Текст книги "Сражение за Тулу"

Как немца от Тулы отогнали, меня сразу из армии отозвали. Я же шахтер. Шахты надо было восстанавливать. Когда немец наступал мы же их взрывали и затапливали, а теперь нужно было восстанавливать. Стране нужен был уголь, много угля. Все же на угле работало. Так на всю оставшуюся жизнь я и остался шахтером. Последняя моя должность Заместитель Госгортехнадзора СССР.

Рабочий полк идет на запад

Это было в грозные октябрьские дни 41 года, враг подошел вплотную к Туле. В памятный день 29 октября десятки танков с фашистской свастикой собрались недалеко от южной окраины города.

Каждый туляк твердо решил: «Не отдадим врагу гордый город оружейников, город искуснейших мастеров оружия». Оружейники, патронники, металлурги взяли в руки оружие, в едином стремлении поднялись на борьбу с ненавистными захватчиками. Так был создан Тульский рабочий полк. Молодые бойцы рабочего полка бесстрашно ходили во вражеский тыл. Они добывали много ценных сведений о расположении немецких войск, об огневых точках, уничтожали фашистов, военное имущество. Памятные дни! Комсомолец Юрий Карев, боец рабочего полка, получивший в боях под Тулой 7 ранений, рассказывает следующий эпизод:

– Как то вечером к нам во взвод пришел комбат. Кто желает идти в разведку? – спросил он. Пойду с радостью, вызвался я.

После, через полчаса мы уже перешли глубокий овраг на дне которого протекает небольшой ручей, граница между нашими частями и немцами. Мы пробирались к видневшимся на бугре домам. Ползком, короткими перебежками мы быстро достигли Рогожинского поселка.

Командир разведки, лейтенант Семенов, приказал мне пробраться к тягачам и бутылками с горючей смесью сжечь их.

Я приступил к выполнению задания. Подполз, бутылки лежали рядом со мной на земле в полной готовности. Вдруг застывшую ночную тишину прорезала очередь немецкого автомата.

Я решил действовать. Поднявшись на колено, бросил противотанковую гранату, а вслед за ней полетели бутылки с горючей смесью, которые сразу же вспыхнули, запылали оба немецких тягача с боеприпасами. Я стал быстро отползать к своим. Но тут меня заметили с блиндажа и открыли огонь. Я немедленно бросил туда гранату и дал очередь из своего безотказного пистолета-пулемета. Выстрелы прекратились.

Вдруг раздались взрывы. Начали рваться боеприпасы, находящиеся в тягачах. Загорелся соседний сарай т осветил заметавшихся немцев. Многие из них нашли себе смерть от наших выстрелов. Задача была выполнена. Это была моя первая разведка…

В полк пришла комсомолка Клавдия Чурляева. И в первый же день получила боевое крещение.

Фашисты вели яростную атаку. Полк туляков вынужден был потесниться. На поле боя стонали раненые. Тогда Клава Чурляева подползла к ним под пулеметным огнем. Оглянувшись, она увидела свою подругу Тосю.

– Куда ты?

– Не хочу оставлять тебя одну, – шепнула Тося.

Поползли вместе, добрались до раненых бойцов. Клава стала перевязывать одного, Тося другого. Отважные подруги работали спокойно и сосредоточено.

70 раненых бойцов вынесла Клава Чурляева с поля боя. Отважная девушка награждена правительственной наградой – орденом Красной Звезды…

в Рогожинском поселке, который было приказано занять во чтобы это ни стало, бойцы рабочего полка брали дом за домом, отбрасывая фашистских головорезов все дальше от Тулы.

Тула отстояла себя. Непосредственная опасность родному городу миновала. Но это не охладило наступательного порыва бойцов: Нельзя успокаиваться до тех пор пока советскую землю топчет хоть один немецкий бандит! И рабочий полк, вместе с доблестными войсками Красной Армии пошел вперед, на запад, в наступление, истребляя ненавистных фашистских захватчиков.

Одной из морозных декабрьских ночей полк подошел к Калуге. Задача заключалась в том, чтобы вместе с Красной Армией освободить город от немецких псов.

Требовалось где-то перейти реку Оку, пробраться к городу. Фашисты держали все переправы под шквальным пулеметным и минометным огнем. Командир первого взвода Дмитрий Чеботков, получил задание, нашел безопасное место для переправы. Форсировав Оку, бойцы вошли в Калугу, причем без потерь. Калуга была освобождена. Вместе с войсками Красной Армии Рабочий полк миновал границу Тульской области и вступил на землю Смоленщины. Деревня за деревней освобождались доблестными патриотами от немецкого зверья.

Теперь рабочий полк стоит на подступах к важному стратегическому пункту. Совсем недавно красноармеец тов. Когтев, участник обороны Тулы, прислал письмо – Я встретил на фронте Тульский рабочий полк, – пишет он из действующей армии. – Его здесь хвалят. Туляки мужественно громят врага, они смело ходят на выполнение трудных задач. С криком «Ура» захватывают один населенный пункт за другим.

Так сражается с ненавистными фашистскими захватчиками Тульский рабочий полк. Так он выполняет призыв великого вождя и полководца товарища Сталина – Истребить немецких оккупантов пробравшихся на нашу землю, всех до единого.

Еще много трудностей впереди, но бойцы туляки смело смотрят вперед. Сквозь шквалы артиллерийского огня, сквозь тучи порохового дыма, они видят Победу.

В.Венский. Коммунар, 23 февраля 1942 года.

ТАМ, ГДЕ НЕ ПРОШЛИ НЕМЕЦКИЕ ТАНКИ

Статья корреспондента газеты «Московский большевик»

Н. Борисова

Немцы ушли отсюда ночью. Точнее не ушли, а убежали, побросав оружие. Рядом с крупнокалиберным оружием валяются три автомата. У окопов, окружавших здание немецкого штаба, пулеметные ленты, пистолеты, бинокли, гранаты. Словом, господа фашистские офицеры ночью задели стрекача…

По оставленному немцами Рогожинскому поселку продвигаются бойцы Тульского рабочего полка. Еще 25 октября полк, сформированный городским комитетом обороны из доб-ровольцев-трудящихся Тулы, вышел на линию огня. Рогожинскому поселку суждено было стать ареной двухнедельных ожесточенных боев. Около 80 танков оросил Гудериан в наступление на Тулу. Но вражеские танки не прошли! Не прошли потому, что героические защитники города не дрогнули, не отступили.

Все улицы поселка вдоль и поперек изъезжены гусеницами немецких танков. Их ребристые следы показывают, как безуспешно пытались танки прорваться вперед, как они снова и снова искали путей обхода и наконец, уползли назад, на юг.

Около разбитого нашей артиллерией небольшого кирпичного дома валяются десятки гильз от снарядов, выпущенных из танковых пушек. Отсюда они били по окопам рабочего полка.

Вывороченные, полуобгорелые столбы забора рассказывают о другом эпизоде боев. Подбитый вражеский танк метался здесь как затравленный зверь, пытаясь спастись от метких выстрелов наших противотанковых ружей.

Фашисты угнали с собой всех жителей, оставшихся в поселке. Живых свидетелей немецких бесчинств больше нет, но зато о них говорят немые свидетели – растерзанные. оскверненные женские трупы, тело восьмилетнего мальчика с простреленным виском, заколотый штыком полураздетый старик, обуглившиеся останки спаленного заживо разведчика-красноармейца.

Немцы ушли этой ночью, ушли после внезапного артиллерийского налета, не приняв боя с нашими наступающими стрелковыми частями. Так закончился первый этап семнадцатидневных боев на подступах к Туле.

Остановленный бойцами командира Фоканова, зенитчиками тов. Бондаренко и чекистами части полковника Мельникова, враг бежал от Тулы и начал отыскивать новые пути для наступления на важнейшую магистраль, ведущую к столице.

Бок о Сок с регулярными частями Красной Армии сражались бойцы рабочего полка. Полк состоит из коренных туляков и сталиногорцев. В его ротах – мастера оружейною и патронного заводов, горновые домен Косой Горы, забойщики шахт «Москвоугля», слесари паровозного депо. столяры мебельной фабрики, пожарники и декораторы драматического театра, студенты, служащие.

В первые дни боев регулярные части армии отражали натиск врага на флангах Тульского фронта. Бойцы рабочего полка вместе с чекистами части полковника Мельникова приняли на себя лобовой удар танковых группировок генерала Гудериаиа. Во второй день боев рабочий полк отразил шесть танковых атак. Фашистские танки построились в пять рядов, как на параде, и начали орудийным и пулеметным огнем обстреливать наши позиции. Бронебойными залпами ответили бойцы на фашистскую атаку. Они не покинули окопов. Бой продолжался почти пять часов, но вражеская пехота, следовавшая за танками, не смогла продвинуться вперед, и танки повернули обратно.

Командир полка, старый пограничник тов. Горшков, не располагал полковой артиллерией, но зато он со своего командного пункта блестяще корректировал стрельбу тяжелых орудий. Их сокрушительные залпы дополнили своим огнем бойцы. Слесарь А. С. Яхонтов вместе с другими бойцами обстрелял два вражеских танка бронебойными пулями. Несколько залпов – и фашистские тягачи уволокли подбитые танки.

Немецкие танкисты видели, что перед ними нерегулярные войска. Фашистские офицеры открывали люки и орали бойцам: „Партизан, партизан, сдавайся! Меткими пулями отвечали офицерам туляки: ведь рабочая Тула – родина русского стрелкового оружия, город метких опытных стрелков.

В ночь перед отступлением немцев, из поселка к бойцам рабочего полка на передовую линию приезжал секретарь обкома. За храбрость и мужество, проявленные в борьбе с германским фашизмом, Тульский городской комитет обороны вручил бойцам рабочего полка Красное Знамя. Немцы тогда стояли в полутораста метрах от переднего края обороны, занятого полком. Мертвенным блеском озаряли расположение полка ослепляющие немецкие ракеты. Свистели мины, трассирующими пулями били автоматчики. Беседа шла в подвале разрушенного немецкими бомбами трехэтажного дома.

– Исстари известно, – говорил бойцам секретарь обкома, – что вражеская нога много веков не была в древнем русском городе Туле. Фашистские борзописцы обещали взять Тулу 21 октября. Не вышло! Заявили, что возьмут Тулу 7 ноября. Не вышло! И не выйдет! Под Тулой мы пачками истребляем фашистскую нечисть и истребим ее здесь подчистую.

Мы входим в барак, в котором всего час назад укрывались немецкие автоматчики. Спасаясь от нашего огня, немцы изрыли барак, как крысы. Не надеясь на кирпичный Фундамент, фашистские автоматчики вырыли извилистые подземные ходы, устроили земляные брустверы. Темные ноябрьские ночи ледяным холодом сковывали захватчиков, и они дочиста ограбили жителей поселка, натаскав в окопы примусы и керосинки, ватные одеяла, теплые шубы, шерстяные юбки. Но бандитов не греет наворованное добро. Закутанным в награбленные женские кофты и юбки гитлеровским волкам так и не довелось отогреться!

В углу барака лежит свернутая в трубку пачка каких-то плакатов. Мы разворачиваем их. Перед нами отпечатанная, залитая зеленой каской мишень того самого фашиста, которые поражали в тирах и на стрельбищах молодые красноармейцы. Пачка мишеней осталась неиспользованными, но зато неподалеку от барака лежат наспех заброшенные землей иные мишени – трупы фашистов, уничтоженных бойцами рабочего полка

На могиле немецкого ефрейтора Билика стоит пронзенная пулей окровавленная каска. Пуля прошла навылет и угодила прямо в эмблему в белого фашистского орла, зажавшего в когтях паучью свастику. Ефрейтор Билик не один, его окружает не один десяток могил. Одну из них не успели забросать землей, и из нее торчит не пара, а по меньшей мере три десятка солдатских ног, под скромным крестом унтер-офицера Вильгельма Миттнера немцы похоронили, видимо, все, что осталось от всей роты.

Тянется вереница могильных крестов. Рожденные в 1920 и 1921 годах, гитлеровские ефрейторы и унтер-офицеры 29 и 30 октября 1941 года бесславно закончили свой жизненный путь. Свыше 500 трупов закопали немцы на улицах и во дворах Рогожинского поселка. Пулеметчики, гранатометчики и стрелки Тульского рабочего полка хорошо послужили Родине. Стоило бойцам-добровольцам не дрогнуть перед натиском врага – и фашистские танки не прошли!

Московский Большевик 15 ноября 1941 г. № 270

БОЕВЫЕ ЭПИЗОДЫ

Прямой наводкой

Артиллеристы Тульской городской противовоздушной обороны прямой наводкой били по немецким танкам. Вражеские автоматчики ожесточенно обстреливали наши орудийные расчеты. Немцы заползали в подвалы, забирались на чердаки, укрывались в окопах и воронках.

Кто-то невидимый давал издали автоматчикам цели, умело корректировал их огонь. Вражеским снайперам удалось вывести из строя расчет одного орудия. Пушка умолкла. Еще чаще застрекотали автоматы.

Тогда к огневой позиции пробрался А.А. Елисеев, командир первой роты рабочего полка. Бывший начальник Отдела технического контроля одного из тульских оборонных заводов вместе с бойцами-рабочими, никогда еще не стрелявшими из орудия, зарядил осиротевшую пушку, навел ее на высокую колокольню и с четырех выстрелов разгромил вражеский наблюдательный пункт. Зарывшиеся в землю немецкие автоматчики потеряли ориентировку и отползли обратно.

Храбрость, отвага, верность Родине творят чудеса, останавливают, обращают вспять вооруженного до зубов врага.

Дружинница

Ожесточенные бои не смолкали ни днем, ни ночью. Многие бойцы рабочего полка были тяжело ранены вражескими пулями и осколками. Жизни этих бойцов спасены. Девушки-дружинницы, ставшие санитарными инструкторами полка, вместе с бойцами неизменно выходили на линию огня. Самая отважная из них Клава Чурляева, электрик одной из шахт Сталиногорска, вынесла с поля боя около пятидесяти раненых с их оружием и снаряжением.

По окопам били танки и минометы, с пронзительным свистом разлетались осколки, дьявольский фейерверк трассирующих пуль бороздил воздух. Взрывные волны бросали

Клавдию оземь, закидывали ее в ямы, воронки, в подвалы разрушенных домов. Бесстрашная девушка оставалась неуязвимой. Одного за другим выводила и выноси за она раненых бойцов и командиров, умело перевязывала им раны и снова возвращалась в бой…

Клавдия Чурляева – не исключение. В огне ожесточенных боев за Тулу родились десятки и сотни подвигов бесстрашных патриотов Родины. В одной шеренге со своими мужьями, отцами и братьями они храбро защищают любимый город.

«МОСКОВСКИЙ БОЛЬШЕВИК» 15 ноября 1941 г. № 270.

ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ

ТУЛЬСКИЕ ОРУЖЕЙНИКИ ЗАЩИЩАЮТ СВОЙ РОДНОЙ ГОРОД

Статья корреспондента «Комсомольской правды»

В. Чернышева

Немецкие танки приближались к линии обороны. Они миновали кирпичный завод, спустились в лощину. Раннее утро озарялось орудийными вспышками. Танки вели огонь по откосу, где начиналась линия обороны.

Прижавшись к мерзлой земле, бойцы рабочего полка пристально следили за врагом. В щелях, в ямах лежали смельчаки истребители с бутылками и гранатами. Танки приближались. Отчетливо можно было разглядеть номер каждой машины. Вокруг орудийных башен, цепляясь за броню, лепились фашистские пехотинцы.

Восемь танков рвались на окопы, занимаемые туляками во главе с военкомом Иваном Яковлевичем Богомоловым. Военком внимательно наблюдал за своими людьми. Он понимал, что они волнуются. Ведь это была первая встреча с врагом!

Танки подошли метров на сто. Из всех орудий и пулеметов башенные стрелки открыли ураганный огонь. Спрыгнув на землю, немецкие стрелки пошли а атаку. Прозвучал приказ комиссара: «Не пропускать пехоту врага!”

Туляки расчетливо, не спеша, расстреливали немцев из автоматов и полуавтоматов. Чем ближе подходили фашисты, тем яростнее сражались люди военкома Богомолова.

Первая попытка противника овладеть оборонительными рубежами атакой с фронта не имела успеха. Тогда 16 танков стали заходить слева, в тыл полку. Фашистские автоматчики скрытно просачивались вглубь обороны. Навстречу им поднялись пулеметчики инженера Евгения Ховаева. Выбрав удобное место за бугорком, они из пулеметов, изготовленных ими же самими на своем заводе, быстро рассеяли гитлеровцев.

Командир отделения Саликов вступил в поединок с немецким танком. С короткой дистанции из противотанкового ружья тульской работы он подбил фашистскую машину. 16-летний Корешков, командир отделения Заика и командир второго взвода Гудков забрасывали танки гранатами и бутылками с горючей смесью. Смельчаки подпускали бронированные крепости на 15 метров и меткими бросками гранат подбивали их. В неравной схватке были ранены и Корешков и Заика. Оставшись один, Гудков не покинул своею окопа. Он громил врага до тех пор, пока поднималась рука и билось сердце в груди. С последним его ударом герой-туляк нанес смертельный удар фашистскому экипажу.

Бой разгорался. Кругом бушевал огненный шквал. Артиллерия, минометы, автоматы немцев простреливали всю высоту и прилегающий к ней поселок. На каждый метр земли падали пули и осколки снарядов. Но туляки держались геройски. На удар они отвечали контрударами, свято выполняя наказ «В Тулу фашистов не пускать».

Когда нависла угроза на левом фанге, военком Богомолов отвел своих людей на несколько сот метров, и бойцы на новых рубежах вступили в бой с противником. В это время смельчаки подобрали на поле боя подбитую пушку. Правда, ее надо было ремонтировать. Но ведь туляки – искусные оружейники! Командир 1-й роты тов. Елисеев сказал: «Дайте орудие в мою роту. Все сделаю сам». Пушку отдали Елисееву. Опытные руки быстро починили ее. Тут же Елисеев составил и боевой расчет орудия из двух человек. Сам он стал первым номером. Пушка вступила а строй. Елисеев оказался отличным артиллеристом. С нескольких выстрелов он сбил наблюдательный пункт фашистов.

Три дня и три ночи немецкие танки штурмовали позиции Тульского рабочего полка. Враг бросил на них 36 танков, артиллерию, минометы, много пехоты. Три дня и три ночи туляки отражали натиск фашистом, грудью преграждая им путь в город.

В один из напряженных моментов сражения на командный пункт пришла целая группа старых кадровых рабочих,

– Сердце щемит! – сказал рабочий Щеглов, – Возьмите нас к себе. Днем будем воевать, а ночью на заводе оружие ковать.

Вчерашние оружейники и металлисты, служащие и студенты показали себя настоящими воинами, патриотами любимой Тулы. Командир полка Анатолий Петрович Горшков, комиссар полка Иван Яковлевич Богомолов, инженер – геолог Циркутов, оружейники отец и сын Кочетковы, техник Злотвер, шестнадцати летний Ваня Крюков, сандружинницы Клава Чурляева и Лариса Пегова и сотни других туляков бились не на жизнь, а на смерть. В огне первых боев они закалились и возмужали, став бесстрашными воинами.

За проявленную храбрость и мужество в борьбе с германским фашизмом рабочему полку вручено Красное знамя Тульского обкома ВКП(б) и облисполкома.

Бои под Тулой не утихают круглые сутки. Вместе с частями Красной Армии храбро защищает свой город рабочий полк туляков.

«КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА»,

19 ноября 1941 г., № 281.

ТУЛЯКИ

Евг. Воробьев

Рослый юноша с полуавтоматом на плече появился на опушке Комсомольской рощи, когда жаркая перестрелка уже разгоралась.

Командир взвода лейтенант Кузнецов не отрывал бинокля от сарая, который виднелся на той стороне оврага.

– Их, чертей, наверное, в сарае полным-полно, – заметил Кузнецов и опустил бинокль.

В этот момент он увидел незнакомого юношу. Тот терпеливо ждал, пока на него обратят

внимание, и переминался с ноги на ногу. На пояс у него было вздето столько подсумков с патронами, что ремня почта не было видно. В руках парень держал мешок.

– Что скажешь, дружище?

– Пришел проситься в роту. Из рабочего батальона. Восемнадцать лет стукнуло.

– Совершеннолетие, значит.

– Именно. Хочу, товарищ лейтенант, податься на действительную.

– А зачем вещевой мешок приволок на позицию?

– Там вещей нет. Патроны, – оправдывался парень.

– Куда же их тебе столько?

– Стрелять по немцам, товарищ лейтенант.

– С твоей просьбой надо идти к командиру полка. После боя проводим.

– Вот и хорошо, – откликнулся обрадованный парень, – а я пока здесь полежу.

Через несколько секунд молодой боец лежал на мерзлой земле и вел огонь по сараю, в котором спрятались автоматчики.

В тот же день Юрий Карев – так звали молодого красноармейца – подстрелил первого немца. Тот перебегал от обугленной автомашины, стоявшей на дороге, к дому с зеленым крыльцом. Немец растянулся на снегу раньше, чем добежал до крыльца.

Еще минувшей весной беззаботный и простодушный школьник гулял в этой пригородной роще вместе со своими одноклассниками. Юрий Карев готовился к предстоящим выпускным экзаменам и мечтал о Механическом институте. Враг, подступивший к родному городу, ожесточил юношу, научил его мести, сделал его суровым, молчаливым.

Не прошло и месяца, как Юрий Карев находится на действительной службе в Красной Армии, а он уже «успокоил», по выражению лейтенанта Кузнецова, семерых немцев.

Сперва бойцы слегка подтрунивали над Каревым за его страсть к патронам. У него всегда патронов было раз в пять больше, чем у любого другого красноармейца.

– И зачем ты их только собираешь, шут с тобой? – недоумевал Федор Дегтяренко. – В коллекцию, что ли?

Зажигательные – с красным венчиком на острие пули. Трассирующие – с зеленой каймой. Утяжеленные, для стрельбы на короткой дистанции – с желтой отметиной. Бронебойные – черные. И всем он умел найти применение. В трудном поединке с вражеской «кукушкой» он действовал расчетливо, осмотрительно, умело.

В полуразрушенной церкви, между куполом и колокольней, сидел вражеский автоматчик. Он вел огонь трассирующими пулями.

Но вот, какое из трех церковных окон облюбовал немец? Карев ползет вправо, к бревенчатому дому. Оттуда, из слухового окошка, он решил понаблюдать за немцем. Ну да, так и есть: кто-то маячит в левом крайнем окне. Боец стреляет. Чтобы не обнаружить себя, Карев стреляет простой пулей. И тотчас же дом, в который забрался Карев, был прошит очередью из автомата. Значит, предположение правильно: автоматчик засел в крайнем окне.

Карев отползает обратно в окоп, чтобы оттуда начать поединок с фашистом. Его точный адрес теперь известен. Из укрытия можно уже стрелять трассирующими пулями.

Выстрел Карева по крайнему окну – зеленый светлячок – подтверждает точность попадания. Автоматчик перебегает к среднему окну. Навстречу Кареву летит в зеленых вспышках и проблесках свинцовая очередь. Но стрелок укрыт и продолжает спокойно целиться. Встречный выстрел – очередь внезапно обрывается. Можно поручиться, что автомат выпал из рук врага. Еще одного немца угостил из своего вещевого мешка восемнадцати – летний красноармеец Юрий Карев.

Его отличает хорошая фронтовая деловитость. Кажется, что пытливость, любознательность и чудесная смекалка многих поколений тульских оружейников вселились в этого крепкого парня с зоркими глазами и талантливыми руками.

Молодой красноармеец знает винтовки одиннадцати систем, пулеметы пяти систем, быстро освоил противотанковое ружье и хорошо стреляет из любого оружия.

И в редкие часы отдыха Карев сидит в землянке и возится с оружием. Александр Кузнецов читает бойцам на память стихи.

– Эх, скрипку бы! – вздыхает бывший учитель математики лейтенант Кузнецов, когда весь репертуар художественного чтения исчерпан. – Скрипка – моя болезнь, моя любовь…

На следующий день Юрий Карев отпросился у командира сходить домой, на улицу Свердлова. Рота в тот день занимала позицию в пяти кварталах от дома, а он не был там уже очень давно. Мать, наверное, поздравит его с совершеннолетием, а он похвастается тем, что находится на действительной службе в Красной Армии.

Обратно в землянку Карев пришел, держа подмышкой футляр со скрипкой.

За время своей короткой побывки дома Карев обежал знакомых, выпросил у кого-то инструмент.

Ночью Кузнецов вернулся с Федором Дегтяренко из боевого охранения и увидел подарок. Скрипка, настоящая скрипка, о которой столько месяцев мечтал Александр Кузнецов, висела на земляной стене рядом с противогазом, котелком и полевой сумкой.

– Неужели? – вот все, что в радостном смятении сказал лейтенант.

Кузнецов играл в землянке на скрипке, а Карев слушал музыку, что не мешало ему разбирать в это время какое-то трофейное ружье.

Ладони и пальцы его, как обычно, были в ружейном масле, и он попрощался с нами дружеским кивком головы, не подав руки.

9 января 1942 г.

На дальних подступах к Москве. Под ред. С.Л.Горского и ст. бат. комиссара Ив.

Мартынова, Москва. 1942

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Александр Бочаров (Из книги «О людях и для людей»)

Василий Михайлович Жиганов – один из последних оставшихся в живых бойцов Тульского рабочего полка, а точнее – Косогорского истребительного отряда, который героически оборонял Тулу грозной осенью 1941 года. К сожалению, годы берут своё, и среди нас в живых всё меньше и меньше остаётся ветеранов. Встретившись у Василия Михайловича у него дома, я не мог не почувствовать его волнение, которое старый солдат пытался скрыть, а также волнение и его жены, вспомнивших военное лихолетье, о котором я им напомнил. Их взволнованные воспоминания я в форме моего пересказа и предлагаю вниманию читателей.

Было холодно и сыро. Последние дни октября сорок первого года. Мелкий дождь тоскливо моросил с осеннего закрытого тучами пасмурного неба. В окопах хлюпало. В холодной грязи коченели ноги. Вечерело.

– Ну как, устроились? – спросил проходивший вдоль окопов командир истребительного отряда Ведерников.

– Да, устроились! – дружно отвечали бойцы.

Ведерникова Жиганов знал плохо. Знал только то, что он работал заместителем начальника доменного цеха, видел его на занятиях в истребительном отряде, что стали регулярно проводиться с началом войны на заводском стадионе. Жиганов в этот отряд записался в июне, сразу же после того как отряд был создан. Ведерников и возглавил этот отряд. А вот сейчас, побеседовав с бойцами, он проверял, как они подготовили свои огневые позиции, а проверив, отправился дальше вдоль вновь создаваемого рубежа обороны.

Посмотрев ему в след, Жиганов тоскливо оглянулся вначале направо, а затем налево – и там, и тут он видел, как тщательно готовятся к бою его товарищи по заводской комсомольской организации, а ныне по второму батальону тульского рабочего полка: Саша Езиков, Толя Гаврилин, Коля Уткин, Юра Александров и многие другие ребята. Они раскладывали гранаты и бутылки с зажигательной смесью, а винтовки у ребят были самых, что ни на есть, различных систем.

– Что всё вертишь головой? – спросил у него, расположившийся рядом с ним командир его отделения Паша Королёв, – местность, что ли, присматриваешь? – и подмигнул ему хитро, – или как бы тебе где спрятаться было ловчее?

– Да нет, нет! Просто так… интересуюсь… – ответил, несколько смутившись от этого шутливого, но прямого вопроса, Василий.

Да и ничего интересного, сколь ни крути головой, вокруг их позиции не было. Впереди – голое поле, да позади – овраг. На дне оврага одинокий домик. Там расположились штаб и санитарная часть. Все были в большом напряжении – все ждали немцев. Томительно шли минуты, тревожно было на душе не только у Василия, но и у его друзей, он это почему-то очень хорошо чувствовал. Отряд косогорцев до этого дня почти не участвовал в боях, и потому многие из них тоже волновались.

И вспомнилась ему, Василию, в те самые тревожные минуты ожидания боя, почему-то его детство. Вспомнилась, почему – то, вся его простая и недолгая жизнь. Пятнадцатилетним пареньком, в самом конце 1937 года, поступил он работать на Косогорский металлургический завод. Семья у отца была большая, троё детей. Да ещё жили вместе с ними в семье бабка Василия с дочерью. А работник в семье был тогда только один – отец! Вот потому – то и хотелось Василию как можно быстрее начать работать и зарабатывать деньги самому, чтобы отцу стало хоть немного легче. В семье среди детей он был по возрасту самым старшим.

И вот вскоре привёл его отец в большой токарный цех, что был в те годы на заводе. Первое, что его поразило – это длинное, длинное помещение! Казалось тогда Василию, что конца и края этому помещению нет! Не видно глазом, где он заканчивается. В два этажа цех. Вот и стал он здесь постигать учеником ремесло слесаря-ремонтника. Потихонечку осваивал эту профессию, вступил в комсомол, стал вожатым-производственником в школе, где сам совсем недавно учился. То есть, начал только-только входить в жизнь коллектива, а тут вот и война началась…

Его забытьё – воспоминание прервал обвалившийся кусок земли с края окопа и тяжело хлюпнувший в воду. Василий запахнул покрепче свой пиджачок, что был надет прямо на свитер. Свежий ветерок ощутимо продувал, он почувствовал, что стал мёрзнуть. Не шибко-то тепло для осени он был одет. А без движения в своём укрытии он совсем в ледышку готов был превратиться, дул на руки, пытаясь согреть их дыханием. Но это слабо помогло.

Василий оглянулся на ребят: «Мёрзнут ли они?..». Бойцы отряда были одеты тоже кто во что. Позже, после того как они отобьют атаки врага на город и войдут в состав регулярных воинских частей, им, конечно же, выдадут воинское обмундирование, а пока предстояло драться в гражданской домашней, а иные и в рабочей, одежде. Вот потому немцы считали их не солдатами, а партизанами.

До сентября все они были бойцами Косогорского истребительного отряда, что был сформирован на заводе, а ныне они вот уже вошли в состав второго батальона Тульского рабочего полка. Оружие начали изучать, ещё занимаясь воинской подготовкой, в том же истребительном отряде, что располагался на территории заводского стадиона, откуда и направились они на защиту Тулы, о чём свидетельствует ныне чугунная доска на одном из зданий стадиона, отлитая в литейном цехе завода. Учились на стадионе молодые ребята разбирать и собирать винтовки, стрелять, пользоваться противогазами, бросать гранату, занимались другими воинскими премудростями.

А в сентябре отряд был срочно отправлен на станцию Горбачи – грузить хлеб из элеватора в вагоны, немцы подбирались к Туле и хлеб нужно срочно эвакуировать в тыл, чтобы он не достался врагу. Затем последовала команда: всё оставить и идти пешим маршем домой, на Косую Гору. И новая команда: нужно идти в Тулу!

Шли маршем, в посёлке долго не задержались, лишь немного передохнув на стадионе. Василий отметил, что на Косой Горе мало что изменилось. Шли они ранним утром. Улицы Дзержинского, Шмидта, Октябрьская и Трудовая спали. Это и был тогда весь посёлок. Было тихо и мирно. Но особенно грустным ему показался сам завод – не только тихим, а каким-то поникшим, неживым. И это ощущение гибели было почти правдой. И от такого вида завода грусть новой тяжестью придавила сердце. Почти всё заводское оборудование уже было вывезено на Восток. Вместе с заводом на Урал уехала значительная часть жителей посёлка.

От завода Василий жил довольно далеко. Барак его находился там, где сейчас начало улицы Пушкина. И они были отделены от основной части Косой Горы пустырём, а стоящие здесь бараки называлась: «барачным посёлком». По всей нынешней улице Пушкина бежала к «барачному посёлку» (и мимо него дальше!) трамвайная линия. По ней ходил грузовой трамвай, на котором перевозили уголь. А весь Стрекаловский овраг был в то время заросший лесом. И Василий подумал, покидая посёлок, что если бы он мог, то по этому оврагу через этот лесок добежал бы до своего дома. И хотелось ему хоть одним глазком взглянуть на своих родных! Но и такой возможности не было, отряд почти без остановки спешно проследовал в Тулу.