью.

Вот тогда мы и ушли в этот мир. Ты его не углядишь в обычной жизни. Но будешь всегда ведать, что мы есть. Ты дивился, что тебя тянет в деревню. Но ничего удивительного в этом нет. Деревня живет и ждет нового расцвета. Мы молимся об этом.

Ты знаешь, живя в деревне, ты ощущаешь, что Бог где-то рядышком. Вот здеся. В шелесте деревьев, в шепоте ручья, в журчаньи реки чувствуется присутствие Того, Кто все это создал. И мы молимся. И всегда молились за всех. За нашу страну, за людей, за деревню. Мы знаем, что Бог не оставит своей подмогой и продолжаем трудиться. Сюда ты больше не попадешь. Просто будешь знать, приходя на свое любимое место, что жизнь здесь теплится, что все еще можно вернуть, что счастье не за горами.

* * *

Я проснулся.

Все та же береза. Все те же разрушенные дома и провалившиеся колодцы. Но что-то явно изменилось.

Больше не было грусти. Да, грусть исчезла, а вместо нее пришло понимание, что здесь теплится жизнь.

Деревня не может умереть. Она ждет своего часа. Она ждет то время, когда можно будет снова дарить радость и уют.

Я встал, отряхнулся и вышел к угору. И… улыбнулся.

Было очень тепло от воспоминаний о том, что где-то далеко, куда не добраться обычным людям, есть те, кто молится за нас, за деревню, за Россию.

– Слава Тебе, Господи!

Я поймал себя на мысли, что не осознанно начинаю молиться.

Вдаль убегала речка, чуть покачивались кроны деревьев.

Да! Бог здесь живет везде. В каждой секунде, в каждом мгновении.

Так вот почему меня так тянуло сюда. Это была встреча с Тем, Кто создал эту землю, меня, деревню.

И снова, уже в полный голос, я произнес:

– Слава Тебе, Господи! Слава Тебе!