Текст книги "Деньги могут все"

Глава 1

В конце “лихих девяностых” годов, не смотря на все трудности, были и свои плюсы. Тогда люди еще не разучились писать друг другу письма. А это письмо, полученное мной, отличалась от всех остальных. Прежде всего толщиной. Остальные женщины писали письма в несколько строк, её же письмо было целой поэмой.

Она писала: о том, что вроде у неё всё-всё в нынешней жизни есть и сын, и большая квартира, наполненная книгами, даже огромная черная собака, которая ей теперь не очень нравилось, но которую она давно хотела купить. Много поездок и хороших друзей, но чего-то в жизни всё же не хватает.

Прочитав все это, я не умилился, как скорее всего рассчитывала автор письма, а цинично улыбнулся и про себя и подумал:

– Мужика тебе не хватает, дурочка.

Но цинизм и бравада были больше отпускными. Я понимал, что такое письмо – исповедь не каждая женщина сможет написать. Для этого нужна смелость, приправленная ядом отчаянья. Это крик о помощи. В душе я невольно зауважал автора письма. Но пока на этом дело и закончилась. В письме был номер телефон, но позвонить ей, я пока к не решался, что-то сдерживала меня.

К тому же, писем от женщин, желающих познакомиться со мной было достаточно много. Как я добился чтобы мне женщины писали сами? Тут есть тонкость, нужно короткое, информативное объявление в газету, в рубрику «знакомства», написанное простым разговорным языком. В то время еще верили написанному в газетах и тираж у них был большой.

Разглядывая письмо, я понимал – тут будут серьезные отношения, но кто его знает, как все повернется? В начале, общаться трудно – не только неловкое слово, но и случайный жест или взгляд могут разрушить хлипкий мост отношений навсегда.

С этой женщиной, я решил не спешить и подготовиться как следует. Что значит «подготовиться как следует», я не слишком-то и понимал. Да и к чему ты будешь здесь готовиться? Что, чистить зубы? Накачивать мышцы? Гладить штаны или придумывать умные фразы? Всё это кому-то важно, а кому-то совсем безразлично.

– Если не ответил ей за неделю, твои шансы поднялись. Если не ответишь месяц – упадут до нуля, – советовал знакомый.

Однако же, я и сам понимал, что не следовало и затягивать, ведь на сердце Марины, так звали эту женщину, могли найтись другие претенденты.

С такой сумятицей в голове я и набрал номер Марины.

– Здравствуйте, я это Александр, не помните? Вы мне писали.

– Александр? Да, да, конечно помню. Очень рада вашему звонку.

Банальный разговор, но ободренный, приятным голосом и тем, что меня помнят, я продолжал беседу. Говорил часто сбивчиво. Иногда, не всегда к месту пытался шутить, но в целом получилось неплохо.

На следующий день я позвонил опять.

– Александр, а вы не хотите сходить на концерт?

Разумеется, ни на какой концерт я идти не собирался. Но кто же откажется познакомиться поближе? Не надо выдумывать предлог для встречи, суетиться, бояться возможного отказа. Все складывалось удачно.

– А какой концерт? – сделав вид, что сомневаюсь, произнес я.

– Приехала группа “Наутилус пампилиус”. Они вечером будут выступать в нашем Политехе.

– А во сколько?

– Сегодня в шесть вечера. Так как вы согласны прийти?

Конечно я был согласен окунуться в неожиданное приключение. Оставалось только гадать откуда у неё появились этих два билета на выступление. Что подружка отказалась идти, а может быть какой-то мужчина?

«Ничего встречусь с ней и всё узнаю сам» – думал я. «Какая она на это самая Марина?»

Мы встретились у входа в Политех. Она не опоздала, и это произвело на меня хорошее впечатление. Была чуть полновата, но внешне симпатичная и фигура ее мне нравилась, да и очки ее ничуть не портили. Я оценил её внешность на четвёрку. У каждого мужчины есть такая своя шкала оценок. Хотя большинство мужиков предпочитает скрывать эту маленькую тайну, но каждой новой знакомой проставляется оценка и находится определенное место в негласном списке на сердце или кровать.

Мы прошли на балкон и уселись во втором ряду. Видно было хорошо, но само выступление волновало меня мало. Я украдкой разглядывал Марину. Она сидела неестественно прямо с напряженным лицом и почти не улыбалась. Ну да это дело поправимое. Я попытался пошутить, но как-то невпопад. Она улыбнулась, возможно только из вежливости, одними уголками губ.

«Наверное, со своими шутками, я кажусь ей идиотом?» – мелькнуло у меня в голове.

Я постарался внешне показать, что выступление полностью захватило меня. А сам с тоской подумал:

«Ничего страшного не случилось ведь? Ладно пока поберегу свое остроумие для другого раза”.

Тем более что музыканты разошлись вовсю и разговаривать совершенно невозможно. Не помню точно о чём пели ребята тогда. Меня занимал только один вопрос, что будет если я попытаюсь как бы случайно взять руку Марину или просто дотронуться до нее? Может быть, чтобы это выглядело как можно естественней, надо задать ей какой-то вопрос? Можно же сделать это как будто случайно? А быть может попросить совета или поддержки?

«Попросить помощи, это хорошая мысль» – подумал я.

Но о чем именно просить, так и не придумал. Я так долго разрабатывал планы, что концерт окончился, а я её руку взять так и не решился.

Потом я проводил её домой. Она жила недалеко – всего в двух остановках от Политеха, на улице Канатной.

– До свиданья, – сказала она во дворе возле ее подъезда.

– До свиданья. Спасибо за прекрасный вечер и интересный концерт.

– Не за что.

Войти в квартиру, она меня не пригласила, да я на это не очень-то и рассчитывал. Лишь чуть-чуть постоял после расставания на старинном крыльце ее дома, глядя в окно, завешенное тяжёлой шторой, пытаясь представить, как же живет здесь хозяйка.

Дом был старинный трехэтажный и конечно хранил множество секретов. В этом я не ошибся.

Второй раз мы встретились с ней в парке Горького. Это не тот парк Горького, который в Москве, а небольшой парк на Черёмушках в Одессе. Марина там неподалеку отводила сына к какому-то целителю. К каким именно целителям и почему я не слишком тогда интересовался. Её сыну Мише было восемь лет. Впечатление от него складывалось странное – вечно счастливый мальчишка с резкими неуравновешенными движениями, очень шустрый и похожий на Буратино.

Вы помните, что у Буратино основным качеством было-то то, что мысли деревянного мальчика были очень быстрыми к коротенькими. Ну, так это характеристика к подходила и к Мише. Он не слышал, что ему говорили взрослые, так как его мысли в этот момент скакали как воробьи. Но стоило на минутку отвлечься, как Миша гарантированно попадал в беду. Большое огорчение или маленькое, мальчику было все равно. Чуть поорав и пожаловавшись, он мгновенно забывал, что с ним только что произошло и весело мчался опять, навстречу новым неприятностям.

– Ууу, – подбегает он к нам тряся рукой.

– Что это такое? – спрашивает Марина, показывая на три красные полосы на запястье мальчика.

– Это кот на меня бросился.

– Как это бросился? Ни на кого не бросался, а тебе руку поцарапал?

– Наверное, он бешеный.

– А ты что-то делал с ним? Может за хвост тащил или за ухо дергал?

– Нет. Я ему лишь чуть-чуть палочкой в морду потыкал, а он взял и напал неожиданно.

– О чем ты думал, когда его в морду палочкой тыкал? Видимо придется…

Но Миши уже и след простыл. Зачем ему слушать, как мама будет ему выговаривать? Он увидел мальчишку с велосипедом и бросился бежать за ним.

Марина украдкой вздыхает и смотрит на меня. А мне она с каждым моментом нравится все больше и больше. Пока мы не виделись с Мариной я уже успел нафантазировать, о том, как будут в дальнейшем протекать наши отношения. Ведь это так важно быть кому-то нужным. Кем станет для меня эта женщина? Наказанием, испытанием или все-таки наградой? Я надеялся конечно на лучшее.

Наша прогулка по парку внешне выглядела очень прозаически. Мы разговаривали на общие темы. Сидели на скамейке.

Я смотрел как Мишу и соображал, что путь к сердцу его матери лежит через дружбу с этим нескладным и нагловатым созданием.

– Миша хочешь мороженое?

– Может быть ему пока не надо? На улице ведь не жарко, – говорит Марина.

– Я все равно хочу, – не соглашается с ней мальчик.

Я покупаю мороженное, надеясь, что он немного посидит и успокоится, но не тут-то было. Миша уже вместе с мороженым куда-то бежит. Потом залазил на дерево и ест мороженое уже там. Но стоит нам присесть на скамейку он бесцеремонно вмешивается в наш разговор, тянет Марину куда-то пустынь, смотреть щенков. Она не пошла, а он туда побежал, но упал в лужу и сильно измазался.

Терпение Марины видимо кончилось, и она угрожающе взяла мальчика за шкирку.

– Хочешь проехаться на мне? – сказал я, миролюбиво обращаясь к Мише.

– Это как? – удивился он.

– Садись на шею, а я тебя понесу.

– Он же грязный, – пыталась возразить Марина.

– Ничего страшного, – сказал я, усаживая мальчишку на шею.

– Но, лошадка, но, – без устали понукал меня измазанный всадник, пока мы шли, до самой остановки.

Потом, я поехал провожать Марину, и на этот раз меня уже впустили в ее квартиру, открыв мощную железную дверь. Хотя впустили меня не дальше порога, чтобы я смог почистить одежду щеткой, но я всё же кое-что увидел. Справа от коридора была комната, под самый потолок заставленная полками с огромным количеством книг. И как я увидел, книг хорошо подобранных, среди которых множество собраний сочинений, как классиков, так и современных писателей. Прямо из коридора была видна кухня. Вид этого помещения был странный – несколько разнокалиберных стульев, непонятный агрегат к которому было подведено множество труб.

“Неужели огромный самогонный аппарат?” – подумал я тогда.

Тем более что в нос ударил странный запах. Вы ведь понимаете, что запах, это важно? А из кухни пахло так, как будто там варят брагу для самогона. Это было странно, ведь Марина на алкоголичку была совершенно непохожа. Но запах кислятины и брожение был совершенно точный.

Всё это в моём сознании вызвала, как говорят психологи, внутренний когнитивный диссонанс. С одной стороны, огромное количество книг, мелких безделушек и фотографий, говорящих о высоком интеллектуальном уровне хозяйки или хозяев, а с другой стороны обшарпанная кухня со стеллажом заставленным разнокалиберными банками и завершенный стиранной самодельной занавеской.

– Странный у вас дома агрегат, – сказал я, указывая на бак с трубами.

– Это старинная колонка газового отопления.

– Я подумал, что это огромный самогонный аппарат.

– Плохо ж вы обо мне думаете.

– Первый раз вижу такую конструкцию, – ответил я и больше вопросов не стал задавать.

Но самое главное запах. Откуда он? Но все выяснилось позднее, гораздо позднее.

С этого момента мы стали регулярно по вечерам созваниваться с Мариной. Я жил тогда на квартире с бывшей супругой, я и звонить оттуда, и вести какие-то разговоры с понравившимися мне женщинами совершенно не хотелось.

Я спускался вниз на улицу и звонил из телефона автомата, что тоже не совсем удобно. Приходилось иногда вести лёгкую непринуждённую беседу в то время, когда кто-то, стоял рядом, а иногда и стучал в стекло будки:

– Мужчина скоро вы там?

– Вот не дают и поговорить, – вздыхал я в телефонную трубку.

– Вы тут болтаете, а мне по срочному делу позвонить надо.

Может быть действительно человеку нужно вызвать скорую помощь или милицию? Приходилось прерывать разговор на самом интересном месте.

Но всё равно, не смотря на любую погоду и вмешательства чужаков, общение с Мариной происходило легко и приятно. Я узнал много нового о ее семье.

– Мой бывший муж задолжал бандитам крупную сумму, а потом, то ли пропал без вести, то ли был убит, что до сих пор неизвестно, – рассказывает Марина.

– Ужасная история.

– Вполне обычная для нынешнего времени, хотел стать бизнесменом, но не повезло.

– А как дела у в школе у Миши?

– Миша сначала ходил в обычную школу, рядом с домом, но потом его там начали обижать и его перевели в частное учебное заведение. Это конечно стоило хороших денег, но что же было делать?

Что делать я тоже не знал и как я понял из разговора Марина, вроде, как и не работала. Откуда у нее на это деньги на частную школу? Это было непонятно. Желая переменить тему спрашиваю:

– А другие ваши родственники?

– Мама живет сейчас в Москве и там занимаются мелкой торговлей.

– А кем она до этого работала?

– Была преподавателем, доктор наук – преподавала в институте.

Это было неудивительно, ведь на дворе стояли “лихие девяностые годы” и не удивительно, что мать Марины химик, с огромным стажем преподавание в высших учебных заведениях осталась без работы и пошла торговать на рынок. Я это прекрасно понимал, так, как и у меня самого, основным источником доходов стала торговля. После преподавательской работы тоже пришлось заняться продажи амуниции для собак на Староконном рынке в Одессе. Торгуя на рынке, я вспоминал фразу отрицательные героини из книги Корнея Чуковского “Серебряный герб”. Она как-то сказала Чуковскому, который тогда работал маляром:

– Был гимназистом, а стал трубочистам.

Эта фраза разбила юному Корнею Чуковскому сердце ведь он был влюблён в эту девушку.

У меня было всё проще, моё сердце уже было разбито. Да и на счёт своей нынешней работы я не переживал. Она давала денег три раза больше, чем моё преподавание в школе. Тем более что на Староконке я торговал всего два дня в неделю. Ну, ещё денек-другой, я изготавливал ошейники и поводки для собак дома. А в школе до этого я работал на две с половиной ставки, по две смены подряд. Уставал так, что в перерыве между первой и второй сменой я закрывал класс и просто лежал на стульях чтобы чуть-чуть прийти в себя и выдержать следующих шесть уроков. По сравнению с работой в школе торговля на Староконном рынке было просто веселым развлечением с милыми приключениями.

К Марине, я стал приходить, почти каждый день и потихонечку познакомился с её друзьями и родственниками.

– Это Люда, она, не только моя подруга, но еще и Мишкина крестная мать.

– Очень приятно было познакомиться.

– И мне тоже, я с Мариной жила в одной комнате в общежитии, когда училась в Гидромете. Она была старшей по комнате и строго следила за порядком.

– Да она и сейчас бывает строга. Так значит вы с ней коллеги?

Люда не успевает ответить так как со двора слышится дикий вой:

– Ааа!…

Это орет Миша и не спроста. Он вывел собаку погулять, а, чтобы пес не убежал Марина обвязала поводок вокруг Мишкиного запястья. На улице подмерзло и весь двор превратился в сплошной каток. Собака дернула – Мишка упал и заорал. Пес и испугу кинулся во всю прыть, таская мальчишку за собой по скользкому льду. Это прямо, как казнь в фильмах, когда человека волочат за мчащейся лошадью. Я выскакиваю во двор, догоняю пса, распутываю поводок и освобождаю ревущего Мишку.

– Пристрелить надо эту собаку, – лопочет, размазывая слезы мальчик.

– Как так пристрелить? Надо ее воспитывать – отдать на дрессировку, – возражаю ему я.

– Надо ей голову открутить.

Тут подходит Марина.

– Вы больше не привязывайте поводок к руке. Собака крупнее мальчика, и он ее удержать не может.

– Сама теперь вижу.

– А лучше сами с ней гуляйте, или меня попросите.

– Ладно, спасибо за помощь.

Но часто гулять с собакой мне не пришлось. Марина как-то все-таки отправила ризеншнауцера гулять под присмотром Мишки. Глупый пес рванул вслед за пробегавшей по двору бездомной собакой, так как мальчик его не смог удержать. Так собака и пропала.

Наши отношения с Мариной постепенно наладились я потихонечку ей помогал, расклеивал во дворах объявления о пропавшей собаке, выполнял её другие мелкие поручения, дарил небольшие подарки и цветы. И конечно же мы долго и плодотворно общались все больше узнавая друг о друге.

Но вы знаете, что мужчина на и женщина тем более одинокие, просто так не общаются. Мужчина устроен так, что он влюбляется гораздо быстрей чем женщина. Если мужчина и женщина одиноки и много проводят вместе и общество друг друга им приятно, то это стопроцентный идёт к влюбленности. Так было и здесь. Моя влюбленность не было такой глубокой и нежной, как в юности. Мои чувства были с привкусом горечи и разочарования от предыдущих отношений. Возможно тоже самое было и у Марины. Чувствуя это, я не спешил развивать отношения, месяца два, а то и три мы просто то встречались без всяких моих попыток на большую близость. Но это не могло продолжаться вечно. Мне хотелось узнать, чувствует ли Марина хоть немного нежности ко мне. Но как говорил Булгаков: “Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться.” А сбываются они совсем не так, как рассчитываешь ты.

И вот один раз, когда Марина мыла посуду, я подошел ей быть попытался приобнять за талию и сказал что-то ласковое.

Реакция ее было для меня совершенно неожиданной!

Она резко и сильно ударила меня локтем в живот. Так, что я даже присел от боли и неожиданности.

– Нечего руки распускать, – глядя на моё растерянное лицо, зло сказала Марина.

– Прекрасно, мне пора, домой, я выяснил, что хотел, – сказал я.

– Пока, пока, – ответила Марину с ноткой издевки.

Я приехал домой – там никого не было. Бешенство – кипело во мне. Я ходил кругами по комнате и злые слёзы, капали на белую рубашку. Эта рубашка, заляпанная слезами, которую я несколько часов назад долго и тщательно гладил, готовясь идти к Марине, злила меня как ни что, иное. Я содрал ее и с размаха забросил в угол. Оторванные пуговицы, горошинами посыпались на пол, но это не умерило мой гнев. Герои советских фильмов в таких случаях обычно напиваются, но не я.

– Не дождёшься, – прорычал я сквозь зубы.

Потом чуть успокоившись я набрал знакомый номер.

– Привет, – как ни в чем не бывало проворковала Марина.

– Вот, что. Я больше к тебе не приду.

– Ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось…

И так она сделала свой выбор, а я сделаю свой. Я взял со стола стопку нераспечатанных конвертов. Они были от женщин, которые писали мне раньше, но я так и не удосужился прочитать их послания.

В этот момент пришла дочка и с удивление посмотрела на скомканную в углу мою парадную рубашку.

– Да вот, заляпал чем-то, – соврал я.

– Что трудно было в ванну отнести?

– Конечно. Сейчас отнесу, – ответил я, облачаясь в свитер.

Через полчаса я уже спускался вниз к телефону автомату, чтобы позвонить новой женщине.