Текст книги "Какого цвета страх"

24.11.2000
ФАМИЛЬНОЕ ЗЕЛЬЕ

Провинциальный фарс в трех актах без эпилога

(Рекомендовано ГУИН Минюста для постановок лагерной самодеятельности)

Сначала я бросил пить. Потом написал пьесу… Возможно, вы удивитесь: как эти два, ничуть не связанные между собой, события можно объединять? Очень просто.

Давно подмечено: человек, порвавший с алкоголем, испытывает наслаждение уже оттого, что подливает другим. Именно такое удовольствие испытал и я, когда поближе познакомился с водочными делами костромского губернатора. Сами по себе масштабы этих афер – завораживают…

Пьеса же, точнее, фарс – лучший способ описать всю эту театральную действительность. Ведь все мы давно уже стали зрителями и участниками одного большого фарса, который впору ставить в театре абсурда. Но никак в нем не жить…

Действующие лица:

Шершунов Виктор Андреевич, губернатор Костромской области, 50 лет.

Шершунов Андрей Викторович, его сын, 28 лет.

Шершунова Ирина Сергеевна, невестка губернатора, 26 лет.

Второва Таисия Викторовна, её бабушка, 69 лет.

Пупынин Александр Макарович, шурин (брат жены) губернатора, 35 лет.

Фоменко Игорь Валентинович, советник губернатора, 39 лет.

Чиновники, родственники, неизвестные, а также 800 тысяч жителей Костромской области.

Действие первоеЯвление 1

Губернатор Шершунов в своем кабинете сидит за столом.

На лице – выражение государственной озабоченности.

Напротив – чиновник.

Губернатор (задумчиво). Так что, говоришь: пьет народ?

Чиновник. Пьет, батюшка. На глазах спивается…

Губернатор выходит из-за стола, прохаживается по кабинету.

Останавливается у портрета Ельцина.

Губернатор. М-да… И так везде, даже… (кивает в сторону портрета). А если водку заставить работать на нас?

Чиновник. Виноват?..

Губернатор. Введем дополнительный налог на алкоголь. Хочешь продавать водку? Покупай наклейку с этой… Как его, пес!.. Ну, такая, переливается!..

Чиновник. Голограмма?

Губернатор. Во-во… А прибыль от наклеек – в казну.

Чиновник (шуршит сводами законов). Я, ваша светлость, конечно, извиняюсь, только как бы чего не вышло… Это, получается, двойное налогообложение. Есть ведь уже федеральные акцизы на алкоголь… Закон два раза деньги собирать не позволяет.

Губернатор (зло). Бумажная твоя душонка! О чаяниях народа думать нужно, а не обо всякой дребедени! Не для себя ведь стараюсь, для людей… Нам, наоборот, в Москве только спасибо скажут. И бюджет пополним, и контроль за качеством и оборотом алкоголя усилим…

Чиновник (подобострастно). Оно, конечно, Виктор Андреевич, вы человек государственный, вам видней.

Голос суфлера. В июле 98-го губернатор Шершунов подписал соответствующее постановление. Отныне весь алкоголь, продаваемый на территории области, должен был проходить обязательную сертификацию. Без наклеек с голограммами торговать спиртнымм запрещалось.

Явление 2

Тот же кабинет.

Перед губернатором навытяжку стоит кадровик.

Кадровик. Я насчет вашего нового советника.

Губернатор. Ну?

Кадровик. Осмелюсь доложить, проблемка имеется… Разрешите справочку зачитать?

Губернатор. Ну.

Кадровик (достает из папки бумажку, читает). Фоменко Игорь Валентинович, 61-го года рождения, уроженец Ленинградской области. В 94-98-м годах находился в федеральном розыске по запросу ГУВД Санкт-Петербурга на основании уголовного дела № 203038, возбужденного 9-м отделом РУОПа по статье 147, части 3 УК РСФСР 4 октября 94-го… 147-я – это мошенничество. От четырех до десяти с конфискацией…

Губернатор (передергиваясь). Да уж знаю!

Кадровик. Находясь в должности коммерческого директора ТОО «Столен Р.Р. Лант», Фоменко совместно с директором ТОО Белоусовым набрал кредитов у ряда фирм на общую сумму в два миллиона долларов.

Губернатор (мечтательно). Вот это масштаб!

Кадровик. 18 февраля 98-го года Фоменко был арестован. 14 августа освобожден под подписку о невыезде. Сейчас уголовное дело приостановлено, так как его подельник Белоусов скрывается в США…

Губернатор. Ну и чего?

Кадровик (жалобно). Виктор Андреевич, вы же его велели оформить своим помощником по экономическим вопросам… С такой-то биографией!

Губернатор. Ишь, какой быстрый! Тебе бы только сажать… Дай вам волю, всю страну в бараний рог согнете. Нет! Не позволим! У нас теперь правовое государство и демократия… А от Фоменко больше пользы, чем от всех вас, вместе взятых… Ты знаешь, какие важные для области задачи он решает?

Кадровик смущенно мнется.

Губернатор. Правильно – не знаешь. А Фоменко руководит НПО «Криптон». Он для нас голограммы делает и казну помогает пополнять… Вот и сын мой о нем хорошо отзывается, а сын у меня – насчет бдительности строгий. Чекист.

Кадровик (в сторону). Ага – чекист.

Голос суфлера. Окончив академию ФСБ, губернаторский сын Андрей Шершунов пару лет работал в областном Управлении контрразведки. Но после того как выяснилось, что разъезжает он на нерастаможенной «альфа ромео» с фальшивыми номерами, из ФСБ ему пришлось уйти.

Сейчас Шершунов-младший работает в другой спецслужбе – в областном Центре правительственной связи. Правда, на службе не появлялся уже последние полгода…

Губернатор. Ты чего там бормочешь?.. И вообще, занят я. Видишь – с документами работаю. Ступай себе.

Кадровик строевым шагом уходит.

Губернатор (возмущенно). Не дают, понимаешь, о стране позаботиться!..

Голос суфлера. Мы не знаем, как именно появился в Костроме гражданин Фоменко – бывший зек, а ныне преуспевающий бизнесмен. Но зато знаем, что он очень быстро сумел обаять и самого губернатора, и его сына.

Явление 3

На сцене – полумрак, поэтому зритель видит лишь силуэты двух мужчин. Они похожи на сына губернатора и губернаторского советника Фоменко, но кто эти люди на самом деле, сказать затруднительно.

Первый силуэт. …Мне идея нравится.

Второй силуэт. Все в наших руках. Вы создаете фирмешку…

Первый. Уже создали – ООО «Регион-контроль». Учредитель… хе-хе – областной фонд «Реформа и развитие». Папа – председатель попечительского совета фонда…

Голос суфлера. Попечительский совет фонда «Реформа и развитие» действительно возглавляет костромской губернатор. Впрочем, то, что Первый мужчина называет его папой, отнюдь не означает, что перед нами – Шершунов-младший. Губернатор – ведь родной отец для всех костромичей.

Второй. Супер! Это ООО… «Регион-контроль»… заключает с нами… то есть с НПО «Криптон» договор. Мы производим марки по одной цене, а продаем ООО по другой. Разница – нам в карман…

Первый. Можно ведь и в Костроме марки печатать…

Второй. Конечно. Поставим неучтенное оборудование – и вперед… Главное, чтобы деньги уходили на счета в Москву.

Первый. А если буча подымется? По закону, вишь, цены должна утверждать какая-то комиссия… Межведомственная, что ли…

Второй (поучительно). А мы им ни одного документа о себестоимости не дадим… Не боись, старлей! (Слышно бульканье.)

Первый. Э-э! Бутылка-то без голограммы…

Второй. Мы что же, сами на себе наживаться должны?

Голос суфлера. В апреле 99-го года постановлением губернатора коммерческая фирма «Регион-контроль» получила абсолютное право на реализацию голографических наклеек. Учредителем фирмы был фонд «Реформа и развитие», в котором губернатор возглавляет попечительский совет.

Наклейки «Регион-контроль» покупала у НПО «Криптон» по непомерно завышенным ценам. Все попытки отдела экономического контроля обладминистрации получить от «Регион-контроля» калькуляцию – сколько они на самом деле стоят – остались без внимания.

При отпускной стоимости 40 копеек марки отдавались предприятиям по цене 1 рубль 21 копейка (для местного алкоголя) и 2 рубля 07 копеек (для привозного).

Один только Костромской ликеро-водочный завод вынужден был перечислять в «Регион-контроль» по два миллиона ежемесячно. Несчастным же костромичам приходилось теперь переплачивать по два рубля за бутылку.

Явление 4

На этот раз – сцена залита светом. Перед нами – сын губернатора и советник губернатора. Оба взволнованы.

Сын. Ты подумай! Никогда не любил журналистов…

Фоменко. И название какое придумали поганое – «Пьяные делишки губернаторского фонда».

Сын. Да уж… Расписали красиво… Всю подноготную вскрыли…

Фоменко. Положим, не всю… Это во-первых. А во-вторых, ничего страшного пока не случилось… Ну подпишет твой папа новое постановление. Будет не ООО «Регион-контроль», а какое-нибудь государственное унитарное предприятие…

Сын. Думаешь?

Фоменко. Конечно… Я, пока в камере сидел, чтоб с ума не сойти, всякие комбинации разрабатывал. Эта – ещё не самая лучшая…

Сын (явно заинтересовавшись). Ну-ка, ну-ка…

Фоменко. Предположим, покупаем мы с тобой…

Занавес.

Действие второе

Голос суфлера. После того как в сентябре 99-го местная газета «Торговые ряды» написала об алкогольной истории, губернатор Шершунов срочно принял меры. Все полномочия «Регион-контроля» были переданы государственному унитарному предприятию «Костромарегион-контроль». Теперь никто не мог обвинить Шершунова, что деньги, вырученные от продажи наклеек, скапливаются в руках коммерсантов.

Правда, это ничего не изменило. Даже наоборот. Во-первых, цены на марки в очередной раз поднялись. Во-вторых, к алкоголю прибавилась и лесопродукция – её тоже обязали празднично украшать голограммами. Хочешь перевозить бревна или там елки новогодние? Покупай марку и клей на накладную…

А в-третьих, государственное унитарное предприятие покупало марки не напрямую, а через посредника – уже известное нам ООО «Регион-контроль».

Два миллиона рублей – ровно столько организаторы аферы продолжали класть себе в карман каждый месяц. Казна же не получала практически ничего.

Явление 1

Все те же лица – советник губернатора Фоменко и Шершунов-младший.

Сын. Ага, значит, жена моя будет в «Костромарегион-контроле» – тьфу ты, пока выговоришь, язык сломаешь – главбухом.

Фоменко. Именно.

Сын. И ещё мне машина нужна… Там два новых «жигуля» купили – «десятки»-универсал. Так я себе одну заберу.

Фоменко. Хозяин – барин.

Сын. Пусть она на учете стоит в этом… «Костромарегион-контроле»… А я на ней ездить буду… Или нет… Я ещё заключу с этим «контролем» договор аренды. Как будто я им машину в аренду сдал. Лишние деньги не помешают…

Фоменко (восхищенно). Орел! Выходит, ты в конторе берешь ихнюю же машину, сам на ней ездишь, и они тебе вдобавок должны доплачивать.

Сын. Ну.

Фоменко. Одно удовольствие работать с такими мыслящими молодыми людьми. Лучший цвет офицерства.

Сын. Премного благодарен.

Фоменко. Слушай, а чего ты за квартиру в Москве собрался покупать?

Сын (хитро улыбаясь). Это не я… Жена… В Одинцово. Общая площадь – 183 метра.

Фоменко. Ого!

Сын (хвастливо). Один ремонт – 40 тыщ баксов…

Голос суфлера. В марте нынешнего года на имя жены Шершунова-младшего – главбуха ОГУП «Костромарегион-контроль» – была оформлена квартира в подмосковном Одинцове (ул. Ново-Спортивная, д. 4).

Явление 2

Губернатор (обращается к портрету Ельцина). Видите, Борис Николаич, как получается. Стараешься, стараешься для людей, и вот… Сперва облсуд мое решение отменил. Теперь – Верховный. Говорят – незаконно двойным налогом зелье облагать. Налоговый кодекс не позволяет… (Озирается по сторонам)…

Я вам, как родному, скажу: это я ещё легко отделался… (Понижая голос.) Наклейки-то эти, с голограммами, вообще продавать нельзя. Их в налоговых инспекциях предприятиям выдают… Бесплатно… И никакие «Криптоны» печатать их не могут – один только Гознак… Но и это – ерунда… (Еще тише.) Тот «Криптон», что советник мой возглавляет – Фоменко, – и не «Криптон» вовсе. Настоящий «Криптон» ещё в 98-м реорганизовали. Называется он теперь – «Концерн „Российские защитные технологии“… Фоменко мой, вишь, старое название просто взял… Хе-хе… (Испуганно.) Только это, Борис Николаич, тайна. У меня скоро выборы… Не дай бог народ прознает…

Голос суфлера. В мае нынешнего года Костромской облсуд отменил постановление губернатора об обязательной «маркировке» бутылок. В августе Верховный суд это решение поддержал. Но наши герои не пали духом…

Явление 3

Жена Шершунова-младшего со своей бабушкой.

Бабушка (с сомнением в голосе). Прям не знаю… Ну, если надо…

Внучка. Очень надо!.. Тебе это ничего не будет стоить. Подпишешь пару бумажек, и все… Ну, бабуленька…

Бабушка. И как я прозываться буду?

Внучка. Учредитель общества с ограниченной ответственностью «Промышленно-финансовая компания».

Бабушка. Ишь ты! На старости-то лет…

Явление 4

Губернаторский сын и губернаторский советник Фоменко.

На столе – разложена карта области.

Фоменко. …Завидую тебе, дурашка… Вот что значит родиться в нужное время и в нужном месте…

Сын. Ты это брось… У нас, как говорит мой папа, все равны…

Склоняется к карте, Фоменко следует его примеру.

В этот момент они похожи на полководцев.

Фоменко. Итак, ещё раз повторим план операции… Заходим с тыла… Стягиваем силы… Прорываем оборону… Единым ударом захватываем объект…

Сын. Ты, прям, Кутузов…

Фоменко. Побываешь в камере – и не такому научишься.

Сын (испуганно). Чур меня!

Фоменко. Начнем, пожалуй, с Чухломского леспромхоза и Галичского леспромхоза. Затем перейдем к Волгореченскому домостроительному комбинату. А там – посмотрим…

Сын. И что, безо всяких конкурсов, аукционов?

Фоменко. Какие, к лешему, конкурсы! Берем предприятие. Банкротим. Покупаем в полцены. После перепродаем.

Сын. На кого оформим?

Фоменко. На «Регион-контроль». Фирма знакомая, родная. Потом передадим какой-нибудь структуре.

Сын. Есть такая: «Промышленно-финансовая компания»… Там моей жены бабка – учредитель.

Фоменко. Сколько ж у тебя родственников!

Сын (хвастливо). По всей земле! Подожди, я тебя ещё с дядей не знакомил…

Голос суфлера. Два крупнейших областных леспромхоза – Чухломский и Галичский – были искусственно обанкрочены год назад. Их имущество перешло к структурам, которые учредила фирма «Регион-контроль»: та самая, что спекулировала водочными наклейками.

В декабре 99-го оба леспромхоза были проданы за долги. Ни аукциона, ни конкурса не проводилось. Более того – достались они новым владельцам во много раз дешевле балансовой стоимости. (Галичский ЛПХ «ушел» за 1 миллион 300 тысяч рублей при балансе в 7,7 миллиона. Чухломский – за 6,2 миллиона против 28.)

А затем хозяйства отошли к некому ООО «Промышленно-финансовая компания». Учредителем её значится 69-летняя бабушка губернаторской невестки, а председателем Совета директоров – советник губернатора Фоменко.

Таким же макаром наши герои расправились и с Волгореченским домостроительным комбинатом. Все та же «Промышленно-финансовая компания» без каких-либо конкурсов купила его за 4 миллиона. Балансовая цена ДСК была в 11 раз выше – 43 миллиона…

Занавес.

Действие третьеЯвление 1

Шурин губернатора Пупынин и глава Костромаагроснаба

Мухин.

Пупынин (с достоинством). Знаешь, уважаемый, кто я?

Мухин. Никак нет.

Пупынин. Я, уважаемый, губернатору нашему, Виктор Андреичу, шурином прихожусь. Стало быть, он на сестренке моей женат… Пупынин – наша фамилия…

Мухин. Поздравляю.

Пупынин. Прослышал я, уважаемый, что поручено тебе ответственное задание – купить для крестьян наших трактора. Так вот: я тебе эти трактора продам…

Мухин (смущенно). Дак… Я как бы уже договорился…

Пупынин. Ничего страшного. Передоговоришься. Значит, есть у меня трактора – К-150 и МТЗ-1221… Для крестьян ничего не жалко – отдаю почти задаром. От сердца отрываю… Которые К-150 – по 655 тысяч 500 рубликов. А МТЗ – за миллион двести…

Мухин. Побойтесь бога. Они ж намного дешевле стоят! У К-150 – закупочная цена 15 тыщ долларов… Я узнавал…

Пупынин (строго). Ты чего – о казне, что ли, заботишься? Не надо… Есть кому позаботиться и без тебя! Губернатор сам знает, что делать.

Мухин (в сторону). Мало нам сынка губернаторского – так, пожалуйста, теперь и шурин нарисовался.

Пупынин (не слыша). Короче, уважаемый: бери трактора, и дело с концом. С губернатором согласовано… Ну?!

Мухин (сдавленным голосом). Точно согласовано?

Пупынин (возмущенно). Ты тово… Людям доверять надо…

Голос суфлера. Летом нынешнего года трактора марок К-150 и МТЗ-1221 были куплены втридорога Костромаагроснабом под гарантии областной администрации. В роли продавца выступила белорусская фирма – ООО «Эдас» (директор – гражданин Батаев).

Впору поверить в нечистую силу. Как выяснилось позднее, структуры с таким названием в Белоруссии не существует. По адресу, указанному в договоре продажи, находится… концерн «Белресурсы». Не значится в реестре налогового комитета и её директор, гражданин Батаев.

Только поезд уже ушел. Трактора куплены, распределены по хозяйствам. А денег от администрации Костромаагроснаб не получил до сих пор.

Явление 2

Огромная фотостудия. Многочисленные члены губернаторской фамилии фланируют по залу.

Первый родственник (шепотом). Видал, сынишка-то губернаторский будку какую наел.

Второй родственник. Одни мы, дураки, ложку мимо рта проносим… Вдруг Андреича не переизберут? Вот уж будем локти кусать…

Третий родственник (горделиво). А я вот лично свой бизнес начал.

Первый и второй (одновременно). Какой?!!

Третий. Коммерческая тайна…

В зале появляются новые родственники.

Первый. А это кто такие?

Второй. Пес их знает… Понаехало всякой шелупони…

Третий. Вон тот – длинный, троюродный брат по матери. Из Трускавца прикатил. Хочет автосервисы взять… А этот, с усами, сват покойного мужа его двоюродной бабушки. Отсидел. Теперь ресторанами будет заниматься.

Второй. А это что за старая ведьма? Ей, поди, в крематорий пора.

Третий. Ведьма собирается парикмахерскими заведовать… Не помню только, кто она. То ли тетка троюродной племянницы. То ли вторая жена первого мужа золовки тещи.

Первый. Да-а… То ли будет, когда из-за границы попрутся…

Явление 3

Входит губернатор.

Губернатор. Извиняюсь, дорогие родственники. Дела государственные задержали… Ба! Сколько же вас… Всех даже и не припомню… Вон ты, в картузе? Ты кто таков?

Неизвестный в картузе. Как же, Виктор Андреич, я ведь сынишка четвероюродной сестры племянника вашего. Никодим.

Губернатор. Ладно, ладно. Места всем хватит… Значит, так, дорогие родственники. Мероприятие нам предстоит ответственное. Будем фотографироваться для предвыборных плакатов. Пусть все увидят, какая у нас большая и дружная семья. Семья – это ячейка общества… Только вы это… Тово… Лица сделайте пожалостливее. Будто душа за Россию болит.

Голос из толпы. Это как?

Губернатор. Ну, скривитесь, как будто перепили вчера… Хе-хе-хе – нашей, с голограммами.

Фотограф. Внимание. Сейчас вылетит птичка.

Явление 4

Неожиданно в дверь вбегает очередной родственник.

Губернатор (строго). Почему опаздываем?

Опоздавший (тяжело дыша). Батюшка, горе-то какое! Ох, господи, еле успел…

Все вместе. Что?!!

Опоздавший. Все пропало! Дело против нас возбудили…

Губернатор. Что значит – против нас?

Опоздавший. И против вас. И против сынишки вашего. И против шурина – как его… Пупынина!

Губернатор. По какой статье?

Опоздавший. Всех и не упомнишь… Я на бумажку записал… 160-я статья – присвоение и растрата. 174-я – отмывание. 199-я – неуплата налогов. 285-я – злоупотребления. 286-я – превышение власти. 289-я – незаконное участие в предпринимательстве.

Голос из толпы. А насчет взяток ничего там нет?

Опоздавший. Вроде нет…

Гробовая тишина. Все замирают в оцепенении.

Голос из толпы. Допились…

Губернатор (растерянно). Вот она, водка проклятая…

Гаснет свет. Конец.

Ремарка автора. Каюсь: последнее явление от начала до конца является плодом моей фантазии. Никаких дел против губернаторской семейки в Костромской области не возбуждают и возбуждать не хотят. Власть губернатора Шершунова – поистине безгранична.

Именно поэтому в нашем фарсе нет эпилога. По крайней мере – пока…

А вот ещё один фольклорно-мифический персонаж – Константин Натанович Боровой.

Не буду скрывать: я не люблю Борового… Я, впрочем, не люблю и всех остальных своих героев, но к большинству из них отношусь если не с уважением, то хотя бы отдавая должное их размаху, наглости или смелости. Они – хищники, опасные, зубастые, сильные. Враги.

К Боровому же ничего подобного я не испытываю. Льва или волка уважать можно. А как уважать маленького зверька скунса, который, как известно, отражает нападки врагов тем, что резко портит воздух.

Впрочем, на скунса Боровой ни капельки и не похож. В моем сознании он, скорее, ассоциируется с другим животным – сытым, домашним котом. Та же улыбка, повадки, леность в каждом движении, мурлыкающий голос. Я даже вижу шерсть на кончиках его ушей…

Никогда не забуду, как я шел по Тверскому бульвару. Светило солнце. На фронтоне доронинского МХАТа вывешивали новые афишы.

Но я не видел ни солнца, ни театра. В моей груди клокотало бешенство. Клокотало, бурлило, рвалось наружу… Я снова и снова представлял себе выражение лица Борового, когда он делал ЭТО, как светился он от чувства безнаказанности и вседозволенности, как упивался им, и осознание собственного бессилия душило меня.

Еще я представлял, как ворвусь сейчас в кабинет к главному, как кину на стол заявление об уходе – картинно, высоко подняв голову, – и предвкушение этого мига вызывало во мне сладостную дрожь.

Не помню, как доехал до редакции. Главный сидел за столом, читая свежую верстку.

– Объясните, что происходит? – выпалил я с порога.

Он потер переносицу, удивленно воззрился на меня:

– Что именно?

– О чем вы договорились с Боровым? – Я кипел, как чайник на конфорке.

– Как договорились? – Главный решительно ничего не понимал. Я, впрочем, тоже.

– Боровой сказал, что никакого материала о нем не будет. Что вы ему пообещали.

– Ты что, с ума сошел? – Он посмотрел на меня так, как смотрят врачи-психиатры на только что поступивших пациентов. – Ничего я ему не обещал. Пиши что хочешь…

Из чайника, кипящего на конфорке, я разом превратился в сковородку, поставленную в раковину под холодную воду…

А после этого в редакцию приехал следователь прокуратуры. Обычно следователи к журналистам не ездят: вызывают их повестками. Но здесь ситуация была иная, и повод иной – не кто-нибудь, сам депутат Госдумы Боровой накатал в прокуратуру заявление. Он не оспаривал приведенных мной в статье фактов, не требовал посадить меня за клевету. Нет, он всего лишь просил наказать сотрудников Ярославской прокуратуры, разгласивших материалы уголовного дела.

«Вы же понимаете, – мямлил следователь, – депутатский запрос… Мы – люди подневольные… Чистая формальность…»

А я в который по счету раз пожалел, что не въехал тогда Боровому по физиономии. Это ж до какой степени надо быть подлецом, чтобы сводить счеты с безответными, слабыми людьми, которых ты сам же и поставил в позу «зю»…

…Мы встретились с Боровым года через полтора, на съемках «Пресс-клуба».

«Здрассти, – прошипел он со своей гаденькой кошачьей улыбочкой. – Как поживаете?»

«Без вас – прекрасно».

Константин Натаныч ещё раз улыбнулся. А полчаса спустя заявил, не мигая глядя в камеру, что Хинштейн (то есть я) за грязный пасквиль о нем (то есть Боровом) был премирован российскими спецслужбами поездкой в США…

По-моему, это уже не лечится…