Текст книги "Рыбинск. Мозаика былого"

Цепное пароходство

Двадцать лет, проводя экскурсии по экспозициям Рыбинского музея-заповедника, у модели туера я говорил экскурсантам: «А о таком пароходе вы сегодня узнаете впервые!» И никто из экскурсантов мне ещё не возразил…

Впервые в мире цепное пароходство придумали французы и открыли его на реке Сене в середине XIX века. По дну реки проложили металлическую цепь. При движении буксира-туера цепь выбиралась на нос судна, скользила к центру палубы, где прокручивалась через вал, вращаемый паровой машиной. После вала цепь скользила к корме и падала на дно. Вот такой своеобразный паром. При этом туер не только двигался сам, но и буксировал несколько несамоходных барок.

Впоследствии туерные пароходства появились на верхних участках рек Майна, Эльбы и Дуная. Наиболее эффективно туера показали себя на мелководье и при быстром течении.

Впервые в России цепное пароходство появилось на реке Шексне от Рыбинска до Белозерска в 1863 году. Его организатором стал банкирский дом «И. Е. Гинцбург», создавший «Акционерную компанию цепного пароходства по р. Шексне».

Банкиры Гинцбурги входили в число богатейших людей Российской империи, они разбогатели на винных откупах, будучи еще витебскими купцами. В 1859 году, когда император Александр II разрешил самым богатым купцам-евреям селиться и в Центральной России, Евзель Гинцбург переехал в Санкт-Петербург, где основал банкирский дом с отделением в Париже.

Гинцбурги открыли в России несколько банков, владели сахарными заводами в Подольской и Киевской губерниях, участвовали в трех золотопромышленных компаниях в Восточной Сибири.

Туер с караваном барж

Банкирский дом находился в тесных деловых и дружеских отношениях с банками в Гамбурге, Берлине, Париже. Одна из дочерей Горация Гинцбурга вышла замуж за Э. Ротшильда.

В 1863 году компания проложила по дну Шексны цепь и пустила первые шесть туеров. Капитанами пригласили французов. Однако то, что было возможно на французской Сене, встретило непреодолимые препятствия на русской Шексне.

Это, прежде всего, пороги. Их названия говорят сами за себя. Порог Болтун так раскачивал суда, что из них высыпался груз. Порог Кузнец «подковывал» суда до отверстий в днищах. Порог Свинья мог «подложить свинью» в, казалось бы, безопасной ситуации. На пороге Заяц судовой ход метался из стороны в сторону, словно заяц запутывал следы. На пороге Мышьи Тропки фарватер сужался настолько, что два встречных судна не могли разминуться. Пришлось даже устанавливать семафор дли регулировки движения. Названия порогов Чертовы Островки и Собачьи Пролазы можно и не комментировать. А чтобы определить название порога Голубец, заглянем в словарь В. И. Даля: там это слово трактуется как «могильный памятник в виде домика из сруба и крыши».

Еще одним препятствием для туеров стали многочисленные излучины на Шексне, когда река делала резкий поворот, а порой разделялась на несколько русел. Одна такая излучина имела говорящее название Оленьи Рога.

Французские капитаны оказались не готовы к таким условиям судоходства. К тому же они были и не способны руководить нашими речниками, когда необходимо употреблять много энергичных слов, столь убедительных для русского человека.

Не укладывалось во французское сознание и такое: иногда суда подолгу стояли перед шлюзами, потому что «барин», то есть заведующий пропуском судов, спит или его супруга изволит купаться. Был и такой курьезный случай: в момент скопления судов «барин» распорядился слить воду из шлюзовой камеры, чтобы отыскать запропавшую там принадлежность дамского туалета.

В навигацию 1863 года туера не смогли дойти даже до Череповца. При этом буксируемые барки врезались в берега, садились на мели, ломали борта, некоторые и вовсе переламывались пополам.

Компания заменила французов на русских капитанов и занялась расчисткой Шексны. Находчивые русские мужики мгновенно придумали способ буксирования по Шексне. Они прицепляли барку к туеру не одним, а двумя канатами. Когда буксирование проводилось по прямой, оба каната имели одинаковую длину. Когда же надо было обогнуть крутой береговой изгиб, длину одного из канатов изменяли, и буксируемая барка плавно обходила самый крутой изгиб берега.

Работа по расчистке Шексны потребовала огромных средств и три года времени. В 1865 году туера с барками, наконец, прошли путь от Рыбинска до Белозерска.

Местом для головной конторы цепного пароходства компания выбрала Рыбинск. Первым управляющим цепным пароходством стал рыбинский первой гильдии купец, потомственный почетный гражданин Илья Осипович Авербах, переехавший в Рыбинск из Мариуполя. На его плечи легли все трудности первых лет пароходства.

И. О. Авербах управлял цепным пароходством многие годы. 2 марта 1888 года в Рыбинске торжественно отмечали двадцатипятилетний юбилей И. О. Авербаха на посту управляющего. Илье Осиповичу подарили модель туера на мраморной подставке, которая находится сейчас в Рыбинском музее-заповеднике.

Сослуживцы преподнесли своему начальнику приветственный адрес, в котором говорилось: «Для дела, которым Вы управляете, Ваше 25-летие составляет весьма важную эпоху. Вы очевидец его рождения, его роста и развития, Вы личным трудом его вырастили, неустанно заботились о его развитии и своими руками вывели на тот путь процветания, на котором оно в настоящее время находится. Для нас, Ваших сослуживцев, Вы всегда служили хорошим примером, всегда вдохновляли, поощряли, наставляли и указывали, по какому пути следовать…» Согласитесь, не каждый руководитель слышит от подчиненных такие слова.

Семья рыбинских купцов Авербахов. В центре (с седой бородой) – И. О. Авербах, управляющий цепным пароходством

В 1868 году в России открыли второе цепное пароходство. И вновь от Рыбинска, но уже по Волге, до Твери. Условия для судоходства здесь были ничуть не лучше шекснинских. На участке от Твери до Рыбинска было десять порогов с глубиной воды от 30 до 57 сантиметров. Слой воды в 57 сантиметров был над порогом, который назывался Толстая Быстрота.

Впоследствии в России открылось третье и последнее в России туерное пароходство на реке Свири, текущей из Онежского озера в Ладожское.

Погубила туерное пароходство, как и многое в нашем Отечестве, хозяйственная разруха, вызванная Первой мировой войной и двумя революциями – Февральской и Октябрьской. В годы НЭПа восстанавливать цепное пароходство не стали, так как к этому времени в мире появились винтовые теплоходы, более эффективные, чем любой из пароходов того времени.

Последние сведения о туерном пароходстве я нашел в газете «Рабочий и пахарь» (предшественнице «Рыбинских известий») за 1923 год. В заметке «Надо извлечь!» говорится о туере, который уже два года лежит затопленный на дне реки Черёмухи напротив городского бульвара.

Во второй заметке, «550 000 золотых рублей на дне Шексны», неизвестный автор сокрушается, что под водой лежит и пропадает цепь, вдоль которой когда-то ходили туера.

Холерные эпидемии

В XIX – начале XX века рыбинцы пережили эпидемии тифа, сибирской язвы и даже малярии. Но более всего жизней наших предков унесла холера! Это грозное слово наводило ужас в России. Родина холеры – Индия, откуда она распространилась по всему миру. В Российской империи холера появилась в 1823 году в Астрахани, Тифлисе и Баку. В 1830 году холера впервые пришла в Ярославль и Рыбинск, куда её занесли бурлаки с низовьев Волги.

11 сентября 1830 года в Рыбинске умер от холеры первый человек. Им оказался сторож городского училища, единственного в то время в городе. Спустя две недели император Николай I подписал указ, который констатировал: в некоторых регионах России, в том числе в Ярославле и Рыбинске, эпидемия холеры! Этим же указом император временно освободил министра внутренних дел графа Закревского от должностных обязанностей и направил его на борьбу с холерой в заражённые места. Из лучших медиков страны гражданского и военного ведомства создали медицинский совет и также направили в регионы с задачей: изучить причины возникновения холеры, ее свойства и методы лечения.

После смерти рыбинского сторожа в город срочно приехал ярославский губернатор. Для борьбы с холерой в городе учредили специальный комитет. Въезд и выезд из города запретили. Вокруг Рыбинска выставили оцепление. Для выявления больных назначили специальных людей – хожалых. Они дважды в день обходили свои участки, выявляли заболевших и заявляли в полицию, а также городскому лекарю. Заболевших насильно отправляли в больницу, чего те очень боялись, так как назад возвращались немногие.

В Рыбинск холера пришла с волжскими судорабочими

Рыбинская городская больница

Предохранялись от заболевания все по-разному. Кто побогаче, пили спирт «Четыре разбойника» (как ни старался, так и не выяснил, что же это такое. – А. К.), ретирадные места заливали хлорной известью. В домах на раскаленный кирпич лили хлебный квас и умывались дегтярной водой.

Как действовали менее состоятельные, описал рыбинский мещанин Карякин: «А бедные сначала употребляли чеснок, потом начали мазаться дегтем, жгли на дворах можжевельный кустарник с навозом, отчего в городе воздух был очень тяжел». И сделал вывод: «Болезнь сия очень устрашила народ и повергла в величайшее уныние».

Но даже страх смерти не мог помешать торговле в Рыбинске. Торговым днем в городе была суббота. В связи с болезнью рыночную торговлю перенесли из города в село Иваново, что в двух верстах от Рыбинска. Чтобы туда попасть, надо было пройти оцепление. На заставе поставили кадку с уксусом. Проходящий обмакивал в уксус пальцы, мазал лицо – и пожалуйста: путь свободен! Никакого формализма.

Эпидемия в Рыбинске закончилась 21 октября. За эти дни в городе заболело 305 человек, из них 125 умерло. Население города в то время составляло около 4500 человек.

В 1831 году болезнь впервые добралась до Санкт-Петербурга и даже до Риги. Император Николай I издал указ: «Посвятив все действия и мысли Наши попечению о благе Богом врученного и любезного Нам народа, мы видели с сокрушенным сердцем распространение эпидемической болезни холеры в пределах Империи Нашей. <…> Правительство нашлось в необходимости предписать строгия полицейския и врачебныя меры. Но в самом начале приведение оных в действо встретило в иных местах некоторые затруднения со стороны простаго народа. Люди легкомысленные во многих местах старались противодействовать этим мерам единственно потому, что оныя не могли согласоваться с обыкновенным их образом жизни и выгодами из промышленности».

В результате такого легкомысленного отношения народа к опасности в эпидемию 1831 года в Санкт-Петербурге умерло 7 тысяч человек. Хотя медики опытным путем уже начали находить методы лечения и профилактики холеры.

В 1831 году в Рыбинске, с 16 мая по 5 июля, заболело 372 и умерло 262 человека.

Холерные эпидемии в нашем городе периодически возникали до 1921 года. Но самая страшная эпидемия случилась в 1848 году.

Эпидемия началась 11 мая. Для борьбы с ней избрали специальный холерный комитет, в который вошли самые богатые и уважаемые купцы. Эти же люди в складчину собрали средства на борьбу с заболеванием. Более других пожертвовал городской голова купец Иван Александрович Куликов – больше, чем все остальные вместе. А еще глава города построил на свои средства барак для заболевших.

Каждый день в городе заболевало по нескольку десятков человек. Утром 23 мая заболел один из самых уважаемых людей Рыбинска – организатор строительства Спасо-Преображенского собора купец Иван Алексеевич Миклютин. Внезапно у него начался понос, приступы которого становились всё чаще. В полдень появилась мучительная жажда, к которой присоединилась рвота. Жена его Авдотья сразу поняла, что муж заболел холерой. Быстро затопила печь, начала греть воду. Каждые полчаса поила мужа кипяченой водой с настоем ромашки, но понемногу – лишь по ложке. От рвоты давала кусочки льда.

К вечеру состояние больного стало ухудшаться. Кишечные выделения потеряли свойственный им запах и стали похожи на рисовый отвар. Начались судороги, кожа синела, тело холодело. Тогда Авдотья обложила тело мужа бутылками с горячей водой, а на живот – еще и мешочек с раскаленной золой. Всю ночь она провела возле мужа, растирая тело шерстяным платком. Но ничего не помогало. К утру больной (всего лишь за сутки) похудел так, что лицо изменилось до неузнаваемости, глаза запали. Дыхание стало затрудненным, он пытался что-то сказать жене, но голос был беззвучен, начался бред… В 9 часов 24 мая 1848 года на 61-м году жизни купец Иван Алексеевич Миклютин скончался.

Авдотья перекрестилась, послала прислугу за священником, так как закон предписывал отпевать и хоронить умерших от холеры в первые сутки после смерти. Вернулась в комнату, чтобы закрыть глаза покойного, протянула руку и… закричала от ужаса: подбородок мертвеца дергался!!! Придя в себя, схватила руку покойного: холодна, и пульса нет. Но еще несколько часов, холодея, она наблюдала, как у покойника самопроизвольно подергивались мышцы на ногах, груди и нижней челюсти. Уже потом она узнала, что это может происходить у скончавшихся от холеры. Кстати, эти движения покойников и породили в народе мифы о погребении мнимоумерших.

Через сутки умер и сын Авдотьи, восходящая звезда рыбинского купечества, 35-летний первогильдеец Пётр Иванович Миклютин. Всего в эпидемию 1848 года в Рыбинске заболело 2146 человек, 958 умерло.

Н. А. Некрасов и Рыбинский край

О начале своей жизни в Петербурге Н. А. Некрасов вспоминал: «Ровно три года я чувствовал себя постоянно, каждый день, голодным. Не раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан на Морской, где дозволялось читать газеты, хотя бы ничего не спросил себе. Возьмешь, бывало, для вида газету, а сам подвинешь к себе тарелку с хлебом и ешь».

Николай Алексеевич Некрасов принадлежал к некогда богатой дворянской семье Ярославской губернии. Причиной обеднения рода стала страсть предков поэта к карточной игре. Не везло за карточным столом и отцу поэта – армейскому офицеру Алексею Сергеевичу Некрасову. Поэт так же не был чужд карточному азарту, но играл удачно и говорил, что судьба возвращает внуку то, что отняла у деда.

Детство поэта прошло в родовом имении отца в деревне Грешнёво Ярославского уезда. Выйдя в отставку, отец, чтобы прокормить семью, занял место исправника (высшая полицейская должность в уезде). В поездки по деревням и селам он часто брал сына Николая, и тот с лихвой насмотрелся на неприглядные стороны жизни. Ведь полиция не приходит туда, где всё благополучно.

В 1832 году Н. А. Некрасов поступил учиться в Ярославскую гимназию. Но учился неважно. Был на плохом счету у гимназического начальства за отсутствие прилежания и сатирические стишки.

Гимназию Н. А. Некрасов не окончил, дошел только до пятого класса. Отец мечтал о военной карьере для сына и отправил того в Санкт-Петербург для определения в дворянский полк. Но встреча в столице с гимназическим товарищем Глушицким и другими студентами пробудила в Н. А. Некрасове сильное желание учиться в университете. Он начал готовиться к вступительным экзаменам. Вот тогда за ослушание отец и лишил шестнадцатилетнего сына материального обеспечения.

Николай Алексеевич Некрасов

Детство, в котором Н. А. Некрасов видел много горя народного, трудная юность в столице определили основную тему творчества поэта, которую литературные критики вслед за самим Николаем Алексеевичем назовут Музой мести и печали.

В одном из своих самых знаменитых стихотворений «На Волге» Н. А. Некрасов писал:

 
Но вдруг я стоны услыхал,
И взор мой на берег упал.
Почти пригнувшись головой
К ногам, обвитым бечевой,
Обутым в лапти, вдоль реки
Ползли гурьбою бурлаки,
И был невыносимо дик
И страшно ясен в тишине
Их мерный, похоронный крик, —
И сердце дрогнуло во мне…
 

Ну как тут не вспомнить о Рыбинске, который называли столицей бурлаков!

В 1864 году Н. А. Некрасов написал не менее известное стихотворение «Железная дорога», в котором изобразил строительство Николаевской магистрали:

 
Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские…
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?
<…>
Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мёрзли и мокли, болели цингой.
Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда…
 

В 1868 году началось строительство Рыбинско-Бологовской железной дороги, условия труда на котором напоминали описанную строками Н. А. Некрасова картину. В феврале 1870 года имели место волнения рабочих подрядчика М. А. Торговкина из-за несвоевременной выплаты заработной платы. В октябре следующего года часть рабочих покинула рабочие места из-за тяжелых условий труда и опять же из-за несвоевременной выдачи зарплаты.

Несмотря на трудности, все работы на Рыбинско-Бологовской дороге выполнили с высоким качеством. После возведения моста через Волгу в районе современной одноименной станции граф Бобринский, исполнявший обязанности министра путей сообщения, доложил императору Александру II: «…сооружение это по колоссальности своей и отличному выполнению, особенно сборки железных частей, должно быть отнесено к числу самых замечательных построек России».

В 1866 году, когда Н. А. Некрасов уже был знаменит и находился в творческом расцвете, родился его племянник Александр. Не случайно мальчика отдали учиться в московскую частную Поливановскую гимназию, где углубленно изучали русский язык и литературу. Владелец и директор гимназии Лев Иванович Поливанов был одним из лучших педагогов России. Он окончил историко-филологический факультет Московского университета. Написал несколько учебников и пособий. Издал сочинения А. С. Пушкина с подробными комментариями. Переводил на русский язык произведения Расина и Мольера. Много ли вы знаете таких учителей в сегодняшней средней школе?

К такому выдающемуся наставнику попал племянник знаменитого поэта. Но неожиданно, когда до окончания гимназии оставался всего год, Саша Некрасов покинул престижное учебное заведение. В архивных документах написано: «По желанию родителей».

В возрасте двадцати четырех лет Александр Фёдорович Некрасов поступил на работу канцелярским служащим в Ярославское дворянское депутатское собрание. Через некоторое время его выбрали депутатом этого собрания от дворянства Ярославского уезда.

Рыбинский дворянин Александр Фёдорович Некрасов, племянник знаменитого поэта

В апреле 1903 года скончался ярославский уездный предводитель дворянства князь Урусов, и А. Ф. Некрасов в течение четырех месяцев исполнял его обязанности. Но новым предводителем на ближайший выборный срок Александр Фёдорович не стал, более того, его следы в истории теряются на два года.

С 1905 года начинается постепенное превращение А. Ф. Некрасова в рыбинца. Его назначают почетным членом Рыбинского уездного попечительства о бедных, а затем Рыбинское уездное земское собрание избрало его почетным мировым судьёй Рыбинского уезда.

В январе 1908 года А. Ф. Некрасова избрали рыбинским уездным предводителем дворянства. В этой должности он оставался до 1917 года. За служебные и общественные заслуги был награжден темно-бронзовой медалью в память 300-летия Дома Романовых, серебряной медалью на Александровской ленте в память императора Александра III, орденом Святого Владимира IV степени и орденом Святой Анны II степени.

Также А. Ф. Некрасов был пожалован званием камер-юнкера, относившимся к низшим придворным чинам и дававшим право находиться в ближайшем зале к императорским апартаментам во время больших выходов Их Величеств. Когда званием камер-юнкера пожаловали А. С. Пушкина, то поэт воспринял это как оскорбление. Оскорбился ли А. Ф. Некрасов, неизвестно.

10 марта 1917 года А. Ф. Некрасова арестовали. Дальнейшая судьба Александра Фёдоровича неизвестна.

Благотворительность «на вывоз»

О благотворительности в Рыбинске в XIX – начале XX века написано уже много. Но еще никто не написал о помощи рыбинцев другим городам. Сегодня начнем восполнять этот пробел в истории города.

5 ноября 1855 года ярославский губернатор А. П. Бутурлин отправил письмо рыбинскому городскому голове П. А. Щербакову: «Рыбинский первой гильдии купец Фёдор Тюменев, второй гильдии купцы Иван Наумов и Иван Селецкий, а также проживающий постоянно в Рыбинске угличский первой гильдии купец Николай Журавлёв изъявили желание пожертвовать на приобретение в Ярославле дома для училища девиц духовного звания по 1000 рублей серебром каждый.

По докладу о сём государыне императрице Марии Александровне господином министром внутренних дел Ея Величество высочайше соизволило на принятие сего пожертвования.

Предписываю Вам объявить о таковом высочайшем соизволении упомянутым лицам и, получив от них пожертвованные ими на покупку дома для училища девиц духовного звания деньги в полном количестве, немедленно представить оные ко мне. Свиты Его Императорского Величества генерал-майор Бутурлин».

Наиболее часто рыбинские купцы жертвовали средства городам, пострадавшим от пожара. Деньги из Рыбинска получали Томск, Орёл, Самара, Углич. В 1847 году сгорела треть (2000 зданий) Бухареста. Помощь пришла и из Рыбинска.

В 1827 году сгорело три четверти города Або (ныне Турку) в Великом княжестве Финляндском. В огне погибло 2500 строений, в том числе учебные корпуса Императорского университета с его библиотекой и архивом, содержавшим манускрипты по истории страны. В Рыбинске организовали сбор средств в помощь финнам.

В 1821 году началась борьба греческого народа за независимость от Османской империи. Официально Россия не поддерживала Грецию, но был организован сбор средств для греков. Не остались в стороне и рыбинцы.

Во-первых, греки, как и русские, были православными. Во-вторых, среди участников восстания было много российских офицеров греческого происхождения. Возглавлял восстание генерал-майор российской армии князь Александр Константинович Ипсиланти. Он участвовал в Отечественной войне 1812 года. В бою потерял правую руку. Был адъютантом Александра I, затем командиром гусарской бригады.

В Рыбинском архиве хранится список горожан, пожертвовавших средства в помощь грекам. Это самые богатые жители Рыбинска в то время. Среди них, например, купец Иван Алексеевич Миклютин – тот самый, что в 1838 году начал строить рыбинский Спасо-Преображенский собор.

Борьба греков закончится в 1832 году. Среди всех подчиненных туркам стран Греция станет первой, обретшей независимость.

В 1870 году газета «Ярославские епархиальные ведомости» опубликовала список рыбинцев, пожертвовавших средства на строительство православного храма в Нью-Йорке. Тогда в крупнейшем городе США основали первый приход Русской православной церкви.

Вначале богослужения проходили в частном доме. Этот домовой храм называли консульским, так как прихожанами были в основном сотрудники российского консульства. Постепенно церковь стала тесной для возраставшего количества верующих. В начале XX века в Нью-Йорке построили собор, названный Николаевским.

Среди жертвователей на храм в Нью-Йорке отметим известного рыбинского благотворителя, купца первой гильдии, потомственного почетного гражданина Николая Ионовича Тюменева.

Из курса школьной истории нам хорошо известен голод в Поволжье в начале 1920-х годов. Но не менее тяжелым был голод, случившийся здесь в конце XIX – начале XX веков. Причиной голода стали погодные условия: сильная жара, засуха, горячие ветры-суховеи. Конечно, это происходило не каждый год, но повторялось часто. Порой урожай составлял только третью часть от среднестатистического. Число нуждающихся доходило до 8,2 миллиона человек. В 1911 году в стране умер от голода 1 миллион человек.

В 1907 году купцы – члены рыбинской биржи собрали средства и отправили их в Казань для помощи голодающим. Вскоре в Рыбинский биржевой комитет пришло письмо из Казани. Председатель Казанского комитета партии «Союз 17 октября», казанский первой гильдии купец В. А. Карякин благодарил рыбинцев и сообщал, что на присланные средства в Лаишевском уезде Казанской губернии открыты три бесплатные столовые. И что столовые эти названы Рыбинскими. Письмо опубликовали в газете «Вестник рыбинской биржи».

Рыбинцам вдвойне приятно было читать это письмо. Ведь Василий Александрович Карякин – наш земляк. Путь в предпринимательство начинал в Рыбинске. Построил здесь здание городского училища и разбил при нём прекрасный сад. За это благотворительное деяние В. А. Карякину присвоили звание почетного гражданина Рыбинска. А училище, сад и одну из улиц города назвали Карякинскими. Высоко ценили В. А. Карякина и казанцы, они избрали уроженца Рыбинска депутатом Государственной думы от Казанской губернии.

Чтобы сделать благотворительные пожертвования в другие города, рыбинцам порой не приходилось затрачивать никаких усилий. В 1904 году газета «Северный край» писала: «В дни навигации в Рыбинске перебывает до двухсот сборщиков на построение храмов. В большинстве это деревенские, простые люди, преимущественно трезвые. У каждого есть книжка для записи пожертвований. В одной из книжек нашли запись о разовом пожертвовании в 300 рублей».

Не улыбайтесь: в то время на 100 рублей можно было купить шесть пар модных импортных туфелек.

Купец Василий Александрович Карякин