Текст книги "Когда закончатся звезды: космические приключения приват-полет сенсора 3-го разряда Унички и дельта-капитана Рэя Орбита (книга первая)"

− Столик капитанов, кэп! Ваш заказ не изменился. Прошу с нашему шалашу! – суетился робот, пока спутники выгружались.

− Заходя на «пересвет», не забудьте про обед, − не унимался титановый калека.

Рэй повернулся к роботу и тяжело шлепнул ладонью по его раскуроченной многострадальной башке

− Тебе ли не знать, жестянка ты аркебузная, что на предсветовой тяге никто на корабле даже близко пищу не принимает. А то будет неловко.

Рэй улыбался. Настроение его стало заметно лучше.

− Я понимаю, кэп! Но хозяева требуют всякой разной словесной ерунды из дальнего космоса, вот я и выдумываю.

Голос робота стал на уровень тише и казалось, что к Рэю он обращается доверительно, как к старому боевому товарищу.

− Поставь им лучше запись с Кандарийской дуги¹⁶, − посоветовал Орбит, шествуя среди компактных уборщиков, как Гулливер в стране лилипутов, ко входу в здание.

Робот на секунду задумался, потом с характерным эфирным треском выдал:

«Капитан, гравитационные составляющие вводят неуничтожимые наводки в показания приборов! Приближаемся к неизвестной звёздной системе»

«Бомбить! к чертовой матери… не дожидаясь перитонита»

«Не хватает мощности бортовых орудий! Приближаемся неудержимо!»

«Возьми левее и поднырни!»

«Поднырнул под одну планету! На другую несёт! В ответ на сигналы к этой планете доносятся только какие-то разухабистые песни на неизвестном языке!»

«Капитан! Прошли ли вы зону депрессивного излучения? По моему курсу ожидается зоотранспорт с грузом мартышек Ца с планеты Кхфавлглипл на борту, могу посодействовать!»

«Зону миновали… Мартышек перехватит 114-ый… У нас новое задание… Треть экипажа на восстановлении… Открыта новая гипер-Точка. Исследую…»

Робот умолк. Секунду спустя спросил:

− Вы думаете так будет лучше? Вы думаете, капитан, так мне удастся привлечь больше посетителей в наше прекрасное заведение?

− Я думаю, так будет честнее, − изрек службист и вошел в бар «Веселый котенок»

Место было интересным. Всего три зала, практически не разграниченных между собой. Первая зона являла собой кущи Эпикура, как они есть. Во второй зоне сидящие за столиками как бы плавали в центре гигантского разрушенного предсветового эсминца среди тысяч обломков. Показалось, что мимо, когда они проходили в третью зону, пронеслась чья-то оторванная голова.

В зале звучала апокалиптическая молодежная ритмика. Приват-полет знал эту песню. Поэтому, даже когда звук пропал при переходе в другую зону, Уничка по памяти допел песню до конца:

Отгудели посадочные, брат-солдат!

Тут кругом агрессивная среда ядом брызгает.

Для ученых рай далёкий, для меня здесь ад!

Слышу только, как слились крики с визгами!

Эх, мой добрый лучемет, сталь каленая,

Проведи нас на борт невредимыми!

Шаг, прыжок, кувырок − я стреляю в лет.

Во все, что движется сажу длинными.

Ведь в разведке я уже не первый год.

Выжил не в одном бою с освоением.

Вот упал абориген − разорвало рот.

И лежит его хребет между коленями.

Прикрывают с неба нас истребители,

Отработав на вираж уходят парами.

Наши сеятели разума, добра хранители.

Накрывают укрепления врага гектарами.

Не прошло и дня, а плацдарм отбит.

Отползает по оврагам плесень разная.

Брат-солдат, ты надёжно сшит.

Очередями выстрелов и приказами.

Отгудели посадочные, брат-солдат!

Погуляли на славу мы в гари-копоти.

Горизонт в прицел, да в плечо приклад.

И не надо здесь на мне ставить опыты!

Третья зона была посвящена шахматам. Удобные кресла в виде шахматных фигур, столики шашечкой. Под потолком транслировалась партия многомерных шахмат. Здесь приглушенно играла старая добрая земная классика. Кажется, Брамс.

Рэй и Уничка расположились у окна с видом на парковку.

− Вы знали этого робота раньше? – поинтересовался Уничка, заинтригованный недавней беседой.

− Кандарийская дуга, две тысячи девяносто первый год. Исследовательский штурмовик «Янычар». Экипаж две сотни человек. Вернулось пятеро, да вот этот обломок. До сих пор не знают точно, что там произошло. Зону закрыли для полетов. Самое интересное, что оттуда постоянно приходят сигналы о том, что сто девяносто пять поселенцев основали колонию и живут счастливо, чего и нам желают.

− И что? – изумился Уничка.

− А то, что шифр не наш. – Рэй легонько толкнул изображения напитков к торговцу. – Рекомендую Герасианское пиво гез¹⁷. Пробовали? Информирую. На Geras 3-A уже лет двести поддерживается жизнь в виде большого водорослеобразного планктона, чья биолюминесцентная пищеварительная система выделяет сложный протеин, пригодный для применения в брожении. Получающееся с его помощью пиво знаменито своей крепостью, ароматом и эффектом свечения.

Уничка кивнул. Заказ был сделан. Орбиту принесли «Марсианский шомпол». Тот самый, из-за которого на поясе торговца болтался новенький блокиратор плазмы. Похоже, в Управлении и с Службе котировались одни и те же позиции. По сравнению с пивом, шомпол был не так красочен. Всего лишь вращающееся искрящееся кольцо внутри вместительного бокала, да радужная пена. Уничка знал историю происхождения напитка, и от того не пил. Так, пробовал пару раз. История возникновения рецепта приписывается "Бабушке Айнар" в Эпоху Больших Надежд. В то время к гипотетически обитаемым мирам были отправлены двенадцать космолетов класса "Парадигма" с так называемыми "невозвращенцами". На исходе пятого поколения на "Парадигме-7' из стоя вышли все четырнадцать установок опреснения отработанной охлаждающей жидкости. Это грозило гибелью всему населению космолёта. Космобиолог четвёртого поколения Айнар Аке вывела формулу опреснения охлаждающей жидкости через генератор световых частиц защитного силового поля. Единственным побочным эффектом были галлюцинации четвёртого порядка. В связи с этим выжившие поселенцы перестали понимать, что твориться на корабле и по приказу мастера Шу – навязчивой галлюцинации командира корабля Родриго Каста, колонизировали совершенно непригодную для белковой жизни планету Эрзац-Прима.

В портах приписки, барах и отелях ближнего космоса Марсианский шомпол готовили так: отработанную жидкость охлаждения под высоким давлением пропускали через магнитную ловушку Дягилева, после полученный песок растворяли в течение шести недель в агрессивной среде Бакулы. Полученный настой смешивался со спиртовым конденсатом и добавлялся наносвет, от чего жидкость начинала светиться красным, синим и зелёным в промежутках. Вот тебе и радужная пена. «Марсианский шомпол» был запрещён в карантинной зоне Земли, в связи с тем, что галлюцинации четвёртого порядка имеют устойчивую тенденцию к социализации, но на Земле его готовить умели хорошо. Расходился товар на ура.

Выпили. Особенностью пива было моментальное расслоение сознания по трем измерениям. Уничка отогнал небольшого сиреневого астронавта в потертом скафандре и устремился к пирамидам на горизонте. Рядом с ним летел следователь.

− А ну-ка, скажи, брат, откуда у тебя блокиратор плазмы? – спросил Орбит, обдав Уничку инверсионной струей.

− Подарили, − вяло ответил торговец. На вершине пирамиды распускался удивительной красоты цветок, из которого рождалась Гея. Он хотел туда.

− За пропажу такой вещицы могут и списать в утиль, по-тихому, − крикнул ему службист, спиралью вращаясь вокруг прямолинейного, как судьба рудокопа, пути торговца.

− Могут, − смиренно согласился Уничка. Гея встала из цветка и руками обняла небо, впитывая из него блистающую синеву.

Раздался рев труб, возможно, страшного суда. Мир осыпался картонками пазла на шахматный столик и Уничка, качнувшись, оказался на кресле из резной фигуры ладьи.

− Послушай, Уничка, у меня к тебе дело! – Рэй Орбит тряс того за руку и пытался уловить совмещение измерений в зрачках с поволокой.

Уничка вынырнул в действительность. Закат окончился теплой земной ночью. Вдохнув полной грудью, торговец ответил:

− Слушаю…

История третья

(о том, как Рэй Орбит и приват-полет 3-го разряда Уничка становятся друзьями. Появляется робот Кикс)

«По бахроме космических водорослей на иллюминаторе, не определить дорогу к дому»

(Приват-полет сенсор 3-го разряда Уничка)

− Как называется твоя посудина? – спросил Рэй, роясь в служебном информаторе.

− Эндемик¹⁸, − ответил Уничка.

− Понимаешь, слишком крепко я тут увяз, − Орбит с сожалением вздохнул и спрятал информатор в карман. Было ровно 22:00.

− Даже если сейчас займусь, освобожусь не раньше двадцатого числа, а дело серьезное, − продолжил он. – По официальным каналам нельзя, не ровен час, паника поднимется. Да и рано это пока человечеству знать. Был бы я свободным капитаном…

− А вы, простите, капитан? – Осведомился Уничка.

Рэй Орбит, будто очнувшись, с интересом посмотрел на торговца.

− Ах, да… − поставил недопитый бокал на стол, поднялся и церемонно представился, − Прошу любить и жаловать! Дельта-капитан Рэй Орбит. Участник трех военных компаний в радиальных войнах при Бетельгейзе. Участник военного сопротивления на Азеллус Прима, бессрочный председатель «Общества Трех»

Уничка присвистнул. Он вспомнил, где видел этого человека раньше. Академия. Полный курс освоения. У профессора Орлова. Как же, как же…

− Думаю, мне не стоит представляться? – в ответ произнес он. − О сопротивлении при Азеллус Прима знает каждый курсант первогодок. Про Бетельгейзе, тоже понятно, но что такое «Общество трех»?

− Уже двух, − уронил Орбит, усаживаясь поудобнее в утробу шахматного коня.

− Боюсь спрашивать дальше, − Уничка почему-то подумал, что службист врет.

А потом Уничка вдруг подумал, что перед ним сумасшедший. После сегодняшней дуэли в СГБ все могло быть. А если он сейчас расплачется и скажет «…и вот, я остался один!»? Да еще наведет на бедного Уничку своего «лежебоку» и изрешетит того длинной очередью. Не хотелось бы. Но Рэй Орбит всего лишь заказал следующий напиток. Это был вакуумный криль¹⁹. Уничка поморщился. Он не любил, когда напиток таращится на тебя по мере потребления.

− Через профессора Орлова, − начал Орбит, − сразу после окончания Академии, на своем первом самостоятельном расследовании я вышел на малоизвестную, но примечательную личность. Его звали Беннестер. Это был ученый старой школы. Лучший друг доктора Верховицера. Еще та парочка! Шалили, не чета нашим. Если помнишь… − Рэй осекся, затем предложил, − слушай, давай на «ты». А то рабочее время у меня закончилось, а по дуэли у нас ничья. Так что дела против тебя я возбуждать уже не стану. Принципы!

− Я не против, − откликнулся Уничка, заказывая себе мясо белого кечуанского мамонта*.

− Если помнишь, − продолжил Рэй, − Они первые вытряхнули наружу все содержимое черной дыры в квадрате 7896/17 по первичной классификации и доказали научному сообществу ее действительную обитаемость. Правда потом второму космофлоту пришлось полгода отлавливать всю жить и нежить, которая расползлась по округе. Отдельные представители каким-то образом даже статус вынужденных переселенцев получили, и до сих пор обитают в резервациях с критическим содержанием обогащенного антивещества. Так вот. Дело тогда касалось теории Антибога²⁰. Бесконечно зацикленной одухотворенной субстанции в пределах одной первочастицы.

− Так, стоп! – Уничка залпом допил бокал и нейтрализовал реалистичность видений кусочком деликатесного мамонта.

− Я не ученый, Рэй! Я обычный торговец! Я ничего не понимаю! Какой еще Антибог! Ради Бога, пожалей мои закипающие мозги!

− Хорошо! Не суть! – Рэй наклонился к Уничке и вполголоса проговорил, − Беннестер, профессор Орлов и я, это и есть «Общество трех». Профессор Орлов окончательно ушел в астрал, а вчера я узнал, что Беннестер пропал в Рое астероидов. Был и пропал. На всех радарах разом. В созвездии Плакучей Ивы. Даже привета не оставил.

− Ну и что? – торговец не знал, как реагировать, но чувствовал, что Рэй говорит серьезно.

− А то, что Орлов в астрале, Беннестер пропал, а Антибог существует!

− Подожди, если я правильно понимаю? Антибог, творящий Вселенную внутрь своей первочастицы?

− Ну как-то, если очень примитивно… − ответил Рэй.

− Ну и пусть себе творит! Кто же ему запретит? – Уничка с удовольствием возил в соусе по тарелке очередной кусочек инопланетного лакомства.

− До недавних пор это делали мы…

Уничка не донес кусок до рта.

− Теория Антибога говорит о том, что созидательное движение внутрь, порождает эхо. Так сказать, вибрационные волны наружу. Перед тем, как Орлов ушел в астрал, он сказал мне: «Рэй! Береги человечество! Вселенная начинает перетворяться!» так и сказал «Перетворяться» и исчез. Весь в сиянии!

− Чего ты боишься, Рэй? – Уничка, наконец, оседлал волну некоторой философской безысходности, в которой следовало продолжать разговор.

− Понимаешь, приват-полет, когда из черной дыры Верховицер и Беннестер вытряхнули все барахло, была там одна спекшаяся «перетворенная» галактика! Я, помню, тогда ее стал называть «переваренная». Жуткое зрелище. Не в понятиях добра и зла, но мы с Беннестером с той поры создали систему гашения наиболее активных вибрационных эхо-волн. И вот Беннестер пропал. Как раз перед отправкой мне материалов и отчетов по работе этой самой системы. Плюс еще законсервированный кусок пространства, в котором профессор Орлов пересек границы вечности. Но, это так, о другом.

Уничка подумал, что еще несколько часов назад у него был четкий план, у него были перспективы и, главное, абсолютная осмысленность бытия. Теперь он сомневался даже в существовании собственного носа, что, впрочем, было естественным. Он скосил глаза на кончик органа обоняния. Тот был длинным, как змея и извивался, как флаг на ветру.

− Итак, дружище Рэй, − Уничка икнул и испустил носом радужный пузырь. Был такой побочный эффект от Герасианского пива, − я готов помочь! Тем более, что человечество в опасности! Но у меня будет к тебе просьба. Мне нужен день, перекинуть груз на попутный транспортник. И мне нужно разрешение на роботов системы гуль-сигма. Оно у меня почти в кармане, но учитывая обстоятельства… Один не полечу.

− Не вопрос, − Рэй добродушно улыбнулся и подмигнул торговцу.

Пока Уничка доедал мамонта, Рэй достал свой информатор и провел пару коротких разговоров. Чтобы не отвлекать службиста, он встал, тронул Орбита за плечо, давая понять, что отлучается ненадолго, и пошел искать уборную.

Подойдя к стойке приема посетителей, Уничка через прозрачные панорамные двери увидел стремительно приближающуюся точку. Она парила в метре над землей и шла какими-то непредсказуемыми зигзагами. Через несколько секунд торговец с интересом наблюдал, как перед входом тормознул обшарпанный грузовик. Плохо читаемая надпись из облупившейся краски гласила «Гуль-Сигма. Вторая жизнь Первых». Борт с грохотом откинулся и два расторопных робота, каждый был собран из трех или даже четырех модификаций, толкаясь и клацая сочленениями, стали выгружать приличных размеров ящик.

«Никак замену боевому соратнику Рэя привезли…», подумал Уничка и пошел по своему делу.

Минут через пять, возвращаясь, он увидел, как пара работяг из грузовика о чем-то бодро общаются со Швейцаром. Только он собирался вернуться к столику, как услышал в их разговоре свою фамилию. А вот это уже было интересным. Развернувшись на каблуках, Уничка подошел к беседующим.

− Хотелось бы уточнить, − вклинился человек в разговор трех роботов, − здесь была произнесена фамилия!

− Ну, была! А вам то, что? – хамовато ответил тот, что был с красноватым оттенком и полусинтетическими руками. Тот, который был серого цвета, спрятал за спину пачку накладных с фосфорицирующими печатями транспортной компании.

Уничка бегло осмотрел роботов и отметил отсутствие у них почти трети навесных модулей. Гнезда дополнительной памяти были пусты. У первого блок ориентации напрямую соединялся с атомной батареей, которая искрила. Второй, с демонтированным речевым аппаратом, покачивался на двух левых ногах.

− Я, Уничка, приват-полет сенсор 3-го разряда, − строго произнес торговец.

− Чем докажешь? – огрызнулся красный.

Уничка показал кольцо-идентификатор на указательном пальце правой руки. Робот провел над ним считыватель. Тут же, его программа выдала должное:

− Приват-полет сенсор 3-го разряда Уничка. Груз доставлен по назначению, лично. Получите документы на право пользования системами гуль-сигма. Получите сертификат на право включения систем гуль-сигма в стандартный экипаж кораблей до четвертого класса. Получите приглашение в Пантеон гуль-пилотов на торжественную встречу ветеранов «Движения выживших». Спасибо, что используете системы гуль-сигма компании «Терракотовая армия».

С этим, робот вручил Уничке пачку документов, толкнул напарника по направлению к грузовику, и был таков. Взревел двигатель, раздался ряд хлопков, поднявших пыль с тропинки перед входом и, покачиваясь, челнок укатил до следующего клиента.

Растерянно Уничка посмотрел на швейцара. Тот застыл в угодливой позе, чуть склонив туловище, и не выказывал никаких знаков сочувствия. Торговец вздохнул, свернув пачку документов, положил их в карман и отправился к посылке, что громоздилась у самых дверей, снаружи.

Ящик был в половину человеческого роста. Литые пластины, мелкая печать стандартных инструкций, маленький пульт активации.

Только теперь Уничка связал звонки по информатору Рэя и срочную доставку. Ах, если бы все его проблемы решались таким образом! И нажал он кнопку…

Приват видел пару раз в учебных фильмах, как активируются гуль-сигмы. Наверное, что-то подобное происходило на Земле в ту эпоху, когда поверхность суши только начинала формироваться. Звуки слышались примерно те же. И эта отвратительная вонь!

При этом активирующийся робот был бывшим в употреблении. Ну конечно! Новый себе могут позволить только поисковики СГБ, да дальний космос. Отойдя от контейнера, чтобы не забрызгало, Уничка достал бумаги и стал вчитываться в родословную.

Итак, сто двадцать три экспедиции. Четырнадцать за пределы галактики. Капитальный ремонт в прошлом году. Техобслуживание. 05.07.2109. Код по классификации − «КИКС-02378/12». В просторечии это и являлось именем робота. Кикс.

− Твою мать! – Явственно донеслось из контейнера. Далее, чавкающие звуки, скрежет. Уничка отодвинулся еще на пару шагов, с подозрением наблюдая за происходящим. Вроде бы все нормализовалось. Далее, в документе было указано, что последним бортом приписки была «Звезда Каптейна». Погибла в протуберанце Звезды Каптейна же. До этого был борт «Альсафи». Погиб при посадке на планете Долула. До этого был борт «Альбирео». Погиб при невыясненных обстоятельствах. До этого был борт «Шаула-17». Погиб, разъеденный космическим планктоном. Очень редкое явление, надо сказать. Капитанами называется попросту «растворитель». По бортам приписки далее значилось все в том же духе. Уничка с опаской посмотрел на завершающие конвульсии контейнера. Многолетняя мечта, стоившая ему кучу средств и нервов, в своем реальном воплощении пугала непредсказуемыми задатками.

Приват сделал скидку на то, что любая влюбленность переживает период притирки ко многофакторной и, не совсем учтенной грезами, реальности. В этот момент активация была закончена. Стенки контейнера распались на молекулы, и перед взором торговца явился силуэт. Весь в оплывающих кусках биоформации, словно новогодняя свечка, коренастый, с широко расставленными ногами, телом, скругленным в нижней части, короткой шеей над круговой плоскостью плеч, с головой-полусферой, максимально сочетающей эргономику и аэродинамику. Нитевидная щель датчиков взаимодействия пересекала всю полусферу и была активирована. От этого вид у робота был насупленный и недовольный.

Проходившая мимо парочка в страхе шарахнулась с тропинки и быстро юркнула в самый краешек панорамной двери заведения «Веселый котенок».

− Объект не опознан! Приступаю к ликвидации, − заявил новоявленный Кикс и, раскрыв титановое нутро, выхватил оттуда геологический паяльник. Сопло инструмента задорно зашипело, плазменная дуга лизала пространство и змеиным языком тянулось по направлению к Уничке. Приват-полет обмер. Не так представлял капитан «Эндемика»

счастливый день присоединения к великому и торжественному сомну гуль-пилотов. Машинально он попятился и завалился на спину. Робот попытался сделать шаг, но коленный сустав его неожиданно с треском разлетелся, а сам робот рухнул всем телом, воткнув сопло паяльника в землю.

Приподнявшись на локтях, торговец увидел за махиной опрокинутого робота Рэя Орбита с дымящимся «лежебокой» в руке.

− Е2-Е4! − многозначительно произнес дельта-капитан. − А у вас здесь весело!

Уничка поднялся на ноги и стал отряхиваться.

− Приват, ты забыл установить обновление? – потерев висок остывающим дулом, спросил Рэй.

− Какое еще обновление?

− Он у тебя все еще на прошлом задании. После активации в сознании роботов этого класса возможны остаточные возмущения пространственно-временной природы. Инструкции читать надо!

− С детства ненавижу инструкции, − огрызнулся Уничка, но последовал инструкции и, достав свой информатор, сначала слил данные на Кикса, а потом обновил его личность.

Робота мелко трясло рядом с тропинкой. Неподалеку пугливо жались к стене здания исполнительные уборщики. Корпус одного из них безвольно высовывался из-под полутонной туши гуль-сигмы. Кикс неожиданно издал звук пролетающей над гребнем волны чайки и изрек:

− Служить бы рад, прислуживаться тошно…

− Что это с ним? – спросил Уничка. Рэй только махнул рукой и пошел в зал, за свой столик в шахматной зоне. Приват еще раз глянул на подрагивающего Кикса и отправился следом.

За столиком столь неожиданные друзья заказали, Рэй – «Бернхемский желчный дистиллят»²¹, а Уничка соблазнился на кофе «Экстракт пустоты»²². Очень было созвучно это теперешнему мироощущению.

− Вернемся к нашим пульсарам, − сказал Орбит, когда робот-официант разместил напитки перед клиентами, − сделаем так, ты отправишься в созвездие Плакучей Ивы. Туда путь неблизкий. Я пока закончу все дела здесь. Возьму восстановительный год, мне положен, и нагоню тебя в пути.

− Я на «Эндемике». – напомнил Уничка. Этот класс кораблей считался самым быстроходным. А на предсветовой тяге еще «давал Лимкуса»²³. Это означало, что корабль получал дополнительное ускорение за счет скольжения временных пластов, которые не отламывались кусками, как у большинства космических посудин, а скользили как листы книги, если провести по ним пальцем с торца. Впервые этот эффект открыл гений Эрик Лимкус. А в последствии и создал генератор подсадных секунд, который упорядочивал расслоение времени при переходе на скорость света.

− Использую вневременную связь нашей службы, − успокоил его Орбит. Уничка вопросительно поднял бровь.

− Ты же не переделанный отчет, − напомнил он, − и не косяк стажера-второгодника.

− Это только для простых смертных «вневременка» тема сугубо материальная и неодушевленная. Не забыл, кто впервые обосновал принцип действия? Профф Орлофф! – Орбит произнес кличку венценосного профессора еще по Академии. − Кстати, развитие именно этого принципа открыло ему дорогу в астрал. Я в механике перемещения так и не разобрался, но вот сделать «вневременку» одушевленной, это пожалуйста. Зашвырну себя за милую душу куда прикажете. Только одного попрошу. Ты возьми запасец Рогайского виски. После таких перемещений всегда отхожу плохо.

Уничка усмехнулся, но пообещал, что с этим проблем не будет.

Кофе оказался дрянным. «Экстракт пустоты» хорошо готовили только на Луне и на рокадной трассе Фобос-Марс. В период первой марсианской войны три года окопного противостояния вывели породу настоящих мастеров-кофеваров. На Земле этот рецепт воспроизводился в сильно искаженном варианте. Плюс к тому, совершенно другая гравитация. Уничка отставил недопитый кофе и вопросительно посмотрел на Орбита. Рэй кивнул, хлопнул себя по кобуре, проверил информатор и, махнув официанту, направился к выходу. Во второй зоне ресторана корпус погибшего эсминца развернуло, и теперь гости «плавали» среди обломков капитанской рубки. Мимо проплыла выгнутая прямым попаданием боевая турель. Спаренные стволы беспомощно смотрели в центр созвездия Альбатроса. В погасший экран фронтального обзора билась голова погибшего пилота, который так и не успел отсоединить ремни безопасности. Прежняя ритмичность музыкального сопровождения ушла. Зато теперь здесь звучал красивый меланхолический романс.

Не бросай меня, мама, на спутники.

Астероидам не подставляй.

Все мы в этой галактике путники.

Ходим, бедные, с края на край.

Белым шлейфом укрою разгонную,

Как на пашне земной, борозду.

Поведу свою милку стотонную,

Среди звезд в силовом поводу.

В круговерти пространства и времени,

Нет надежды прочней, чем прицел.

Лишь бы в этой космической темени,

С кислородом был, весел и цел.

Груз доставить пузатым ботаникам,

Внеземных агрессивных бацилл,

Подписался за сладкие пряники,

И полез в этот атомный ил.

Пропаду не за унцию осмия,

Эх, гидравлика, не подведи!

Автоботы, машины трехосные,

К моей цели прошли полпути.

Мне бы пробу снять и распрощаемся,

Но природе я − пришлый чужак.

Затонул автобот, лишь качается,

На волнах его красный маяк.

Не к добру солнце синее клонится.

Ветер выжег второй автобот.

Не прошла моя быстрая «конница»,

Не вернутся, стальные, на борт.

Время вышло, с орбиты снимаюсь я.

От досады хоть локти кусай.

Поплыву я под солнечным парусом,

В свой привычный безоблачный край.

Не роняй меня, мама, на спутники,

Астероидам не подставляй.

Все мы в этой галактике путники,

Ходим, бедные, с края на край.²⁴

Глядя в затылок дельта-капитану, Уничка нутром чувствовал, что все только начинается, а вот что начинается не могла подсказать даже его хваленая интуиция торговца и немножко пирата. Оба вышли на улицу. Над ними расстилалось безбрежное звездное море. А в темноте, под ногами, кто-то неприлично выругался и попросил посветить фонариком.

История четвертая

(о том, что не стоит брать на борт непроверенные контрафактные изделия, и о том, что из этого выходит)

«Я − Кикс, и прошел тысяч пять передряг,

Из космоса вышел сухим,

Но в новом контейнере прибыл сопляк,

И мне не по траверсу с ним…»

.

(сборник альфа-поэзии, том четвертый²⁵)

Следующий день начался внезапно. Уничка проснулся от того, что на кухне что-то грохнуло, и в комнату по потолку вползло густое, пахнущее гарью облако. За стеной послышался размеренный стук, как будто шеф-повар деловито отбивал молотком мясо.

Бодрый голос с характерными потрескиваниями немузыкально выводил:

− Забот немало у меня, у робота, на вахте,

Ко всем узлам я электронно подключён.

В оранжерее помидоры без меня зачахнут,

И распадётся в установках пи-мезон.

Уничка старательно восстанавливал в голове события вчерашнего дня. Ему стало не по себе. Немного. Но этого хватило, чтобы замотав голову одеялом, повернуться на другой бок, лицом к стенке, и попытаться проснуться в другой реальности. Как бы было хорошо лететь сейчас на своем бродяге «Эндемике», смотреть старые фильмы, лопать фисташки и мельком отслеживать приборы. Как бы было хорошо сейчас окунуться в бассейн с амортизационной жидкостью и, после ионного душа, начать мечтать, на что можно будет потратить заработок по прилету.

Но реальность требовала вмешательства. Уничка еще раз перевернулся на другой бок. Уничка вздохнул. Уничка сбросил ноги на пол, заставил себя рывком встать и, подтянув трусы, вышел на кухню.

Картина, которая открылась его заспанному взору, требовала осмысления. За кухонной стойкой, прислонившись к варочной панели, стоял Кикс. Он был одноног. Части его искалеченной отсоединенной ноги лежали перед ним на разделочной доске. В руке Кикс держал увесистый молоток, точнее кувалду из стандартного ремнабора и с азартом охаживал собственный коленный сустав. На полу чернели пятна машинного масла, а в мойке, в студенистой зеленоватой жидкости плавали силиконовые соединительные трубки.

Не прекращая этих апокалиптических деяний, Кикс развернул голову к вошедшему.

− Доброе утро, кэп! – будничная и приветливая интонация немного успокоила Уничку.

На немой вопрос капитана новоявленный член команды весело заявил:

− Выполняю стандартную процедуру восстановления. Согласно инструкции №200-14, при отсутствии первостепенных задач, согласование со старшим командным составом не требуется.

Голова Кикса, скрипнув, развернулась. При этом Уничка отметил, что три последних удара робот произвел по пальцам.

Сопротивляться новой реальности у торговца не было никакого желания. Он прошел к холодильнику, достал дюжину яиц говоруна, высыпал их на сковородку. С варочной панели Уничка отодвинул какой-то титановый набалдашник, поставил сковородку на жаровню и стал ждать. Стук слесарных работ мелко потряхивал посуду. Секунду поразмыслив, Уничка вызвал уборщика и удалился в душ.

Приват уже вытирался полотенцем, когда в комнате, сразу за торопливым жужжанием, послышались тяжелые шаги. Топот удалился в коридор, откуда сразу же донеслись выстрелы. Уничка бросился прочь из душевой. Прикрывшись полотенцем, он осторожно выглянул в коридор. К нему приближался Кикс. На полу, за его могучей спиной, дымились остатки невезучего уборщика. Как бы оправдываясь, на вытянутой руке робот нес кувалду. Кикс улыбался. Уничка уже начал различать небогатую мимику своего подопечного.

− Вызванный вами Р-114 пытался в ваше отсутствие инвентаризировать инструмент, не принадлежащий данной организации, − доложил робот. − Ситуация исправлена. Восстановление повреждений произведено полностью. Коэффициент работоспособности составляет 89%, что является нормой.

«Надо поспешить на стартовую», − подумал Уничка, − «еще немного и от гостиничного номера останутся щепки»

Вернувшись в комнату Уничка потребовал:

− Немедленно сдай оружие!

− Согласно заводской инструкции личное боевое оружие является неотъемлемой частью и конструктивной особенностью разработок системы гуль-сигма, − насупился робот.

− Немедленно сдай оружие! – Повторил Уничка тоном выше.

− А как мне выполнять первые три закона робототехники? – спросил Кикс.

Приват-полет подошел к роботу и с силой выдрал из полимерной ладони видавший виды армейский «мотылек». Оружие ближнего боя. Надежный и компактный, незаменимый в освоении.

− Кэп, согласно инструкции, потерю личного оружия заношу в протокол.

− Да пожалуйста, − ответил Уничка и подумал, что где-то он эту свою фразу уже слышал.

Быстро одевшись и сдав номер консьержу, Уничка вышел на улицу.

Светило солнце. Верхние транспортные потоки гоняли по асфальту свои юркие тени со скоростью вентилятора. Кикс тащил за своим капитаном два вместительных чемодана.

Не успели они пройти и полсотни шагов, как информатор дал сигнал, что в радиусе приближения находится штурман Басов. Пахнуло озоном и горелой резиной. С уровня второго этажа буквально свалился давнишний партнер Унички по «патогенной» торговле.