Текст книги "Че, любовь к тебе сильнее смерти! Писатели и поэты разных стран о Че Геваре"

Часть 6
Конго

На рассвете 1 апреля 1965 года из дома в Гаване, где Че Гевара прожил несколько лет, вышел гладко выбритый мужчина в очках. Звали его Рамон Бенитес. Даже близкие друзья и собственные дети не смогли узнать в этом солидном господине команданте Эрнесто Че Гевару.

«Я оставил позади почти одиннадцать лет работы бок о бок с Фиделем во имя кубинской революции, счастливый дом – насколько можно назвать домом место, где живет революционер, преданный своему делу, – и выводок ребятишек, которые почти не видели отцовской любви. Начинается новый цикл», – писал он позже, осмысляя свой конголезский опыт.

Как уже было сказано, в целях конспирации команданте Че Гевара практически до неузнаваемости изменил свою внешность.

Следует подчеркнуть, что Че не просто оставлял Кубу – он сжигал за собой все мосты. Он принял окончательное и бесповоротное решение – и, как и было всегда, – ничто в мире уже не могло заставить его действовать иначе.

Он оставил прощальные письма – своим родителям, детям и, конечно же, Фиделю. В этом послании команданте Че Гевара подводил итоги их совместной борьбы и работы, с нежностью вспоминал их первую встречу, благодарил Фиделя и народ Кубы, «который принял его как сына», и одновременно отказывался от всех занимаемых им на Острове Свободы официальных должностей и снимал с руководства Кубы ответственность за свои дальнейшие действия.

Всем остальным, в том числе Ильде, он сказал, что «едет за город рубить сахарный тростник». Он обещал навестить ее, «когда вернется с добровольческих работ». Но ни Ильда, ни Ильдита так больше никогда его и не увидели…

С первых дней в Конго Че понял, что повстанцы плохо организованы и не имеют толкового руководства. Отсутствие в их рядах дисциплины, неумение обращаться с оружием и широкое распространение самых диких суеверий довершали нерадостную картину. «Довольно весело он (представитель конголезского командования) объяснил мне, что для них самолеты не являются чем-то серьезным, поскольку у них есть дава – зелье, делающее их неуязвимыми для пуль».

Ища применение своим силам в ожидании приказа о наступлении, Че принял участие в работе повстанческого госпиталя, а спустя некоторое время и сам слег с тяжелой лихорадкой, сопровождавшейся бредом.

В середине мая пришло трагическое известие из Буэнос-Айреса: в возрасте 58 лет его мать Селия де ла Серна скончалась от рака. «Она так и не прочитала мое прощальное письмо, которое я оставил в Гаване для них с отцом», – с горечью констатировал Че Гевара.

Конголезское командование долгое время не давало санкции на какие-либо серьезные действия, а когда они все же начались, последовал полный провал: конголезцы не проявляли стремления вступать в сражение, считая, что кубинцы все сделают за них. В то же время правительственные войска начали продвижение вглубь повстанческой территории.

К концу лета Че окончательно укрепился в мысли, что если не произойдет чего-то такого, что резко повысит боеготовность повстанцев, то они обречены, и откровенно сказал об этом своим кубинцам.

Фидель продолжал отправку в Африку добровольцев, между тем как Че пытался организовать обучение местных повстанцев, а затем, убедившись в их полной безнадежности, – рекрутировать бойцов из числа местных крестьян, чтобы создать из них отдельную боевую колонну под своим личным командованием.

Однако положение всего конголезского народно-освободительного движения стремительно ухудшалось, и вскоре стало ясно, что уже никакие усилия не могут его исправить. Кроме того, в начале ноября власти Танзании приняли решение прекратить помощь повстанцам. «Это был смертельный удар по агонизирующей революции», – писал Эрнесто Че Гевара.

В это время он получил письмо Фиделя, в котором старый товарищ по оружию давал ему полную свободу действий и предлагал любую возможную помощь, которую Че сочтет необходимой. Также Фидель пытался успокоить Че, предлагая вернуться на Кубу или переместиться в другое место. «Мы поддержим любое решение, какое ты примешь. Не дай уничтожить себя», – заканчивалось послание Фиделя.

После провала операции в Конго Че пришлось провести несколько месяцев в квартире в здании кубинского посольства в Дар-эс-Саламе.

В начале января 1966 года туда удалось переправить Алейду, и в течение следующих полутора месяцев супруги жили, никуда не выходя, в крошечной квартирке, состоящей из комнаты, «в которой мы спали, ели и занимались, и ванной, где Че проявил несколько фотографий, которые он сделал своей профессиональной камерой».

Хотя над ними довлел нерешенный вопрос, что же Че будет делать дальше, для Эрнесто и Алейды это были счастливые дни. Она вспоминала их с особой нежностью: «Мы впервые были только вдвоем». Это уединение походило на медовый месяц, которого у них никогда не было…

Часть 7
Прощание

Чуть позже с помощью Фиделя Че начал готовить почву для нового «предприятия ради общего дела». Для создания партизанской базы на этот раз была выбрана Боливия. Вероятно, не последнюю роль сыграло географическое расположение этой страны: на севере и северо-востоке она граничит с Бразилией, на юго-востоке – с Парагваем, на юге – с Аргентиной, на юго-западе и западе – с Чили и Перу.

Там, в Боливии, уже прочно обосновался его секретный агент – Тамара Бунке, окончившая курс подготовки в специальной школе и взявшая себе псевдоним «Таня» в память о подпольном имени Зои Космодемьянской.

К августу 1966 года были отобраны участники будущей операции – Че сам стал тренировать их в секретном лагере в кубинской провинции Пинар-дель-Рио и заниматься с ними французским и языком кечуа.

Незадолго до отъезда команданте на Кубе вышел семитомник под названием «Че и кубинская революция». В это собрание вошли все его работы, речи, статьи и подборка писем.

Над подготовкой семитомника к печати трудился близкий друг Че Орландо Боррего, который позже стал свидетелем последнего перевоплощения Эрнесто Че Гевары в «другого человека». Когда Фидель представил его, облачившегося в официальный костюм и шляпу, группе кубинских министров как своего иностранного друга, «человека в костюме» никто не узнал.

Кстати, с Орландо Боррего связан и такой примечательный случай.

Незадолго до отъезда группы в Боливию в учебно-тренировочном лагере устроили банкет, и Боррего привез в качестве угощения свое любимое клубничное мороженое. Когда же он пошел за второй порцией, Че громко сказал ему: «Эй, Боррего! Ты в Боливию не едешь, зачем тебе добавка? Дай полакомиться тем, кто едет!» И хотя команданте, поняв, что больно ранил друга, тут же попросил у него прощения за свои неосторожные слова, Боррего позже говорил: «Это самая большая обида, которую за всю жизнь нанес мне Че».

А вот как Фидель рассказывал о своем прощании с соратником и другом.

Они коротко обнялись – без лишних нежностей, по-мужски, как подобает двум старым товарищам по оружию. Затем отстранились, не отнимая рук, и долго и пристально смотрели друг на друга.

По рассказам присутствовавших на этом последнем вечере, после отъезда Че лагерь погрузился в печальное молчание. Фидель не уехал, но сел в одиночестве. Он опустил голову и долго не менял позы. Многие подумали, уж не плачет ли он, но подойти никто не решился.

Часть 8
Боливия

В ноябре 1966 года Эрнесто Че Гевара прибыл в Боливию. В его войске было 24 человека, лишь девять из которых являлись боливийцами.

В Ла-Пасе, откуда на следующий день он отправился в Ньянкауасу, Че остановился в отеле «Копакабана» в номере 504 (гостиница, кстати, существует и работает до сих пор). Этот фото-автопортрет он сделал в тот день.

В Ньянкауасу, местечке на юге Боливии, граничащем с Аргентиной, Парагваем и Бразилией, они построили лагерь и базу в лесу. У партизан имелись печь для приготовления хлеба, пещеры для хранения документов, боеприпасов и провизии и, главное, радиопередатчик для связи с Гаваной.

Че видел впереди потрясающую, почти фантастическую перспективу: объединившиеся под воздействием революционной войны в Латинской Америке СССР и Китай помогут уничтожить американский империализм раз и навсегда и, таким образом, установить социалистический строй на большей части планеты…

Однако с самого начала все пошло не так… Лидер боливийских коммунистов Марио Монхе, до этого обещавший повстанцам поддержку, предал их, лишив тем самым опоры в лице коммунистической партии, на которую они, конечно, рассчитывали. Мало того, он пригрозил исключением тем боливийцам, которые останутся в партизанском отряде, и, к чести этих отважных людей, надо сказать, что они остались верны своему интернациональному долгу.

Вскоре после этого, отправившись в тренировочный поход, партизаны заблудились в глухих боливийских лесах. Два человека утонули; остальным пришлось подвергнуться страшным испытаниям голодом, жаждой и ливнями. А за время их отсутствия военные, заподозрившие неладное, взяли лагерь под наблюдение.

Через несколько дней после возвращения Че базу обстреляли с самолета, а невдалеке от места дислокации повстанцев были замечены солдаты. Таким образом, стало окончательно ясно, что партизаны обнаружены. Довершала картину возникшая неисправность радиопередатчика: они получали сообщения, но сами передать теперь ничего не могли.

«Таня» была раскрыта и присоединилась к партизанам; сам команданте вынужден был принять участие в навязанных ему боевых действиях, постоянно перемещаясь вместе со своим отрядом, чтобы избежать обнаружения их правительственными войсками.

В эти же дни США направляют в Боливию военных консультантов, якобы без всякой связи с борьбой против партизан, а в рамках долгосрочной программы военной помощи этой стране.

Чтобы двигаться вперед быстрее, Че решил разделить отряд на две части, поручив командование арьергардом Хуану Акунья Нуньесу («Хоакину»), в отряде которого остались двое больных – «Алехандро» и «Таня».

Забегая вперед, скажем, что им уже никогда не суждено будет встретиться. Отряд «Хоакина» погибнет, в результате предательства нарвавшись на засаду при форсировании реки Рио-Гранде. Эрнесто Че Гевара переживет «Таню», которую многие биографы считают его ангелом-хранителем, ровно на сорок дней…

Захват в плен Режи Дебре и Сиро Бустоса, которые должны были передать Фиделю информацию о положении партизан, лишил их последней надежды на помощь извне. Кроме того, когда к ним применили жесткие методы допроса, Дебре рассказал, что партизанский командир по имени Рамон – на самом деле Эрнесто Че Гевара, а Бустос, будучи художником, даже нарисовал портреты повстанцев.

После получения этой информации в Боливию срочно прибыло американское спецподразделение «зеленых беретов», чтобы сформировать «рейнджерский батальон» для борьбы с партизанами. Но основной целью США, как всегда, пренебрегавших национальным суверенитетом других стран и их государственными границами, была поимка Эрнесто Че Гевары.

«Американцы опасались, – вспоминал позже один из агентов США, – что Че захватит Боливию. Опираясь на кубинцев, боливийцы легко могли распространить революцию в такие значимые страны, как Бразилия и Аргентина».

Ему удалось не на шутку напугать Соединенные Штаты. Теперь все знали, что Че на поле сражения делает именно то, о чем не раз говорил и писал: пытается разжечь новую и, как он надеялся, последнюю решающую войну против империализма.

К концу августа Че и многие его товарищи были разбиты болезнями и усталостью. «Из первых шести моих соратников двое мертвы, один пропал без вести, двое ранены, а я нахожусь во власти астмы», – писал он через девять месяцев после начала операции.

На Кубе со все более нарастающей тревогой следили за новостями из Боливии. Вторая группа партизан готовилась к отправке, но, пока связь с Че отсутствовала, делать это было бессмысленно…

Усталость и голод все больше ослабляли партизан. В то же время контакт с местными жителями так и не был установлен. Че требовалось лекарство от астмы, но найти его не удавалось, а тайные склады в Ньянкауасу, где имелся и запас необходимых медикаментов, к тому времени оказались в руках военных.

«Боливийский дневник» Эрнесто Че Гевары

Надежды почти не оставалось. В те дни он написал стихотворение, в котором ясно читается понимание того, что время истекает: «Этот стих (против ветра и течения идя) подпись мою донесет…» Кроме того, это последнее послание любимой Алейде не может не поражать как своей нежностью, так и глубокой преданностью избранному пути.

…Взятый в плен безоружный Эрнесто Че Гевара был расстрелян 9 октября 1967 года…

Жизнь каждого человека конечна, но далеко не каждому дано оставить такой пламенный след в истории и, тем более, осветить дорогу в будущее многим поколениям, живущим на нашей планете уже после него…

Он был первым и стал символом и путеводной звездой. Но вслед за ним поднялись тысячи героев во всех уголках Земли, мужчин и женщин, готовых без колебания пожертвовать всем – от обывательского личного удобства до самой жизни – ради воплощения идеалов, за которые он боролся…

Че – это не просто великий человек и выдающаяся историческая личность. Че – это смысл и определение пути, знамя и дорога к правде и справедливости.

Площадь Революции, Гавана

Каким-то удивительным образом Эрнесто Че Гевара сумел сохранить свое влияние на сердца людей – влияние, которому, кажется, нет преград во времени и пространстве. Он победил саму смерть и стал бессмертным, навеки оставшись молодым, отважным и непокоренным…