Текст книги "Суперобъединение, или Второе пришествие Христа. Молчать на втором кресте!"

В 1980 году, защитив за большие деньги диплом, устроился работать штурманом в том же Балтийском морском пароходстве. Пошёл работать помощником капитана на океанские суда.

Справка: из-за отсутствия государственного контроля за деятельностью Балтийского морского пароходства (БМП) – а его должен был осуществлять заместитель министра транспорта – крупнейшее пароходство России, имевшее более ста восьмидесяти судов, в 1996 году прекратит свое существование. БМП загнали в долговую яму управленцы из ГБ. ГБешники воевали с мирным населением, опуская подсознание простых моряков на суше ниже плинтуса, в море опускали подсознание ниже ватерлинии. Всех моряков подсознательно вербовали, подчиняли сознание на основе современных ГБешных диссертаций. Под шумок бурной деятельности, ГБешники создали оффшорную компанию. В результате шестьдесят лучших судов БМП были арестованы в иностранных портах, и проданы с аукционов. По дешевке. Часть из них приобрели те же самые управленцы, теперь теплоходы ходят под иностранными флагами. Сколько на этом потеряло государство, владевшее 25 процентами акций БМП, никто не подсчитывал. Никто не пытался найти виновников. Бестолковые люди поговаривают, что Мутин курировал пароходство. У МВД в этом случае руки коротки, а ГРУ и КГБ-ФСБ, для развала государства, поставляют тех самых хищных и жадных управленцев.

Мой первый пароход был «Брянсклес», теплоход капитана Ешова. Этот теплоход я утопил. Находясь на ходовой вахте на капитанском мостике, я утопил «Брянсклес» в проливе Вилькицкого. Льдиной разрезал борт. Во льдах я не вписался за, в круто заложившего поворот, атомным ледоколом «Ленин». Начальство, спасая себя, виновным меня не признало. Было лето 1980 года, меня, четвёртого штурмана, пересадили на теплоход «Алапаевсклес». На «лесе» сбивал штурманские верхушки – определял место судна по пеленгам на радиомаяки. Трудоёмкая работа. Я нёс тяжёлую вахту на советском судне. На американских судах в то время, координаты легко определяли спутниковые системы.

Дисплеи спутниковых приёмников советские, совковые капитаны ненавидели. «Игрушечные» дисплеи спутниковых приёмников непрерывно высвечивают цифры истинной широты и долготы. Советский капитан мыслил так: если место судна с точностью до десятков метров определяет спутник, зачем нужен штурман?

На теплоходе «Алапаевсклес» место определяли по-старинке. В кромешном тумане, когда не видно бака судна, по моим определениям места, со «скисшим» радаром мы красиво влетели, чисто вошли по радиомаякам в пролив Карские ворота. Капитан-наставник восторженно пожал мне руку, и утвердительно вопросил:

«Образование морское, высшее, инженерное, дневное»?

Я честно ответил:

«Речное, среднее. Заочное. Ночью учился, восемь лет».

Капитан-наставник вынужден был презрительно отвернуться и с досады сплюнуть.

Капитан-наставник оказался прав: перед опытными штурманами я пасовал. Когда старший помощник капитана Михаил Александрович Сепанов узнал, что моё определение места судна на 8,1 мили расходится с точкой места опытного 2-го штурмана Сулова, сына знаменитого капитана, он доложил о происшедшем русскому капитану теплохода «Алапаевсклес» Несерову Юрию Алексеевичу. Капитан позвонил в Ленинград, в Балтийское морское пароходство, прося руководство оставить меня на борту «Алапаевсклеса», чтобы подучить. Но в Мурманске меня, естественно, списали.

Грамотных и неграмотных штурманов летом не хватало. Хитрые моряки в отпуск стремились летом. Поэтому я получил назначение на очередное судно.

После рейса на теплоходе «Алапаевсклес», послали штурман-матросом-дублёром, на теплоход «Механик Тарасин». До февраля я выполнял обязанности матроса. В устье реки Святого Лаврентия экипаж на внутренней накатной палубе, крепил тяжёлые платформы. Я должен был закрепить две платформы стандартным креплением, но был в изрядном подпитии, и закрепил многотонные платформы кое-как. Тут же, рядом с платформой и уснул.

«Механик Тарасин» прошёл пролив Кабота и лёг на дугу большого круга, курсом, на пролив Пентленд-Ферт. Капитан А. П. Былин получил сигнал «SOS» с американской нефтяной буровой платформы «Оушен Ренджер». Русский капитан изменил курс, следуя на помощь терпящим бедствие.

Шторм набирал силу. На открытой палубе теплохода «Механик Тарасин» снесло два вентиляторных «Г» -образных грибка, судно разгерметизировалось. Мои многотонные, не закреплённые платформы от качки покатились, пробили бортовые балластные танки. Балластная вода вылилась на накатную палубу, поступала вода и через открытые вентиляторные отверстия, судно получило крен.

С мостика, понимая, что крен образовался от поступления воды через вентиляторные отверстия, дали команду механикам закачивать воду в пробитые, по моей вине, пустые, с дыркой, балластные танки, что усугубило ситуацию. Судно перевернулось.

Я наблюдал весь этот ужас, пробираясь по пояс в ледяной февральской воде накатной палубы. Угодил в какой-то мазут. Обмазавшись мазутом, выпрыгнул за борт. Меня подобрало рыболовецкое судно. Всего спаслось шесть человек. Остальные члены экипажа теплохода «Механик Тарасин» погибли. Меня спас мазут, масло изолирует тело от февральской воды северной части Атлантического океана.

В Ленинграде, на Серафимовском кладбище, когда хоронили погибших, я клеймил Россию позором. «Механику Тарасину» вовремя не была оказана помощь, можно было спасти многих! Я читал стихи, обращаясь к равнодушным, неповоротливым чиновникам Балтийского морского пароходства:

Матросы бьются, места нет для трусости,

Нажми братва, не сироти детей!

Эх, мать Россия, нешто из-за скупости,

Ты океану жертвуешь людей?

За стихи простой народ на кладбище меня боготворил.

Причина гибели теплохода «Механик Тарасин» не разгадана до сих пор. Меня считали героем. Героического автора этих строк направили штурманом на престижный теплоход «Оленёк».

Как четвёртый штурман, на теплоходе «Оленёк», в проливе Большой Бельт, у Корсёра, не во время подсказал капитану под руку, когда мастер сказал чифу, – отвернем от датских паромов влево.

А я, ляпни в этот момент, – а может вправо? И устроил пляску смерти «лево-право» перед поворачивающим танкером. У меня в голове всегда сидела трамвайная идея. Как не отворачивай, а трамвай с рельсов редко съезжает. Поэтому всегда предпочитаю притормаживать.

Вписались мы в танкер крепко, произошёл взрыв. «Оленёк» сгорел в одночасье. Сгорел из-за того, что на палубе мы везли бочки с бензином, вертолёты для советской антарктической экспедиции.

Через месяц после происшествия с «Оленьком» мне вручили выписку из приказа о направлении на теплоход татарина Гаидова.

Эстонцы любят немцев, не любят русских,

и ненавидят эстонцев.

Маури Раус.

За всякими байками забыл, что произведение должно быть с национальной начинкой. Надо же осветить все стороны своей короткой жизни! Вспомню, например, про национальность.

У человечества понятие такое, что национальность вроде бы есть, а вроде бы её и нет. Потрогаю национальности за вымя или за член самолюбия.

Будучи штурманом, как-то побывал в Москве в Министерстве морского флота СССР. Сделал национальные сопоставления и удивился. После подлого грузина Джугашвили, Россией правили, в основном, хохлы. Хрущёвы да Брежневы.

Министром Морского Флота СССР был хохол Гуженко. А главный штурман у министра был татарин! Как у правителя Москвы Лужкова общественный информатор татарин-кореец Цой! Хохол министр, правил, а штурман татарин ему курс указывал! Класс!

Решил я в Балтийском пароходстве национальные сопоставления сделать. И что же? Начальник пароходства – хохол Хаченко, а главный штурман – татарин! Ай, класс! Фамилия главного штурмана пароходства шейх какой-то. Не то Шейх – Утдинов, не то Шейх – Муддинов. Хохол правит, курс ему татарин кажет, а русские укачиваются и блюют. И орут, – остановите пароход, мы слезем! А где ж ты в океане пароход остановишь? Разве ж только у каких-нибудь Нью-Соловецких островов!

Национальная картинка получилась хоть куда! Хоть на выставку. Случайное совпадение, конечно. Спросите умных людей. Да хоть у того же Горбачёва.

А я юридических академиев не кончал. У меня трамвайные курсы, да семилетнее среднее мореходное училище. Заочно.

Скворец, говорят, это соловей заочник. Соловья никто разговаривать до сих пор не научил. А скворец вещать может. Не хуже попугая. Приходится вещать. Чтобы в душах русских и не русских заскворчало.

Назначили меня штурманом на теплоход «Касымов». К татарину Гаидову. Капитану. Он ещё был не то кружок, не то член советского географического общества. Гаидов ходил в рейс только с многонациональным экипажем.

Татарин он и есть татарин. Чего с него взять? На теплоходе «Касымов» капитан всё на себя взял. Все мелочи. Вечером лично проверял, как исполняются его указания. На камбузе, на горячей плите, недожареные эскалопы дагестанец-кок мог перевернуть только с разрешения Гаидова.

Всем, конечно, стало «до фени». «До» или «по» барабану. По ихнему шаманскому бубну. Стройный хор ответственности рассыпался как бестолковый звон бубенцов бубна главного шамана. Эскалопы, антрекоты, бифштксы, лангеты, ромштексы, ростбифы, шницеля и котлеты горели десятками.

Когда первый раз поднялся на мостик «Касымова», по штурманскому инструменту, по измерителям да циркулям, по карандашным заточкам понял, куда я попал. На вавилонскую башню татарина. Измерители и заточки были настолько тупыми, что как говорит русская пословица, татарину хер было, ни проткнуть, ни отрезать.

Груз подмочили. Виновных нет. Радиорубка сгорела. Тоже нет виноватых. Решил бежать с этого ковчега, где каждой твари было по паре. Если многонациональность – жди беды. Пример тому – Вавилонская башня.

Не отпускает Гаидов. А на судне боцман Клюив – мой приятель. Одноклассник. Вечерком через пылесос плеснули мы форсуночно во втяжную систему вентиляции судна бензинчику, и подожгли. Сгорел «Касымов» изнутри за три часа. Виновных не нашли.

Направили меня в отпуск. Уехал я в родной колхоз. В деревню Репное. Оттуда – на очередной пароход-теплоход.

В это время в Балтийском морском пароходстве срочно готовили национальные экипажи, понимая, что вавилонские, смешанные экипажи гибнут, как татарский теплоход «Касымов». В БМП организовали национальные группы судов. Каждой национальной группой теплоходов руководили начальница или начальник отдела кадров.

В татарском отделе кадров, точнее в татарской группе судов, по-татарски я пояснил, что у меня бабушка татарка, и меня направили в чисто татарский национальный экипаж. На теплоход «Темир Мурза».

Любимой темой татар в разговоре была возможность создания собственных гаремов из белокурых европейских женщин. Тема собственности их также волновала. Философские темы татары ненавидели.

Теплоход «Темир Мурза» был построен три месяца назад. Татары, построенное судно, решили назвать «Челубей». Но русские, чтобы придать вес Александру Пересвету, настояли, чтобы теплоход назывался «Темир Мурза».

Татары согласились, что Александр Пересвет победил не какого-то Челубея, а самого Темир Мурзу.

Сошлись на том, что на носу татарского теплохода приварили стальную кириллицу букв слова «Челубей». Выше, у крыла мостика, чуть ниже трубы, написали на латинице, на латино-татарском языке: «Темир Мурза».

После татарского теплохода работал с чукчами. Мой пра-прадед в седьмом поколении был чукча, поэтому, моя любовница, еврейка, начальница отдела кадров, закон не нарушила, направив меня в чисто чукотский экипаж теплохода «Умка». Утром, одевая трусики, начальница сказала, что капитан-чукча в постели фригиден. На мостике какой-то странный. И действительно! Чукча-капитан втолковывал, что россияне, особенно русские, трусы.

– Чукча мудр, добродушен, мстить за анекдот не будет, как Джугашвили-Сталин. Про чукчей русские рассказывают анекдоты, про чеченцев нет. Боятся, однако, – раскуривая трубку, говорил чукотский капитан.

Чукотский теплоход «Умка» теснил встречный супертанкер слева. На тысячу пятьсот квадратных километров в океане нашлось только два судна. Эти два судна стремились столкнуться.

Приказав мне лечь на правую циркуляцию от сонного, идущего на таран супертанкера, капитан продолжил.

– Чукча по кругу как чеченец не бегает. Чукча по кругу побежал – все смеются. Чеченец побежал по кругу – никому не смешно. Расскажи анекдот про чеченца, тебе чеченец горло перережет. Сатирики управдомов, дворников, трусливых русских чиновников и прочих чукчей высмеивают. Про действующего президента, про глупое правительство, про тупые российские спецслужбы ни слова, трусы вы, однако, – выпуская дым в мою сторону, добродушно улыбаясь, выговаривал капитан чукотского теплохода.

Ходил я в море и в экипаже чистой еврейской нации. Русские матушку мою называли жидовкой. В немецком концлагере отца называли «юде», жид. Поэтому меня направили в чисто еврейский экипаж.

Помощником капитана еврейского теплохода «Франц Кафка» меня не взяли. Назначили на должность уборщика.

Как судоводитель поднимался на капитанский мостик, стараясь со штурманами еврейского корабля развить тему определения места судна по звёздам. Ставил точку на карте по Луне, по Солнцу с помощью секстана. Но ленивых моряков больше интересовал вопрос:

– Как сношаются ёжики?

Моряки-евреи с любопытсвом рассматривали секстан, определяя его цену. Спрашивали евреи, почему у секса и секстана один корень. Секс, цена секса евреев интересовали, секстан – нет.

Еврейские помощники и еврейский капитан развивали тему бизнеса, тему обогащения. Евреи советовали сексом с астрономией, с помощью сексуального секстана, заниматься дома, на крыше.

– Для определения места судна пользуйся американской спутниковой системой «Транзит», – учили меня иудеи.

– Посмотри на дисплей миникомпьютера, секстанолог! Видишь цифры? Это широта и долгота нашего судна, – наставлял русского недотёпу еврейский капитан.

– Не размахивай антикварным секстаном! Не маши секундомером, дурик, тебе под парусами ходить, – смеялись над консервативным штурманом иудеи, и гнали русского недоумка с капитанского мостика. Гнали вниз, драить гальюны.

Капитаном «Кафки» был махровый еврей по фамилии Флекенштейн, именем Изя. На палубе распоряжался старпом по фамилии Эйнштейн, именем Мойша. На трубе еврейского теплохода было изображено безобразное насекомое. Что примечательно, политического руководителя, комиссара – первого помощника капитана на еврейском судне не было. Евреи обходились без комиссара, всегда просили, чтобы их по отчеству не называли, обходились без отечества.

Евреи наладили гармоничную организацию труда, определённый распорядок жизни для экипажа. Распределили жизнь по минутам. Иудеи старались превратить членов экипажа в фантастических роботов. Платили хорошо, не жалели взяток для организации чековых премий экипажу.

В глаза и за глаза капитана Флекенштейна звали папой. Интересуясь, где капитан, старпом Мойша спрашивал: – Где папа?

Забегая вперёд, скажу, что меня списали с еврейского теплохода за то, что, разыскивая капитана, спрашивал у членов экипажа: «Где отчим?»

Флекенштейн-отчим заявил, что на судне будет новый порядок. Водку на борту пить запретил. Старпом Мойша поддержал реформы капитана. На судне установилась такая драконовская дисциплина, что моряки стали называть еврейский теплоход «Франц Кафка» – «Освенцим Ship».

На «Освенцим Ship» в 1978 году, по просьбе моих друзей из МИ-5, я тайно перевозил в рундуке немецкую путану. Проститутке на вид было лет тридцать. Перевозил продажную женщину из немецкого порта Бремерхафен в английский порт Гулль.

Про друзей из МИ-5 читатель узнает из главы «Как я стал предателем Родины». Засвеченная немецкая разведчица работала на английскую разведку, эвакуировалась в Лондон под видом немецкой путаны.

В каюте, в Англии, с проституткой сфотографировался, попросил автограф на карточку. Вместо автографа путана написала цифры и буквы. На фото с талантливой немецкой блядью начертано: 3-В-41 GRU. Представили её как фрау Floozy Flassoff. В Лондоне фрау Floozy Flassoff напишет гениальную книгу «Аквариум» о Главном разведывательном управлении (ГРУ) Генерального штаба Вооружённых сил СССР, где стыдливо промолчит об античеловеческих опытах ГРУ над психикой человека. В книгах фрау Floozy Flassoff ни слова не сказано о секретных дистанционных детекторах Правды, о вербовочной кодировочной нейро психофизике, которую ГРУ применяет десятки лет.

Примечание эксперта: кодировочная психофизика подразумевает собой современное нейро-лингвистическое программирование мозга. Архив ГРУ. В-Т7.

Боясь ГРУ, фрау Floozy Flassoff трусливо промолчит о противозаконном и противоправном опыте советской спецслужбы в области кодирования человеческого мозга и зомбирования личности. Floozy Flassoff расскажет об этом лишь своим новым хозяевам из МИ-5. Сотрудники английской службы МИ-5 сообщат о бесчеловечных опытах советских спецслужб над психикой человека Центральному разведывательному управлению – американскому разведывательному ведомству. Информация о жесточайшем нарушении прав человека дойдёт и до президента США, и до премьера Великобритании. И что характерно. Ни в Англии, ни в США в средствах массовой информации об этом не напишут ни слова, так как английские разведывательные ведомства МИ-5, МИ-6, также как разведывательные ведомства ФБР и ЦРУ Соединённых штатов Америки занимались и занимаются тем же самым. Противоправными действиями против собственных народов.

Простые люди планеты Земля не догадываются, что разведывательные учреждения их государств, как Сатана, залезают в души и составляют тайные моральными досье. Моральные досье составляются на основе портативных дистанционных детекторов правды и лжи. Человек не подозревает, что к нему залезли в душу и выявили все его грехи и страхи. На основе морального досье составляется нейролингвистическая программа, человек легко вербуется спецслужбами, превращается в зомби. По желанию представителя спецслужб, рядовой человек делает карьеру, или спивается. Или кончает жизнь самоубийством.

Римский папа знает, что Сатана – Спецслужбы государств залезают без спросу в души людей, но помалкивает Римский папа. Знает и помалкивает Патриарх всея Руси. Помалкивают еврейские и прочие религиозные мыслители. Религиозным деятелям плевать, что верующий или не верующий человек отнесён спецслужбами к представителям «высшей» или «низшей» расам. Президенты и спецслужбы подмяли под себя религиозных деятелей. Руководители религиозных течений сами являются представителями спецслужб.

Население Земли не знает, что оно безоружно перед подонками из разведки и перед прикрывающими деятельность всяких МИ-5, МИ-6, ЦРУ, ФБР, СВР, ГРУ, ФСБ, Моссад, и т.п., «любящих» свой народ президентами, премьерами, королями и Шейхами. На первом месте здесь лицемерный президет США Джордж Буш, сладкоречивый президент России Владимир Мутин и лживый английский премьер Томас Блер.

Мистер Виктор Суворов, он же Владимир Резун, он же фрау Floozy Flassoff мог рассказать об этом населению Земли…, но убоялся ГРУ. Не разрешили об этом писать и его новые английские и американские хозяева. Не разрешили рассказывать об этом мне, поэтому в 2005 году я окончил свою, подчинённую английским генералам разведывательную деятельность, и ушёл из МИ-5.

В дальнейшем, создавая гениальные книги о войне СССР с Германией, войне 1941—1945 годов, фрау Floozy Flassoff продолжит воспевать ГРУ. Гнилая разведка ГРУ в 1941 году могла пищать так, что эту военную разведку не слышали ни Сталин, ни начальник Генерального штаба Г.К.Жуков. Знаменитая разведка, воспеваемая её прихлебателями, позволит Гитлеру дойти до Москвы.

ГРУ через 46 лет после второй мировой войны, в мирном 1991 году доведёт до развала СССР. ГРУ в мирное время потеряет Советскую Армию, свой Генеральный штаб и продолжит старыми, беспомощными методами охранять Российскую армию и Россию.

С «Освенцим Ship» у меня связаны самые приятные воспоминания, так как где порядок, там хорошее питание и хорошая зарплата.

Хорошее судно «Освенцим Ship»! Но, если сказать прямо, и быть искренним, быть абсолютно честным, списали с него за пьянство. Списали, как считаю, несправедливо. В 1979 году, в начале апреля, в испанском порту Виго мы стояли без дела на отстойном причале. Отчим Изя разрешил прибывшим ко мне трём друзьям-морякам с судна «Очарованный странник», купить в городе и распить на борту «Освенцим Ship» бутылку коньяку. Прибыли мы из увольнения вчетвером, совершенно трезвые, неся на плечах всего одну, но огромную восемнадцатилитровую бутыль коньяку «Фунтадор». Пронесли бутыль мимо опешившего от такой наглости капитана и внесли ко мне в каюту, где с экипажем быстро распили. Изя с Мойшей смогли конфисковать лишь один литр и 46,875 грамма этого испанского коньяку-самогону.