Текст книги "Лисбет"

Конец истории

Остается только добавить, что в ящичках оказались документы, схемы, рукописи и почти целые рукописные книги времен XIII–XVI веков. Кто-то из священников замка спрятал их, когда после смерти Филиппа Катценелнбогена все ценности замка забирал его зять Генрих фон Гессен. Документы и рукописи, многие из которых написаны еще каролингским минускулом, потом изучались сотрудниками факультета истории и культурологии Марбургского университета. Но это другая история. А мы составили и подписали акт о нахождении меча архиепископа Хильдебольда, поставили на нем печати замка и Германского общества замков и с сознанием исполненного долга, с актом в сумочке Лисбет, отправились в гостиницу. Действительно, мы меньше чем за десять дней решили довольно серьезную проблему.

Сознаюсь, что я крепко выпил отнюдь не мозельского вина, а хорошего шотландского виски и проспал без сновидений в своем номере до девяти утра.

6 ноября, четверг.

Я бы спал и дальше, но в мою дверь долго стучалась Лисбет. Не дождавшись ответа, она просто зашла ко мне, стащила с меня одеяло:

– Вставай, соня, завтрак проспишь. И вообще, нам пора уезжать отсюда.

За завтраком мы обсудили наши дела. Лисбет ничего не сказала о результатах поисков бандитов. Сказала, что даже не поинтересовалась, мол, не наши это проблемы. Мы свое дело сделали, остальным пусть занимается полиция. Я думаю, немного лукавила. Позднее, в Шотландии, она на мой вопрос все-таки высказала свое мнение.

А кроме этого обсуждать было почти нечего. Решили, что я подпишу доверенность на имя Лисбет, чтобы она получила за меня причитающиеся мне деньги. Я тут же предложил написать расписку о получении от нее денег, чтобы ей платить налог на мою долю премии по более низкой ставке. Она удивилась:

– А что, у вас в Израиле налоги больше?

– Нет, налоги практически такие же, но мне нельзя показывать такую сумму дохода, иначе мне полностью срежут пособие. Поэтому я не собираюсь там упоминать о премии. Кто кроме тебя узнает о ней?

– Не подозревала, что ты такой мастер и в этом.

– Жизнь и любимая страна заставляют крутиться.

– Но ты ведь захочешь, наверное, сейчас отдохнуть где-нибудь вместе с Эммой? Тебе нужны наличные деньги? Я могу дать тебе пару тысяч евро в счет твоих доходов.

– Если сможешь, было бы неплохо. А почему ты решила, что я поеду отдыхать с Эммой?

– Ну а с кем еще? Не со мной же?

– А я совсем не против. Не против отдохнуть с тобой.

– Обойдешься. Забыл, о чем мы договаривались на лайнере? Лиззи – да. А другое – и не мечтай.

– Какая ты безжалостная. Но я терпеливый. Подожду.

– Ждать и надеяться – твое право.

Мы посмеялись и действительно заехали к нотариусу оформить доверенность. Там же я подписал расписку, не проставив дату и сумму в евро.

Рассчитались с фрау Эльзой. Она даже обняла нас на прощанье. Говорила, что мы ей очень понравились. И, если мы приедем еще одни или с нашими детьми, она всегда найдет нам хороший номер. При этих словах я посмотрел на Лисбет, но она не реагировала. Тоже мне «железная леди». Небось, мечтаешь о детях. До Кёльна доехали вместе. В Кёльне нашли банкомат, Лисбет получила две тысячи евро и передала мне:

– Отдыхай.

– А ты?

– Завтра в Лондоне буду писать отчеты: по командировке и финансовый. А потом уеду в Шотландию. Там у меня хижина, куда я приезжаю после законченных дел. Люблю быть там одна.

– А приехать к тебе можно будет?

– Зачем? Отдыхайте с Эммой. Или ты такой мачо, что тебе одной женщины мало?

Она криво улыбнулась. Действительно, по отношению ко мне это звучало смешно. Но меня покоробило:

– Не нужно так, Лиззи. Я это не заслужил.

– Извини, Андре. Я что-то не в своей тарелке. Всегда так после расследования. Поэтому и уезжаю в горы. Но если тебе будет плохо – приезжай. Телефон мой у тебя есть. Только дай мне пару недель прийти в себя.

В Кёльне я проводил Лисбет на самолет, а сам остался в аэропорту, не зная, куда мне теперь лететь.

Часть III
Жанна

Дома

6 ноября 2014 года, четверг.

Решил позвонить Эмме. Долго не отвечала. Потом наконец ответила:

– Андре? Ты откуда звонишь? Закончили дела в Германии?

– Да, вот стою в Кёльне, в аэропорту. Думаю, куда ехать. Ты в Риме?

– Нет, я не выдержала безделья в своей квартире, пошла в рейс. Сейчас мы идем в Венецию. Прошли уже Неаполь.

– Понятно.

– Что понятно? Прилетай в Венецию. Мы там будем через три дня.

– И что я там буду делать три дня? Загорать? Так там, по-моему, даже пляжа нет. И всегда холодно.

– Ну, еще не очень холодно. Ты, наверное, был в Венеции зимой, в январе?

– Да нет, в сентябре. И было там нежарко. Полечу домой, погреюсь, отдохну от рейнских приключений.

– Жаль. Прилетай тогда в Рим через недельку.

– Хорошо. Созвонимся.

Все ясно. Лечу домой.

Дома был через восемь часов. На дворе уже совсем темно. В квартире мертвый порядок. Перед отъездом я, по обыкновению, расставил все по местам. Да, когда в квартире все убрано, она не выглядит жилой. Но привычка сильнее нас.

Вытащил из морозилки (я холодильник не выключаю, когда уезжаю), замороженные котлеты, поставил разогревать, достал что-то из увядшей зелени, поставил чай. Все автоматически. Поздно, но перед сном нужно хоть немного поесть. Включил телевизор и компьютер. По телевизору какие-то новости на иврите. Слушать не хочется. Все равно эти новости похожи на те, что были и год, и два назад. Это только кажется, что страна все время взбудоражена, что каждый день все меняется. Просто – ходим по кругу.

В почтовом ящике компьютера только три письма. Извещение из Ирии (муниципалитет) о необходимости вакцинировать собаку. Как будто у меня собака имеется. Не было никогда. Письмо от друга из Канады. Приглашает в гости, а сам только-только разошелся с женой. Интересно, куда же он приглашает? Сам, небось, живет пока в мотеле. Но с благодарностью ответил, что постараюсь, если он сообщит новый постоянный адрес.

Приятное письмо от сына. Он думает, что я уже вернулся из круиза. Посмеивается – как провел время с Ниной? Ехидничает, не собираюсь ли связать себя добротными узами. Ответил, что не собираюсь. Думал описать свои приключения, но не решился. Неизвестно, что подумает. Мол, старик на старости лет совсем слетел с катушек. Седина в бороду – бес в ребро. Написал только, что при встрече расскажу много забавного о своем путешествии, которое несколько затянулось. Пригласил вместе съездить куда-нибудь в Европу. Знаю, что он вежливо откажется. Зачем ему это? Но попытаться можно. Ведь в Израиль его сейчас калачом не заманишь.

С почтой расправился. Я не веду слишком обширной переписки. В сетях не участвую. Надоедает стирать пересылаемые ссылки на «интересные» новости. На скайпе тоже только несколько сообщений. Местное отделение партии «Наш дом Израиль» сообщает, что через неделю к нам приедет один из министров от нашей партии и можно будет задать ему вопросы. В партии уже не состою, но голосую за нее всегда. Поэтому меня обычно информируют. Но министр приезжал несколько дней назад, так что отвечать не нужно. Нина пишет, что звонила несколько раз. Волнуется, почему я не приехал. Пусть поволнуется. Не нужно было перед отъездом «загорать» на пляже до десяти вечера. Уже не лето. Был ветерок, вот и простыла. Что-то я стал брюзжать чрезмерно. Старею, однако, все не нравится. Не перезвонил ей и не ответил по скайпу.

Почитал записи, которые делал на лайнере. Зачем их делал? От скуки? Для выступления в клубе? Вот, пропустил октябрьское заседание клуба. Придется рассказывать двадцать четвертого ноября. В Германии не было скучно, поэтому и не пытался ничего записывать. Да и сейчас не хочется. Хотел поставить что-то из пластинок: у меня остались с прежних времен, да и в Израиле покупал – копейки стоят здесь старые пластинки, но так и не включил проигрыватель. Не удивляйтесь, до сих пор работает. Вот что значит немецкое качество. Нужно ложиться спать, а то от тоски захочется напиться в одиночку.

7 ноября, пятница.

С утра настроение бодрое. Позавтракал, между делом включил стиральную машину и сунул туда привезенное из поездки белье. Подмел квартиру, хотя подметать нечего (лучше бы вытер пыль, но не хочется возиться с тряпкой), сбегал в магазин и занялся приготовлением обеда. Если не нужно встречать гостей, то это не очень длительная процедура. Делай все быстро и не задумывайся. Сегодня гостей не будет, и я справился с этим всего за сорок минут. А что дальше? Прочитал в интернете новости. Опять проблемы на Украине. Когда же восточники и западники перестанут делать друг другу гадости? Ну ладно, встретились бы и начистили друг другу фейсы. Но ведь расстреливают дома, школы и больницы. Совсем хотят загубить страну.

Какого-то рава поймали на сексуальных интересах. То ли действительно извращенец, то ли на него возводят напраслину. Не поймешь. Все время то известного рава, то министра, депутата или президента страны обвиняют в чем-то. Полиция старается (иногда по десять-пятнадцать лет ищет доказательства, ездит за рубеж в поисках оных), прокуратура обвиняет, а дело потом в суде разваливается. Впрочем, не все впустую. Кое-кто из полиции успевает на громком деле получить повышение по службе. Всем пустяк, а ему приятно.

Думал уже садиться обедать, но вдруг звонок. Звонит Лисбет. Что-то рано соскучилась, ведь собиралась отдыхать в Шотландии. Наверное, еще сидит в Лондоне, пишет отчеты.

– Андре, ты можешь прилететь в Лондон?

– Что случилось, Лиззи? Сидишь, пишешь отчеты?

– Мне нужна твоя помощь.

– Отчет писать? Я в этом плохой помощник.

– Нет, серьезно. Мне нужна твоя помощь, но по телефону трудно рассказать.

– Лиззи, если это новое дело, нельзя ли его пропустить? Ведь и ты устала, да и я вымотался морально.

– К сожалению, отложить нельзя. Это касается лично меня. То есть моих родственников.

– Что, с матерью проблемы? Других у тебя, по-моему, нет.

– Андре, не могу по телефону. Прилетай, пожалуйста. Я тебе вышлю билет до Лондона.

– Не нужно, я сам могу купить. Хорошо, я пообедаю и поеду в аэропорт. Позвоню, когда буду знать номер рейса.

После обеда развесил сушить выстиранное, погрузил в чемоданчик свежее белье, рубашки, всякие мелочи и отправился в Бен-Гурион. Через три часа уже стоял у кассы и покупал билет. В Хитроу буду в одиннадцать вечера. Позвонил об этом Лисбет и сообщил номер рейса. Можно отдыхать.

Прелюдия

Лисбет встретила меня в Хитроу и отвезла в гостиницу, всю дорогу молчала, не знала, как начать. Разговаривали в ее номере. Для меня, оказывается, номер не сняла, так как, по мнению Лисбет, нужно срочно вылетать во Францию.

– Да расскажи ты, наконец, в чем дело. К чему такая спешка?

– У меня проблема, Андре. Джон – двоюродный брат моего бывшего мужа – позвонил и сказал, что Жанна исчезла. Они все волнуются, ведь она глупая. Хоть и девятнадцать лет, а умишко как у четырнадцатилетней. Так они говорят.

– Давай по порядку. Кто такая Жанна? Кто волнуется, почему считают ее недоразвитой?

– Жанна – дочь моего бывшего мужа. Она после смерти матери была отправлена родственниками мужа в закрытую католическую школу. Отец ее был уже совсем плохой. Ему было не до дочери. Тем более что он не был уверен, дочь она ему или нет. У нее были в школе проблемы, но Джон как-то решал их. Он официальный опекун Жанны. Год назад Жанна окончила школу, пожила немного с бабушкой, убежала, связалась с какой-то компанией. Известно только, что ее парня зовут Ибрахим. Говорила, что готовится стать моделью. Джон давал деньги на съем жилья и на жизнь. Не слишком много, но давал. И вот она исчезла.

– Прекрасно. Хотя ничего хорошего пока нет. А почему ты считаешь, что она во Франции?

– На днях Джон получил открытку из Арля. Просит денег, говорит, что должна ехать в Италию на просмотр. Ее обещают устроить в хорошее модельное агентство. Но вместо адреса дала номер почты до востребования. Джон послал телеграмму, просил подробнее указать, куда и с кем едет. Но она ничего не ответила. Джон не верит ей, боится, что она попала в плохую компанию. Просил меня разыскать ее. Вот и все. Нет, еще. В компании, с которой связалась девочка, было много мусульман. Третье поколение приехавших в Англию в пятидесятые годы.

– Почему он не обратился в какое-нибудь сыскное агентство? Почему вешает на тебя? Кто оплатит поиски?

– Поиски никто кроме меня не оплатит. Не уверена, что у него имеются лишние деньги платить сыскному агентству. Я вроде такой же родственник, как и он. И более состоятельная. Дел у меня сейчас нет. Тебе я оплачу по обычной таксе, по пятьсот евро в день. Если найдем, добавлю бонус – пять тысяч. Устраивает?

– Нет, не устраивает. Ты великолепно знаешь, что от тебя я деньги не возьму. Кроме того, найти девчонку в не очень маленьком городе, не зная о ней почти ничего, – мало шансов. Ты хоть видела ее? Сможешь узнать? И вообще, откуда у тебя деньги? Зачем работаешь, да еще так рисково, если обеспечена?

– Девочку, возможно, узнаю. Джон дал фотографию трехлетней давности. Найти девочку – действительно проблема. А с деньгами все просто. Отец, когда заболел, собрал нас с матерью и сказал, что поместье он оставляет ей, но без права продажи. А с деньгами она не умеет обращаться, поэтому он почти все оставляет мне, но с условием, что я полностью обеспечиваю маму. Мы согласились.

– И много оставил?

– Не деньги. Средства вложены в ценные бумаги, которые приносят мне около шестисот тысяч фунтов стерлингов в год. Маме и мне вполне хватает. Я ведь сама зарабатываю на жизнь, так что значительно больше половины даже остается.

– Так ты богатая молодая невеста?

– Не смейся. И не невеста, и не молодая.

– Ну, это на чей взгляд. На мой взгляд, весьма молодая.

– Ну уж, твой взгляд впустую. Мы с тобой друзья.

– Уже не «почти друзья»? Уже друзья?

– Думаю, да. Пуд соли не съели вместе, но в переплете побывали.

– Ладно. Как же ты собираешься действовать?

– Так ты согласен?

– Ты ведь знаешь, с тобой – куда угодно. Иначе я не прилетел бы. Только расскажи куда и как.

– Летим в Арль. Там связываемся с местным сыскным бюро и предлагаем найти девочку.

– По фотографии?

– Но у нас ничего другого нет. Имен ее приятелей мы не знаем.

– Я бы на их месте не согласился. Искать девушку по старой фотографии в городе – что искать иголку в стоге сена. Тем более что ее, возможно, не выпускают на улицу. Кстати, у тебя имеется официальное поручение от родственников на поиски?

– Да, Джон – официальный опекун – подписал такое поручение. Без него я не могла бы обращаться к официальным лицам.

– Но ты не имеешь лицензии на осуществление частной детективной деятельности во Франции.

– А что ты предлагаешь?

– Не знаю. Нужно искать связи в кругах не очень законопослушных людей.

– Как?

– Не знаю, попробую через Москву.

Позвонил знакомому в Москву. Долго не отвечали, но наконец послышалось:

– Алло!

– Привет, Мячик! Агат звонит.

– Кто, кто? Агат?… Откуда ты прорезался? Сто лет тебя не слышал. Ты ведь в Израиле. Или вернулся?

– Нет, не вернулся. Я сейчас звоню из Европы. Дело есть к тебе. Нужно выйти на кого-нибудь, у кого есть связи в южной Франции. Конкретно – в Арле. Есть такой городок около Марселя.

– Зачем тебе? Я контрабандой не занимаюсь. У меня семья.

– Нет, не контрабанда. Я ведь всегда был законопослушным. У моего хорошего знакомого пропала девочка, вернее, девушка лет девятнадцати. Находится в Арле. Знакомый просит найти ее. Нужны люди, у которых есть связи с местной мусульманской общиной. Может быть, из твоих знакомых кто-то даст адресок?

– Агат, а зачем мне эта головная боль?

– У тебя, Мячик, жена верующая, если я правильно помню?

– Да, православная, в церковь ходит. Но ее не трожь.

– Наверняка захочет съездить в Иерусалим, поклониться святым местам. Я обещаю неделю повозить вас и в Иерусалим, и на христианские святыни около Тверии. Ты же знаешь, у меня слово крепкое.

– Знаю, Агат. Ладно, попытаюсь разузнать что-то. Скажи твой телефон, утром перезвоню.

Продиктовал номер моего телефона, потом пересказал разговор Лисбет.

– Андре, а почему ты Агат?

– Не знаю. Наверное, меня так звали, потому что я любил работать с агатами.

– Думаешь, он, этот Мячик, как-то поможет?

– У него хорошие связи. Попробуем, все равно ничего не теряем.

Лисбет посмотрела в Сети – прямых рейсов в Авиньон (это ближайший аэропорт) ночью нет. Ближайший – в 16:25. Прилетает в Авиньон уже к вечеру по местному времени. Лисбет заказала и оплатила билеты. Больше сегодня делать нечего. Я выразительно посмотрел на спальню, где уже видел две стоящие в полутора метрах друг от друга кровати.

– Нет, ты будешь спать на диване.

Лисбет указала на диванчик в гостиной.

– Но там неудобно, он короткий. Я тебе не помешаю. Чушь какая-то, мучиться на коротком диванчике, когда имеется приличная кровать.

– Ладно, только не воображай ничего.

– Да у меня вообще с воображением плохо.

Мы успели еще в ночное кафе недалеко от гостиницы, и я получил там яичницу с гренками и кофе. Не густо, но до утра обойдусь. Спали спокойно, по крайней мере я. Сказывалась усталость последних дней.

Арль

8 ноября, суббота.

Утром проснулись рано. Звонка из Москвы нет, и мы решили нормально позавтракать. Во время завтрака попросил Лисбет рассказать, как она влилась в расследования сложных дел. Не могла же она так вот сразу стать сыщиком. Действительно, сначала в конторе была в группе подготовки информации для начала расследований. То есть готовила копии документов, искала по интернету информацию, относящуюся, возможно, к делу. Затем возглавила группу анализа неудачных расследований. А таких расследований, оканчивающихся пшиком, то есть не давших юридических аргументов для выдвижения требований возврата страховых платежей, существенно больше, чем успешных. Оказалось, что многие из расследований проводились некачественно.

Лисбет подготовила серьезный доклад, в котором проанализировала основные группы ошибок, допускаемых агентами, и дала дополнительные рекомендации по проведению этапов расследований. Недовольные вмешательством молодой выскочки, старые опытные кадры предложили начальству дать ей возможность проверить свои рекомендации на практике. И начальство выделило Лисбет для расследования самое трудное из имевшихся дел. К всеобщему удивлению она с заданием справилась. Так началась ее карьера агента.

Я снова спросил:

– Почему же ты не оставила эту работу после смерти отца?

– Знаешь, Андре, – затягивает такая работа. Все время что-то новое. Реально, нет повторяющихся дел. Встречаешься с новыми людьми, стараешься раскусить, что они от тебя скрывают, почему скрывают. Ведь при первом разговоре все врут. Когда мы познакомились, я тоже хотела понять, что ты скрываешь от меня.

– А я ничего не скрывал.

– Ну да. Скрывал, да еще как.

– Просто ты о некоторых вещах не спрашивала меня тогда. Почему я сам должен все о себе выкладывать?

Хорошо, что мы окончили завтрак и разговор прекратился. Лисбет сдала машину, и мы вернулись в отель. Я не выдержал, позвонил в Москву.

– Привет, Мячик. Кого-нибудь нашел?

– Есть тут один вариант. Не знаю, подойдет ли тебе.

– Что за вариант?

– В Арле живет один чеченец. Или ингуш, я не уверен. Зовут Русланом. Его знает Филя из Питера. Филя говорит, что на Руслана можно положиться, но тот любит деньги.

Мячик продиктовал адрес, я повторял его, а Лисбет записывала.

– На Филю можно сослаться при знакомстве?

– Да, когда-то у них были совместные дела. Но давно, года два назад.

– Ты сказал, кто интересуется? Я не помню Филю, не был с ним знаком.

– Да, я сказал, что спрашивать будет Агат-каменщик. Это на всякий случай, вдруг Руслан будет проверять, кого к нему прислали. Филя говорит, что о тебе слышал когда-то. Передай от него привет Руслану.

– Хорошо. Но если будут еще варианты – позвони. Или я тебе перезвоню через два дня из Арля.

– Ладно. Бывай. О поездке в Иерусалим позвоню весной.

Я повернулся к Лисбет, пересказал кратко наш разговор:

– Тебя не смущают эти подробности?

– Да нет. Я уже привыкла, что ты обращаешься ко мне каждый раз новыми сторонами. Ну и приятели у тебя!

– Это следы прошлого. Но я всегда старался не переступать закон.

– Оно и видно.

– Не хочешь пытаться пойти по этому варианту? Ладно, давай пойдем по твоему варианту. Но я не уверен, что у тебя что-то выйдет. Впрочем, мой тоже может не пройти. Не ясно, каков этот Руслан. Захочет ли он нам помочь? В любом случае сдавай номер. Нужно ехать в аэропорт.

Полет прошел без происшествий, и мы в Авиньоне. Возвращаться решили тоже через Авиньон, поэтому не стали брать такси, а взяли напрокат машину. До Арля только тридцать четыре километра. По хорошей дороге мы доехали меньше чем за полчаса. Лисбет заранее заказала номер в отеле Grand Hotel Nord-Pinus. Оказалось, что это в самом центре Арля, вход с площади Форума. Мне понравилось, что прямо перед отелем приличный ресторан. Портье дополнительно сказал, что с другой стороны, прямо за углом, знаменитое вечернее кафе на улице.

Я не оговорился. Действительно, Лисбет заказала двухкомнатный номер с двумя кроватями в спальне. Лондонский опыт не прошел даром. По-моему, это правильно. Если есть вероятность, что обстоятельства могут оказаться опасными, лучше быть все время рядом. Таким образом мы с точки зрения отеля – пара. Пусть неженатая, но пара. Я решил, что неплохо было бы поужинать:

– Время к ночи. Сегодня бесполезно что-то предпринимать. Портье внизу говорил, что за углом хорошее вечернее кафе.

– Хорошо, пойдем.