Текст книги "Пепельный рассвет"

Оба офицера с недоумением на меня смотрят. Не дошло, стало быть…

– Присядем, – киваю им на нишу в стене.

В этой нише имеется несколько ящиков с неведомым содержимым. Усаживаемся, и я располагаюсь на жесткой деревяшке с максимально возможным удобством.

– Итак – вопрос первый. Вам этот американец за каким рожном сдался? Вы его кормить до бесконечности собираетесь? Персональный лагерь ему устраивать?

– Нет… но… делать-то с ним чего?

– Использовать, – пожимаю я плечами. – С максимально возможной отдачей.

– И какая же польза может быть от такого головореза?

– Достаточно большая. Если с умом его задействовать.

Капитан с сомнением усмехается.

– Дать ему автомат в руки?

– Во-первых, – загибаю я палец. – Вы их всех за идиотов не считаете ведь?

– Нет. Вот их командование – тут вопрос особый.

– А откуда они могли знать особенности устройства и организации обороны станции? Я, пока мы сюда шли, рассмотрел следы боя. И кое-что интересное заметил…

– И что же? – настораживается Макаренко. Понятное дело – это уже его епархия.

– А вы посмотрите сами. Какое оружие использовали нападавшие?

– Гранатометы. Обычные и с боеприпасами объемного взрыва.

– А еще что?

– Светозвуковыми гранатами они очень активно работали, – вставляет свое замечание Васин.

– Угу… Я тут краем уха про это уже слышал, когда с вашими бойцами продовольствие к разгрузке готовили, – киваю в ответ. – А вот скажите, товарищ капитан, гранаты эти самые, они везде одинаково эффективны?

– Против живой силы – однозначно! В тоннелях – так и вовсе!

– А против телеуправляемых установок?

– Эффективнее по ним из рогатки стрелять, – ухмыляется капитан. – И то толку больше будет.

– А что в данном случае с такими установками сделать можно? Гранатомет?

– Разве что прямое попадание… – с сомнением произносит Макаренко. – Так для этого еще на дистанцию выстрела надо выйти. И уцелеть при этом.

– А с этим фокусом? – киваю на ближайший поворот. Там тускло отблескивает на стене наискось поставленная металлическая плита.

– Ну… если только под прикрытием щитов подойти…

– А у них эти щиты есть? В смысле – в экипировке они были?

– Нет. Ничего похожего десант при себе не имел.

– Стало быть, про устройство обороны бункера они ничего не знали. А применяемая ими тактика – вполне стандартная. Для современных бункеров. Там таких наворотов не используют. Стало быть, для своего уровня осведомленности, нападающие действовали вполне себе грамотно и правильно.

– Хорошо все-таки, что мы эти комиссии дальше ворот не пропустили, – облегченно вздыхает капитан. – Все бы слили!

– Ну, положим, там не все негодяями были… – качаю я головой. – Одна-две паршивые овцы точно присутствовали. Но не все же?

– Все! – решительно отрубает Макаренко.

– Ну, хорошо. Все – так все. Но это уже дело прошлое. А вот с десантником что делать станем?

Судя по взгляду подполковника, для него этот вопрос был ясен давным-давно. Уверен, что только генерал не дал ему возможности претворить в жизнь столь здравые начинания. А Макаренко что думает? Вопросительно смотрю на него. Поколебавшись, он делает характерный жест рукой. Так, с ними обоими все ясно.

– Ну, хорошо, – соглашаюсь я. – Положим, с этим мерзюком мы разделались… а вот с его товарищами как быть? Сколько их, кстати говоря, в лес ушло?

– После окончания боя, – говорит Васин, – мы насчитали пятьдесят четыре покойника.

– Да этих двое. И еще сколько-то вы просто не нашли, так ведь?

– Так, – не спорит подполковник.

– Самолет?

– Нашли мы его… Там никто не спасся.

– То есть, около трех десятков парашютистов в лесу сейчас есть?

– Наверняка.

– Вооружение?

– Стандартное стрелковое. Подствольники, гранаты… пулеметы точно есть, они из леса стреляли, прикрывали своих на отходе. Один мы прямым попаданием накрыли, прочие убрались. Штуки две… пожалуй, что и наберется…

– Взрывчатка?

– Сомневаюсь… Они, когда для штурма автопарка подтягивались, слепили на коленке несколько зарядов – чтобы стену пробить. Так вот, если первые четыре были вполне себе аккуратными – по два килограмма, то вот оставшиеся – от восьмисот грамм до полутора килограмм. То есть, эти собирали уже наспех, торопились, стремясь распределить оставшиеся шашки поровну. Но не преуспели в этом…

– Конкретизирую. Железку они рвануть могут?

– Не думаю. Там заряд более основательный требуется. Рельс перебить могут, не спорю. Да ведь и мы… тоже не лаптем щи хлебаем. Выход из тоннеля далеко, да и замаскирован он так, что с двух метров никто ничего не разглядит. А рвать заброшенную ветку? Рельсы там ржавые, следов прохода поезда нет…

– Понятно. А еще какое вооружение у них есть?

– Да, пожалуй, и все.

– В принципе, скорее всего, так и есть. Все тяжелое вооружение к ним во втором самолете шло. Теперь его мы оприходуем и вывезем к себе. И еще. Судя по тому, как комплектовался груз, у них здесь какая-то местная сволота на подхвате есть. Вот для них арсенал небольшой и везли…

– И много этих… хвостозаносителей? – напрягается Макаренко.

– Под сотню, думаю, будет.

– Фигово…

– Вот я и говорю! Вы что же, так и собираетесь в осажденную крепость тут играть? Нам в плюс то, что им скоро жрать неча будет. Но местные могут и еды где-то добыть… Мы же не знаем, что это за народ и какие у них здесь возможности есть, так ведь?

– Все так! – мрачно кивает подполковник. – Делать-то что станем?

– Можно, конечно, этого американца на сосне подвесить – для наглядности. Но, думается мне, что всей проблемы мы таким макаром не решим. Поэтому, дорогие вы мои товарищи, есть у меня задумка другая…

Просидев некоторое время у рации, я успеваю вставить фитиль связистам, пообщаться с Грачом и серьезно озадачить Калина. До такой степени, что он немедленно собирается рвануть прямо сюда. Еле-еле его отговариваю, пообещав в самом ближайшем времени прибыть лично и предоставить ему все то, о чем рассказал. К концу разговора в машину забирается пожилой дядька. Явно гражданский – это просто за версту видно. Оказывается, меня почтил визитом главный научный деятель местного масштаба – тот самый профессор Рашников, о котором мне рассказывал Васин. Профессор оказался хватким и сметливым мужиком и в тему врубился с ходу. Хотя и характер у него… тот еще. Понимаю теперь, отчего сей персонаж не ужился со своим руководством. Вообще смутно себе представляю такого человека, который смог бы выдержать длительное общение с профессором. Напор у него… словно бы и войны никакой не было. Вынь да положь! Такой не только думскую комиссию по матери послать может, но и самого президента. И при этом почетный профессор нескольких университетов, уважаемый член нескольких научных обществ. Если у Рашникова в команде все такие ершистые… К концу разговора я взмок и только что не гавкал.

– Ладно… майор… – неожиданно миролюбивым тоном говорит он. – Будем считать, что знакомство состоялось.

Это у него знакомство такое? Шуточки, однако!

– Сработаемся мы с тобой, – продолжает профессор. – Генералу ты тоже понравился, а он в людях разбирается. Говори – чем я вам помочь могу?

Во как? Только что он из меня душу вынимал, требуя обеспечить его людей всем необходимым. Разве что сигарет иностранных не просил. Хотя вот тут-то я его и удивил бы! В разбившемся самолете их хватало – половина поддона была забита коробками.

– Хм… – чешу в затылке. – Тут, скорее, не со мной говорить надо. Есть у нас такой товарищ… да не один, у него целая бригада кулибиных под рукой.

– Его рук дело? – Рашников стучит нехилым кулаком по борту «мамонта».

– Его.

– Грамотный мужик! – уважительно кивает он. – Голова есть, а это, по нынешним временам, не у всех встречается.

– Ага, только характер у него… как бы вам сказать… тоже не сахарный.

– Пфе! – фыркает мой собеседник. – И что? Мне с ним не чаи распивать. И взасос не целоваться, чай не баба.

Именно в этот момент в дверях появляется Гадалка. Вид у нее настороженный и деловой. Тем не менее, на ее внешности это не сильно отражается. И впечатление на профессора она производит. У него удивленно поднимаются брови.

– На минутку, товарищ майор, – деловым тоном произносит Галина.

Выпрыгиваю из машины на улицу. Гадалка отходит в сторону.

– Ну, – спрашиваю у нее, – что у нас еще неприятного?

– Да как сказать… – пожимает она плечами. – Пасут нас…

– Это я знаю. В лесу два десятка мерзюков заныкались.

– Да нет, он совсем рядом сидит.

– Это где же?

– На опушке, причем недалеко.

– И?

– Это снайпер.

Час от часу не легче. Только вот коллег Гадалки и Потеряшки здесь не хватало для полного обалдения.

– Ты уверена?

Вместо ответа девушка поднимает руку. В ней зажат толстый обрезиненный бинокль. Скорее, даже не бинокль, а нечто вроде лазерного дальномера-переростка.

– Это «Мираж». Сразу же по прибытии я стала осматривать окрестности. Прибор дал характерную засветку в той стороне, – она указывает рукой. – Там сейчас Виктор залег, пытается нащупать стрелка.

– Так… – озадаченно чешу я в затылке. – И что же нам теперь делать? Васину это сказали?

– Еще нет.

– Так чего ждем? Пока он подстрелит кого-нибудь?

– Кто-нибудь его не устроит. Он спокойно мог завалить уже человек десять, если бы хотел. Судя по всему, он там лежит уже давно, приполз затемно. За это время в зоне обстрела побывало уже человек двадцать. В том числе – и наши ребята, из колонны.

– Однако… И кого же он там караулит?

– А я знаю? Кого-то из руководства, скорее всего.

Минут через десять, уговорив ворчливого профессора обождать около машины, мы с Гадалкой выдвигаемся на позицию. Оставшиеся на стоянке автомашины надежно прикрыты со всех сторон крепкими стенами. Площадка, куда мы загнали колонну, расположена между строений и практически не просматривается ниоткуда. В этих домах раньше располагались помещения лаборатории Рашникова. Сейчас тут пусто, людей нет. Вместе со всем многочисленным населением поселка они скрываются в обширных помещениях бывшего рудника. Там их никакой снайпер не достанет.

И что видит стрелок со своей позиции? Разбитое и полуобгоревшее здание штаба? Суперская цель!

Обвалившиеся стены казармы охраны?

Ну да, делать ему больше нечего, как на развалины смотреть…

Санчасть… санчасть! Мы с подполковником заходили… через боковой вход, его с опушки не видно. А вот «уазик», высадив нас, отъехал на стоянку… вот она, точнехонько напротив основного входа, он же – выход. То есть, по логике вещей, начальство отсюда и выйдет… сюда же его потом и затащат.

Ага, а вот того, что мы из госпиталя тем же, боковым, путем выйдем и ножками потопаем, снайпер явно не ждал. Не должны старшие офицеры гарнизона пешком ходить! Особенно, если их машина присутствует рядышком…

Стало быть, нас он караулит.

– Вы снять его можете?

– Не факт, – покачивает головой Гадалка. – Я же только засветку от прицела зафиксировала, его самого не видела. Он где-то на опушке лежит, замаскирован хорошо, никак иначе себя не обозначает. В оптику его не видно. Если выстрелит – другое дело, тут мы его на раз-два срисуем. Но он не будет стрелять, пока не увидит цель.

Эх, «Сжатие» бы сюда! Мы б этого деятеля моментом поджарили бы! Отработала бы установка по оптике – и тащи его, охреневшего от такого подарка, на ручках.

Но этой установки у нас нет… Много чего нет. Хотя…

– На опушке, говоришь, лежит? Отсюда – как далеко?

Сержант Горяев, присев около АГСа, подкручивает маховики наводки.

– Так… Ну, вроде бы, все… Стреляем, командир?

Горяев – мастер стрельбы из подобного вооружения. В свое время в Чечне наблюдал я таких вот спецов…

Мы гоняли этого типа по заводу уже несколько часов. Что уж это был за фрукт – бог весть. Но кровушки он (в прямом и в переносном смысле) попил изрядно. Хитрый и ловкий, он никогда не стрелял из одного и того же места. Выбирал позицию умело, хорошо маскировался и терпеливо ожидал своей цели. Стрелял он только по машинам и всегда одинаково. Даст две-три короткие очереди – и сваливает. А стрелять он умел… Плюнуть на него и ездить в обход? Можно, но на прилегающих дорогах постоянно возникали взрывоопасные сюрпризы, и просто так проехать там никому еще не удалось. Только колонной, с инженерной разведкой и сопровождением. Так что простая поездка превращалась в войсковую операцию. А вот на этой дороге мин не ставили, да и понятно, почему. Так что ездить по ней можно было разве что на бронетранспортере. Под броней. Рискуя, в случае подрыва, потерять сразу многих.

На доставшего всех стрелка неоднократно организовывались засады, его пасли опытные разведчики – мастера своего дела. Фигушки! Он не приходил, каким-то звериным чутьем ощущая опасность. Не единожды озверевшие пассажиры, словившие автоматную очередь, устраивали форменные облавы. Завод прочесывали, поливая огнем и забрасывая гранатами все подозрительные места – без толку. Его даже видели мельком. Издалека. Стреляли, естественно… Но без особого эффекта. Только и пользы с тех облав, что удалось понять, каков он из себя. Роста невысокого и щуплый. Ничего другого разглядеть не удалось. Вот и нас, как до этого многих, отрядили на поимку надоевшего всем злодея.

Завод растянулся почти на километр. В свое время сюда щедро понасовали всевозможного бабахающего металла, вышибая засевших боевиков. И теперь здесь вполне можно было снимать фильм про Сталинград – антураж вполне соответствовал.

Мы подползли сюда затемно, протопав до этого пешком около пяти километров. Машины к заводу не подходили, начальство резонно полагало, что за дорогой могут посматривать и такой факт обязательно отметят. Пришли машины груженые, а ушли пустыми. Стало быть, люди где-то вышли… Добравшись до завода, мы заныкались и стали ждать. Стрелок не показывался уже дней пять, так что шанс на его появление был. Но первый день ожидания никакого успеха не принес. Второй – тоже. В очередных радиопереговорах проскользнула мысль – ушел злодей…

Но он не ушел. Уже начало светать, когда нас всех сдернула с мест автоматная очередь. Короткая, в три-четыре патрона. Еще одна… В ответ с дороги шарахнул нестройный залп чуть не из нескольких десятков стволов.

Ага, почерк неведомого стрелка! Теперь главное под свои пули не подставиться, а то с дороги лупят, что называется – от души.

Первые очереди прозвучали чуть левее того места, где я лежал. Оценив обстановку, командир тотчас послал одну группу правее, чтобы отрезать стрелку возможность отхода вдоль дороги. Хоть этот путь и являлся самым рискованным – шанс словить случайную пулю был слишком высок, но, тем не менее, он выводил отступающего в густой кустарник, подобравшийся вплотную к территории завода. Вторая группа рванула влево – отрезать путь отхода вглубь разбитых корпусов. Там тоже хватало всяческих ухоронок.

Забубнил в микрофон радист – устанавливал связь с теми, кто сейчас стрелял со стороны дороги. Не хватало нам еще и под их пули попасть…

Переговоры оказались успешными, стрельба с дороги оборвалась. А Леха, сдвинув набок наушники, обрадовал командира тем, что с той стороны сейчас выдвигаются полсотни рассвирепевших «вованов» – принять участие в операции по поимке стрелка. Пароль для взаимного опознавания – набор цифр до восьми. Иначе говоря, услышав «шесть», надо в темпе ответить – «два». В противном случае… будет плохо. Капитан только крякнул с досады. Но ничего не поделаешь…

Перебегая от укрытия к укрытию, мы внимательно вслушивались в ночную тишину. Хотя тишиной ее назвать можно было с большой натяжкой. Свистел в проемах стен ветер, погромыхивало какое-то железо. Что-то поскрипывало, и где-то капала вода… Словом, полный тебе набор. И разобрать в этой мешанине звуков тихие шаги – задачка непростая…

Но выполнимая! И это подтвердил Олег Маслов. Невысокий жилистый паренек, он служил у нас в отряде первый год. Однако успел зарекомендовать себя умным и понятливым бойцом. И слух у него был – поистине музыкальный! Вот и сейчас он, насторожившись, поднял руку и, поколебавшись, указал ею куда-то в сторону.

– Уверен? – тихо прошептал в гарнитуру старший группы.

– Да… шаги там, командир, – также тихо ответил Олег.

Старший лейтенант повелительно взмахнул рукой, давая команду растянуть и загнуть фланг.

Еще пара-тройка десятков метров…

Гулко ударил автомат, и в ответ вся наша цепь отозвалась дружным залпом. Правда, стреляли мы преимущественно поверх воображаемых голов – про идущих с той стороны «вованов» помнили все. Но противник-то этого знать не мог. Визг рикошетящих от стен и остатков механизмов пуль он принял за вполне реальный огонь по себе. Огрызнулся очередью – безрезультатно: сразу после открытия огня мы мгновенно залегли. Но слепыми от этого не стали. И вспышки выстрелов заметили. Врезали по ним уже прицельно, короткими очередями.

Вот тут ему и поплохело…

Через полчаса перестрелки (причем стрелял в основном он) злодею грамотно отрезали все пути отхода. Бойцы лежали в нескольких метрах друг от друга, в зоне прямой видимости и слышимости – проскользнуть через такое оцепление шансов имелось немного. Время от времени мы постреливали. В воздух. А то черт его знает… попрет еще напролом. Вдруг у него пояс шахида с собой есть? Навалишься на такого, а он кольцо и сдернет… Переть же дуром на автомат – даже шахид не станет, понимает, что вариантов нет. Не дадут подойти, завалят издали, тут и шальной пули хватит. Дураков среди них не так уж и много, шансы на успешный подрыв они тоже могут прикинуть грамотно.

Понемногу светало, стали видны детали окружающей обстановки. Злодей уже не стрелял, где-то заныкался.

Место, вокруг которого мы залегли, было раньше тупичком железнодорожной ветки. Здесь разгружали составы, приходившие на завод. Или загружали. Впрочем, сюда уже давно ничего прийти не могло, рельсы демонтировали и вывезли. Опершись на стену, замер рухнувший кран. Сиротливо торчали около центра дворика несколько небольших строений. Тупичок со всех сторон окружали стенами. А в имеющихся проходах залегли наши бойцы. Уходить отсюда некуда. Даже по крану не вылезти – от его верхушки до края стены – метра три, не запрыгнуть.

И никаких следов стрелка! Уйти он не мог – последний раз его автомат огрызался около получаса назад. Желающих вылезти из-под прикрытия и проверить развалины что-то не находилось. Все понимали – за ним будет первый выстрел. И не факт, что он промажет.

Осматривавший дворик командир опустил бинокль.

– Вот что… Из-под прикрытия не выходить! Передать по цепи! Федорчук, – повернулся он к лежащему рядом прапорщику, – в домик гранату закинешь?

– Не вопрос, командир.

– Валяй!

Темный шарик гранаты мелькнул над землей и точнехонько влетел в темный проем.

Бумс!

Домик окутался пылью.

– Этот чист! Следующий!

Висевшую на одной петле дверь сорвало разрывом, и она рухнула на землю.

В третий домик долбанули из подствольника.

Оставался еще один, он стоял так, что закинуть гранату в него возможности не имелось – более высокая стена соседнего строения этому препятствовала. Забубнил в гарнитуру радист. И через несколько минут над стеной на мгновение вырос темный силуэт. Бросок – внутри домика ухнул взрыв.

Тишина… Стрелок молчал – прихлопнули?

Приподнявшись над стеной, ребята осторожно оглядели внутренность двора. Ничего и никого. Странно…

– Два человека – к домам! Остальным подстраховать!

Вскинув автомат, ощупываю взглядом кучку камней перед собой. Слева есть еще соблазнительное укрытие, но туда сейчас смотрит мой сосед. А моя цель – вот она, передо мной. И что бы ни творилось рядом – я должен контролировать свой участок. Не отвлекаться – смотреть! И быть готовым опередить возможный выстрел противника. Хоть на полсекунды, на четверть – надо выстрелить первым. Не попаду – и бог с ним! Но ему прицельно выстрелить не дам.

Из-за стены выскользнул первый боец. Пробежал метра три и рухнул в кучу кирпичей. Откатился в сторону и выставил автоматный ствол. Правильно, только зеленый лопух стреляет оттуда, куда упал при перебежке. Там-то его и ждут…

Все это я вижу только потому, что его передвижение происходит рядом с моим сектором ответственности.

Из-за стены появляется второй…

Очередь!

Взвилась пыль на земле, брызнули осколки от кирпичной стены.

Боец отпрянул – не попали!

Но откуда стреляли?

Передо мною ни вспышек, ни шевеления – ничего не было. Судя по тому, что никто из ребят ответного огня не открывал, они тоже подозрительных движений не заметили. Чуть доворачиваю голову – на стене видны полосы. Это следы пуль. Интересный расклад…

– Командир! – прижимаю тангенту передатчика. – Он откуда-то сверху стреляет.

Сверху?

Со стены?

Как он туда залез и отчего его никто не заметил – ребята ведь на стену поднимались, когда гранату бросали?

– Проверить стены! – прохрипела рация.

Проходит еще немного времени.

– Чисто наверху!

Ни хрена себе… И как прикажете это понимать?

– Командир! – оживает рация. – Кабина крана!

А это мысль…

Пущенная по ней очередь высекла искры из железного листа. Взвизгнули рикошеты – стенку пробить не удалось. Странно, ведь там тонкая жестянка? Или нет?

Всматриваюсь в кабину и только теперь замечаю некоторые несуразности. Там нет окон. Совсем. Они закрыты металлом, скорее всего – заварены. Кран лежит практически на боку, и входное отверстие расположено почти параллельно земле. Забросить туда гранату нереально. Да и высоко оно – метров пятнадцать. Прицеливаюсь и даю короткую очередь, стараясь попасть в узкую, еле видимую отсюда щель. Авось хоть рикошетом внутренности кабины подмету.

Подмести не удалось, скорее всего, просто не попал. А вот стрелка разозлил – в отверстии мелькнули вспышки. Он не высовывается, просто опускает вниз автомат и лупит на звук. Поэтому тоже не попадает никуда – пули бесполезно высекают искры из камней метрах в пяти от моей позиции. Вот, не дай Бог, я лежал бы ближе… там он меня мог заметить и ухлопать парой выстрелов. Но не видит и стреляет наугад.

Ну, собственно говоря, на этом можно было бы и поставить крест. Шарахнуть по кабине из гранатомета – и амба!

Но у нас только подствольники. Кумулятивных гранат нет. Хотя… И эта мысль, по-видимому, пришла в голову не только мне.

Захрипел динамик рации, и через несколько секунд слева хлопнул «Костер».

Безрезультатно – граната рванула, ударившись о стенку кабины. Не пробила, а вот осколки накрыли половину двора. В опасной близости от наших позиций взвихрилась пыль. А если вдруг рикошет? Хреновое решение…

Аналогичным образом закончилась попытка забросить гранату уже сверху. Она просто скатилась по наклонной стенке и рванула внизу.

Не вариант…

– Федорчук! «Вованов» потряси – гранатомет нужен!

Вместо гранатомета к нам подбираются двое здоровенных мужиков.

– Шестьдесят четвертый! – оживает рация. – Двигай сюда!

Шестьдесят четвертый – это я.

Подползаю к командиру.

– Что засек?

– Он наружу не высовывается. Опускает вниз автомат и долбит на звук. Близко не подойти – увидит. Да и в стенках могут быть какие-то щели… Шарахнет сверху гранатой – и хорош!

– Дыру эту с вашей позиции видать? – спрашивает один из подошедших. Лейтенант, судя по погонам.

– Да. Я даже попасть туда пробовал…

– Угу… Ну, тогда и я попытаюсь…

«Вован» достает из разгрузки гранату – «ВОГ-25П» и пихает ее в подствольник.

– Не пробьет – пробовали уже!

Он кивает и ужом скользит к моему месту. Минуты две лежит и молча разглядывает кабину. Потом приподнимается и делает отмашку. По этому сигналу все прячутся за укрытия, мало ли… Прячусь и я, но голову все же высовываю, интересно же! Да и не отлетит граната под таким углом…

Лейтенант тем временем прицеливается. Упирает приклад автомата в землю и чуть-чуть наклоняет свое оружие. Еще чуток… теперь в сторону…

Пух!

Отскочив от решетчатой фермы, граната влетает в темный проем люка – до него от фермы всего сантиметров двадцать. Гулко бухает разрыв…

– Все, – говорит лейтенант, вставая с места. – Ложки готовьте – со стены этого мерзавца соскребать…

Кто и когда обварил изнутри крановую кабину железными листами, превратив ее в пуленепробиваемое укрытие – неизвестно. Наверное, еще в первую войну. Надо думать, собирались здесь устроить снайперскую засидку или пулеметное гнездо. Но кран упал, и позиция потеряла свое значение. Однако же стрелок об этой точке знал и иногда использовал ее. Здесь был небольшой запас патронов и пара банок консервов. Скорее всего, у него тут таких заначек хватало, мог злодей тихонько отсидеться, пока поиски не утихнут. Собирался это сделать и сейчас. Не рассчитал… Когда увидел ребят, выдвигающихся к строениям, понял – просто так уйти не дадут. Вскопают весь двор и вывернут наизнанку его тайное убежище. Вот и начал стрелять первым – нервы подвели. Оттого и промазал, должно быть…

Опознать его не смогли – лицо сильно посекло осколками. На вид ему было лет сорок, и выглядел злодей обыкновенным жителем.

А вот такого виртуоза-стрелка из подствольника я тогда увидел впервые. И сейчас передо мною сидел еще один подобный мастер. Когда мы пристреливали установленное на машинах вооружение, Горяев положил первую же гранату в пустой ящик, служивший мишенью, с сотни метров. Поэтому я не сомневался – уж кто-кто, а он этого снайпера поднимет. Посмотрев в «Мираж», сержант только головою покачал. Оторвавшись от прибора, всмотрелся невооруженным глазом и уважительно поцокал языком.

Закончив свои приготовления, он поворачивается ко мне.

– Работаем, командир?

Подношу к губам микрофон.

– «Глазастые»! Готовы?

– На позиции! Готов! – откликаются оба наших снайпера.

Позади топот ног. Оборачиваюсь. Два крепких солдата подводят американца. Он удивленно вертит головою, осматриваясь по сторонам.

– Скажите, Спенсер, у вас в группе снайперы есть?

Он бычится и пожимает плечами.

– Сами знаете, сэр… В подобных подразделениях они всегда имеются…

– Да? Может быть, вы предложите своему товарищу не валять дурака?

Он улыбается.

– И как вы себе это представляете?

– То есть, иными словами, вы отказываетесь?

– Да, сэр!

– Ну, что ж… – поворачиваюсь к Горяеву. – Давай!

Дах-дах-дах!

Кабина «мамонта» вздрагивает. На опушке встают кусты разрывов.

Дах-дах-дах!

И вторая цепочка ложится чуть поодаль, отрезая снайперу путь отхода к лесу.

Взлетает трава!

Это очень похоже на разрыв, только вот АГС сейчас не стреляет, и взрываться там нечему. На ровном месте, словно из-под земли, появляется человеческая фигура в лохматом камуфляже. Он резко прыгает в сторону, уходя от следующего залпа. Следом за ним, чуть в стороне, вскакивает второй.

Да-дах!

Гулко бьет винтовка Гадалки, и у первого вскочившего подламываются ноги. Он падает ничком, зарываясь в густую траву.

Выстрела Потеряшки я не слышу, у него вообще винтовка стреляет тише, а тут еще в ушах грохочет от близких выстрелов АГСа.

Но результат – он налицо. Второй тоже утыкается в землю и более не двигается.

– Вот так, Чарльз… И без вас обошлись. Как видите, у меня есть хорошие переводчики. – Пойдемте, – киваю я американцу на опушку леса. Подойдя к первому из его сотоварищей, присаживаюсь на корточки и переворачиваю тело на спину. Передо мной лежит крепкий, хорошо сложенный человек. На вид ему лет двадцать пять-тридцать. Судя по характеру ранения, этому прилетело от Потеряшки. Погибший неплохо вооружен. На поясе у него висит кобура с пистолетом. Это USP-compact. На траве валяется винтовка «Хеклер-Кох-416». Ощупываю карманы и вытаскиваю из разгрузки радиостанцию. Повертев в руках, отбрасываю в сторону.

– Этой кирдык: осколком достало.

Следующий покойник лежит метрах в пятнадцати. Еще не подойдя вплотную, убеждаемся: готов. По нему отработала Гадалка, и это видно невооруженным взглядом. Судя по снаряжению, перед нами первый номер снайперского расчета. Длинный неуклюжий «Баррет» валяется в нескольких метрах от неподвижного тела. У данного персонажа радиостанция исправна. Пощелкав кнопками, отдаю ее пленному.

– Надо полагать, Чарльз, что и остальные ваши товарищи тоже где-то поблизости. Я не повторяю дважды своих предложений. У вас есть пять минут на принятие решения. Вы можете сейчас уйти и вернуться со своими сослуживцами. Думаю, что без проблем установите связь с ними. Какие-то сигналы на этот счет наверняка предусмотрены. Впрочем, можете просто уйти и подохнуть в тайге с голоду. Местное население кормить вас не станет. Возможно, они не так хорошо вооружены, как вы. Но по части выживания в тайге дадут любому рейнджеру сто очков форы. Поэтому настоятельно не советую вам обижать местных жителей. Оружия и продовольствия не даю. Вас учили выживать в тайге – вот и применяйте эти знания на практике.

По моему знаку охрана отступает в сторону, освобождая Спенсеру путь к лесу. Он не раздумывает долго. Секунд тридцать, не более. После чего делает быстрый прыжок в сторону и, не оглядываясь, бежит к зарослям. В руке он сжимает передатчик.

– Майор, у тебя крыша часом не съехала? – ядовито интересуется Васин, когда мы возвращаемся назад. – Не многовато ли на себя берешь? Ты зачем десантника отпустил? Тут и постарше тебя люди есть.

– Ну, хорошо, подвесил бы ты этого американца на березе. Легче стало бы? Или думаешь, что все остальные со страху убегут в неведомые дали?

– А ты-то что предлагаешь?

– У них обоих в разгрузках пачка галет да банка овощных консервов на двоих. Они как долго здесь сидят?

– Да до хрена уже!

– И что, их все это время кто-то здесь подкармливал? – спрашиваю я у подполковника.

– С какого это бодуна? Самим бы жрать хватило.

– Ты вот скажи мне, друг любезный, вы и дальше с ними валандаться собираетесь, по одному из тайги вытаскивать?

– Нет, конечно.

– Вот и я на это время тратить не хочу. Ты не забыл еще часом, что они почти на сотню человек с собой оружия и снаряжения тащили? Я-то об этом помню. И сохранять себе такую занозу в заднице у меня желания нет. Эту проблему решать надо, и решать быстро.

Поздно ночью за несколько километров от полигона бесшумно дрогнула скала. Чуть поскрипывая, покатились по заглубленным в грунт металлическим полозьям стальные ролики. Здоровенный булыжник тихонько отодвинулся в сторону под воздействием мощных гидравлических домкратов. Выдвинувшийся из тоннеля кран подцепил своим крюком массивный отбойник, замыкавший заброшенную железнодорожную ветку, приподнял и отодвинул его в сторону. Уложил на это место звено, соединившее поржавевший путь и поблескивавшие рельсы, уводившие внутрь горы. Тихо взвыли электромоторы, и мотовоз с краном исчез в глубине тоннеля.

Прошло несколько минут, и из темноты, постукивая колесами на стыках, появилась темная громада. Без особенного шума бронедрезина двинулась вперед и вскоре исчезла за поворотом. А следом за ней из тоннеля снова появился кран и повторил всю операцию в обратной последовательности. Спустя полчаса ничто уже не напоминало о происходивших недавно событиях.