Текст книги "Воин Великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)"

Глава II

Арьяте не спалось. Младшие и Альтин давно уже сопели, с головами закутавшись в одеяла, дремала мать, покормившая маленького Трогвара, а принцесса всё лежала, не шевелясь, на спине, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Она не сомневалась в своих способностях. Учившая её колдунья не раз задавала ей самые трудные задания – проникнуть в сущность оказавшегося перед ней человека, узнать его прошлое, прочесть его мысли, – и Арьята никогда не ошибалась. Наставница всё твердила, что у её высочества – редкий дар, и всё жалела, что принцессу нельзя отправить в какой-нибудь настоящий колдовской орден, где она достигла бы подлинных вершин мастерства. Арьята не сомневалась, что в душе старого Гормли таится что-то очень тёмное и страшное, какая-то мрачная тайна, однако настолько искусно скрытая многими слоями магической защиты, что неопытная волшебница не могла без посторонней помощи пробиться к её сути. Однако подозрения вызывало уже само существование подобной защиты. Кто мог создать такие охранные заклятья – ведь для этого нужно быть необычайно искусным колдуном или, того больше, Истинным Магом? Здесь крылась какая-то тайна, не так уж прост оказался этот жутковатый старик… Во имя пресветлого Ямерта, ну чем же кончился их разговор с отцом? Хотя папа никогда не согласится принять покровительство Тьмы, он скорее расстанется с надеждами на возвращение трона или даже с жизнью!

За плотно занавешенным окном медленно ползла ленивая старуха ночь; поднялся ветер, и длинная ветвь какого-то дерева стала мерно царапаться в запертый ставень. Раз, и другой, и третий… Точнее, Арьята пыталась уверить себя, что это всего-навсего ветка… хотя страх запустил коготки глубоко в душу принцессы, и её мысленному взору с пугающей чёткостью представилось жуткое страшилище, бесформенная чёрная масса, лишённая четких очертаний и оттого ещё более пугающая.

А потом ритм размеренных скрипов вдруг изменился. В самый первый момент Арьята подумала, что ветер задул по-другому, не больше, но в ту же секунду девушку словно что-то кольнуло: опасность! – заставив принцессу скатиться с лежанки и слепо броситься к окну. Она хотела крикнуть и не смогла – страх сдавил горло. Опоздав на долю мгновения и спохватившись, в душу девушки вцепился липкий обессиливающий страх. Правая рука Арьяты сжала выхваченный из-под подушки острый и длинный стилет драгоценной гномьей стали – подарок на день совершеннолетия.

Девушка всё же сумела крикнуть: «Мама!» – и схватить в охапку малыша, но тут в ставни ударило что-то тяжёлое и мягкое. Рама вылетела, внутрь просунулось нечто живое, зловонное, извивающееся… Арьята, задыхаясь от омерзения, но одолев свой всегдашний страх перед змеями и лягушками, с визгом метнулась к вползающему в окно существу, с размаху всадив стилет в податливую горячую плоть.

От шума, грохота и крика проснулись все остальные. Не пытаясь больше напасть, тварь в окне поспешно отдёрнулась, снизу донёсся мокрый и тяжёлый шлепок – и тотчас же воздух над самым ухом Арьяты вспороло что-то свистящее. В узкий проём стремительно протиснулась тощая и длинная фигура. Арьята с отчаянием вновь попыталась ткнуть появившегося стилетом, однако тот оказался умелым бойцом – скрутившись, точно уж, он перехватил занёсшую оружие руку и в один миг вырвал клинок. В комнате было по-прежнему темно, метались и вопили дети, королева билась у выхода – дверь почему-то не открывалась. Альтин тоже выхватил свой недлинный и лёгкий меч; однако появившийся через окно человек не собирался терять здесь время даром. Он вскинул руку, что-то вновь свистнуло, и обмершая Арьята услыхала тяжкий стон. Королева медленно сползла вниз, цепляясь за дверь обеими руками.

На пути у убийцы оказался Альтин, принц замахнулся мечом, однако детский клинок его рассёк пустоту, а увернувшийся враг с хряском ударил мальчишку кулаком в горло. Принц беззвучно упал.

И, замерев, точно в столбняке, лишившись способности и двигаться, и кричать, крепко прижимая к себе вопящего от страха Трогвара, Арьята видела, как рука посланца смерти поднялась и опустилась ещё дважды. К двум телам на полу присоединились её младшие брат и сестра. Она осталась одна.

Убийца поспешно развернулся. Он не сделал ни одного лишнего движения, он не позволил себе пренебрежительно отнестись к женщинам и детям, посчитав их лёгкой добычей; он не стал тратить время на то, чтобы насладиться ужасом своих жертв, потешить слух их душераздирающими воплями и криками о пощаде. Держа в правой руке короткий и широкий нож, он просто прыгнул через всю комнату – прямо на замершую от ужаса девушку с надрывающимся младенцем на руках.

Арьята видела рванувшуюся к ней тощую фигуру, очень похожую на ядовитую песчаную гадюку. Обтянутое чёрным тело оторвалось от пола; принцесса же словно бы лишилась последних сил: она не могла ни двинуться, ни крикнуть. Лицо убийцы закрывала чёрная маска с крошечными прорезями для глаз; казалось, глаза эти принадлежат хищному бестелесному духу, выгнанному злой колдовской волей из тайного обиталища. Очертания тела убийцы почти сливались с окружающим мраком.

Ужас, какого Арьята ещё никогда не испытывала, острое ощущение конца… исчезнуть, исчезнуть, исчезнуть из этого кошмарного места, пусть они не увидят её, пусть её тело станет прозрачней воздуха, легче и неосязаемей ночного ветра!

За тот короткий миг, пока распластавшееся в длинном прыжке тело убийцы летело через комнату, принцесса ничего не смогла бы сделать – ни подобрать выпавший стилет, ни даже просто отскочить в сторону. Она просто очень хорошо вдруг представила, как из её безоружной руки навстречу врагу вытягивается прозрачный голубоватый клинок, по отполированной стали прокатываются мерцающие волны пламени, чёрное тело со всего размаху напарывается на выставленное остриё волшебного оружия – и, пронзённое, медленно валится на пол.

Что-то ярко сверкнуло – там, внизу, подле безвольно упавшей правой кисти Арьяты. Она зажмурилась, уже готовая встретить свой конец…

Спустя несколько длинных мгновений она услыхала чуть слышный стук, точнее – мягкий удар, словно на пол бережно опустили тяжёлую ношу, для сохранности обёрнутую тряпьём. Гибельного удара, последней смертельной боли всё ещё не было, и глаза принцессы раскрылись сами собой.

Возле её ног лежало чьё-то тёмное тело. Пальцы правой руки убийцы всё ещё сжимали нож, широкий и короткий.

Боясь поверить увиденному, Арьята положила кричащего без умолку младенца, трясущимися руками высекла огонь… На полу лежал убийца в чёрном, и был он мёртв как камень.

На его спине, точно между лопаток, принцесса увидела недлинную прямую прорезь в одежде, словно бы оставленную клинком, насквозь пронзившим тело; ткань вокруг раны промокла от крови и потемнела ещё больше.

Арьята выпрямилась. Она знала, что вся её родня мертва, – наставница учила чувствовать Смерть. Убийца был настоящим мастером своего дела, и на каждую жертву ему потребовался только один удар.

Следовало также внимательно осмотреть тело страшного посланца, но принцессу затрясло от одной мысли о том, что придётся прикоснуться к этому трупу. От внушаемых им отвращения и ужаса она готова была с истошным воплем кинуться куда глаза глядят, прочь из ужасной комнаты, забыв обо всём…

Однако долго размышлять над тем, что же делать, ей не пришлось. Убийца пришёл в дом Гормли не один, и его собратья по ремеслу решили узнать, куда же запропастился их сотоварищ, посланный наверх с простым заданием: прикончить королеву и всех детей.

Они были опытны и осторожны, эти ночные мастера. Один из них не возвращался, и это означало, что пропавший встретился с чем-то непредвиденным. И потому остальные поднимались беззвучно, держа наготове оружие, – трое по лестнице, а ещё двое ловко карабкались по гладкой стене дома к раскрытому настежь окну той комнаты, где разыгралась кровавая драма.

Арьята видела и чувствовала их всех. Оцепенев, онемев, она стояла с Трогваром на руках, глядя прямо перед собой невидящим взором. Сейчас она уже не думала о смерти, она считала ступени, что осталось преодолеть мягко ступавшим ногам убийц. Она считала их про себя и в то же время твердила как заведённая:

– Они не увидят нас… Они не увидят нас… они не увидят…

Даже Трогвар неожиданно умолк, сосредоточенно уставившись снизу вверх на Арьяту странным, слишком серьёзным для младенца взором. И за миг до того, как одновременно в дверях и на подоконнике появились затянутые в чёрное фигуры, Арьята подобрала свой стилет, подняла правую руку с обнажённым клинком и тихо проговорила, точно маленькая девочка в детской игре:

– А я спряталась… а я спряталась…

И – замерла, обратилась в статую, даже, наверное, перестала дышать.

Дверь резко распахнулась, трое в чёрном ворвались внутрь; два стремительных гибких тела бесшумно перемахнули через подоконник. Первый, перешагнувший порог, ловко подпрыгнул, взмахнул коротким прямым мечом над притолокой – на случай, если там кто-то засел (створки открылись наружу, за открытой дверью никто не смог бы спрятаться); двое других убийц тотчас же метнулись по углам чёрными быстрыми ужами. Тускло блестело оружие.

Спустя одно короткое мгновение страшные гости замерли в странных, напряжённых боевых позах – они ждали появления неведомого врага. Один из проникших через окно что-то коротко и гортанно вскрикнул, указывая на мёртвого сотоварища.

Не потрудившись притворить дверь, пятеро убийц быстро и ловко обшарили комнату сверху донизу – верно, в поисках тайного хода, которым сумели скрыться обе жертвы. Арьяту они словно бы и не видели.

Осторожно обойдя деловито снующие фигуры, принцесса медленно, шаг за шагом, двинулась к выходу. В тот миг она не задумывалась, отчего погиб тот, кто появился первым, почему остальные пятеро не обращают на неё ни малейшего внимания, хотя она проходит на расстоянии вытянутой руки от них. Она достигла порога и начала спускаться. Трогвар молча лежал у неё на руках.

На первом этаже она заглянула в ту комнату, где должен был остаться её отец. Дверь была не выломлена, но аккуратно снята с петель, вещи, сваленные в угол, – нетронуты. Внутри горела масляная лампа, и в её тусклом и неверном свете принцесса разглядела, что пол чист, на нём нет и следов крови.

По-прежнему двигаясь как во сне, Арьята бесстрашно подошла к тюкам и неспешно достала небольшой кожаный мешочек. Спрятала его за пазуху и пошла к выходу. Дом был пуст, её отец и старый Гормли бесследно исчезли.

За укрытый на груди Арьяты небольшой кожаный мешочек новые хозяева Халлана не пожалели бы никаких земель, титулов и золота, потому что лежавшие в нем три больших рубина и один необыкновенно чистый сияющий камень, которому так и не смогли найти подходящего названия, и были теми самыми Четырьмя Магическими Камнями Халлана, что сработал в незапамятные времена один знаменитый Маг, из Настоящих, из тех, что имели своим домом таинственный Замок Всех Древних на вершине Столпа Титанов. Камням приписывали самые необыкновенные волшебные свойства, они издавна украшали корону и скипетр Халлана; перед бегством отец Арьяты, рискуя жизнью, успел вырвать драгоценности из объятий мёртвого жёлтого металла оправ.

Говорили, что эти Камни способны на всё – даже исполнять любое желание владевшего ими. Последнее, конечно, было не более чем сказкой, но, по словам отца, Камни помогали обрести новые силы, поставить себе на службу – если ты колдун – целые рати волшебных существ из иных миров… Могли они и многое другое, но, увы, в магии этих камней сведущ был только один король, и для Арьяты они оставались лишь бесполезными красивыми игрушками. В лучшем случае она могла сохранить их до более счастливых времён.

Принцесса с Трогваром на руках вышла из дверей дома Гормли и, совершенно не скрываясь, медленно пошла по тёмному кривому проулку. Она по-прежнему оставалась в том же странном состоянии, на середине пути между сном и явью, ничего не боясь и твёрдо зная, что ей сейчас нужно делать.

Она не плакала. Каждый миг ужасной расправы с матерью, братьями и сестрой навечно врезался в память, каждый прозвучавший в те секунды стон точно ножом резал её слух – однако она не плакала. Глаза её оставались сухими, движения – плавными, точными, хотя и чуть замедленными. Трогвар же, точно понимая всё случившееся с ними, спокойно лежал на руках Арьяты и не отрываясь смотрел на неё своими странными серо-серебристыми глазами…

Принцесса словно читала невидимую книгу, в которой оказались чётко расписаны направления, приметы, дни пути, места удобных стоянок, родники, опасные болота, торговые пути, заставы халланских порубежников… Она не знала, откуда в её памяти возникли все эти сведения, и в тот момент вовсе не желала это знать. Она думала о том, как отомстит, и от мыслей этих пришел бы в ужас самый кровожадный палач.

Арьята шла по затаившемуся, замершему до рассвета ночному городу; принцессе казалось, что из-за каждой ставни в спину ей впиваются жадно-злобные взгляды. Она отстранённо подумала, что выследить её сейчас легче лёгкого, да и потом, наутро, тоже будет несложно – спрашивай у каждого встречного, не проходила ли здесь девушка с младенцем на руках. Кормилицы и няньки не бывают настолько юны, простолюдинки её возраста не станут шататься с ребёнком по рынку в поисках пропитания: городовая стража быстро выловит таких нищенок и отправит в работные дома. Арьята невольно вздрогнула: по настоянию матери эти дома учредил король, её отец, порядки в них заведены были довольно суровые – и кто же мог тогда подумать, что всё это обернётся против наследной принцессы Халлана?!

Позади неё в переулке, из дома Гормли, пятеро убийц брызнули в разные стороны бесшумными чёрными молниями – темнее ночи, непрогляднее мрака. Двое бросились в ту же сторону, что и принцесса, однако она даже не подумала об укрытии. Она знала – сейчас её не заметят… пока ещё не заметят. Погруженная в странное оцепенение, девушка не считала сейчас убийц опасностью и не задумывалась, почему же так происходит.

Двое в чёрном быстро и бесшумно промчались мимо Арьяты; со стороны они казались диковинными зверями-прыгунами, их движения совершенно не походили на бег обычного человека. Они словно распластывались над землёй, делая громадные прыжки по три-четыре сажени. Через несколько мгновений убийцы уже скрылись в темноте.

Принцесса тем временем дошла до угла широкой торговой улицы, по которой они всей семьёй ехали лишь несколько часов назад. Нефтяные факелы были уже погашены, однако в щели между ставнями на окнах трактиров и таверн пробивался багровый свет, подле входных дверей в подобные заведения толпились подгулявшие завсегдатаи. Арьята успела сделать лишь несколько шагов по брусчатке, как всё тело охватила быстрая холодная дрожь, и беглянка тотчас поняла, что спасшая её завеса невидимости исчезла. Прежде чем принцесса успела удивиться этому, тело её само по себе метнулось в глубокую, залитую мраком щель между двумя домами. Вся дрожа от ужаса, тотчас покрывшись холодным потом, Арьята вжималась в шершавую каменную стену, моля пресветлого Ямерта о спасении. Сверхчеловеческие силы, позволившие ей выжить несколько минут назад, покинули принцессу, она вновь стала обычной девушкой, только-только перешагнувшей рубеж совершеннолетия и лишь самую малость обученной настоящему колдовству. Тотчас же захныкал и Трогвар.

На глаза Арьяты навернулись слёзы, отчаяние вновь стиснуло душу… Казалось, что всё погибло, сейчас, вот сейчас рядом с ней возникнут чёрные беспощадные тени неведомых убийц, взметнутся и опустятся кинжалы… Она уже отчётливо видела собственную смерть.

«Но кто же тогда отомстит за маму, за братиков, за Айоту? – вдруг пришла неожиданная мысль. – Будь что будет, я не могу умереть сейчас! Клянусь мукой Нифльхеля, я останусь жива! Останусь жива… останусь жива…»

Как ни странно, это простое соображение подействовало. Арьята утерла слёзы и поспешила зажать рукой рот Трогвару: младенец подавал голос всё громче и громче. Ощупью отыскивая себе дорогу, Арьята пробиралась в глубь приютившей её щели.

Она сделала лишь несколько шагов, когда пальцы наткнулись на гладкие доски высокой калитки. По ночному времени внутренняя щеколда была закрыта, однако принцесса, вспомнив кое-что из своих детских игр и тогдашних проказ, осторожно просунула в щель лезвие стилета и после нескольких неудачных попыток отодвинула запор. Калитка чуть слышно скрипнула, поворачиваясь на хорошо смазанных петлях, и отворилась.

«Наследница Халланского трона ночью шарит по дворам своих подданных в поисках прибежища! – мелькнула горькая мысль. – Превеликий Ямерт, до чего я дошла!..»

Она ожидала услыхать ожесточённый собачий лай и готовилась в случае чего тотчас броситься наутёк, однако всё было тихо. По-прежнему двигаясь ощупью, она добралась до какого-то сарая и юркнула в приоткрытые створки широких ворот. Это оказался сенник; забравшись по приставной лестнице наверх, Арьята постаралась устроить Трогвара, прикрыть младенца ещё одним одеялом – и осторожно выскользнула из сарая с твёрдым намерением не возвращаться без молока.

Страх на время отступил. После кошмарной встречи с чёрными убийцами какая-то там рыночная стража уже совершенно не пугала девушку. Арьята покрепче сжала стилет и двинулась в обход дома.

Ей повезло – окно кухни оказалось открыто; а то, что это именно кухня, ясно было по запахам – несмотря на поздний час, там ещё что-то готовили. Принцесса услышала приглушённые женские голоса.

Всадив стилет в брёвна стены и подтянувшись, Арьята оказалась возле самого оконного проёма. Ожидая, пока так некстати оказавшиеся там не уберутся куда-нибудь, принцесса невольно стала прислушиваться к разговору; и стоило ей услыхать первые несколько фраз, как она, вздрогнув всем телом, прижалась к толстым выпирающим брёвнам, стараясь и придвинуться поближе, чтобы не упустить ни звука, и в то же время остаться незамеченной. Говорили две женщины, и говорили об Арьяте.

– Значит, они упустили её, – жёстко выговаривая слова, произнёс низкий сильный голос. – Упустили, Фельве, упустили, не защищай их! Все они будут казнены. Ты знаешь закон. Девчонка и этот пискун – как его, Трогвар? – нужны нам любой ценой, пусть даже к утру весь Неллас будет лежать в руинах. Справишься ли ты с этим, моя милая Фельве, – в голосе слышалась холодная насмешка вкупе с презрением, – я спрашиваю тебя, ты справишься? Или мне послать на поиски моих койаров?

Что такое «койар», принцесса не знала.

– Я справлюсь, о великая, – ответил второй голос, помягче и не столь злобный. – Я справлюсь или отвечу по всей строгости уложений нашего Ордена. Но, великая, быть может, всё же отложить казнь моих людей? Я прошу дать им время – всего лишь до утра. Я присоединю к ним всех остальных и сама пойду с ними. Если же мы потерпим неудачу… значит, нам нечего делать в Ордене и вообще незачем тогда жить.

– Ты всегда умела красиво говорить, – по-прежнему жёстко и непреклонно ответил первый голос. – И это ты, кого я прочила в мои преемницы! Ты прекрасно знаешь, что приказы Чёрной Матери не отменяются. Мой вердикт вынесен, и его уже не изменишь. Что же касаемо тебя – если вы схватите принцессу Арьяту, ты займёшь в Ордене первое после меня место, и Круг провозгласит тебя моей наследницей. Если же вы потерпите неудачу… лучше бы тебе тогда лишний раз проштудировать карты Нижних Миров.

Фельве, обладательница более мягкого голоса, невольно ахнула. Очевидно, угроза неведомой повелительницы возымела действие.

– Все, хватит разговоров! – приказал первый голос. – Иди, Фельве. Иди и принеси мне этого младенца… меня занимает именно он. Принцесса, конечно, мне тоже очень нужна, но лишь в связи с Четырьмя Камнями Халлана. Вот Трогвар – другое дело… – уже тише и задумчивее закончила говорившая.

– Но эта Арьята смогла убить одного из моих посланцев, – неожиданно возразила Фельве. – Убила неведомым оружием, быть может, одним из Призрачных Мечей. Неужели способная на такое не пригодится Ордену?

– О чём ты, Фельве? – с раздражением проговорила повелительница. – Во имя Великой Тьмы, какой там Призрачный Меч у этой девчонки? Ты теряешь голову до срока. Погоди, ещё успеешь лишиться её, если не исполнишь моего приказа.

– Повинуюсь, о великая, – выдохнула Фельве, и до слуха Арьяты донеслись постепенно затихающие в отдалении шаги двух пар обутых во что-то мягкое ног. Неведомые собеседницы ушли из поварни.

В другое время Арьята бросилась бы бежать без оглядки, услыхав такие речи. И сейчас – нельзя сказать, чтобы она встретила всё это без малейшего трепета. Напротив, душа у неё в буквальном смысле ушла в пятки, сердце колотилось так, что ей казалось – слышно во всём Нелласе. Она очень боялась, она не могла в одночасье стать безумно смелой и отважной. Она боялась, но что-то более сильное, чем страх, заставило её осторожно перевалиться через подоконник внутрь дома.

Она очутилась в просторной кухне явно богатого хозяина – с несколькими очагами, огромной плитой в самой середине и громадным широким дымоходом, распахнувшим над ней свой чёрный раструб. В одном из очагов горел огонь; вращавшийся сам собой на вертеле, жарился большой жирный гусь. За птицей никто не наблюдал, и это могло значить, что какой-нибудь поварёнок может появиться здесь в любую секунду. Арьяте следовало поторопиться.

Принцесса поспешно огляделась. На грубо сколоченном деревянном столе подле горящего очага она заметила высокую бутыль в тростниковой оплётке; наудачу схватила, поднесла горлышко к носу, понюхала – вином не пахло, решила попробовать – это действительно оказалось молоко, густое и тёплое.

Не в силах поверить сразу в такую удачу, Арьята быстро, как только могла, вылезла в окно – и вовремя, потому что за дверью кухни послышались шаги. На пороге появился тощий прыщеносый парнишка в грязном белом колпаке и жалком подобии передника, угрюмо принявшийся поворачивать вертел, собирая капающий с птицы жир на специальный противень. Колпак поварёнка украшал вышитый герб: морской змей и каменный человек поддерживают щит с изображением копья, переломленного голой человеческой рукой.

От изумления принцесса даже помедлила, не сразу спрыгнув в спасительный мрак под стеной поварни, – обладатель этого герба был знаком ей слишком хорошо. Правая рука её отца, благородный сэйрав до двадцатого колена, опора трона, воитель знаменитой халланской конницы – барон Вейтарн. Он имел дома во всех крупных городах королевства, ничего удивительного, что на одной из главных улиц Нелласа стояло подворье воителя, но что делают здесь две жуткие жены-воительницы?! Барон был единственным человеком, у кого Арьята могла бы попросить убежища и помощи – он единственный из всей знати не встал на сторону новых хозяев Халлана, однако собранные им полки опоздали к решительной битве из-за дождей и распутицы; видя, что силы слишком неравны, король решил не проливать кровь сограждан и скрылся. Сперва Арьята осуждала его за этот малодушный, как ей казалось, поступок, но теперь в душу девушки закрались самые чёрные подозрения – быть может, отец догадывался, что с Вейтарном не всё чисто, и не слишком доверял ему? Эта Фельве и её неведомая повелительница – вряд ли они расположились в доме барона без его ведома; а если захватили или получили как плату от новых владык королевства – вряд ли челядь продолжала бы носить гербы прежних хозяев. Нет, лучше пока не искать встречи с ним, даже если он сейчас здесь, в Нелласе…

Арьята пробралась обратно в сенник. Кое-как, с горем пополам накормила Трогвара; согревшись, младенец уснул. Принцесса осталась сидеть рядом с ним в мрачном раздумье – что делать дальше? Она решила, что разумнее всего сейчас не трогаться с места – пусть эти чёрные шарят себе по пустым улицам, вряд ли кому-то из них придет в голову искать её здесь, возле самого их лежбища.

Арьята попыталась отыскать другие возможности, кроме одного лишь поспешного бегства на заставу Барэя. Хотя путь туда она представляла очень хорошо, невольно возникали другие мысли: «Меркол – это же тупик… я останусь там на всю жизнь… жалкой приживалкой, которую кормят из милости… а то ещё силком выдадут замуж!» При этом принцесса даже вздрогнула.

«Погоди! Да погоди же! – прикрикнула она на себя, чувствуя подкатывающиеся предательские слёзы. – Думай! Ты должна отомстить. Но с Трогваром на руках… этого не сделаешь…»

Её память пыталась отыскать какой-нибудь выход; она вспоминала различные тайные Ордена, ещё гнездившиеся по дальним окраинам обитаемых земель. Но все известные ей Боевые Храмы, куда она при большом желании (и от полной безысходности) могла бы поступить ученицей, отличались каким-то изуверским характером, за что и преследовались всеми без исключения королями и баронами Западного Хьёрварда. Присоединившись к ним, она сразу и навсегда лишилась бы свободы. Конечно, появись здесь сейчас какой-нибудь принц… который мог бы помочь, да окажись он вдобавок ещё и волшебником… Арьята вздохнула. Этот выход был бы самым лучшим – но и самым недостижимым. Вряд ли какой-нибудь молодой сэйрав снизошёл бы до грязной нищенки с младенцем на руках, а если бы и снизошёл, то спокойно мог бы выдать её, прельстившись наградой, наверняка обещанной за головы членов королевской семьи. Благородное сословие Халлана отвернулось от своего повелителя, предпочтя ему новую Владычицу, и теперь Арьята не верила никому из них.

Хорошо было бы отыскать какого-нибудь странствующего волшебника и уговорить его помочь ей. Обучить её колдовству… и тогда она ещё покажет им всем! Найти волшебника было не так уж трудно – достаточно потолкаться по людным местам Нелласа месяц-другой, и ты непременно встретишь какого-нибудь чародея. Иное дело, что в запасе у Арьяты не было не только полутора месяцев, но и полутора часов.

И отчего-то она так и не задумалась, почему из всех многочисленных домов на длинной торговой улице она выбрала именно этот, как ей могло повезти настолько, что именно здесь расположились те, кто подослал убийц к её семье, что они оставили раскрытым окно, ведя свои тайные разговоры… Слишком большое число совпадений насторожило бы любого, но в этот момент оно показалось Арьяте совершенно естественным.

Она всё ещё угрюмо сидела подле мирно спящего младенца, когда во дворе раздались шаги. Принцесса сжалась, замерла, пальцы до боли впились в рукоять стилета. Кто-то бродил вокруг сенного сарая, бродил, тяжело волоча ноги; время от времени слышалось неразборчивое бормотание. Арьята чуть приободрилась – чёрные убийцы двигались бесшумно, подобно теням. Скорее всего кто-то из слуг… В их летнем замке слуги всегда совершали обходы по ночам… В замке… в замке… И тут Арьяту наконец осенило, появились проблески разгадки.

Конечно же! Замок! Красный замок! Цитадель свободного знания! Могучая крепость, пустая, ждущая только своего нового хозяина, чтобы воспрянуть вновь! Она даст Арьяте всё. Силы, могущество, власть, богатство. Обретя всё это, она обучится истинному колдовству, она станет Мастером Чародейства – и тогда она сможет достойно отплатить всем за случившееся. Она вернёт принадлежащий ей по праву трон Халлана, она предаст страшной казни предателей, она…

«Но ведь это – владения Тьмы, – вдруг подумала она, удивляясь собственному чрезмерному восторгу. – Я же изо всех сил пыталась отговорить отца, а теперь едва не скачу от радости, вспомнив о том, что можно бежать ещё и туда. Нет, нет, это же конец всему, я же стану прислужницей Зла, ещё более страшной, чем те ужасные женщины, пославшие тех, в чёрном, убить всю мою родню. Как я могу вообще думать об этом?!»

«Но ведь я в безвыходном положении, – пришло ей на ум, точно в ней спорили две совершенно разные Арьяты. – Я осталась одна, с младенцем, без средств, без друзей, без крова, без пищи… И если я хочу отомстить – надо обзавестись оружием. Если иного, кроме Красного замка, для меня не существует – нужно воспользоваться им. Да и откуда, собственно, я знаю, что Красный замок – непременно обитель Мрака? Я ведь слышала о нём одни лишь сплетни да сказки, толком никто ничего не знал, вот и плели разные небылицы… Надо увидеть всё собственными глазами. И дорога туда не из самых трудных – добыть плот да сплавиться вниз по Лайтону, благо до этой реки отсюда, самое большее, день пути…»

«Но это же конец!» – вырвался молчаливый, но отчаянный крик.

Испуганная принцесса только сейчас поняла, что кто-то невидимый, но очень сильный пытается проникнуть в её сознание, заставить отправиться в этот Красный замок; неужели всё происшедшее – дело рук старого Гормли, которому отчего-то позарез надо, чтобы в этом страшном Замке появился новый хозяин – или хотя бы хозяйка?!

Нет, нет, она не поддастся, она выдержит! Нужно бежать, бежать из города, как можно скорее, куда угодно, хоть на Меркол, – но не отдать душу Мраку! Ведь у неё вдобавок – Четыре Камня Халлана; наверняка на них уже давно точит зубы Тьма!

И стоило ей подумать об этом, как ворота сарая быстро и на удивление бесшумно распахнулись. В проём хлынул свет факелов, и быстрые, гибкие, молчаливые фигуры шагнули внутрь.