Текст книги "Полинкины рассказы"

Настоящая рыбалка

На летние каникулы к нам в гости приехал мой двоюродный брат Андрей из Петербурга. Он каждое лето приезжал, и нас вместе родители то в лагерь отправляли, то водили по разным экскурсиям. А в этот раз наш дед предложил на рыбалку с ним на два-три дня поехать. Мы сразу загорелись. Вот здорово! Рыбы много наловим, в палатке будем ночевать, у костра вечером сидеть, смотреть на звёзды и рассказывать друг другу разные истории.

К слову, дед часто ездил на рыбалку, привозил всегда много рыбы. Сам её чистил, жарил, варил, и всем хватало полакомиться свежим уловом, а не магазинной покупкой. Собирались мы не долго. С антресоли главный организатор рыбалки достал палатку, видавший виды котелок, чайник, занялся удочками и сказал, чтобы мы начали собираться.

Спальные мешки, свитера и прочее мы старательно засовывали в рюкзаки. Дед увидел нашу работу, вывалил всё и сказал:

– А теперь учимся укладывать рюкзак. Это дело очень важное и ответственное.

Урок оказался не напрасным. Все уложенные нами вещи лежали ровно по спине, нигде ничего не выпирало и не давило на лопатки. Когда собрали всё необходимое, то сразу отнесли в машину. На утро следующего дня был назначен отъезд.

Вдруг зазвонил мой мобильник. В каникулы редко кто-то звонит, а тут вдруг Колька высветился.

– Здорово, – говорю ему. – Что случилось?

– Увидел, как вы рюкзаки в машину складывали и удочки. На рыбалку, что ли, собрались?

– Да, – отвечаю, – а что?

– Возьмите и меня с собой, а то скучно дома сидеть, каникулы всё-таки.

Я сразу к деду.

– Давай, – говорю, – возьмём моего друга.

– А слушаться он будет? – спрашивает дед. – Всё-таки на мне ответственность как-никак. Вы все с прибамбасами, ещё и Колька твой.

– Будет слушаться, – отвечаю я за Кольку, – он послушный. Даже кашу варить умеет, да и хворост для костра собирать будет втроём веселее и быстрее. Он мне рассказывал, что ездил на рыбалку со своим дядей и рыбу поймал вот такую…

Я растянул руки в разные стороны, насколько мог, чтобы было более убедительно.

– Ладно, – согласился дед, – места в палатке всем хватит, а я и в машине посплю. Пусть собирается, да удочки возьмёт, а то у меня на всех не хватит.

Я обрадовался и за себя, и за Кольку. Всё-таки втроём веселее будет. А тот, выслушав согласие моего деда, радостно закричал в трубку. И даже начал петь какую-то воинственную песню, прежде чем отключил свой телефон.

Утром в назначенное время Колька, я и Андрюха стояли около машины и выслушивали наставления деда о поведении на рыбалке. «Почему он начал говорить об этих правилах, которые сам придумал, именно сейчас, перед отъездом?» – недоумевали мы, делая вид, что внимательно слушаем.

Но на этот вопрос наш главный руководитель ответил просто:

– Объясняю правила заранее, чтобы не повторять их потом ещё десять раз. А вы слушайте и запоминайте!

Потом все сели в машину и поехали. По дороге мы фантазировали, и каждый из нас был с самым большим уловом и с самой большой рыбой. Каждый говорил, что самая вкусная уха будет только у него, а ещё что обязательно соберём много грибов и пожарим их на костре.

Время в дороге пролетело быстро. Сколько ехали, мы даже не заметили. Вскоре показалась небольшая речка. В нужном месте дед остановил машину. Здесь он наверняка бывал не раз.

– Вот тут и разместимся, – изрёк он и сразу добавил: – Пока нет дождя, давайте ставить палатку.

Она оказалась у деда старого образца, брезентовая. Нам и клинья пришлось в землю заколачивать, и верёвки натягивать – одна морока… А дед только и ворчал, обзывая нас безрукими неумехами. Но, как бы то ни было, мы старались и под его руководством осилили эту первую задачу.

– Ну вот, – назидательно сказал дед, – палатку поставили, теперь давайте закинем наши удочки и пойдем собирать хворост для костра.

На расстоянии одного-двух метров друг от друга, это чтоб не запутались наши лески, мы аккуратно насадили наживку и забросили удочки как можно дальше. Посидев минут пять, поглазев на поплавки, которые не подавали признаков жизни, а плавали себе спокойно, мы решили по очереди собирать хворост.

Андрея как гостя оставили смотреть за удочками, а я и Колька пошли по просеке собирать сухие ветки и, как сказал дед, очищать лес от сухостоя. Когда руки были полны веток, мы вернулись к нашей стоянке. Дед чего-то ворчал, вытащив наши удочки из воды.

– Это кто же так наживку на крючок насаживает? Что, спросить, что ли, не могли? Я-то думал, что вы знающие рыбаки… Ведь всю дорогу хвастались: такую, мол, большую рыбу поймаем. Ну-ка, смотри сюда и запоминай, второй раз показывать не буду, как червяка насаживать, а ты смотри, как кукурузу цеплять. Видели? Вот теперь забрасывайте.

Посмотрел наш наставник, как мы забросили удочки, и пошел к своему месту. При этом продолжал ворчать что-то на нас, приговаривая, что всему-то нынешнюю молодёжь учить надо. Его-то в детстве никто не учил – сам до всего доходил. Мы переглянулись, но всё-таки эта ворчливость хоть и казалась нам обидной, была в общем справедливой.

Только мы закинули удочки, как поплавок Андрея резко ушёл под воду. Он сразу вскрикнул: «Клюёт!»

Дед оказался тут как тут. «Подсекай, – говорит. – А ты, Колька, тащи сачок».

Андрей осторожно тянул леску на себя. Рыба медленно шла к берегу, но когда она оказалась в подставленном и поднятом сачке, то стала так извиваться, что забрызгала нас с ног до головы. От брызг мы на какое-то мгновение зажмурились, а когда открыли глаза, то увидели в сачке, который почему-то держал уже дед, здоровенного сазана.

– Ого, – удивился дед. – Ну, Андрюха, не зря ты приехал к нам, а то просидел бы у себя в Питере и такую рыбу никогда бы не поймал. Не сазан, а сазанище!

Все радостно рассмеялись, а Андрей молча нацепил нового червяка на крючок и забросил свою удочку.

– Я же говорил, что поймаю большую рыбу, – с гордостью изрёк он.

Мы промолчали и стали пристально смотреть на свои поплавки. Вскоре и на мою удочку клюнул карась, Колька поймал даже двух, но такого сазана, как у Андрюхи, нам не попадалось. Прошло ещё некоторое время, и дед позвал нас обедать. Первый обед был обычным. Бабушка всегда готовила в поездку много всякой еды. Беспокоилась, чтобы нам было и тепло, и сытно.

– А на ужин мы пожарим наш улов на костре, – сказал дед.

– Моего сазана тоже пожарим, – добавил Андрей, – вкусный, наверное, будет!

– Устроим настоящий рыбный пир, – подхватил я. – Пожарим всё, что поймаем!

К вечеру у нас был уже неплохой улов. Правда, такого сазана, как поймал Андрей, больше ни у кого не было. Были сазанчики, но помельче. Даже один карп попался. Попались и караси, и ещё какие-то рыбёшки, дед их назвал краснопёрками. Мы втроём устали, и захотелось поваляться в палатке. Дед, согласившись с тем, что мы пойдём отдыхать, сел около костра и начал чистить рыбу, бормоча в усы какую-то любимую мелодию.

То ли солнце, то ли свежий воздух, то ли загородная тишина, то ли всё вместе подействовало на нас, и мы незаметно для себя заснули…

– Подъём, – разбудил нас громкий голос деда. – Вставайте, ребята, ужин на столе.

Я проснулся и быстро выскочил из палатки, за мной выполз Колька. Мы все, протирая глаза, подошли к костру.

– А где брат твой? – спросил дед. – Его сазан очень вкусно пахнет, как бы ему только запах не остался.

Я пошёл обратно к палатке и начал толкать Андрюху.

– У-у, отстаньте, – промычал он. – Я спать буду.

– Андрей не встаёт, – посетовал я.

– Повторим попытку, – сказал дед и отправил нас будить нашего друга. Вторая попытка тоже не дала результата. Только сонное мычание мы услышали в ответ.

– Ну что ж, пусть пеняет на себя, – сказал дед и стал разворачивать фольгу, из которой аппетитно шёл запах сочного, жирного сазана.

Андрюхина рыба и вправду оказалась очень вкусной, и мы с ней быстро справились. Потом принялись за других рыбёшек. А когда всё съели, то дед стал вспоминать разные интересные истории из своей солидной биографии. А мы рассказывали ему о нашей жизни, о своих школьных и иных проделках. Он посмеивался над нашими шутками и шутил сам. Было очень интересно и весело. Мы не замечали время и не заметили, что уже глубокая ночь.

Вдруг из палатки показался заспанный Андрей. Он подошёл к костру и сквозь сон спросил:

– А где мой сазан?

Все были удивлены его неожиданным появлением. Сначала воцарилась гробовая тишина, но потом все разом рассмеялись, показывая пальцами то на него, то на фольгу, то на то, что осталось от всей рыбы.

– Ты же сказал, что не хочешь кушать, что ты спать будешь. Ты пинался и прогонял нас, когда мы тебя будили, а рыба была жирная и вкусная. Она тебя ждать не могла. А то испортилась бы…

– Вы что, серьёзно съели моего сазана? – вскрикнул Андрей удивлённо и с обидой в голосе. – Как же вы могли это сделать без меня, это ведь я его поймал!

На лице Андрея была явно выраженная обида. А мы с Колькой продолжали над ним подтрунивать.

– Я, я, – сказал Колька, – а зачем брыкался, когда тебя будили? Мычал чего-то, сказал, что спать будешь.

– Мы подумали, что ты в летнюю спячку ушёл, – добавил я.

– Ладно, – сказал дед, – хватит смеяться над засоней. Ведь он и в самом деле поймал самую лучшую за сегодняшний день рыбу. Жаль только, запах костра его поздно разбудил, – и после этих слов протянул Андрею хороший кусочек его сазана.

На следующий день после завтрака дед объявил, что обед теперь готовим мы. И при этом мы сами должны придумать, что будем кушать.

– Конечно, уху, – сказал Колька, – я знаю, как её готовить. Только надо наловить до обеда рыбы, и всё будет в порядке.

Андрея отправили ловить рыбу, Колька пошёл собирать хворост, а я сел чистить картошку. Вскоре Колька принёс огромную охапку сухих веток и свалил их около костра.

– Пойдём, я тебе что-то покажу, – загадочно сообщил он.

Я пошёл за ним.

– И как это мы вчера не увидели такую красоту? – сказал он мне.

Когда взошли на пригорок, перед нами открылась целая поляна, усыпанная грибами. Я ещё никогда не видел столько подосиновиков в одном месте. Мы побежали к нашему месту, чтобы взять корзины и позвать Андрея и дедушку. Ведь они тоже должны увидеть эту грибную поляну.

К обеду у нас было достаточно и рыбы, чтобы сварить уху, и грибов, чтобы не только пожарить на костре, но и привезти домой. Уха удалась на славу. Колька и вправду умел её варить. Конечно, дед немного помог ему, я вовремя подкладывал ветки, а Андрей чистил рыбу. Варили все вместе и вместе сидели около костра, рассказывая рыбацкие истории, которые приключились с нами за эти дни, как бывалые рыбаки.

На второй вечер Андрюха уже спать не ложился. Может, боялся проспать вкусный ужин, а может, просто захотел вместе со всеми провести вечер у костра.

Домой мы приехали уставшими, но эти три дня остались в нашей памяти надолго. Ведь это была наша первая самая настоящая рыбалка.

Контрольный опрос

Утро было великолепным. Ласково светило солнышко, и в школу я шёл в приподнятом настроении. Успел сделать все домашние задания и чувствовал себя вполне уверенным человеком. Математика и физика пролетели быстро и интересно. И хоть иногда возникают вопросы, но постепенно понимаешь всё, чему учат. Да и законы все объяснимы. А вот русский – совсем другое дело. Здесь запоминать приходится много. Особенно эти правила: то пиши так, это – по-другому. Какие-то причастные или деепричастные обороты – вроде бы понятно, но так и не запомню, какая между ними разница.

А литература?! «Читать надо, читать надо», – говорят родители, а когда читать, времени и так в обрез. Из школы пришёл, поел, отдохнуть же надо, а тут или Колька позвонит, или ещё кто-нибудь. Поболтаешь немножко. Потом сел за компьютер, поиграл. Мама приходит с работы – и первым делом:

– А уроки ты сделал?

– Делаю, – отвечаю и спешно выключаю компьютер, показывая всем видом, что старательно пишу в тетрадке.

Так вот, последним уроком была литература. День так хорошо начался, а тут прямо с порога наша учительница по литературе Надежда Петровна радостно так объявила: «Урок у нас сегодня интересный, но сначала, мои дорогие, будет контрольный опрос».

Реакция моих одноклассников была такая же, как обычно. Кто-то промычал: «Ух!» Кто-то: «Эх!» А кто-то молча принял это печальное сообщение.

– Итак, начнём – сказала Надежда Петровна. – Как звали Тургенева?

Все засуетились. Нинка – наша отличница – стала тянуть руку, но учительница решила её не спрашивать, а ласково так сказала всем, чтобы мы подумали.

Тут Колька, сосед мой по парте, шепчет:

– Это тот, кто «Муму» написал?

– Да, – отвечаю, – еще «Записки охотника», читал?

– Читать-то читал, а как Тургенева звать – не посмотрел, – отвечает Колька.

– И я тоже, – со вздохом ответил я.

Надежда Петровна стала по очереди поднимать всех и спрашивать. Причём начала с задних парт, где как раз расположились мы с Колькой.

– Иванов, ответь, пожалуйста, на поставленный вопрос, – обратилась она к Кольке. Тот почесал затылок, но не стал долго думать и ответил: «Тургенев».

– Что Тургенев? – спросила учительница.

– Тургенева звали Тургенев, – утвердительно заявил Колька.

– Та-а-а-к, – протянула Надежда Петровна. – А что скажет нам твой сосед? – не унималась она.

Видя, что класс молчит и не проявляет никаких эмоций, я так же бодро ответил, что Тургенева звали Тургенев.

На лице литераторши появилась какая-то непонятная нам заинтересованность. Она продолжила опрос. С каждым ответом её лицо выражало всё больше и больше озабоченности. Очередь дошла до Нинки. Та, конечно, ответила, что его имя Иван Сергеевич.

Опрос подошёл к концу. Десять человек из нашего класса забыли, а точнее, как и я, не знали, как звать Тургенева. Единственное, что успокаивало меня, это то, что, кроме «Муму», я знал, что он написал ещё и «Записки охотника».

Надежда Петровна в этой связи сначала даже крикнула:

– Как это вы учитесь?! Целых две недели мы говорили о Тургеневе, целых две недели имя этого гениального писателя не сходило с моих уст! – но потом чуть не расплакалась. – Это я, наверное, вас плохо учу. Беда, просто беда. А ведь мне ещё так много надо вам рассказать. А нужно ли вам это?

Урок закончился. Надежда Петровна тихо вышла из класса. Всем стало как-то не по себе. За окном был чудесный день, ярко светило солнышко, но что-то пошло не так, и от утреннего настроения ничего не осталось. «Надо читать. Читать надо!» – почему-то в голове раздались слова родителей.

Новая мебель

Это нечасто случается, но нам, вернее, нашему классу, повезло: привезли новую мебель! Столы, стулья. А стулья деревянные, мягкие. Сидеть удобно. Одним словом – класс! Мы дружно перетаскали всё, а старые парты выставили в коридор. Расставили мебель и любоваться стали. Класс как-то сразу преобразился. Новая обстановка подняла настроение даже у тех, кто без энтузиазма носил столы и стулья.

Но не всё новое оказывается хорошим. Стулья оказались не совсем, а, вернее сказать, совсем не пригодны для нашего брата. На старой мебели можно было покачаться, покрутиться, двигать её, не поднимая, и ничего с ней не случалось. Конечно, она была не такая красивая, а служила нам долго и ещё бы послужила, но, видимо, пришло время перемен.

Учителя нам часто делали, к примеру, такие замечания: «Федотов, не раскачивайся, стул сломаешь!» Или: «Сидоркин, что это ты развалился, как на диване?». А то вдруг говорили: «У вас новая мебель, беречь её надо!»

Однако уже через некоторое время мягкие и столь полюбившиеся «сидушки» начали отваливаться. У некоторых стуль ев разъехались в разные стороны ножки. А у Федьки и подавно «сидушка» просто провалилась под ним. Он, конечно, толстоват, но старая мебель выдерживала его, и не было причины беспокоиться.

Классная руководительница стала вызывать родителей, чтобы они чинили стулья. Первым пришёл папа Федьки. Классный мужик. Здоровый такой, килограммов под сто двадцать. Посмотрел на сломанный стул, покрутил его, что-то сказал про себя и стал старательно заливать столярным клеем. На следующий день стул у Фёдора высох, но он пришёл пораньше и переставил его на другой ряд. Всё бы было хорошо, но Федькин стул оказался первым, но не последним, которому необходим был ремонт. Потом сломался стул у Вовки Репкина. Пришёл его папа. Потом – у Ани. Пришёл её папа. Потом все стали стараться пораньше прийти в школу, чтобы сесть на хороший крепкий стул. Даже завуч нас похвалила, что никто не стал опаздывать из нашего класса. Так и ходила наша непрочная мебель по кругу, пока кто-то не поменял один из отремонтированных стульев с учительским. Когда всё началось, тот оставался без нашего внимания. Но в течение процесса выживания и неприкосновенный стул учителя пошёл в оборот. Эх, если бы на него села Ольга Петровна, учительница по географии, то ничего бы не было – она невысокая, худая. А стулу пришлось выдерживать нашего славного учителя по математике. Он был строгий, отличный препод, но с солидным весом…

Вот математик быстро зашёл в класс, будто куда-то опаздывал, как полагается, поздоровался, положил свою папку и бухнулся на стул, будто в кресло. Наш новый, красивый, с мягкой сидушкой стул гордо и звучно хрустнул, сидушка провалилась, и колени Сергея Васильевича оказались на уровне головы…

Сначала в классе воцарилась гробовая тишина. Даже было слышно, как медленно разъезжаются ножки стула. А потом будто прорвало – раздался дружный смех всего класса, ведь каждый был в такой ситуации.

Сергей Васильевич медленно вылез из «капкана» и стал смеяться вместе со всеми. Через некоторое время, когда все успокоились, он сказал, почёсывая свой ушибленный бок:

– Годы проходят, но не всё меняется. А многое возвращается, как бумеранг. Со мной вы повторили давнюю шутку, которая имела место в моём классе, когда я учился в школе. Мы тоже смеялись над учителем. Всё повторяется, всё повторяется. Да, мебель не очень удачная, но давайте возьмёмся за урок…

Вскоре нам привезли новые стулья. Эти оказались покрепче, видимо, сотрудники фирмы-изготовителя сами покрутились на них, как наш брат школьник.

Настоящий мужик

Мне папа рассказывал разные истории, которые случались с ним. Особенно он любил комментировать случаи, которые происходили у нас в школе. Конечно, я не всё рассказывал дома, но этот случай всех удивил.

Дело было так. Начался урок биологии. Преподаватель Павел Петрович очень интересно рассказывал о животных, растениях. Подготовка к занятиям обычно не занимала много времени. А выполнение лабораторных работ и решение всяких задач было не трудным делом, конечно, если готовиться к уроку. Но не все любили его предмет. Кое-кто иногда отпускал разные шуточки. Тигр – из класса кошачьих – ничего себе киска. Или водоросли какие-то – попробуй запомнить, чем питаются, как размножаются. Трава есть трава, только в воде растёт.

В начале урока Павел Петрович обычно спрашивал: «Так, вспоминаем, что было на прошлом уроке». И в этот раз он задал свой обычный вопрос. Все сидели и молчали, ждали, когда он кого-нибудь вызовет. Но учитель-биолог, разложив свои бумаги на столе, что-то начал искать дополнительно, но не мог найти.

– Где же моя тетрадь со всеми решениями? – вслух проговорил он. – Наверное, оставил в лаборантской. Сидите тихо, сейчас приду.

Через некоторое время он вернулся и, глядя в класс, задал вопрос:

– А вы не видели мою тетрадь?

Все дружно ответили, что не видели. А Чичкин, самый главный юморист нашего класса (его даже в школьный КВН хотели взять), взял и ляпнул:

– Может, это уже склероз начинается!

Никто не ожидал такой реакции. Павел Петрович явно не был настроен на критику в свой адрес. Он подошёл к Чичкину, аккуратно взял его за шиворот и вытолкнул из класса. Хорошо, что «юморист» не успел закрыть за собой дверь: рюкзак его полетел с такой силой вслед, что дверь могла бы не выдержать удара.

Не сразу в классе восстановилась рабочая обстановка. Видно было, что Павлу Петровичу не по себе.

На следующий день преподаватель биологии перед первым уроком зашёл в наш класс. Все дружно, увидев его, спросили про тетрадку.

– Да, да, – ответил он, – она у меня дома была.

Увидев Чичкина, он подошёл к нему и сказал:

– Чичкин, ты уж извини меня за вчерашнее. Может, и правда уже стареть начал. Но всё-таки это ещё не склероз. Пока только забывчивость.

Лицо Чичкина выражало явное удивление.

– Извините и вы меня, – только и проговорил он.

Потом Павел Петрович ушёл. Все стояли молча, не веря ни своим ушам, ни глазам. Такое было впервые.

– Надо же, – сказал папа, – у нас, когда я учился в восьмом классе, произошёл подобный случай, но было всё совсем не так. Ваш учитель – настоящий мужик.

– Как это настоящий? – удивился я.

– Когда он остыл, то понял, что не прав, и нашёл в себе силы извиниться перед пацаном, – ответил папа, – поэтому он – настоящий человек!

– А что у вас было в классе? – не отставал я.

– У нас учитель по математике, если кто-то задумывался у доски, произносил одну и ту же фразу: «Что задумался? Думают только лошади». Но и в нашем классе тоже были юмористы, – продолжил папа. – Однажды, решая задачу на доске, учитель сказал, что здесь ему надо подумать. Вдруг Илья Олейников (он хорошо соображал в математике) повторил его фразу. Учитель поступил так же, как ваш. Но Илье пришлось уйти из школы, потому что математик стал к нему придираться по всякому пустяку.

– Что же дальше было с вашим Ильёй? – спросил я.

– А Илья, что Илья? Он поступил в колледж и закончил его с красным дипломом. Учитель же продолжал работать, но мы к нему относились очень плохо и при случае напоминали ему про лошадей. На следующий год он уже не преподавал в нашем классе. Так что ваш учитель – настоящий мужик!