Текст книги "Записки анастезиолога"

Жди меня (День святого Валентина)

Конец января, все отделение реанимации собралось у монитора, все смотрят интересную передачу «Жди меня». Не поленились, нашли в архиве запись пятилетней давности, скачали. На экране трогательный рассказ о встрече двух влюбленных, расставшихся почти полвека назад. История случайного знакомства в санатории на Черном море, романтические вечера, единственный (!) поцелуй в щеку и память о встрече на всю жизнь. Судьба разлучила на долгие годы, развела по разным странам. В студии первая встреча после разлуки, слезы, цветы. Оказалось, оба свободны, оба в старости одиноки. Звучит робкий вопрос, а может быть?.. Может. Любовь не знает границ. Невеста отправляется к жениху в Украину, навстречу своему счастью. Получает там, правда, легкий инсульт, но вернувшись – поправляется. Разве что при ходьбе немного подволакивает левую ногу. Поправившись, ждет жениха с ответным визитом. Третье свидание происходит у меня в реанимации. Сердце влюбленного не выдерживает ожидания встречи, инфаркт, тромбоэмболия. Понятное дело, возраст, лет уже под восемьдесят.

Нет, настолько сентиментальные люди в реанимации не работают, просто захотелось сравнить изображение на экране с оригиналом, понять, был ли он в здравом уме до болезни. Оригинал выглядит, конечно, похуже. Он лежит, привязанный к кровати, третью неделю на искусственной вентиляции легких. Но при этом в ясном сознании и производит впечатление человека, вполне довольного жизнью. Такое бывает. Еще бы, тебя кормят, моют, поворачивают, чистое белье, нет необходимости не только вставать, но даже напрягаться при нужде. Не жизнь, а сказка. Еще и аппарат за тебя дышит, самостоятельно дышать он пока не может, хотя порой проскальзывает мысль, что и не хочет.

Влюбленная старушка просит разрешения побыть рядом, садится у кровати, гладит любимого по голове:

– Дорогой ты мой человек! Доктор, скажите, а он говорить может?

– В принципе может, он же в сознании. Давайте попробуем.

Сдувается манжетка трахеостомы, ожидание ответных слов нежности. Слова приходят:

– Суки! Они меня тут голодом морят. Принеси пожрать!

Манжетка быстро надувается снова, хватит, на первый раз о любви достаточно. Старушке объясняется, что в зонд он ежедневно получает калорий более чем, ну а если хочет чего пожевать, то еще рано. Бабуля верит, но на следующий день тащит полные сумки с питательными смесями. Правда, через неделю признается, что потратила все сбережения, даже неприкосновенные, отложенные на похороны. Приходится объяснять, что перспективы на выздоровление не самые радужные, шансы встать на ноги тают с каждым днем. Для этого нужны и его усилия, а пока никакого желания с его стороны никак не обозначено. Так что не надо лишних затрат, необходимое он получает, захочет встать – встанет. А если нет – судьба, и тогда инвестиции в его здоровье крайне рискованны. Деньги могут еще пригодиться, если что, хоронить иностранца у нас удовольствие не дешевое, легче отправить на родину. Нет, пожалуй, пока не спросит, лучше ничего не объяснять, скоро сама догадается. Пусть побудут наедине, не будем мешать.

Глядя на них со стороны, задумаешься, а стоит ли вспоминать в таком возрасте свою старую любовь?

История грустная. За два часа до дня всех влюбленных сердце старичка остановилось. Запустить не удалось, жаль…

Доказательная медицина

В три часа ночи наблюдаю за ползающим по полу приемного отделения пьяным организмом, на вид лет тридцати. Жду, сможет он встать на ноги или нет? Встанет – вызовем такси, отправим домой, нет – придется держать до утра. Но, похоже, не встанет, выше коленно-локтевого положения планета Земля не отпускает своего питомца. Придется оставить до утра. Но время есть, еще есть надежда, поэтому сижу, наблюдаю, думаю о доказательной медицине. Что это такое – точно не знаю, но догадываюсь. На мой взгляд – занятие для тех, кому нечем заняться, но очень хочется ощутить себя причастным к миру науки. Вот и занимаются подтверждением давно общеизвестных фактов, разработкой каких-то классификаций, стандартов и алгоритмов. Поскольку делать мне в данный момент тоже нечего, считаю, что надо приобщиться и мне, исправить одно серьезное упущение. Безобразно слабо, отвратительно у нас развита классификация алкогольного опьянения. Общеизвестно, делится оно на три степени тяжести: легкое, средней тяжести и тяжелое. Ну это понятно, на три у нас традиционно делится все, даже неделимое, от поллитровки до единого бога. Но каждый перебравший субъект ведет себя по-разному, есть в опьянении каждого свои индивидуальные черты, свои формы. Вот они-то как раз и не отражены в классификации. Их не загонишь в жесткие рамки действующего разделения на степени. В одном и том же градусе один субъект ведет себя тихо, другой весел и благодушен, третий агрессивен. У кого алкоголь в первую очередь действует на мыслительную сферу, человек, к примеру, становится способен на поступки оригинальные и необычные в трезвом виде, у кого страдает сфера восприятия. У одних на первый план выступают мозжечковые расстройства, нарушается координация, у других – пирамидные, двигательные функции. И все это никак не находит отражения в диагнозе. Надо исправлять.

Предлагаю отмечать в диагнозе не только степень как дань традиции, но и форму алкогольного опьянения. А в качестве терминов за основу взять старорусские, известные издревле, необычайно точные определения. Такие как: будучи навеселе, выпивши, накушавшись, пьян до изумления, пьян до безумия, пьян в дугу, в стельку, и подобные им, все сразу не припомнить. И главное – сразу становится понятно, как алкоголь действует на того или иного субъекта. Например, определение «навеселе», «выпивши», говорит о начальных стадиях алкоголизма, когда индивид еще может остановиться в процессе питья; «пьян до изумления» четко характеризует нарушение процесса восприятия, человек смотрит на мир удивленными глазами, как бы познавая его заново. Упоминание «пьян до безумия» не оставляет сомнений в агрессивном поведении гражданина. Характеристика «пьян в дугу» интересная, но, к сожалению, ныне редко встречающаяся форма, быстро переходящая в следующую стадию, «пьян в стельку», типичный пример мозжечковых нарушений, несимметрично нарушенного мышечного тонуса. Человек при этом типе изгибается дугой в какую-нибудь сторону, совершенно игнорируя законы притяжения. А голова, голова порой еще способна рационально мыслить.

Вот мой посетитель, к примеру, подходит под определение «приполз на бровях». Наш рентгенолог, выпив, становится незаметным для окружающих, можно зайти в его кабинет и не заметить его спящим в кресле. Думаю, про таких, как он, придумана фраза «пьян в дымину», человек, как дымок, растворяется в окружающей атмосфере. Короче, работа титаническая. Предстоит собрать воедино все выражения на данную тему, систематизировать, дать определения. Но сомнений никаких нет, труд вознаградится.

Женский роман

1

Санитарку после пива понесло на разговоры про жизнь.

– Да я же всю жизнь въябывала как папа Карло. На каждую свою свадьбу сама зарабатывала. Все ж хотелось красиво. Фата, медовый месяц, хуе-мое. А только официально я замужем была четыре раза.

– ?

– Да первый-то муж очень хороший попался, образованный, весь такой положительный, не пил, не курил, только вот куражу в нем было маловато… Долго он со мной не выдержал. Зато у второго куражу было до хуя. Настолько до хуя, что через месяц я от него съебала на съемную квартиру, а еще через месяц эта квартирка сгорела на хуй вместе с домиком. Он от меня скрыл, что у него за плечами три ходки. С последней отсидки вышел, оформил фиктивный брак, фамилию поменял, чистый паспорт. Я встречаю соседку, а она меня и спрашивает, как же я с таким уголовником живу. А я и ведать не ведаю. Решила у него спросить, за что же ты, милый, в тюрьме-то сидел. Тут-то его и переклинило. Взял берданку со стены, от кого-то из моих отцов осталась, и давай нас с ребенком гонять по поселку. Вот я от него и съебалась в том, что на мне было. Так он, падлюка, все мои вещи, обувь аккуратно топориком порубил, сложил мне под окнами, да и поджег. Домик-то деревянный был, сгорел к ебаной матери. Тут он снова сел, видать, в тюрьме и сгинул, больше я про него не слышала.

Каким третий был, я так и не поняла. Вроде куража было в меру, с друзьями любил посидеть, в баньке попариться. Вот только банька-то у нас по-черному топилась, царство ему небесное. Так и сгорел с пятью друзьями. Тут я думаю: все, на хуй. Годы идут, пора и на покой. Надо срочно искать такого же, как первый. Нашла. Не пьет, не курит. Правда, неделя уж, как со мной не разговаривает. На диване спит в зале. Ну, это после того, как я домой из гостей шла, должна была в пять дома быть, а где была до вечера – не помню. Помню, что в одиннадцать в свое окошко лезу, а ребенок соседский мне стремянку держит. Ключ я свой сломала пополам, видно, где-то еб…сь. Ребенок-то у меня в квартире на ключ был заперт, он один дома боится оставаться. Но ничего. Помиримся. А то он говорить много стал, работает, понимаешь ли, тоже кормилец нашелся. Денег, говорит, не дам. Я ему как-то сказала, не п…и. Деньги нужны будут – и без тебя заработаю. Ты не смотри, что мне уже под сорок. Пиздой приторговывать уже поздновато, но любовника-спонсора я еще себе найду. Притих с тех пор, о деньгах не заикается.

2

Да это все наследственность у меня хуевая. Маман моя всю жизнь пила запоями. Месяц пьет, два, три. Все пропивала, вещи, мебель, квартиру продаст, пропьет. Приползала ко мне вся в ссаке и блевотине. Потом выходится, снова работает, зарабатывает, квартиру купит, замуж в очередной раз выйдет. Откроет какое-то дело, то магазин, то жилконтору организует. Потом смотришь – тормозить стала. Значит, скоро запой. Опять все пропивает. Сейчас-то решила завязать. Десять лет – ни капли. А вот все ее мужья запоев не выдерживали. Их официальных было штуки четыре при моей памяти, а неофициальных штук двадцать пять. Так что отчимов у нас было как яиц в корзине. Мы их с братом и по именам перестали запоминать. Только начнешь повторять, как дядю зовут, так он вместе с маманей в запой, глядишь, через месяц он уже на полу хрюкает, а потом и приберется. Скольких мы вынесли, и не сосчитаешь. И главное, лет с девяти каждый хотел меня растлить. Ну то есть выебать. Я когда мамке об этом говорила, та еще меня же и пиздила. Не ябедничай, говорит. Так приходилось самой отбиваться. Одного табуретом по голове ебнула, череп раскололся. Помер, наверное. Не знаю. Меня тогда к бабушке срочно отправили, чтоб не болтала чего лишнего. Дело замяли, вроде как сам упал.

Только с последним мужем я ее из дома выгнала. Жили они тогда на Кольском. Вдруг получаю телеграмму: «Встречай, приезжаем тчк Семеновы». Кто такие Семеновы – понятия не имею, но пиздой чувствую, быть беде. Пошла-таки на вокзал. Приезжает моя маман с новым хахалем. Она теперь, понимаешь ли, Семенова. Все, гады, пропили. Выручай, дочурка. Год у меня жили на кухне, ну квартира была однокомнатная, двое детей, спать негде. Так хоть бы срать выходили в туалет. Засрали мне весь пол, на кухню не зайдешь, детей не покормить. Выгнала я их. Иди ты на хуй, маманя. Они у меня под дверью еще год жили в коробке от холодильника. Ходила, сука, пьяная по поселку, жаловалась, какая ее доченька блядища, родную мать на улицу выгнала. Ну, как последнего мужа схоронила, с тех пор завязала. Уже десять лет не пьет. Купила я ей тогда домик в Тверской, подальше от железки, живи, мама, навещай внуков пореже.

3

Чего-то стали в последнее время травмы преследовать, то колено сломаю, то руку. Не иначе – согрешила. Решила в нашу церковь сходить. Поставила свечку у Пантелеимона, постояла. Вдруг сзади голос такой низкий:

– Православная?! Почему креста нет?

Я аж вздрогнула. За спиной стоит батюшка, в полном облачении. Даже не сразу его узнала. Не сказать, что пьян. Благостен.

– Да вот, батюшка, крестик мой вместе с мужниным лежал в одной коробочке, муж погиб, а теперь какой из них мой, не знаю.

– Горе. Оба приноси, освятим. А ныне-то замужем?

– Замужем, святой отец.

– Венчана?

– Да нет, не могу. Четвертый брак.

– Господи помилуй, что ж так?

– Да все мужья слабые попадались, то помрет, то в тюрьму сядет.

– На исповедь тебе надо, дочь моя.

– Да не могу я на исповедь, святой отец, это же причаститься надо, потом месяц не грешить, а как я при своей-то работе без сквернословия.

– В больнице, что ли, работаешь? – почему-то спросил батюшка.

– В больнице.

– Врач или медсестра?

– Да санитарка я, батюшка.

– О! Это богоугодно.

Тут вспомнила, лежал он у нас, ну помните, с головой разбитой. Который после проповеди прямо с крыльца церкви пьяный ебнулся. Видно, тут решил шары подкатить, не иначе.

4

– Да нет, ты не смотри, что глаза красные, вчера не пила. Новый год нормально прошел. Ну посидели мы 31-го после дежурства чуток, я сразу домой. Семья ждет. На работе мы же только по чуть-чуть, вы не думайте. Домой поехала, взяла, правда, баклажку пивка. Два и пять, крепкого. В электричке время скоротать, а то ведь засну. Всю ночь из-за этих козлов пьяных мы почти не спали. Все обосрались, полночи их мыть пришлось. В тепле меня маленько развезло. Стоп, думаю, хватит. Надо до дома по-быстрому добираться. Сын старший с женой должен на Новый год прийти. Женился в этом году. К весне вот внуков обещали подкинуть. А чего ты так на меня смотришь? Да, старшему моему уже двадцать шесть. Я ж родила его в тринадцать. Во дура была. Только на пятом месяце поняла, что залетела. Вся в слезах к мамане. А ей похую. Она тогда с очередным хахалем своим в штопоре, ей не до меня. Пришлось рожать. Это сейчас-то привыкли, а тогда в диковину, меня чуть из школы не выгнали. А маман моя все по деревне ходила, кричала, что дочь у нее блядища, принесла высерка. Ну, это ничего. Все равно на мне младший братик висел, почти с рождения я сама его воспитывала. Ему тогда пять было, помогал мне с маленьким. Где один, там и двое. А так сынуля у меня хороший вырос. Институт уже год как закончил. Работает. Плохо одно, фамилию ему дали по моей матери, какую там она в то время носила. Я этого дядьку-то и в упор не помню.

Ну короче, решила – пойду от электрички через лес. Там километра на три до нашего городка дальше, чем через поселок. Зато быстрее получится. В поселке все знакомые. Там глядишь – во дворе шашлыки жарят, зайти зовут, у магазина наверняка кого встретишь. Ну и понеслась. Так и до дома можно не дойти. Сам знаешь, пьяная женщина – пизде не хозяйка.

Ну а Новый год встретили, гостей проводили. Тут-то я оторвалась. Гулять пошли с соседкой. Помню, с подругами у магазина какого-то мужика пиздим, водки там нам не продают. Короче, как домой попала – не помню. Помню, лезу по лестнице к себе в окно на второй этаж, а ребенок соседский лестницу поддерживает. Ключ где-то потеряла, дура.

Ночью проснулась, огляделась по сторонам – вроде дома. Крадучись на кухню пробираюсь. Сушняк пришел. Смотрю, а мой сынуля младший на телефон смотрит и повторяет: «Будь счастлива, мама».

Это я ему, короче, на Рождество телефон подарила. Там на экранчике Красная площадь или что-то там еще поставить можно. Так небо там от времени суток цвет меняет. Если день, солнце светит, ночь – луна и звезды падают. Меня сынуля спрашивает, а почему звезда падает. Я ему объясняю, что когда увидишь – звезда падает, надо желание загадать. Сбудется обязательно. Так это он такое желание загадывает. Как мне хуево стало… Я, сука ебанная, домой чуть живая приползла, нажралась до усрачки, а он мне счастья желает. Будь счастлива, мама. Не поверишь, до утра проревела. Это у меня не от пьянки глаза красные. От слез. Вчера ни грамма не пила.

Жаль, что вот с последним мужем у нас общих детей нет. Ну ничего, это пока. Падлой буду, до весны даже пива в рот не возьму. К концу года рожу еще раз, напоследок. Дочку хочу. А то каждый месяц от тоски матка обливается слезами кровавыми. Обещаю.

Министр

Новый глава областного здравоохранения, ныне называемый «министр», инспектировал свое хозяйство. Нелегкая занесла его к нам в деревню. Странно, но наша богадельня ему понравилась, сдержанно похвалил. Большие у вас перспективы, говорит, будем развивать. На вашей базе создадим, организуем… Дальше шел план строительства Нью-Васюков и переноса всех городских клиник в наш поселок. Главврач очарован: «Смотрите! Видите, какое у нас будущее? А все благодаря кому? Можете не отвечать. Всем вам и так понятно. Посмотрите, сколько нам пообещали: оснастить четыре операционные, открыть противошоковую палату, расширить реанимацию. Ну и ставки соответственно. Заметьте, только нам обещали, никому больше. А вы? Вам бы только жаловаться и постоянно что-то требовать». Не удержался от комментария на тему, что, выполняй я в жизни все свои обещания, большую ее часть бы провел в тюрьме за многоженство и за нанесение тяжких и менее тяжких телесных повреждений. Посмотрим, хорошо, если больницу вообще не закроют. Получил очередное предупрежденье: «Смотрите, договоритесь вы!»

Вечером позвонил напарник. Заболел, откапывая накануне машину из сугроба. Где-то попал в ДТП. Завотделением выпил водки и улетел в астрал. Обещал вернуться только утром со светлой головой. О замене позаботиться забыл. И на всю больничку, на все будущие четыре операционные, две противошоковые палаты и реанимацию на двадцать коек остался всего один анестезиолог. То есть я. И как ни странно, было у меня время прикинуть новое штатное расписание. Получилось, что при таком раскладе мне будет достаточно работать один раз в месяц. Получить тысяч 20–25 за одно дежурство и отдыхать. Скорей бы…

На что способен человек

На что способен один человек? Обычный мальчик с легкой олигофренией, восемнадцати лет, который не учится, не работает. Зачем? Родители обеспечивают благополучное существование. Думаете, ни на что не способен? Да нет, способен на многое. Около полусотни взрослых людей может поднять ночью, может заставить не спать до утра. Достаточно всего лишь прокатиться с подругой на мопеде. В итоге обеспечены работой сотрудники ГАИ, «Скорая», дежурные врачи больницы, нейрохирурги. Подняты с постели родители, вызваниваются какие-то знакомые профессора, приглашается священник. Стайка вызванных профессоров-консультантов толкается у дверей реанимации, требует пропустить для осмотра. Помощь светил отвергается с порога, священника просят подождать.

И делать-то, собственно, ничего и не надо. Родители в отпуске, в Италии бархатный сезон. Загородный дом в полном распоряжении, сторож спит, прислуга ушла домой. Кто о таком не мечтал в молодости? Лично я мечтал. И не воспользоваться ситуацией просто смешно. Приглашена подружка. Протоплена сауна, продегустированы напитки из домашнего бара. Неожиданно, поругавшись на курорте с супругом, возвращается маман. Конец идиллии. «Чтобы я эту шалаву тут не видела! Пошла вон!» Парнишка просит ключи от машины, отвезти подругу домой. В гараже целый автопарк, два автомобиля, квадроцикл, снегоход и газонокосилка. Выдать ключи маман отказыватся, и резонно, ребята навеселе. Ничего, девочка из простых, дойдет пешком, ну а если трахнут ее по пути ночью в поселке, невелика потеря, не впервой. Парнишка находит выход, запирает матушку в коттедже, закрывает снаружи железные ставни. Без ключа удалось завести только мопед. Жаль, не так он рассчитывал прокатить подругу, хотел на родительском «Лексусе».

Через пару километров на дороге поворот. Замерзшая лужа, столбики ограждения. Скользко. Один из столбиков впечатывает внутрь черепа теменную кость. Девчонку выбрасывает в кювет, девочка отделывается переломом голени, повезло.

Пришлось самому брить мальчугану голову, доверить сестрам не решился. Череп больше напоминает сгнившую тыкву, проваливается при прикосновении. Неприятный хруст костей под пальцами. Вместо мозгов каша с осколками костей. Шесть часов операции. Артель «Напрасный труд». Нейрохирург оправдывается:

– Ну понятно, понятно, тут делать нечего, но только я же не могу так просто написать в истории одно слово – пиздец, и ничего не делать.

Чудо: удается живое еще тело снять со стола.

Матушка, узнав о беде, подружка сына догадалась позвонить, спускается по веревке со второго этажа. Вывих стопы – мелочь. Собравшаяся у дверей реанимации родня бросается с вопросом:

– Ну как он, что с ним? Чем помочь?

Папаша под утро прилетел из Италии, у мамы под глазом появился свежий синяк. Спрашиваю, не нужна ли помощь ей самой, пока нейрохирург не уехал. А чем помочь? Идите, сходите в церковь. Могу священника пропустить. Сразу сказать правду? Вся правда выражается одним словом, которое не решился написать в истории нейрохирург. Зачем-то пытаются засунуть в карманы деньги. Папаня оказался реалистом:

– Доктор, короче, я все понял, но хотя бы за то, что вы с ним всю ночь работали, вот возьмите, по пути приобрел. С утра по рюмке, не повредит.

Протягивает бутылку виски двадцатилетней выдержки. Тут отказаться грех. Обещаю, что после работы непременно. Тем более повод есть, завтра национальный шотландский праздник, день рождения Роберта Бернса, виски как нельзя кстати. При наличии бутылки виски отмечаю всегда.

На третий день сомнений не остается, наступила смерть мозга. Вокруг тела вьются стервятники-трансплантологи, облизываясь, ждут команды. Еще бы, такая добыча. Здоровый парень, пострадала только голова. Мечта. Понимаю их проблемы, количество пересадок падает из года в год. Вся надежда остается только на мотоциклистов. В машинах ремни безопасности часто калечат тело, рвут печень. Пострадавший становится непригоден в качестве донора. Но пока родители дежурят у дверей, никто не рискнет разобрать сына на запчасти без их согласия. Обещаю поспособствовать, поговорить с родителями. Но те быстро поняли, о чем речь, стоило сказать о смерти мозга. Согласия на забор органов не дали. Жаль, могли бы спасти двух-трех человек.