Текст книги "Эксперт"

9. Пропавшая девушка

Пропавшая девушка звалась Ланой Аларт. Это была молодая энергичная особа, не терпевшая никакой критики и излишней помощи с чьей-либо стороны. Поэтому и работала у нас. Девушка бдительно следила за своим телом и никогда не пропускала занятия в нашем фитнес-центре. В этом она напоминала Лин. Но, в отличие от моей девушки, препаратные и электронные методы поддержки физической формы Лана отвергала по идейным соображениям. Она занимала ту же должность, что и Лин, но только в другой группе. Они работали в противофазе.

Лана всегда всё делала сама и к тому же не терпела, когда ей мешали. Правда, иногда её не устраивал результат, и в таких случаях она не могла скрыть недовольство и обычно говорила: «Ты понимаешь, что так не бывает?» или «Может, приснилось?». В общем, с ней все обращались осторожно и не позволяли себе лишнего. На работе у неё было много друзей. И это были хорошие друзья, умевшие ценить её достоинства и способности. Но и это не всё.

Девушка была очень умна и начитанна, знала много вещей, в которых не только хорошо разбиралась, но и умела применять. А ещё она всегда выглядела понимающей и остроумной, а это, надо признать, совсем немало. Не знаю, как другие, но я полагал, что это тоже очень важно в нашем странном коллективе.

В начале своей работы Лана всем запомнилась одним забавным эпизодом. В ту пору каждый должен был отдежурить в вестибюле. Разве что Скиннер был освобождён от этой почётной обязанности. Лана во время работы на ресепшене, когда не было людей, устраивала себе разрядку для снятия внутренней напряжённости. Включала музыку и бесилась, могла плясать как ненормальная, даже петь неприличные песни и танцевать на стойке. Она почему-то думала, что камер там нет. А потом произошла кража: кто-то уволок декоративную вазу, что стояла около входа. Непонятно, кому она вдруг понадобилась, но начали выяснять обстоятельства. Стали просматривать записи, о которых Лана даже не знала. Сказать, что ей было стыдно, – это ничего не сказать.

С Ланой мне довелось познакомиться в тот самый год, когда я пришёл в этот мир, и чуть позже эпизода с плясками на стойке. Просто пытаюсь объяснить, что она сама впустила меня в свою жизнь. И я очень благодарен ей за это. Она была очень хорошей девушкой, к тому же понимала меня с полуслова. В общем, она была настоящим другом.

В тот злополучный вечер нам удалось познакомиться поближе. Мы оказались рядом, но не одни. С нами сидела хозяйка вечера, да и вообще тогда вокруг нас было много различных людей. Мы очутились с ней за одним столиком, и мне всё время казалось, что у нас очень много общего. Я даже не знаю, с чем сравнить. Во всяком случае, была уверенность, что это всего лишь лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт. Но всё же, всё же… Я тогда только начал работать у шефа и не со всеми был знаком. Моя подруга Лин была занята в тот вечер, отсутствовала, и я остался один.

Это был обычный корпоратив, по какому-то поводу устроенный шефом. На роль хозяйки вечера Скиннер пригласил одну нашу сотрудницу, которая ушла потом в частную компанию. Как оказалось, шеф любил изредка закатывать вечеринки. Считал, что таким образом «укрепляет команду». Собралось человек пятнадцать. Кто-то пришёл уже навеселе, кто-то – трезвым, но все находились в предвкушении. В начале вчера планировался тост от шефа, который должен был поднять настроение. Все ждали, причём шеф, видимо, – тоже. И вот наконец он встал и произнёс: «Дорогие коллеги, давайте за то, чтобы в следующем году было лучше, чем в нынешнем!». Встал, выпил, закусил. Мы тоже выпили, закусили и заскучали.

Положение спасла Лана. Она поднялась и, с трудом подбирая слова, вдруг прокричала на весь зал: «Дорогие друзья, очень приятно, что я могу назвать вас своими друзьями, коллегами и товарищами. Спасибо вам за то, что вы всегда рядом, когда это нужно. Вы всегда выслушиваете меня, а это очень помогает в работе. Я благодарю вас за это!». Зная её независимость и нетерпимость к чужой помощи, все закричали: «О-о-о!» – и вечер пообещал стать удачным.

Но тут что-то пошло не по плану. Помню, как на этом корпоративе пьяные коллеги засунули ещё более пьяного сослуживца в сейф и захлопнули дверь. Вытащить его не смогли, поскольку ключи остались у запертого. Когда пришло время открыть сейф, других ключей ни у кого не оказалось. Биометрия тоже была настроена на пленника: именно он отвечал за этот сейф. Лана вызвала спасателей, которые распилили металлическую дверь и освободили пьяного мужика. Помощь врачей не понадобилась, зато шеф потом долго разыскивал виновного. Уволили троих: того, кто придумал всё это; того, кто захлопнул дверь; и того, кого заперли. Последнего – за то, что напился и не сдал ключи. Лане же шеф сделал строгое внушение за то, что вызвала городских полицейских спасателей, а не наших, административных.

Лана открыто презирала всякую аугментацию, терпела лишь социальные импланты и с явным неодобрением относилась к коллегам, насытившим своё тело разнообразными «улучшателями» человеческой природы. Тогда я уже имел «серьёзные отношения» с Лин, поэтому дальше лёгкого флирта с Ланой ничего не планировал.

В тот вечер Лин, как я уже говорил, отсутствовала. Была на дежурстве. Обижать Лин очень не хотелось. Раньше, когда у меня были другие девушки, ни с одной из них не возникало такого душевного контакта, как с Лин. Мне было с ними просто хорошо, но не больше. А с Лин было так хорошо, что становилось страшно её потерять. Я понимал, что она не для меня, а хотелось, чтобы она оставалась со мной как можно дольше.

И тут я очутился с Ланой Аларт за одним столиком. Потом она попросила проводить её и, как в пошлых женских романах, предложила вместе выпить чаю. Чаем дело не ограничилось.

Ушёл я только утром.

Нет, я не изменял Лин в привычном понимании этого слова. То, что случилось между мной и Ланой, изменой считать было никак нельзя. Ни она, ни я не отнеслись всерьёз к произошедшему. Как всем известно, разовый секс давно уже не является поводом даже для знакомства.

С тех пор прошло много времени, и, как я полагал, всё прошло, всё забылось.

У шефа сменились уже две секретарши, Лин ни о чём меня не спрашивала, а с Ланой мы вежливо здоровались при случайных встречах. Это я так думал, что всё забылось и ничто не напоминало о прошедшем.

Ничего не забылось. Ничего не прошло. В результате теперь, когда Лана Аларт куда-то пропала, на её поиски шеф отрядил не меня, штатного детектива домена, а моего напарника, зелёного юнца, только что выпустившегося из Академии. Странно как-то. Если уж кого и посылать, так это меня. Я и опытнее, и сильнее, и… А, ладно. Не впервой.

Чтобы прояснить ситуацию, на другой день я сам решил зайти к Скиннеру. Только навалилось множество мелких, но важных дел, справиться с которыми сразу не получалось, в результате день выдался суетной и какой-то бестолковый, поэтому лишь к вечеру я добрался до приёмной.

В приёмной работала личная секретарша Скиннера, Клэр. Она активно что-то делала с виртуальными окнами, при этом умудрялась с кем-то разговаривать через коммуникатор.

– Здравствуйте, Клэр. Как у вас дела? К шефу можно? – спросил я.

– Нет! – с явным злорадством ответила Клэр. – Шеф сейчас сильно занят. Когда освободится, сообщение пришлю.

На нашем офисном языке это значило: «Иди отсюда и не отсвечивай».

Ну что тут поделаешь? Вернулся к себе.

Напарник покосился на меня, но ничего не сказал. Он явно догадался, куда я сейчас ходил. Ну и пусть.

Сообщение от секретарши пришло через два часа, когда я уже собирался уходить: «Если вы ещё здесь, можете зайти к шефу, а то сейчас уйдёт».

Я и зашёл. В его кабинете пахло женскими духами и на полную мощность работал кондиционер.

– Чего тебе? – хмуро спросил Скиннер.

– Почему ты поручил дело о поиске Ланы моему напарнику, а не мне? Он ещё недостаточно опытен, а Лану вообще никогда не видел.

– Зато ты видел, – осклабился Майк. – Вот пусть напарник твой опыта набирается. Тебе и так есть чем заняться. А парень должен втягиваться. Самостоятельное дело – лучшая школа.

– Ну, всё-таки она – наша сотрудница… – как-то неубедительно стал возражать я.

– Знаешь, вот не надо всего этого, – оборвал шеф.

– Чего «этого»?

– Не надо демагогии. Болтовни пустой не надо. Не терплю. Я вообще не имел права это дело тебе поручать. По всем законам нужно стороннего человека приглашать, а это тебе зачем? Вот и пригласили этого Глойда Снейка, как ты знаешь. А тут твой напарник как раз без конкретного дела сидит, на подхвате только. Пусть займётся. Поможешь, если что. Неофициально, конечно. Вот опять меня до банальностей довёл.

– Да, кстати, не совсем ясна роль Глойда Снейка. Зачем он нам?

– Как зачем? Чтобы был. Для порядка, я же объяснял, – Майк почесал затылок, а потом пригладил шевелюру. – Надо, чтобы присутствовал внешний следователь. Меня он терпеть не может, и это все знают, поэтому расследование будет выглядеть объективно.

– И как прикажешь с ним взаимодействовать?

– Никак не прикажу. Можешь вообще не взаимодействовать. Если он что-то спросит, ознакомишь. Но это вряд ли. Ему такое поручение тоже без особой надобности. Потом подпишет где нужно – и прощай.

– А почему ты не имел права поручать это мне? При этом заставил меня передать приказ напарнику таким затейливым способом?

– Почему задание не тебе? Сам, что ли, не догадываешься? Открытого текста жаждешь? Будет тебе открытый текст. Потому что ты с Ланой спал. Думал, не знает никто?

– Ой, только не надо. Девушка очень устала после корпоратива, вот и попросила проводить и помочь. Не мог же я отказать. Да и было-то всего один раз.

– Не один раз, а одну ночь, – уточнил шеф. – Это, понимаешь ли, разные вещи. Если я о чём-то молчу, это вовсе не значит, что я ничего не вижу, ничего не слышу и ничего не знаю.

– Ты что, следил, что ли? Или сообщил кто?

– У меня под контролем твой социальный имплант, если забыл. Ты – муниципальный служащий, а это не шутки. У тебя всё? Тогда иди. Мне ещё работать.

В приёмной Клэр хитро посмотрела на меня.

– Шеф немного злой?

– Немного раздражённый. Наверно, я его от срочной работы оторвал.

Секретарша ехидно усмехнулась и сделала неприличный жест двумя руками. Такие движения означали, что шеф, когда «был занят», развлекался с девочками из фирмы Матушки Медоуз, но что-то там у них пошло не так.

Когда я вернулся к себе, Пита уже не было. С напарником мы сразу договорились: без особого повода не извещаем друг друга об уходе после окончания рабочего дня. Тем не менее Пит обычно кидал сообщения, что уходит, и это вошло в привычку. А тут ушёл молча. Странно. В последнее время вокруг меня творится много странных и непонятных вещей.

Ладно, ерунда всё это. Я сел на место и немного поработал, пока не осознал, что пора домой.

Дома моя девушка сердито гремела посудой. Она её мыла. Мыла сама, своими руками, а не с помощью машины, как всегда. На моей памяти такое случалось лишь раз, да и то в момент крайнего раздражения. Через пару минут я спросил, не нужна ли помощь. Вместо ответа Лин дёрнула плечом и даже не повернула головы. Что это с ней?

Может быть, я сделал что-то не так? На всякий случай я снова окликнул её:

– Лин!

Она не ответила. Я шагнул к ней и заглянул в глаза. В них стояли слёзы. Слёзы ярости, обиды, ненависти. Мне стало очень страшно. Может быть, действительно что-то случилось?

– Что-то случилось? – спросил я ещё раз, уже шёпотом.

– Ничего! – прошипела Лин. – Чего встал?

– Не понял.

– Ты что, оглох? – она огрызнулась так, что я даже отшатнулся. – Я спрашиваю: ты поможешь?

Я снова заглянул ей в глаза, надеясь увидеть там хотя бы проблеск разума. Но не увидел. В широко открытых глазах не было никаких мыслей. Самым здравым в данных обстоятельствах показалось вызвать нашего психиатра, что я и сделал.

Вот тут-то меня и накрыло.

Сначала я вообще не понял, что произошло, но затем дошло: я перестал быть человеком. Нет, у меня остались человеческое тело и чувства, но человеком я больше не был. Я стал частью чего-то большего, чем я сам. И это что-то было намного крупнее меня. Оно было бесконечно древним, бесконечно могущественным и бесконечно злым. А сейчас оно решило поиграть с этим миром. Но на этот раз ему не пришлось особо трудиться, поскольку теперь оно стало намного сильнее. У него, то есть у меня, появились новые способности. Например, мне больше не требовался воздух, чтобы дышать, я обрёл способность летать, а также у меня появились опьяняющая мощь, сила и чудовищная быстрота. Вот только я не знал, что с этим всем делать.

К счастью, ничего непоправимого и страшного сделать я не успел, а то бы на кого-нибудь напал или в окно вывалился. Пришёл врач со своими ребятами, правильно оценил ситуацию и сделал нам по уколу. Спас, можно сказать.

Постепенно мы с Лин приходили в норму. Нас отпускало. Инъекции, сделанные по очереди, оказали своё благотворное действие.

– Как вы сейчас себя чувствуете? – с осторожностью спросил док.

Наш участковый психиатр, доктор Эрик Грикс, сидел напротив в кресле и с профессиональным интересом поглядывал то на меня, то на мою девушку. Его мускулистые ассистенты неподвижно стояли в сторонке и в беседе участия не принимали. Я уже понимал, чем вызван такой вопрос, но в голове всё ещё царил сумбур. В ушах звенело, а в глазах ч то-то мелькало. Сфокусировав взгляд на лице врача, я выдавил из себя:

– Нормально, док.

Лин вообще предпочла промолчать. Доктор широко улыбнулся. Он был старым и добрым. Таких людей не хотелось огорчать, но я не смог сдержаться:

– А как думаете, док, мы уже в норме?

– Думаю, что пока не совсем. Вы ещё непохожи на людей, которые нормально себя чувствуют. – На его губах снова появилась лёгкая добросердечная улыбка. – В последние дни вы случайно не принимали какие-нибудь сильные препараты?

– Нет. Хотя… Стоп! – вспомнил я. – Погодите, погодите… Недавно моя девушка решила разнообразить нашу интимную жизнь и добавила в выпивку немного зорсиамикрина. А я не знал! Потом мы привели себя в порядок обычным лекарством.

– Каким? – Доктор весь напрягся. Я объяснил, что ортоседатидином.

– Ну вот всё и выяснилось! – рассмеялся врач. – У вас возник постзорсиамикриновый психоз. Типичная картина. Вроде взрослые люди, а ведёте себя как подростки. Приступ я купировал, но до завтра могут наблюдаться лёгкие головные боли и некоторая заторможенность. Шефу вашему ничего сообщать не стану, а вам урок на будущее. Вы, ребята, ещё легко отделались, могли и поубивать друг друга. Медицине такие случаи известны. Один приём для вас пройдёт без последствий, а вот за дальнейшие не поручусь. Так что завязывайте с такими экспериментами. Всё, удачи, у нас ещё вызовы на сегодня.

После этих слов врач торжественно удалился в сопровождении своих громил.

Как потом выяснилось, лёгкий психоз (а наш случай относился к категории лёгких) возникал через некоторое время после употребления зорсиамикрина вместе с алкоголем и принятым через сутки успокаивающим лекарством, ортоседатидином. С тем самым, что так любила изредка принимать Лин. Психоз сопровождался бредом, зрительными и слуховыми галлюцинациями. Характерной чертой психоза являлось и то, что он крайне редко возникал сразу после употребления зорсиамикрина с алкоголем и седативным препаратом. Обычно последствия наступали на вторые-пятые сутки.

Интересно, это сама Лин до такого додумалась или подсказал кто? Если посоветовал, то это уже повод для уголовного расследования.

Чтобы отвлечься от обещанной доктором головной боли (врач не обманул, она пришла!), я решил ещё раз внимательно изучить досье пропавшей девушки. Не то чтобы я не доверял напарнику, но решил заняться делом в параллельном режиме. Пит не должен быть против.

Досье разочаровало. Ничего, кроме того, что она окончила университет в том же году, когда поступила на работу к нам, я не обнаружил. Нигде не было никаких упоминаний ни о её друзьях, ни о знакомых, ни о родственниках. Вообще-то об этом я и так догадывался. Почему-то с тех пор, как она пропала, никто не обращался с заявлением об исчезновении. И у меня появилась одна догадка. Я решил обратиться в университет и поподробнее узнать об их выпускнице. Но все усилия оказались напрасны. Никто не помнил, кто она такая. Я даже не смог выяснить, откуда она приехала. Удалось узнать лишь то, что она была очень талантливой студенткой. Ну, это я и так знал. Других к нам и не распределяли.

Исчезновение Ланы Аларт секретом не являлось, тайны из этого никто не делал. Меня долго футболили от одного должностного лица к другому, в результате поиск привёл к некоему заведующему университетским отделом. Я связался напрямую с этим чиновником, адрес которого нашёл в справочнике. Его должность обозначалась как «руководитель отдела прокьюремента кафедры имаджиниринга». Хрен знает, что это такое. Он назвал свою должность как-то иначе, но так невнятно, что я не расслышал, а переспрашивать не решился. Хватит и имени. Звали его Фулч Мицуэ. Лица я не видел: собеседник предусмотрительно отключил изображение, – слышал только голос. Я объяснил, кем являюсь, откуда и чем интересуюсь. Собеседник не проявил никакого энтузиазма. Пришлось слегка надавить.

– Скажите, – спросил я, – а какие-нибудь друзья, подруги у неё были?

– Вот уж не знаю.

– Господин Мицуэ, а список выпускников её учебной группы не дадите?

– Не дам. Это закрытая информация.

– С чего бы? – я не поверил своим ушам.

– Согласно решению Администрации, информация о выпускниках не разглашается. Присылайте официальный запрос.

– Пришлём, – пообещал я университетскому сотруднику. – Обязательно пришлём.

– Но ведь это не имеет значения? – неожиданно спросил он у меня. – Ведь вы же в действительности не собираетесь её искать?

– Почему это не собираюсь? – вопросом на вопрос ответил я. – Очень даже собираюсь. Вместе с коллегой. А вы что, не хотите, чтобы её нашли?

– С чего вы взяли? – недовольно удивился Мицуэ.

– Такое впечатление сложилось.Какой-то странный у нас разговор, не находите?

– Не нахожу, – явно рассердился собеседник. – Нормальный у нас разговор. Извините, что ничем не помог.

– Что ж, может быть, когда-нибудь мы найдём её.

– Очень жаль, что так получилось, – вежливо извинился университетский собеседник.

На этом беседа с господином Мицуэ естественным образом прекратилась. Но всё-таки разговор был не совсем бесполезным. От меня явно что-то хотели скрыть, вопрос: что? И ещё одна польза – к концу беседы практически прошла головная боль и я полностью восстановился.

10. Если бы знать

Если бы знать о событиях, приключившихся со мной дальше, то я никогда не ввязался бы в поиски Ланы Аларт. Когда через день Скиннер велел провести очередную встречу, пришлось ответить, что это моя работа и я сделаю её, даже если придётся для этого перебить половину населения этого города. Шеф возражать не стал, хотя я и не уверен, что он понял меня правильно. Впрочем, это его не очень интересовало. Он просто сказал: «Хорошо. Завтра в семь утра в нашем конференц-кафе. Там будет ждать человек. Он сам подойдёт». Семь утра. Какая рань.

В указанное время я сидел в конференц-кафе за своим любимым столиком и с наслаждением завтракал. Хоть какая-то польза. Народу почти не было, только в дальнем углу устроился какой-то незнакомый мужик, явно не из нашего ведомства, с короткой окладистой рыжеватой бородой, с усами, выступающим подбородком и в непроницаемых очках, видимо, с технологией дополненной реальности или с чем-то типа того. Одет он был в обычные джинсы и чёрную безрукавку на голое тело. Интересно, кто такой? Или новенький, или прикомандированный. Чужих сюда не пускают.

Тут неожиданно явился мой напарник. Пит увидел меня и почесал лоб большим пальцем левой руки. Это был условный сигнал, означавший: в разговоры не вступать и делать вид, будто мы незнакомы.

Вот оно что. Значит, незнакомец в противоположном углу и есть мой объект.

Я снова посмотрел на него, но теперь уже как бы со стороны. На вид моложе меня. Лет тридцати или около того, но что-то в нём было не так. Что именно, не знаю. Но это его определённо выделяло среди других. Он неподвижно сидел, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди, и выглядел расслабленным. Его лицо не выражало никаких эмоций, а глаза прятались за уже упомянутыми очками. Возникло ощущение, что он спит. Не могу сказать, что это было неприятно, скорее – странно. Подходить ко мне, что вроде как планировалось, незнакомец не собирался. Нечто явно пошло не так или не туда. Надо что-то делать. Я пересел за столик к незнакомцу.

– Разрешите? – спросил я.

– Вроде бы у нас с вами переговоры? – ничуть не смутился незнакомец. – Кажется, я слегка задремал, прошу великодушно извинить.

– Да, переговоры, типа того. Или просто разговор, не знаю, – улыбнулся я. – Тут всё от вас зависит.

– От меня? – незнакомец вскинул брови так, что они показались над оправой очков. – Простите?

– Прощаю. Не от меня же.

– И то верно. Вот я и говорю, что вы вроде бы как деловой партнёр, но в то же время и не совсем. Хотя и не то чтобы совсем не партнёр. Но всё же не совсем партнёр, – усмехнулся он.

Я посмотрел на него, он – на меня. Мы оба улыбнулись.

– Да, тут есть над чем подумать, – согласился я. Незнакомец кивнул.

– Я тоже так полагаю, – произнёс он, доставая из кармана небольшой блокнот. – Вот сейчас мы с вами составим предварительный проект договора, который, как я полагаю, вполне может послужить основой для дальнейшего сотрудничества.

Он раскрыл блокнот и вынул стилус. Я положил рядом свой, и мы начали писать. Закончив, незнакомец перевернул блокнот и посмотрел на последнюю страницу. Это же самое сделал я и также на последней странице. Вдруг он с удивлением воскликнул:

– Чёрт возьми! Вы тоже это заметили?

Я взглянул в его раскрытый блокнот и убедился, что вся страница уже исписана мелким убористым почерком. Ни даты, ни подписи, однако текст полностью совпадал с моим. Кто-то извне синхронизировал нам нейроимпланты. Поскольку у меня был только социальный, пришлось грешить на него.

– Простите, не представился, – снова извинился чопорный незнакомец. Похоже, извинения были для него тем же самым, что для других слова-паразиты или всякие «э-э-э» и «а-а-а». – Меня зовут Глойд Снейк, я – модератор соседнего домена. Модератор по внешним воздействиям.

Мне тоже пришлось представиться. Собеседник кивнул. В этот момент ему доставили завтрак. Я и не заметил, когда Глойд сделал заказ.

– Не возражаете? – спросил он, указав на принесённые блюда. – У вас тут отлично кормят. А вот у нас только гастрит можно заработать.

– Раньше здесь вообще было самообслуживание, но потом кто-то начал крысятничать, и ввели официанток.

– В нашем ведомстве такая же история произошла. Один в один.

– Ведь что обидно: большинство наших сотрудников получают больше ста тысяч кредитов в год, а кофе с самообслуживанием стоит один кредит в день. Впрочем, тут был не только кофе, но и кола, соки, вода, пиво для тех, у кого смена закончилась. Пиво вообще по четверть кредита за банку было. В начале исчезало по две-три банки, и никто не обращал внимания. Но потом вечером кто-то унёс упаковку на двадцать четыре банки. Шеф собрал нас и сказал: вот такая неприятность случилась, просто верните, и никому ничего не будет. Упаковка не появилась, все внимательно проверяли холодильник. А через два дня нас стало на одного человека меньше. Без показательной экзекуции и без объяснений. Ну а потом и самообслуживание прикрыли.

– Значит, общая тенденция, – усмехнулся Глойд Снейк. – Перейдём к делу. Наши начальники договорились о сотрудничестве, поэтому организована коллаборация[10]10
  В данном случае коллаборация – временный коллектив, созданный для решения какой-то одной задачи.


[Закрыть]. Туда вошли вы, я, ваш напарник и ещё пара человек. Один – от вас, второй – от нас. С теми, которые от вас, я пока не имею чести быть знакомым. Не знаю даже их должностей.

Вычурная манера Глойда поначалу слегка раздражала, но скоро я к ней привык. Профессия детектива обязывала находить общий язык с самыми разными людьми. Я всегда полагал, что если человек говорит так, как ему удобно, то не стоит его поправлять. Это бесполезно. К тому же у меня не было времени на отвлечённые размышления, и я решил вести себя как можно естественнее. В конце концов, причина появления Глойда касалась меня лично и имела самое непосредственное отношение к моей работе.

– Итак, – продолжил собеседник, – мы ищем вашу сотрудницу… Но угнетает то, что операцией руководит ваш шеф, Майк Скиннер.

– Угнетает? – не понял я. – С чего бы?

– По-моему, он принадлежит к людям, имеющим черты характера, присущие «тёмной триаде», – с умным видом изрёк Глойд Снейк. – А мне предлагается работать с ним. Постараюсь избежать этого.

– Чего? – не понял я. – К какой ещё триаде? О чём вы?

– Это старый термин. Раньше психологи относили людей со скверными чертами характера к типу личности так называемой «тёмной триады», включающему три тёмные стороны: нарциссизм, психопатию и макиавеллизм.

– А поподробнее можно?

– Можно, – охотно согласился собеседник. – Только долго получится. Вы готовы? Ну, тогда сами напросились. Только не жалуйтесь потом, что я в рабочее время и при первом же знакомстве надоедаю учёными лекциями. Так вот, если простыми словами, то персонажи с такими характерами высасывают энергию собеседника и даже ставят под угрозу его здоровье. Как психическое, так и физическое. Прежде всего такие люди любят спорить с окружающими по любому поводу, отрицают то, чего сами не знают, у них нет эмпатии, и они зациклены исключительно на себе. Обожают манипулировать окружающими. Это не патология в прямом понимании и не медицинский диагноз. Это характер.

– Как вы сказали? Нарциссизм, макиавеллизм и психопатия? Но ведь психопатия – как раз-таки диагноз.

– Да, но не всегда. Вот возьмём нарциссов. Они очень любят, когда про них говорят в первую очередь, постоянно стараются быть в центре внимания, хотят выглядеть в чужих глазах успешными и исключительно положительными. Если вдруг у вас появятся сомнения и вы попытаетесь найти у нарцисса негативные черты, то вам не поздоровится. Такие ребята довольно агрессивно защищают свой «идеальный» образ. Разговор с нарциссом часто сводится к обсуждению его успехов, настоящих и мнимых.

– Мнимых? – переспросил я.

– Вот именно: мнимых. То есть вымышленных. Часто они сами себе придумывают достижения. Второй и, пожалуй, самый опасный тип – это психопаты. Они жестоки ко всем живым существам, так как вообще не умеют сопереживать. Эмпатия у них отсутствует напрочь, даже следов нет. Психопаты склонны к издевательствам над другими, они мстительны и злопамятны. В чём-то схожи с нарциссами, но, в отличие от последних, самоутверждаются за чужой счёт. Они готовы к риску и игнорированию общепринятых правил, часто становятся правонарушителями и опасными преступниками. Кстати, именно психопаты любят обесценивать чужие переживания: умер любимый питомец – глупости, заведёшь нового; поссорился с близким человеком – сам виноват; уволили с работы – тоже сам виноват. Убийство для них – дело обычное, а беспокоит их только вероятность расплаты. Третий тип – макиавеллисты.

– Кто они такие?

– Это духовные последователи древнего мыслителя Макиавелли. Они двуличны и прагматичны. Самое главное для них – любым способом прийти к цели. Они менее импульсивны, чем остальные типы, зато вдумчивы и расчётливы. Способны на измену, воровство и ложь, особенно когда дело заходит о личных интересах или угрозе разоблачения.

– Ну и как, по-вашему, с такими надо общаться?

– А вот не знаю. Если они не ваши начальники и не совершали явного преступления, то – никак. Перевоспитывать таких бесполезно. Влиять на них бессмысленно, даже пытаться не стоит. Ничего не выйдет. Приходится принимать их такими, какие они есть, что бывает опасно для здоровья. Либо сокращать контакты до минимума.

– Спасибо за лекцию, – поблагодарил я, хотя и не понял, к чему этот разговор. Глойд свою «лекцию» будто по бумажке зачитывал. Главное – зачем? Я должен замечать эти черты то ли в своём шефе, то ли в себе? Впрочем, у Скиннера подобных особенностей пока не заметно. Бывало, что иногда он срывался, но не особо часто. – Это мы ещё в Академии изучали. Немного в иных терминах, но смысл тот же.

– А что вы оканчивали?

– Академию изобразительных искусств и дизайна[11]11
  То, как Алекс оказался на должности детектива, изложено в романе «Эффект».


[Закрыть]. Считаете, что занимаюсь не своим делом?

Но Глойд проигнорировал вопрос. Тогда я добавил:

– Сейчас такие термины у нас не употребляются, а зря, по-моему. Они выглядят очень наглядными.

И тут он снял очки. Под ними не было глаз. Пустые глазницы полностью заросли плотью и покрылись сверху ровной, чуть загорелой кожей, а там, где полагалось быть векам, просматривались узкие шрамы, очерчивающие то, что когда-то было глазными орбитами.

– Что? – спросил он и жутковато улыбнулся: – Правда красавец? Таким меня сделал ваш шеф, Майк Скиннер. Поэтому слово «наглядный» для меня имеет особое звучание. Теперь никто не решается ставить глазные импланты. Не берутся. Обхожусь вот этими очками. Они передают изображение прямо на нейроимплант и в зрительную кору мозга. Отсюда правило: работаем так, чтобы как можно меньше беспокоить вашего начальника. Докладывайте ему что угодно, но меня избавьте от встреч с ним. Для упрощения общения называйте меня просто Глойд.

– Очень приятно, – брякнул я.

– Только не врите. Ни черта вам не приятно. Давайте наконец приступим к тому, за что муниципалитет платит нам зарплаты. Как вы, должно быть, знаете, Лана Аларт плотно сотрудничала с администрацией нашего домена, была прикомандирована к нам. Это одна из причин, почему, собственно, и создали нашу коллаборацию…

Когда всё было оговорено, я спросил:

– Может, всё-таки расскажете, что там у вас произошло с моим шефом? Нам как-никак ещё работать вместе.

– Я сейчас не могу с ним работать. У меня на него, видите ли, аллергия. На его голос и на его присутствие. Не знаю, почему. Может, потому что из-за него я лишился глаз. Я стал таким, а ему – ничего. Потом мне пришлось уйти и устроиться в университет, на преподавательскую работу. Только совсем недавно вернулся в администрацию Южного домена: там срочно потребовались аналитики. Если желаете знать другие подробности, то пусть вам сам Скиннер расскажет. Да, ещё у него отвратительный почерк и скверные привычки. Так, всё, на сегодня я закончил, и мне пора.

На этом Глойд ушёл, а Пит пересел ко мне за столик.

– Привет, – уже нормально, не жестом поздоровался напарник. – Что скажешь?

– Об этом парне? Интересный тип. Много знает и должен многое уметь. Но тут пока вместе не поработаешь, ничего не определишь. Да, а почему ты не захотел разговаривать с ним?