Текст книги "В компании милых дам"

Глава 7
Катастрофа с чаем… и не только

На следующее утро в «Женском детективном агентстве № 1» их дожидалась необычно толстая пачка писем. Письма и в агентство, и в гараж распечатывались в одном и том же офисе, мма Рамотсве обычно имела дело с теми, что были адресованы в агентство, а мма Макутси просматривала почту гаража. В их правилах было отвечать немедленно на все письма, и это иногда занимало большую часть утра. Люди слали письма в «Женское детективное агентство № 1» на самые разные темы, с самыми невозможными просьбами. Судя по некоторым письмам, это агентство считали отделом полиции и присылали всяческие заявления – как правило, анонимные. Одно из таких писем пришло этим утром.

«Уважаемая мма Рамотсве, – было в нем написано, – я видела статью о вас в „Ботсвана дейли ньюс“. Там говорилось, что ваше агентство – единственное женское детективное агентство в Ботсване. Мужчины не станут связываться с этим делом, поэтому я пишу вам. Я хочу привлечь ваше внимание к тому, что произошло в нашей деревне. Здесь я не могу рассказать об этом никому, потому что многие не поверили бы мне, сказали, что я лгу или пытаюсь учинить скандал. Я хочу пожаловаться на некоторых школьных учителей. Они часто пьют и водят учениц в бары, угощают их крепкими напитками и заставляют танцевать с собой. Я сама видела это много раз, но думала, что это дело полиции. Однако здешние полисмены тоже танцуют в этих барах. Прошу вас, сделайте с этим что-нибудь. Я не могу назвать вам свое настоящее имя и адрес, потому что знаю, какое будет ко мне отношение, если об этом узнают. Я одна из этих девушек. Вот откуда я это знаю. Пожалуйста, сделайте что-нибудь».

Мма Рамотсве прочитала письмо вслух мма Макутси, та отложила в сторону счет на оплату поставки запчастей и внимательно слушала.

– Ну что, мма? – спросила мма Рамотсве, дочитав до конца. – Что нам с этим делать?

– А что это за деревня? – ответила вопросом мма Макутси. – Мы могли бы переслать письмо – возможно, полицейскому суперинтенданту района или кому-нибудь в этом роде.

Мма Рамотсве еще раз просмотрела письмо и вздохнула:

– Здесь нет адреса. Эта девушка не сообщила нам, откуда пишет.

– А почтовый штемпель? – спросила мма Макутси.

– Не могу разобрать, – сказала мма Рамотсве. – Он неразличим. Письмо может быть откуда угодно. Понятно только, что из округа Ганзи… И деревня может находиться как угодно далеко. Мы ничего не можем поделать. Ничего.

Женщины смотрели на письмо на линованной бумаге, которое держала мма Рамотсве. Этот кусочек бумаги был исполнен тревоги.

– Я уверена, что это правда, – сказала мма Рамотсве, неохотно выпуская из рук письмо, которое полетело в корзинку для бумаг. – Уверена, что все это происходит на самом деле. Мне приходилось слышать о том, что учителя в последнее время ведут себя недостойно. Забывают о том, что значит быть учителем. Забывают, что должны вызывать уважение.

Мма Макутси согласилась, но, подумала она, это не все. Учителя, возможно, стали вести себя недостойно, как и многие другие люди, но нельзя в этом винить только их. Сейчас им приходится иметь дело с детьми, которых не научили основам приличия, а в таких обстоятельствах учителям трудно поддерживать дисциплину.

– Это не всегда вина учителя, мма Рамотсве, – сказала она. – В наше время много плохих детей.

Какое-то время женщины сидели молча. Никакого выхода, кроме как выбросить письмо, не было, но от этого не становилось легче. Эта девушка, где бы и кем бы она ни была, хотела справедливости, восстановления равновесия между добром и злом, а ее жалобам предстояло остаться безответными.

Мма Рамотсве взглянула на следующее письмо на своем столе и взяла нож для бумаг.

– Иногда работа оказывается нелегкой, правда? – вздохнула она.

Мма Макутси только развела руками:

– Да, нелегкой, мма.

– Но мы идем дальше, верно? – продолжала мма Рамотсве более бодрым тоном. – Иногда мы в состоянии сделать что-то, что кому-нибудь поможет. Это важно. Этим наша работа хороша.

– Да, – согласилась мма Макутси. – Это правда. И вы помогли мне, мма. Я никогда этого не забуду.

Мма Рамотсве была удивлена:

– Не думаю, что это так, мма. Вы сами себе помогали.

Мма Макутси покачала головой:

– Нет, вы были одной из тех, кто помогал мне. Вы дали мне работу и не уволили меня, когда мы почти ничего не зарабатывали. Вы помните это время? Помните, как у нас было совсем мало работы, а вы сказали, что это ничего не значит и я могу остаться. Я думала, что окажусь без работы, но вы были добры ко мне и поддержали меня. Вот что вы сделали.

– Вы этого заслуживали, – заметила мма Рамотсве.

– Я никогда этого не забуду, – взволнованно проговорила мма Макутси. – И не забуду, как вы были добры, когда скончался мой брат.

– Вы заботились о брате, – мягко сказала мма Рамотсве. – Я видела, сколько вы делали для него. Он не мог бы пожелать лучшей сестры. А сейчас он покоится с миром.

Мма Макутси ничего не сказала. Она опустила взгляд, затем сняла свои большие круглые очки и начала протирать их стареньким кружевным платком, который всегда носила с собой. Мма Рамотсве быстро взглянула на нее, затем взяла со стола следующее письмо и вскрыла его.

– Похоже на счет, – сказала она деловым тоном.

К тому времени, когда пришла пора пить утренний чай, женщины ответили почти на все письма и разобрали все счета, как входящие, так и исходящие.

– Утро прошло очень быстро, – заметила мма Рамотсве, посмотрев на часы. – Я готова пить чай.

Мма Макутси была с ней согласна. От долгого сидения за столом у нее затекло все тело, поэтому, встав со стула, она некоторое время потягивалась и покачивалась из стороны в сторону. Потом она повернулась, чтобы взять свой чайник с полки позади стола.

Услышав восклицание, мма Рамотсве быстро подняла взгляд.

– Мой новый чайник! – произнесла мма Макутси. – Вы не видели мой новый чайник?

– Он стоял на полке, – ответила мма Рамотсве. – Рядом с папками.

– Но его здесь больше нет, – вздохнула мма Макутси. – Кто-то его украл.

– Кто станет его красть? – спросила мма Рамотсве. – Здесь никого не было с тех пор, как мы заперли дверь.

– Хорошо, но тогда где же он? – возразила ее помощница. – Чайники сами не перемещаются. Если его нет на месте, значит, его кто-то взял.

Мма Рамотсве почесала голову:

– Может быть, его взял мистер Матекони, чтобы заварить себе чай? Он сегодня приехал очень рано, раньше меня. Должно быть, так и было.

Мма Макутси подумала. Конечно, возможно, что чайник взял мистер Матекони, но вряд ли. Если бы он хотел заварить себе чай, то наверняка взял бы обычный чайник, которым пользовалась мма Рамотсве. Больше того, она не могла припомнить, когда он сам заваривал себе чай, и это тоже делало объяснение маловероятным.

Мма Рамотсве встала со стула и пошла к двери.

– Пойдем спросим, – сказала она. – Я уверена, что чайник найдется. Чайники так просто не исчезают.

Мма Макутси пошла за ней в мастерскую. Мистер Матекони вместе с учениками находился в глубине мастерской. В руке у него была деталь от двигателя, и он что-то объяснял ученикам, с интересом рассматривавшим деталь. Когда женщины вошли в мастерскую, он прервал объяснения и посмотрел на них.

– Вы не видели… – начала мма Рамотсве и замолчала.

В этот самый момент мма Макутси увидела свой чайник, стоявший на перевернутой бочке из-под масла.

Мма Макутси с облегчением вздохнула и улыбнулась.

– Вот он, – сказала она. – Должно быть, мистер Матекони заваривал чай, как вы и говорили.

Она подошла к бочке из-под масла и взяла чайник, но тут же поставила его обратно.

Наблюдая за помощницей, мма Рамотсве поняла, что случилось что-то очень плохое. Она поспешно подошла к мма Макутси, которая, не в силах произнести ни слова, замерев, стояла и смотрела внутрь чайника.

– Дизельное топливо, – пробормотала она. – Кто-то налил туда дизельное топливо.

Мма Рамотсве наклонилась и понюхала чайник. Да, без сомнения, это было дизельное топливо.

– О! Кто это сделал? – воскликнула она. – Кто это сделал?

Она повернулась и посмотрела на троих мужчин. Двое из них стояли с озадаченным видом, а третий словно уменьшился в своем комбинезоне.

– Чарли! – воскликнула мма Рамотсве. – Иди сюда! Сейчас же!

Чарли медленно двинулся к ней, за ним следовал мистер Матекони.

– В чем дело? – спросил мистер Матекони, вытирая руки тряпкой. – Из-за чего такой шум?

– Он налил дизельное топливо в мой новый чайник, – простонала мма Макутси. – Зачем он это сделал?

В голосе Чарли послышались агрессивные нотки.

– Я осушал бак, – объяснил он. – Некуда было слить топливо. Я нашел эту штуку в офисе, она была пустая. Я решил ею воспользоваться. Да не волнуйтесь, я все вымою.

– Разве ты не видел, что это чайник? – набросилась на него мма Рамотсве. – Ты даже этого не можешь разглядеть?

– Это не наш обычный чайник, – с вызовом ответил Чарли. – Чайник, которым мы пользуемся, выглядит по-другому.

– Это был мой новый чайник, – перебила его мма Макутси. – Ты глупый, глупый мальчишка. Глупее коровы.

Чарли разозлился:

– Не называйте меня глупым, мма. Только из-за того, что вы получили девяносто баллов.

– Девяносто семь баллов, – крикнула мма Макутси. – Ты даже этого не можешь запомнить правильно. Ты глуп, как бородавчатый кабан.

– Она не должна называть меня бородавчатым кабаном, – Чарли обратился к мистеру Матекони: – Босс, вы не должны позволять этой глупой женщине называть меня кабаном. Она сама бородавчатая свинья. Свинья в больших круглых очка х.

Мистер Матекони погрозил ему пальцем:

– Ты не должен так говорить, Чарли. Ведь это ты виноват. Ты налил дизельное топливо в новый чайник мма Макутси. Это неумный поступок.

Чарли набрал в грудь воздуха. Глаза его расширились, ноздри затрепетали. Было ясно, что он рассержен.

– Возможно, я глуп, – сказал он. – Но не настолько, чтобы оставаться в этой никуда не годной мастерской. Все, босс. Я ухожу. Прямо сейчас.

Мистер Матекони схватил ученика за руку, пытаясь удержать его, но тот оттолкнул мастера.

– А как же практика? Ты не можешь ее бросить.

– Не могу? – сказал Чарли. – Вот, смотрите. Я ведь не раб какой-нибудь. Я свободный житель Ботсваны. Могу пойти, куда захочу. Сейчас обо мне заботится моя подруга. У меня богатая подруга. У меня есть «мерседес» – вы ведь видели меня? Я больше не должен работать.

Он повернулся и стал расстегивать комбинезон. Затем, стянув, бросил его в лужу масла на полу.

– Ты не можешь так уйти, – сказал мистер Матекони. – Давай поговорим.

– Нет, я не стану разговаривать, – ответил Чарли. – Мне надоело, что ко мне относятся как к собаке. Теперь у меня начнется жизнь получше.

Сцена разыгралась быстро и драматично. И только спустя несколько минут, глядя на то, как Чарли быстро удаляется в сторону города, все присутсвующие поняли, что случилось нечто серьезное и непоправимое. Они увидели перед собой разрушенную карьеру, разбитую жизнь.

Мистер Матекони сидел верхом на стуле для клиентов в офисе «Женского детективного агентства № 1», обхватив голову руками, с мрачным выражением лица.

– Я всегда старался изо всех сил, обучая этого молодого человека, – говорил он, обращаясь к мма Рамотсве и мма Макутси. – В самом деле, старался. Он пробыл у меня два года, и я все время стремился сделать из него хорошего механика. И вот теперь…

– Ты ни в чем не виноват, мистер Матекони, – ободряюще сказала мма Рамотсве. – Мы знаем, сколько ты сделал. Мы видели это, правда же, мма Макутси?

Мма Макутси энергично закивала головой. Она была очень задета гневной вспышкой ученика и в то же время раздумывала, не кажется ли мистеру Матекони и мма Рамотсве, что это она виновата в его внезапном заявлении и уходе. Возможно, неправильно было так несдержанно говорить с Чарли, она сожалела об этом, но в то же время существовала проблема ее нового чайника и его унизительной роли в качестве сосуда для дизельного топлива. Она сомневалась, удастся ли избавить его от запаха топлива, а ведь чайный лист так чувствителен, любая примесь может испортить его вкус. Ее однажды угостили чаем из термоса, который перед этим долго использовали для кофе, и она помнила, как долго оставался во рту кисловатый смешанный вкус. Но она бы не стала так кричать на Чарли, если бы представляла себе, к чему это может привести, – мастерской придется нелегко без лишней пары рук, особенно тренированных, если так можно охарактеризовать руки вздорного ученика.

– Мне очень жаль, – тихо сказала мма Макутси. – Мне не надо было грубо с ним разговаривать. Простите меня. Я не думала, что он вот так уйдет.

Мма Рамотсве жестом остановила ее.

– Вы не должны извиняться, мма, – твердо сказала она. – Это Чарли обозвал вас свиньей. Он не имел права так говорить. Я не позволю, чтобы помощницу детектива в «Женском детективном агентстве № 1» называли свиньей.

Она посмотрела на мистера Матекони, словно призывая его защитить то, что невозможно было защитить. Да, действительно, мма Макутси первой оскорбила ученика, но только потому, что была спровоцирована. Если бы Чарли извинился за то, что испортил ее чайник, мма Макутси наверняка не говорила бы с ним так несдержанно.

Мистер Матекони, как выяснилось, был того же мнения.

– Это ни в какой мере не вина мма Макутси, – сказал он просто. – Это нисколько не ее вина. Этот молодой человек уже некоторое время был настроен подобным образом. Вы совсем недавно рассказали мне об этой его женщине. Я сглупил и не поговорил с ним сразу. Теперь он решил, что может бросить все из-за богатой дамы, которая приезжает за ним в своем «мерседесе». Боже! Такие машины многое объясняют.

Мма Рамотсве энергично кивнула в знак согласия:

– Да, ты прав. Я думаю, они кружат людям головы. Вот что они делают.

– И женщины тоже кружат головы, – продолжил мистер Матекони. – Женщины кружат головы молодым людям, и те совершают всякие глупости.

Наступила тишина. Мма Макутси собиралась что-то сказать, но раздумала. Это спорный вопрос, кружат ли женщины молодым людям головы больше, чем мужчины кружат головы женщинам. Ей казалось, что ответственность в данном случае лежит на обеих сторонах. Но сейчас не время было устраивать дебаты по этому поводу.

– И что нам делать теперь? – спросил мистер Матекони. – Нужно ли мне пойти поговорить с ним вечером? Посмотреть, не удастся ли мне убедить его вернуться?

Мма Рамотсве задумалась над этим предложением. Если мистер Матекони пойдет убеждать ученика вернуться, это может сработать, но в то же время это скверно скажется на его поведении в будущем. Неправильно, если хозяин будет бегать за своим работником. Это будет означать, что молодой человек в будущем станет держаться заносчиво, зная, что в конце концов всегда сможет уйти.

Это также создаст у него впечатление, что он был прав, а мма Макутси – нет, а это было бы нечестно. Нет, подумала мма Рамотсве, если Чарли соберется вернуться, он сам должен будет попросить об этом, причем желательно, чтобы он при этом должным образом извинился перед мма Макутси не только за то, что обозвал ее бородавчатой свиньей, но и за то, что испортил ее чайник. На самом деле его нужно было бы обязать купить ей новый чайник, но они не станут требовать этого в таких обстоятельствах. Пожалуй, достаточно будет извинения.

Она взглянула в глаза мистеру Матекони:

– Не думаю, что это хорошая мысль. Ты босс. Он молодой человек, бросивший работу после того, как нагрубил старшим. Это будет выглядеть нелепо, ведь правда, если босс станет бегать за молодым человеком и умолять его вернуться? Нет, ему надо разрешить вернуться, но только тогда, когда он принесет извинения.

Мистер Матекони не стал возражать.

– Да, – сказал он, – ты права. Но что мы станем делать здесь? Что, если он не вернется? Здесь, в мастерской, хватает работы на троих, даже если он работал с ошибками. Без него будет трудно.

– Я понимаю, рра, – кивнула мма Рамотсве. – И поэтому мы осуществим план из двух частей. Это хорошая идея – иметь план из двух частей.

Мма Макутси и мистер Матекони выжидательно смотрели на нее. Именно за это они ценили мма Рамотсве: она была женщиной с ясным пониманием того, что надо делать. У них не было никаких сомнений, что она разрешит проблему, и они хотели услышать, как она собирается это сделать. План из двух частей – это звучало впечатляюще.

Мма Рамотсве словно вдохновилась их верой в нее. Она снова села на стул и, улыбнувшись, начала набрасывать контуры своего плана.

– Первая часть, – улыбнулась она, – немедленно поехать на Тлоквенг-роуд и встретиться с человеком, у которого был сломан велосипед. Мы можем предложить ему работу, как мы с тобой обсуждали. Этот человек сможет выполнять всю неквалифицированную работу в мастерской, как если бы он был учеником, начинающим практику. Думаю, он окажется хорошим работником. Он, конечно, не будет настоящим учеником, но младший приятель Чарли может подумать иначе. Значит, Чарли услышит новость, что мы уже нашли кого-то вместо него. Это будет для него ударом, я уверена.

Услышав это, мма Макутси издала радостное восклицание.

– Это отучит его сдирать с себя комбинезоны и бросать их в лужу масла, – весело сказала она.

Мма Рамотсве неодобрительно посмотрела на нее, и она опустила глаза.

– Вторая часть плана, – продолжала мма Рамотсве, – выяснить больше о женщине Чарли, а затем посмотреть, не сможем ли мы что-то сделать, чтобы к парню вернулся рассудок. Я уверена, что это замужняя дама. А если так, значит, где-то имеется муж, которой, возможно, и платит за дорогой серебристый «мерседес». Не думаете же вы, что таким людям нравится платить за машины, которые водят молодые люди, состоящие в связи с их женами? Я так не думаю. Поэтому все, что нам надо сделать, это найти этого человека и дать ему знать, что происходит. Затем мы позволим событиям идти своим чередом, и, я думаю, Чарли вскоре вернется, постучит в дверь и попросит нас забыть обо всем, что он наговорил о мастерской.

– И обо мне, – добавила мма Макутси.

– Да, – согласилась мма Рамотсве. – И о вас.

Мма Макутси набралась смелости.

– А не стоит ли мистеру Матекони побить его? – спросила она. – Слегка. Может быть, он в будущем станет лучше себя вести?

Они оба посмотрели на нее, мма Рамотсве – с удивлением, мистер Матекони – с тревогой.

– Эти времена прошли, – сказала мма Рамотсве. – Сейчас это невозможно, мма.

– А жаль, – ответила мма Макутси.

Глава 8
В академии танца и движения

Всегда ощущаешь облегчение, когда возникает надежный план выхода из неприятной, шокирующей ситуации. Мма Макутси была особенно довольна тем, что может идти домой, не отягощенная беспокойством или чувством вины за случившееся. Потому что в этот вечер ей предстояло начать новый потрясающий проект – самое важное из того, что она сделала со времен основания «Калахари», курсов машинописи для мужчин. Однако в отличие от курсов машинописи этот проект не предполагал работы для нее, и это было приятной переменой. Потому что, насколько она помнила, ее жизнь была сплошной работой: девочкой она работала по дому, беспрестанно выполняя обычные домашние дела; каждое утро ей приходилось проходить шесть миль до школы и шесть миль обратно, чтобы получить образование; затем, когда ей представилась прекрасная возможность попасть в Ботсванский колледж делопроизводства, за что из своих скудных сбережений платило все семейство, она работала еще более напряженно, чем прежде. Конечно, она была вознаграждена превосходным результатом в девяносто семь баллов на выпускных экзаменах, но все это давалось тяжелым трудом. А теперь пришло время танцев.

Мма Макутси увидела в газете рекламу и была заинтригована именем поместившего ее человека. Кто был этот мистер Фано Фанопе? Необычное имя, и его музыкальное звучание казалось в высшей степени подходящим для человека, предлагавшего обучение «танцам, движению и связанным с этим социальным навыкам». Что же касается имени, оно слегка напоминало Спокса Спокси, известного диск-жокея на радио. В этих именах слышался ритм, это были имена людей, стремящихся к чему-то. Женщина подумала о собственном имени: Грейс Макутси. Ничего плохого в таком имени не было, она, безусловно, встречала в Ботсване куда более странные имена – здешние люди, казалось, любили называть своих детей нестандартно, иногда довольно необычно, – но ее имя не подразумевало продвижения в карьере или наличия честолюбия. В самом деле, его можно было посчитать надежным, довольно тяжеловесным именем, какое вполне подошло бы руководительнице кружка вязания на спицах или учительнице воскресной школы. Разумеется, все могло оказаться гораздо хуже, она могла носить имя, за которое приходится расплачиваться в течение всей жизни. Во всяком случае, ее не звали, как одну из преподавательниц Ботсванского колледжа делопроизводства. Имя той несчастной, если перевести его с сетсвана, означало: «та, что производит много шума». Нехорошо давать детям такие имена, хотя родители все же нередко поступают подобным образом.

Итак, этот человек с прекрасным именем Фано Фанопе предлагал уроки танцев (и гарантировал прочие навыки) по пятницам, вечером. Занятия будут проходить в помещении «Президент-отеля», предусмотрено также музыкальное сопровождение. Реклама обещала обучение целому ряду бальных танцев, причем обучением всех тех, кто запишется на занятия, будет заниматься лично Фано Фанопе, признанный в четырех странах авторитет по преподаванию танцев. Не стоит тянуть, советовала реклама, многие хотят усовершенствовать свои социальные навыки именно таким образом, и спрос будет велик.

Мма Макутси прочитала рекламу с большим интересом. Она считала, что было бы неплохо научиться каким-нибудь из этих неизвестных танцев, о которых она читала – танго, например, казалось ей интересным, – к тому же танцевальный класс, несомненно, прекрасное место для того, чтобы познакомиться с людьми. Она знакомилась с людьми на работе, еще существовали соседи, необычайно дружелюбные, но она предвкушала другие знакомства. Ей хотелось познакомиться с теми, кто много путешествовал, мог рассказать о чем-то интересном, – с людьми, чья жизнь содержала что-то еще, кроме работы, дома и детей.

И не было причины, которая помешала бы ей войти в этот мир, думала мма Макутси. В конце концов, она независимая женщина с определенным положением. Она помощница детектива в «Женском детективном агентстве № 1», у нее собственный небольшой бизнес в виде «Калахари», курсов машинописи для мужчин, и новый дом, или часть дома, в хорошем районе. Она много знает, и не имеет значения, что она носит большие круглые очки и у нее не самый лучший характер: пришла пора, когда она может себе позволить немного порадоваться жизни.

Мма Макутси тщательно готовилась к вечеру. У нее было не слишком много платьев, но, во всяком случае, одно, красное, с бантиками по подолу, идеально подходило для занятий танцполом. Она вынула платье из шкафа и аккуратно выгладила его. Затем приняла душ – холодный, потому что в доме не было горячей воды, – и провела еще некоторое время, готовясь к выходу. Светло-розовый лак для ногтей, который она купила на прошлой неделе за смешные деньги, губная помада, пудра, лак для волос. Все эти приготовления заняли почти целый час, а потом ей нужно было дойти до конца дороги, чтобы сесть в микроавтобус до города.

– Прекрасно выглядите, мма, – сказала ей в переполненном автобусе старая женщина. – Должно быть, у вас сегодня свидание. Будьте осторожны! Мужчины опасны.

Мма Макутси улыбнулась:

– Я иду в танцевальный класс. Сегодня в первый раз.

Женщина рассмеялась:

– О, в танцевальном классе будет много мужчин. – Она вытащила из кармана пакетик и угостила мма Макутси мятной жвачкой. – Так вот почему они посещают танцевальные классы. Чтобы встречаться с хорошенькими девушками вроде вас.

Мма Макутси ничего не ответила, но, перекатывая во рту жвачку, подумала о перспективе встречи с мужчиной. Она не была совершенно честна с собой, но готова признать это, хотя бы перед собой. Ей хотелось научиться танцевать и хотелось познакомиться с интересными людьми, но на самом деле ей хотелось встретить интересного мужчину, и она надеялась, что здесь ей представится такая возможность. Итак, если ее соседка в микроавтобусе права, то это, возможно, случится сегодня вечером.

Она вышла из автобуса в конце аллеи. Позади нее, в государственных учреждениях, не горели огни, потому что была пятница, а в пятницу вечером госслужащие не работают допоздна. Но аллея была освещена, по ней прогуливались люди, радуясь прохладе вечернего воздуха и болтая с друзьями. Всегда находится столько тем для разговоров, даже если ничего особенного не произошло, так что сейчас люди обсуждают случившееся или, возможно, не случившееся за день, сплетничают, слушают рассказы друзей обо всем на свете.

Перед «Президент-отелем» собралась небольшая толпа молодых людей, по большей части подростков. Они толклись около открытой лестницы, которая вела к веранде, где мма Рамотсве в особых случаях любила съесть ланч. Когда мма Макутси подошла к лестнице, они затихли.

– Собираетесь учиться танцевать, мма? – пробормотал один из молодых людей. – Я могу вас научить!

Раздались смешки.

– Я не танцую с маленькими мальчиками, – отозвалась мма Макутси, проходя мимо. – Они замолчали, и она добавила: – Когда вырастешь, можешь прийти и пригласить меня.

Молодые люди засмеялись, а она, поднимаясь по ступенькам, повернулась к ним и улыбнулась. Удачный ответ придал женщине уверенности. Она вошла в отель и спросила, как пройти в помещение, где должны проходить танцевальные занятия.

Она ощущала легкую тревогу – вдруг у нее не получится запомнить па танго… или что там они собираются изучать? И кто там будет? Окажутся ли люди, которые придут на такие занятия, элегантнее ее? Богаче ее? Прекрасно быть отличницей в Ботсванском колледже делопроизводства, но будет ли это цениться здесь, в мире музыки, изящного танца и зеркал?

Танцевальные занятия должны были проходить в задней части отеля, в помещении, которое использовалось для бизнес-ланчей и недорогих частных вечеринок. Проходя по коридору, мма Макутси услышала звук гитары и барабанов. Это было обещанное музыкальное сопровождение. Звуки музыки пробудили в ней предчувствия. Слышны были и голоса переговаривающихся между собой людей. Похоже было, что народу собралось много.

У входа в помещение стоял небольшой столик, за которым уютно устроилась женщина в платье с блестками. Она приветливо улыбнулась мма Макутси и показала на небольшое объявление с обозначением платы за занятие. Стоимость составляла сорок пула, недешево, но это был настоящий танцевальный класс, с настоящей музыкальной группой из двух человек в помещении «Президент-отеля». Мма Макутси вынула из сумочки деньги и заплатила.

– У вас есть опыт или вы новичок? – спросила женщина.

Мма Макутси подумала. Она, конечно, танцевала раньше, но так, как танцуют все. С точки зрения этой женщины в платье с блестками, мма Макутси должна выглядеть скорее новичком.

– Я танцевала, – ответила мма Макутси. – Как и все. Но немного.

– Новичок, – решила женщина.

– Думаю, что да, – согласилась мма Макутси.

– Да, если вы раньше не посещали академию танца, – сказала женщина, – значит, вы новичок. Но не смущайтесь. Каждый когда-то начинает. – Женщина ободряюще улыбнулась и показала на открытую дверь: – Входите. Мы очень скоро начнем. Мистер Фанопе сейчас в баре, но вот-вот придет. Знаете, он очень известный танцор. Йоханнесбург. Найроби. Он танцевал в этих городах.

Мма Макутси вошла. Большой зал был расчищен в центре, ковер убран. Стулья стояли вдоль стен, а в дальнем конце на небольшом возвышении сидели на табуретках двое музыкантов, барабанщик и гитарист. Гитарист вертел в руках свой инструмент, а барабанщик, худой человек, в серебристом жилете, уставившись в потолок, выбивал палочками дробь на собственной коленке.

Большая часть стульев была занята, и на минуту мма Макутси ощутила неловкость, когда взгляды присутствующих устремились на нее. Она почувствовала, что ее оценивают, и стала искать глазами какое-нибудь знакомое лицо, кого-нибудь, к кому можно было бы подойти и поздороваться. Но знакомых не было, и под взглядами шестидесяти или около того человек ей пришлось пересечь зал, чтобы сесть на одно из оставшихся свободных мест. Оглядевшись, она с облегчением заметила, что одета она примерно так же, как другие женщины, но, кроме нее, никто из присутствующих не носил очков. Мма Макутси даже захотелось снять свои и спрятать их, но беда была в том, что они действительно были ей нужны, без них она не смогла бы понять, что происходит вокруг.

Несколько минут спустя в зал вошел мистер Фанопе в сопровождении женщины в красном платье с блестками. Он был невысокого роста, в белом щегольском фраке и с галстуком-бабочкой. Мма Макутси отметила черные лакированные ботинки. Никогда раньше ей не приходилось видеть мужчину в таких ботинках, и они ей очень понравились. Стал бы мистер Матекони носить такие ботинки? – задумалась она. Трудно представить себе его в мастерской в таких ботинках – бензин и масло моментально их испортят. Но ей трудно было вообразить его в подобных ботинках и при других обстоятельствах. Это определенно был не его мир и, если подумать, не мир мма Рамотсве. Женщины с традиционной фигурой могли неплохо танцевать благодаря своей отличной осанке – во всяком случае, некоторые танцы. Вряд ли женщине с фигурой мма Рамотсве подошло бы танго, но легко было себе представить, как она танцует, скажем, вальс или спокойный джайв. Традиционные танцы, разумеется, не составляли проблемы, потому что основным в традиционных танцах было то, что в них могли участвовать все. Несколько недель назад они присутствовали на праздновании дня рождения мма Потокване в сиротском приюте, и там выступала группа детей, танцевавших в честь заведующей народные танцы. К ним присоединились все воспитательницы. Некоторые обладали в высшей степени традиционной фигурой – ведь им приходилось постоянно пробовать столько прекрасной еды, которую они готовили детям, – и все они выглядели очень достойно, влившись в ряд поющих танцоров. Но это было далеко от мира мистера Фанопе и танцевальной академии в «Президент-отеле».

– Ну а теперь, дамы и господа, – сказал мистер Фанопе в микрофон, – приветствую вас на первом занятии академии танца и движения. Вы сделали прекрасный выбор, придя сегодня сюда, поскольку это лучшее место в Ботсване, где можно выучиться бальным танцам. А я лучший учитель. Я сделаю из всех вас танцоров, даже если вы никогда не танцевали раньше. У каждого внутри сидит танцор, и я сумею выпустить его на волю. Именно это я и сделаю.