Текст книги "Отечественная история IX—XIX вв."

1.5. Русь: генезис термина

С вопросом варяжского призвания тесно связана этимология слов «русь» и «варяг». Существуют вообще «фантастические» версии, согласно которым уже с VI в. Русь располагалась к северу от Черного моря и само образование Русского летописного государства началось в районе побережья. Предшественниками полян, о которых говорят русские летописи, согласно версии В. Щербатова, были племена хеттов-лувийцев и косвенно их предшественники хатты.

Хотя отдельные исследователи выступают за автохтонную (среднеднепровскую) этимологию понятия «Русь», но языковеды (А.И. Попов, Г.А. Хабургаев, Г. Шрамм) считают доказанной скандинавскую этимологию этого слова. Для них истоки названия «Русь» восходят ко времени, предшествующему славянскому проникновению на северо-запад Восточной Европы, населенной западно-финскими племенами. Именно так первоначально финны называли скандинавов. На неславянскую этническую принадлежность первоначальной Руси указывает и то, что летописец не включил их в перечень славянских племен.

Даже большинство современных антинорманистов соглашаются с тем, что варяги и русы – скандинавы, одновременно утверждая, что они не принесли государственность на Русь, а лишь сыграли некоторую политическую роль как наемники и были впоследствии ассимилированы славянами. В силу этого правильнее будет называть антинорманистами только тех, кто отстаивал версию, что варяги и тождественные им русы – славяне, например историков С.А. Гедеонова и Д.И. Иловайского. Лингвист П.Я. Черных еще в 1940—1950-е гг. доказал несостоятельность производства термина «варяг» из скандинавских языков и закономерность его славянского происхождения. Правда, он, больше знающий позднейшее значение «варяга» как наемника, выводил его из славянского «варити» – охранять. Тогда как современный исследователь Г.И. Анохин, считающий термин «русь» – соционимом, а не этнонимом и отождествляющий его с варягами, кладет в основу синонима названия русов – варягов корень «вар» (от глагола «варити», т.е. выпаривать соль). Дело в том, что южноприильменские славяне, центром которых был город Руса, отличались от других славянских племен специфическим хозяйственным занятием – солеварением. Слово «русь» в индоевропейских языках переводится как «богатый» или «дородный». В летописях нередки указания о том, что русы богаче и лучше оснащены. Руса имела предпочтение перед другими городами в силу того, что знаменитые Железные ворота и железная цепь, преграждавшие путь судам до получения с них пошлины, согласно легенде, были возле Русы на реке Ловать. Кроме того, нигде в Европе, кроме Приильменья, нет такого сгустка топонимов с корнями «рус» и «варяг». Располагая хорошей дружиной для охраны своих торговых караванов, жители Русы не отказывались и от наложения дани на едино– или иноплеменников. Новгородцы призвали из-за Варяжского моря (озера Ильмень) словенина Рюрика (имя означает «сокол-ререг», т.е. сокол малой породы) с братьями Синеусом и Трувором (также славянские имена, встречающиеся в некоторых средневековых текстах).

Однако в Новгородской летописи в описании похода русов на Константинополь в 1043 г. мы встречаем прямое противопоставление руси варягам. В рассказе о походе в 944 г. на Царьград ПВЛ упоминает русь наряду с варягами, словенами и кривичами. Исследование летописей показывает, что отождествление руси с варягами не было первоначальным: введено составителем первой редакции ПВЛ 1111 г., а согласно Начальному своду 1093 г., варяжские дружины стали называться русью после того, как пришли в Киев. Ибн-Хордадбех в середине IX в. говорит о купцах – русах, ему вторит Ибн-ал-Факих. У Абдул-Касима мы находим рассказ о вторжении русов в Аравию для овладения Багдадом. Русь знали и в Византии начала IX в., т.е. до призвания варягов: о походах русов на Малоазийское побережье Черного моря рассказывают жития Стефана Сурожского (начало IX в.) и Георгия Амастридского (не позднее 40-х гг. IX в.). Уж в 855 г. русы состояли в гвардии византийского императора, причем византийцы не путали варягов и «росов». Хотя у ряда арабских писателей (Ибн-Рушт, Масуди и др.) русы противопоставляются славянам, но этнографические познания ученых мусульманского мира были более чем скромными: славянами они называли вообще всех русых, в том числе и финно-угров. «Русы» в арабских источниках – это господствующая верхушка, так как арабы на Русь не ездили и имели дело только с верхушкой восточнославянского общества.

М.Н. Тихомиров также считал, что первоначально русью, т.е. жителями Киевской земли, назывались только поляне и древляне. Тогда как А.П. Новосельцев отмечал, что термин «Русь» только для Киевской земли используется не ранее XII в., когда начался распад государства. Ряд авторов (Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин) уверены в том, что в летописной традиции XII в. «русь» имеет социально-терминологическое значение «дружина», т.е. вытесняет этническое значение. Название «Русь» в территориальном значении начинает распространяться в Поднепровье вместе с утверждением в Киеве великокняжеской дружины Олега. Выделяются два этапа взаимодействия скандинавского и восточнославянского миров: 1) до середины IX в., когда произошло заимствование названия «Русь» как этносоциального термина с доминирующим этническим значением; 2) вторая половина IX – первая половина X в., когда в процессе консолидации разноэтнических территорий под эгидой великокняжеской власти возникло расширительное географо-политическое понятие «Русь» и «Русская земля».

Действительно, в летописях наименование «Русь» встречается в двух значениях: в широком смысле как все земли восточных славян и в узком – область Среднего Приднепровья. Более того, в Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской летописях Русь (Киев, Чернигов и Переяславль) противопоставляют другим землям. Подобное противопоставление «ближней» и «дальней» Руси мы находим и в сочинении Константина Багрянородного «Об управлении империей». Достоверно известно, что уже в середине I тыс. н.э. зафиксировано название «славяне», а в IX—X вв. широко употреблялось слово «Русь». При этом одни имели в виду варяжско-славянских воинов, приходивших к Византии с севера, другие понимали под «Русью» территории, откуда приходили эти воины. Наконец, в середине Х в. в обиход входит понятие «Русская земля». Практически в рамках данного объединения и формировалась общность, которую историки назовут Древнерусским государством, или Киевской Русью.

1.6. Характер древнерусского государства: основные подходы

К началу Х в. образовалось единое государство Русь. Если подходить с привычными для нас мерками, оно было очень необычным – скорее это было объединение союзов племенных княжений. Границы, обозначенные на исторических картах, никто не проводил и никто (за исключением немногих пунктов) не охранял. Существуют разные точки зрения на природу Древнерусского государства: как переходного, рабовладельческого, раннефеодального и просто феодального государства. Раннее Древнерусское государство иногда представляется федерацией княжеств, где отношения регулировались договорами. Некоторые исследователи (в наибольшей степени это проявилось в трудах И.Я. Фроянова), придерживающиеся «пространственной концепции» (особенность нашей истории – экстенсивное развитие), считают Древнюю Русь обществом значительно более архаичным, чем это видится большинству историков. Ученый отстаивает оригинальный взгляд на древнерусское общество как находившееся в основном на доклассовом и догосударственном этапе развития. Он трактует IX—X вв. как стадию, когда еще не было единого государства, а функционировал «суперсоюз» племенных городов, находившийся в процессе превращения в государство, что произойдет лишь на рубеже X—XI вв. Причем государственность на Руси возникает в весьма своеобразной форме – городов-государств, никак между собой не связанных. Завоевание Олегом Киева и Смоленска вовсе не привело к созданию Киевской Руси как государства: дань, получаемая Олегом, всего лишь дань победителям. Речь могла идти только о союзе северных славянских племен с Русской землей, возглавляемой полянами.

К концу Х столетия завершился процесс подчинения восточнославянских союзов племенных княжеств власти Киева. Именно в княжение Владимира Святославича (980—1015) окончательно сложилось государство Русь, внешние границы которого оставались практически неизменными до середины XIII в. Составными частями государства стали территории (волости), управляющиеся представителями княжеской династии Рюриковичей. Новгород имел собственный княжеский стол с первой половины X в., Ростов и Муром – с эпохи Владимира Святославича. А.А. Горский считает, что возникновение «волостей» в смысле территориальных единиц в рамках суверенного государства – «земли» – происходило одновременно с формированием к концу Х в. структуры государства Русь в процессе ликвидации союзов племенных княжеств. Кроме того, волость конца Х – начала XII в. – это прежде всего княжеское владение. То есть, по мнению Горского, нельзя рассматривать волость как территорию «города-государства», как это делает И. Фроянов. К концу правления Владимира Святославича на Руси достоверно известно девять волостей: Новгородская, Деревская, Туровская, Полоцкая, Волынская, Тмутараканская, Ростовская, Муромская, Смоленская. Границы волостей не были устойчивыми. Только со второй половины XI в. отдельные волости стали закрепляться за определенными ветвями рода Рюриковичей. Только три княжества не закрепились за какой-либо княжеской ветвью: Киевское стало объектом коллективного сюзеренитета княжеской династии, и все сильнейшие князья имели право на «часть» в нем. При этом номинально киевский стол продолжал считаться старейшим. Другим «общерусским» столом был новгородский, который в X—XI вв. занимал, как правило, старший сын киевского князя. Не стало отчиной определенной ветви и Переяславское княжество, которым в XII столетии владели потомки Мономаха, но представляющие разные ветви. В XII в. территории обособлявшихся княжеств стали именоваться «землями» как суверенные государства: 1137 г. – Новгородская, 1142 —Черниговская, 1148 – Суздальская, 1152 – Галицкая, 1190 г. – Смоленская. С середины XII в. Русская земля стала обозначать только Киевское княжество или Киевское с Переяславским и частью Черниговского. А термин «волость» стал применяться к территориям в составе самостоятельных княжеств.

Волости конца Х в. формировались на основе территорий союзов племенных княжеств: распределение Владимиром столов между сыновьями исходило в основном из существовавшей в догосударственный период структуры. Но территории сформировавшихся в XII в. на основе волостей феодальных княжеств-земель далеко не совпадали с территориями союзов племенных княжеств X в.: Киевское княжество включило бывшие территории полян и древлян; Чернигово-Северское – северян, вятичей, радимичей и дреговичей; Переяславское – часть территории северян; Полоцкое – территории кривичей и дреговичей; Смоленское – кривичей, радимичей и вятичей; Рязанское – часть территории вятичей; Турово-Пинское – часть территории дреговичей; Ростово-Суздальское сложилось в областях мери и веси, колонизированных словенами, кривичами и вятичами. Волынское и Галицкое княжества имели в основе территории соответственно волынян и хорватов, но включили в себя части территории русско-польского пограничья. Новгородская земля имела в своей основе территорию словен, но включала и земли ряда финноязычных народов.

Время появления частной собственности на землю на Руси точно не установлено, но, по мнению ряда ученых, в бассейне Волхова-Днестра она несомненна в VII—IX вв. По своему строю Древнерусское государство было раннефеодальной монархией, но оно не представляло единого целого: только началось складывание феодальных отношений; оставались сильными пережитки родового строя; зависимость населения от власти князя часто ограничивалась только уплатой дани. Население платило дань (позже – повоз), ²/₃ которой шло государству, а ¹/₃ – князю. В пользу князя шли и некоторые судебные штрафы. Помимо дани население выполняло и различные общественные работы. Сбор дани («полюдье») было важным аспектом деятельности князя: вся собранная дань (мед, воск и прочее, реже деньги) свозилась в Киев. Киевские князья опирались в первую очередь на народное ополчение, так как в завоевании и обложении данью других племен нуждались в силе более мощной, чем дружина. Стабильных размеров дани не существовало, о чем свидетельствует восстание древлян против Игоря в 945 г. и его убийство. Вдова Игоря Ольга провела административно-правовую реформу: определила размеры дани («урок»), установила административные пункты ее сбора («погосты») и строгий порядок сбора (население заранее знало о времени сбора дани). Единицей обложения служил «дым» – дом, так как основным занятием было сельское хозяйство. «Полюдье» было заменено более упорядоченной системой постоянной государственной подати – «повозом».

Таким образом, в рамках раннефеодальной монархии правление ранних Рюриковичей (882—1015) можно считать первым политическим режимом, для которого были характерны:

– автономия местных княжений. В Х в. под властью киевского князя сохранялись местные племенные структуры, с которыми он должен был считаться. Так, договоры с греками Х в. заключались Олегом и Игорем от имени «великих и светлых князей», возглавлявших союзы племенных княжений;

– сохранение вечевых традиций и языческой религиозности;

– военная экспансия;

– правило наследования великокняжеского престола в Киеве старшим в роду;

– специфическая коллективная феодальная собственность, когда государство выступало верховным собственником земли, а княжеские пожалования давали часть налогов с этих территорий.

1.7. Первые рюриковичи. лествичная система

Сравнительно легкое объединение двух центров – Киева и Новгорода – в единое государство, происшедшее при князе Олеге в 882 г., историки объясняют родственностью племен, близостью языка, верований и культуры. При этом оговаривается, что Олег не присоединил Киев к Новгороду, а просто превратил Киев в новую столицу династии Рюриковичей. Объединив юг и север вдоль пути «из варяг в греки», Олег сразу стал присоединять восточнославянские земли: в 883 г. – древлян, затем в ходе первой русско-хазарской войны (884—885) северян и радимичей, освободив последних от власти Хазарского каганата. Можно предположить, что на стороне хазар воевали венгры, а союзниками русов были печенеги: венгры были вытеснены на запад в Подолию, а южные степи заняли печенеги. Летопись упоминает о войнах Олега с уличами и тиверцами, которые также были союзниками хазар.

Уличей подчинил в 940-х гг. Игорь, когда его воевода Свенельд взял их столицу Пересечен. Вероятно, в зависимость от Киева попали дреговичи, западные кривичи (Полоцк) и на время уличи и тиверцы, а вятичи остались под хазарами. Хотя сохранились сообщения, что князь Игорь совершил ряд походов на Хазарский каганат (в 913, 941, 944 гг.), освободив от хазарской дани вятичей. Юго-западные племена волынян и белых хорват вошли в состав Древнерусского государства только при Владимире, до этого находясь под властью Чехии или Польши. Князь дважды воевал с вятичами, затем с радимичами. Считается, что именно при Владимире завершилось объединение восточных славян в единое государство. Однако, если в 980 г. граница Руси проходила по Черному морю, то при Владимире выход к нему был потерян, а граница переместилась к днепровским порогам. Кроме того, еще Святослав после разгрома печенегов в 969 г. разделил Русскую землю между сыновьями, создав прецедент «удельной Руси». В последние годы Владимир также управлял Киевским государством руками 12 сыновей, посаженных в русские города.

К слову сказать, Владимир Святославич не был самым популярным князем на Руси. После смерти Святослава его наследником на киевском престоле стал Ярополк, в древлянской столице Искоростене правил еще один сын Святослава – Олег; Владимир княжил в Новгороде. В 975 г. началась гражданская война: Олег погиб в битве против Ярополка у стен своей столицы, а испуганный Владимир бежал «за море, к варягом». Вскоре он вернулся с варяжской дружиной и поддержанный новгородцами двинулся к Киеву. Ярополк не хотел с ним войны и согласился на переговоры. Но Владимир стал братоубийцей, приказав двум варягам убить Ярополка, как только тот войдет в шатер. Владимир не погнушался и кровосмешением, взяв в наложницы вдову Ярополка, к тому же беременную Святополком. Он же изнасиловал полоцкую княжну Рогнеду, убив ее отца Рогволода и двух ее братьев. Смерти Владимира ждали все: приближенным пришлось ее утаить, так как опасались бунта. В конце своей жизни Владимир поссорился со своим сыном – новгородским князем Ярославом, но в Берестове заболел и умер 15 июля 1015 г. Сразу после его смерти дружина сбросила его сына Бориса, а Святополк был освобожден из заточения.

Можно констатировать, что в IX—X вв. внутренняя политика русских князей сводилась к следующему: ликвидация местных княжений и объединение всех земель в единое целое (этот процесс завершился при Владимире в 980—1015 гг.); создание и укрепление аппарата власти; выработка феодально-правовых норм; организация сбора дани; утверждение феодальной идеологии. Если в 832—852 гг. «каганат русов» охватывал земли полян, северян, вятичей, радимичей, кривичей и словен, то в 882—1054 гг. в Киевскую Русь были включены древляне, дреговичи и уличи. Правда, образованный в VII в. Хазарский каганат (преемник Западно-Тюркского каганата) с центром в низовьях Волги до конца IX в. подчинял себе ряд восточнославянских племен. Из летописей видно, что в это время от хазар зависели поляне, северяне, радимичи и вятичи. И если три последних племени долго подчинялись хазарам, то в отношении полян много неясного. Так в ПВЛ есть два варианта хазарско-полянских отношений: «патриотический», на основе легенды о мече, который прислали поляне, и история о том, что полян от хазар избавили пришедшие с севера бояре Рюрика Аскольд и Дир.

Характерной чертой социально-политического устройства Руси была лествичная система наследования власти, или «очередной порядок княжения», как ее называли С.М. Соловьев и В.О. Ключевский.

В отличие от Западной Европы, где власть передавалась «вертикально», т.е. от отца к сыну, «горизонтальный» принцип предусматривал наследование власти от старшего брата к следующему по старшинству. Все начиналось с замещения главного поста в Древнерусском государстве. В случае смерти всех братьев великого князя освободившиеся места занимали сыновья этих братьев. На главный же престол претендовать мог лишь тот, чей отец уже побывал на киевском княжении. Так, постепенно шло замещение «вакансий»: от менее значительных мест к более значимым и в конечном счете к наиболее престижному. В целом это создавало картину постоянного перемещения Рюриковичей по крупнейшим городам Руси, когда практически все наследники князя включались в эту общую «карусель». Среди историков нет единого мнения о том, насколько эффективной была такая система властвования, соединения земель в одно целое. Одни подчеркивают ее усложненность и громоздкость, связанную с постоянным увеличением численности претендентов на княжение и с неизбежным столкновением амбиций и интересов. Другие делают акцент на том, что благодаря такому подвижному механизму Киевская Русь оказалась как бы коллективным владением единой династии, что сдерживало тягу к дроблению. Скорее правы первые, так как факты в основном свидетельствуют о нарастании центробежных сил, о кровавых склоках между братьями и их семьями. Недаром в 1097 г., когда князья съехались в Любеч для совместных поисков выхода из кризисной ситуации, возобладал призыв к обычному наследованию, к переходу отчины по вертикали.

Таким образом, в результате завоеваний в конце IX—X вв. возник огромный союз племен, в котором Киев приобрел господствующее положение. Распространение власти Русской земли на соседние восточнославянские племена привело к тому, что Русью стали называть эти более обширные земли. Но в конце Х – начале XI в. этот союз рассыпался: вместо племен на местах вырастали объединения мелких и крупных общин территориального типа, конституировавшихся в городские волости – земли, похожие на города-государства древних обществ.