Текст книги "Книга Рождественской радости. 55 дней. Рождественский пост – Рождество – Крещение. Вдохновение на каждый день"

9 декабря
Святителя Иннокентия Иркутского
Преподобного Алипия Столпника

Терпения столп был еси, ревновавый праотцем, преподобне, Иову во страстех, Иосифу во искушениих, и Безплотных жительству сый в телеси, Алипие отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Ты терпения был столпом, подражавший праотцам, преподобный: Иову в страданиях, Иосифу в искушениях, и бесплотных сил житию, сам быв в теле. Алипий, отец наш, моли Христа Бога спастись душам нашим [8]8
  Перевод Марии Нефёдовой.


[Закрыть].

Тропарь преподобному Алипию Столпнику

* * *

Отец Марк отслужил у раки Святителя молебен. Он очень устал сегодня, его измотала бесконечная езда по требам, он не выспался, потому что маленький сын кричал ночью – у него резались зубы. Он думал только о диване в ризничной – полежать и отдохнуть. Но ему еще предстояло пройти через храм, благословляя многочисленных старушек, которые, казалось, не исчезали отсюда никогда. Как назло, к нему подошла сухонькая старушка, естественно, с глупым вопросом:

– Как лучше попрощаться со Святителем?

– Почему попрощаться?

– Видите ли, батюшка, у меня прогрессирует катаракта на обоих глазах. Операции не помогли. В течение этого месяца, по словам врачей, я должна совсем потерять зрение. Поэтому я прощаюсь со всем, что еще могу видеть. Как мне лучше помолиться Святителю?

Отец Марк помолчал. Потом, не то чтобы из глубокой веры, а так, скорей по привычке, посоветовал бабушке:

– Вы прочитайте акафист да наберите маслица из лампадки у мощей. И каждый день мажьте глаза. Может, и поможет…

Вздохнул, отвернулся и пошел, он и правда очень устал в этот день. Уходя, он слышал, как внучок слепнущей бабушки стал звонко, но коряво читать акафист.

Через три недели он вошел в храм, и вдруг кто-то бросился к нему на шею: «Спасибо, спасибо, милый батюшка!» Он обнаружил рядом с собой плачущую от радости ту самую слепнущую бабушку.

– Спасибо, родненький, спаситель вы мой! Что бы я без вас делала! – восклицала бабушка.

– Да что случилось-то? – недоумевал отец Марк.

– Да как же? Ведь вы мне благословили мазать глаза маслицем от лампады у мощей Святителя. Я стала мазать, и у меня вся катаракта пропала. Врачи отказываются верить! Спасибо, дорогой вы мой!

– Ничего, ничего. По вере вашей будет вам. Благодарите Господа, – ответил отец Марк и с особым воодушевлением направился служить молебен. Усталости как не бывало.

Мирослав Бакулин. Сын Божий рождается, славьте! (Рождественские истории) // Зубы грешников

10 декабря
Празднование в честь иконы Божией Матери «Знамение»
Знамение Пресвятой Богородицы, бывшее в Новгороде Великом в 1170 году

10 Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран,

11 и пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте.

12 И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.

13 И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака (не бойся). Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему;

14 и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные;

15 и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе.

16 Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!

17 И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные.

Бытие 28: 10–17. Из паремий Пресвятой Богородице

Яко необоримую стену и источник чудес стяжавше Тя, раби Твои, Богородице Пречистая, сопротивных ополчения низлагаем. Темже молим Тя: мир граду Твоему даруй и душам нашим велию милость.

Как Стену нерушимую и чудес Источник восприняв Тебя, рабы Твои, Богородица Пречистая, мы всех врагов, на Бога ополчившихся, низвергаем. Поэтому Тебя мы молим: мир даруй граду Твоему и душам нашим великую милость [9]9
  Перевод Марии Нефёдовой.


[Закрыть].

Тропарь Божией Матери пред иконой Ее «Знамение»

Разыскав своих дальних тетушек, напившись с дороги крепкого чая, узнав дорогу к Горьковскому централу, я двинулся в путь.

О! Боже! Народу тьма. На белом, только что выпавшем снегу черная, распластанная по нему, как зловещие крылья буревестника, зигзагообразно, черной молнии подобно, – очередь. Покорно, безмолвно скорбящий народ с узлами в руках медленно движется к цели. Узнать, а коль тут, то и передать. Я встал в хвост. Часто, смотря на бесконечную, такую же черную, так же медленно движущуюся очередь, в траурном молчании идущую на поклонение восковой кукле, принесшей России столько страдания, я вспоминаю ту, мою первую очередь в тюрьму. А потом такие же черные, бесконечной вереницей идущие этапы. Тогда, заняв свою первую очередь, я не знал, когда придет мой черед; пока пришел мамин. К вечеру я у окошечка. Торопливо лающе, словно тявкая через окошечко, вертухай: «Фамилия… Имя… Отчество?» Списки, списки по алфавиту. Лист за листом. Водит пальцем. Сердце стучит. Тут иль не тут, тут иль не тут! Т-У-Т! Как ни парадоксально – Слава Богу! Тут! Узел в окно. Записку можно? Нет!!! Нашел! Передал! Мама догадается. Теплые вещи, наскоро собранная еда! Снова тетушки, милые сердечные – расспросы, как, что? Быстрая еда, вокзал, вагон, ночь, Москва. Пятница, суббота и воскресенье. Один день прогула – болел. И так я каждую субботу стал болеть. В пятницу поезд, суббота – Горький – тюрьма, очередь, передача, маленький отдых у тетушек, чай, вокзал, вагон, ночь, Москва! Восемь месяцев ожиданий. В один прекрасный день, действительно прекрасный, телеграмма: «Мама дома, приезжай!»

Милосердия двери, они вновь открылись, да они и не закрывались! Нет, они всегда открыты, и из них выходит милосердие в виде светлой, светлой, как солнце, Божией Матери, с протянутыми руками, а в них любовь и сострадание. Надеющиеся на Тя да не погибнем! Нет, не погибнем!

Ты бо еси спасение рода христианского!

Алексей Арцыбушев. Милосердия двери

11 декабря
Священномученика митрополита Серафима (Чичагова)

Чуда преестественнаго росодательная изобрази пещь образ: не бо, яже прият, палит юныя, яко ниже огнь Божества Девы, в Нюже вниде утробу. Тем воспевающе, воспоем: да благословит тварь вся Господа и превозносит во вся веки.

Окропляющая росою печь представила образ сверхъестественного чуда: ибо она не опаляет юношей, которых приняла в себя, как и огонь Божества утробы Девы, в которую сошел. Поэтому воспоем песнь: «Да благословляет все творение Господа и превозносит во все века!»

Ирмос песни восьмой канона Рождества Христова

Был у нас в монастыре в Фоке послушник Евфимий, сейчас он – архимандрит Фока. Тогда он, совсем еще юный, пришел к нам. Послушание нес прилежно, работать и молиться любил. Наступила зима, а зимы там холодные, до минус двадцати пяти, даже озеро Паравани замерзает. Толщина льда в январе была до полуметра, я сам видел, как грузовик ехал по льду. Мы все – я, отец Елисей, послушник Евфимий, послушник Игорь Каргулев (мое духовное чадо из Петрозаводска, скончался в возрасте 33 лет в Боржоми в 2003 году и похоронен в Зеленом монастыре) – поочередно носили утром и вечером по два ведра воды из озера. Расстояние от озера до наших вагонов, где мы жили, было метров пятьсот. Той зимой были особенно сильные морозы, каждый день мы лопатами пробивали прорубь и брали воду. За ночь корка льда становилась до десяти сантиметров. И так – несколько раз в день за водой. Один раз воды было достаточно, поэтому Евфимий пошел на другой день, утром. Взял лом, поскольку прорубить лед лопатой было уже трудно. Через полчаса приходит весь поникший:

– Отец Серафим, прости, лом выскользнул из рук и упал на дно.

– Как, ведь это единственный железный лом! – осерчал я. – Ведь дорог нет, кругом снег, кто нам новый лом даст?

Встали все, пошли искать лом в проруби. Смотрим, вода как зеркало, до дна глубина была около двух метров. Начали шарить с палкой, с лопатой в руках, по локоть в ледяной воде, чтобы достать лом. Но тщетно: лом был внизу, на дне. Вернулись в монастырь (точнее, в наши вагоны) опечаленные. Как теперь лед ломать? Лопатой очень трудно, а иногда и невозможно.

А за несколько дней до этого мне подарили книгу «Иоанн (Максимович)» [10]10
  Иоанн (Максимович) (1896–1966) – святитель, чудотворец, архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский, Шанхайский.


[Закрыть], мы запоем читали его житие. Игорек даже иконку нарисовал с нимбом. Мы уже тогда, прочитав, признали его святым, хотя в то время только Зарубежная Церковь прославила его в лике святых. Мы знали, что он великий чудотворец, и начали все молиться ему, чтобы у нас был лом. «Иоанн Босой, помоги», – всем сердцем молился я ему.

Ровно на третий день прибегает утром, после утрени, Евфимий и кричит:

– Отец Серафим, отец Серафим, лом, лом поднялся!

Радостный, он держал наш драгоценный лом в руках. Оказывается, когда Евфимий утром пошел к проруби и с большим трудом все-таки проломал лопатой лед и опустил ведро в воду, ведро наткнулось на что-то твердое. Звук был как от удара железа, и ведро застряло. Посмотрел он и видит: наш лом, снизу по диагонали, как копье, воткнулся в корку льда. Радости нашей не было предела! Ни на секунду мы не сомневались, что нам помог владыка Иоанн (Максимович). Спасибо ему! Эту историю я рассказал владыке Марку Берлинскому (Арндту), он тоже очень любит Максимовича и вовсе не удивился этому чуду. Разве можно удивляться? Ведь это величайший святой ХХ века.

Иоанн Босой, помоги!

Митрополит Серафим (Джоджуа). Лом // Лучанинов В. Я. Люди Грузинской Церкви

12 декабря
Мученика Парамона и 370 мучеников

Потребися всяка печаль Рождеством Твоим, и отъят Господь рыдание, и плач, и всяку слезу от всякаго лица земнородных, Чистая Богородице Неискусобрачная. О Тебе и мы долги исполняем.

Спасено все творение Рождением от Тебя Христа, и удалил Господь плач, и сетование, и всякую слезу со всякого лица в Тебе, Чистая Богородица всенепорочная. И мы за то долги возвращаем.

Богородичен песни девятой канона святителю Николаю

Помню, прихожу в дом, где хозяин много лет проработал водителем автобуса, только не рейсового, а заводского, что развозит людей по рабочим сменам. У него гангрена, часть одной ноги уже отрезана, а на второй пальцы ног почернели и будто обуглились. Он знает, что обречен и что болезнь не остановить, но не жалуется и не сетует на несправедливость. Он просто лежит и смотрит в потолок. Меня к нему пригласила его жена, одна из наших прихожанок.

– Батюшка, он добрый человек и всегда по-хорошему относился к людям.

Я и сам помню: зима, стоишь на остановке, автобуса нет и не предвидится, холодно. Мимо проезжают машины, и никому до тебя дела нет. А он никогда не бросал людей, особенно в непогоду, и никогда не брал денег. Люди выходили из его автобуса и желали ему здоровья. Время прошло, а желаемого здоровья он так и не получил. Наоборот, лежал в одиночестве и умирал в страданиях. Когда я вошел, он мельком взглянул на меня и отвернулся.

– Зачем ты пришел? – спросил он.

– Меня пригласила твоя жена.

Он вспоминает:

– Ах да, точно, она говорила. – Потом улыбается: – Так тебе что, грехи мои нужны?

– Нет, – отвечаю ему, – твои грехи мне совершенно не нужны. От своих не знаешь куда деваться. Я священник и пришел к тебе в первый и, скорее всего, последний раз. И если честно, то мне другое интересно: почему меня позвали к тебе? Вокруг умирает множество людей, и никто меня не зовет. Так и уходят, без напутствия и причастия. А к тебе позвали. Может, из-за того, что ты людей жалел, и Господь на тебя внимание обратил. Поверь, мне не нужны твои грехи, мне нужно, чтобы ты заплакал о них. Ты покайся, и я уйду.

И разговор получился. Он рассказал мне о своем старшем друге, всю жизнь проработавшем на шахте. Как тот говорил: «Ты понимаешь, я прожил на земле шестьдесят пять лет, а где они, эти мои годы? Оборачиваюсь назад в прошлое. Да, вот они события моей жизни, вот оно отмеренное мне время, подставляю под него ладони и пытаюсь собрать, а оно, словно вода, просачивается сквозь пальцы, оставляя на ладонях только жалкие капли. Я ничего не успел сделать хорошего в своей жизни. Прожил шестьдесят пять лет, а зачем? Знаешь, дам тебе совет: пока ты в силах, делай добро, как можешь, так и делай. Чтобы потом не жалеть».

– Вот после того нашего с ним разговора я и стал людей в непогоду с остановок собирать и до поселка подвозить. А чтобы автобусники на меня не роптали, денег ни с кого не брал.

Священник Александр Дьяченко. Мужики // В круге света

13 декабря
Апостола Андрея Первозванного

Вертепе, благоукрасися, Агница бо грядет, чревоносящи Христа; ясли же, подымите словом Разрешившаго от безсловеснаго деяния нас, земнородных; пастырие, свиряюще, свидетельствуйте чудеси страшному; и волсви от Персиды, злато, и ливан, и смирну Царю принесите, яко явися Господь из Девы Матере. Емуже и приникши, рабски Мати поклонися и привещаше к Держимому на объятиих Ея: како всеялся еси Мне? Или како прозябл еси во Мне, Избавителю Мой и Боже?

Пещера, благоукрашайся, ибо Агница идет, неся во чреве Христа; ясли же, принимайте словом Освободившего от неразумных деяний нас, на земле рожденных. Пастухи, играя на свирелях, свидетельствуйте о чуде страшном; и волхвы из Персии золото, и ладан, и смирну Царю принесите, ибо явился Господь из Девы-Матери. И пред Ним, склонившись как раба, Матерь поклонилась и обращалась к Тому, Кто во объятиях Ее: «Как посеян Ты был во Мне? Или как произрос во Мне, Искупитель Мой и Боже?»

Стихира на «Господи воззвах» на «И ныне», предпразднства Рождества Христова.

Из службы святителю Николаю

В последний год руководства Хабарова Никморпортом в Старой Богдановке был установлен большой памятный крест. История эта такова. Как-то приехал Хабаров к нам в гости, и мы с ним отправились на природу – к самой высокой точке обрыва над водами лимана. Там постояли, полюбовались пейзажем. Внизу расстилались десятки километров водного пространства, по морскому каналу туда и обратно двигались океанские корабли, несколько судов стояли на якоре напротив порта «Октябрьск». Простор.

– А что, Валерий Оскарович, здорово бы здесь водрузить поклонный крест, высокий, так, чтобы с кораблей было видно?

– Да, хорошая мысль… Нужно обдумать. Приходи завтра в кабинет, посоветуемся.

Обдумывал Хабаров недолго. Мое предложение – сварить крест из металлоконструкций, подобрать которые можно было из отгружаемого портом металлолома, Хабаров откинул: «Несерьезно».

– Крест мы будем делать из гранитных плит. На постаменте. Давай, делай проект.

Проект мы сделали вместе с нашим иконописцем, Андреем Толкуновым. Он же сделал эскизы икон и надписей для каменотесов.

Заказ был передан в мастерскую по изготовлению памятников.

* * *

В мастерской из огромных глыб гранита были изготовлены несколько блоков, соединяемых штырями в цельную конструкцию. По подряду городское СМУ соорудило величественный постамент – бетонное основание высотой несколько метров, обложенное по всей поверхности гранитными булыжниками. На самом кресте, в центре, изображена скорбная икона «Не рыдай Мене, Мати»; на оконечностях креста надпись: «ИС ХС НИКА» – «Иисус Христос Победитель».

По четырем сторонам основания были вделаны гранитные доски, а спереди – ниша. В нише располагаются четыре высеченные на гранитных плитах иконы: Спасителя и Богородицы, Святителя Николая и апостола Андрея Первозванного (по преданию, в своем путешествии по Днепру побывавшего в этих местах, в греческой колонии Ольвия). Перед иконами, в нише, гнезда для лампады и свеч. С восточной стороны находится доска с молитвой «о плавающих и путешествующих», с западной – «об упокоении в морской пучине погребенных». Сзади постамента находится доска с информацией о том, что сей поклонный крест сооружен тщанием сотрудников Николаевского морского порта при епископе Николаевском Питириме и настоятеле Свято-Николаевской церкви иерее Михаиле в память об одновременном праздновании 240-летия основания николаевского порта и 240-летия сооружения церкви в селе Старая Богдановка. На мое настойчивое предложение указать на доске, что сей крест установлен при начальнике порта Хабарове В. О., Оскарович ответил категорическим отказом: «Пишите только – работниками порта. Кто я?»

Под его прямым наблюдением были наведены «последние штрихи»: керамическими плитками выложена площадка, поставлено ограждение из якорных цепей. В июле 2002 года крест был освящен епископом Питиримом в присутствии руководства порта, районных властей и множества односельчан. Морские суда, проходя мимо креста, троекратно гудели.

Проходят годы, я уже давно не настоятель церкви, и многие из участников сооружения креста – не работники порта. Но все, кто имел отношение к этому событию, до сих пор вспоминают о нем; до сих пор (и Хабаров – до конца своей жизни), приезжая в Богдановку, они подъезжают к кресту, молятся, думают, любуются. И как ни разошлись в будущем пути Хабарова, Бабича, Байденко, Гаращенко, от них я слышал одну и ту же фразу: «Все-таки крест мы поставили, и это – самое главное!»

Священник Михаил Шполянский. Хабаров // Был такой случай

14 декабря
Пророка Наума

Сионе, торжествуй, Иерусалиме, веселися, граде Христа Бога, подыми Зиждителя, в вертепе и яслех вмещаемаго, отверзите ми врата и, вшед в ня, узрю яко Младенца, пеленами повиваемаго, дланию же содержащаго тварь, Егоже поют Ангели непрестанным гласом, Жизнодавца Господа, спасающаго род наш.

Сион, торжествуй, Иерусалим, веселись, град Христа Бога, прими Создателя, в пещере и яслях вмещающегося! Отворите мне врата и, войдя в них, увижу как Младенца, пеленами повиваемого, но рукою Своею все творение держащего, Которого Ангелы воспевают непрестанным гласом, жизни Подателя Господа, спасающего род наш.

Стихира на литии, предпразднства Рождества Христова

Из службы святителю Николаю

Давай обратимся к древним пророкам. За сотни лет до воплощения Спасителя они говорили о Нем как о Царе – из рода Давида. И это действительно так. Но внешне Рождество Господа выглядело иначе.

– Совсем не по-царски.

– Вот идет старец Иосиф с Пречистой Девой Марией из Назарета – в Вифлеем на перепись населения. Евангелие рассказывает: город был переполнен людьми. В Священном Писании не говорится, что у Иосифа не было средств, чтобы снять жилище. Но ни одна гостиница не могла их принять: все было занято. И Святое Семейство располагается в пещере. Здесь происходит величайшее событие – Рождество Господа нашего Иисуса Христа. Пресвятая Богородица спеленала Младенца и положила в ясли (кормушку) для скота.

В рождественских песнопениях спрашивается: что может быть хуже вертепа, беднее, чем ясли? И сердце екает, когда представишь себе Бога Славы в этих яслях. Как же так, Господи? Неужели Тебе не нашлось достойного места на земле?

– И еще одно недоумение. Христос родился. Так почему же нет всеобщего ликования?

– Да, «осанны» не было. Но тут же открылось небо, воспели Ангелы: «Слава в Вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Убогий вертеп – и при этом открытое небо. Значит, здесь – величайшая тайна. Небо и земля соединились. Православное богословие определило весь путь Спасителя как «кенозис» – то есть умаление, сокрытие Своего Божества.

– Для чего?

– Попробуем разобраться. Люди сами лишили себя Божественной славы. И Господь пришел, чтобы вернуть ее духовно обнищавшему человечеству, которое впало в крайнее бедствие: поработило себя грехам, порокам, страстям, смерти.

Богочеловек стал доступен нам. Он воплотился и во всем, кроме греха, принял нашу природу, соединил ее со Своей избыточной Божественной природой. И то, что Господь назвал Себя Сыном Человеческим, подчеркивает, до какой степени Он любит нас.

Протоиерей Георгий Бреев. Радуйтесь!

15 декабря
Пророка Аввакума

Тя пророцы проповедаша кивот, Чистая, святыни, кадильницу златую, и свещник, и трапезу, и мы, яко Боговместимую скинию, воспеваем Тя.

О Тебе, Священная, пророки предвозвестили как о ковчеге святыни, златой кадильнице, и светильнике, и трапезе; и мы воспеваем Тебя как Бога вместившую скинию.

Богородичен песни третьей канона Введения во храм Пресвятой Богородицы

Пришли мы в Рождество к Тимофею всей семьей, попозже, как ходят на званый стол. Так он звал, чтобы всех дождаться. Застали большие хоромы его полны людей всякого нашенского, сибирского, засыльного роду. Мужчины и женщины и детское поколение, всякого звания и из разных мест – и российские, и поляки, и чухонской веры. Тимофей собрал всех бедных поселенцев, которые еще с прибытия не оправились на своем хозяйстве. Столы большие, крыты скатертями и всем, чем надобно. Батрачки бегают, квасы и чаши с пирогами расставляют. А на дворе уже смеркалося, да и ждать больше было некого: все послы домой возвратилися и гостям неоткуда больше быть, потому что на дворе поднялась мятель и вьюга, как светопреставление.

Одного только гостя нет и нет – который всех дороже.

Надо было уже и огни зажигать да и за стол садиться, потому что совсем темно понадвинуло, и все мы ждем в сумраке при одном малом свете от лампад перед иконами.

Тимофей ходил и сидел и был, видно, в тяжкой тревоге. Все упование его поколебалось: теперь уже видное дело, что не бывать «великому гостю».

Прошла еще минута, и Тимофей вздохнул, взглянул на меня с унылостью и говорит:

– Ну, брат милый, вижу я, что либо угодно Господу оставить меня в посмеянии, либо прав ты: не умел я собрать всех, кого надо, чтоб его встретить. Будь о всем воля Божия: помолимся и сядем за стол.

Я отвечаю:

– Читай молитву.

Он стал перед иконою и вслух зачитал: «Отче наш, иже еси на небеси», а потом: «Христос рождается, славите, Христос с небес, срящите[11]11
  Срящите — встречайте.


[Закрыть], Христос на земли…»

И только он это слово вымолвил, как внезапно что-то так страшно ударило со двора в стену, что даже все зашаталось, а потом сразу же прошумел шум по широким сеням, и вдруг двери в горницу сами вскрылися настежь.

* * *

Все люди, сколько тут было, в неописанном страхе шарахнулись в один угол, а многие упали, и только кои всех смелее на двери смотрели. А в двери на пороге стоял старый-престарый старик, весь в худом рубище, дрожит и, чтобы не упасть, обеими руками за притолки держится; а из-за него из сеней, где темно было, – неописанный розовый свет светит, и через плечо старика вперед в хоромину выходит белая, как из снега, рука, и в ней длинная глиняная плошка с огнем – такая, как на беседе Никодима пишется… Ветер с вьюгой с надворья рвет, а огня не колышет… И светит этот огонь старику в лицо и на руку, а на руке в глаза бросается заросший старый шрам, весь побелел от стужи.

Тимофей как увидал это, вскричал:

– Господи! Вижду и приму его во имя Твое, а Ты Сам не входи ко мне: я человек злой и грешный. – Да с этим и поклонился лицом до земли. А с ним и я упал на землю от радости, что его настоящей христианской покорностью тронуло; и воскликнул всем вслух:

– Вонмем [12]12
  Вонмем — слушайте (букв.: восслушаем).


[Закрыть]: Христос среди нас!

А все отвечали:

– Аминь, – то есть истинно.

* * *

Тут внесли огонь; я и Тимофей восклонились от полу, а белой руки уже не видать – только один старик остался.

Тимофей встал, взял его за обе руки и посадил на первое место. А кто он был, этот старик, может быть, вы и сами догадаетесь: это был враг Тимофея – дядя, который всего его разорил. В кратких словах он сказал, что все у него прошло прахом: и семьи, и богатства он лишился, и ходил давно, чтобы отыскать племянника и просить у него прощения. И жаждал он этого, и боялся Тимофеева гнева, а в эту мятель сбился с пути и, замерзая, чаял смерти единой.

– Но вдруг, – говорит, – кто-то неведомый осиял меня и сказал: «Иди, согрейся на Моем месте и поешь из Моей чаши», взял меня за обе руки, и я стал здесь, сам не знаю отколе.

А Тимофей при всех отвечал:

– Я, дядя, твоего провожатого ведаю: это Господь, который сказал: «Аще алчет враг твой – ухлеби его, аще жаждет – напой его» [13]13
  Рим. 12: 20.


[Закрыть]. Сядь у меня на первом месте – ешь и пей во славу Его, и будь в дому моем во всей воле до конца жизни.

С той поры старик так и остался у Тимофея и, умирая, благословил его, а Тимофей стал навсегда мирен в сердце своем.

* * *

Так научен был мужик устроить в сердце своем ясли для рожденного на земле Христа. И всякое сердце может быть такими яслями, если оно исполнило заповедь: «Любите врагов ваших, благотворите обидевшим вас» [14]14
  См.: Мф. 5: 44, Лк. 6: 27.


[Закрыть]. Христос придет в это сердце, как в убранную горницу, и сотворит Себе там обитель.

Ей, гряди, Господи; ей, гряди скоро!

Николай Лесков. Христос в гостях у мужика