Текст книги "Полное собрание впечатлений"

Напутешествовались!

Я мчусь через всю страну по прекрасным дорогам без единого пересечения. Очень хочется домой, ведь мы уже целый месяц путешествуем…

Навстречу опять пролетают рефрижераторы из Советского Союза. Я приветственно сигналю и радуюсь, услышав ответное приветствие… Дочка Маша теперь уже не посмеивается надо мной – она тоже соскучилась… Давно мы дома не были. Очень хочется домой!..

Переночевав в Варшаве, рано утром мы поехали дальше. Варшавские улицы напоминали клумбы: все прохожие, взрослые и дети, несли цветы. Это было двадцать шестое мая, День Матери. Маленькие школьники вручали цветы мамам, мамы поздравляли своих мам, мамы мам дарили букеты бабушкам этих школьников, а бабушки возлагали цветы на могилы своих мам. Прекрасный День, прекрасная традиция!.. Хотелось только посетовать на то, что нет Дня Папы, но оказалось, что он тоже существует – 23 июля. В этот день папам говорят добрые слова, дарят сувениры, подарки… Надо запомнить и ввести этот праздник у себя в семье!

Подъехав к шлагбауму у нашего контрольно-пропускного пункта, резко остановились. А не остановиться было невозможно: мы по самые дверцы очутились в огромной луже. Уже две недели стояла изнуряющая жара, ни одного дождя, вокруг всё было выжарено и пересушено – откуда взялась эта лужа, где брали воду чтобы её наполнить – это секрет нашей великой и могучей страны, для которой нет ничего невозможного!..

Поднялся и опустился пограничный шлагбаум, осталась позади таможня, и мы выехали на Брестское шоссе. Нарушая дорожные правила, я мчался более ста километров в час, а впереди машины опять бежал всё тот же вездесущий рыжий пес и, выстрелив хвостом в небо, салютовал нашему возвращению.

Двадцать лет спустя

Перечитав эту главу, обнаружил, что в прошлый раз ничего не рассказал о Тамаре, жене Вольфа. Исправляю этот просчёт сейчас.

Тамара и Вольф – очень красивая пара: оба рослые, стройные, элегантные. Но полные противоположности. Он из семьи чистокровных немецких аккуратистов, она, смешанной русско-тунгусской крови, не приученная к порядку, обаятельная в своей безалаберности.

Будучи у них в гостях, мы уже тогда наблюдали за вспыхивающими конфликтами.

– Тома, почему ещё не накрыт стол – я хочу обедать.

– В двенадцать дня?!.

– Да, я хочу в двенадцать: я так привык.

– Отвыкнешь. Нормальные люди обедают в четыре.

– Мой дед обедал в двенадцать, мой отец обедал в двенадцать и я тоже хочу обедать в двенадцать!

– Нечего повторять их глупости – учись обедать в четыре.

Вольф уходил, рассерженно хлопнув дверь.

– Тамара, – спрашивал я, – почему ты не кормишь его тогда, когда ему хочется?

– Потому что это глупости! Я его отучу от этих бюргерских привычек! Будет есть, как все нормальные люди!

В комнатах всегда царил лёгкий кавардак, одежда была разбросана по диванам и стульям. Когда мама Вольф, рафинированная аккуратистка, заглядывала в их одёжный шкаф, она тут же превращалась в соляной столб от ужаса.

– Ну, что мне с ней делать?.. Что?.. – стенал Вольф.

Я успокаивал его:

– Радуйся, ведь не каждому так везёт: к тебе в дом влетел Тунгусский метеорит.

Естественно, постоянные стычки сократили их семейную жизнь: Вольф ушёл из семьи, женился на другой, купил дом в каком-то маленьком городке и переехал туда на постоянное жительство. Тамара продолжает жить в своём роскошном замке, по слухам, одна, и поэтому обедает тогда, когда считает нужным.

* * *

Художник Рольф Хэндлер – в прекрасной форме, ежегодно выставляет свои работы на самые престижные, выставки и аукционы. Но ни на одном аукционе на его полотнах кошек я не увидел – друзей он не продаёт.

Во время одного из моих последующих приездов Германию, мы снова были у него в гостях. Достаточно выпили, и я решился на довольно смелое признание:

– Ребята, вы полностью разрушили моё представление о немцах: вы оказались удивительно хлебосольными, гостеприимными, даже загульными, с прекрасным чувством юмора…

– А какими же ты нас представлял? – поинтересовался Йорг.

– Холодными, расчётливыми, мало контактными, вершина юмора у которых – хлопнуть женщину по попе…

– Саша, а откуда такое представление о нас? – спросил Рольф.

– Из ваших немецких фильмов.

И тут они нанесли сокрушительный ответный удар:

– Если бы мы составили представление о тебе из ваших советских фильмов, мы бы тебя на порог не пустили!

* * *

Йорг и Люда переехали под Лейпциг, в небольшой городочек Хумбольт. У них там довольно большой дом, двор, просторная гостиная и, конечно, любимое детище Йорга – кухня, которую он постоянно модернизирует и пополняет всякими атрибутами. Думаю, кухня постепенно будет расширяться, вытеснит и гостиную, и кабинет, и спальню, а спать хозяева будут где-нибудь за плитой.

* * *

Маленькая девочка Ирена, выросла, вышла замуж и уже имеет двух своих детей, которым, по наследству, передала свою любимую кошку.

Привал между главами: Про любовь никто не знает

Завершив эту главу, вдруг вспомнил, что я забыл. Забыл рассказать о любви немцев к пению, особенно к хоровому. Поют дома, в пивных, в спортивных походах. Поют и танцуют по выходным дням в парках – и под оркестр, и под губную гармошку. Я мог бы рассказать об этом, обобщая крупицы увиденного, но лучше перескажу трогательную и забавную историю, которую поведал мне случайный попутчик в поезде.

В году шестидесятом он ехал из Германии, где был в командировке, да не повезло – попал в автокатастрофу. Привезли его в маленькую больницу ближайшего городка. Состояние было тяжёлое: он потерял много крови, и врачи даже опасались за исход операции.

Лёжа в палате, Андрей Андреевич (так звали моего попутчика) пришёл в себя, услышал немецкую речь, и в затуманенном сознании поплыли бредовые видения: война, плен, госпиталь… Он напрягся, решил не сдаваться, решил делать то, что спасло его тогда, в сорок третьем, и запел: «Светит месяц, светит ясный…». Сперва еле слышно, а потом песня придала ему сил, и он затянул погромче: «Осветила всю дороженьку вплоть до Машина окна…»

Соседи по койкам приподнялись, один подошел поближе, поправил подушку, предложил воды. Заглянула медсестра, позвала хирурга. Тот заулыбался, похлопал по плечу:

– Гут, гут!..

Мол, раз поёт, значит, выкарабкается.

Операция бедра прошла хорошо. На второй день, когда Андрей Андреевич уже съел немного яблочного пюре, соседи по койкам застенчиво попросили:

– Товариш, битте, нох айн маль… Про беля люна… И он тихонько запел. К вечеру все три однопалатника выучили слова и выводили хором:

 
Я пошёль би к Маше в гости,
Да не знаю, где живьёт…
Попросиль бы друга Петью —
Боюсь, Машю отобьёт…
 

Пришедший на ночное дежурство молоденький санитар остановился с подушкой в руках и спросил:

– А ви можете спевать «Я в садочке била»?

Оказывается, ещё мальчиком он приезжал в Москву на конкурс школьных хоровых коллективов, и они тогда выучили эту песню.

Андрей Андреевич затянул:

 
Я в садочке была,
Я цветочки рвала…
 

Парень радостно подхватил:

 
Я цветочки гваля,
Я веночки плеля…
 

Через час уже вся палата бодро выкрикивала:

 
Я веночки плеля,
Я подружек зваля…
 

Слава о больном из России, который знает много чудесных песен, разнеслась по всему городку. Приходили познакомиться, приносили гостинцы, слушали его песни, пели вместе с ним. Андрей Андреевич мечтал вернуться домой до праздников и всё просил, чтобы его выписали. Когда он уезжал, с ним прощались врачи, больные, медсестры… Перецеловавшись со всеми, нагруженный подарками, со списком адресов в кармане, он сел в машину, которая увозила его на аэродром. На прощание высунулся из окна, помахал рукой. И вдруг изо всех окон больницы слаженным хором грянуло:

 
На окошке два цветочка:
Голюбой да синьенький…
Про льюбов никто не знает,
Только я да мильенький…
 

Это был прощальный сюрприз, который тайком от него готовили врачи и больные. Главный врач, чтобы его было видно всем, стоял на скамейке и дирижировал. Растроганный Андрей Андреевич махал рукой до тех пор, пока больница не скрылась за поворотом. Но ещё долго, пока он ехал по маленькому немецкому городку, до него доносилось:

 
Ви не пойте длинных песьен —
Хватит вам коготеньких,
Не льюбите стагых девок —
Хватит вам мольоденьких…
 

Глава пятая. По следам ненаписанного киносценария

Действие будущего фильма начнётся в Одессе, на празднике Смеха, и закончится в Габрово, на фестивале Юмора и Сатиры. А в промежутке герои его совершат автопробег Одесса – Габрово. Два города, прославленных своим юмором, плюс озорные характеры их жителей – надеюсь, что комедия получится смешной (автор – оптимист!).

Мне надо проехать по маршруту своих героев, освоиться с обстановкой, изучить места действия и отдыха, познакомиться с жителями придорожных районов и так далее. Чувствую себя разведчиком впереди наступающей армии, которую сам же и поведу.

Нас трое в машине: Васил, Румен и я. Васил, вместо того чтобы рассказывать о Болгарии, всё время расспрашивает о Москве: он окончил ВГИК, работает организатором на Софийской киностудии художественных фильмов. Через пару лет будет директором картины. А пока – он директор моего, ещё ненаписанного киносценария.

Румен – шофёр, сдержанный, немногословный, он обожает превышать скорость. В Болгарии, на трассе, разрешены 80 километров в час, мы едем – 120. Мне это нравится, милиции – нет. Нас часто останавливают, но из уважения к иностранцу (это – я), прочитав мораль, отпускают без прокола. Мы на цыпочках, тихохонько, отползаем за ближайший поворот, а там – снова рывок до 120, до новой встречи с милицией. (Хорошо, что мои будущие герои не видят этого!)

Перед началом поездки мы устроили военный совет, разложили карту, наметили маршрут. И сразу возникла сложность: из Одессы в Габрово можно проехать только через Румынию. Подключать третью страну?.. Румынские пограничники пропустят, наша киностудия – нет. Вспоминаю про великолепные лайнеры-паромы – «Азербайджан», «Казахстан», «Карелия»… Погрузим машины на корабль и попутешествуем до Варны морем. Прекрасное место действия и для героев и для автора! Но это после. А сейчас представим, что мы уже высадились в Варне, – и вперёд, в Габрово и Софию!..

Мы едем, едем, едем… (Заметки в записной книжке)

Варна, заполненная курортниками, напоминает Ялту. Обязательно проехать по Аспарухову мосту – грандиозное сооружение! (Хан Аспарух – основатель Болгарского государства.) Остановиться в гостинице «Чёрное море». (В Одессе есть гостиница с таким же названием.) И здесь, и там одинаковые объявления: «Свободных мест нет!» Включить в автопробег администратора-одессита, который поможет устроиться, и вообще всё может.

Золотые пески. Гостиница «Интернационал» – уют, модерн. И бассейн с подогретой минеральной водой (газированный бассейн!). Много клубники, в белых пластмассовых корытцах. Вкусная! Не знаю, как героям фильма, – автору понравилась!

Албена. Фантастический город. Дома, как пирамиды, амфитеатры… В каждой гостинице свой цвет фонарей, реклам и даже штор на окнах. Ночью – разноцветное чудо. (Надеюсь, фильм будет цветной.)

Выяснять отношения мои путешественники будут в ресторане «Пиратская шхуна». Затемнённые столики, скрипящая палуба, штурвал, отполированный ладонями рулевых. Официанты в красных косынках ежеминутно хватаются за ножны кинжалов и вытаскивают оттуда авторучки. А что, если поднять чёрный парус и вывести корабль в море? В комедии ведь всё возможно.

Толбухин. Интересная архитектура. Огромная центральная площадь, выложенная цветными плитами. Ошеломительно красиво. Васил говорит, что похоже на Париж. Не знаю, в Париже не был. Но действительно впечатляет. Правда, скользко, особенно в дождь, – ноги скользят, как на коньках. А что, если в фильме сделать эпизод: балет на льду без льда и без коньков?.. Подумать.

Силистра. Сделать остановку и пообедать в придорожной закусочной. Здесь подают запечённые бараньи головы. Это деликатес – вкусно, сытно и интересно. Орудуешь вилкой, как скальпелем, чувствуешь себя нейрохирургом.

Велико Тырново. Бывшая столица. Отвесные горы, на которых дома как разноцветные ласточкины гнёзда. Красиво!

Обязательно придумать сцену в Старой крепости. Башня Болдуина над пропастью. (Болдуин – глава рыцарского ордена. Его заточили в этой башне, а он бросился в пропасть.) В фильме можно выпрыгнуть из башни на дельтоплане. Кто-то из героев планерист. А может, двое – он и она?.. Объяснение в любви в воздухе над пропастью. Эффектно!

Этрополе. Маленький городок, в котором бьёт прославленный источник Зольовец. Вода в этом источнике обладает удивительным свойством… Но стоп! Тут я откладываю маленькую записную книжку и достаю толстую тетрадь, в которую всё подробно записывал.

«Хорошего зятя и хорошего поросенка трудно выбрать!»

Легенда гласит: «Кто выпьет воды из источника Зольовец, тот навсегда останется в Этрополе».

Легенда подтверждалась – большинство приезжих женихов после свадьбы оставались жить в городе. Женатых мужчин прибавлялось – все они жили в домах у тёщ. Чтобы отстаивать свои права, они организовали «Общество зятьев». Очевидно, жилось зятьям неплохо, потому что в 1971 году на очередном заседании «Общества» (а они проходят обычно в ресторане) было принято историческое решение о проведении в Этрополе ежегодно (1 апреля) «Парада зятьев» – так родился этот весёлый праздник. Когда я там был, в нём принимало участие более 700 зятьёв, местных и «импортных», приехавших специально на веселье. (Кстати, сейчас в Болгарии уже во многих городах и деревнях созданы аналогичные «Общества зятьёв», которые регулярно присылают в Этрополе своих представителей перенимать опыт.)

На центральной площади молодые зятья дают клятву быть послушными, исполнительными и, главное, молчаливыми. (В Этрополе говорят, что идеальный муж – это как испорченный телевизор: выдаёт изображение, но не издаёт ни звука.) Зятья выходят на эстраду с висящими зайцами на груди (признак смирения) и босиком, потому что свои туфли они круглосуточно держат у порога (чтобы обуться и уйти, если они провинятся и их прогонят). Произнеся клятву верности, они целуют голубое знамя «Общества зятьёв». Затем их приветствуют тёщи.

Выдающихся зятьев и мужей награждают золотыми медалями и подарками. Кого наградить, решают общественные организации города совместно с жёнами. Собирают и зачитывают характеристики от тёщ, которые имеют первостепенное значение.

После клятвы все члены «Общества» пьют воду из источника Зольовец, подтверждая свою верность семье и городу.

И начинается карнавал.

Открывает шествие самый старый зять города. Он сидит за рулём машины, на которой прикреплён плакат: «Только я знаю, как я выдержал до сих пор». На следующей машине едет самый молодой, новоиспеченный зять и везёт плакат с восклицательными знаками: «Если бы ты знал, что тебя ожидает!!!» За ними несут транспарант, на котором изображена подвешенная к дереву лиса с содранной шкурой и надпись: «Мне лучше, чем зятю».

Дальше демонстрируются сцены из семейной жизни. Например: муж стирает бельё, качает ребёнка, варит обед… А над ним лозунг: «Да здравствует эмансипация!..»

В этот день, чтобы въехать в город, все машины проезжают специальную таможню, водители заполняют декларацию, в которой сообщают свое семейное положение, возраст, серьёзность намерений… Потом им вручают листовки с эмблемой праздника и надписью: «Зятья города Этрополе желают вам счастливого пути и вам завидуют».

После карнавального шествия – торжественная линейка, на которой коменданты групп (а все зятья разбиты на группы) делают перекличку имеющихся в наличии зятьёв и рапортуют главному, пожизненному коменданту общества:

– При проверке все зятья оказались налицо, кроме…

И называют фамилию разведённого. Тогда левофланговый выкрикивает объяснение:

– Не выдержал натиска, перевалил через хребет и ушел по Дунаю!..

После торжественной линейки – товарищеский матч между зятьями разных городов. Когда я был, состязались команды Варны и Этрополе. Вратарь из Варны был очень маленький, поэтому футбольные ворота сверху затянули волейбольной сеткой, под его рост, а сам он стоял в воротах со спасательным кругом.

А вечером зятья ужинают в ресторане. В этом году на ужин собрались триста человек, триста разгневанных мужчин, как они себя называли. Правда, непонятно, почему они гневаются, ведь за ужин платят тёщи.

В Этрополе существует «Парк зятьев», созданный по решению «Общества», где каждый мужчина посадил по дереву. «Общество» добивается открытия символического кладбища зятьев, с продажей пива и шашлыков (чтоб не хотелось умирать). Обсуждается вопрос о строительстве бунгало для изгнанных зятьев. Изданы рецепты для быстрого приготовления пищи – пособие для мужчин-кулинаров. Выпущен свой календарь, который начинается не с 1 января, а с 1 апреля – дня праздника… Словом, всё это – готовый эпизод для будущего фильма!.. Мои путешественники по дороге в Габрово заедут в Этрополе, заполнят декларацию и полюбуются карнавалом. Только надо будет проследить, чтоб они не пили из источника, а то в Этрополе появится несколько новых зятьев, а мой сценарий лишится своих героев…

Лошади в зелёных очках

Первое впечатление от Габрово – бронзовая скульптура свирепого льва на мосту Освобождения. Пасть распахнута, во рту что-то красное. Я думал – язык. Подошёл поближе – увидел клубничку. Клубника только появилась, за нею охотились по магазинам, но кто-то не пожалел угостить льва самой крупной и яркой. Лев от удивления так и остался с открытым ртом. Вечером я снова заглянул ему в пасть – клубника была там же. Подобревший лев улыбался…

Река Янтра, как сердитая змея, шипя и извиваясь, рассекает город пополам. Поэтому здесь много мостов, которые, выгнув арками спины, мурлыча, греются на солнышке. Памятник кузнецу Рачо, основателю города, большой, массивный, с обнажённым мускулистым торсом, возвышается прямо из реки. Сказалась расчётливость габровцев: и основателя почтили и место сэкономили.

Габровцам приходится тратить массу выдумки и изобретательности, чтобы подтверждать миф о своей скупости. На фестивалях юмора и сатиры разыгрываются всё новые и новые сцены из жизни хитроумных жителей весёлого города. Они и часы на ночь останавливают, чтоб попусту не ходили; и спичку экономно расщепляют пополам, чтоб использовать дважды; и к яйцу приделывают кран, чтобы не съедать его за один раз… И рыбы у них на пружинах, чтоб растягивались, и в автомобили запрягают лошадей, чтобы бензин экономить… И когда дают лошадям опилки, надевают им зелёные очки, авось, те подумают, то это сено… И даже, встречая гостей, посыпают хлеб солью через стекло, чтобы осталась…

Все эти сцены я посмотрел на экране видеомагнитофона в уютном баре Музея сатиры и юмора. Мы пили чай из чашек, разрезанных пополам (чтоб меньше входило), сбрасывали пепел в половины пепельниц, а хозяева музея, потратив на меня половину рабочего дня, с увлечением рассказывали и показывали.

Весёлые карнавалы в Габрово возникли ещё в начале века. Шутили, танцевали, бросались помидорами (вот, оказывается, почему у них так налажено производство овощей!). В 1962 году возникла идея собрать и опубликовать все анекдоты и поговорки. А в 1969 году состоялся первый фестиваль сатиры и юмора, который впоследствии стал национальным.

Габровский фестиваль включает в себя карнавальное шествие и ночное гулянье по городу с танцами на улицах и площадях под музыку десятков оркестров… Конкурс сатирических кинофильмов, конкурсы артистов-сатириков и народных талантов… Состязание на остроумие, в котором участвуют все желающие, проходит здесь, в этом уютном баре, талантливо оформленном художником-карикатуристом Борисом Димовским.

Вообще Музей сатиры и юмора – учреждение уникальное, по-моему единственное в мире. Выставка карикатур, масок, иллюстраций, сатирической живописи, базарно-ширпотребных произведений (кич)… Хранилище книг писателей-сатириков всех стран мира… Экран для просмотра диафильмов… Просторные холлы, уютный бар… А главное, здесь работают люди, фанатично преданные всегда благородному, но не всегда благодарному искусству Смешного!..

Сколько можно смеяться?!

И я, и мои коллеги часто задавали себе вопрос: почему именно Болгария стала родиной Международного фестиваля юмора и Международного конкурса юмористических и сатирических рассказов «Алеко», двух очень популярных мероприятий в Стране Смеха?.. Теперь, во время путешествия, я получил ответ на этот вопрос: у болгар врождённое чувство юмора, постоянная тяга к веселью и празднеству. «Юмор для общества вроде кровообращения», – сказал когда-то талантливый карикатурист, профессор Илия Бешков. Если исходить из этого определения, то у болгарского народа завидно здоровая сердечнососудистая система, где по каждому капилляру из народных глубин регулярно поступает гемоглобин веселья.

Помимо праздников в Габрово и Этрополе в Болгарии широко празднуется окончание школы, День студентов, День защиты детей (Кстати, в этот день дети ходят бесплатно в кинотеатры, театры и на концерты).

Софийское радио ежегодно устраивает пародийный фестиваль «Золотой дрозд», на котором лучшие актеры исполняют пародийные песни, а пародийное жюри пародийно представляет авторов пародий, композиторов и поэтов, которые во фраках и смокингах пародийно кланяются, но волнуются всерьёз. И вообще, редакция сатиры и юмора Болгарского радио – это сила, которая влияет на культурную жизнь страны. Не случайно первого апреля остальные редакции уступают ей своё время, и весь день в вольном эфире звучат только шутки, пародии, интермедии…

Газета «Народна младеж» помимо того, что она организатор Международного конкурса «Алеко», ежегодно в день своего юбилея выпускает специальный номер газеты с фотошаржами на своих сотрудников и пародийными корреспонденциями на темы редакционной жизни. Этот номер газеты очень популярен среди журналистов и писателей, я его добыл по большому знакомству.

Особое место занимают шопские праздники и обряды. Шопы живут в деревнях недалеко от Софии и славятся своим особым, шопским юмором. Если юмор габровцев строится на их скупости, то юмор шопов – на упрямстве:

– Нет горы выше Витоши, нет реки глубже Истры! – И не пытайтесь их переубедить, это бесполезно.

– У нас герметичные головы, – говорят шопы сами о себе. – Ни одна мысль не входит, ни одна не выходит.

Они притворяются простоватыми и ограниченными, но не верьте: люди, которые умеют подсмеиваться над собой, мудры.

Они не побоялись сами о себе придумать такой анекдот:

Идёт поезд, в одном из вагонов проводник пытается вбить гвоздь в стенку между купе. Тяжёлым молотком лупит со всей силы по шляпке гвоздя, но тот не входит даже на миллиметр. Удивлённый проводник заглядывает в соседнее купе и видит разгадку: у стенки сидит шоп и упирается головой в то место, в которое проводник пытался вбить гвоздь…

…Второго июня, днём, я ехал в трамвае. Вдруг завыла сирена, и трамвай остановился. Все пассажиры встали. Остановился и встречный трамвай, и грузовики, и легковые автомашины. На тротуарах замерли пешеходы. Это была Минута молчания, дань памяти тем, кто погиб в борьбе за Родину, за то, чтобы сделать её свободной… Вот тогда-то мне особенно ясно стало, почему в Болгарии так ценят и понимают радость!