Текст книги "Реперные точки"

Братья

 
Вопрошал у брата брат:
– Силе ты иль правде рад?
Неужѐль попустишь силу
Вечно принимать парад?
 
 
Отвечал братишке брат:
– Правда защитит твой зад?
Что как к благостному «тылу»
Примоститься кто-то рад?
 
 
Загрустили с братом брат,
Видно жизненный уклад
Не постигнешь с жару, с пылу —
Что же люди говорят?
 
 
– И второй и первый брат,
Не болтайте все подряд.
Правда, сдобренная силой —
Вот таран для всех преград.
 

Пенсионные размышления

 
А может быть не надо?.. ни к чему
нам рушить благовидимость покоя?
Теперь и пенсия без перебоя
и кой-какой достаток есть в дому̀.
 
 
Но зомбоящик, с тысячей голов,
не оставляет призрачной надежды,
что нам дадут спокойно смежить вежды,
что в мир иной, всяк отойдет здоров.
 
 
Ну, не здоров, ведь хворей под завяз
у каждого, но!.. пусть душе спокойно.
Едва-едва жить начали пристойно,
от перемен устав, в который раз.
 
 
А если Регион!.. – под Пансион!?
Земли достаточно, чай не убудет,
а Президент (Гарант) пускай присудит
вниманье! … чтоб никто не обделен.
 
 
Проект хоть резервацией назвать,
плевать, но, чтобы были все удобства,
любой комфорт в достатке и без жлобства,
заслуженных людей ведь принимать.
 
 
С кого деньжат стрясти на этот план?..
Гарант, уверен, быстро разберется.
Да кто ж посмеет и не отзовется,
ведь срок Создателем любому дан.
 
 
Колонию просторную создать,
огородить, допустим… – пол Алтая.
Там климат, там природа золотая,
Там истинная будет благодать.
 
 
Стеной, примерно, как в Эпоху Пу!..
но выше, и потолще, чем в Китае,
чтоб ветры перемен не залетали
вовнутрь, не нарушали тишину.
 
 
А за стеной, вдали от суеты,
жилье на вкус любого из народов.
Желающим нарезать огородов,
кому милы занятия просты.
 
 
Кружков и клубов больше открывать,
чтобы душа и руки создавали
то, чем себя в былом не баловали.
А хочет кто – тот вовсе волен спать.
 
 
И вот, как будет создан Рай Земной,
по весям всем отправить эстафету!..
мол, хватит мыкаться по белу свету —
Пенсионерам! Им готов покой!
 
 
Не ожидайте дедушки беды,
и бабушки беды не ожидайте.
Без сожалений долгих оставляйте
дом прежний, вы ему уже чужды.
 
 
Пусть старики, которым грустно зреть
разгул борьбы амбиций ненасытных,
уйдут к природе!.. в лоне первобытных
занятий – Естеству осанну петь!
 
 
А я, сменив кифару на лэптоп
Вас воспою потомкам в назиданье:
– И вам не миновать, мол, увяданья.
Заране думой свой наморщи лоб…
 

Аккордеон

 
Сарая вдоль скамьи, калитка, палисад.
На лавочке солдат, не бритый и худой,
Висит кудлатый чуб, под чубом глаз шальной,
Weltmeister на ногах. Нет, только на одной,
Другою подпереть и сам он был бы рад.
 
 
Аккордеон терзал израненный танкист,
Слезою сердца крик катился по щеке.
Опоры инструменту на одной ноге
Так не хватало, так стучала кровь в виске,
Когда басы с мехами сватал гармонист.
 
 
Забыть тот сорок третий память помоги.
Накрыл блиндаж снаряд, а он из блиндажа
Чуть раньше выскочил, с заданием бежал.
Сначала поднял взрыв, потом к земле прижал,
Уже без сапога и без одной ноги.
 
 
Три года пронеслось, как кончилась война,
Кому судил Господь, вернулись по домам.
Иным же свечи жгут, мужьям и сыновьям,
Тем огоньком светя супругам-матерям,
Кому щедрот судьба отвесила сполна.
 
 
Мамаша поутру проводит до скамьи.
Культей прижат футляр, трофейный, дорогой,
Два костыля и квас, покуда ледяной.
Присядь сосед, не злись, что он пришел живой,
Один из мужиков остался от семьи.
 
 
Другой аккордеон колени оседлал,
В уверенных руках послушно песнь ведет.
Здесь бинт закрыл глаза, здесь уж не рассветет,
А возле морячек, без рук – но как поет!..
И вот такой концерт тогда привычен стал.
 
 
Ровесникам войны уже за семьдесят,
Их всполохи грозы давно уж не страшат.
Свободен люд простой, тревогой не зажат.
Но лишь Вельтмайстера затронет кто-то лад,
Тотчас в глазах скамья и инвалид солдат
 

О депрессии

 
Вокруг твердят и раз и два:
– Устали от Депрессии.
Какие ж умные слова
В вербальной каждой сессии.
 
 
Я помню бабушку свою
Смогла б она произнести:
– Депрессия, к чертям семью,
Покой мне надо обрести.
 
 
Семья одиннадцать голов,
Прекрасный антидепрессант,
Способен дух поправить вновь;
А может бабка симулянт?
 
 
А было время ей хандрить?
Детей образить без печали —
Спать не ложись, нет время жить,
Депрессия?.. это едва ли.
 
 
Из пальца высосан синдром.
Его лечить – проблемы нет,
Легко вожжами за гумном
Уврачевал бы старый дед.
 
 
Нет, дедушка не так жесток,
Он всю семью свою любил,
В ней каждый внучек лепесток,
Цветок взрастить сколь надо сил?
 
 
Вокруг твердят и раз и два:
– Устали от Депрессии.
Какие ж умные слова
В вербальной каждой сессии.
 

Года

 
Бегут года, и фиг бы с ними
причин не вижу огорчаться.
Мы будем вечно молодыми
к мечте лететь, бежать и мчаться!
От точки реперной толкаюсь
вперед, мне только так сподручно.
Живу и жизнью наслаждаюсь,
в моем мне возрасте не скучно.
Уже вот-вот седьмой закончу,
начну мотать восьмой десяток.
И что? Ну, голос стал потоньше,
и больше не пляшу в присядок.
Но я ведь не успел напиться
всех дивных рос, а вкус их сладок.
Еще не выдрал у Жар-птицы
пера!.. а я покуда хваток.
Бегут года, и фиг бы с ними
причин не вижу огорчаться.
Мы будем вечно молодыми
к мечте лететь, бежать и мчаться!
 

Люди – хитрованов племя

 
Люди – хитрованов племя,
Мастера приспособляться,
Вот и выдумали Время,
Чтобы как-то оправдаться.
 
 
Оправдаться, что заботы,
Мы легко передвигаем,
Что на день, а что на годы,
Что и вовсе забываем.
 
 
«Забываем» про таланты,
Нам дарованные свыше,
Стали просто коммерсанты,
Быть бы только при бакшише.
 
 
При бакшише мысли чахнут,
Их сжирает это Время,
Больно дурно люди пахнут,
Зажирело наше племя.
 

Распахнутость души сомнительная радость

 
Распахнутость души сомнительная радость,
хоть всем весенним ветрам настежь дверь открыта.
Прагматикой сухой гордится нынче младость,
увы, но пенью птиц не одолеть корыта.
 
 
Увы, но пенью птиц не одолеть корыта,
в котором через край Сваровски и Версаче.
С Карденом на плечах дорога в свет открыта,
приличный человек не должен жить иначе.
 
 
Приличный человек не должен жить иначе,
он соль родной земли, он нации надежда.
Ему коктейль «Беллини», рыбное карпаччо,
для быдла Доширак, из СЕКОНД-ХЕНД одежда.
 
 
Для быдла Доширак, из СЕКОНД-ХЕНД одежда,
и дяди наверху придумали законы,
чтоб мягонько сидеть им было, как и прежде,
совок забыт, электорат не гегемоны.
 
 
Совок забыт, электорат не гегемоны,
скорей толпа, нет-нет, прошу прощенья – стадо.
Его по должному пути ведут ОМОНы,
приличные толпу фильтруют, если надо.
 
 
Приличные толпу фильтруют, если надо,
средь них случается до смерти обожраться.
Из стада новичков приводят на рассаду,
всегда желающие есть властям отдаться.
 
 
Всегда желающие есть властям отдаться,
такой отличный шанс познать кормушки сладость.
С корытом, пенью птиц, едва ли потягаться,
распахнутость души – сомнительная радость.
 

В совково-позабытые года

 
Давно, в совково-позабытые года,
Людей, что постоянно смотрят не туда,
Гонимых жаждою, хотя, кругом вода,
С метущейся душой, израненной всегда,
Нередко по трое сводило – было, Да.
 
 
Формально, глас народа это осуждал,
Всетрезвую мораль повсюду насаждал,
Почетной грамотой непьющих награждал,
Ослушников, с дубиной штрафа поджидал,
А втихаря, тайком – интимной встречи ждал.
 
 
Парторг-комсорг с душевностью, увы, на ВЫ,
К ним за сочувствием кто ж преклонит главы,
И если злой не хочешь слышать вслед молвы,
Ищи общения с такими же, как вы,
Ценящими простое общество братвы.
 
 
Приняв стакан, ведешь душевный разговор,
И мне без разницы бухгалтер ты иль вор,
Тут откровенье не считают за позор,
У каждого своих больных проблем набор,
Хотя, конечно, тут возможен острый спор.
 
 
Сейчас традиции былые не в чести,
Проблемно мужиков вкруг пузыря свести,
Чтоб горести свои и ближних развести,
Народ боится мусор из дому мести,
И о своих проблемах славу разнести.
 
 
Быть может не наглядно, но, увы, беда,
Таким закрытым не был русский никогда,
Пить одному, да это право ерунда,
Хоть недольют, но чтоб компания всегда,
Пойду в народ, противно «соло» господа.
 

Чиновнику

 
Чиновник, сын внебрачный Сатаны,
крепка твоя рука на горле ближних.
И хоть пред Богом вроде все равны,
ты всех ровнее, воспаря над нижним.
 
 
Начальник, ты гордыней обуян,
взлетел, случайным ветром занесенный
над головой всех прочих россиян,
Отца рукою властью наделенный.
 
 
Ты быстро ту науку превозмог,
что учит выворачивать карманы.
От состраданья к людям ты далек,
лишь в грабеже твои старанья рьяны.
 
 
Про грозного судью, вам палачи,
не стану я цитировать поэта,
сколь папа козлоногий не ловчи,
с небес вас не минует кара эта.
 
 
Чтоб честь вам от народа оказать,
на площадь соберут воров всех вместе.
К секире будет очередь стоять,
на самом лучшем в мире Лобном Месте.
 
 
Покуда не мокры твои штаны,
пока ответа время не настало, —
беги в чертоги папы Сатаны,
твое злодейство весь народ достало.