Текст книги "Линия Горизонта"

– Ну что, пойдем? – спросил он, когда объятия распались.

– Вот так сразу?

– Марго, это важно, – нахмурившись, ответил Васильев.

– Ладно уж. – Маргарет кивнула и первой вышла из комнаты.

Дом был удивительно пуст – не было на стенах картин и гобеленов, не теснились вазы в нишах, шторы не закрывали собой пыльные окна; наружная серость, скрытая до поры мебелью, коврами и гобеленами, годами словно проникавшая сквозь стены внутрь дома, расползлась пятнами плесени по углам, затаилась между скрипучих половиц.

– Все бегут на юг из-за тебя, – сказала Маргарет. – Смешно, правда. Ты еще ничего не сделал, но десяток наших знакомых уже забаррикадировались в южных имениях.

– Было бы неплохо, если бы и Совет разбежался сам, – ответил на это Артур.

Этот дом, мрачный и пустой, был ему неприятен. Он был здесь несколько раз в прошлом, когда они с Марго только познакомились, лорд Грей не был настроен против него, а восстание только зарождалось. Сейчас этот дом стоял голым перед Артуром, и от этого ему было неудобно.

– Сколько лет усадьбе?

– Этой? – Марго в задумчивости остановилась. – Этот дом принадлежал еще Карлу Грею, помнишь такого? А до него – последнему королю Георгу. Впрочем, как и наше южное имение. Вот уж действительно королевское приданое. Когда перееду сюда – перекрашу его в зеленый цвет.

– Какое приданое? Ты о чем? – Почуяв неладное, Васильев сделал несколько шагов вперед и схватил девушку за руку повыше локтя, но она вывернулась.

– Совет не может тебя выследить и поймать – об этом даже я слышала. Но все равно тебе нужно быть осторожным и прятаться еще лучше – нас с тобой видели месяц назад в парке. Оказывается, тебя тогда чудом не схватили. Теперь отец выдает меня замуж. – Она продолжила идти, не оглядываясь на него.

– За кого?

– За Даниила Кондратьева.

– Нет, но… это же…

– Нечестно?

Если бы Марго в тот момент обернулась, то, возможно, по лицу Васильева смогла бы прочесть многое; но она продолжала идти вперед, размышляя, как ее слова, должно быть, расстроили Артура.

– Да, Марго, нечестно. Свадьба уже назначена? – спросил Васильев, справившись со своими мыслями.

– С днем мы еще не определились, но отец хочет, чтобы через три недели все завершилось.

– Три недели! – воскликнул Артур.

– Думаю, все произойдет даже раньше. Куперам уже отправлена новость о нашей свадьбе. Так что фактически для всего Города через день-два я стану замужней женщиной. – И снова леди Маргарет восприняла его слова совершенно по-иному. – У нас с тобой все равно бы ничего не получилось. Так или иначе.

– То есть весь этот год для тебя ничего не значил? – Артур замер на месте посреди коридора.

– Конечно, значил. Год пряток от отца и всех лордов, вместе взятых. Поначалу, конечно, все было так хорошо… Выйди я за тебя замуж сейчас – шуму было бы на весь Город. Отец бы не позволил, – ответила Марго не оборачиваясь. – Этот месяц… в общем, пока мы не виделись с тобой, я о многом думала. Так будет лучше, Артур.

– Неужели так важно, что позволил бы твой отец? – Артур обогнал девушку и встал перед ней.

– Мой отец – глава Города, не забывай. – Маргарет холодно посмотрела на него, после чего сделала шаг назад. – У него нет сыновей, только я. А значит, рано или поздно именно я сменю его в Совете – если ты проиграешь, конечно. Ты знаешь, что я думаю по поводу лордов-советников? Они изжили себя. Даже Кирилл Богушевский не видит всех проблем – а он моложе их всех, только залез в свое кресло. Когда последний раз ты был на юге?

– Давно, очень давно. – Артур пожал плечами. – У моей семьи там ничего нет.

– А я там прожила долгие годы. – Маргарет обвела взглядом пустынный коридор. – Этот дом мог стать моим, стоило только сказать об этом отцу. Но мне всегда нравилось там, на юге.

– Среди синтетической травы и тощих деревьев?

– Да, представь себе. Стоит поддеть ботинком комок земли – увидишь серую пыль Астарота. Стоит приглядеться к нашим озерам – увидишь металлическое дно. А стоит приглядеться к нашим работникам – увидишь такую безысходность. – Маргарет покачала головой. – У нас был рыбак – Антон. Ему было лет восемнадцать, наверное. Однажды, лет пять назад, он подарил мне мой же портрет.

– И что с того? – спросил Артур.

– Это был невероятно талантливый человек. И вот тогда я и подумала – почему он с утра до ночи ковыряется в наших прудах, а не рисует? У нас во всем Городе художников человек тридцать от силы. Так что же ему мешает учиться в Храме? Пойти в подмастерья, в конце концов? Бедность, правильно.

– Что с ним стало?

– Не знаю. Пропал. Уехал. Я хочу верить, что сейчас он где-то здесь, на севере, рисует картины. – Марго улыбнулась. – Артур, ты занят хорошим делом. Лорды-советники должны уйти в прошлое, а Город – принадлежать народу. Ты же не отступишься от наших планов – собрать парламент, как на старой Земле, если победишь?

– Конечно… Если сумею сделать все правильно. – Артур посмотрел в ее глаза, красивые и холодно-стальные. – Но будут жертвы. Люди погибнут.

– Понимаю. – Марго кивнула. – Но это ради всего Города, ради каждого выжившего. А если ты проиграешь, наше дело продолжу я. Но я не смогу этого сделать, если наша связь обнаружится. Сегодняшняя наша встреча будет последней – больше не приходи, хорошо?

Артуру оставалось только кивнуть.

Он помнил слова Первого лорда и был с ним согласен. Поначалу он действительно использовал Маргарет, но потом между ними все изменилось. Точнее, нет, не так. Изменилось его отношение к ней. Полюбил ли он ее? Скорее всего, просто привязался так сильно, как и ожидать от себя не мог…

Весь оставшийся путь до кабинета лорда Грея лишь стук каблуков Маргарет, которым она словно бы пыталась отомстить ненавистному серому дому, дробился эхом под высокими потолками коридоров.

– Ключи в сейфе, как я и говорила. Тебе его не взломать. – Она махнула рукой в сторону древнего черного металлического ящика, стоявшего под столом.

Кроме этого стола, стула возле него и сейфа больше в комнате ничего не было – остальное вывезли слуги.

– Мне и не придется. – С этими словами Васильев вытащил из кармана брюк ключ, такой же старый, как и сейф. – Стащили у ключника, пока он прогуливался где-то.

– У него не может быть копии! – воскликнула Маргарет, наблюдая, как Артур уселся на пол напротив сейфа и вставил ключ в замочную скважину. – Этот ключ открывает все три сейфа лордов-советников!

– Именно, но мы им воспользуемся лишь раз, а потом вернем на место.

Маргарет хотела что-то возразить, но тихий, отчетливый щелчок замка, донесшийся до нее от сейфа, заставил девушку промолчать.

– Ага, вот они, мои хорошие. – Васильев вытащил наружу нижний из огромных футляров. Бархат, которым он был обит, давно вытерся, вся поверхность футляра была потрепанной и засаленной.

– Артур…

– Марго, подожди, – с нетерпением в голосе перебил он ее.

– Нет, послушай меня. – Маргарет резко ударила его по плечу, а когда Артур поднялся, оставив футляр на полу, продолжила: – Помнишь, что ты мне обещал? Если вы победите, мой отец останется жив.

– Да, я помню. И ваше южное имение останется за вами.

– Именно. А еще… Оставьте в покое Кондратьевых. Они хорошие люди. Отпусти меня, пожалуйста.

– Хорошо, Марго. – Васильев опустил взгляд. – Я сделаю все, что будет в моих силах.

А затем он вновь опустился на пол. Быстро расстегнув кожаный ремень, опоясывавший черный футляр, Васильев открыл его. Внутри в несколько рядов, прижатые каждый своим ремешком, лежали ключи – дюжины три; все они были разных размеров, с вензелями и миниатюрными фигурками животных, из металла и дерева. И все они без исключения были очень старыми – по некоторым вещам сразу видно, сколько им лет.

– Первые ключи от Города. – Васильев осторожно провел по ним рукой, после чего освободил из плена ремешка тот ключ, к которому была привязана бирка с числом 29. Кивнув своим мыслям, Артур резко выпрямился в полный рост.

– Когда ты его вернешь? – Марго не сводила недоверчивого взгляда с ключа.

– Он нужен мне буквально на день-два. Когда все закончится, его принесут тебе. – Васильев спрятал ключ в карман. – Вместе с копией ключа от сейфа.

– Артур, удачи. – Марго поцеловала его на прощание. – А теперь – уходи. Скоро Ирвин вернется.

В парке за имением Греев его ждал Олег Тихонов.

– Сможешь повторить? – спросил Артур, передавая ему ключ из сейфа лорда-советника.

– Он очень старый, давно не использовался. – Тихонов принялся разглядывать ключ сквозь карманную лупу. – Это хорошо, конечно. Да, думаю, смогу. Придется повозиться, видишь, тут…

– Олег, не надо, я тебе верю. – Васильев настороженно оглядывался по сторонам – парк, хотя и был пуст в этот час, но полицейские патрули еще никто не отменил. – Сделай все как можно быстрее и верни ключ.

– Я? Ты хочешь, чтобы я пришел в дом Греев и передал им древний ключ из самого секретного набора во всем Городе? Как ты себе это представляешь?

– Не знаю. – Артур покачал головой. – Придумай. Подкарауль леди Маргарет. Мне нельзя там больше появляться, даже близко.

– Почему?

– Не важно. Главное – сделай, как я прошу. Собрание будет завтра в сто тридцать восьмой комнате в шесть утра, собери всех.

– Артур, ты обнаглел, – констатировал Олег. – Хорошо, я все сделаю. Сообщу кому нужно. И даже приведу.

– Спасибо. – Артур кивнул и, не простившись, буквально выбежал из парка.

Был еще один человек, с которым стоило поговорить до собрания.

Кроме редких электромобилей и электричек, курсировавших по трем основным маршрутам северной части Города – по кругу, а также с северо-востока на юго-запад и с северо-запада на юго-восток и обратно, – самые оживленные улицы Города были связаны между собой электрическими вагонами. Двигались они сами собой, издавая при этом оглушительный шум и грохот.

В одном из таких вагонов Артур добрался до Восточного проспекта, тянувшегося от Центральной улицы до окружного парка через улочки, наполненные торговцами, через три пустых квартала и пересекавшего железнодорожный путь недалеко от Мерритон-сквер.

За окружным парком, за этими пустыми кварталами начинались кварталы одноэтажных домов: серых, бледно-зеленых, желтых и светло-коричневых. Жители этих домов зависли где-то между самыми бедными лордами и бедняками у стены. К сожалению для всего Города и к счастью для восстания, в котором эти люди могли все потерять, их было слишком мало.

Артур чувствовал, что люди, редко встречавшиеся ему по пути, были напряжены – они ощущали приближавшийся с каждым днем мятеж, а потому старались как можно скорее оказаться внутри какого-нибудь здания и не оставаться долго на улице. Тревога из центральной части Города докатилась и сюда: полки в магазинах были пусты, окна забраны ставнями, сколоченными на скорую руку.

Пустыми улицами Артур добрался до вершины холма, свернул с главной улицы и быстрым шагом пересек переулок, за которым начинался резкий спуск. Дорога здесь просматривалась до самой стены, она петляла между домами, переходившими постепенно в бараки, лишалась в какой-то момент каменного своего панциря и превращалась окончательно в тропинку, терявшуюся между пристенных хибар.

На углу очередного переулка находился бледно-серый дом, к которому так спешил Артур. Примечателен он был разве что огромной террасой, заменившей собой часть дома.

Артур поднялся по трем ступенькам в эту часть дома и остановился – внутри никого не было, а вот из приоткрытой двери, соединявшей террасу с остальным домом, доносились голоса.

– Артур, рад тебя видеть. – Навстречу ему вышел Джамал – мужчина лет тридцати двух, высокий, смуглый и темноволосый. Надетый на нем коричневый длинный фартук был весь измазан разноцветными пятнами краски, а из-под него виднелись обычные серые штаны и легкая рубашка того же цвета.

Лет семь назад Джамал организовал в этом доме подобие общины для городских художников, где они могли жить при необходимости. Многие задерживались здесь на несколько лет, привыкая к общим обедам, обсуждениям, к выделенным им комнатам. Да и что уж там – к заказам, которые Джамал распределял между ними. Часть денег он забирал на содержание общины, но и оставшихся денег каждому хватало на жизнь. Артур знал Джамала как справедливого и крайне замкнутого человека, который долгое время сторонился восстания.

– Джамал, Виктория здесь? – спросил Артур.

– Виктория Стежисс? Нет, пока ее нет. – Джамал покачал головой. – Вы договорились здесь встретиться?

– Да, примерно в это время.

– Нет, не приходила она еще. Посмотри пока нашу выставку новую. В доме есть еда – присоединяйся.

– Да, посмотрю. Ты скажи лучше – листовки напечатали? – Артур оглянулся на развешанные по периметру террасы картины. – Они готовы к раздаче?

– Напечатали, – ответил Джамал. – Их нарисовать-то было сложно, а напечатать на моем станке – и того сложнее. Когда я его собирал практически на коленке, не думал, что придется выдавать такие тиражи. Жаль, что мы не смогли воспользоваться станком Куперов.

– У нас на них нет никаких выходов. Да и, кроме того, они печатают газету Совета – могут доложить о нашем заказе.

– Жаль, – вздохнул Джамал. – Я надеялся, тебе удастся их как-то привлечь.

– Нет, не получилось. – Тут Артур понизил голос до шепота: – Джамал, завтра общее собрание в подвалах, комната сто тридцать восемь. В доме Стежиссов больше собираться не будем. Вас отведет Тихонов.

– Хорошо, – кивнул художник.

– Я не только за этим пришел. Листовки – вот что сейчас важно. Передай своим – пусть начинают раздавать их сегодня же. По всему Городу.

Листовки стали той единственной помощью, которую Джамал все же оказал Артуру. Хотя Васильев не сомневался, что художник пошел на это с одной-единственной целью – чтобы от него и его общины наконец-то отстали.

– Хорошо.

– Так что у вас тут за выставка? – широко улыбнувшись, спросил Артур.

Голос его прозвучал громче, чем следовало, – из дома на террасу вышла девушка с обритой головой и ярким макияжем. Ее короткое платье темно-зеленого цвета не скрывало часть татуировки выше колен и на правой руке – яркие цветы покрывали ее тело.

– Арти! – воскликнула она и бросилась навстречу Артуру, обняла его.

– Софи! – Артур неуверенно обнял ее в ответ.

С девушкой он познакомился много лет назад во время учебы в Храме. К слову, училась Софи плохо, предпочитая все время рисовать.

– Давно тебя не видела. С последней общей встречи.

– Тише, Софи. – Артур вздрогнул и оглянулся на пустую дорогу.

– Спокойно, местные поджали хвосты и сидят дома. Нас некому подслушивать. – Софи взяла его под руку и подвела к ближайшей к выходу картине, оставив Джамала стоять в одиночестве посреди террасы. – Что думаешь?

– О картине?

– Арти, ты бываешь иногда до странного туп. – Софи рассмеялась. – Разумеется.

– А что это?

– Бельгия, – сообщил Джамал, приблизившись.

– Мне казалось, что Бельгия – страна на старой Земле. А у вас здесь только город нарисован.

– Мне все равно, город Бельгия или страна. Да и Виго об этом не написал. К слову, картина моя.

– Лукас Виго, один из переселенцев, прилетел на Астарот на одном из первых кораблей. Софи нашла его книгу в родительской библиотеке, после – нарисовала эту картину… – проговорил Джамал.

– Скука смертная, – сообщила Софи, – ту книжку я так и не смогла дочитать до конца.

– Напрасно, – сказал на это Артур. – Лукас Виго считался преступником на старой Земле, потом бежал на кораблях Уоллеса Гранта сюда, на Астарот.

– Он не просто считался преступником, – вмешался Джамал. – Он и был им.

– Спорно. – Артур покачал головой. – Виго потребовал, чтобы его и всех несогласных с законами старой Земли прекратили преследовать и дали им землю, где они могли бы спокойно жить.

– Его хотели арестовать за журнальные статьи, – сказала Софи.

– Да, конечно, это так, – подтвердил Артур. – Объединенное правительство старой Земли придумало лозунг, которым прикрывало все свои действия. Каждый из нас ограничен обществом, в котором живет, и каждый из нас превыше этого общества. Виго был с ним не согласен. Он считал, что ни общество, ни государство не имеют никаких прав на свободы отдельных людей. Много писал об этом, и в конце концов его заметили. Тогда его и всех его единомышленников собрали в бельгийском городке на севере Европы. Виго должен был стать единоличным правителем нового свободного государства. Хотя он и считал это государство – тюрьмой.

– Долгое время так оно и было, – сказал Джамал, указав на картину, изображавшую улицу, украшенную флагами. – Лукасу дали свободу делать все, что он захочет, в том бельгийском городе, но он не должен был вмешиваться во внешние дела. По его собственным признаниям, от правительства старой Земли он получал продовольствие и деньги. Но в какой-то момент его статьи стали настойчиво распространяться по старой Земле – статьи лживые, обвинявшие правителей Земли во множестве преступлений. За одни сутки город был опустошен – большинство его жителей были заключены в последнюю на всей планете, но уже настоящую, тюрьму.

– Вот! Вот, смотри! – Софи притащила Артура к следующей картине, на которой город был в огне, дома стояли разрушенными. Казалось, ее больше интересовали кровавые подробности захвата города, чем подлинная история его падения.

Картины были однообразны, пейзажи скучны – художники, видевшие в своей жизни только Астарот, не могли придумать ничего нового, раз за разом повторяли одни и те же сюжеты.

– Сам Лукас Виго со своими ближайшими соратниками под видом добровольцев-переселенцев сумел укрыться на кораблях Уоллеса Гранта, улетавших к Астароту. Так он оказался здесь.

– История людей, которые не согласились с тем, что общество может решать за человека, – заявила Виктория Стежисс.

Артур обернулся – она стояла на пороге террасы и рассматривала картины.

– Ты упрощаешь, – сказала Софи.

– Нисколько. – Виктория прошла на середину террасы, скрестила руки на груди и покачала головой. – Я читала эту книгу. Лукас Виго отстаивал свое право не меняться ради общества, которому он не был чем-либо обязан. Его хотели заставить полюбить и принять вещи, ему противные. Он отказался, и его заперли в крошечном городке. Его и тысячи его последователей. Он хотел донести до людей простую мысль – ненависть и честолюбие также свойственны человеку, как и многие, многие другие вещи, к которым так стремились наши предки.

– Каждый из нас ограничен обществом… – начала было Софи, но Виктория перебила ее, смерив высокомерным взглядом:

– …В котором он живет, и каждый из нас превыше этого общества. Чушь. Виго высмеивал этот глупый лозунг. Мы не ограничены обществом, мы можем делать все, что захотим.

– Вы обе прочитали книгу, и обе ее не поняли, – тяжело вздохнул Джамал. – Не поняли так же, как не понял лозунг Лукас Виго. Вы обе боитесь окружающих людей, которым нужно помогать…

– Еще чего, – фыркнула Софи.

– Тогда почему ты сбежала от родителей? Ты боишься снова вернуться к ним, потому что знаешь – там тебя снова начнут опекать.

– Знаешь, Джамал. – Виктория окинула взглядом картины. – Соглашусь с ней. Я не боюсь ни вас всех, ни полицию, ни Совет, ни самого Архитектора.

– Лукас Виго боялся, что его соседи начнут ему диктовать, что делать и как жить. Но соседям в общем-то наплевать. Нормальным соседям, которые не боятся других, так же как Виго боялся их самих. Это лозунг про разум, а не про тюрьмы. А Бельгия превратилась для него как раз в тюрьму, но Виго понял это слишком поздно. Он не захотел ничем помочь ближнему…

– Он и не должен был. Каждый из нас может делать все, что захочет, – за это мы и боремся. Лорды ограничили нас суровыми законами, которые… – начала говорить Виктория.

– Которые нужны нам, чтобы выжить, – перебил ее Джамал. – Всем вместе.

– Дурак, – констатировала Виктория и взглянула на Васильева. – Артур, ты идешь? Я уже насмотрелась на эти картины.

– Да, я догоню скоро. Иди, куда мы договаривались… Простите ее за это. – Артур повернулся к художникам, застывшим на месте и наблюдавшим за Викторией, медленно плывшей по дороге прочь.

– Не извиняйся, это мои слова ее так задели, что она даже убежала. – Джамал пожал плечами и почесал свою густую черную бороду. – На старой Земле люди боролись за то, чтобы этот лозунг, как Виктория его назвала, хотя бы чего-то стоил. Его нужно прочувствовать с изнанки, самому дойти до него. Виктория же… она не способна на это. Ее разум – в тюрьме, из которой сложно выбраться.

Артур неуверенно улыбнулся:

– Виктория бывает груба. Кстати, Софи, можно тебя на секунду?

Девушка бросила короткий взгляд на Джамала, тот молча отошел к выходу.

– Хотел тебя спросить о Михаиле…

– Что тебе нужно от него? – Софи нахмурилась, сразу поняв, о ком идет речь, и скрестила руки на груди.

– Что у тебя с ним?

– Тебе какое дело?

– Он хочет вернуться к нам перед самым восстанием.

– И что дальше-то? Пусть возвращается. Или ты думаешь, не попытаюсь ли я через него на твоих людей воздействовать? – Взгляд ее стал насмешливым. – Дурень ты. Да, мне не нравится ваша затея с захватом власти в Городе, но мне ее не остановить. Да и не хочу я этого. Что до Михаила – я с ним сплю. Подробности рассказать?

– Нет. – Вести этот разговор Артуру было неудобно с самого начала. Что его вообще сподвигло заговорить на эту тему?

– А если бы мы были просто… ну, не знаю. Друзьями. Если бы я учила его рисовать в его доме – ты бы сказал, что так не бывает?

– Софи, прости, я должен был спросить, – сказал виновато Артур.

– Я понимаю, конечно. Но в общем и целом не твое это дело. – Девушка отвернулась от него и молча ушла в дом.

Артур вздохнул и пошел к лестнице.

– Постой, Артур, – внезапно Джамал остановил его, – тут одна из моих учениц хотела с тобой поговорить. Точнее, это я хочу, чтобы она тебе кое-что рассказала. Она придет сюда сегодня, но ближе к ночи. Может быть, зайдешь часов в одиннадцать?

– Нет. – Артур на секунду задумался. – Нет, не смогу. Не получится. Ты же знаешь. Давай в другой день, хорошо?

– Ладно. – Джамал улыбнулся и похлопал его по плечу. – До встречи.

– Кстати, ты не знаешь Антона? Фамилию не помню, но он тоже вроде художник.

– Нет, никогда не слышал о нем. – Джамал покачал головой. – Среди моих знакомых нет никакого Антона.

– Спасибо, – сказал Артур. – До встречи.

– Пока, Арти. – Софи снова появилась в дверях дома.

Артур догнал Викторию на вершине холма.

– Извинился за меня? – сухо спросила она.

– Конечно…

– Тогда и ты тоже дурак. – Виктория ускорила шаг, так что Артуру пришлось едва ли не бежать за ней.

– Ты не можешь так просто…

– Могу. Еще как могу.

– Виктория!

– Чего тебе?! – Она резко обернулась и сверкнула глазами, но внезапно смягчилась. – Ты прав, да, извини. Возможно, мне не стоило… Ладно. Мы все же в твой старый дом у стены пойдем сегодня?

– Да, там безопасно.

– Фу, гадость. – Виктория скривилась, но потом подошла ближе к Артуру и обняла его. – Ты опять был у нее?

– У Маргарет? – Артур посмотрел в ее карие, почти черные глаза. – Да, был. По делу. Но мы больше не увидимся. Она выходит замуж за Даниила Кондратьева.

– Хорошо. – Виктория внутренне возликовала.

Возможно, это была не совсем ее, но все же победа. И эту победу нужно было отпраздновать. Она мягко поцеловала Артура.

– Пойдем в твою хибару.

Время лишь недавно перевалило за полночь, когда Виктория Стежисс проснулась от внезапного холода, обнявшего ее нагое тело, – одеяло почти сползло на пол; Артур Васильев стоял вполоборота у окна, завернувшись в тонкую простыню, которая до этого валялась серым комом на одном из стульев.

– Артур, что случилось? Ложись спать, – мягко позвала она.

– Я все думаю… – медленно проговорил Васильев, не отрывая взгляда от ночной улицы за окном. – Я все думаю, правильно ли мы поступаем?

– Конечно. – Виктория недоуменно посмотрела на своего любовника. – А как же иначе?

– Я хочу отложить восстание.

– Зачем? – Виктория окончательно проснулась, села на кровати и закуталась в одеяло. – Все готово. Лорды уже побежали на юг.

Тут Васильев совсем отвернулся от девушки.

– Мы можем улететь на Землю. На старую Землю. Первый лорд нашел корабли Уоллеса Гранта – я рассказывал тебе.

– И что с того? Артур, очнись, восстание началось, если ты не заметил. Слухи ползут по Городу, люди прячутся, лорды бегут. Пристенные на взводе. Сейчас мы возьмем Храм так быстро, что ты даже и представить себе не можешь. А потом будет все, что только захочешь. Парламент, корабли или новый король. Или даже все сразу.

Виктория откинула одеяло и, мягко ступая по холодному дощатому полу, быстро перебралась на небольшой кусок плотной ткани, валявшийся у окна, на котором и стоял Артур. Она прижалась к его спине и, положив голову ему на плечо, тоже стала смотреть в окно на узкую улочку, упиравшуюся почти в стену. Хотя нет, улица занимала внимание девушки лишь самую малость, и то лишь по одной-единственной причине – темнота снаружи позволяла ей видеть в отражении в окне саму себя и Артура Васильева, которым она все же сумела завладеть.

Виктория Стежисс любила себя и никогда этого особенно не скрывала, она любила красивых людей, красивые вещи. Эта ночь была первой в ее жизни, которую она проводила так близко к городской стене: слишком грязно для нее было вокруг, слишком много некрасивых людей. Единственный, кто ее держал в этом месте, – Артур Васильев, еще один красивый человек, ради которого она сумела убедить своего отца и сестер отдать мятежникам подвал их северного особняка.

Артуру было двадцать семь лет – высокий, широкоплечий, с острыми чертами лица мужчина сразу понравился Виктории своей безудержной энергией и умом. Многому она научила его за время их знакомства – чему-то открыто, а чему-то исподтишка, незаметно.

Виктории было тридцать четыре года, она была старше многих людей, которые уже через несколько часов соберутся в комнате номер сто тридцать восемь в подвалах Города. Большую часть затей Артура и его приятелей Виктория воспринимала как новые, слишком рискованные глупости, которые ей удавалось иногда предотвращать. Но чем ближе наступал день мятежа, чем сильнее пахло войной в Городе, тем сложнее ей удавалось держать мальчишек в узде. И ни ключник Тихонов, ни Первый лорд, ни еще два-три человека, старше Артура, ей в этом никак не помогали.

Потому новость о кораблях ее никак не удивила и не взволновала.

– Артур, наша цель – Совет. Что будет, если кораблей твоих не окажется на нужном месте, а восстание проиграет только потому, что его отложили? У нас не будет второго шанса. Мы должны выступить в ближайшие дни. Ты же сам сказал, что лорды узнали слишком много, нужно спешить.

– Знаешь, у меня ведь есть ключ от дороги к кораблям. Я точно знаю, куда идти и сколько это займет времени.

– Вот зачем ты был у этой… девчонки, – задумчиво протянула Виктория.

Сейчас Виктория любовалась контрастом своей гибкости и силы, веявшей от напряженно всматривавшегося в темноту за окном Артура. Виктория любовалась мелкими завитками своих длинных каштановых волос, своим худым строгим лицом, тонкими линиями бровей, пухлыми губами.

– Да, черт возьми, я был у Марго. Я взял этот ключ и собираюсь теперь идти к кораблям.

Артур отстранился от нее, но все еще не оборачивался, стоял спиной к ней и разглядывал тьму за окном.

– Не будь дураком, Васильев. – Виктория бросилась обратно на кровать и забралась под одеяло. – Никому твои корабли не нужны. Когда мы победим – вперед, можешь делать, что захочешь.

– В войне погибнут люди…

– Артур, честное слово, ты ведешь себя иногда как ребенок. Восстание не может быть бескровным, ты же это понимаешь. Даже если ты найдешь корабли, вернешься, расскажешь о них всем, тебе не поверят. Люди не пойдут за тобой, лорды-советники не отпустят тебя. Все, что им интересно, – это власть, здесь и сейчас. Они потеряют все, если люди уйдут, – им некем будет командовать.

Не успела Виктория договорить, как поняла, что совершила какую-то ошибку. Артур обернулся наконец, но в его взгляде что-то резко переменилось: он стал безразличным, какая-то искра потухла глубоко, на самом дне его глаз. Он немного ссутулился, плотнее завернулся в простыню.

– Власть здесь и сейчас, – повторил он и сел на стул рядом. – Здесь и сейчас.

– Что случилось, Артур? – Виктория с тревогой наблюдала за переменами, происходившими с ним. – Ты и сам это все знаешь. Война нужна нам, чтобы уничтожить лордов. Они помешаны на власти!

Когда Виктория Стежисс думала о будущем, она непременно видела себя в городском Совете. Из несбыточной мечты, из крохотного семечка эта идея постепенно, за несколько лет, выросла и превратилась в красивый, как ей хотелось думать, цветок, который превратился в плод.

Два года назад плод этот упал на бродивший в потемках, как представлялось Виктории, ум Артура Васильева. Она сумела взрастить из укрывшегося в этом плоде семени новую идею – идею восстания, которая непременно приведет ее, Викторию Стежисс в кресло правителя Города.

Два года она сводила Артура с нужными людьми, планировала и интриговала. Два года она, наконец, спала с Артуром. Два года она методично предавала Артура во время встреч с судьей Даррелом, который безоговорочно ей доверял.

– Я слишком часто слушаю тебя, – заявил Артур, подтверждая ее догадки. – Ты постоянно шепчешь мне на ухо, постоянно указываешь, что делать… Я даже говорить начал твоими словами.

– Это хорошо – значит, ты говоришь правильными словами…

– О, несомненно. – Видимо что-то решив для себя, Васильев встал и принялся собирать разбросанную по комнате одежду. – Вот только правда бывает разной, знаешь ли.

– Правда одна, и мы пытаемся найти ее…

– Нет, найти ее пытаюсь я, – ответил Артур, натянув штаны и нервно комкая в руках рубашку, – ты же хочешь в Совет. Джамал был прав сегодня – ты боишься всех вокруг, даже меня. Два года мы встречались украдкой, два года ты руководила мной. Но вот теперь, с этого момента, хватит. Из-за тебя я пользовался людьми так же, как ты пользовалась мной. Марго могла бы… леди Грей…

– Что? Что могла бы Марго?! – В голосе Виктории послышались металлические нотки. – Ну же, скажи! Она могла бы по-другому относиться к тебе? Любить тебя? Не вини меня в своих ошибках, Артур. Ты использовал ее, не я. Я лишь исходила из ситуации и советовала, как поступать дальше.

– Собрание через два часа, ты знаешь, – холодно отрезал Васильев, накинул на плечи рубашку и вышел из комнаты.

Виктория устало опустила голову на подушку, медленно сосчитала до семи – столько секунд нужно было, чтобы быстрым шагом выйти из этого проклятого дома – после чего встала и снова подошла к окну.

В этот момент входная дверь распахнулась настежь, и наружу выбежал Артур, чтобы тут же скрыться за ближайшим домом. Виктория вздохнула и, посмотрев на человека, замершего в конце улицы и недоуменно наблюдавшего за побегом Артура, вернулась в кровать. Однако прилечь она так и не смогла; мысль мгновенно пронзила ее насквозь, заставив вскочить на ноги и метнуться к окну: человек, наблюдавший за их домом, стоял между двух домов в глухой подворотне. В царившие в том месте грязь и пыль люди просто так не залезают, если только не следят за кем-нибудь.