Текст книги "Театрализация – партитурная основа искусства. Том IV. Вербальные и невербальные опоры зримого действа"

КЛАССИК

Не надо ронять на такие глубины, не слышно на той глубине слабых скрипок!

Классик отбрасывает одеяло, и садится на кровать. Алексей, как бы слушая разговор, идёт к двери.

КЛАССИК

Лишь один барабан – бум! бум! бум!… Тиха!… Тихо-тихо будет на этой глубине и не будет видно звёзд! Лишь ноги, ноги, ноги, венки ноги, ноги… носками вверх фабрики «Скороход». Ведь жизнь скороходна… надо же чтобы они были в сухе и тепле, и кушать, кушать от мамок, а мамки-то мрут, но в целом их много мамок… тогда и рождается посыл образный – твоя мать – Родина…

Философ смачно вкушает рассуждения и разгорается вопросом!

ПРОРОК

Та-ак! А Родину иметь, как мать твою

внутреннюю, или внешнюю?…

Мамочка чуть не срывает накал дискуссии сентиментальностью.

МАМОЧКА

Я боюсь, мать-родину, она маму мою украла…

Мамочка нервно раскачивается, обняв подушку! Глаза с волосатого лица Пророка тянутся в окно, и эта бесконечность сохраняется во взгляде, когда зрачки катятся по стенам вместе с его рассудительными шагами. Алексей спиной пятится к двери, искоса рассматривая скважину, чтобы быстро выбрать нужный ключ.

ПРОРОК

Родине и философскому парению, совершенно пополам, какая у тебя мама! Тебе твою мать самому надо сохранять! Как пророк и как святитель мощей Сергия Радонежского наказываю речение чудозвонное: надо к совершенству Родины и философского парения подниматься! К совершенству мира своего! К велико…

Удар в железную дверь тушит глаза Пророка, и они тут же пропадают под кроватью тёмных далей его макрокосма… Классик крестится! Затихает и садится, обняв колени.

КЛАССИК

Это Родина!… здравствуй, мама моя…

Коридор психбольницы. День.

Санитар смотрит в глазок, потрясывая дубинкой, затем идёт дальше по коридору, заглядывая в каждую палату через смотровое отверстие. Тихо открывается дверь из палаты, где находится Алексей, появляется его голова, смотрит вслед санитару, оценивает, что тот в конце коридора, и тут же скрывается. Санитар поворачивает по коридору за угол, шаги стихают, где-то лязгает дверь. Дверь вновь открывается, из неё выскальзывает Алексей, он тут же пытается закрыть её, но оттуда пробивается мужчина с дальней кровати. За ним Алексей быстро закрывает двери на ключ. Быстро осматриваются, видят пожарную лестницу к люку на чердак. Бросаются к ней, Алексей взбирается, дёргает – закрыто! Спрыгивает.

МУЖЧИНА

Тише!… Давай туда, тут второй лаз на крышу есть.

Они тихо, быстро идут за другой поворот, где-то вдали разносятся по гулкому коридору стоны, вопли и маты. Видят поток света, обнаруживают холл, за ним открытая дверь в ординаторскую, откуда доносятся голоса. Сзади раздаются шаги. Они прижимаются к стене, осматриваются: видят дверь с надписью «СЛУЖЕБКА», касаются двери – она открыта.

Комната для технички. День.

Алексей и мужчина втискиваются в комнату со швабрами и вёдрами. Замирают. Шаги издали медленно приближаются. Из ординаторской доносятся голоса мужской голос и женский.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

…горячка белая, горячка белая, она как тронется, то жизнь останется… он у нас в какой… в тринадцатой, счастливчик…

Мужчина указывает Алексею пальцем на себя.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Детей нет у них. Двухкомнатная в центре города. Жену его жалко. Хорошая, посмотри… в однёрке…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

В одиночке? Чего уж… когда привезли?…

МУЖСКОЙ ГОЛОС

На неделе, истерику устроила с соседями из—за мужа. Привезли, накачали, успокоили…

Мужчина не выдерживает и нервно двигает ногой, задевает пустое ведро. Шаги слышны напротив двери.

ГОЛОС ПОЖИЛОЙ ЖЕНЩИНЫ

Опять крыса в служебку залезла, и чё им там жрать! Надо отравы насыпать, или кота завесть… Ну, что мыть сегодня? А то я хотела что-нибудь в огороде посадить…

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Да, сади, тёть Нина. Чего тут грязь растирать. Мамы не будет, она на даче… отдыхай…

ГОЛОС ПОЖИЛОЙ ЖЕНЩИНЫ

Ну, у вас я сейчас вытру…

Шаги направляются к «СЛУЖЕБКЕ».

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Нина Григорьевна, перестаньте. Сами вытрем.

ГОЛОС ПОЖИЛОЙ ЖЕНЩИНЫ

Ну, дежурьте… Мы, как начальство: они на дачу, мы на огород… Я выйду посюда, чтоб не тащиться вокруг… захлопну и вас прикрою, а то слышно далеко… До дежурства…

ЖЕНСКИЙ И МУЖСКОЙ ГОЛОСА

До свидания…

Звук закрывающийся двери, голоса стихают. Звук нескольких шагов, лязгают тяжёлые двери, наступает тишина.

АЛЕКСЕЙ

По белой горячке сюда?…

Мужчина кивает, и тут же на его лице в диком танце играют желваки.

АЛЕКСЕЙ

Проблема с тормозами?

МУЖЧИНА

Свежим лучше пахнет, чем вчерашним…

Коридор психбольницы. День.

Тихо открывается дверь служебки, выходят из неё Алексей и мужчина, идут назад.

МУЖЧИНА

Оттуда выйдем к другому лазу, заодно в однёрку загляну.

АЛЕКСЕЙ

Давай, только быстро и тихо…

Подходят к повороту, заглядывают за него, идут к другому, смотрят на номера. Подходят к повороту, заглядывают: за ним тупик и открытый лаз на крышу. В тупике одна палата с №1. Мимо неё путь к лазу.

МУЖЧИНА

Я мигом, взгляну только…

Мужчина подбегает к глазку и распрямляется от увиденного… Отходит за угол к Алексею.

МУЖЧИНА

Дай ключи…

АЛЕКСЕЙ

Не дам! Она не дойдёт! Её же напичкали! У меня жена…

МУЖЧИНА

У меня тоже жена… там санитар… с ней! Дай ключи!

АЛЕКСЕЙ

Не надо! Не ходи!…

Мужчина идёт к двери, Алексей бежит к лестнице. Мужчина хватает дверную ручку – дверь открывается. Алексей быстро взбирается наверх. Внизу крики, ругань и драка.

Крыша психбольницы. День.

Алексей выскакивает на крышу, бежит к краю и видит, что везде проволока «Егоза», сетка и решётки. Он мечется и устало садится у лаза, прислушивается. Внизу тишина. Смотрит с надеждой на ключи, которые он бросил, когда оказался на крыше. Вновь сжимает их в ладони и тихо начинает спускаться.

Город, проезжая часть. День.

Автомобиль подруливает к обочине, где стоит Ольга. Останавливается, она садится. Кава выруливает с обочины и набирает скорость.

ОЛЬГА

Мы в больницу?

КАВА

Да… в какую? Их две у меня и я обе отдам

заводам и пашням, полям и садам… На утреннике как-то учили…

ОЛЬГА

Ну, Кава!

КАВА

Что, запал?… Бывает… В краевой был, но мой знакомый хирург на операции, а я торопился, чтоб в очереди толкаться. Позже узнаем. Может вместе. Поедем в психушку… на вокзал загляну на минутку…

ОЛЬГА

Да, ты же знаешь, у меня с Юлькой проблемы…

КАВА

Слыхал… я же не видел её с пацанки!

Когда успела, сопля?

ОЛЬГА

Дурное дело не хитрое… а знаешь, где она вчера дозу взяла? Я сегодня выпытала… на вокзале, у этой крали… курва…

КАВА

Кто?

ОЛЬГА

Та, что Алексея упекла…

КАВА

Разберёмся Оля… всему своё и всякое…

ОЛЬГА

Интересно, как он там?…

КАВА

Не волнуйся: бдит, как пожарник… пусть поспит…

Коридор психбольницы. День.

Алексей стоит у палаты №1, смотрит в глазок: в палате видит лежащую на кровати женщину. Её ровное дыхание поднимает и опускает грудь. Алексей двигается вдоль стены, опираясь на неё, за поворотом из первой палаты под номером №3 слышен стон. Он смотрит в глазок: в одиночке распят к кровати мужчина, с которым он сбежал. Алексей открывает дверь, входит, развязывает его, но он в беспамятстве, помогает принять ему более удобную позу, выходит. Идёт по коридору и без разбору открывает палаты.

АЛЕКСЕЙ

Больные есть? Выходи…

Из палат выходят пациенты и боязливо, и с любопытством, и энергично – по разному. Когда Алексей начал открывать пятую по счёту палату, из третьей выскочила истеричная баба, и обратилась ко всем в коридоре.

БАБА

Братья и сестры! Это ж оно! Долгожданное пришествие наше! Целуйте освободителя, целуйте защитника!…

Несколько больных бросаются за бабой к Алексею. Начинают галдеть свои речи исторические лица разных эпох, не слушая друг друга. Другие бросаются сбежать. Алексей тоже, но в другую сторону – к своей палате и с трудом успевает скрыться за дверью от толпы.

Палата психиатрической больницы. День.

Алексей закрывает на ключ двери. В двери стучат. Мамочка сжимается, остальные вопросительно смотрят на него.

АЛЕКСЕЙ

Сейчас они уйдут от двери, и я под шумок вас выведу…

ПРОРОК

Ключи, возданные мне как служителю, верни и я уведу их, и мы уйдём все… след в след…

Алексей протягивает ключи.

АЛЕКСЕЙ

Уведёшь?!… На…

ПРОРОК

Ждите…

За дверью в коридоре уже слышатся удары и стоны, крики и мольбы. Пророк открывает дверь и скрывается за ней, резко её закрывая. Алексей начинает ходить по палате и останавливаться, чтобы прислушиваться, и вновь ходить.

Вокзал, камера хранения. День.

Кава в открытую ячейку кладёт небольшой свёрток, набирает код и закрывает дверцу.

Привокзальная площадь. День.

Кава подходит к автомобилю, набирает по сотовому телефону номер.

КАВА

Алё, милиция, на вокзале в камере хранения: секция №6, в ячейке №17, код А859 вы найдёте, для себя информацию. Что?… Для кого как, для кого и взрывчатка… А?… Ваш внештатный сотрудник… Удачи…

Кава кладёт телефон под переднее колесо автомобиля, садится и медленно трогается с места. Слышен хруст. Ольга вопросительно смотрит на него.

КАВА

Это не мой телефон… в смысле: он теперь немой и глухой…

Палата психбольницы. День.

Тихий, аккуратный поворот ключа в замке, быстро входит Пророк и закрывает дверь.

ПРОРОК

Утолил все просьбы и расчистил дорогу светлую, широкую…

В дверь стучат дубинкой. Пророк бросается под одеяло на своей кровати. Мамочка перестаёт раскачиваться, втягивает голову в плечевое острое гнёздышко, и зажмуривается…

МАМОЧКА

А вы маму мою не видали?

Дверь стеклянным взглядом пронзает квадратное утешение пленных.

САНИТАР

Твою мать! Опять, Пророк чудозвонный, на букву – му! Щас из тебя внутреннее выйдет! Философ! И совершенно точно ты узнаешь, что в тебе несовершенно! И возле тебя совершенно невозможно будет дышать!

МАМОЧКА

А вы маму мою не видали?…

Глазок, вцепившись в вопрос, стекленеет.

САНИТАР

Видали?! Ха-ха!

МАМОЧКА

Видали!

САНИТАР

Видали… и вздыхали…

Мамочка вскакивает с кровати!

МАМОЧКА

А где!

САНИТАР

Где! Где! В… окне!…

Искатель мамы упирается ладонями в подоконник.

МАМОЧКА

Где?!

САНИТАР

Ни где, а на!… горизон-н-н… де-е!

Алексей шагает к двери.

АЛЕКСЕЙ

Послушайте…

Стеклянный глаз наблюдателя отмахивается, обливаясь от наслаждения потом.

САНИТАР

Охолони… пока!… Как тока она появится на горизон-де, сразу закрывай глаза и ложись, ложись, ложись… Это она… в кара… ган-де… Кара это твоя блаженная от Всевышнего… вишь, вишь… а!… вот-вот… давай, давай, давай… всё!… с тобой она…

Через мгновение Мамочка закрывает глаза, и идёт осторожно к кровати… Его губы что-то аккуратно лепечут, сберегая в жменьках глазниц виртуальный и зыбкий мир свой.

МАМОЧКА

Мамочка… мамочка…

САНИТАР

Давай, давай, давай… не расплескай!… Молодец, вот любовь! Скока смотрю, стока и поражаюсь… Молодец… Надо кровать как-нибудь убрать пока он идет к ней, хах-х-х… тихонько…

Глаз за стеклом моргает и утирается, вывернувшись к Алексею.

САНИТАР

Чего хотел?

Алексей бросается вплотную к двери.

АЛЕКСЕЙ

Я не пойму: зачем меня сюда?! Положение моё сложное… жена присмерти… дети одни остались…

САНИТАР

О, положение! У тебя ещё хуже, чем у

карагандинца! Хах! И мать и жена, а ещё и дети! Ха-ха-ха!… Вот спать будешь!…

Алексей вскипает, но сдерживает себя.

АЛЕКСЕЙ

Не хамите! У неё белокровие! Это правда!

САНИТАР

Чего?! Я – хам?!…

АЛЕКСЕЙ

Я хотел сказать – не кощунствуйте. Попросить хотел, чтоб выслушали.

Дверь клацает: откидывается «кормяк» наружу, и образуется дыра с большую советскую энциклопедию, уроненную на бок на уровне ремня широких штанин.

Алексей приседает! – глаза упираются в подбородок над грязно-белым халатом… Алексей ужимается!! Алексей горбатится!!! – взгляд всё равно упирается в подбородок над грязно-белым халатом…

АЛЕКСЕЙ

Извините, мне к начальству вашему нужно! Это ошибка!…

САНИТАР

К какому начальству? Здесь многие только этого начальника понимают! —

«Кормяк» пронзает дубинка, юзом сокрушив ухо новичку.

САНИТАР

И то временно. У каждого ведь свой начальник, это собственная башка!… У кого она с королём, у кого с пророком… и с мамой, и с богом… всякий у нас не лыком шит, не пальцем делан…

Резиновая палица покачивается.

АЛЕКСЕЙ

Но я прошу вас понять! Ведь я вас понимаю!

От бессилия Алексей суёт голову в «кормяк» – в большое советское энциклопедическое оконце, чтобы заглянуть в глаза грязно-белому халату!

АЛЕКСЕЙ

Дайте и мне объяснить! Это правда…

САНИТАР

А здесь и правды столько же!…

Двери лязгают и, лязгнув! – и отворяются! и, тут же – дарятся! – Алексею – карачки!… Ладони срываются на порог, колени – на ледяную твёрдость кафеля: с карачек он виновато поднимается и отряхивается. Хозяин стеклянного глаза вырастает в проёме санитарной грозой.

САНИТАР

Знаем мы всякую правду, и кровь любого цвета, на все цвета радуги. Эй, Пророк, а нарисуй-ка нам радугу: что знаешь о ней?

Как будто издалека, из толщи укрытия проливается пророческий голос.

ПРОРОК

Знаю, дорогушу грибную, но нету там белого цвету, хотя из него состоит!

САНИТАР

Во! Он знает правду…, сегодня посмотрим, какая она у тебя. Выходи новенький.

Алексей шагает из тесных углов палаты, – дверь закрывается.

Коридор психбольницы. День.

Санитар закрывает «кормяк», удерживая дубинку под мышкой.

САНИТАР

Прямо пшёл!

Приказ определяет направление, и дубинка толкает в спину пациента.

АЛЕКСЕЙ

Ну, зачем ты? Я же не дурак!

САНИТАР

Иди, новенький, не умничай!

И тащит коридор Алексея, через всю свою длину – в ординаторскую, откуда доносится далёкий и свободный смех, в край незнакомый и тёмный.

АЛЕКСЕЙ

Не думал, что вот так вот поведут когда-нибудь.

САНИТАР

Это ещё не самая страшная дорога жизни, настоящие дороги в наших генах глубокой колеёй сидят… как и коридор этот.

АЛЕКСЕЙ

Мне к главному надо, ошибка здесь, жена у меня…

Санитар-конвоир будто не слышит.

САНИТАР

Мускулистый иммунитет в генах России. А ты не Гена?

АЛЕКСЕЙ

Нет. Я… у меня жена…

САНИТАР

А чего зубастишься? Мой совет: в неволе не думай о воле… сгоришь… Определись или обличись.

АЛЕКСЕЙ

Но у меня же думы… я тут – семья там! Выпусти меня: скажи, что сбежал?!

САНИТАР

Думы это же мир… Дурак – это мир непобеждённых… Ты зачем их выпустил?…

Санитар разворачивает резко Алексея за плечо.

САНИТАР

Подставить хотел! Ну, попал в ситуацию, ну и что?! Разжалобить хочешь? А ты знаешь, сколько здесь судеб? Открыть палату?

АЛЕКСЕЙ

Не надо…

САНИТАР

Ладно, пошли… Нервов не хватит всех здесь понимать…

Санитар кладёт ему руку на плечо, приобнимает.

САНИТАР

Если б мы без понимания к тебе… Ты бы уже давно проклял, что родился… Вот они и уходят в мир свой… так им легче… Вот такой у нас сказочный коридор…

Конец коридора, после двери с надписью «СЛУЖЕБКА», извлёкает из себя ровный квадрат просторного холла: отрывистым звуком своей истерии смех выдавливается полной пастью уже где-то рядом. Три окна в коридорном зале обнажают панораму цельного мира посёлка или городской окраины: глубокий вдох бросает в душу Алексея надежду, а выдох вышвыривает её…

Бесцеремонно, как извлекает, так и сдавливает плечами-тисками свой холл коридор: как змея жертву – становится прежним, и полумрак разглаживает углы, и тупик.

САНИТАР

Стой.

Алексей разворачивается. Дубинка пролетает мимо подопечного и ударяется гулко в двери, рождая скрип и щель, которую свет начинает расталкивать упрямо на ширину хозяйки проёма, и растворять в себе яркий смех.

Ординаторская. Конец второй половины дня.

Бригада из сестры и брата пятится от разговора, вывернув больные глаза на пациента, покрытые слезой смеха и бессонной усталостью. Санитар-конвоир подталкивает подопечного в комнату.

САНИТАР

Ну, хватит ржать! А то ординаторскую с палатой путать начнем.

МЕДСЕСТРА

Да, вспомнили, как мама нас застукала вчера в третьей палате… за праздничным столом! Тебя где-то не было…

ЛЫСЫЙ

Я говорю, я из Питера – путиловец! И тут мама входит… Говорит: путиловец – Путил овец? Теперь в одиночке…

Смех уходит в боль, стискивает зубы, сжимает глаза…

САНИТАР

Ну, ясно: пили «путинку», Ты – путил!

Целая картина-путина! С новеньким работать надо. Садись.

АЛЕКСЕЙ

Спасибо. Я уже сижу…

Алексей не сдвигается с места. Нависает тишина: лишь морщины медперсонала сохраняли следы вчерашнего праздника и утреннего смеха, – их лица любопытными глазами сходятся на новеньком. Лысый выдыхает добрым тоном.

ЛЫСЫЙ

Я бы мог сказать – присаживайся, но ты здесь не сидишь, а лежишь… но можем и посадить… Хозяйским был, что ли? «Понятия» пропихиваешь… Сядь!

Девушка улыбается: её взгляд соскальзывает со своего носа на подбородок, и падает на стул. Алексей садится.

АЛЕКСЕЙ

Да, какие тут «понятия»! У меня одно понятие – ситуацию понять! Не дурак, но проблема: думать ни о чём не могу!

САНИТАР

Видим, что не дурак, успокойся.

ЛЫСЫЙ

Дураков здесь мало, а в остальном – это наше отношение, как мы относимся, такая и будет квалификация… и к тебе.

Девушка улыбается. Телохранитель Алексея жонглирует дубинкой.

САНИТАР

Я объяснил игру этого дома и что такое «ад».

МЕДСЕСТРА

Ад… ад-министрации! И брось, наконец, эту палку, любитель убеждений.

Раздаётся телефонный звонок. Девушка берёт трубку.

МЕДСЕСТРА

Да… Алё… а привет… как-как, нормально, ну… все кто и должен быть. Да здесь… беседуем… не знаю… решим, одни… мамы не было, да никого из них… выходной… ладно… пока… привет от Юрика!

Трубка возвращается на аппарат.

МЕДСЕСТРА

Воды не желаете? Перед общением.

Каторжник по несчастью с начала мотает головой, а когда понимает, что делает не то – кивает, да так, что хрустит что-то в спине. Рита протягивает бутылку воды и стакан. Алексей наливает до краёв и выпивает залпом, выдыхает и выпивает второй.

ЛЫСЫЙ

Если курите, курите.

Лысый садится напротив, и выкладывает сигареты и зажигалку на стол.

АЛЕКСЕЙ

Спасибо.

Дым сигареты укладывается сладкой затяжкой.

АЛЕКСЕЙ

Мне очень срочно необходимо отсюда! Очень! Я случайно сюда попал! Поверьте! Моя жена тяжело больна, врачи сказали, что во времени я очень ограничен, у неё рак крови…

Руки у Алексея трясутся, сигарета падает на пол, он её подхватывает, затягивается – дым разъедает глаза – и слёзы растекаются по всей морде.

АЛЕКСЕЙ

В последнюю неделю смотрит на меня глазами другого человека, и в этом взгляде, каждая секунда растягивается, будто плывёт… будто прощается… Как это у неё получается… смотрим друг на друга и молчим, словно всё хорошо!…

Алексей тушит сигарету и вновь глотает воду, он не смотрит им в глаза – боится, что собьётся и не сможет убедить…

АЛЕКСЕЙ

Четыре дочки у меня… у нас…

МЕДСЕСТРА

А сколько им?

АЛЕКСЕЙ

Три, пять, семь, девять… мотался я туда-сюда, мотался последнюю неделю, снов не видел, а когда тут спать… на неё посмотрю – сердце разрывается… уйдёшь, водки выпьешь, и дальше… дела-то нужно делать. А вчера поднялась до окна, и попросила девчонок привезти… Ну, и привёз!… куда я сейчас успею… Какой-то замкнутый круг…

Алексей осматривается: тянется за сигаретой и замечает стоявшего сзади конвоира-санитара, без дубинки. Пауза затеклась в телах и делах. Алексей берёт пачку, там оказывается одна сигарета.

АЛЕКСЕЙ

Одна…

Произносит он, возвращая пачку на место.

САНИТАР

Кури, кури, давайте чай пить… Алексей с утра ничего не ел, а времени сейчас около шестнадцати часов! А может быть тебе водки, чтобы нервы унять?!

АЛЕКСЕЙ

Нет, мне бы в дорогу. Что уже четыре?

МЕДСЕСТРА

Почти.

Рита нажимает зелёную кнопку на чайнике, и он урчит по-домашнему.

АЛЕКСЕЙ

А может, в больницу мне можно?

Рита начинает сервировать стол.

МЕДСЕСТРА

Не напугаете её?…

АЛЕКСЕЙ

Почему?

МЕДСЕСТРА

Ну, если должны были уехать, а не уехали… Представьте… Да и некоторые формальности надо соблюсти, и поедете. А пока будем пить чай.

ЛЫСЫЙ

Будем знакомы: я – Дима. Это Рита, а конвоир твой – Костя.

КОСТЯ

И хватит официоза: переходим на ты?

РИТА

Ну, всё садитесь за стол.

АЛЕКСЕЙ

Переодеться бы мне?…

Камера хранения психбольницы. Вечер.

Переодетый Алексей снимает тапки и обувает туфли.

КОСТЯ

Да, хочешь сделать человека счастливым: забери у него всё, а потом верни постепенно…

АЛЕКСЕЙ

Счастливый, скажешь… Отпусти, Костя…

Они выходят из камеры хранения. Алексей впереди.

КОСТЯ

Отпущу, отпущу… У тебя документов нет. Пошли.

АЛЕКСЕЙ

Вы зачем-то удерживаете меня…

Костя задерживается внутри помещения, Алексей видит ключи в двери, тихо вытаскивает их, быстро закрывает, и бросается к двери главного выхода, которая находится рядом. Костя кричит через дверь.

КОСТЯ

Не дури, открой, слышишь, открой дверь!

Алексей быстро подбирает ключи к замочной скважине: они не подходят.

КОСТЯ

Открой, меня, слышишь! Там нет ключей от выхода! Никто тебя не обманывает и не удерживает!

Алексей возвращается и открывает дверь.

АЛЕКСЕЙ

Да, пошутил, Костя. У меня же были сегодня ключи такие же. Думаю, дай посмотрю на тебя, когда не ты, а тебя за дверь…

КОСТЯ

Я тебе говорил уже, если пристрою, то… День какой-то… В однёрке хотел один пропойца закрыть…

АЛЕКСЕЙ

В однёрке?!…

КОСТЯ

Да вот здесь.

Алексей осматривается в коридоре и идёт палате №1. Сморит в глазок, отрывается, переводит взгляд на Костю. Медленно открывает скрипучую дверь: в палате никого. Он отпускает дверную ручку и отступает назад. Затем с ужасным криком бросается по лестнице вверх.

Крыша психбольницы. Вечер.

Алексей стоит на краю, поставив лицо ветру и зажмурив глаза. Костя поднимается следом.

КОСТЯ

Ты, псих, достал уже… Что ты скачешь, как сайгак?!

Алексей хватает Костю и тащит к краю крыши.

АЛЕКСЕЙ

Щас всю морду твою в «Егозе» утоплю!

Умоешься собственной!

Костя у самого края сбрасывает Алексея, но тот успевает схватить его за горло и начинает душить.

АЛЕКСЕЙ

Значит, убил да! Изнасиловал и убил! Безвинную… В морг уже утащил, гад…

Костя глотает воздух, как рыба, желая дышать, или сказать что-то. Наконец, ему удаётся вырваться из этого плена: он выворачивает руку Алексею и встаёт над ним.

КОСТЯ

Идиот! Может, и там себя так вёл…

Костя кивает с крыши на город.

КОСТЯ

Тогда точно здесь твоё место…

Он встаёт, отпуская руку Алексея. Оба тяжело дышат. Алексей, вдруг, начинает плакать: тихо, будто воет собака.

КОСТЯ

Я перевёл её из одиночки… Так это и ты мужа её выпустил?! Ну, устроил ты нам!… Я стою ей руки отвязываю, а у того галюны! Страдальцы!…

Алексей затихает.

КОСТЯ

Вставай. Читать наставления не моя стихия… Пошли умоешься. Отряхнись. Здесь не было ничего.

Они спускаются с крыши. Идут по коридору. Перед ординаторской Костя показывает туалетную комнату, а сам проходит в каптёрку и сбрасывает грязный халат, швыряет куда-то в угол, доставая новый.

КОСТЯ

Псих!…

Ординаторская психиатрической больницы. Вечер.

В ординаторской Дима и Рита за столом.

ДИМА

Пора подтягивать к разговору этого,

что косматит. И с Лёшкой отработать…

РИТА

Но его документы в сейфе.

ДИМА

Ну, да… С дачи наша мама только вечером вернётся… Меня щас больше… Фокс интересует! Вот возьмём его, мы и банду возьмём!…

РИТА

Опять: Жегловы-Шараповы!… Киногон!…

Дмитрий хохочет и его указательный палец влезает в чашку чая, и он заливается смехом ещё больше.

ДИМА

Будет сидеть!

Нарочито сердится Рита.

РИТА

Ну, хватит – в ушах звенит! Дурдом натуральный!

Двери распахиваются, и в проёме показывается Кава.

КАВА

И то верно – натуральный!

Он энергично проходит в комнату.

КАВА

Здравствуй Риточка, привет буфет, как дела!

РИТА

Здравствуй Кавочка…

Костя входит следом за гостем и закрывает двери.

ДИМА

Привет, привет! Садись…

КАВА

А? Ты, в мой адрес кричал или в чей – «будет сидеть!»? Алексея что ли? На таких не зарабатывают, Дима! На них Россия стоит!…

Дима иронизирует быстрым вопросом.

ДИМА

Так стоит или держится?

Кава упрямится.

КАВА

Держится и стоит, и не будет сидеть!

РИТА

Кава, успокойся! Это не так!

Кава упирается руками в стол и адресует вопросы прямо в лицо.

КАВА

Дима, так как – насчёт – «сидеть»?!

ДИМА

Рита объясни ему.

КОСТЯ

Что случилось тут?

Рита нараспев, как с ребёнком, заговаривает Каву.

РИТА

Кава, дорогой, я тебя очень люблю…

Это не в адрес Алексея сказано.

КАВА

В чей?

РИТА

Ни в чей! Киногон!… Помнишь: место

встречи изменить?…

КАВА

Нет. Какое кино?!

КОСТЯ

Он будто фильмы смотрит и книжки читает, а что случилось?…

КАВА

А когда мне их читать!… с утра до ночи,

с утра до ночи…

РИТА

Кава, не кричи, мы любим тебя!

ДИМА

Я объясню, Рита. У нас в седьмой палате

один дурак так ругается: в роль вживается и наслаждается.

Рождается смех Кавы.

КАВА

А сразу не судьба сказать! Тюремщики

в тюрьмах – тупеют! А в дурдоме?!…

КОСТЯ

А мы дуреем!

Костя берёт чашку с чаем, в котором окунался палец Димы, трафаретно улыбается и подносит тару ко рту. Дима наблюдает в томительном ожидании.

РИТА

Костя! Не пей!

Все застывают. Чашка замирает у рта! Через мгновение рука с чашкой медленно опускается вниз. Дима досадно и иронично хлопает ладонью об ладонь! Костя вращает глазами.

КОСТЯ

А что такое?!

От смеха прыскает Рита.

РИТА

Не пей! Шараповым станешь!

Дима расстилается на столе от смеха и сквозь смех извлекает истину!…

ДИМА

Жегловым, а не Шараповым…

Костя стоит в недоумении, и шевелит глазами, ушами, и оттопыренным мизинцем застывшей руки, рядом с чашкой шараповского чая. Кава переспрашивает Костю:

КАВА

Что он сказал?

КОСТЯ

Седьмую вспомнил… палату… А что? Есть там у нас…

Кава ухмыляется.

КАВА

Лучше бы козлёночком стал.

ДИМА

А говорите, не читает?

Недоумение и чашку Костя сдвигает на край стола.

КОСТЯ

Сказки-то он знает.

КАВА

Вы прописались тут что ли?! До чего

докатились: идиотов камерных цитируют!

Бросает, расхаживаясь по комнате, Кава. Теперь заливается смехом и Костя. Дима начинает стучать рукой по крышке стола, от бессилия сдержать эмоции. Рита сползает со стула. Каву тоже разбирает смех.

КАВА

Ну, дурдом! Как в тюрьме я не знаю, но вы точно дуреете! Ну, завязывайте, завязывайте!… больные…

Смех стихает.

КАВА

Давайте по Алексею решать… ну, хватит, хватит… значит, по Алексею… я Олю привёз, они там, в коридоре – пусть поговорят. Чаю попьём и я увезу.

РИТА

Сразу не получится Кава.

Выдавливает сквозь слёзы Рита, вылезая из-под стола.

КАВА

Почему?

РИТА

Документы в сейфе.

КАВА

А ключи где?

КОСТЯ

Кава, они у мамы нашей, а она упылила на дачу ещё вчера… застала нас в третьей палате и…

КАВА

Вот больные!

ДИМА

Она тоже так сказала, и укатила, а вернётся сегодня вечером, вечером и будем решать… Меня щас больше… Фо…

РИТА

Димка! Молчи, слышишь, Дима…

Рита выпучивает глаза с полным объёмом сдержанных в них искр смеха.

ДИМА

…фонарь интересует!

Рита облегчённо кладёт руки на голову.

КАВА

Кто это?… Фонарь?

КОСТЯ

Да, этот что от армии косит.

КАВА

А! Ну, разберётесь… и я пробью в городе

по Фонарю… что за фраер. А что с сейфом? И запасных ключей нету?

РИТА

Нет.

КАВА

А может быть, в палатах медвежатник есть? А? Или у таких, крыша не едет?

КОСТЯ

Не знаю, практика не подтвердила.

КАВА

Значит, нет. Да. Значит, ждать…

Кава присаживается к столу. Дима чешет лысину.

ДИМА

Чем-то надо его отвлекать от идеи в больницу стремиться… О!: стихами заговорил.

РИТА

Ой, они же чай не пили!

КОСТЯ

А кто его пил?!

Дима вытирает лицо руками.

ДИМА

Лучше бы попил уже…

Туалетная комната в психиатрической больнице. Вечер.

Алексей умывается. Входит Ольга.

ОЛЬГА

Алексей, ты уже проснулся?

Алексей вздрагивает и распрямляется, увидев Ольгу, отступает.

АЛЕКСЕЙ

Ты?! Ах, вот откуда вся цепочка!? Ушлые!

ОЛЬГА

Лёша, я проводить…

Алексей медленно идёт к Ольге.

АЛЕКСЕЙ

Я видел вчера ваши проводы…

Алексей выворачивает Ольге руку, разворачивает от себя, и другой рукой обхватывает шею.

ОЛЬГА

Лёша, зачем ты меня так схватил?!…

АЛЕКСЕЙ

Тихо! Говорим тихо, я взял тебя в заложники…

ОЛЬГА

Лёша, я сама здесь в первый раз… Лёша…

АЛЕКСЕЙ

Окружаете… Сейчас они отдадут мне все ключи… Все!…

ОЛЬГА

Лёша, к себе поверни… прошу… мне руку больно… Я к тебе приехала… за тобой…

АЛЕКСЕЙ

Повернуть?…

ОЛЬГА

Да… Ну, отпусти… Лёша…

АЛЕКСЕЙ

А ключи?!

ОЛЬГА

Нам всё откроют… поэтому я здесь… и не только… Я ведь Оля…

АЛЕКСЕЙ

Повернуть, значит обнять…

Алексей резко разворачивает её и целует, а затем, задохнувшись, отталкивает.

АЛЕКСЕЙ

Да, какой-то дурдом… прости…

Ординаторская психиатрической больницы. Вечер.

Кава энергично взмахивает руками Косте.

КАВА

Ну, зови, зови их! Видишь, не заходят:

стесняются, наверное.

Костя выходит. Рита подносит чай.

РИТА

А девушка с тех же мест?

КАВА

Из моего двора.

РИТА

А как же они…

КАВА

Не знаю. Вчера их на вокзале в кафе встретил…

В комнату открываются двери: входят Ольга, затем Алексей в сопровождении Кости.

КАВА

Ну, проходи, проходи.

ОЛЬГА

Здравствуйте.

РИТА

Здравствуй, Ольга. Меня зовут Рита, а это Дима… с остальными знакома… проходи к столу – я чай приготовила. Лёша, проходи, садись рядом.

ОЛЬГА

Спасибо, очень приятно.

АЛЕКСЕЙ

Спасибо, Рита.

Алексей благодарит девушку, и, уделив внимание Ольге, садится рядом. Кава встаёт.

КАВА

Ладно, заканчиваем с этикетом, мне пора, пора… я уже семь стрелок проколол! Если бы мобильник был включён… я бы и чаю с вами не успел попить. Кстати, Рита, а у тебя почему труба выключена?! Позвонил утром, и после всё! Набирал, набирал… Оль, скажи – из машины звонил – выключен! Я же по делу звонил! Ты же не в театре?!

РИТА

А где я?

КАВА

В дурдоме!

ДИМА

Ну, точно – в театре?! Правда, не в большом, а в больном.

РИТА

Это не дурдом, а больница!

Рита кокетливо виляет попкой под белым халатом.

КАВА

Ну, ладно: Алексей, у меня несколько стрелок, потом в больницу и всё там выясню. Сейчас проводи меня, сообщишь все данные жены. Рита, пожалуйста, сделай красивый стол, цветы дамам я привезу и, что ещё… Вроде всё… А вы что будете делать? Гнать?!… дурку валять?!…

Кава, усмехается, перекидывает взгляд с Димы на Костю и обратно.

ДИМА

Меня сейчас больше всего Фок… кнарь интересует!

Дима протягивает руку с растопыренными пальцами Каве. Кава шлепком своей ладони убирает его руку, и сворачивает церемониал прощания.

КАВА

А, Фонарь?… я пробью по Фонарику… Ха!… кому он светит?… Ну, всё, меня нет. Оля, тебе самое ответственное – Алексей! Пойдём, Лёша…

Они выходят. Дима, наконец, встаёт.

ДИМА

Что, Костя, сюда косматика подтянем,

или туда пойдём?

КОСТЯ

Пойдём туда, здесь стол накрывать будут.

РИТА

Да-да, идите, но не долго.

Рита принимается за работу. Костя разводит руками.

КОСТЯ

Откуда мы знаем: он сразу расколется или нет?! Это тебе не стол в нашем доме накрыть.

Лысина над белым халатом празднично заблестела.

ДИМА

Да подожди, не гони: я схожу, приготовлю его, а уж потом…

Дима открывает двери, останавливается в проёме и вываливает через плечо:

ДИМА

А меня интересует: водка у нас есть?

РИТА

Всё будет, не волнуйся, иди!

ДИМА

Отлично!

Дима и сталкивается с Алексеем.

ДИМА

О, заходи. Оля, принимай!

Алексей входит, закрывает двери – останавливается и, через мгновение проходит к столу, – садится: думы о ситуации, которая находилась за пределами этих стен, застилали ему глаза.

ОЛЬГА

Рита, давай я тебе помогу.

РИТА

Нет-нет, у тебя есть, чем заняться. Костя, сходи, посмотри: он убрал Фонаря из той палаты.

КОСТЯ

Угу.

Костя выходит. Оля встаёт.

ОЛЬГА

Рита, я помогу, мне всё равно делать нечего.

РИТА

О-оля-а!

ОЛЬГА

Молчу, молчу… а можно комнату рассмотреть?

РИТА

Только не забывай за Алёшей поглядывать, а то сбежит или уведут.

Рита возится по хозяйству и между делом общается, изучает новых знакомых. Алексей сидит усталый и тамасичный: беседа девушек его не касается, а взгляд то и дело тянется в окно…