Текст книги "10 гениев науки"

Карл Линней

Введение

Автор этой книги, учитель биологии, часто бывает вынужден отвечать на следующие вопросы раздраженных учеников: почему каждое растение и животное называют двумя словами? Ведь запомнить одно слово было бы проще? Кто это придумал? И всякий раз приходится делать Карла Линнея мишенью ехидства своих подопечных. Тут же на голову «князя ботаники» сыплются полушуточные, полусерьезные упреки. Дескать, без него легче было бы. Вот тут и приходится объяснять, что биноминальная (двухименная) номенклатура, на самом деле, гораздо проще и ясней, чем многие существовавшие до нее. Что именно благодаря Линнею названия живых существ состоят всего из двух слов, а не из целого предложения. Конечно, не всегда удается заставить учеников проникнуться искренней благодарностью к жившему в XVIII столетии шведу. Но наверное, неравнодушному к похвалам Карлу Линнею достаточно того всемирного признания, которое он заслужил при жизни, и той благодарности, которую и по сей день испытывают к нему все биологи мира.

Биография

Происхождение. Детство. Начальное и среднее образование

Семья Линнея происходила из Южной Швеции. Его предки жили в небольшом селе, находящемся в лене[52]52
  Лен — административно-территориальная единица в Швеции.


[Закрыть] Крунуберг провинции Смоланд. Конечно мы, как люди, не очень охотно доверяющие всяческим суевериям, обычно не рассматриваем влияние имени и фамилии на судьбу человека. Но случай с Линнеем просто поразителен. Как не поверить в справедливость того, что имя играет в жизни человека важную, а то и судьбоносную роль? Ведь сама фамилия величайшего ботаника всех времен имеет ботаническое происхождение. Но вернемся к фактам.

В начале XVII века в одном из сельских приходов в Южной Швеции жил крестьянин. Он воспитывал двоих сыновей. Практически единственным путем, позволяющим крестьянским детям оторваться от плуга, было богословие. И оба сына нашего крестьянина выбрали этот путь. Но при этом надо было выбрать себе новую фамилию, поскольку при вступлении в духовное учебное заведение ее было принято менять. Дом, в котором воспитывались братья, стоял под старой липой. Местные жители считали это дерево священным. Выбрав себе духовную карьеру, братья взяли фамилию Тилиандер, от латинского названия липы Tillia. О дальнейшей судьбе двух «липовых» братьев-священников известно мало. Но в 1674 году у одного из них родился сын Нильс. Повзрослев, он решил пойти по стопам отца и в определенный момент тоже стал перед необходимостью выбрать себе фамилию. За ее основу он взял шведское слово Lind, которое также означает «липа». Так появилась фамилия Линнеус. К слову, другая линия семьи взяла фамилию Линделиус.

Теперь перенесемся на некоторое время вперед. В 1704 году Нильс Линнеус, закончив обучение, стал лютеранским священником. Он был назначен помощником приходского священника в городе Стенброхульте. Вскоре после вступления в должность Нильс женился на семнадцатилетней Христине Бродерсониа – дочери пастора. Для того чтобы поближе познакомиться с будущей матерью нашего героя, приведем цитату из приходского архива Стенброхульта. Согласно одной из записей, Христина «…прожила со своим мужем в любви и согласии 27 лет и 3 месяца, заслужила полное уважение, родила пятерых детей. Ее поступки были направлены всегда к добру, и она снискала похвалу как в самом приходе, так и от других людей, как богатых, так и бедных. Она была всегда богобоязненна и домовита, деятельна и заботлива, щедра, благоразумна и одарена большим умом».

Молодожены поселились в городке Росхульте, находившемся по соседству со Стенброхультом. Через три года, 23 мая 1707 года, Христина родила первенца. Ему дали имя Карл.

Вскоре после рождения Карла его дед, пастор Бродерсониус, отошел в мир иной. Его место досталось зятю, который до конца своих дней, более 40 лет, оставался пастором Стенброхульта. Практически все свободное от исполнения своих профессиональных обязанностей время Нильс Линнеус посвящал своему страстному увлечению – садоводству. Вокруг своего небольшого дома он развел сад, пышности и красоте которого завидовали жители всей провинции. Нильс не ограничивался выращиванием декоративных и экзотических растений. Он с большим вкусом выбирал самые обыкновенные лесные и полевые растения Швеции и пересаживал в свой сад.

Именно там, среди растений, заботливо выращенных его отцом, прошло детство Карла. Скорее всего, именно этот сад определил сферу будущих интересов ребенка и всю его судьбу. Позднее великий ботаник писал: «Вместе с молоком матери зажглась в моем сердце неугасимая любовь к растениям». Местность, в которой прошли первые годы жизни Карла, также навсегда оставила глубокий след в его сердце. Богатство и красота природы, окружавшей мальчика, тоже наверняка сыграли свою роль в развитии интереса к естествознанию. Линней[53]53
  Во избежание путаницы мы сразу будем называть нашего героя этой фамилией, хотя такой вид она приняла намного позже.


[Закрыть] говорил, что сомневается в том, что на свете есть место более привлекательное, чем Стенброхульт.

Отец будущего ученого всячески развивал интерес сына к растительному миру, рассказывая о привлекших его внимание представителях флоры. Можно сказать, что ботаническое образование Карла началось в 4 года. Существует семейная легенда, повествующая о том, как Нильс взял четырехлетнего сына на прогулку со своими друзьями. Во время этой прогулки Линнеус-старший рассказывал своим спутникам о встреченных ими растениях. Мальчик внимательно слушал отца, время от времени переспрашивая. Отец велел сыну запоминать названия растений сразу, и тот старался, проявляя гораздо больше рвения, чем взрослые. Уже в раннем детстве у Карла появилось в саду несколько грядок, на которых он пытался выращивать принесенные из леса или с полей растения. Эти угодья родители назвали «садиком Карла».

В семь лет мальчику пришлось столкнуться с систематическим образованием. И нельзя сказать, что эта встреча прошла успешно. В качестве учителя был приглашен Иоганн Теландр – образованный молодой человек, сын крестьянина. Но учеба не давалась юному садоводу. Сад и растения интересовали его гораздо больше, чем буквы и цифры. Отец с пониманием относился к увлечению своего отпрыска, но мать более трезво смотрела на вещи и понимала необходимость хорошего образования. Между тем попытки учителя привить Карлу начальные знания были настолько бесплодными, что в конце концов родители решили отправить сына и его учителя в город Векше, административный центр Крунуберг. Здесь же, в Векше, в возрасте 9 лет Карл поступил в низшую грамматическую школу.

Однако и в школе дела на лад не пошли. Излишнюю строгость учителей, то и дело переходящую в жестокость, Линней вспоминал до конца своих дней. Популярные тогда методы начального образования не сделали маленького Карла усердным учеником. Растения поглощали все его внимание. При любой возможности он отправлялся гулять: изучать флору окрестностей Векше и собирать интересные экземпляры растений. При этом мальчик проявлял поистине фантастическую наблюдательность. Вскоре он уже в точности знал, где в окрестностях города и по пути к отцовскому дому (а до него было около 30 миль) можно найти то или иное растение. Но к школьным предметам Карл не проявлял и десятой доли такого внимания и наблюдательности. Когда мальчик переходил в среднюю школу (гимназию), по успеваемости он был одиннадцатым из 15 учеников.

Но во все времена находились просвещенные люди, готовые по достоинству оценить интересы и способности ребенка. Двух таких людей и встретил во время своего обучения в школе Карл. Первым был ректор школы Ланнерус. Он хорошо знал Нильса Линнеуса и принял участие в судьбе его сына. Ланнерус тоже интересовался ботаникой и был страстным садоводом. Поощряя интересы Карла, он отдал в распоряжения «маленького ботаника» (такое прозвище дали Линнею соученики) свой сад. Ланнерус же познакомил Карла с еще одним интересным человеком – доктором Ротманом. Ротман был официальным врачом провинции, а кроме того, преподавал логику и медицину.

Родители Линнея думали, что он пойдет по стопам многих своих предков и станет священником. Но богословие не вызывало у Карла интереса. Так же мало его интересовали латынь и греческий. Надо сказать, что даже став знаменитым ученым, Линней так и не выучил должным образом латынь – универсальный язык науки того времени. Известно, что намного позже он опасался самостоятельно переводить на латынь важные документы и речи, прибегая к услугам переводчика.

Зато Карл проявлял интерес к математике и медицине. Ну и, конечно, от корки до корки штудировал сочинения по ботанике. Но это не могло компенсировать его отставания по богословию и языкам – основным предметам, и юноша считался нерадивым учеником. Когда об этом узнал Линнеус-старший, Карл уже два года как учился в гимназии. Получив, мягко говоря, нелестные отзывы о своем отпрыске, Нильс настолько расстроился, что, следуя советам некоторых преподавателей, решил было забрать сына из гимназии и отдать на обучение какому-то ремеслу. К счастью для Карла и всей ботаники, судьба свела его отца с доктором Ротманом. Тот сказал, что из Карла действительно вряд ли выйдет хороший пастор, но он может стать знаменитым врачом. Более того, доктор предложил, чтобы Карл поселился у него и под его присмотром готовился к поступлению в университет.

Под руководством Ротмана Линней изучал медицину и физиологию. Доктор интересовался и ботаникой: врачи того времени занимались практически всеми естественными науками. В его доме была небольшая коллекция и несколько трудов по естествознанию. Все это привлекло самое пристальное внимание юноши.

Вместо образчиков классической латыни, по которым занимались в школе, Ротман дал своему ученику «Естественную историю» Плиния. Скучная латынь моментально стала интересным и необходимым предметом. Линней усвоил язык Плиния и в дальнейшем писал на латыни в стиле своего античного коллеги. Правда, латинскую грамматику, как мы писали выше, он полностью так и не осилил.

К удивлению других учителей, за последний год обучения в гимназии Линней, под руководством Ротмана, сделал неплохие успехи. Он получил довольно сносную аттестацию, в которой, правда, были и такие интересные строки, написанные новым ректором школы Нильсом Кроком: «Юношество в школах уподобляется молодым деревьям в питомнике. Случается иногда, – хотя редко, – что дикая природа дерева, несмотря ни на какие заботы, не поддается культуре. Но пересаженное в другую почву дерево облагораживается и приносит хорошие плоды. Только в этой надежде юноша отпускается в академию, где, может быть, он попадет в климат, благоприятный его развитию».

Случайно ли Нильс Крок привел такие ботанические сравнения или он видел, в чем именно заключается особый талант юноши, понять трудно.

Хочется сказать еще несколько слов о семье Линнея. Когда мать Карла поняла, что ее старший сын не станет священником, она была чрезвычайно расстроена. Христина полагала, что Карл не смог оправдать родительских ожиданий из-за пылкого увлечения садоводством в детстве. Поэтому своему младшему сыну, Самуэлю, родившемуся на 11 лет позже Карла, она строго-настрого запрещала копаться в отцовском саду. Самуэль оправдал материнские надежды. Он стал священником и после смерти отца унаследовал его приход в Стенброхульте. Но страсть к естествознанию, видимо, была у Линнеев в крови. Помимо основной деятельности, Самуэль серьезно увлекался пчеловодством. Он даже написал книгу о пчеловодстве и приобрел определенную известность на этом поприще.

Нильса Линнеуса также не очень порадовало желание сына заниматься медициной. Он считал студентов-медиков легкомысленными, работу врача не очень прибыльной, а обучение медицине слишком продолжительным и, что особенно важно, дорогостоящим. Хотя семья Линнеев не бедствовала, серьезные расходы на обучение были для нее обременительны. Однако, учитывая советы Ротмана, к выбору сына отец относился с большим пониманием, чем мать. Тем более что у семьи были связи, на которые Линнеус-старший возлагал надежды. Ближайшим университетским городом был Лунд. Дальний родственник Линнея, профессор Гумерус, занимал в университете Лунда должность соборного декана. На поддержку и помощь Гумеруса и рассчитывал Линней, когда летом 1727 года отправлялся в Лунд.

Студенчество

14 августа 1727 года Линней въехал в Лунд. Его встретил похоронный звон. И, как выяснилось, хоронили именно профессора Гумеруса. В тот момент, когда Карл узнал о смерти своего предполагаемого покровителя, он распрощался с надеждами учиться в университете. Позже Линней говорил, что с тех пор не мог спокойно слышать колокольный звон.

Но оказалось, что не все так безнадежно. В университете юноша встретил своего бывшего учителя Габриеля Гёка. Гёк к тому времени стал магистром философии. Он взял на себя заботу о Линнее. Зная все университетские порядки, Гёк помог своему бывшему ученику соблюсти все формальности на экзаменах и при встрече с деканом и ректором. При этом Карл смог не предъявлять свою более чем двусмысленную аттестацию. Вскоре он был зачислен студентом под латинизированным вариантом своего имени Каролюс Линнеус (Carolus Linnaeus).

Но стать студентом – только полдела. Оставались материальные проблемы. Жить Линнею было негде, а денег на то, чтобы снимать жилье, не было. Габриель Гёк отрекомендовал подающего надежды студента профессору Килиану Стобеусу – известному в то время медику и натуралисту. Стобеус по достоинству оценил таланты юноши и его стремление к естественным наукам. Видя же, что Карл испытывает серьезные финансовые трудности, профессор пригласил его жить в собственном доме.

Линней был бесконечно благодарен Стобеусу. Он писал: «Этому учителю я буду благодарен, пока я жив, за его любовь ко мне; он любил меня не как ученика, а скорее как своего сына».

В доме Стобеуса был настоящий естественно-научный музей, которым пользовались студенты. В коллекции профессора были собраны минералы, раковины моллюсков, чучела различных животных и, конечно, гербарии – предмет особого внимания Линнея. Карла очень заинтересовала идея коллекционирования, и вскоре он начал собирать растения в окрестностях города.

В Лунде учеба Линнея носила совсем другой характер. Из посредственного и даже ленивого ученика гимназии Карл превратился в очень старательного студента, губку, жадно впитывающую знания. Слова ректора Нильса Крока оказались пророческими. Пересаженное на новую почву, которая была щедро удобрена естественно-научными знаниями, дикое растение действительно облагородилось и уже было готово приносить прекрасные плоды. Единственным недостатком Лундского университета было отсутствие среди профессорского состава хорошего ботаника.

О своем пребывании в доме профессора Стобеуса Линней вспоминал такую примечательную историю. При профессоре на должности секретаря состоял один из студентов. Линней довольно быстро подружился с ним и использовал эту дружбу в личных целях. Поскольку секретарь имел доступ к личной библиотеке Стобеуса, он приносил Линнею интересовавшие того книги, но читать их приходилось ночью. Видимо, Карл считал, что он и так слишком многим обязан хозяину дома и стеснялся просить нужные книги прямо у него. Следует сказать, что книги в те времена представляли намного большую ценность, чем сейчас, а хорошая библиотека стоила целое состояние. И вот однажды мать профессора пожаловалась сыну, что в окнах молодого студента по ночам горит свет – пожилая женщина опасалась пожара. Профессор решил нанести Линнею ночной визит. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Карл не спит и читает книги из его личной библиотеки. Немало удивившись такому похвальному стремлению к знаниям, профессор не рассердился на Линнея, а дал ему ключ от библиотеки и приказал спать по ночам.

Интересен и еще один аспект взаимоотношений Стобеуса и Линнея. Желая привлечь студента к медицине, профессор предложил ему писать ответы на письменные вопросы своих пациентов. По причине, удивительной и парадоксальной для наших времен, Линней оказался непригоден для работы врача: у него был чрезвычайно плохой почерк.

К началу обучения в Лунде (1727 год) относится и первая научная работа Линнея. Она называется «О началах ботаники». В ней содержатся рисунки, иллюстрирующие систему растений, предложенную ботаником Турнефором, труд которого был в библиотеке Ротмана. Также работа «О началах ботаники» содержит рисунки, скопированные из труда, посвященного опылению растений, автором которого был другой ботаник – Вайан. Из этого видно, что уже в начале своей научной деятельности Линней интересовался половой системой растений, которую позже положил в основу своей систематики. По всей видимости, Линней начал работать над рукописью еще у своего учителя Ротмана, а закончил на первом курсе университета.

Исследуя окрестную флору, Линней делал свои дополнения к уже существующим ботаническим книгам. Так, в принадлежащий ему экземпляр «Ботанического путеводителя» Иорения он добавлял свои вставки. Кроме того, в архиве Линнея сохранилась рукопись, датированная декабрем 1728 года. Эта рукопись носит название «Каталог редких растений Скандии и Смоландии[54]54
  Смоланд – возвышенность на юге Швеции.


[Закрыть]». В предисловии к ней Линней как раз и отмечает тот недостаток учебы в Лунде, о котором мы писали ранее. Он пишет, что «не имел счастья получить руководства в ботанической работе». Тем не менее, благодаря профессору Стобеусу и другим преподавателям Лундского университета у Линнея были хорошие представления о научных подходах в целом. Но недостаток естественно-научного образования в Лунде и особенно отсутствие хорошего преподавателя ботаники заставили его задуматься о смене места обучения.

Летом 1728 года, когда Линней проводил летние каникулы в отцовском доме, Ротман нанес визит ему и его отцу. Бывший учитель посоветовал Карлу перейти в университет города Упсала. В Упсальском университете работали два профессора – Рогберг и Рудбек-младший[55]55
  Отец и сын Рудбеки были довольно известными ботаниками того времени.


[Закрыть], которые преподавали медицину и ботанику. К тому же в университете был ботанический сад. Кроме того, все еще испытывающий финансовые затруднения Линней надеялся получить в Упсальском университете королевскую стипендию.

5 сентября 1728 года Линней прибыл в Упсалу. Отец смог дать ему 100 серебряных талеров, но предупредил, что больше не сможет оказывать ему материальную помощь: ведь в семье было еще четверо детей. В Лунде Линней получил очень лестную рекомендацию от ректора, поэтому был без каких-либо затруднений и проволочек зачислен в университет. Вот цитата из этой рекомендации, которая совсем не похожа на аттестацию из гимназии: «<…> ведший себя в университете так, что он и по прилежанию своему, и по поведению сделался дорог всем, кто его знал».

К сожалению, Упсальский университет во многом не оправдал надежд и ожиданий Линнея. Во-первых, за 26 лет до описываемых событий здания университета сильно пострадали от пожара. Сгорели учебные помещения, коллекции, огонь не пощадил ботанический сад, особенно теплицы, пострадали типография и госпиталь, в котором студенты проходили медицинскую практику. В огне погибла рукопись ботаника Рудбека-старшего «Елисейские поля» – основательный трактат, над которым автор работал на протяжении многих лет. Кроме того, Линнея разочаровало преподавание. Он надеялся, что Рудбек будет основное внимание уделять естественно-научным вопросам, но первой специальностью профессора была филология, и он вернулся к этой сфере деятельности. За период, пока Линней учился в Упсале, Рудбек прочел считанные лекции, посвященные естествознанию, а профессор Рогберг основное внимание уделял лекциям, а дополнительные занятия с отдельными студентами проводил на платной основе, чего наш герой не мог себе позволить. Он и без того очень быстро стал испытывать острый недостаток денег. Экономить приходилось на самом необходимом: еде и одежде. Линней писал, что сам чинил башмаки, которые, к тому же, были подарены ему одним из соучеников. Небольшая королевская стипендия, (20 талеров на шесть месяцев) не могла решить и половины финансовых проблем.

Тем не менее, в начале 1729 года Линней осуществил поездку в Стокгольм. Он хотел представиться столичным врачам и, скорее всего, принимал участие в анатомической демонстрации. В те времена достать материал для анатомических исследований было крайне сложно. В конце 1728 – начале 1729 года исполнения смертного приговора ожидал один преступник. Медицинская коллегия специально просила короля отсрочить казнь, чтобы подготовить анатомирование и собрать интересующихся врачей. Демонстрация продолжалась с 31 января по 18 февраля, и Линней, скорее всего, присутствовал на ней. Но поездка в столицу наверняка съела остатки средств Карла. Он уже принял решение о возвращении в Лунд, чтобы снова попытаться стать священником. Но Господь Бог распорядился иначе: видно, ему вполне хватало посредственных служителей культа, и для Линнея он уготовил другую судьбу. Но своим орудием Всевышний все же выбрал священника. Буквально в последний день перед отъездом Линней встретил еще одного человека, сыгравшего значимую роль в его жизни.

Дело было весной 1729 года. Карл пошел в наполовину заброшенный после пожара ботанический сад, собираясь напоследок пополнить свою коллекцию. Здесь он и встретил Олафа Цельзия, профессора богословия и соборного декана. Священник разговорился со студентом и был приятно удивлен широтой его ботанических познаний. Тут следует сказать, что Цельзий сам увлекался естествознанием, ботаникой и даже писал небольшие научные работы. В разговоре Линней упомянул о том, что он самостоятельно собирает гербарий, в который уже входит более 600 видов. После этого разговора Цельзий пригласил Линнея к себе домой. Вскоре священник понял, что юноша крайне нуждается, и предложил ему поселиться в своем доме на полном пансионе.

Линней и его новый покровитель часто совершали совместные экскурсии, вместе определяли собранные растения, составляли гербарии. Карла очень заинтересовал сад, который содержал Цельзий. Кроме того, профессор удачно сочетал свою основную деятельность с увлечением. Он работал над довольно интересным сочинением, в котором хотел дать перечень и описание всех растений, упоминающихся в Библии. Линней помогал своему покровителю в анализе и подборе литературных данных. Карл продолжал изучать строение цветка и конкретные функции его частей. В Упсальском университете, согласно традиции, студенты писали поздравительные стихи к Рождеству своим профессорам. Линней преподнес Цельзию свою рукопись, посвященную вопросу пола у растений. Во введении были такие слова: «Я рожден не поэтом, а до некоторой степени ботаником и по этой причине дарю годичный плод небольшого урожая, который Бог ниспослал мне…»

Работа содержала литературный обзор вопроса и довольно интересные самостоятельные идеи автора. Цельзий показал рукопись профессору Рудбеку, что через некоторое время сыграло важную роль в судьбе Линнея.

Постепенно стали разрешаться финансовые проблемы молодого ученого. За участие в диспуте по поводу одной диссертации Линней вновь получил королевскую стипендию. У него появилась довольно успешная репетиторская практика. Кроме того, Карл писал за деньги небольшие научные работы для других студентов. Вскоре Цельзий переехал в Стокгольм, оставив свой дом и сад в распоряжении Линнея. К этому времени в судьбе талантливого студента уже принимал активное участие профессор Рудбек. Он получил разрешение взять ассистента и предложил это место Линнею. В обязанности ассистента, в частности, входило чтение лекций. 3 мая 1731 года наш герой прочел свою первую лекция. Имя Линнея к тому времени уже, скорее всего, было известно в научных и студенческих кругах Упсалы, так как лекция собрала более 200 слушателей. Вообще лекции Линнея пользовались большой популярностью. Вскоре число слушателей удвоилось и уже в несколько раз превышало количество студентов, которые посещали лекции самого Рудбека. По словам Линнея, днем он занимался со студентами, а по ночам разрабатывал новую систему растений. Карл был очень благодарен Рудбеку и назвал в его честь открытое им растение – рудбекия. Профессор был очень доволен успехами своего ставленника. Он пригласил Линнея поселиться в его доме и заняться образованием трех его сыновей. Теперь Линней получал не только стипендию, но и регулярную зарплату, как домашний учитель. Финансовые трудности полностью разрешились. К сожалению, временно.

В Упсале Линней завязал еще одно очень приятное и полезное знакомство. Он подружился со своим соучеником Петром Артеди. Этот молодой человек, так же как и Линней, серьезно интересовался естествознанием. Он в основном изучал рыб и амфибий, но, в общем, проявлял интерес ко всей живой природе. Скоро Артеди стал лучшим другом Линнея. Они постоянно делились своими находками и открытиями. Для того чтобы не составлять друг другу конкуренцию в изучении биологии, они как бы поделили всю живую природу на две части. Артеди изучал амфибий и рыб, а Линней птиц и насекомых. Млекопитающие были вотчиной обоих исследователей. Ботаника в основном досталась Линнею, кроме семейства зонтичных, которыми собирался заняться Артеди.

Эта дружба не закончилась вместе со студенчеством. Через десять лет Линней написал предисловие к книге Артеди «Ихтиология». В нем были такие слова:

«Я просил его дружбы, он пожелал моей. Наши сердца вскоре были в полном согласии, и мы культивировали эту святую дружбу в Упсале в течение семи месяцев с тем же жаром и радостью. Я был его лучшим другом, и никто не был мне дорог, как он. Как драгоценна была нам эта дружба! С какой радостью мы видели ее укрепление и увеличение! Даже различия наших характеров было нам полезно. Его суждение были более строгими, чем мои, он наблюдал медленнее меня, но с большим тщанием, нас воодушевляло даже наше соревнование… Как только один из нас делал какое-нибудь наблюдение, он сообщал об этом своему другу, и немного дней протекало без того, чтобы не сообщить другому о чем-нибудь интересном и занимательном. Успех, так побуждаемый, увенчивал наши усилия. Каждый вечер, несмотря на расстояние, разделявшее наши жилища, мы сообщали друг другу о наших заботах и радостях. Это счастливое время продолжалось недолго; я отправился в Лапландию[56]56
  Лапландия – природная зона на севере Швеции.


[Закрыть], он отплыл в Англию, оставив мне свои рукописи, так же как и книги».

Как видно из этого отрывка, дружба между молодыми учеными, их сотрудничество и даже некая научная конкуренция стимулировала исследования обоих. В конце цитаты упоминается поездка в Лапландию, которую совершил Линней. Настало время перейти к рассказу об этом путешествии, ставшим важным этапом в становлении и развитии научной деятельности нашего героя.

Научная и преподавательская деятельность

Путешествие в Лапландию

Профессор Рудбек много рассказывал Линнею о путешествии в Лапландию, которое он совершил еще в молодости.

И молодой человек тоже загорелся идеей совершить подобное путешествие. Домоседом и кабинетным ученым он не был. Обучаясь в Упсале, Карл уже совершил две небольшие поездки. Первую – в Даннемору в качестве репетитора студента-медика. Там Линней кратко познакомился с работой на рудниках и процессом выплавки металлов. Вторую – на острова, находящиеся недалеко от юго-восточного берега страны. Эту поездку финансировало Упсальское научное общество. Она оказалась очень удачной: были найдены экземпляры нескольких редких растений.

По совету Рудбека Линней предоставил Упсальскому научному обществу проект путешествия в Лапландию с целью изучения как животного и растительного мира, так и быта коренного населения. Важность путешествия в Лапландию Линней мотивировал следующим образом:

«<…> хотя Лапландия и является частью Швеции, страны культурной, в отношении естественной истории она настолько неизвестна, что кажется наиболее варварской во всем свете, причем не приходится сомневаться в том, есть ли какое-нибудь место на земле, кроме Лапландии, где собиралось бы такое множество пород птиц в летние месяцы, для того чтобы снести яйца и вывести птенцов».

Проект экспедиции был утвержден. Согласно ему, маршрут должен был составить около 1500 миль. Надо сказать, что жители Швеции считали Лапландию дикой и опасной страной. Родственники Линнея были сильно обеспокоены в связи с этой поездкой. Да и сам Карл серьезно относился к будущему путешествию. Перед отъездом он посетил семью, после чего отправился в Лунд, где под руководством Стобеуса готовился к поездке, изучая минералогию.

Между тем средства, выделенные на экспедицию, были весьма ограниченны. Вот как сам Линней описывал себя и свое обмундирование в момент отъезда: «Я покинул Упсалу 12 мая 1732 года, это была пятница, одиннадцать часов. Мне было всего 25 лет. Моей одеждой был короткий кафтан из сукна, без складок, с небольшими обшлагами и воротником из тюленьей кожи, кожаные штаны, парик с косичкой, прочная зеленая шапка и высокие сапоги на ногах. Небольшой мешок, 22 дюймов длиной и немного меньше в ширину, из дубленой кожи; на одной стороне в нем была плотная связка книг, на другой положена одна рубашка, две пары манжет, два ночных колпака, чернильница, ящичек для перьев, микроскоп, маленький телескоп и сетка для защиты от комаров, довольно много нарезанной бумаги для закладки растений в размер листа, гребенка, орнитология, "Flora Uplandica" и "Characteres Generici". Кинжал висел на моем боку и маленькое охотничье ружье у бедра на седле. У меня была еще восьмигранная трость, на которой были вырезаны меры длины. В моем кармане лежали бумажник с паспортом от губернатора Упсалы и открытое рекомендательное письмо от Королевского научного общества».

Как видно, в путешествие Линней отправился верхом. Но, как выяснилось впоследствии, это был еще сравнительно комфортный способ перемещения. В горной части Лапландии исследователю пришлось передвигаться преимущественно пешком. Всего путешествие длилось 4 месяца. Путь проходил по восточным провинциям страны вдоль Ботнического залива и дальше на север в горы пограничной норвежской Лапландии. Затем исследователь вернулся к Ботническому заливу, проехал по провинции Лулео, снова отправился на север через Лапландию и достиг в конце концов Северного моря. В начале сентября Линней прибыл в Торнео, проехал на юг Финляндии вдоль восточного берега Ботнического залива. Отсюда доплыл до шведского берега и 10 сентября 1732 года вернулся в Упсалу.

В дороге Линнею пришлось столкнуться с многочисленными трудностями. Он преодолевал бездорожье, питался хлебом, оленьим молоком и сушеной рыбой, страдал от непогоды и москитов. Тем не менее, исследователь сделал все, чтобы научные цели экспедиции были достигнуты. И его усилия не пропали даром. Путевые дневники Линнея, впрочем, были опубликованы только в 1913 году. Их издатель Фриз писал, что с точки зрения результатов это путешествие были важнейшим из всех, которые были предприняты в стране.