Текст книги "Социальная стабильность: от психологии до политики"

Обращаясь к проблеме поиска оснований для формирования социальной стабильности, академик В. А. Садовничий писал: «Мир и стабильность в мире можно установить только в процессе сотрудничества народов. Для понимания населением политики США Рузвельт доходчиво объяснял по радио в течение 12 лет (1933–1945 гг.) основные проблемы курса политической администрации, добиваясь не просто поддержки, а понимания населением важнейших решений правительства»[189]189
  Садовничий В.А. Это важный и редкий документ // Рузвельт. Беседы у камина. М.: ИТРК, 2003. С. 7.


[Закрыть]. Тем самым Ф. Рузвельт обеспечивал внутригрупповое согласие и единение нации, обеспечивая прочную основу для единства и взаимопонимания различных социальных групп американского общества для поддержания социальной стабильности.

В контексте проблемы эффективного международного взаимодействия как основы социальной стабильности Ф. Рузвельт ставил во главу угла вопросы мира и сотрудничества в глобальном масштабе. В этом плане показательна его оценка роли ООН в деле борьбы за социальную стабильность и приоритеты устойчивого развития: «Наша коалиция – это союз не правительств, а народов. Народы же мечтают о мире: в Америке так же, как и в Англии; в Англии так же, как и в России; в России так же, как и в Китае; во Франции, во всей Европе и на всей Земле – повсюду, где люди любят свободу. Их надежда и цель – это прочный мир на долгие времена»[190]190
  Рузвельт. Беседы у камина. М.: ИТРК, 2003. С. 371.


[Закрыть]. Кроме того, он подчеркивал, что основы стабильности мира заключаются в «твердой воле свободолюбивых народов, которые стремятся сотрудничать, помогать друг другу, с уважением и терпимостью относиться к особенностям каждого, стараться понять позицию и чувства других»[191]191
  Рузвельт. Указ. соч. С. 372.


[Закрыть].

Межгрупповое взаимодействие в системе социальной стабильности детерминировано разнообразными политическими, экономическими и культурными процессами, протекающими в обществе. В общественном сознании возлагается серьезная ответственность за социальную стабильность на государство, которое, по данным контент-анализа российской прессы, представляется гарантом стабильности. На государство как субъект обеспечения и поддержания социальной стабильности возлагают надежды большинство россиян. В этих условиях обеспечение стабильных основ существования социума предполагает наличие общей структурной и коммуникационной основы взаимодействия, которая позволит всем субъектам социальной стабильности осознать свои интересы, цели и, не нанося ущерба другим субъектам взаимодействия, обеспечивать эффективные ответы на вызовы современности.

Глава II
Организации и группы: интересы и взаимодействия

2.1. Коммуникативные факторы повседневности городского социума

Системное исследование стабильности в социальном пространстве, выявление ее базовых координат и условий формирования во многом зависит от особенностей текущих социальных процессов, связанных с повышением роли городов в развитии общества. Урбанизация – это многомерный социальный процесс, который охватывает изменения в размещении производительных сил, прежде всего в размещении населения, его социально-профессиональной, демографической структуре, образе жизни, культуре, обеспечивший рост городов и повышение удельного веса городского населения в стране, регионе, мире. Интенсивность этого процесса в XX – XXI веках обусловила плодотворное взаимодействие социально-политических, экономических и научно-технических факторов, культурных традиций, различных слоев населения и т. д. Относительно динамики роста городского населения статистика дает данные, что в 1900 году доля городского населения в населении мира составляла лишь 13,6 %, однако к концу века (по данным на 1990 год) она увеличилась до 43,0 %[192]192
  http://ru.wikipedia.org/wiki/Городское_население


[Закрыть]. О современных темпах роста городского населения позволяет судить представленный 7 апреля 2008 года на 41-й сессии Комиссии Организации Объединенных Наций по народонаселению и развитию доклад о мониторинге глобальной демографической ситуации: «Распределение населения, урбанизация, внутренняя миграция и развитие», согласно которому в 2008 году впервые в мировой истории число городских жителей должно сравняться с численностью сельского населения, достигнув 3,4 млрд человек. Согласно прогнозам, к 2050 году прирост числа городских жителей составит еще 3,1 млрд человек, при том, что общий прирост населения будет составлять 2,5 млрд.

Высокие темпы роста и существенная плотность городского населения обусловливает наличие различных форм коммуникации в условиях повседневности городского социума. Поскольку современный горожанин является членом многих общностей (семьи, трудового коллектива, профессионального сообщества, национальной, религиозной группы, неформальных объединений и др.), требуется быстрая переключаемость с форм и параметров, принятых при одних формах общения на другие. В повседневности городского социума обратим внимание на три уровня общения – межличностный, внутригрупповой и межгрупповой. Эти уровни предопределяют особенности коммуникации в повседневности городского социума, выражающиеся в интенсивности физического (городская толчея, посадка пассажиров в метро) и эмоционального общения, свойственной городскому социуму, что приводит к повышению удельного веса функционально-ролевого общения, высокой избирательности интимно-личностных коммуникаций, сокращению числа и интенсивности соседских контактов – человек их ограничивает, чтобы компенсировать общую перенасыщенность контактами городской жизни.

Удельный вес городского населения и его роль во всех политических, социально-экономических и культурных процессах современности обусловливают важность проблем стабильности городского социума как важнейшего компонента социальной стабильности в целом[193]193
  Сосредоточивая внимание на коммуникативных факторах городского социума, мы не умаляем значимости социальных коммуникаций за пределами городов. Не в меньшей степени учитываем, что обвальный рост электронных коммуникаций делает их универсальными, общемировыми, а не городскими или сельскими. Однако представляется, что анализ городской ситуации дает достаточно рельефный материал для понимания координат и факторов социальной стабильности.


[Закрыть]. Среди основных факторов обеспечения социальной стабильности в городском социуме важнейшими выступают факторы коммуникативные, определяющие все социальные взаимодействия в условиях городского пространства. При этом рассмотрение указанных факторов направлено на то, чтобы, с одной стороны, показать, как они способствуют или противодействуют социальной стабильности, а с другой стороны, на базе ситуационного подхода к анализу коммуникаций в повседневной жизни городского социума выявить оптимальные пути формирования и укрепления социальной стабильности, противодействия дестабилизирующим факторам социальной среды.

Коммуникативные факторы городского социума определяются тем, что в повседневной жизни людей в городе осуществляется связь конкретного и абстрактного в восприятии другого: членов семьи, друзей, коллег, знакомых и незнакомых. Если, к примеру, деревенские жители соседей воспринимают во всей чувственной конкретике, поскольку пространство поселения совпадает с пространством знакомств, то собственно городская среда начинается с соседей и прохожих. В пространстве городского социума люди, с которыми горожанин сталкивается на улице, в транспорте, в общественных учреждениях, вполне конкретны, но при этом сохраняют «абстрактность», поскольку они анонимны и знакомства не предполагается. «При этом благодаря формальности, функциональности, анонимности данного вида вербального и невербального взаимодействия сохраняется баланс между признанием других и сохранением собственной идентичности. И в результате предельная абстракция «населения» отчасти конкретизируется и оживляется, этим отличаясь от абстракций другого порядка: «народа», «нации», максимально удаленных от чувственной конкретики»[194]194
  Горнова Г. В. Феномен города в духовном мире человека: Монография. Омск: Изд-во ОмГТУ, 2005. С. 11.


[Закрыть].

Наибольшую активность жители крупных городов проявляют прежде всего в общении с друзьями и знакомыми, затем с родственниками, после – с сослуживцами, а самая меньшая активность в общении приходится на соседские связи. В проведенном опросе (2008 год, 276 чел., жители г. Москвы, г. Екатеринбурга, г. Долгопрудного, 3 уравновешенные возрастные группы: 18–30 лет, 31–44 года и 45–60 лет) респонденты указали, что из всего объема межличностных коммуникаций сослуживцы или коллеги по учебе по частоте взаимодействий – на первом месте (41 %), по длительности встреч эти партнеры по общению тоже лидируют (39 %). На втором месте по частоте – друзья и знакомые (32,5 %), по длительности – родственники (28 %). Встречи с соседями на последнем месте как по частотности (10 %), так и по длительности (9 %).

В человеческом обществе коммуникация, выступая в качестве способа передачи информации, взаимообмена эмоциями, трансляции знаний и опыта, обучения, социализации является социально-конституирующим и социально-конструирующим фактором. «Общество использует коммуникацию, и все, что бы ни приводило коммуникацию в действие, – есть общество. Общество конституирует элементарные единства (коммуникации), из которых состоит; и что бы ни было конституировано таким образом, становится обществом, становится моментом самого процесса конституирования»[195]195
  Луман Н. Социальные системы: Очерк общей теории. СПб.: Наука, 2006. С. 531.


[Закрыть]. В этой системе нет каких-либо отклонений от данного следствия, и даже отрицание включено сюда и служит если не поддержанию структур, то поддержанию «аутопойетической репродукции». В связи с этим общество выступает как всеобъемлющая социальная система, включающая в себя все социальное и поэтому не имеющая какого-либо социального окружающего мира. Если сюда приходит еще что-либо социальное, если возникают новые партнеры или темы коммуникации, то общество разрастается вместе с ними. Они не могут экстернализироваться, их нельзя рассматривать как предметы его окружающего мира, так как все, что представляет собой коммуникацию, есть общество. Такой ракурс теоретической интерпретации предполагает, что коммуникативные факторы определяют социальные параметры и характер социального действия, а также специфику социальных отношений и связей индивидов, обусловленных особенностями повседневности городского социума.

Коммуникативные факторы повседневности городского социума определяются закономерностями функционирования таких взаимосвязанных между собой социальных систем, как общество и интерактивное взаимодействие. С одной стороны, общественные системы не есть системы интеракции и не могут быть просто суммой наличных систем интеракции, а с другой стороны, системы интеракции всегда предполагают общество, без которого они не могли ни начаться, ни закончиться. Данное различие общества и интеракции не совпадает с различием системы и окружающего мира – ни для общественной системы, ни для систем интеракции. Общество не является окружающим миром (даже не социальным окружающим миром) систем интеракции, так как интеракция со своей стороны все равно есть общественное событие. Тем более интеракции не относятся к окружающему миру общественной системы, даже если они затрагивают и активизируют окружающий мир (прежде всего психические и физические способности людей) сильнее, нежели общественная система в целом. Отметим, что в концептуальном подходе Н. Лумана[196]196
  См.: Луман Н. Указ. соч. С. 535.


[Закрыть] предполагается интересный ход для осмысления временного аспекта отношения общества в интеракции – при помощи понятия эпизода. Интеракции – это своеобразные эпизоды осуществления общества. Дифференциацию общества и интеракции в контексте исследования коммуникативных факторов стабильности мы можем рассмотреть на основе различения комплексных (составных) и симплексных (простых) обществ. Так, простые общества (мать и дитя, муж и жена, хозяин и слуга) состоят только из двух участников и не могут быть разделены на части без утраты социального качества жизни участников. Комплексные общества (домохозяйства, профессиональные сообщества, политические общества и т. д.) состоят из простых, но при этом, будучи составными, они разложимы и поэтому модифицируемы. Простые общества нестабильны, потому что они не могут быть модифицированы, а могут быть лишь разрушены прежде всего границами человеческой жизни. Комплексные общества стабильны благодаря тому, что их состав может меняться. Они не зависят от временных границ жизни отдельных индивидов, но могут осуществлять социально-функциональную адаптацию к меняющимся условиям социума.

Представляют интерес два подхода к исследованию коммуникативных факторов социального пространства в проекции на проблемы повседневности городского социума: субстанциальный и структуралистский. В соответствии с первым подходом пространство состоит из субстанций, т. е. индивидов, их групп и организаций. Так, в трактовке П. Сорокина, «социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли… Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета»[197]197
  См.: Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М.: Политиздат, 1992. С. 298.


[Закрыть]. С позиций второго подхода социальное пространство выступает в качестве «ансамбля невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: сверху, снизу или между, посредине»[198]198
  Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть. С. 185.


[Закрыть]. Структуралистский подход опирается на положения теории структурации, в соответствии с которой структура – это «свойство социальных систем, «заключенное» в практиках, регулярно воспроизводимых в пространстве и времени»[199]199
  Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2005. С. 248.


[Закрыть]. Структуральные свойства социальных систем являются внешними по отношению к деятельности индивида, однако именно в своей предметно-практической деятельности социальные субъекты воспроизводят или преобразуют социальные связи и системы, перерабатывая то, что последовательно и непрерывно воплощалось на практике. В этом контексте социальная стабильность зависит от следующих условий, характеризующих повседневность городского социума: чем масштабнее пространственно-временная протяженность социальных систем (значительнее число социальных институтов, «укорененных» в пространстве и времени), тем больше их устойчивость к изменениям и разного рода манипуляциям со стороны субъектов индивидуальной деятельности. Подобная интерпретация принуждений также связывает их с потенциальными возможностями. Пространственно-временная протяженность в аспекте проблемы стабильности блокирует одни возможности человеческого опыта, одновременно делая доступными другие.

Как бы то ни было, в ходе изучения коммуникативных факторов повседневности городского социума неизбежно встает проблематика соотношения индивидуальных коммуникативных факторов повседневности и социально-системных коммуникативных факторов. В индивидуальные коммуникативные факторы повседневности городского социума включаются: 1) биологически заданные параметры индивида; 2) характеристики человеческой природы; 3) стихийно формирующиеся желания и действия; 4) особенности сознания индивида; 5) личные, частные мысли и действия индивида; 6) эгоцентрическое поведение. Социально-системные коммуникативные факторы повседневности городского социума, в свою очередь, включают: 1) специфику отдельных обществ; 2) факторы, общие для данного общества или группы; 3) наличие социально предписанных обязанностей; 4) особенности внешней среды; 5) мысли и действия, направленные на социальные объекты; 6) альтруистическое поведение[200]200
  См.: Гофман А.Б. Социология Эмиля Дюркгейма // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2006. С. 317–318.


[Закрыть]. Учитывая такую интерпретацию А. Б. Гофманом позиции Дюркгейма, обратим внимание, что индивидуальные коммуникативные факторы следует рассматривать в более широкой плоскости. Ими могут быть и реально выступают в поле городской повседневности автостереотипы, установки, интернализованные традиции, этические и религиозные нормы, индивидуальные девиации и т. д.

Определяя соотношение индивидуальных коммуникативных и социально-системных коммуникативных факторов, Э. Дюркгейм отдавал приоритет последним, утверждая таким образом примат социальной реальности по отношению к индивидуальной и ее исключительное значение в детерминации человеческого сознания и поведения. Он подчеркивал огромное значение коммуникативных факторов в формировании социума, полагая, что генетически общество возникло в результате взаимодействия индивидов; но, раз возникнув, оно стало жить по своим собственным законам. Поэтому значение индивидуальной реальности Э. Дюркгейм признавал вторичным, что находит подтверждение в детерминированности индивидуального существования социально-коммуникативными факторами городской среды, их тотальным и глобальным характером, в растущем контроле социума над информационным взаимодействием индивидов, их финансовыми, организационными и эмоционально-психическими коммуникативными взаимодействиями.

Обращаясь к определению места индивидуальных коммуникативных и социально-системных коммуникативных факторов в системе социального взаимодействия, мы исходим из того, что человек как субъект повседневности городского социума, во-первых, является существом активным, деятельным, осуществляющим целенаправленное преобразование среды обитания, а во-вторых, человек – это существо социальное. В соответствии с этими идеями город является результатом и объектом творческой деятельности человека, а так как «деятельность носит совместный характер, является со-деятельностью, город выступает квинтэссенцией социальности»[201]201
  Горнова Г. В. Указ. соч. С. 3–4.


[Закрыть].

Особая роль в исследовании коммуникативных факторов городского социума принадлежит социально-психологическим концепциям, обеспечивающим иной перспективный ракурс в изучении природы коммуникативного взаимодействия в пространстве городского социума. Подчеркивая значимость социально-психологических аспектов коммуникативных факторов повседневности городского социума, необходимо помнить, что «в каждой социальной ячейке, регионе и обществе в целом складываются социально-психологические отношения, возникают определенные состояния социально-психологической общности. Последней свойственны социально-психологические законы формирования и развития, действие которых выступает, например, в виде таких социально-психологических процессов, как адаптация, коммуникация, идентификация, интеграция и т. д.»[202]202
  Шепель В. М. Управленческая психология // Теоретическая и прикладная социальная психология. М.: Мысль, 1988. С. 205.


[Закрыть], без которых невозможно формирование и поддержание социальной стабильности.

Т. Парсонс связывал идею социальной стабильности общества с взаимозависимостью частей, их интеграцией, адаптацией, дифференциацией, а также действием обратных связей. При этом стабильность трактовалась им как процесс взаимообмена входов и выходов между единицами (подсистемами) в системе и между системой и ее окружением. Некоторые интересные идеи, раскрывающие процесс стабилизации социума, Парсонс заимствовал у классической механики. Во-первых, принцип инерции: данный процесс действия будет продолжаться до тех пор, пока противоположно направленные мотивирующие силы не задержат или не отклонят его. Во-вторых, ученый считал правомерным принцип действия и реакции: если в системе действия имеет место изменение направления процесса, внутри нее имеется тенденция к балансу посредством дополнительного изменения, равного по мотивационной силе, но противоположного по направлению. В-третьих, Парсонс обосновывал принцип усилия: любое изменение скорости процесса действия прямо пропорционально величине мотивационного усилия. Таким образом, динамическое равновесие и стабильность в обществе поддерживаются целым рядом адаптационных механизмов. Одним из важных процессов, помимо интеграции, дифференциации, интернализации, институционализации, адаптации, социализации, является «социальный контроль». На него возлагается функция преодоления потери равновесия в результате неосуществления ролевых ожиданий, недостаточной интернализации ценностей, норм общества и т. д. Социальный контроль (действия власти, санкции институционального комплекса (официально признанных и утвержденных норм и ценностей) мобилизуется против отклонений в системе и поддерживает общество в динамическом равновесии.

Стабильность городского социума, опираясь на концепцию Парсонса, можно трактовать как: а) стабильность нормативных стандартов; б) симметрию между предрасположенностью к действию и определенными социальным ожиданиями, т. е. соответствие индивидуальных действий ожиданиям данных действий со стороны окружающих людей; в) одинаковое и неискаженное определение «ситуации». Тем самым стабильность характеризует способность социальной системы достигнуть состояния равновесия в точке, отличной от первоначального положения. Эта идея соответствует представлению о динамическом характере стабильности в противовес трактовке, в соответствии с которой стабильность мыслится как статическое и неизменное явление[203]203
  См.: Васильев А. Стационарность, устойчивость и стабильность назначены человечеству «свыше» // «Академия Тринитаризма». М.: Эл № 77—6567, публ.15359, 23.06.2009.


[Закрыть].

В коммуникативной практике городского социума представляет интерес проблема самораскрытия как психологическая проблема, которая впервые получила развитие в рамках гуманистической психологии. Самораскрытие в широком смысле определяется как добровольное сообщение другому личной информации о себе, своих субъективных состояниях, тайнах, намерениях. Характеризуя коммуникативные факторы повседневности, можно наблюдать большее самораскрытие человека в городе и меньшее в архаических традиционалистских культурах. Одно из объяснений сущности самораскрытия получило название феномена взаимности, когда самораскрытие одного человека вызывает самораскрытие другого, партнера по общению. Открытость другого, полагал А. Маслоу, может рассматриваться как знак, что его любят и ему доверяют. Другое объяснение этого феномена вытекает из теории справедливости Э. Вальстера, в соответствии с которой человек склонен к равенству и справедливости в социальных контактах, а не отвечающий взаимностью на откровенность ставит себя и партнера в неравную ситуацию. Одним из базисных для объяснения феномена самораскрытия, проявляющегося в повседневности городского социума, стало представление американских социальных психологов А. Голднера и Л. Рубина, которые утверждали, что человеческие отношения управляются нормой взаимности[204]204
  См.: Болотова А.К, Жуков Ю. М., Петровская Л.А. Социальные коммуникации. М.: Гардарики, 2008. С. 97–98.


[Закрыть].

Близкое направление исследования предпринял Г. Триандис и показал, что повседневные коммуникации городского социума детерминируются процессами взаимозависимости и взаимообмена, обеспечивающими социальную интеграцию через органическое и функциональное сочетание индивидуальных и социально-системных коммуникативных факторов, которые лежат в основе социальной солидарности. В структуре межличностных отношений в пространстве городского социума социальная солидарность прослеживается на уровне вербального общения. Чем выше уровень солидарности между людьми (равенства, сходства, близости, родства), тем вероятнее они при общении будут использовать форму «ты». Чем больше различий в статусе, чем больше социальная дистанция, несхожесть и связанные с этим требования проявлений вежливости, тем вероятнее они при общении будут использовать форму «вы». Кроме этого, французская форма «vous» считается более «элегантной» при общении представителей высших классов, даже между супругами, родителями и детьми – как способ отделения себя от низших слоев общества. Рассматривая коммуникативные основания социальной солидарности в структуре повседневности городского социума, мы можем обратиться к концепции Э. Дюркгейма, который выделял механическую и органическую солидарность. Так, механическая солидарность характеризуется следующими параметрами: 1) высокая интенсивность коллективного сознания; 2) высокая определенность коллективного сознания; 3) абсолютный характер власти группы; 4) высокая степень религиозности в содержании коллективного сознания; 5) трансцендентность содержания коллективного сознания (превосходство над интересами человека и беспрекословность); 6) приписывание высшей ценности обществу и интересам общества как целого; 7) конкретность и детальный характер содержания коллективного сознания. Среди базовых особенностей органической солидарности необходимо обратить внимание в первую очередь на такие характеристики: 1) низкая интенсивностъ коллективного сознания; 2) низкая определенность коллективного сознания; 3) широкие возможности для индивидуальной инициативы и рефлексии; 4) существенная роль светского начала в содержании коллективного сознания; 5) ориентированность содержания коллективного сознания на человека (связь с интересами человека и возможность открытого обсуждения); 6) приписывание высшей ценности достоинству индивида, равенству возможностей; 7) абстрактность коллективного сознания[205]205
  См.: Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2006.


[Закрыть].

Если в архаических («сегментарных») обществах социальная солидарность основана на полном растворении индивидуальных сознаний в коллективном сознании («механическая солидарность»), то в развитых («организованных») социальных системах она основана на автономии индивидов, разделении функций, функциональной взаимозависимости и взаимообмене («органическая солидарность»). Таким образом, органическая солидарность предполагает приоритет индивидуальных коммуникативных факторов в повседневности городского социума, а механическая – социально-системных. В пространстве повседневности городского социума индивидуальные и социально-системные коммуникативные факторы определяют «встречу» двух сознаний, городского и человеческого – двух субъективных реальностей. Так, в городской экзистенциальной коммуникации ее результат общения представляет собой непосредственно переживаемую реальность, где «критерий не точность познания, а глубина проникновения»[206]206
  Бахтин М. М. К философским основам гуманитарных наук // Бахтин М. М.: Собр. соч. М.: Русские словари. 1996. Т. 5. С. 7.


[Закрыть]. Итогом этого процесса будет происходящее изменение структуры и сущности субъектов общения.

В процессе общения в повседневности городского социума важнейшим аспектом выступает коммуникативное воздействие. Оказание воздействия на партнера или аудиторию традиционно рассматривается как одна из главных целей общения. Форма коммуникативного воздействия, действующего в повседневном пространстве городского социума, трактуется, с одной стороны, как монолог, а с другой – как диалог. При акценте на монологической стороне коммуникативного воздействия «коммуникатор и реципиент мыслятся на почтительном расстоянии один от другого, подобно стрелку и мишени», а «сообщение… уподобляется при этом пуле, нацеленной в сознание реципиента, выполняет функцию дистантного переносчика содержаний из одного сознания в другое»[207]207
  Хараш А. У. Личность, сознание и общение: к обоснованию интерсубъективного подхода в исследовании коммуникативных воздействий // Психолого-педагогические проблемы общения / Под ред. А. А. Бодалева. М., 1979. С. 24–25.


[Закрыть]. Это традиционное понимание коммуникативного воздействия, переосмысленное с позиций интерсубъектной трактовки общения и личности, позволило обосновать долгосрочную эффективность диалогической стратегии коммуникативного воздействия в повседневности городского социума. Процесс диалогического коммуникативного воздействия в городском пространстве предполагает встречу личностных позиций, личностных смыслов коммуникатора и реципиента. При этом путем коммуникации «передается» не предмет, а субъективная позиция коммуникатора, в то время как предмет постигается реципиентом в явном или скрытом диалоге с коммуникатором[208]208
  См.: Хараш А. У. Указ. соч. С. 27.


[Закрыть]. В межличностном диалогическом общении, характеризующем особенности коммуникаций в повседневности городского социума, можно выделить два аспекта воздействия: воздействие как мотив, цель общения и воздействие как изменение вследствие общения, его реальные последствия. Межличностный диалог – это общение, центрированное на процессе, а не на результате. Его участники не имеют цели оказать воздействие друг на друга, уважают личностную свободу друг друга, но тем не менее это воздействие оказывают[209]209
  См.: Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. М., 1997. С. 204.


[Закрыть]. В этом случае коммуникация реализуется как двусторонний акт познания-проникновения, необходимость проявления активности познающего и открывающегося познанию. Только в диалогическом общении возможны оптимальные изменения сущности субъектов общения, на основе которых складываются гармоничные отношения.

М. Бубер полагал, что любое явление или событие может быть партнером в диалоге. В связи с этим можно обратиться к идеям М. М. Бахтина, который полагал, что диалог как предел познания направлен на индивидуальное, а любая индивидуальная целостность в какой-то мере личностна и может выступать собеседником в диалоге[210]210
  См.: Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. Изд. 2-е. М., 1986. С. 381–393, 429–432.


[Закрыть]. Исследователи феномена города утверждают возможность включения в диалог кодов городской культуры: «Человек как объект коммуникации воспринимает сообщение, расшифровывая коды городской культуры, содержащиеся в архитектурно-ландшафтной среде: улицы, дома, площади, скверы, проспекты, мосты, фонари, памятники, рынки, вокзалы – это еще и знаки, передающие сообщение; ощущает насыщенность движением, звуки, шум и ритм города. Как субъект коммуникации человек преодолевает отчуждение, заложенное в объективированных формах проявления смысла города, осуществляя выбор и делая город «своим», присваивает, обживает и вводит в свой личный жизненный мир, добавляет городу свое человеческое измерение. …То есть основной посыл сообщения горожанина как субъекта коммуникации – это признание города (городов) своим, придание ему дополнительного личного смыслового измерения»[211]211
  Горнова Г. В. Указ. соч. С. 134–135.


[Закрыть].

Трактовка коммуникативных факторов повседневности городского социума исходит из того, что общество обладает всеми качествами системы, несмотря на свою самозакрытость. Поэтому, согласно исследованиям Н. Лумана, закрытость рекурсивных коммуникативных отношений не приводит к освобождению от окружающего мира, так как все самореферентно-закрытые системы зависят от взаимопроникновения. Взаимопроникновение систем ведет к воспроизводству системами своих компонентов (аутопойезис) и к появлению у какой-либо системы особых свойств, несводимых к сумме свойств ее компонентов. «Благодаря взаимопроникновению можно обеспечить разобщение и в то же время связь функциональных уровней оперативной обработки информации, то есть реализацию систем, одновременно закрытых и открытых по отношению к своему окружающему миру. Данная комбинация… открыла возможность поддерживать стабильный градиент комплексности между окружающим миром и системой и при более высокой комплексности обеих сторон. Таким образом, это есть автаркия, которую Аристотель провозгласил достижением полиса, политией»[212]212
  Луман Н. Указ. соч. С. 533.


[Закрыть]. Так как полис был экономически и политически связан с другими городами, народами и государствами, автаркия могла быть отнесена лишь к условиям морального, человеческого образа жизни, а город понимался как идеальное место, где человек мог лучше всего реализовать свою человечность в постоянно меняющихся общественных отношениях[213]213
  Там же.


[Закрыть].

Жизнь города как самореферентно-закрытой системы, зависимой от взаимопроникновения, предполагает, что на протяжении своей жизни горожанин проходит через множество объединений и сообществ. Поэтому изучение групп, больших и малых, очень важно для определения коммуникативных факторов повседневности городского социума. Процессы развития малых групп в структуре городского социума интересно проанализированы в модели культурантрополога М. С. Пека, выделяющего четыре стадии: псевдосообщество, хаос, опустошенность и сообщество. Только на стадии сообщества группа приходит к аутентичной коммуникации, обнаруживаются индивидуальные различия как основа для объединения группы. «В этом освобожденном пространстве возникает креативность. Малая группа как целое сотворчески принимает решения и обучается как целое и творит как единое»[214]214
  Донцов А. И., Дубовская И. М., Жуков Ю.М. Указ. соч. С. 101.


[Закрыть].