Текст книги "Краткая история Великого княжества Литовского и род Домановичей"

Постепенно становилось ясно, что Литве грозит участь Пруссии. Потерпев ряд поражений, Ягайло, имевший уже виды на польскую корону, решил примириться со своим двоюродным братом и пошёл на переговоры с ним. Великий князь предложил Витовту во владение город Луцк со всей Волынской землёй и возобновление прежней братской любви, если тот захочет отказаться от союза с общим врагом. Летом 1384 года Ягайло вернул Витовту кроме Луцка и Гродненское княжество, и Берестье, хотя Трокское княжество осталось у Скиргайло.

Витовт, приняв предложение, тут же захватил два орденских замка – Навгардер и Метембург, переменил католицизм на православие (получив новое имя – Юрий), и оба брата начали сообща собирать силы для борьбы с немцами. Целью их усилий был новый ковенский замок – Риттерсвердер – ключ ко всей Литве. Они осадили его и стали добывать с необыкновенной настойчивостью. Немецкий гарнизон, составленный из выборных ратников орденского войска, оказал упорное сопротивление. Каждый день происходили кровавые стычки: в ловкости брали верх немцы, в смелости и отваге – литва и русь. Особенно плохо в сравнении с немецкими действовали литовские пушки.

Наконец, после трёхнедельных усилий, литовцам и русским удалось сделать пролом в стене, и крепость сдалась в виду немецкого отряда, который не мог подать никакой помощи осаждённым. Ключ к Литве снова оказался в руках литвинов, причём Орден понёс огромную потерю: 150 братьев и знатных рыцарей полегло в битвах, 55 орденских братьев и 250 светских рыцарей попало в плен. Орден потерял, кроме незаменимого Риттерсвердера, три других своих крепких замка и более 100 квадратных миль новоприобретённой земли. Надежды на завоевание Литвы значительно ослабели.

Для зажатой между Тевтонским орденом и Московским княжеством Литвы довольно удачно сложились и внешнеполитические обстоятельства. В соседней Польше молодая королева Ядвига готова была выйти замуж. Она любила Вильгельма Австрийского, сына Леопольда Гамбургского, который для венчания прибыл уже в Краков. Но в то время в руках ставшей впоследствии могущественной фамилии Габсбургов находилось лишь несколько стратегически важных, но не самых богатых и плодородных альпийских провинций, которые так и назывались – Австрийский домен. И уж конечно, такой незначительный монарх никак не мог идти в сравнение с сильным и богатым великим князем Литвы. Сама Польша находилась в состоянии глубокого кризиса. Мазовия граничила с владениями Ордена, захватившего Пруссию; Малая Польша не так давно с трудом избавилась от господства чехов, которых выгнал талантливый польский король из династии Пястов – Владислав Локеток. В ослабленной от войн с Орденом Польше политики выдвинули идею: путём династического брака польской королевы Ядвиги и литовского князя Ягайло объединить силы двух государств. Магнаты Малой Польши, указывая на государственные интересы, настоятельно предложили королеве Ядвиге пойти на такой брак. Королева была вынуждена согласиться. Ягайло принял предложение.

В конце июня 1385 года в Крево, где находился Ягайло, прибыли польские послы, которые вновь потребовали от великого князя подтвердить условия союза между Великим княжеством Литовским и Польским королевством. Ягайло в присутствии братьев Скиргайло, Корибута, Лугвения и Витовта подтвердил свои обязательства и подписал акт унии. По её условиям Ягайло, женившись на Ядвиге, получал титул короля Польши, обязывался окатоличить литовцев и навечно присоединить все свои земли, литовские и русские, к Короне Польской.

Перед заключением Кревской унии территория Великого княжества Литовского более чем в два раза превышала территорию Польши. Почему же князь Великого княжества Литовского Ягайло пошёл на такой шаг? Ведь во всех подобных случаях более слабая страна с меньшей территорией становится зависимой от более сильной? Тут есть одна причина, которая кажется на первый взгляд не очень важной: Польское королевство было признано западным миром и, в первую очередь, римским папой, то есть Польша входила в католический суперэтнос Западной Европы. А Литва не была признана Европой, будучи частично языческой, частично православной страной. Желание получить польскую корону сделало Ягайло сговорчивым. Он согласился на все условия. Вместе с ним под Кревской унией поставили подписи и его братья: Скиргайло, Корибут, Лигвений, а также Витовт.

12 февраля 1386 года польская шляхта на съезде в Люблине единогласно провозгласила Ягайло королём Польши, а 15 февраля Ягайло прибыл в Краков. На избирательном сейме звучало и имя Витовта, как наиболее достойного претендента на польскую корону. Однако решающим оказался убедительный для польской шляхты довод: благодаря недалёкому уму Ягайло он будет более удобным королём, чем Витовт, и легко согласится на расширение льгот и привилегий шляхты. Попытки Вильгельма Австрийского и его отца, а также руководителей Тевтонского ордена сорвать заключение Кревской унии не увенчались успехом.

В Кракове Ягайло вместе с братьями Коригайло, Свидригайло и Витовтом, а также со многими боярами из своей свиты принял католичество. Это крещение имело не столько религиозное, сколько феодально-правовое значение. 18 февраля Ягайло обвенчался с Ядвигой, а 4 марта коронован польской короной под именем Владислава II. При этом он остался и великим князем литовским. Ягайло, как король Польши, обнародовал для Литвы три привилея – виленскому епископу, горожанам Вильно и всем принявшим крещение боярам. Из грамоты боярам видно, что к князьям причислялись только Гедиминовичи, а боярами называли всех воинов, не делая между ними различия.

Для земель Руси, вошедших ранее в состав Великого княжества Литовского, связи с Польшей стали уже привычным делом. Но особенно тесными они стали после заключения Кревской унии. Ягайло, которого поляки на свой лад звали Ягелло, спешил привести в исполнение обещание крестить Литву. В Каменец-Берестейский снова пришло войско Ягелло, которое с большими потерями после решительной осады взяло город.

Уже в октябре 1386 года Ягелло с Ядвигой, архиепископами гнезненским, краковским, познанским, со многими польскими князьями и панами прибыли в Луцк. Здесь некоторые князья, среди которых были Дмитрий-Корибут Северский и Василий Михайлович Пинский, дали присяжные грамоты королю и королеве, а затем покинули их и вернулись в свои уделы. После принятия присяги Ягелло со своей свитой продолжил путь по Литве. Обряд задуманного крещения должен был свершиться не над христианами православного толка, а над составлявшими меньшинство в Литве язычниками.

Вообще, у князя Василия Пинского было довольно многочисленное мужское потомство, большинство из которого стало мелкими владетельными князьями на Пинщине и в ближайших к ней волостях. Но вспомним тут и о нашем Домане. Пока он был только мальчиком, Доман представлял себе пинского владетеля не иначе, как сражающимся во главе своего воинства в богатых одеждах, либо скачущим впереди дружины, либо, после очередной битвы, пирующим со своей ближней дружиной, сидя во главе большого общего стола. Более старшие родственники подростка рассказывали ему о своём участии в походах под хоругвью князя, о славных и кровавых битвах, и Доман знал, что со временем ему предстоит то же самое. Да и как было не знать, если вся их семья – военные слуги великого князя, власть которого в Пинске представлял удельный князь?..

Совершив поездку по Литве, Ягелло уехал править в Краков, а своим наместником в Вильно оставил брата Скиргайло-Александра, который уже был его помощником в управлении Литвой. Его младший брат Свидригайло вместе с их общей матерью Ульяной перебрался жить в Витебск. Ему так и не досталось вотчины и с тех пор он, втайне мечтавший о великокняжеском престоле, был в обиде на своего брата и невзлюбил его. Да и Ягелло, изображавший ранее заботу о Свидригайло, видимо, за что-то стал его недолюбливать.

Чтобы сохранить и укрепить свою военную опору в Литве, Ягелло-Владислав и Скиргайло-Александр начали жаловать военным боярам-слугам, то есть оруженосцам, крестьян из великокняжеского домена в качестве бенефициев, возводя тем самым их в статус бояр-шляхты. В «Литовских дорожниках», составлявшихся служащими Тевтонского ордена в 1381—1402 годах, описывались замки, города, сёла и поля Литвы, на которых сидели крестьяне-общинники. В этих «Дорожниках» более крупные сёла называются именами их собственников: село такого-то. В договорах Литвы с Орденом и с Польшей такие собственники сёл называются просто боярами, но со временем, для отличия от крестьян-воинов, называвшихся боярами-слугами, мелкие феодалы-воины стали называться боярами-шляхтой.

Князь Витовт, вопреки недавним ожиданиям, попал в полную зависимость от короля. За каждым его шагом следили. Вот как писал Витовт о своём положении: «Даже дитя моё, мою дочку, не позволено мне было отдать замуж за кого я желал, боялись, чтобы я таким образом не нашёл друзей и единомышленников. Хотя многие соседние князья просили её руки. Одним словом, я был как невольник во власти Ягайло, а брат его, Скиргайло, правитель моих родных Трок, совершал покушение на мою жизнь».

В 1386 году, находясь в Луцке, князь Витовт принял у себя сына московского князя Димитрия Донского – Василия Дмитриевича, проведшего четыре года в Золотой Орде в качестве заложника за уплату хану отцовского долга и возвращавшегося теперь домой. Юный московский княжич так полюбился Витовту, что тогда же и состоялось нечто наподобие помолвки Василия Дмитриевича со старшей дочерью литовского князя – Софьей.

В том же году сторонник Ягелло и наместник в Вильно князь Скиргайло схватил в Полоцке единокровного брата – участника Куликовской битвы пожилого князя Андрея Ольгердовича. Князь Андрей был отправлен в Польшу и посажен в Хенцинскую «Тёмную башню», где провёл без солнечного света и надежды на освобождение три года. В 1387 году Ягелло написал указ о назначении князя Скиргайло, который был наместником в Вильно, наместником и в Полоцк.

В 1387 году на северном берегу Балтики в шведском городе Кальмаре три страны – Швеция, Дания и Норвегия – объединились под властью одного монарха. На севере от Великого княжества Литовского образовалась новая могучая держава, имевшая в Прибалтике свои собственные интересы, отличные от интересов Литвы, Польши, Священной Римской империи, Тевтонского ордена и Московии.

Развитие Литвы в XIV – XV веках происходило в условиях наступления на неё Ливонского и Тевтонского рыцарских орденов, которые поддерживала римская курия и западно-европейские феодалы. Нападения тевтонских захватчиков препятствовали нормальной экономической жизни народа. Но, тем не менее, на протяжении этого времени в Литве происходил заметный рост производительных сил, развивались ремёсла и складывался внутренний рынок, происходил значительный рост городов. В 1387 году на земли Литвы пришло городское самоуправление по немецкому образцу: столица Вильно получила так называемое Магдебургское право. Численность городского населения в стране была ещё небольшой, однако специализация и мастерство ремесленников быстро росли.

Зимой 1387 года в Вильно прошёл съезд знати Великого княжества Литовского, на который прибыли Ягелло, Ядвига, а также польские магнаты и духовные иерархи Польши, сопровождавшие их в поредвижениях по Литве в качестве свиты. На съезде было принято решение начать распространение католического вероисповедания на языческих землях Великого княжества Литовского и после этого приступили к его выполнению. С этого времени православие уже не так поддерживалось правительством, однако было распространено в народных массах ещё длительное время. Католики с 1387 года начали вырубать заповедные рощи, истреблять священных змей, затушили священный огонь в Виленском замке. Тогда же в Литву, официально принявшую католичество, стало интенсивно проникать польское влияние. Однако, несмотря на все усилия, окатоличивание шло сложно. Оказалось, что добрая половина жителей столицы Литвы Вильно исповедовали православие. Попытки окатоличивания то и дело затрагивали и православных подданных великого князя.

Далеко не все в Литве встретили заключение Кревской унии с восторгом. И не только потому, что католицизму сопротивлялись язычники, но и по причине несогласия с окатоличиванием страны многочисленного православного населения. Те литвины, которые уже связали себя с русскими – потомки Гедимина и соратники Витовта, не хотели принимать католичество. Сам Витовт был сторонником религиозного компромисса, но значительное число ревностных православных в Литве отнюдь не помогало его достижению. В связи с новой религиозной политикой в Великом княжестве отношения между Литвой и Московской Русью также вступают в новые, ещё более сложные отношения.

Православная церковь в Литве имела мало земли, но землевладение католической церкви после Кревской унии стало быстро расти. Такая откровенно пропольская политика определила скорое появление литовско-русской оппозиции. Уния плохо воспринималась не только большинством православного русского населения, но и представителями языческой литовской знати, желавшей сохранить свою независимость от поляков. Почти до конца XIV века Великое княжество Литовское оставалось своеобразной федерацией земель-княжеств. Сохранялась старая система управления, в которой только княжеская династия Рюриковичей уступила место Гедиминовичам. Удельные литовские князья как могли боролись с политикой Ягелло, и вскоре находившийся под фактически домашним арестом князь Витовт принял в этой борьбе живейшее участие.

В 1388 году, нуждаясь в деньгах для осуществления своих планов завоевания власти в Литве, Витовт пригласил в Брест, как поляки называли древний Берестье, евреев, предоставив им особые привилегии. Деньги, конечно, вскоре кончились, а евреи остались…

В 1389 году окончилась смута в православном мире. Русская и Литовская митрополии объединились под властью митрополита Киприана. Не восстановилась только Галицкая епархия, находившаяся во владениях польского короля.

* * *

Развитие производственных отношений обусловило в XIV – XVI веках рост феодального землевладения не только крупного княжеского, но и боярского. Этот процесс был довольно быстрым: так, если ещё в конце XIV века в украинных землях насчитывалось лишь несколько десятков крупных феодальных латифундий, то уже в первой половине XVI века крупными землевладельцами были около ста магнатских родов, а также тысячи шляхтичей. Основными источниками такого быстрого роста крупного феодального землевладения были великокняжеские пожалования, захваты феодалами общинных земель, покупка имений у других собственников, освоение новых земель. В это же время продолжало развиваться по западным образцам и военное дело, вследствие чего изменялся внешний вид воинов-рыцарей. Так, к концу XIV века форма тарча (рыцарского щита) испытывает изменения, которые имеют не столько военное, сколько стилистическое значение. Он делается снизу полукруглым, а иногда, как в Англии и Северной Франции, четырёхугольным, почти квадратным.

По мнению некоторых историков, слово «шляхта» происходит от древневерхненемецкого «Slahta», что означало «род». Однако есть и другой вариант истолкования: слово Schlacht – немецкое, означает оно «битва». При этом автору кажущееся противоречие двух объяснений далеко не представляется столь очевидным, если вспомнить, что родовитое, благородное сословие было наследственными воинами. Да и как одно, так и другое всё-таки происхождение имеют немецкое. И разница в написании вообще ничего не значит относительно Средних веков.

До того, как это название в XV веке стало приживаться в Великом княжестве Литовском (придя из Германии в Чехию и Польшу вместе с европейскими рыцарскими традициями, рыцарской геральдикой, рыцарской организацией и даже вооружением), слой этот назывался в Литве «боярами» (панцирные бояре, путные бояре, конные бояре) – одним словом, боевое, военное сословие. К которому относились все феодалы Литвы уже в XIV веке. Литовский боярин (воин) по замыслу должен был обладать холодным и огнестрельным оружием, иметь боевого коня и необходимый достаток, чтобы в любой момент по зову князя выступить в «посполитом рушении» (всеобщем ополчении) в «погоню» и гнать врага с родной земли. Богатейший шляхтич должен был выставить ещё и вооружённую дружину.

Страной классического феодализма считается Французское королевство. В нём борьба феодалов с королевской властью продолжалась очень долго, но, в конце концов, феодалы должны были уступить и потерять свои суверенные преимущества, и превратились в придворную аристократию, сохранившую свои титулы герцогов, маркизов, графов, виконтов и баронов. Это был высший слой французского дворянства, затем шло нетитулованное дворянство, родословие которого доходило до 1400 года – это так называемое «феодальное дворянство», после него шли роды, получившие дворянство до 1789 года. Складывание феодального класса в Великом княжестве Литовском имело много общего с таким же процессом во Французском королевстве. И даже в тех же самых временных границах.

В Великом княжестве также на вершине социальной иерархии находился военно-служилый слой (шляхта), который складывался из разных социальных групп, которые несли военную службу у князя. Формирование шляхты проходило с XIV до XVI века. За это время она прошла путь от социально неоднородной, юридически не обозначенной, открытой социальной группы до объединённого, чётко очерченного законодательно, почти замкнутого привилегированного состояния (А. Д. Бойко).

Верховным собственником земли в Литве считался великий князь, но фактически большая часть земли находилась во владении светских феодалов, особенно из числа нетитулованных панов-литовцев. Меньшие феодалы (бояре) несли военную службу за населённые земли, полученные ими от великого князя, хотя в дальнейшем, как и в Западной Европе, у крупных вассалов великого князя появились собственные вассалы. Одним из таких был боярин великого князя Ягайло по имени Кучук, поместье которого располагалось в центре Полесья, где его потомки составили род, ставший называться по имени основателя Кучуковичами.

Первым слоем шляхетской иерархии были паны-рада, которые заседали в Раде великого князя, и хоругвенные паны, которые в военные походы выезжали не в составе поветовой шляхты, а отдельно с собственными отрядами под собственными хоругвями. Этот слой и князья составляли сравнительно малочисленную элитную аристократическую группу, которая была основой для формирования верхушки государственного аппарата, и подлежала только суду великого князя. В последние годы XIV и до середины XV века вся власть в Великом княжестве Литовском сосредоточилась в руках великого князя, и с панами-радой он советовался лишь по своему желанию. На княжествах в Литве остались только мелкие князья, «послушные» Витовту, как отмечала летопись. Они дали начало княжеским и магнатским родам Чарторыйских, Четвертенских, Заславских, Вишневецких, Зборовских, Сангушков и других, которые, потеряв суверенитет, удовлетворялись положением знатных землевладельцев. Магнаты были освобождены от подсудности провинциальной администрации, и подлежали суду самого князя.

Ниже магнатов-панов стояла шляхта, которая жила на господарских землях, полученных за войсковую службу. Шляхта давала основную массу постоянного войска, которое всё время требовалось Литовскому княжеству, окружённому со всех сторон врагами. Даже вдовы, если получали по наследству имение, по вызову должны были выставлять вооружённых людей. За это правительство щедро наделяло шляхту разными привилегиями, которые освобождали её от податей и подчинённости местной администрации. Шляхта ещё не стала замкнутым сословием и в неё могли переходить те крестьяне и духовенство, которые готовы были сражаться с оружием в руках за великого князя и на княжеской службе заслужили особое отличие.

Средние и мелкие феодалы составляли собственно шляхетское сословие, юридическое начало которому положил привилей короля польского и великого князя литовского Ягелло 1387 года. На Побужье, Брестщине (куда относилась и Пинщина) и на Подляшье было развито мелкое шляхетское землевладение. Свою родословную бояре-шляхта (получившие имения стали также называться и земяне), насчитывавшие тысячи родов, вели от прежних выходцев из крестьян либо горожан, которые за свою войсковую (боярскую) службу получили статус шляхты и земельные владения.

Ниже стояли бояре. Это были «службовцы», которые выполняли разные повинности: развозили почту, выполняли «подорожную», «путную» службу («путные бояре»). Среди них было немало обедневших старых бояр, а также крестьян-смердов, бывших рабов.

Ещё ниже стояли «панцирные» или «военные слуги», которые также жили на землях, полученных от администрации. Военнообязанные крестьяне (бояре-слуги) составляли довольно значительную группу населения Великого княжества Литовского. Они должны были отбывать службу за свой счёт. За это они временно освобождались от феодальных повинностей и имели право ухода от своего господина. Они служили в войске персонально, не имея обязанности приводить своих людей.

Привилей 1387 года мало касался семьи Домана, поскольку она тогда не имела пожалованных ей крестьян и не относилась к категории бояр-шляхты. Но что привилей дал семье, так это отделение в правовом статусе бояр-слуг от остальной массы крестьян, создав тем самым социальную группу, которая находилась между крестьянством и шляхтой. В описываемое время к военным слугам относился и житель Пинщины Доман, потомки которого станут называться Домановичами.

В одном произведении, рассказывающем о жизни знатного пана Великого княжества Литовского, говорилось: «Следом за ним тронулся небольшой отряд из семи шляхтичей-оруженосцев из соседних небольших хуторов, чьи фамилии оканчивались не на „ский“ (что означало воина-рыцаря), а на „ич“ (что указывало на их роль оруженосца в более давние времена и на роль спутников-соратников при шляхтиче, фамилия которого оканчивалась на „ский“)».

* * *

В середине 1389 года Витовт собрал в Гродно в своём замке недовольных Ягелло князей и бояр и заявил, что чужаки овладели Литвой, а в Вильно правит польский староста. Под польским старостой понимался Скиргайло, замещавший Ягелло во время его пребывания в Польше. Князья и бояре предложили захватить Вильно и возвести на великокняжеский посад Витовта. Но заговор был открыт и Витовт вновь был вынужден бежать и укрыться в Мазовии, а затем в Пруссии под защитой Ордена.

Между Витовтом и Ягелло началась новая война. Многие литовско-русские феодалы и горожане видели в Витовте борца за независимость Великого княжества Литовского от Польши и поддержали его. На стороне Витовта выступили Гродненская и Брестская земли, Жемайтия и часть православной знати, недовольной переходом Ягелло в католичество. Князья, бояре и жители Гродно, Новогрудка, Турова, Витебска, Киева и, что стоит отметить особо, Пинска – подняли восстание против католика Ягелло в защиту православной веры своих предков, признав над собою власть князя Витовта. Вместе с пинским князем на стороне Витовта, несомненно, оказалась и мужчины из семьи Домана.

В Полоцке, наместниками в который великие князья всегда назначали своих доверенных лиц, также вспыхнуло восстание. В этот крупный и важный город Ягелло назначил своим наместником Скиргайло-Александра. Поскольку земля эта была издревле православной, прежние наместники, если не были крещёными, перед вступлением в должность всегда крестились. Католик Скиргайло-Александр этого не сделал. В ответ полочане, усадив его на паршивую кобылу, вытолкали за городские ворота. Полоцк признал Витовта своим князем.

В то же время Витовт отправился за помощью в Орден. В поездке Витовта в Пруссию участвовал и князь Ямунт. Осенью этого года, как сообщал хронист Ян Длугош, «желая отомстить за потерю замков Бреста и Гродно и пойти войной на Литовское княжество, князь Витовт и крестоносцы собирают значительное войско из числа своих иноземных рыцарей с английскими и французскими рыцарями, а также маркграф Фридрих [маркграф Мишны] со многими немецкими графами и вторгаются около праздника святого Иоанна Крестителя (23 сентября) в Литву тремя отрядами, из коих один вёл магистр Пруссии Конрад [Цольнер] с иноземными рыцарями, другой – магистр Ливонии [Веннемар фон Брюггеней], третий – князь Витовт. Устроив прежде всего с большой торжественностью рыцарский пир в Старом Ковно, они подходят к городу и замку Троки и сжигают их, затем теснят тяжкой осадой и виленские замки. Князь Витовт располагает стан свой и своего войска, набранного из литовцев и русских, вблизи Кривого замка; магистр Пруссии – на стороне реки Вильно, обращённой к Польше и к селению виленского капитула Понар; магистр Ливонии – за рекой Вильной, напротив селения Мижехолы». Однако, после пятинедельной безуспешной осады Вильно, Витовт вместе с рыцарями Тевтонского ордена отступил. В том же 1390 году король Ягелло надеясь, видимо, на поддержку в противостоянии с Витовтом, даровал городу Берестью (Бресту) «магдебургское право».

Хоть походы закончились неудачей, Витовт при деятельной поддержке Свидригайло продолжал борьбу. Ян Длугош писал, что, опираясь на помощь крестоносцев, «князь Витовт производил частые набеги на литовские и жемайтские земли, забирая в плен и убивая жителей обоего пола, сжигая селения и совершая много грабежей».

Позиции Витовта ещё более укрепились, когда в январе 1391 года его 20-летняя дочь Софья (дочь от первой жены Марии Лукомской, умершей при родах) вышла замуж за московского князя Василия Дмитриевича, с которым она была ранее обручена. Свадьбу сыграли в Москве. Теперь Витовт был куда сильнее, чем прежде, а значит, и более опасен для короля. Вот тогда Ягелло призадумался.

Сменивший в августе 1391 года великого магистра Ордена новый великий магистр Конрад фон Валенрод (Валлероде) был злейшим врагом Витовта. После малоуспешного летнего похода на Литву князь Витовт и Конрад фон Валенрод предприняли вторичный поход, пройдя до замка Ковно, который оберегался отрядом Ягелло.

В конце 1391 года с ведома короля Ягелло два претендента на верховную власть в Великом княжестве Литовском – Витовт и наместник Ягелло князь Скиргайло – заключили соглашение, по которому Скиргайло отказывался в пользу Витовта от верховной власти в Великом княжестве, но взамен должен был получить от Витовта в удел Киевское княжество. Опиравшийся на местное боярство и стремившийся к автономии Киевского княжества князь Владимир Ольгердович в качестве киевского князя их обоих не устраивал.

В апреле 1392 года отряды крестоносцев опять вторглись на земли Литвы во главе с командорами Яном Румпенгеймом, Конрадом Лихтенштейнским и их союзником князем Витовтом. С ними же были английские рыцари под знаменем принца Генриха Ланкастера, будущего короля Англии Генриха IV. Переправившись через Неман и пройдя по скованным морозами болотам, союзники подошли к стенам города Лида и после осады взяли его. На некоторое время Лида стала резиденцией Витовта.

Теперь Ягелло окончательно убедился, что силой оружия он не сможет привести Литву к покорности и был вынужден пойти на переговоры с Витовтом. Одновременно Ягелло попытался использовать конфликт между прусским магистром Конрадом фон Валенродом и Витовтом. Острейшая личная неприязнь Витовта с кланом Валенродов оказала значительное влияние на принятие великим князем литовским дальнейших политических и военных решений.

Витовт не был противником Кревской унии, но возражал против католизации Великого княжества Литовского и был поддержан более чем 75% населения. 10-летняя борьба между Ягелло и Витовтом закончилась во время их тайной встречи в имении Остров под Лидой. Здесь Ольгерд 4 августа 1392 года подписал соглашение с Витовтом, по которому Витовт становился наместником, пожизненным правителем и великим князем Литвы. Под его власть переходило и Трокское княжество со всеми другими отцовскими землями, а Скиргайло взамен должен был получить Киевское княжество и титул великого князя русского. Со своей стороны, Витовт дал королю Ягелло клятву «никогда не покидать королей и королевство Польское ни в счастливых, ни в несчастных обстоятельствах». Этим было положено начало государственному возрождению Литвы.

Поддержанные оружием литовских феодалов и дружин русских удельных князей, Витовт и королевский брат Свидригайло практически отстояли независимость Литвы от Польши. Среди верных их сторонников находился и пинский князь, в дружине которого на стороне Витовта находились бояре-слуги из семьи Домана и, скорее всего, и сам Доман.

Реакция Ордена на предательство Витовта и польско-литовский союз не заставила себя ждать – рыцари совершили поход на Новогрудок и сильно разрушили замок. Великий магистр Тевтонского ордена Конрад фон Валенрод в качестве мести Витовту отравил его сыновей, находившихся в Ордене в качестве заложников отцовской «дружбы» с немцами. С этого времени возобновляется кровопролитная война Великого княжества Литовского и Польши против Тевтонского ордена.

В начале 1393 года золотоордынский хан Тохтамыш послал ярлык польскому королю Ягелло: «С подвластных нам волостей (то есть Киевщина и Подолия) собрав выходы (дань), отдай послам, которые идут, для передачи в нашу казну». Для Ягелло это был удобный предлог, чтобы расправиться с киевским князем Владимиром. Давно задуманную Ягелло борьбу против державшегося независимо Владимира возглавил Витовт. Весной 1393 года состоялся его первый поход на Киевщину. Однако, овладев Овручем, Витовт был вынужден прервать поход на Киев и направить войска на подавление возникшего на Подолии освободительного движения.

Подолией в это время, после смерти трёх своих братьев, правил князь Феодор Кориатович. Витовт занял все подольские города, подольский князь укрылся в Венгрии, а сама Подолия оказалась под властью Ягелло. После ликвидации Подольского княжества осенью 1393 года войска Витовта вновь подступили к Киеву. Сопровождавшие их королевские послы от имени Ягелло потребовали, чтобы киевский князь Владимир оставил княжество. Сил сопротивляться у киевского правителя не было. Вследствие этого князь Владимир был «выведен» из Киева и получил взамен утраченного надела небольшую территорию по реке Случь с центром в замке Копыль, где впоследствии и умер.

В 1393 году по смерти вдовы Ольгерда витебской княгини Ульяны король и великий князь Ягелло получил Витебск. Но вместо того, чтобы отдать Витебск своему младшему брату Свидригайло, давно ожидавшему своей вотчины, король Ягелло отдал город своему любимчику – ловчему Феодору Весне. Такой несправедливости Свидригайло не стерпел и отправился в Ригу искать заступничества у крестоносцев.