Текст книги "Фига из будущего"

Глава II
Стрелы Амура

Создав человека по образу своему, Господь Бог пожелал, чтобы его непутёвое создание стало в результате долгой эволюции и терпеливого пути ещё и подобно ему, своему Создателю. Однако путь этот оказался тернист и ухабист. Человек никак не желал следовать намеченному сверху курсу. Ему подсказывали посылаемые творцом ангелы-хранители и спустившийся с небес сам Создатель в образе человека, как и что нужно делать для достижения задуманного. Нет! Не идёт правильным путём. Всё больше ударяясь в пьянство, прелюбодеяние, воровство, обман, стяжательство, предательство и ещё много чего подобного. Божье высшее создание упорно ползло к падению в пропасть греховную и недостойную. Взяв себе за оправдание идиому «пути Господни неисповедимы», объяснял ею все свои шаги, ссылаясь на неведение и глупость заблудшей овцы.

Господин рассеянный, он же Давид… Здесь важно: мягкое «и» после буквы «в», а не «ы», которое придаёт древнему и легендарному имени царей иудейских немного простоватый и местечковый оттенок. Именно не ДавЫд, а ДавИд Богданович Ром принадлежал к роду человеческому и обладал полным набором всех присущих тому вышеперечисленных пороков. Любил выпить, любил игру, любил женщин (преимущественно чужих), не помнил своих родителей, не имел в городе Земске, как, впрочем, и в близлежащих городах, постоянного места жительства и беззаветно любил денежные знаки разных стран. Коллекционировать их пока не научился, а все добытые купюры различного достоинства тут же тратил на красивую жизнь и удовольствия тела и ума, отдавая предпочтение первому. Ром – фамилия немного странная для средней полосы России – всегда была предметом гордости и интерпретации в объяснениях своего происхождения Давидом. Он, прикрывая большие тёмно-карие глаза, тихо повествовал провинциальным дурочкам, что Ром – фамилия древнеримская. Что в римской мифологии Ромом звали сына Энея или Одиссея и Кирки, брата Анкия и Ардея. Что Ром – сын богини Ромы. И что сей факт, без всякого сомнения, может объяснить название города Рима. Однако на самом деле ромами в малороссийских степях называли многочисленные цыганские кочевые народы. Но признавать корни древнего свободолюбивого кочевого племени в своём происхождении Давид Богданович Ром не желал. И не из-за нелюбви к этому народу, а из-за отсутствия данных о своих выдающихся предках и желания быть ближе к знаковым историческим событиям. Легенду о Риме он прочёл в одном вокзальном сортире. Часть учебника истории была заботливо оставлена каким-то сердобольным учеником в кабинке на крышке сливного бачка. Вот не до конца использованную по назначению главу и прочёл на досуге наш герой. Оставим, однако, отступление от темы…

Полнотелую богиню торговли Катю он заприметил накануне вечером, как раз по прибытии в город Земск. Следуя от вокзала пешком, из-за отсутствия наличных, безналичных и иных средств он заглянул в витрину частного магазина, носившего гордое название «супермаркет». Катя плавала в изобилии продовольственных товаров, легко лавируя между полок с алкогольными напитками и макаронными изделиями. Её статная фигура говорила о наличии хорошего питания, тёплого гнёздышка и неплохого денежного содержания. Глаза не оставляли и тени сомнения о её семейном положении. Взгляд одинокой, ищущей женщины похож на взгляд зрелой самки в поисках породистого самца. Такой экземпляр можно брать на голый крючок, без блесны и наживы. Она готова. Она ждёт. Решение «брать» Ром принял сразу, отложив всё же практическую реализацию плана на следующий день.

Кто же он, наш неунывающий герой? Его основная профессия оставалась всегда загадкой для окружающих. Многие видели в нём начинающего политика новой волны, так как верили его красочным рассказам о дипломатической карьере. Кому-то он казался похожим на известного кинорежиссёра. Многие узнавали в нём легендарного спортсмена. Сам Давид Богданович Ром был уверен, что является свободным художником, изучающим человека разумного, и что его личные свершения и славная карьера ещё впереди.

План Давида по соблазнению хозяйки продовольственных залежей сработал на все сто! Одинокая хищница торговых прерий клюнула сразу и заглотила крючок наверняка. Господин рассеянный поблагодарил Катю за понимание ситуации с отсутствием средств, записал её номер телефона, адрес места жительства и пообещал вернуть деньги как только, так сразу.

Позвонил он через пятнадцать минут. Катя даже не сомневалась в порядочности покупателя. Её измученное одиночеством большое тело трепетало в тот момент, когда голос в трубке мягко и томно предложил поужинать вместе.

– Да, я заканчиваю в восемь…

– Чудесно. Буду ждать вас у магазина. До встречи.

Всё оставшееся время рабочего дня Катя провела в эйфории предчувствия. Мысли её уносились вдаль, подгоняемые игривым ветром женской фантазии, и рисовали картины такого характера, что на них можно было ставить надпись: «Детям до восемнадцати смотреть запрещается!»

В восемь с небольшим у магазина Катю ждал Давид. Элегантный костюм (оказался в комнате геолога). Лёгкая небритость, огромная красная роза в руке и улыбка. Набор довольно пошлый, но работающий… особенно в провинции.

Встреча переросла в скромное пожатие рук, передачу цветка и приглашение отужинать в домашней обстановке… со стороны Кати. Ей не терпелось затащить красавца в своё гнёздышко. Она не доверяла ужинам в ресторанах. И имела нехороший опыт таких встреч. Когда, проведя весь вечер с кавалером, остаёшься одна лишь только потому, что кавалер, употребив изрядно водки, уходил с другой посетительницей общепитовского заведения, и только потому, что у неё тоньше талия или больше грудь. «Нет. Только в домашней обстановке. Оттуда ему не уйти»! За первыми робкими и трогательными сценами разгорающегося романа Катя как-то позабыла о долге… А Давид как-то не напоминал…

Утром следующего дня холостяцкая квартира Кати обрела новый статус. Появление мужской одежды на стуле у окна и ботинок сорок третьего размера под вешалкой в прихожей превратили женское скромное жилище в полноценный домашний очаг. Причём очаг в понимании не как огонь, а как семейная берлога. Хотя квартирка была очень милой, чистенькой и дорого обставленной. Берлогой её в душе окрестил Давид, так как решил отлежаться в ней как можно дольше. Он сильно поизносился, проигрался и отощал за последний год скитаний с бурными весёлыми застольями, лихими загулами и бессонными ночами вначале за вполне светским преферансом, а далее – опустившись до простой плебейской забавы «сека» и «очко».

Катя сияла от счастья, готовя завтрак и наслаждаясь положением. Она ликовала всем своим истосковавшимся женским организмом от мужского присутствия. Ночь прошла удачно. И это слабо сказано! Гостеприимная королева продовольственной торговли в жизни не имела ничего подобного. И отпускать своё счастье не желала. Она строила планы, придумывала поводы, дабы оставить Давида у себя на «пожить». Поскольку желания обоих совпали, договорились быстро.

Позавтракав невиданными давно горячими бутербродами, подогретыми в новомодном приспособлении – тостере, и запивая их отличным настоящим молотым кофе, Давид сказал в лоб:

– Хорошо у тебя. Я, пожалуй, поживу, если ты не против. У моего друга ремонт. Гостиница на брони, конечно… Но…

– Никаких гостиниц! Оставайся. Я буду только рада. – Счастливая пышка поцеловала перед уходом Давида и, подгоняемая бурным ветром свежих эротических воспоминаний, понеслась на работу. Ей не терпелось поделиться с подругой, которая была давно и скучно замужем, но тоже мечтала о ярких отношениях и романтических встречах.

Женщины России практически всегда одиноки. Во-первых, мужчин в стране, по статистике (которая много чего искажает, но тут, по всей видимости, верна), меньше на десять миллионов. Во-вторых, имеющиеся в наличии особи часто пьют, смотрят футбол, играют в преферанс, в бильярд, домино, чинят машину в гараже или лежат на диване, накрывшись газетой. Оставшиеся претенденты или служат в армии, или сидят в тюрьме. А ещё недавно появились первые открытые нетрадиционно ориентированные. Пропали мужчины как вид. Отдельные достойные внимания экземпляры находятся в неволе брачных уз и ещё под охраной строгих любовниц. В Красную книгу мужики не занесены, конечно… Хотя неясно: почему?

Одинокие женщины находятся в постоянном поиске, убеждая тем не менее всех окружающих, что замужество – это ханжество, тоска и не для них. И, конечно же, беззастенчиво врут! Они все очень хотят замуж. Муж нужен им, как собаке ошейник, кошке печь, а домашней канарейке клетка. Неважно, какой брак – счастливый или не очень. Важно кольцо на руке, которое носится гордо и говорит всем окружающим: «Я замужем!», и тут же женщина игриво добавляет лёгким блеском глаз: «…но это ничего не значит». Одиночество в браке мало чем отличается от одиночества вне его. Однако оно предусматривает готовку, стирку, глажку, уборку, и не только для себя, но в первую очередь для мужа и детей.

Но почему-то одиночество в браке считается почётным и престижным. Катя мечтала выйти замуж с самого детства. Но дожив до своих полных двадцати шести, так и не смогла найти человека который… который… Да просто – человека, а который или не который – не так и важно. И вот он! Неужели нашла?!

Подруга Зина, заведующая отделом овощной продукции, выслушала её рассказ, молча пуская дым в открытую форточку. Подождав, когда влюблённая пышка закончит своё повествование, она, затушив сигарету в пепельнице формы открытого рта крокодила, сказала:

– Ну вот что. Ты, я вижу, на этой почве немного того, – и повертела у виска. – Оставила незнакомого мужика в квартире… Ты паспорт хоть проверила?

– Что? Паспорт? Какой? Зачем? Он ведь… Я ведь… – Катя искренне не понимала вопрос.

– Я ведь, он ведь… – передразнила Зина. – Паспорт, обыкновенный! Ты что же, дурочка, думаешь, он на твои прелести попался? Да сейчас «таких» в стране… Ты вообще телевизор смотришь?

– Да, вот «Песню года», там… КВН… И другие передачи… «В мире животных» с детства люблю. А при чём тут?.. – недоумевала Катя, хлопая большими коровьими глазами.

– При том! Там передача «Человек и закон», специально для таких дур вот, как ты. Брачные аферисты в стране расплодились. Вот при чём! – И Зина, усиливая тональность сказанного, добавила на повышенной ноте:

– У-ух, они какие суки… – И тихо добавила: – Точнее – кобели.

Катя грустно опустила глаза и промолчала. Зина продолжила нравоучение. В самый разгар лекции об осторожности и внимательности при выборе партнёра зазвонил телефон. На проводе был он! Катя ликовала, разговаривая по телефону, и, победоносно указывая пальцем на трубу, строила Зине язвительные рожи: мол, вот, звонит. Не пропал и не ограбил. Окончив разговор, она показала розовый язычок своей подруге и, потянувшись, весьма недвусмысленно промычала: «Ох, как я долго ждала его». Она в душе проводила параллели, объединяющие её судьбу с судьбой героини одного известного фильма советских времён, и была счастлива. Он ждёт! Он спросил, что приготовить на ужин! Победа!

Зина, как многие женатые подруги холостых дам, ревностно оберегала Катю от «случайных связей». Ей нравилось играть роль успешной семейной женщины, сочувствовавшей неудачнице – холостой подруге. Катя была моложе и привлекательней, и, если у неё появится мужчина, она, в понимании Зины, тут же займёт более высокое положение в табели о рангах. Куда приятней вздыхать и говорить: «Ну вот – и красавица, и умница, и хозяйка, а мужика нормального Бог не дал». Расстроившись из-за хорошего настроения подруги, да ещё по такому неприятному поводу, она, нервно пуская дым, продолжала возмущаться, надеясь отговорить подругу от дальнейшего общения с каким-то там мужиком «без роду и племени». Всё было напрасно. Хорошие манеры, сильные руки и прекрасные качества любовника сделали оголодавшую женщину свободной от надоедливого жужжания битой мужем-пьяницей подруги.

Заложив руки за голову, она закружилась в тесной подсобке, чуть не свалив банки с маринованными огурцами своим сильным, красивым и большим телом.

– Ох, Зинка! Я проваливаюсь! Я влюбилась! Такой! Такой!

– Не знаю, не знаю… – Зинка, затушив очередной бычок, нервно вышла в зал.

Катя позвонила подруге в магазин модной одежды, который открылся накануне и уже успел порадовать местных модниц. Она заказала новую вещь. Так, по привычке позвонив завмагу. Вещи в советское не очень доброе время покупали не те, которые нужны, а те, которые есть в наличии. Точнее, в наличии не было иногда ничего, особенно в конце пути славного периода развитого социализма. Новое время принесло море товаров, в том числе и одежды. Однако привычка купить «что-нибудь новенькое» сохранилась. И купить не просто в зале, а через заднее крыльцо всегда приятней. Да и с подругой поделиться хотелось.

– Людочка, милая, – пела в трубку влюблённая провинциалка, – я к тебе сегодня заеду. Ты до какого времени будешь?

– А, Катюша, привет. Заезжай, конечно. Новую коллекцию завезли. Я присмотрела твой пятидесятый. Костюм «деловая леди», с явным намёком на «продолжение».

– Ой-ой! Как раз то, что мне сейчас нужно!

– Да ты что? – обрадовалась Людочка. Она, в отличие от Зины, была разведена и живо интересовалась сильным полом, при этом искренне радуясь успеху подруги на фронте мелиорации сексуально-одиночной засухи. – Жду!

Катя положила трубку, прошла в дальний угол, открыла дверь подсобного помещения, достала припрятанную бутылку хорошего армянского коньяка – подарок поставщиков, завернула в какую-то газету, валявшуюся рядом, и вскрикнула от неожиданности. Прямо на неё с полки смотрела небольшая симпатичная мышка. Она мило мыла мордочку лапками, абсолютно не испугавшись присутствия женщины.

– Ты что тут делаешь? Давай уходи. – И Катя легонько махнула газетой в сторону зверька.

Мышка не убежала. Она смешно встала на задние лапки и сделала оборот на триста шестьдесят вокруг своей оси. Затем, словно в мультфильмах, присела, будто в реверансе, и, пискнув, опять уставилась на Катю.

– Ну дела. Ты что, из цирка? Они же уехали на прошлой неделе. – Катя вспомнила, что почти месяц на площади, перед магазином, раскинув свой шатёр, стоял цирк шапито, призывая всех: «Посетить незабываемое представление с живыми львами и очаровательными дрессированными мышами. Наш волшебник-предсказатель расскажет, что ждёт вас в будущем. И всё это за каких-то десять условных единиц».

Она ходила в цирк. Сидела в первом ряду, рядом с бывшим первым секретарём райкома, который, даже не поменяв кабинет, стал главой города, руководителем «новой формации». Катя была настолько занята поиском спутника жизни, повседневными заботами, поставкой товара, учётами, переучётами и прочим торговыми операциями, что не имела времени вникать в политические перипетии и названия должностей местного начальства. Глава города Земска любил, когда его окружали красивые женщины. Будучи человеком совсем ещё нестарым, ходил он на некоторые мероприятия иногда один, без супруги. Хотя супруга была женщиной очень общительной и любила подобные тусовки. Однако на премьеру представления передвижного цирка в тот день не пошла. Причина того неясна, хотя, может быть, потому, что все значимые события – а премьера представления приехавшего цирка к таковым относилась – считались в Земске рабочими мероприятиями. А посему присутствие жены было необязательно. Катю выбрали от работников торговли для посещения культурно-массового мероприятия, и она сидела по правую руку от градоправителя. По левую руку сидела тренер по художественной гимнастике местной умирающей ДЮСШ (детско-юношеской спортивной школы). Гимнастка была полной противоположностью Кати. Стройна, крепка и моложава, в свои тридцать с большим она могла дать фору молодёжи. Согласилась она сидеть рядом с главой, только лишь надеясь на помощь в сохранении потерявшей финансирование спортшколы с громким названием «Наша смена». Смена чего и кого, а тем более на кого, становилось в последнее время всё более неясно. А тут такой случай – пообщаться с самим градоправителем. Пришла…

Представление прошло на ура. Клоуны и акробаты, гимнасты и фокусники, тигры и собачки. Но сильнее всего удивил публику номер с дрессированными мышами. На арене, на высоком помосте, стоял игрушечный домик. Из него выезжал мини-поезд с пассажирами – мышами, которые весело перебегали из вагона в вагон, выполняли трюки на подвесной верёвке, прыгали через обруч и даже плясали на задних лапках. Жаль, что видели это только зрители первых рядов. Слишком мелки были артисты, а проектировать на большой экран умели не везде. После представления глава города предложил подвезти дам. Спортсменка отказалась, сославшись на усталость, а Катя поехала. Дальнейшее она не хотела вспоминать, хотя всё было очень прилично и достойно. С цветами, шампанским, загородным отелем, быстрым сексом и долгими уговорами никому не рассказывать о минутной слабости «занятого государственной работой человека», то есть главы города. Позже была пара звонков с неоднозначными намёками на встречу, но Кате удавалось находить увёртки, и встречи не состоялись. Однако некоторые дела Катя могла теперь решать в городе.

Вспомнив о цирке и решив, что мышь – убежавшая актриса, девушка предложила ей (словно та понимает) «подождать минутку».

Катя пришла даже быстрее, неся в руке кусок сыра и второй кусочек – докторской. «Актриса» предпочла докторскую.

– Ну ешь, ешь. Изголодалась небось.

Мышка аккуратно ела, держа кусочки в передних лапках. Было забавно смотреть на симпатичного грызуна, тем более осознавая, что она не дикая, а настоящая цирковая актриса. Закончив с трапезой и умывшись лапками, мышка пискнула и нырнула в щель между стеллажом и полом. Катя собиралась уже уходить, как вдруг серенькая артистка вынырнула снова, таща за собой страницу свежей, пахнущей типографской краской газеты.

– Вот тебе раз. Это откуда ещё?

Мышка пискнула, встала на задние лапки и, пробежав по развернувшейся газете, уселась на то место, где значилась дата выхода в свет печатного издания. Катя мельком глянула на дату.

Что за чёрт? Намётанный взгляд профессионального товароведа, ежедневно проверяющего сроки годности товаров, уловил явное несоответствие. На газете стояло 17.03.1997.

– Опечатка, что ли? Ещё только же… Ну дела!

Затем Катя, словно что-то вспомнив, глянула на газету, в которую завернула коньяк.

– О боже! А тут и вовсе.

На газете красовалась дата и год. Дата – бог бы с ней. Но год! Год стоял 2003! Это же почти на десять лет! И ещё фотография какого-то мужичка, моложавого и улыбающегося, а внизу подпись: «Президент России встретился с лидерами «Большой восьмёрки». Ничего себе! Катя подумала, что кто-то разместил шутливую рекламу. Сейчас стало модным. Реклама только появилась. При старой власти вся реклама заключалась в основных двух призывах: «Отдыхайте в здравницах Крыма и Кавказа» и «Летайте самолётами Аэрофлота». Можно подумать, кто-то мог отдыхать в другом месте при закрытой стране и летать не «Аэрофлотом». Но сейчас! Наверняка какой-то ход. Посмотрим. Погасив свет, Катя вышла, прихватив с собой бутылку, завёрнутую в странную газету. Уже через пять минут она забыла и о газете, и о президенте. Все её мысли были заняты предчувствием встречи со своим новым предметом обожания…

Мышка пискнула, встала на задние лапки…

По пути домой девушка заскочила в магазин одежды и купила обещанный подругой костюм. Переодевшись тут же в кабинете директора магазина, она направилась домой при полном параде, стуча подковками туфель на очень высоких чудо-каблуках и взбрыкивая от нетерпения.

Глава III
На трудовую вахту

Ужин ждал Катю. Предмет обожания встречал у порога, с улыбкой рекламного ковбоя сигарет «Мальборо». В квартире приятно пахло специями и жареным мясом. Желанный квартирант встречал хозяйку, приютившую его, с букетом цветов – элегантных ромашек с большими белыми лепестками. Ромашки Давид обнаружил ещё днём неподалёку от здания Дома культуры. Они радовали немногочисленных прохожих ровно до того момента, пока на них не положил взгляд внимательный ловелас. Не мог же он встретить девушку без цветов!

Женщины вообще тают от небольшого проявления внимания. Не избалованные ухаживаниями, вздохами под луной, держанием за ручку в полутьме вечернего сеанса, они размягчаются при первых признаках такого внимания со стороны мужчин.

Кате, как, впрочем, и большинству нормальных женщин, попадались всё более прагматично-циничные или, что, несомненно, хуже, вульгарно-пошлые ухажёры. От одних она слышала: «У меня нет времени на ухаживания», затем, оставшись наедине: «Повернись», а чуть позже: «Я думаю, всё останется между нами».

Другой типаж начинал куда более романтично, но заканчивал примерно на той же ноте, уговаривая никому не говорить и понять женатого мужчину. Были и светлые пятна воспоминаний, но их оказывалось так мало, что они проскакивали незаметно и, как правило, без продолжения. Бухгалтер подарил цветы на Восьмое марта.

Затем пригласил в театр, а позже его побила жена – домохозяйка, отягощённая четырьмя подрастающими бандитами, невыплаченным кооперативом и лишним весом, на фоне полного безденежья. Она больше кляла своего мужа-бухгалтера не за измену, а за растраты на дорогущие цветы и билеты. На этом несостоявшийся роман закончился.

Давид был тактичен, обходителен и умён. К тому же прекрасный любовник. «Есть в жизни счастье», – решила Катя. Ужин проходил при свечах. Свечи зажёг организатор ужина. Говорили о мелочах, потягивая вино и глядя в глаза друг другу. Когда градус кипения ожидания бурного продолжения дошёл до предела, Давид вдруг сказал:

– Мне очень хорошо с тобой, но… Право, даже неловко. Я не хочу быть тебе обузой. Дело в том… Подожди, не перебивай… Меня обворовали. Вещи пропали… и деньги. Практически всё. В милицию идти глупо… Но я позвонил другу – он примет. Так что, Катюша, извини – не привык быть нахлебником. – И организатор свалившегося на Катю счастья стал собираться.

Слёзы навернулись на большие Катины глаза, губы затряслись, грудь стала часто вздыматься, и она наконец разрыдалась. Плакать женщины любят и умеют по поводу и чаще – вовсе без него. Слёзы счастья и радости чередуются со слезами обиды и несправедливости. Редко плачут от горя, а уж не дай бог настоящая беда – тогда не до слёз. Беда выжигает чувства, и плакать, поливая всех слезами, не может в таком состоянии никто.

Катя плакала от обиды, что не вредно, а даже полезно. Она не уговаривала нового друга. Гордость была чертой, отличающей её от многих женщин. Она жалко смотрела на любовника брошенным ребёнком и, размазывая тушь по щекам, тихонько икала. Потом поднялась, прошла в прихожую и, вернувшись, протянула свёрток.

– Возьми коньяк… Хороший. И ещё… Знаю, не возьмёшь… Но всё равно. – Она полезла в кошелёк, выудила из него всю наличность и, не глядя в глаза тактичному и честному квартиранту, протянула деньги.

Давид очень грустно улыбнулся, отвёл руку с деньгами в сторону и прижал плачущую женщину к своей мощной молодой груди. Дождавшись, когда всхлипы и передёргивания тела остановятся, он прошептал хозяйке на ушко:

– Хорошо, милая, я останусь. Я не думал, что тебе это так важно.

– Важно, очень важно. – Катя обхватила Рома за плечи, поднялась на цыпочки и запричитала, глядя ему в глаза:

– Важно, любимый, мой хороший… Ой как важно… Ничего – поживёшь пока, а там посмотрим. Вдруг всё образуется. А деньги? Деньги – ерунда, у меня на первое время есть. Я подкопила немного. Хочешь – возьми сколько надо. Вот! – И она открыла свой схрон мужчине, которого знала менее суток. Да… Волшебная сила любви и прекрасная душа одиноких женщин нашей азиатской, непознанной до конца страны становятся часто загадкой для умных, находкой для жадных и добычей для негодяев. Давид разыграл комедию для полной легитимации, как ныне модно говорить, своего положения квартиранта. Он якобы не хотел быть обузой, но его уговорили! План сработал.

Коньяк пригодился. Они сидели на диване. Играла тихая музыка. Звуки исходили из большого двухкассетника, купленного Катей давно по случаю у моряка, приехавшего в отпуск. Они пили коньяк и закусывали шоколадом. Взгляд сердцееда невольно упал на валявшуюся рядом газету, в которую была завёрнута бутылка. Он поднёс её поближе к глазам и даже присвистнул.

– Это что?

– А, дата… Да, – Катя махнула рукой, – на работе в подсобке валялась. Наверное, какая-то шутка. Рекламный трюк. Хотя ты знаешь, у нас там мышь! В подсобке! Актриса из цирка. Да-да, не смейся. – Катя большим ребёнком рассказала историю с серой актрисой. Потом как-то постепенно сбилась на другую тему, беспрерывно счастливо щебеча и взвизгивая. Однако, выслушав рассказ, Давид ещё больше заинтересовался газетой. А тут ещё опытный взгляд бывалого игрока и авантюриста уловил детали, ускользнувшие от женского внимания. Газета была какая-то необычная. И бумага, и тексты, и тираж маленький. Вторая газета, которую Катя оставила в прихожей, и вовсе пестрела непонятными названиями и какими-то чудными словами. Давид заметил статью, озаглавленную «Гаджеты нового поколения». Что-то очень взволновало стреляного воробья. Да и на фото – машины, каких он не видел даже в кино. И в разделе «спорт», где разместился список лучших бомбардиров чемпионата по футболу, Ром, большой знаток его, не встретил ни одной знакомой фамилии.

– Слушай, а тебе никогда не казалось, что с тобой нечто подобное уже происходило? – спросил квартирант сердобольную влюблённую хозяйку.

– Ой, каждый день кажется. На работе – всё одно и то же. Товар прими, накладные проверь, в зал выдай, за выкладкой проследи, сроки сверь… Одно и то же. – Женщина, захмелев, ластилась домашней кошкой, то и дело прижимаясь тугим бедром к предмету своего обожания. А между тем предмет обожания внимательно и тщательно изучал странную газету. Да, времена изменились. И газеты стали другими, чем при Советах. Но что-то не то.

Газеты и журналы в советское время делились на две категории. Первая – это те, в которых говорили, что надо партии и правительству, и их навязывали покупателю-подписчику. Вторые – те, в которых тоже было что надо, но затрагивались и более интересные темы. Таких было мало, и их нельзя было купить. К первой категории относились всесоюзные – «Правда», в которой правды было ни на грош, «Известия» – копия «Правды», но с претензией на оперативность, «Комсомольская…» опять же «…правда», «Пионерская…» – тоже она, родимая – правдочка и множество областных и городских изданий, честно перепечатывающих передовицы из «Правды» и «Известий». Ещё огромное количество различных «Коммунистов», которые выписывали – по приказу разумеется – все члены партии, а позже и сочувствующие. Сочувствующие вовсе не сочувствовали, но сказать об этом не решались.

Ко второй категории относились журналы. Среди них проблескивала новыми именами сибирских писателей «Юность», завораживал недосказанными намёками «Новый мир» и навевала мысли о романтичном «Роман-газета».

Различные «Юные техники, натуралисты, изобретатели..» и прочие дарования в эпоху недоступности чего другого воспринимались хорошо и с интересом. Но ни одна центральная газета не имела тираж менее миллиона в день. Что очень помогало в эпоху тотального дефицита компенсировать недостатки в работе целлюлозно-бумажных комбинатов по выпуску туалетной бумаги. Аккуратно нарезанные квадратики периодической печати дополняли скудный интерьер коммунальных туалетов и общественных уборных всей страны. Они выполняли две задачи: просветительскую и гигиеническую. Читать нарезанные квадратики вошло в привычку и применяется до сих пор при выступлении с трибуны того или иного бонзы. Гигиеническую – понятно почему. Хотя позже выяснилось, что к гигиене эти нарезанные квадратики имели очень посредственное отношение. Всё же при наборе и печати использовался вредный свинец и типографская краска.

Изучая странную газету и не забывая отвечать лёгким поглаживанием тугой спины приветливой хозяйки, сердцеед-профессионал вдруг оживился. Глаза заблестели, улыбка осветила мужественное и наглое лицо, тело напряглось. Идея родилась сама собой.

Здесь надо заметить, что герой наш принадлежал к той категории людей, которые не вникают глубоко в необъяснимые явления. Для нормального среднестатистического гражданина появление газеты с датой, на добрый десяток лет отличающейся от современности, причём в будущее, стало бы либо предметом удивления, либо поводом обратиться к врачу. Давид был практик. Любое событие он старался обратить себе во благо. То, что газета была необычной, он понял сразу. То, что она каким-то чудным образом могла оказаться в настоящем, прилетев из будущего, не могло укладываться в рамки разумного, но прекрасно укладывалось в схему рассуждений Давида Богдановича Рома, человека, не отягощённого самокопанием и не проводящего глубокого анализа происходящего. Вот газета. Вот дата. Вот слова… незнакомые. Вот машины… крутые. Явно не современные. Что вам ещё? Газета из будущего. Факт! А раз есть факт, его необходимо как-то употребить с пользой. А откуда она? Почему да как оказалась в подсобке? Это не его дело.

Вообще, отсутствие эмоциональной составляющей в действиях и поступках молодого махинатора помогало ему не один раз. И сейчас он едва уловимо, как в тумане, просматривал перспективы выудить пользу от информации из будущего. Стараясь не акцентировать внимания влюблённой дурочки на заинтересованности газетой, Давид спросил:

– А что, в подсобке ещё такие есть? – и приподнял газету за край небрежно и как бы между прочим.

– Не знаю, – млея, как кошка, на могучем плече, ответила Катя, не размыкая закрытых в томной неге и блаженстве глаз. – Мышка принесла… наверное, ещё может принести. Только подкормить. – И она, продолжая мурлыкать, улыбнулась.

– Хм… мышка… мышка? Они ручные у вас, что ли? – хмыкнул любовник.

– А что, в подсобке ещё такие есть? – и приподнял газету за край небрежно и как бы между прочим.

Катя отлипла от любимого и, поставив свой бокал на стол, увлечённо повторила рассказ про, видимо, сбежавшую из цирка мышку. Про то, как она её кормила, а та в награду принесла ей газету.

– Смешно, не правда ли? – продолжая пожирать глазами своего желанного, пропела заколдованная чарами любви дева.

Давид понял: стоп! Хватит заострять внимание. Он умело перевёл разговор в другое русло. С женщинами это просто. Главное, найти тему, в которой она разбирается лучше его.

– Слушай… Я тут подумал. Всё равно выход из положения надо искать. Пока суть да дело. Можно мне у вас кем-нибудь устроиться? Грузчиком, например.