Текст книги "Золотарь золотого дна и Петр Великий"

– Но откуда ты?..

– От верблюда, – перебил его Вовка. – Надо иногда дверь из квартиры не оставлять открытой. А я живу на той же площадке, если не помнишь, и пацаны мне поверят с полпинка, зуб даю!

– Продашь?

– В общем, если не хочешь, чтобы пацаны тебя зачмырили, верни для начала мой рубль, – философски задумавшись сообщил Володя.

– Ну ты и зараза, – проворчал Косой, но полез в карман и с кислой рожей протянул выигранный рубль.

Володя, не веря своим глазам, чуть ли не выхватил заветный рубль из руки приятеля, подкинул его вверх, поймал и сжал кулак:

– Ну, Валентин, орёл или решка?

– Орёл, – наугад сказал Косой.

– Не угадал! – глаза у Вовчика засветились лукавством. – Впрочем, если бы сказал «решка» – тоже не угадал бы.

– Почему?

– Всё очень просто, – Володя разжал кулак и показал монетку. Рубль в кулаке застрял меж пальцами и торчал ребром кверху. – Вот так надо. Я тебя научу, как нужные «орёл» или «решку» выкидывать, а ты меня обучи, как в «чику» монеты замазывать.

Идёт?

– Ну ты вааще клёвый парень. Я даже не ожидал.

Косой не без восхищения поглядывал на Володю, и тот понял, что именно сейчас в его жизни произошёл переломный момент, после которого всё то, что случилось раньше или должно было случиться, покажется нехорошим сном-страшилкой. И это благодаря знакомству с нужным человеком, который сам нашёл его в нужное время.

В жизни каждого человека случаются подобные происшествия, но то ли что-то не получается, как хотелось бы, то ли получается вовсе не как хотелось. А здесь и сейчас всё происходит, как в сказке. И причиной всему, Володя был уверен, послужило всего лишь знакомство с… а кем он всё-таки был этот Герман Агеев, человек ниоткуда? Не всё ли равно?! Главное, что этот новоиспечённый друг пообещал исполнение многих желаний, и эти желания уже начали сбываться! Такая дружба стоит того, чтобы ею дорожить.

А рубль Володе необходимо было вернуть потому, что его отчим Владимир Спиридонов, человек довольно свирепый, какими бывают все неудачники, всю свою свирепость срывал, естественно, на Вовке. Его попросили написать рапорт на демобилизацию в ВМС, где он служил раньше, за какую-то мелкую кражу. После этого Владимир Спиридонов устроился на завод жестянщиком, но воровать не перестал, поэтому их маленькая комната в коммуналке всегда была набита ненужным железом, о которое все спотыкались. Володя пытался высказывать свои возражения по этому поводу, но каждый раз получал хорошую трёпку, которая почти всегда заканчивалась побоями. И на теле мальчика зачастую одни синяки не успевали ещё исчезнуть, как от ремня и кулаков отчима появлялись другие. Мальчик естественно ненавидел этого ублюдка всей душой, но что он мог сделать против грубой мужской силы? Хотя… если верить новому знакомому, то очень скоро Володя станет настоящим самбистом. Но это случится, если случится, опять же, в каком-то далёком будущем, а деньги мальчику нужны были здесь и сейчас. Поэтому он стал подворовывать у отчима мелочь по карманам, а однажды в его старых ботинках обнаружил тайник под стелькой, где была отложена на «чёрный день» фиолетовая двадцатипятирублёвая денежка с профилем Ленина. Это были довольно большие деньги, и трогать их Вовка не решился, а вот когда он в заднем кармане брюк отчима обнаружил нормальный железный рубль, то без стеснения взял его «взаймы», чтобы

хоть что-то выиграть в «чику». Кто ж знал, что Косой обует его на этот рубль с полпинка?

Собственно, подворовывать Вовка стал довольно рано. Даже в школьной раздевалке он вешал своё пальтишко поближе к девчоночьим, потому что у тех частенько в карманах находилась какая-то мелочь, но с миру по нитке, а пацану на разживу хватало. Сейчас же Володю заинтересовало другое. Дядя Герман сказал, что мир завоёвывать надо страхом. Мальчик ещё не ведал, как и что надо делать для этого, но случай с Валькой Косым убедил его в правильности такого совета. Наплевать, что будут говорить одноклассники, учителя и названные родители. Главное, чтобы все боялись Вовкиных высказываний о чём-либо или же боялись потому, что все боятся связываться с этим неадекватным мальчиком. Правильно говорят: хитрости надо учиться у евреев – это тоже отметил дядя Герман, и, надо сказать, посеянные им зёрна упали на благодатную почву.

Глава 3

Ирина долго просыпалась в этот день и вставать ей попросту было лень. Сегодня никуда не надо бежать, никаких дел улаживать и не намечать совершить что-нибудь грандиозное. Или не грандиозное… Значит, можно и поваляться. Тем более, что завтра тоже никуда не надо было спешить и что-то важное или не очень совершать неукоснительно. Но солнечный лучик проник всё-таки сквозь жалюзи. Надо сказать, детство, проведённое в Мурино, приучило девочку к самым разным непогодным явлениям, включая и удивительные белые ночи. Но удивительными они были чаще всего только для туристов, приезжающих в Питер поглазеть достопримечательности города, пройтись по мосту «двенадцати яиц», добрести до Михайловского замка, чтобы на всякий случай посчитать количество букв, записанное на фронтоне, а затем, конечно же, съездить в Петергоф или просто прокатиться на моторной лодке по водам Северной Венеции. Да, именно так чаще всего величали Петербург сами горожане. Ведь нигде во всём мире нет таких уникальных архитектурных произведений посреди водных каналов, как в Южной и Северной Венециях.

Всё-таки надо было вставать. Кому надо – весёлому солнечному лучику или прекрасному летнему дню – неизвестно, только Ирина заставила себя подняться и побрести в ванную почистить пёрышки. Никаких неотложных дел на этот день намечено не было, поэтому Ирочка после завтрака надумала просто прогуляться по городу, тем более, что это ей всегда нравилось. Проходя по улицам с домами в три – четыре этажа можно было поразмышлять о таком принятом в то далёкое время градостроительстве, ведь каждый этаж планировался не менее трёх с половиной метров в высоту и более. Нигде в России таких зданий больше не было, разве что отдельные помещичьи усадьбы строились по таким же архитектурным излишествам и то по примеру Санкт-Петербурга. Причём каждое здание города было ничем не похоже на рядом стоящие. То есть можно было предположить, что во всём старинном Петербурге нельзя было найти

зданий-двойников, как нельзя отыскать одинаковых отпечатков с человеческих пальцев.

Двор встретил Ирину тихим ворчанием голубей, клевавших рассыпанные сердобольными бабушками хлебные крошки и удивительными свежими морскими запахами, которые попутные ветры донесли сюда из Маркизовой лужи. Вероятно, так она стала называться стараниями адмирала де Траверсе или потому, что там никаким морским судам было попросту не пройти – не известно. Но за восточной стороной Финского залива в народе прочно закрепилось это название. Говорили, что Маркизова лужа организовалась не просто так, но почему и когда это произошло – мнения расходились.

Размышляя таким образом, Ирина прошла арку, вышла на улицу, повернула по Гороховой в сторону Адмиралтейства и чуть не налетела на спешащего куда-то парня.

– Ой! – испуганно воскликнула Ирина. – Извините, пожалуйста!

– Нет! Это вы меня извините, – отозвался налетевший на девушку парень. – Я только что купил мороженое и размечтался его уничтожить, поэтому совсем не смотрел себе под ноги.

– И тут под шофёра бросается какая-то пустолайка, – ядовито ухмыльнувшись, отметила Ирина.

Она посмотрела на своего случайного собеседника оценивающим взглядом. Одет он был в стандартные джинсы, кроссовки и шёлковую чёрную рубашку. Такие стандартные, как уже определила Ирина, кроссовки и джинсы носило полгорода, а вот в чёрных шёлковых рубашках щеголял далеко не каждый. Поэтому девушка и уделила ему внимания немного больше, чем следовало.

– Во-первых, здравствуйте, Ирина! – неожиданно произнёс парень. – Во-вторых, примите, как знак извинения, это мороженое. Я для себя его покупал, но с удовольствием жертвую вам.

– Здравствуйте…, – рассеянно ответила Ира и машинально взяла в руку протянутое ей мороженое. – А разве мы знакомы?

– Ну, конечно, – хмыкнул парень. – Мы всегда проходим мимо того, на что хоть мимоходом следовало бы обратить внимание.

На вечеринке у Алексея Гилярова с месяц назад вы, мне кажется, обратили внимание на всех и на каждого мужчину, кроме меня. Видать, мордой не вышел или не дорос ещё до настоящего мужчины.

– А чем настоящие мужчины отличаются от обычных? – улыбнулась Ирина.

– Вероятно, от обычных голова болит, а от настоящих – кружится, – парировал её собеседник.

– Я, как женщина, могу подтвердить, что мужчины нам всегда приносят счастье. Только одни своим присутствием, а другие – отсутствием.

– Вот как? – поднял бровь её собеседник. – Тогда позвольте полюбопытствовать насчёт себя: какое чувство у вас возникает при общении со мной?

– Мы пока ещё знакомы без году неделя, – снова улыбнулась

Ирина. Но какое чувство может возникнуть, если для меня вы – ещё нераскрытая книга. Тогда хоть назовитесь как-то, а то мы уже беседуем как старые друзья, а я даже не знаю вашего имени.

– Дмитрий, – коротко представился парень и изобразил что-то вроде офицерского поклона даме сердца.

– Вот как? Имя хорошее, русское. Но соответствует ли оно его владельцу?

– Не знаю, – честно признался парень. – Говорят, что это имя греческого происхождения, в чём я сомневаюсь. Но всё равно должен быть верным, ответственным и никогда не подводить в трудной ситуации, соответственно расшифровке. А вот ваше имя гарантирует хозяйке стремление к чистой возвышенной любви и наличие аналитического ума, в чём я убедился ещё на вечеринке у Гилярова.

– Спасибо.

– А вы кушайте мороженое, кушайте. Не пропадать же подарку.

– Спасибо, – опять повторила Ирина. – «Ленинградское»! Надо сказать, вы с подарком угадали. Я с детства любила «Ленинградское».

– Сейчас доблестное начальство страны, я его называю «кремлядью», грозится изменить название даже нашего любимого мороженого, не говоря уже об остальном.

Кстати, вы просто гуляете или куда-то шли, а я у вас время отнимаю?

– Нет, никуда не спешу.

– У меня тоже сегодня есть остаток свободного времени. И я собрался его употребить для поездки на Котлин. Вы не против составить мне компанию?

– С удовольствием, – согласилась Ирина, уплетая мороженое. – Я была там с экскурсией ещё в школьное время, но, думаю, вам не надо говорить, что такое школьная экскурсия с «правильно» воспитанными экскурсоводами.

– Да уж, сам прошёл через эту гильотину, – хмыкнул Дмитрий. – Мало того, что название острова всегда тупо умалчивалось, дескать, остров всегда назывался Кронштадт и точка. Шаг влево, шаг вправо – считается за побег…

– Вот-вот, – подхватила Ирина, – все усиленно повторяют то, что положено. А что положено, когда и куда – не ответит никто. Но как мы поедем?

– Есть два варианта. Можно поймать такси, а второй – доехать в метро до «Старой Деревни», а оттуда – на автобусе.

– Меня почему-то больше второй вариант устраивает, – нахмурила лоб Ирина. – Просто в автобусе мне с вами, думаю, будет не скушно. Или как?

– А вот там увидим.

На том и порешили. Пока ехали в метро до «Старой Деревни», пока оттуда добирались на автобусе до острова Котлин, Дмитрий старался и выкладывал все свои исторические знания по этому вопросу, начиная с Маркизовой лужи.

– Вы думаете, восточная часть Маркизовой лужи существовала всегда? – задал он вопрос попутчице и сам же на него ответил. – Нет. Именно здесь существовала крепостная стена древнего города, от которой остались только крепость Кронштадт; Форт «Константин»; Форт «Александр I» (Чумный); Форт «Петр I»; Форт «Кроншлот»; Форт «Павел I»; Форт «Милютин»; Южный форт №2 «Дзичканец»; Южный форт №1; Береговой форт «Риф»; Береговой форт «Шанец»; 1-й Северный форт; 2-й Северный форт; 3-й Северный форт; 4-й Северный форт (форт «Зверев»); 5-й Северный форт; 6-й Северный форт; 7-й Северный форт; Форт «Обручев»; Форт «Тотлебен».

Вообще, остров упоминается во многих документах под разными названиями, например, Рычерт, Кеттусари, Риссерт и даже Реттусари. Поэтому нельзя точно определить, откуда пошло его название. Есть интересная гипотеза о том, почему остров Котлин получил своё название. В переводе на русский язык оно обладает значением, близким к слову «котёл», но и это предположение двусмысленно. Вас не удивило, почему я принялся упоминать все существующие форты? Всё просто. Уважаемому Западом царю herru99
  Herr (нем.) – Этот случай как раз и может выдать русского (к счастью, не всегда), говорящего, но не живущего в Германии. Речь идёт не только об армии, это слово – нормальное обращение к лицу мужского пола. К сожалению, русифицированное произношение абсолютно неверно. И дело даже не в исторической замене «х» на «г», тут понять и принять можно. Но вот неправильное употребление в смысле твёрдости-мягкости даёт такой забавный эффект. Дело в том, что в немецком языке слово Herr/господин/ произносится с твёрдым «х» и «проглоченным» «р», примерно как /хэ: а/. А вот наречие her/ здесь, сюда/ можно как раз и произнести мягко – «хе: а.


[Закрыть] Питеру не хватило бы десяти жизней, чтобы отстроить такое количество фортов, не говоря уже о городе. Дело в том, что именно в этом месте проходила крепостная стена великого портового города, служащего перевалочным пунктом для русских и иностранных купцов. Потом во время одного из потопов, которые засвидетельствованы изысканиями геологов и археологов, уровень воды Атлантического океана поднялся на семь метров, что в первую очередь сказалось на портовом граде, который назывался тогда по предположениям историков Винета. К тому же Винета и всем известная Венеция – это как два города-близнеца, потому что Винета очень походила на своего южного брата архитектурой многих зданий, изготовлением статуй, которые даже при нынешнем электронном оборудовании и современных станках повторить практически невозможно. Хотя любой экскурсовод уверит вас, что наши «крепостные крестьяне» при помощи только топора, зубила, водки и какой-то матери делали такие вещи, которыми мы – их потомки – можем только восхищаться и восторженно ахать. Что здесь было до Петра, так сказать, «великого», и что осталось – это отдельный вопрос. Если будет интересно, мы к нему обязательно вернёмся. А сейчас хотите послушать мои размышления о нашем городе?

– Конечно!

Ирина произнесла это с таким пафосом, что Дмитрий невольно улыбнулся. Знать, его неприхотливые мысли вслух упали на благодатную почву, и теперь всё, что бы ни сообщил собеседник, окажется для девушки интересным. Именно в такие моменты меж людьми проскакивает та Божья спасительная искра понимания, когда человек начинает просто верить человеку.

Осознав это, Дмитрий продолжил:

ВОТ ТАКОЙ ГОРОД.

Старинный город не Петра

и не совейского замеса,

где правят ультра-шулера

американских интересов.

О, сколько городу терпеть

пришлось от смут и от войнушек!?

Зарыт землёй почти на треть

от человеческих игрушек.

Мошенник мира – Монферан —

Александрийский столп не делал.

И так вся Русь дрожит от ран.

Земля давно уже вспотела

от всяких евро-панихид

под евро-шекельной войною.

Менора весело горит

над православною страною.

О, Град, жемчужина Руси,

пройдусь по улице Бассейной,

где дождик мелко моросит,

как вздох Прибалтики шутейный.

О, Град, столица из столиц

и ключ к истории истокам.

Познанье мира без границ,

или граница всем порокам?

Граница мира без границ

и допетровская громада.

И ленинградцев сотни лиц,

не пересиливших блокаду.

О, сколько храмов на крови!

Но хватит войн, разрух, лишений.

И город знаменем любви

стал для грядущих поколений.

Дима читал негромко, чтобы пассажиры автобуса не обратили внимание, однако впереди сидящий мужчина заметно навострил уши, прислушался, а потом на мгновение оглянулся, чтобы разглядеть декламатора. Ирина тоже посмотрела на Дмитрия и раздумчиво произнесла:

– Такие стихи никого не оставят равнодушным.

– Да нет, наверное, – хмыкнул парень. – Просто размышления о прошлом. Ведь без прошлого нет никакого будущего, как говорил Михаил Васильевич Ломоносов, а каким мы его воспримем – это зависит только от нас.

«Если хочешь своим, иль чужим навредить, постарайся историю их изменить. небывалых героев ты им сочини, настоящих героев забудь, отмени. Через время отроют твои сказки и ложь, всех героев забудут, не ставя и в грош. Похоронишь историю страны навсегда, без фундамента прошлого и нагрянет беда.»

– Это тоже твоё сочинение? – поинтересовалась Ирина.

– Конечно нет! – принялся отнекиваться Дима. – Это русский академик Михаил Васильевич Ломоносов. Только его стихи мало кто помнит. А жаль.

Меж тем автобус с нашими путешественниками свернул с Кольцевой автодороги на Кронштадтское шоссе, проехал мимо Кронверкского канала и высадил пассажиров недалеко от жилых домов острова на улице Ленина. Помещение, возле которого остановился автобус, было довольно экзотичное: длинная двухэтажная постройка, напоминающая Гостиный двор в Питере или небольшая его копия с таким же выдвинувшимся козырьком, который подпирали белые колонны. К тому же из этого здания неслась песня, как приветствие вновь прибывшим:

«Разнеслось Государево слово: – Защитим Петербург от угроз! И у юного града Петрова появился надёжный форпост…».

Эта песня действительно подняла настроение вновь прибывшим, тем более, что наши путешественники ехали не одни, а с ними в автобусе приехала какая-то очередная экскурсия.

– Хорошо здесь, – жмурясь, как кошка на солнышке, промурлыкала Ирина.

Морской воздух действительно был чист и свеж, сюда стоило приехать хотя бы только ради того, чтобы просто погулять и отдохнуть.

– Здесь самой главной достопримечательностью считается Морской собор, но мы, если позволишь, сразу пойдём и заглянем в Петровские доки, где строились довольно большие корабли для того времени, – вслух изложил план путешествия Дмитрий. – Не возражаешь?

– Конечно, нет. А где это?

– Самое интересное место начинается справа от Морского собора. Там существует, якобы, вручную выкопанный канал крепостными крестьянами под наблюдением тысячи стрелков Преображенского полка.

– Вручную? – удивилась Ирина.

– А как ты хочешь? – ответил вопросом на вопрос её собеседник. – По заключениям великих русских историков и летописцев Миллера, Шлёцера и Байера в России всё делалось и делается до сих пор только с помощью топора, зубила и какой-то матери, я уже говорил. Кстати, двое из этой троицы даже не знали русского языка, однако переписывали для нас русскую историю до мельчайших деталей. Но никто из нынешних котов-учёных не спросит: а где же «История Государства Российского», написанная самим Ломоносовым? Тут все разводят руками, дескать, сей труд сгорел при одном из пожаров Кремля, хотя Ломоносов никогда не был в Москве. Также сгорели или утонули труды Татищева и других истинно русских историков-летописцев. Зато переписанная масонами история существует поныне и нашим детям вбивают в головы «правду» о татарском иге, об убитом царевиче царём Всея Руси Иваном Васильевичем.

– Да, я помню, – кивнула Ирина. – Ещё в школе нас заставляли «изучать» картину Репина «Иван Грозный убивает своего сына».

– Вот-вот, – подхватил Дмитрий. – Что же ты хочешь, если детей огульно с детства приучают ко лжи? Кстати, когда наши антропологи при вскрытии царского саркофага Ивана Васильевича исследовали останки Государя и его сына, то никаких следов насильственной смерти царевича обнаружено не было. Более того, на останках царя и его сына обнаружено много следов свинца. То есть сам Государь и его сын были отравлены «лучшими друзьями» из любимого заграничного братства сатанистов-иллюминатов.

Беседуя, наша парочка подошла к величественному белоснежному Морскому собору. Храм действительно выглядел, как самый древний житель Котлина за счёт неприметных ухищрений древних архитекторов, про которые в более поздние времена строители уже не имели никакого представления. Обойдя храм справа, наши путешественники оказались на берегу искусственного бассейна, существовавшего в своеобразной ванне, выложенной крупными гранитными камнями. Обойдя бассейн справа, наша парочка повернула в сторону и оказалась на берегу довольно глубокого оврага. За ним виднелись очертания длинного канала, заканчивающегося крест-каналом. По дороге их обогнало несколько молодых парней, одетых по-спортивному, но никаких спортивных соревнований здесь просто не могло быть. Вероятно, это были такие же любопытствующие, пытающиеся своими глазами увидеть и познать секреты истории Государства Российского.

– Представляешь, здешнее строительство каналов утверждено Петром I в 1719 году по новому исчислению, – начал Дмитрий своё экскурсионное повествование. – Для строительства пригнали мужиков из Выборга, Пярну, Москвы и даже из Новгорода. И в это же время строится Петербург, закладывается Петергоф – надо же, практически вся Русь отстраивала эти места за каких-то десять лет. А здесь за первый год планировалось прорыть канал в 180 саженей длины, пятнадцать саженей ширины и две сажени глубины.1010
  Са́жень, или саже́нь (сяжень, саженка, прямая сажень) – старорусская единица измерения расстояния. В XVII веке основной мерой была казённая сажень (утверждённая в 1649 году «Соборным уложением»), равная 2,16 метра и содержащая три аршина (72 см) по 16 вершков. Во времена Петра І русские меры длины были уравнены с английскими.


[Закрыть] Но само строительство закончилось в 1752 году, только при Елизавете Петровне. Это уникальное гидротехническое сооружение протянулось более чем на два километра. В нём могло ремонтироваться или собираться сразу до десяти довольно больших морских судов. Но представляешь, вода в передовой Европе из доков, куда якобы ездил учиться Пётр, откачивалась в течение месяца, а здесь, так сказать, осушение корабля приводится за тридцать минут. То есть, как в обычной ванне, открыл пробку – вода вылилась.

– Фантастика! И это все придумал Пётр? – удивилась Ирина.

– А вот здесь сама разберись, – ухмыльнулся Дима. – В этих доках могут собираться до десяти кораблей одновременно. Причём длина корабля исчисляется до ста метров, а у Петра самый большой линейный корабль «Ингерманланд» числился длиной в сорок шесть метров. Но сейчас я тебе покажу ещё более интересную штуку. Только нам надо будет пройти краем обрыва возле стены по уже вытоптанной дорожке. Дело в том, не боишься ли ты высоты, а то представь: сорваться в овраг, хоть и не очень уж глубокий, но это было бы неприятно.

– Да, – согласилась Ирина, – приятного мало. Но ведь до нас здесь уже ходили такие же любопытные искатели приключений, значит, и мы проберёмся.

Так и получилось: с осторожными ахами и охами, с боязнью свалиться с кручи, наша парочка прошла-таки до конца тропы над обрывом, которая упиралась в другой каньон, но уже выложенный довольно большими фигурными плитами. Казалось, мастера древности выкладывали этот своеобразный орнамент специально для того, чтобы всеобщий рисунок, получившийся от этой выкладки, будил или путал воображение у смотрящих на него. Поначалу казалось, что выточенные плиты неправильных форм сложены по хотению какого-то тогдашнего футуриста-архитектора, но чем дальше человек всматривался в рисунок, тем отчётливее видел что-то таинственное, то есть открывал для себя новый смысл сознания.

– Ага, подействовало, – усмехнулся Дима. – Не ты первая, не ты последняя. Только заметь, что эти камни ничуть не похожи на тонкую керамическую плитку. Каждая часть этого рисунка – огромная гранитная глыба весом в пять-десять тонн. И такая стена построена всего-то для облицовки технического канала! Не надо ехать ни в какую Мачу-Пикчу. У нас своих античных прибамбасов предостаточно.

– Думаешь, это строилось в античные времена? – озадаченно посмотрела на него Ирина. – Как же такое может быть?

– Ну вот мы и начали добираться до сути, а то порой проходим мимо кричащих исторических артефактов, а глаза настолько замылены, что отказываются видеть и воспринимать очевидное.

– То есть как?

– А вот так! – Дмитрий снова указал на замысловатую кладку стены. – Так не обточить гранит ни на каком современном станке. Просто таких машин при нашем современном передовом развитии просто не существует.

– То есть, – перебила его Ирина, – возвращаемся к недавнему высказыванию «Старинный город не Петра»?

– Именно так! И только так! Мы здесь скоро дойдём до крепостной стены, которая тянется по городу длиной в несколько десятков километров. И там такая же история. Только камни стены не создают колоритный рисунок, как здесь, а собраны, будто огромный великан раскатал меж ладоней много-много кусочков пластилина, сложил их вместе, аккуратно обрезал стену с той и другой стороны, а потом эти кусочки застыли и превратились для нас в многотонные фигурные части общей стены. Во всяком случае, я бы представил всё именно так, потому что нигде в природе и даже в том же Мачу-Пикчу нет таких своеобразных сооружений. Кстати, стену-то и не разобрали только потому, что такие «кирпичики» ничем современным выковырять невозможно.

– Может быть, в древности у наших предков было умение разжижать гранит? – предположила Ирина.

– Ну да, я об этом же говорю, – кивнул Дмитрий. – Только не разжижать, а заливать гранитную смесь в опалубку и потом, когда камень застывал, он становился обыкновенным гранитом, только необыкновенно уложенном в таком не необыкновенном сооружении, как крепостная стена или эта техническая сторона гидросооружения. Причём, гранитных рудников поблизости не имеется, а этот камень чаще всего используется в строительстве городских зданий и даже мостовых. Не обращала внимания?

– Нет, я как-то не задумывалась. Сам сказал, что у многих глаза просто замылены.

– Ах, ну да, – улыбнулся Дмитрий. – Тогда, если мои наблюдения интересны, я могу показать под другим ракурсом наш город, а здесь сможем посетить ещё несколько фортов, которые тоже стоит посмотреть, чтобы создать для себя историческую картину прошлого. Ведь только у того человека есть будущее, кто бережёт своё прошлое. Осторожней!!

Этот крик вырвался у Дмитрия непроизвольно, потому как Ирина, заслушавшись рассказчика, пыталась перепрыгнуть с гранитного валуна на такой же валун, которые валялись здесь в разных местах. Но прыжок девушке не удался, и она в лучшем случае пребольно бы ударилась о камни, если бы Дмитрий проворно не подскочил к ней и не поймал бы её налету. Девушка инстинктивно схватила его руками за плечи, и они на несколько минут застыли так посреди каменных развалин. Парень непроизвольно встретился с глазами девушки, вздрогнул и даже чуть не оступился, но смог удержаться на ногах.

– Глаза их встретились, и они, конечно же, полюбили друг друга, – усмехнулась Ирина, вспоминая какую-то детскую сказку и тут же перефразируя её.

Этим она поставила своего приятеля в ещё более неловкое положение, но он не нашёл ничего лучшего, как просто поцеловать ухмыляющуюся насмешницу. Поцелуй даже немного затянулся, так как Ирина не хотела отталкивать кавалера. Собственно, он тоже не стремился отпускать попавшуюся ему в сети русалку. Волосы на голове девушки таили в себе странную смесь из запахов морских водорослей, лаванды, жасмина и морского ветра. Впрочем, ветерок запутался в причёске девушки только что и решил разбавить своим присутствием этот тёплый солнечный день, но неожиданно не смог вырваться из крепких рук подхватившего девушку мужчины-спасителя.

– Ну, может, ты всё же отпустишь меня? – подняла Ирина на него глаза. – Да-да. Конечно. Просто… – Что просто?

– Я посмотрел в твои глаза и удивился, – принялся оправдываться Дмитрий. – Мне показалось, что они сверкнули каким-то неземным светом.

– А если не показалось?

Судя по всему, Дмитрий от происшедшего почему-то сконфузился, хотя поцеловал девушку не просто так. Он явно нравился ей. И она ему. Недаром они оба непроизвольно перешли на «ты», даже не замечая этого. Ирине нравилось замешательство её друга, но она не собиралась потакать своему кавалеру. Уступчивость женщин всегда расценивается мужчинами, как полная безоговорочная победа, хотя всегда и везде выбор остаётся за женщиной. Девушке нравилось наблюдать, как триста тридцать три эмоции стараются ужиться в голове парня.

С её стороны никакого ответа на поцелуй не последовало: ни картинной девичьей агрессии, ни покорности смирения со случившимся. Именно это и обескуражило Диму, хотя он сам от себя не ожидал такой смелости. К тому же, этот огненный взгляд, который на сотую долю секунды увидел он в глазах девушки. Но… что случилось, то случилось. Или, как говорят в народе, что с возу упало, то не вырубишь топором. Психологи всегда с разных сторон рассматривают возникновение поцелуя, особенно когда этого ожидают обе стороны, только никогда и никто не старается учесть, что всё делается во имя Любви. Нет, вовсе не той, когда женщина и мужчина принимаются нетерпеливо срывать друг с друга одежды, а уже потом он обязан сказать, дескать, «ты такая необыкновенная» и «я тебя ни на кого не променяю!» А с её стороны – «у меня никогда таких великолепных мужчин не было и не будет, потому что я не хочу менять тебя ни на кого на всём белом свете!». Признаться, эти проходные фразы очень часто стали такими дежурными и часто употребляемыми, что в Божественную Любовь опять многие просто перестали верить, как это уже случалось миллионы раз на протяжении веков. Мало кто задумывается над самим понятием «Любовь». Действительно, а что это такое? Когда за любовь выдают стремление к безраздельному обладанию чем-то или кем-то, то часто этот искатель очень удивляется, когда слышит от своего предмета почитания и «любви» какое-то непохожие и даже чуждые его восприятию мысли. Тогда в голове сразу проскакивают досужие мысли: Ба! Да она (или оно) ещё и разговаривать умеет?! Но когда отметается прочь всё это никчёмное стремление осознания «моё-моё!» и вместо этого возникает цель, как, допустим, Христоцентричность мира, тогда человек уже не ищет что-либо для себя-любимого, а старается поделиться обыкновенной человеческой радостью. И, если эта радость находит место в предмете любви, то в ответ искатель получает много больше. Скажем, всё то, чем с ним могут поделиться, и у него голова начинает кружиться под волнами такого необыкновенного чувства.

На этот раз между нашими путешественниками возникла именно это чувство предоставить радость друг другу. Ни за что! Просто так. Вот отсюда и возникает настоящая Божественная Любовь, которая сможет и горы сдвинуть, и звёзды с неба достать, и планету перевернуть, если потребуется.

Ирина из-под полуопущенных век следила за своим парнем, но он, к счастью, вскоре справился со своим замешательством и решил ознакомить девушку с дальнейшими грандиозными планами, намеченными им на сегодня:

– Если ты не возражаешь, отсюда мы проедем по некоторым фортам. Мы попробуем высадиться на «Чумном форте», заглянем в форт «Павел I», посмотрим оплавленный кирпич на форте «Граф Милютин» и на некоторых других фортах.

– Зачем? – подняла Ирина глаза на своего личного экскурсовода. – Ты не подумай ничего нехорошего. Я действительно благодарна тебе за то, что ты притащил меня сюда. Мне это действительно интересно, но, может быть, перекусим где-нибудь и чем-нибудь, а то я уже проголодалась.

– Не вопрос, – кивнул Дмитрий и повёл путешественницу такими же непроходимыми тропами к выходу из «Петровских доков», которые, если были таковыми, прятал кто-то от глаз туристов за колючими проволоками, оградами и замками. Зачем?

Выйдя в город, Дмитрий уверенными шагами направился в сторону парка «Остров фортов», где на его окраине приютилось кафе «Венто ди кода».