Текст книги "День исчезновения Земли"

Глава 1. Яблоко, утыканное иголками

1

21 июня – День летнего солнцестояния.

Гималаи, граница КНР и Тибета. Южный склон горы Эверест.

Координаты: 27°59′17″ с. ш. 86°55′31″ в. д. Часовой пояс +6.

В соответствии с астрономическим графиком, уставшее за день, светило ушло из зенита, где ярко сверкало не очень долгое время. Неторопливо склонилось к краю земли и медленно опустилось за стену, состоящую из громадных горных массивов.

Косые лучи покрасневшего солнца упёрлись в преграду, состоящую из высоких зубчатых скал. Они не могли обойти несокрушимую твердь и в полном бессилии рассеялись по окружающей местности.

Ослепительная лазурь небосвода, по-прежнему блистала далеко в вышине и сияла так ярко, что резала людям глаза. Но даже в середине июля, в семь часов вечера, в горной долине стало быстро темнеть. Плотная тень залила все низины, и теперь туда проникал только тот слабый рассеянный свет, который отразился от верхних слоёв атмосферы.

Гелу Анг потянул вверх язычок от замка и без всяких усилий расстегнул длинную молнию, изготовленную из тёмного пластика. Откинул плотный нейлоновый полог ярко-красной уютной палатки. Немного пригнулся. Шагнул в тесный тамбур, а уже из него, вышел на небольшую площадку, расположенную возле отвесной скалы.

Разреженный воздух высокогорья, тут же проник за воротник его толстого свитера, связанного из шерсти дикой козы. Мгновенно выстудил кожу на горле и теперь холодил широкую спину и разгорячённую грудь. Молодой крепкий шерп непроизвольно поёжился и хмуро повертел головой.

К этому времени, участники небольшой экспедиции, приехавшей из Соединённых Штатов Америки, уже утолили свой голод, возникший после долгой прогулки пешком. Все пришли в благодушное настроенье от вкусной, обильной и питательной пищи.

Лениво, выбрались из просторной походной столовой, размещённой в армейском шатре. Разбились на мелкие группы по интересам и теперь спокойно готовились к комфортной ночёвке.

Никуда не спеша, они направились в небольшие палатки, сшитые из цветного нейлона. Вошли в тесные переносные жилища и теперь собирались забраться в мягкие тёплые спальники.

Кое-где зажглись мощные лампы, работавшие от переносных генераторов. Сильный электрический свет ударил в разные стороны. Жилища людей засияли яркими красками и выглядели, словно цветные фонарики, сделанные из прочной китайской бумаги. В густеющих сумерках, стало отчётливо видно, как на тканевых стенках заметались гротескные тени людей.

Сегодняшний день оказался весьма напряжённым и долгим. Выносливые шерпы-носильщики работали в поте лица и с полным напряжением сил. Несмотря на длинные крутые подъёмы и сильный ветер в лицо, они всё же подняли в промежуточный лагерь несколько центнеров разнообразного альпинистского груза.

Причём, без какой-либо вспомогательной техники, всё, так сказать, всё на личном на горбу. Оно и понятно, проезжих шоссе на этой заоблачной выси никто сроду не строил и вряд ли станет прокладывать их в ближайшие годы.

Здесь встречаются только узкие горные тропы, но такое положение дел янки совсем не волнует. Они пожелали взять с собой столько всякого груза, словно собирались прожить на вершине не пару недель, а не менее, чем несколько месяцев. К сожалению, с ними спорить не будешь.

Плюс ко всему, сразу после восхождения на «Джомолунгму» почти всё барахло придётся тащить обратно в долину, к просёлку. Складывать на грузовые машины, и отправлять дальше вниз, к железной дороге.

Дело всё том, что правительства Китая и Индии стали штрафовать местных жителей за любой, даже самый незначительный мусор, оставленный на склонах горы. Вот отчего, немногочисленным шерпам приходилось очень несладко.

А что им прикажете делать, как жить в этой богом забытой глуши, где нет никакой работы для шерпов? Коли тебя нанимают в качестве вьючного мула, то поменьше болтай и тащи груз туда, куда тебе скажут. И всё ради нелепых капризов кучки богатых людей, приехавших сюда из Соединённых Штатов Америки.

Мало того, что эти проклятые белые устроили аттракцион из «Священного места», так они даже отняли его славное имя. Тысячи лет, многие коренные народы знали величайшую вершину планеты, как «Джомолунгму», что означает «Божественная Мать нашей жизни».

Преисполненные благоговения, горцы навечно запомнили, что она названа так в честь почитаемой тибетской богини Шераб Чжаммы. Да и на непальском наречии имя вершины – «Сагарматха», что в переводе означает почти то же самое – «Мать всех богов».

Но проклятые янки ни в грош не ставят те племена, что проживают здесь десятки веков. Не думая о мистических и религиозных чувствах людей, они наплевали на всё, что только возможно: на историю, нравы, обычаи.

Никого не спросив, из одной глупой прихоти они, переименовали «Великую гору». Присвоили ей имя некоего Джорджа, носившего неблагозвучную кличку звучащую, как – Эверест. То бишь, назвали в честь какого-то мелкого клерка, составившего географические карты границы Китая с Непалом.

С другой стороны, за каждое восхождение на «Священную гору» дикари с белой кожей платят государству Непал очень хорошие деньги. Тем самым, дают сезонную работу носильщикам-шерпам и другим племенам, живущим здесь с древних веков.

Только благодаря белым варварам, взбесившимся от разврата и скуки, у него самого есть пусть маленький, но всё-таки твёрдый доход. К сожалению, эти небольшие подачки никогда не позволят ему и его соплеменникам выбраться из ужасных тисков нищеты.

Вот если бы он смог установить, хоть какой-нибудь альпинистский рекорд мирового значения. Тогда планета наверняка бы запомнила его славное древнее имя. Как это когда-то случилось с его некоторыми дальними родственниками.

Конечно, Гелу и мечтать не мог о той большой славе, что досталась легендарному шерпу Ганг Ла. В 1953 году его уважаемый предок, совершил великий, единственный в своём роде, поступок.

Вместе с каким-то белым пришельцем, из никому неизвестной Новой Зеландии, он смог преодолеть трудный подъём и подняться на «Великую гору». Причём, оказался самым первым из смертных, взобравшимся на высочайшую вершину планеты.

Но даже этого несгибаемого молодого мужчину, в конце концов, проклятые янки сумели сломать. Они буквально силком, заставили его поменять древнее прозвище на звучание, привычное для их дикого уха. С тех пор он всем известен, как Тенцинг Норгей.

Кроме него было ещё много великих людей, прославивших себя на века. Например, Аппа Тенцинг, который поднимался на святую вершину двадцать один раз подряд. То есть, во много раз больше того, что смог это сделать кто-либо из этих чванливых ублюдков.

Пемба Дордже взлетел на макушку планеты, словно на крыльях и взошёл на гору быстрей всех на свете – всего за восемь часов и десять минут. Ну, а знаменитый Бабу Чири провёл на сияющем пике почти целые сутки, а если точнее сказать, то ровно двадцать часов.

Но, похоже Гелу никогда не удастся попасть в плеяду таких знаменитых людей. Значит, он так и останется простым шерпом-носильщиком, и будет таскать мешки белых варваров, до тех пор, пока хватит сил и здоровья.

Поразмышляв какое-то время, о незавидной доле никому не известного шерпы, он протяжно вздохнул и осмотрелся по сторонам. Перед ним лежал скромный, бивак разместившийся в узкой долине.

В пустой столовой повара со смехом убирали и мыли посуду. Палатки уютно светились огнями. Завтра предстояло первое восхождение на «Великую гору». Туда нужно поднять массу продуктов и кислородных баллонов и устроить временный лагерь. Люди устали за сегодняшний день и уже собирались укладываться.

Встряхнув головой, в шерстяной вязаной шапочке, Гелу отбросил грустные мысли. Повернулся и, внимательно глядя под ноги, побрёл к голубым туалетам, стоящим возле крутого обрыва.

Кстати сказать, эти огромные ящики тоже притащили сюда из огромной долины. Именно он и его соплеменники волокли их на своих крепких плечах. Ведь проклятые янки не могут, присесть за камнем на корточки, как все нормальные люди. Им подавай большую кабинку с сидением из пластика.

Подходя к ряду ярко-синих мобильных уборных, он почему-то споткнулся, и почувствовал, что почва под ногами дрожит. Затем, шерпа услышал глухой, рокочущих шум, который, как ему показалось, исходит из самых глубин нашей планеты.

Гелу вздрогнул всем телом, натренированным переноской тяжелых вещей. В ужасе замер на месте и напряжённо прислушался. За свою недолгую жизнь, он уже несколько раз побывал рядом с зонами горных обвалов. Так что, хорошо представлял, чем может закончиться такой катаклизм.

В течение коротких мгновений, толстый слой каменной тверди срывался с окружающих скал и, дробясь на лету, устремлялся к поверхности густонаселённых районов. Удар могучей стихии уничтожал всё живое. Некогда плодородные местности, превращались в мёртвые безлюдные пустоши, раскинувшиеся на многие мили вокруг.

Секунду спустя, на вершине одного обломка скалы появилось нечто-то совсем непонятное. Гелу повернул туда голову и увидел, как ни с того, ни с сего, в этом месте возникла светлая точка.

Она быстро росла и на удивление скоро превратилась в багрово-красный желвак, похожий размером на крупное яблоко. Вспыхнул ослепительный свет, и макушка у валуна запылала, как раскалённый металл.

Затем, раздался сухой громкий треск. Непонятно чем разогретый, участок скалы неожиданно лопнул. Из него вырвался сверкающий луч толщиною в руку ребёнка. Упёрся в холодное небо и застыл нескончаемой блистающей спицей.

Мелкие крошки гранита со свистом брызнули в стороны и разлетелись, будто искры бенгальских огней. Возникшее в скале углубление мгновенно заполнилось багровым расплавом.

Жидкое вещество забурлило, подобно кипящей воде в котелке. Оно шумно скворчало, и испарялось. К небу поднялись густые пары, а воздух вокруг наполнился запахом горячей окалины.

Огненная лужица быстро росла. Сначала она стала размером с чайное блюдце. Потом с суповую тарелку и, наконец, с приличный поднос. Огромный серый валун преобразился у Гелу на глазах. Он мгновенно раскалился до красного цвета и засиял багряным оттенком, хорошо различимым в быстро наступающей тьме.

Ошеломлённый невиданным зрелищем, проводник отступил на два шага назад, а ещё через миг, он почувствовал, что горло перехватил сильный спазм. Теперь звать на помощь людей он, к сожаленью, не мог. Да и зачем?

Гелу неподвижно стоял перед камнем и с благоговеньем смотрел на блистающий луч, вырывавшийся из центра земли. Шерпа думал о том, что благая богиня Шераб Чжамма, наконец-то, пробудилась от тысячелетнего сна.

Солнцеликая осмотрелась по сторонам и рассвирепела от того, что увидела. Решила подняться из подземных чертогов наверх и наказать дерзких варваров, посмевших бесчестить её «Великую гору». Мысль о том, что вместе со святотатцами может погибнуть и он, носильщику почему-то не стукнула в голову. Ничего не поделаешь. Всё во власти богов!

Тьма в долине быстро сгущалась, и всполохи света сияли всё ярче и ярче. Огненный луч вдруг стронулся с места и начал резать громадные гранитные камни, словно хрупкие пчелиные соты. Глядящая в небо, раскалённая спица медленно продвигалась вперёд и направлялась прямиком к голубым туалетам.

Это странное обстоятельство ещё больше уверило Гелу в праведном гневе «Великой властительницы». Ведь каждый горец издавна знает, что нельзя выставлять напоказ отхожее место.

Шерпа хорошо понимал, что ничтожным людишкам не удастся укрыться от ужасного гнева божественной сущности. Он замер, как статуя и даже не пробовал куда-то бежать.

Услышав подозрительный шум, альпинисты решили, что началось горное землетрясение. Полуодетые люди немедля забыли о всех насущных делах. Выскочили из тёплых разноцветных палаток. Обернулись на свет, задрали головы к небу и в страхе воззрились на луч, сверкающий в темнеющем воздухе.

Меж тем, сияющий столб по-прежнему вырывался из недр и с методичным упорством кромсал котловину, зажатую между двумя небольшими, но крутыми хребтами.

Вскоре стало понятно, что огненный меч двигается не по прямому маршруту. Его траектория слегка забирала в правую сторону и спустя очень малое время, превратилась в большую дугу.

Оружие древних богов неторопливо прошлось к краям котловины, где наткнулось на совершенно отвесные скалы. Однако, даже большое препятствие не приостановило его ровную поступь.

Терзающий зрение, ослепительный свет мгновенно пронзил десятки метров гранита, а раскалённый огненный луч вновь упёрся в вечернее небо. В немыслимой глубине атмосферы вспыхнула едва различимая яркая точка.

За спиной неподвижного шерпа, кто-то испуганно вскрикнул: – Боже мой! Да это же лазер невероятных размеров. А вспышка на небе, наверняка какой-нибудь спутник, который сбил пылающий луч.

– Откуда в подобной глуши лазер огромных размеров? – возразил другой янки: – Кроме того, свет бьёт не из какой-то энергетической пушки, а выходит прямиком из земли.

Гелу презрительно фыркнул: – «Что могут знать презренные белые янки? Эти варвары, незнакомые с настоящей высокой культурой? Когда их дикие предки пытались изготовить кремнёвый скребок, Индия и горный Тибет уже были духовным центром всего населённого мира. Кто в это не верит, пусть прочтёт Рамаяну, Махабхарату и другие священные книги. Там всё про это подробно написано».

– А что ещё может резать гранит с такой потрясающей лёгкостью? – не унимался первый взволнованный голос: – Смотрите, он проходит сквозь камни, как нож через разогретое масло? – его собеседник не нашёлся с ответом, и оба обескуражено смолкли.

– «О каких таких лазерах лопочут бестолковые неучи?» – возмутился Гелу про себя: – «Неужели им не понятно, что нам довелось узреть сияющий меч великих богов? Он пробивает поверхность планеты, дабы открыть широкий проход для огромной виманы Шераб Чжаммы. Сейчас чудесный небесный корабль вылетит из подземной пещеры, где он мирно спал великое множество лет.

Разбуженная несносными янки, ясноликая богиня воспарит над планетой. Узрит их омерзительный лагерь и рассвирепеет от таких святотатств. Обуреваемая неописуемой яростью, она жестоко расправится с бледнолицыми варварами, осквернившими любимую гору».

Одухотворённый увиденным зрелищем, Гелу завершил свою мысль, и стал ждать, проявления гнева богов. К тому времени, когда он закончил шептать небольшое пророчество, в долине кое-что изменилось. Бьющий из-под земли, огненный луч уже прорезал гранитный массив и двинулся дальше.

Часть большого утёса неожиданно вздрогнула. Отделённая от огромной горы неведомой силой, она постояла и чуть-чуть шевельнулась. Всё походило на то, что скала не желала покинуть родимое место, где она находилась тысячи лет.

Затем, она всё же решилась и слегка наклонилась к долине. Словно срубленный дуб, тронулась в путь и, наращивая скорость движения, устремилась к людишкам, толпящимся возле подножья.

Альпинисты хорошо понимали, что могут натворить камнепады в горах. К счастью, они не растерялись и не стали ждать, когда скала упадёт им на голову. Мгновенно развернулись на пятках и бросились в сторону от гранитной махины, неторопливо кренившейся к ним.

Кто-то из удирающих янки пробегал мимо шерпа, замершего, как истукан. Он схватил Гелу за руку. Сильным рывком привёл его в чувство и потащил прочь от опасности.

Монолит размером с купейный вагон рухнул в долину плашмя и с оглушающим грохотом врезался в ложе долины. Причём, он обрушился точно туда, где секунду назад стояли десятки людей, поражённые ужасающим зрелищем.

От удара скала мгновенно разрушилась и раздробилась на множество больших валунов. Обломки разлетелись в разные стороны и накрыли собой все туалетные домики, а так же складскую палатку с вещами. Густое облако пыли взметнулось в темнеющий воздух, мгновенно рассеялось по горной долине, а затем, седыми клубами, поднялось в высокое небо.

Услышав, что камнепад за спиною закончился, Гелу вырвал запястье из руки ненавистного янки. Остановился, успокоил дыхание, сорванное коротким, но стремительным бегом. Обернулся и настороженно глянул назад.

Шерпа вновь увидел высокую гору, возвышавшуюся над краем долины. Однако теперь из её могучего тела был вырезан огромный кусок. На месте упавшего обломка скалы, виднелась сильно вогнутая поверхность. Она оказалась блестящей и гладкой, словно стенка от разбитой стеклянной бутылки. Раскалённый до красного цвета, гранит, не спеша, остывал и, время от времени, вспыхивал частыми багровыми искрами.

Тем временем, огненный луч продолжал деловито резать дно котловины. Это закончилось лишь после того, как он замкнул линию своего продвижения, и получился огромный правильный круг, диаметром в сотни локтей.

Пылающий меч вернулся на место, откуда начал движение, и мгновенно погас. На гранитных камнях осталась лишь багровая рана, которая очень быстро бледнела, пока не погасла совсем.

2

21 июня – День летнего солнцестояния.

Южная Сахара, граница республики Мали и Алжира.

Координаты: 16°08′00″ с. ш. 4°07′00″ з. д. Часовой пояс 0.

Благородный имхар горделиво сидел на жеребце дромадера чисто-белого цвета и спокойным уверенным взглядом смотрел перед собой. Верблюд отличался особенным ростом, силой и статью, как раз таким должен быть корабль пустыни, на котором едет вожак каравана.

По праву рождения, Фирхун Ахамук принадлежал к славной касте великих воителей. Нужно сказать, что эту грозную силу весьма почитали в его крупном племени кель-аджер. Благодаря родству с большими людьми он находился на довольно высокой ступени общественной лестницы и имел неоспоримое право заниматься торговлей.

Молодой туарег достиг тридцатилетнего возраста. Он уже очень давно ходил по маршруту в песках. Прекрасно знал все особенности данной пустыни и уже несколько раз возглавлял небольшие караваны верблюдов.

Вот и сейчас, торговый обоз с разным товаром размеренно двигался по старой надёжной дороге, проложенной его славными предками. Великие пращуры здесь проходили ещё многие столетья назад. Десяток крепких вьючных животных неторопливо шли с нагорья Ахаггар, расположенного на юге Алжира, в республику Мали.

Как и все люди его замечательной касты, он был чрезвычайно высоким и стройным, отличался очень светлой, почти белой кожей. Щеголял традиционной рубашкой без рукавов и широкими штанами с завязками понизу. На босые ноги надеты простые сандалии.

Сверху была наброшена большая накидка интенсивно синего цвета. На груди перекрещивались две широкие ленты, прихотливо сплетённые из разноцветных шнурков. На концах красивых полос виднелись мелкие кисточки из ярких шёлковых нитей.

По древним обычаям племени главным предметом походной одежды являлся белый платок – тагельмуст. Длинное покрывало оборачивалось вокруг головы множество раз, и полностью закрывало всю голову с правильными чертами лица.

Из-под пышных складок холста виднелись только крупные, миндалевидные глаза. Они были ярко-голубыми, холодными, ясными, словно высокое небо январской пустыни.

Как и положено мужу столь высокого ранга, туарег носил под белым платком очень длинные волосы. Они были заплетены в тугие толстые косы, спадавшие на крепкую спину.

Подобно всякому благородному воину, он носил на руке широкий браслет из тёмного камня, который указывал на его высокое происхождение. Как всякий мужчина он не злоупотреблял безделушками, и единственным его украшением являлось серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки.

Солнце давно поднялось над бесплодной землёй. Теперь быстро приближалось к зениту и нещадно палило кочевников. Туарег бросил беглый взгляд на плотный песок. Мгновенно оценил длину тени, падающую от его дромадера, и понял, что сейчас почти полдень.

Несмотря на тридцатиградусную жару, Фирхун Ахамук был очень доволен такой замечательной жизнью. Тысячи лет его богатое племя жило в этих пустынях. Занималось в основном скотоводством и торговало каменной солью.

Воины владели множеством темнокожих вассалов, которые назывались – имгады и много веков занимались разведением коз и ослов. Все женщины трудились над выделкой кожи.

Ну, а владельцы верблюдов, к которым, слава Аллаху, принадлежит и Фирхун Ахамук, могли целиком посвятить себя более благородным делам. Таким, как набегам на мирных соседей, битвам с чужеземными воинами и торговлей различным товаром.

Жаль только, что им всё же пришлось отпустить на волю своих чернокожих рабов, которые называли – икланы. Правда, это произошло вопреки воле туарегских старейшин, а во всём виноваты проклятые варвары.

Французы настояли на том, что и эти грязные твари должны быть совершенно свободными. Но слава пророку, и после таких перемен, в их жизни мало что изменилось.

Как икланы были животными, так и остались. Как раньше работали на благородных имхаров, так и сейчас продолжают трудиться. Разве что, теперь их нельзя обменять на товары или продать на ближайшем базаре.

Слава всевышнему, великий творец всё устроил так, как и должно быть в безводной пустыне. Зависимые от воинов, рабы-икланы и кузнецы-инедены из года в год добывают всем нужную поваренную соль.

Туареги берут ценный продукт. Везут через Сахару и снабжают им всех земледельцев Судана. В связи с тем, что жить без белых кристаллов нельзя, то на них всегда большой спрос. В обмен благородные воины получают то продовольствие, что пополняет их основной рацион.

Можно, конечно, прожить на одних только пальмовых финиках и молочных продуктах, но зачем себя так ущемлять, если можно получить за добытую соль всё, что им только захочется?

Вот уже много веков, кочевники используют привычные тропы в Сахаре и переходят от одного колодца к другому. И это при том, что между такими источниками лежат большие пространства пустыни. Иногда нужно сделать четыре, а то и пять дневных переходов.

Возле каждого такого оазиса они начинают торговлю, а в обмен получают продукты и везут их дальше в своём караване. Всей нужной пищей их снабжают ничтожные сервы – крепостные землепашцы-харатины.

По сравненью с жизнью других жителей великой Сахары, судьба купца-туарега легка и приятна. Но, по правде сказать, чрезвычайно опасна. Путешествия по безлюдным и безводным пескам предприятие довольно рискованное.

Кроме того, в торговле нужно строго выдерживать сроки, установленные многие столетья назад. Очень важно не задерживаться на больших переходах. Иначе можно дать маху с продажей товара и остаться в накладе.

Так повелось, что ничтожные рабы-икланы добывают соль лишь в апреле и мае. В июне, возле жалких лачуг появляются благородные воины. Грузят продукт на вьючных животных и развозят по всей окружающей местности.

Сначала идут большим караваном через равнину Тамесна. Это провинция области Феса, центром которой является старейший из четырёх городов государства Марокко.

Местность вокруг древней имперской столицы очень богата обширными пастбищами. Там дромадеры могут хорошо отдохнуть и набрать жира в большие горбы. Здесь же меняют больных и истощённых верблюдов на тех, что крепки и здоровы.

После такой передышки, следует большой перегон к главным торговым площадкам, расположенным у северной границы Нигерии. Сезон крупных ярмарок начинается уже в октябре и нужно поспеть точно к данному сроку.

Кроме соли, купцы продают сушёные финики, привезённые с севера, а также ослов и верблюдов. По рассказам старейшин, раньше они торговали невольниками и разнообразным оружием. Однако, по воле проклятых французов, те славные времена ушли в далёкое прошлое. Так что, приходится брать то, что осталось.

Уже в конце декабря нужно снова собирать караван и пускаться в утомительный путь, ведущий назад. Опять остановка в Тамесне и ближе к марту благородные воины прибывают на свою любимую родину, лежащую на юге Алжира.

Правда, в последние годы, приходится давать большой дополнительный крюк. А всё из-за того, что в государстве Мали началась большая война. Сейчас в северной части страны бушует восстание.

Командует ими славный Мухамед аг-Наджим, который раньше служил в армии Ливийской Джамахирии в звании господина полковника. Он собрал две тысячи верных солдат. Сломил сопротивление малочисленной малийской армии, и захватил половину республики. Затем, он подошёл к столице Бамако и уже почти стал верховным правителем.

Но трусливый Ибрагим Бубакар Кейта, называющий себя законным избранным лидером, обратился к проклятым французам. Белые прислали самолёты с войсками, и великий воин Мухамед аг-Наджим был вынужден отойти обратно в пустыню.

Мысли Фирхун Ахамука, вновь вернулись к возвращенью на родину, ещё очень далёкому, но такому желанному. Когда все кочевники придут из Тамесны, старейшины захотят отметить большое событие и устроят Ахаль.

Скорее всего, не один, а целых два. За последние годы в его людном племени подросло много молоденьких девушек. Поэтому, в этом году, так же, как в прошлом, праздники, будут устроены вперемежку с асри. Если переводить это слово с берберских наречий, то оно означает – «ехать, бросив поводья» или, как говорят презренные белые франки – «свободные нравы».

По туарегским обычаям к этому действу допускаются все парни и девушки, достигшие полового влечения. А так же вдовы, вдовцы и разведённые люди их славного племени. То есть, все те, кто не связан семейными узами. Причём, едут на подобные праздники со всей ближайшей округи.

Фирхун зажмурился от удовольствия и погрузился в приятные воспоминания о прошлой весне. Как всегда, очередное торжество состоялось под обрывистым берегом сухого русла реки – уэда, подальше от глаз почитаемых людей племени, а тек же от ворчливых старух, стариков и малолетних детей.

Все расселись вокруг небольшого костра, женщины вперемежку с мужчинами. Выбрали хозяина вечеринки и его молодую помощницу. Их роль заключалась лишь в том, чтобы следить за соблюденьем обычаев, и нравов ахаля. А если кто-то их не исполнит, то накладывать на нарушителей довольно скромные штрафы.

Одна из девушек вышла в образованный круг и стала играть на маленькой скрипке, изготовленной своими руками. Инструмент издавал суховатые, жалобные, монотонные звуки, которые вполне гармонировали с окружающей дикой природой.

Все мужчины дружно подхватывали мелодичный напев и мужественными голосами кричали «хо-хо!». Затем, все присутствующие принялись подзадоривать ближайших соседей. Подтрунивали, над ними, отпускали вольные шуточки, порой слышались довольно непристойные реплики.

Когда скрипка умолкла, со всех сторон начали раздаваться смешки. Мужчины и женщины обменивались лёгкими, но дерзкими прикосновениями. Одновременно с этим, они использовали особый язык тайных жестов и договаривались о встрече в тёмной пустыне. Приникали ноздрями друг к другу, и вместе вдыхали остывающий воздух.

У туарегов эти действия зовут поцелуем. Приятные касания кончиком носа, а не противные облизывания друг друга, которыми обмениваются дикие французские варвары.

Закончился ахаль поздно ночью, но каждый участник не сразу отправился на племенную стоянку. Все они возвратились лишь после свидания, о котором уже договорились с избранником.

К счастью у благородных имхаров нет варварских предубеждений по поводу «девственности». У них нет даже такого понятия, и них не возникает мыслей о том, чтобы до заключения брака супруга оставалась «нетронутой».

В их великом народе этого не могут понять. Есть словосочетание – «вырыть колодец». Как только девушка достигает определённого возраста, она идёт на ахаль, где сразу лишается налёта невинности. В глазах благородных имхаров подобное действие не имеет никакого значения.

Фирхун Ахамук уже несколько раз встречался с молодыми отроковицами из самых знатных семей. Наконец, на последней из вечеринок он познакомился с той милой женщиной, которую так долго искал.

В первую очередь, его привлекла красота, а затем и очень необычное имя – Тедигрес, что означает – «твёрдая вода, упадавшая с неба». А назвали любимую так потому, что именно в день её появленья на свет, в Сахаре произошло подобное чудо.

Ночная прогулка в пустыне и, все остальное, что случилось чуть позже, оказалось таким восхитительным, что они быстро договорились о свадьбе. Через двух человек из своих дальних родичей, он изложил свою просьбу почтенному родителю девушки.

К счастью ответ был положительным, и посредники тотчас объявили семье о радостной вести. Ещё они сообщили о размере огромного выкупа, который должен представить жених.

С давних времен, обычный таггальт составлял стадо из семь верблюдиц. Этих животных он подарит родителям своей милой невесты. В свою очередь, Тедигрес получит от них большое приданое, с которым они удалятся в свой общий шатёр.

Старые родичи торговались удивительно долго, но всё же, согласились на то, что жених выплатит выкуп не сразу, а в три-четыре приёма. К огромному сожалению туарегского воина, теперь всё стало значительно хуже, чем раньше. Новые власти, опирающиеся на проклятых французов, запретили славный обычай – резу.

Теперь лихие набеги на мирных соседей ушли в далёкое прошлое. В связи с чем, благородное племя имхаров навсегда потеряло возможность запасаться верховыми животными на нужды, подобные выкупу.

Поэтому, родичи парня смогли убедить предков девушки в необходимости длинной рассрочки. Остановились на том, что, в первую очередь, жених даст всего лишь двух верблюдиц.

Вместо пяти остальных, они получат одежду, сандалии и другие предметы, необходимые в повседневном быту. Кстати сказать, Фирхун уже смог собрать всё нужное для первого взноса и …

Испуганный непонятной опасностью, дромадер резко встал и заревел страшным отчаянным голосом. Туарег оторвался от дум о прекрасной невесте. Быстро повертел головой и осмотрел окружавшую местность острым внимательным взглядом.

Песок, лежавший перед его караваном, неожиданно поднялся в воздух и прямо из твёрдой земли в небо ударил удивительный луч, сияющий, словно раскалённый металл.

Полуденное солнце светило в лицо туарега, и он едва различал яркий блеск непонятного явленья природы. О присутствии горячего пламени говорило лишь сильное марево, мгновенно окружившее вертикальную спицу. Вдоль неё возникло такое же колебание воздуха, какое всегда наблюдается над сильно разогретым песком очень жаркой пустыни.

Каменистая почва вокруг странного стержня, немедля нагрелась, и начала быстро плавиться. Скоро она превратилась в грязноватую, кипящую жидкость, которая собралась в мелкую лужу. Сияющий столб легко сдвинулся с места и побежал вправо от воина.

Фирхун повернул голову вслед за блиставшим лучом и проводил его недоумёвающим взглядом. Он часто слышал о злобных проделках шайтана. Старики говорили, что лукавый очень любил появляться в столь жарких местах и морочить головы тем мусульманам, которые пересекают равнины. Но, хвала пророку Аллаха, молодой туарег, ещё никогда не встречался с таким существом.