Текст книги "Колумбийская балалайка"

Снаружи Михаил увидел надутый лодочный нос, удачно заткнутый пробкой (хоть с чем-то справились!), прячущуюся за ним Любку, Татьяну, отбежавшую к кустам, за которыми начинался пляж, и шланг, который не удержал кто-то из женщин. Словно перерубленная змея, шланг шипел, извивался, стегал землю, перелетал с места на место. Михаилу ничего не оставалось, как ловить его…

– Где же Леша с Борисычем?.. – услышал он голос секретарши, когда наконец придавил коленом строптивую резиновую трубку.

Следуя изгибу дороги, шофер повернул руль и тут же ударил по тормозам – настолько неожиданно, что Лопес едва не приложился губой о приборный щиток. Грузовик метра два протащило по инерции, корму занесло вправо. В кузове раздались невнятные проклятия, загромыхал по полу уроненный кем-то из солдат карабин.

– Какого дьявола!.. – рявкнул было Лопес на шофера – и сам увидел причину экстренной остановки.

Метрах в десяти от грузовика, сильно накренясь на правый борт, стоял поперек дороги джип. Тот самый.

Засада.

Значит, все-таки решились!..

Водитель-сержант рванул рукоятку передач и втопил педаль газа. Грузовик дернуло назад. Одно страшное мгновенье задние ведущие колеса буксовали, в моторе что-то заскрежетало, по днищу заколотили мелкие камушки. “Мерседес” рванулся назад и вбок.

– К бою! – заорал Лопес, на ходу вываливаясь из кабины. Упал на плечо, кувырком перекатился под прикрытие дерева у обочины. Вжался спиной в колюче-волосатый ствол, замер на корточках, подняв ствол автомата вертикально вверх.

“Мерседес” стоял метрах в семи, у поворота, наискосок перегораживая дорогу, задним бортом вломившись в заросли акации. Невидимые за этими кустами солдаты споро высыпались из кузова и заняли боевые позиции по обе стороны машины. Быстро и слаженно.

“Молодец сержант, – мельком похвалил шофера Лопес, отметив грамотное положение грузовика. – Вражеский прицел сбил и ребят под пули не подставил… Ну и? Почему не стреляют?”

Ни звука. Тишина и с той, и с этой стороны. Солдаты ждут команды.

А вот чего ждут русские?

Лопес осторожно выглянул из-за из своего укрытия. Отсюда ему был виден только передний край джипа – радиатор, фара, беспомощно повисшее в воздухе левое колесо и измазанная засохшей грязью передняя подвеска. Джип стоял, градусов на тридцать завалившись на правый борт. Не иначе, на домкрате подняли. Значит, баррикада. Толково, но огонь надо было сразу открывать. А так – фактор неожиданности вы, гринго, потеряли…

– Капрал! – негромко позвал Лопес.

“Шурх-шурх-шурх”, – едва слышно прошелестело в кустах, и возле сержанта из зарослей шиповника нарисовался капрал Ринальдо. Молчаливый. Исполнительный. Готовый ко всему.

– Двоих в обход, – приказал Лопес. – Ты и еще один – вдоль дороги фронтом. Двое прикрывают. Стрелять на поражение запрещаю… в крайнем случае только по ногам или рукам. Ясно? Выполняйте.

И он стал ждать, когда заговорят стволы.

Когда до джипа оставалось меньше десяти метров, рядовой Карлос Вальдерама, двигающийся вдоль обочины, замер, не сделав следующий шаг, и осторожно поставил ногу на прежнее место. На миг в его мозгу вспыхнула картинка – что бы случилось, сделай он этот шаг… и по спине пробежались мурашки.

Карлос опустился на корточки и огляделся, водя стволом автомата из стороны в сторону. Все спокойно. Тогда он вернул внимание к тому, что его остановило.

На уровне щиколоток дорогу ему пересекала тонкая, струной натянутая нитка. В переплетении теней и веток Вальдерама, возможно, ее бы и не заметил, если б не случайно зацепившийся за нее листок…

Вальдерама осторожно двинулся вдоль нитки в глубь леса и вскоре обнаружил ее конец – нитка крепилась к чему-то, далеко упрятанному между корней поваленной березы. Что именно там было спрятано, рядовой решил не выяснять. Он хорошо знал такие штучки: заденешь нитку – и чека вырвется. Сработает запал. Граната взорвется. И – прощай, солдат Карлос Вальдерама.

Второй конец нитки уходил за дорогу и исчезал в зарослях на другой стороне. Где, согласно приказу, двигался капрал Ринальдо. И если тот “растяжку” не заметит…

Вальдерама поспешил вернуться к ожидающему сержанту Лопесу, чтобы доложить о находке.

– “Растяжка”? – недоуменно переспросил Лопес. – Ты уверен?

– Так точно, сеньор сержант…

Этого еще не хватало! Откуда у беглецов гранаты?!. Впрочем, размышлять над этим будем потом. И не мы.

Лопес трижды коротко свистнул – сигнал к немедленному отступлению. И пока бойцы возвращались к своему командиру, он, прищурившись, внимательно огляделся. Попытался поставить себя на место противника, просчитать ход его мыслей.

Ничего не получалось.

С толку сбивал заваленный набок джип. Если б за ним ждал отряд вооруженных до зубов беглецов, это было бы понятно, это было бы привычно. Однако за джипом не было никого. На что они рассчитывали? Что он, Лопес, пошлет кого-то убрать мешающий проехать автомобиль, посланные не заметят “растяжки” и…

Вернулись солдаты, сгрудились вокруг командира. Никого, ни следа “туристов”. Разве что рядовой Гонзалес нашел на придорожном кустике форменную кепку – такую же, как у боевиков Картеля. Кепка была набита чем-то мягким и висела на капроновой нитке. Ты ее трогал, рядовой? Никак нет, сеньор сержант. Но никаких проводков, ниток и прочих “секреток” от нее не ведет…

Лопес на миг прикрыл глаза. Ему все стало ясно.

Взрывчатка.

Беглецы где-то раздобыли взрывчатку. Много взрывчатки. Какая-то ее часть пошла на “растяжку” – вдруг кто не заметит. Еще каким-то количеством русские набили кепку – вдруг кто неопытный снимет ее с веточки… Но основная масса взрывчатого вещества была запрятана в джипе. Джип не объехать, придется его либо таранить, либо стаскивать с дороги вручную – при любом варианте взрыв неизбежен, воронка останется такая, что грузовику не проехать…

Черт подери этих гребаных русских и этих долбаных боссов, откуда у беглецов столько взрывчатки?!!

– Ринальдо! – громче необходимого крикнул Лопес.

– Здесь, сеньор сержант!

– Ты, кажется, был сапером в тренировочном лагере?

– Так точно!

– Ну так вот для тебя задание: этот джип заминирован. Требуется в кратчайшие сроки обезвредить бомбу. Выполняйте.

“Ничего, – успокаивал себя Лопес. – На берегу мы их прижмем, некуда им деваться с берега…”

Спустя семь бесконечных минут голова Ринальдо показалась над бортом джипа.

– Сеньор сержант, – закричал он, – тут какая-то ошибка! Машина чиста!

Лопес мысленно выругался. Просчет. Но тогда ради чего все это?..

– Тут какой-то сверток к днищу привязан, – продолжал доклад Ринальдо, – но это наверняка не…

Лопес не успел предупредить его. Беззвучная вспышка света, яркая даже в свете дня! Короткий вопль! Шум упавшего тела!

Сержант метнулся под защиту акации, бойцы слаженно пригнулись, непрестанно поводя стволами автоматов и выцеливая возможную опасность.

– Все… все в порядке, сеньор сержант… – услышал Лопес голос Ринальдо – судя по всему, живого и невредимого. – Это я виноват… – Капрал смущенно поднялся на ноги, потирая глаза, пнул зачем-то колесо джипа. – Там обыкновенный фонарь к днищу был присобачен, мощный, когда я его коснулся, он включился, ослепил… падла… “Обманка” это, сеньор сержант…

В этот момент мир в глазах Лопеса разом перевернулся, и он почувствовал, как земля уходит из-под ног. “Обманка”! Дьявол и дьявол!!! Элементарнейшая “обманка” – просто чтобы задержать, притормозить, выиграть время!..

– В машину! – заорал Лопес. – Быстро, сволочи! Если через десять секунд кого-то не будет в машине, лично пристрелю!..

Еще через восемь секунд грузовик, взревев, ударом бампера сбросил джип с дороги и помчался к океану.

Мишка вдруг бросил свой край до звона надутой лодки, которую они приготовились перетаскивать к воде, и круто развернулся, одновременно скидывая с плеча автомат: к сараю кто-то бежал. От толчка Вова, успевший отнести бензобак, вернуться и даже помочь управиться со шлангами, секциями и клапанами, кулем повалился на упругий борт.

– Нихт шиссен! – донеслось до них. – Свои!

– Леша! – воскликнула Люба и тоже отпустила свой край.

В одиночку Татьяна удержать плавсредство не сумела, и лодка глухо стукнулась днищем о землю. Поднявшийся было Вовик опять повалился на покатый борт.

– Фу, черти, я ж вас чуть не завалил!.. – Михаил снова закинул автомат на спину. – Эй, а где мой джип?

– Нет больше твоего джипа, Мишка! – закричал Алексей, задыхаясь от бега, но радостно размахивая похожей на саперную лопаткой. Он был похож на марафонца у финальной черты: лицо даже не бледное – синюшное, слипшиеся от пота волосы всклокочены, под мышками и на брюхе темнеют малоприятные пятна. – Борисыч… гений…

Ничтоже сумняшеся он обхватил Михаила за плечи и тяжело повис на нем, отдуваясь.

– Сигареты взяли? – с беспокойством спросил Вова.

– Как вы тут? – На Борисыча и вовсе было страшно смотреть. Казалось, еще немного – и старика хватит удар. Однако он не снижал темпа, пока не добежал до своих, и только возле лодки остановился, массируя левую сторону груди. И откуда только силы берутся… – Не стой, Лешенька, не стой, походить надо, а то сердечко сорвешь…

– Путем! – похвастался Мишка. – Во, посудина! Осталось до воды дотащить. Борисыч, ты живой?

– Ох, не знаю… Посмотрим, когда будем в море…

– А сигареты?

– Надо быстрее. – Алексей наконец отлип от нового русского и бросил свой автомат в лодку. – Эти, наверное… уже просекли, в чем дело… Ну-ка, взялись все вместе!

– Сигареты, спрашиваю, взяли?!

– Вовка, если ты сей момент не заткнешь свою пасть!..

– Да сами потом курить захотите!!!

– Взяли, чучело, взяли!

– Давай сюда зажигалку. – Это уже Михаил.

– А потом покурить нельзя? – Алексей.

– Потом нельзя!

Борисыч:

– Ребята…

Алексей:

– Да на, подавись! Только работай, бандюган лысый!

Мишка оскорбление проглотил и спрятал зажигалку в карман:

– Давайте-ка пока без меня! Я за мотором! – Он бросился обратно к сараю.

С максимально возможной скоростью оставшиеся беглецы понесли лодку, взявшись за леера. Против ожидания, оказалась она не такой уж тяжелой – скорее громоздкой. С поляны перед сараем через невысокий бугорок, поросший травой по колено, и вниз – на прибрежный песок.

– А бак-то где?! – спохватился вдруг Алексей.

– Да вон, у воды. Я его уже оттащил, – доложил Вова.

– Полный?

– А то! – гордо буркнул Вовка. – Тяжеленный, падла…

– Поднажмем! – призвал всех Алексей.

Когда лодка была уже рядом с бензобаком, у самого океана, показался Михаил с мотором на плече. С трудом ковыляя в тесных ботинках, увязая в песке, он припустил к товарищам.

– Шварцнеггер, – высказалась Татьяна – то ли одобрительно, то ли насмешливо.

Ветер с океана остудил разгоряченные тела, но ослепительно-белый, мелкий, как соль “Экстра”, песок жег даже сквозь подошвы. Ленивые волны нехотя лизали берег, окаймленный полоской высохших черных водорослей.

Шум двигателя послышался, когда нос лодки уже погрузился в соленую воду Тихого океана.

– Грузовик! – прошептала Любка.

– Не успели! – стиснул зубы Алексей и накинулся на подбежавшего Михаила: – Где тебя черти носили! Чего так долго! Живо мотор на место!

– Уф… – Мишка свалил ношу с плеча.

– Ну не на песок же, идиот! К лодке подноси! Откручивай давай “барашки”!

– Что? – не врубился Михаил.

Вместо объяснения Алексей стал лихорадочно свинчивать с длинных толстых болтов, отходивших от пластины на моторе под поворотным рулем, винты с двумя крылышками, приделанными для удобства откручивания. Сообразив, что требуется, Михаил взял на себя второй “барашек”.

– Лодку на воду! Подальше! – не отрываясь от своего занятия, скомандовал Алексей.

Когда они с Михаилом закончили крутить, “резинка” уже покачивалась на волнах прибоя – метрах в пяти от линии наползания этих самых волн на берег. Две женщины и столько же мужчин, стоя по колено в океане, придерживали лодку, чтоб ее не выкинуло обратно на песок.

– Беремся! – Он подхватил мотор с одной стороны, Михаил – с другой, и они вбежали в теплую воду Тихого океана.

Из леса донеслись гортанные выкрики преследователей.

Алексей с Михаилом поднесли мотор к “резинке”, вставить болты в отверстия в деревянной панели на корме заняло секунд десять. Чуть больше ушло на завинчивание все тех же крепежных “барашков”. Наконец, кривя рты от натуги, сначала Алексей, потом Михаил вдавили последним оборотом винты в дерево панели. Все, мотор был закреплен.

Люди полезли внутрь, переваливаясь через высокие борта.

– Осторожней, перевернете же! – крикнул Алексей. Он один остался за бортом – толкал лодку подальше в море. – Миха, заводи!

– А весла-то не взяли! – вдруг дошло до Мишки. – Они ж там, в сарае, я видел!

На берегу неожиданно бабахнуло, и над зарослями поднялся черный гриб-дымовик. Гулкое эхо прокатилось по берегу.

– Это что еще? – лежа на дне моторки, прошептал Борисыч – говорить он не мог.

– Джип рванул, – ничуть не удивился Алексей. Вода уже доходила ему до груди. Он напоследок оглянулся и, выжавшись на руках, перевалился через борт. И в сторону берега, оставшегося метрах в двадцати, больше не смотрел: теперь все внимание было сосредоточено на подвесном моторе, над которым колдовал новый русский.

– Хрен тебе – джип, – хмуро ответил Михаил. – Это я бензин в сарае поджег. Чтоб понятие имели, сучары, на кого наезжать…

– Ну, долго возиться будешь?! – не выдержал Леха.

– Сейчас, сейчас… – Мишка наконец разобрался, что к чему, нашел шнур стартера и рванул его на себя. Мотор недоуменно кудахтнул и заглох.

На берегу показались солдаты – двое… трое… шестеро. Добежали до кромки воды. Остановились…

Вокруг лодки забулькали фонтанчики, и спустя миг донесся отзвук выстрелов.

– А если попадут в лодку? Сдуется же… – прошептала Таня, инстинктивно пригибаясь.

– Да заводись ты, гнида! – плачущим голосом крикнул Михаил и еще раз дернул шнур стартера.

И в ответ мотор победно взревел, вспенил воду за кормой и бросил лодку в открытый океан. Нос задрался к небу, люди попадали друг на друга. Поднялся ветер.

Фигурки солдат на берегу быстро уменьшались.

– А сигареты не намочили? – озабоченно спросил Вовик.

На океане все было по-прежнему: едва заметный ветерок и мелкая волна. Серфингистам бы не понравилось, серфингисты бы ругались. А резиновая моторка без встречной и боковой волн шла хорошо.

И чем дальше во времени отступали выстрелы вдогон, тем быстрее спадало оцепенение, поначалу охватившее всех. Пассажиры десятиместной “резинки” начинали оживать.

– Налево давай, – скомандовала Люба, вглядываясь в горизонт.

– С каких это щей? – не понял Михаил. – Панама справа!

– До Панамы нам не добраться, не дадут, – азартно сказала Люба. – И на “Виктории” мы мимо городов не проплывали. Значит, все поселения там, слева…

Татьяна легла грудью на борт-баллон, опуская в воду руку, поднимая тучи брызг, летевших, как она и хотела, на нее.

– Сейчас бы купнуться, – помечтала она вслух.

– Во, Танька права. Леха! – увидев, какое занятие нашла себе секретарша, перекричал мотор Миша. – Леха, подержи “баранку”, я хоть рубашку намочу.

Рокировка не состоялась.

– Погоди ты, дай отдышаться! – крикнул в ответ Алексей и стянул с потного тела футболку “Рыбфлот”.

После чего намочил ее в теплой приколумбийской воде и, кряхтя от удовольствия, принялся обтирать торс. Мелькнула татуировка на мускулистом плече – выскакивающая из бурных волн рыбина и какая-то надпись по кругу. Потихоньку и другие стали заниматься тем же самым. Вован, выкурив подряд две сигареты, сунул в воду буйну головушку, перегнувшись через борт и удерживаясь за леера. Он вытащил голову из теплой воды, отплевываясь и отфыркиваясь, выкрикнул: “Кайфец, трудящиеся!” – и снова окунул ее. Люба, скинув камуфляжные штанцы, пропахшие чужим мужчиной, опустила в соленую забортную воду ноги. Не отрывая напряженного взгляда из-под ладони от горизонта прямо по курсу.

– Аккуратней там, перевернемся! – не очень строго прикрикнул Алексей.

Михаил свободной от управления лодки рукой расшнуровал ботинки и не без усилия стащил их с ног.

– Фу ты, хорошо! – Он пошевелил пальцами: носки часового взять побрезговал.

Не останавливаясь на достигнутом удовольствии, стянул с себя камуфляжные брюки, под которыми томились намокшие от пота изначальные трусы с пальмами и корабликами.

Борисыч же в водной феерии не участвовал – он оглядывал берег и горизонт. Потом перебрался на скамью к Алексею.

– Плохо, Леша, – сказал он.

– А чего? – Алексей отжимал за борт футболку “Рыбфлот”. – Чего плохого-то?

– Не отстанут они, вот чего. Раз уж кто-то из нас им так понадобился…

– Интересно узнать – кто, – пробормотал моряк.

– Согласен, Леша, согласен, но сейчас не до того. Куда мы плывем?

– В какой-нибудь город на берегу, Любка права. Должны же у них быть города на берегу? Или деревни… Где есть телефон.

– Если так, то велика вероятность, что нас будут ждать. Может, они там держат отряд. Или окажутся там раньше нас.

– Как у них выйдет раньше?

– По дороге, на машинах.

– Да ты что, отец, мы жарим узлов под двадцать – двадцать пять! Плывем по прямой! Ни корней, ни колдобин. Не, на машинах нас не обойти.

– Сколько, говоришь, мы жарим? – Борисыч зачерпнул ладонью воду, увлажнил лицо и шею.

– Узлов двадцать. Умножай на два. Сорок километров, по-вашему. По такой воде разгонимся, думаю, и до тридцати.

– А если они на вертолете?

– А ты видел его? Будь у них вертолет, давно бы жужжал над головой… Не, отец, не то. Вот ероплан ихний, что кружил над полем, – этот да, должен привалить. Кстати, запаздывает что-то… – Алексей натянул на тело мокрую футболку. При жаре сохнуть ей – минуту.

– Самолет тебя не пугает?

– А тебя? – Алексей провел ладонью по небритому подбородку и сморщился от неудовольствия. – Чем он нам страшен? Стрелять не будут, раз кто-то из нас им живым нужен. Увидит сверху? Так они и так в курсе, куда мы чешем. Те, из грузовика, видели, куда мы отчалили. Сообразят, что мы пойдем вдоль берега.

– Но если и так знают, чего им лететь?

– Убедиться. А ну как мы мористее ломанулись! Любка, ты чего там выглядываешь?

– Может, корабль какой… Тут места судоходные, может, подберут.

– А…

Борисыч намочил также свою кепку, мокрую надел, но нельзя было сказать, что жара угнетает его, мучает, не дает жизни. Нет, с виду он переносил пекло спокойно.

– Самое худшее с этими поселениями, Леша, что они могли дать знать не только туда, а по всей округе. И обязали ловить нас всех крестьян, рыбаков, местную полицию.

– Скажешь тоже, Борисыч! Ага, объявили аврал по всей Колумбии… Ладно, доплывем – придумаем.

– Вот так живешь, – говорила тем временем Татьяна больше себе, чем кому-то еще, наклонившись над водой, – сдаешь экзамены, ходишь в театры, ведешь умные разговоры. И все оказывается ненужным – для того чтобы просто иметь возможность эту жизнь физиологически продолжать. Причем вляпываешься не потому, что авантюристка или дура, а так… случайно, с бала – да в полымя. И выходит, заниматься надо было другим. Прыгать, бегать, не вылезать из тиров, посещать секцию айкидо…

Пока Татьяна произносила монолог, Вова перебрался с носа на скамейку, сел рядом с девушкой.

– Красавицам унывать нельзя. – Он явно приходил в себя. – Пускай страшненькие унывают.

– Ой, смотрите! Все думала, что там шуршит в куртке. Глядите-ка, шоколадка. – Любка покачивала на ладони, словно взвешивая, плитку в желтой обертке с разноцветными надписями. – Давайте поделим. Есть охота – страсть. Вскрытая, правда, уже…

Она оторвала пустотелую часть обертки, сдвинула “серебрянку” – обнажился обкусанный край.

– И так пить хочется, от сладкого будет совсем невмоготу. – Татьяна, сложив ладони лодочкой, набирала в них воду, сколько поместится, и выливала на себя.

– Во рту – Сахара, северяне! Какие уж тут сладкие парочки, “остановись-сникерсни”. – Вова приглаживал мокрые пряди. – Эти бандюганы – прямо как дети, с конфетами ходят. Нет чтоб таскать с собой пузырь с пивом… или что у них тут в почете? Ром небось. А чего, сто пятьдесят рому я б сейчас царапнул.

– Как хотите, я с мужчинами поделю. Леш, – Люба дотянулась до колена моряка, погладила его и повысила голос, чтобы просьба пробилась сквозь тарахтение мотора: – Дай нож! А то не отломать – мягкая, растаяла, зараза.

– На, банкуй, на меня не надо. – Алексей потянулся за ножом.

– Самолет, – вдруг сказал Борисыч.

– Что? – Рука моряка остановилась на полпути к ножнам.

– Самолет.

– Слышишь что-то?

– Кажется, да.

– Какой самолет? – Глаза Любы округлились от ужаса.

– Сейчас увидим какой. Если наш Борисыч не ошибается…

– Я под ковровым бомбометанием был, такое не забудешь… Да вот он! – Указывая, старик вытянул руку, как памятник Ленина.

Из-за деревьев, с той стороны, куда они направлялись, опережая их появление, белокрылой железной птицей вырвался самолет. Оказавшись над океаном, сразу лег на крыло – летчик увидел моторку.

Борисыч одним махом перебрался с Лешиного сиденья на свое, рядом с которым, втиснутый между днищем и бортом, лежал автомат.

– Если над нами пойдет – попробую. – Старик осмотрел оружие, даже проверил, на месте ли пенал с приспособлениями для чистки. – Однажды, помнится, на моих глазах подбили из дедушкиного кольта почтовый кукурузник…