Текст книги "Вас рекомендовал Вильгельм"

Вас рекомендовал Вильгельм
Александр Маяков

© Александр Маяков, 2016

© Елена Маякова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Я вас прекрасно понимаю, но, увы, ничем не могу помочь, – произнесла Анна Кёниг, директор приюта для сирот. – Это не в моей компетенции.

Её собеседник, немолодой мужчина в старом потертом плаще и давно не видавшей щетки шляпе, печально опустил голову. Сказать по правде, Анна слукавила. Да, вопрос, по которому к ней обратился собеседник, был не в её компетенции, но она знала людей, которые могли бы помочь в решении этого вопроса. Но к ней пришел абсолютно незнакомый человек и появлялся резонный вопрос: а зачем мне помогать ему? Для Анны ответ был очевиден: незачем. Может показаться, что она эгоистичная и жесткая. Частично так и есть.

– Что же, видимо, я пришел не по адресу. – Собеседник поднялся и направился к двери. – Всего доброго.

– До свидания, – из вежливости, Анна улыбнулась мужчине, надеясь, что больше его не увидит. Она продолжила работу с бумагами, которые пришлось отложить из-за посетителя. Время уже позднее, но бумажной работы всегда много.

Открыв дверь, мужчина на мгновение остановился, размышляя, говорить эту фразу или нет. Ему она казалась глупой. Все это было похоже на детскую игру в разведчиков, где детишки придумывают себе кодовые слова и пароли. Но он все-таки решился.

– Что-то еще? – Спросила Анна.

– Вас рекомендовал Вильгельм. – Неуверенным тоном произнес мужчина.

Выражение лица Анны сразу же изменилось, только она услышала эту фразу. Она отложила бумаги и поднялась со стула.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, – серьезно произнесла Анна.

Такая резкая перемена, но только для не посвященного человека. История Анны началась давно, если быть точным очень давно. Этот приют, в пригороде Бонна был создан матерью Анны, Греттой. Да, приют был государственным, но Гретта давно хотела возглавить подобное учреждение, и вот счастливый случай улыбнулся ей. Знаете, это такая смесь карьеризма и любви к детям. Стремится занять высокий пост именно из-за педагогического таланта, а Гретта поистине была талантливым педагогом. Увы, в обществе признаются таланты художников, певцов и писателей, а не учителей. А ведь именно учитель создает будущее нации, он учит детей. Он дает им знания, объясняет многие простые и сложные вещи этого мира. Если учитель бездарен, то и его ученики ничего не достигнут, насколько они сами не были бы талантливы. А талантливый учитель, который любит свое дело, в полной мере позволит раскрыться потенциалу ученика. Но, к сожалению, не многие этого понимают.

Мечта Гретты сбылась, и она стала директором приюта. Она всеми силами помогала маленьким сиротам, детям из неблагополучных семей, найти свой путь в жизни. Конечно, ни она, ни другие педагоги приюта, не могли заменить детям семью. Но они прикладывали максимум усилий.

Анна с детства посещала приют. Сначала она просто играла с детишками, но каждый вечер, когда мама забирала её домой, она видела печаль на лицах других малышей. Она не могла понять, что такое похоронить родителей, или, что еще хуже, быть оставленным мамой и папой. Ведь когда родители умирают, ты знаешь, что они любили тебя, но злой рок распорядился иначе. А вот осознать, что родители бросили тебя, без сожаления оставили или вообще выгнали из дому… это чувство невозможно передать. Его можно только почувствовать на своей шкуре. Чувство не нужности, презрения, злости и даже ненависти от самых близких людей. Или, что пережить тяжелел всего, безразличие. Холодный взгляд, когда родной человек, самый дорогой и близкий на свете, становится чужим и просто уходит, невзирая на твои крики, плач.

Однажды она сказала маме, когда она забирала её:

– А можно я останусь с братиком сегодня?

Мальчик, которого она называла братиком, расплакался. С тех пор Анна иногда стала оставаться с детьми на ночь.

В подростковом возрасте, Анна после школы помогала с малышами, а вечерами, держась за руки, гулял со своим «братом». Её дружба с Марком, а именно так звали того мальчика, переросла в романтические чувства. После окончания учебы в школе, Анна пошла учится на педагога. Она мечтала получить диплом и прийти работать в этот приют. Марк же пошел во флот и стал моряком. После получения Анной диплома, Марк сделал ей предложение и они поженились.

В колледже Анна познакомилась с Викторией и девушки стали настоящими подругами. Марк даже познакомил её со своим другом по морскому ремеслу Отто и через непродолжительное время они стали дружить семьями.

После учебы Анна и Виктория пришли работать в приют. Для Анны это было настоящее счастье, снова вернуть сюда, снова помогать малышам, подросткам. Она всей душой любила детей, как и мать. А вот Виктория таких чувств не испытывала. Она не стремилась искренне помочь детям найти себя в этом жестоком мире, который и так уже вдоволь поиграл их судьбами. Педагогика была лишь средством реализации ей амбиций. А амбиции у неё были! Она мечтала о кресле директора приюта. Мелко, не так ли? Но не всем же быть королями! Да и пост директора приюта тоже много значит. Бедные дети, они остались совершено одни. И тут она! Мать Тереза, которая всеми силами старается помочь бедным и несчастным детишкам. Разумеется, то всего лишь для публики, а в тишине своего кабинета она будет наслаждаться властью. Ведь здесь её слово будет законом для каждого.

Разумеется, Виктория не проявляла своих истинных намерений изначально, добросовестно исполняла свои обязанности. Дружеские отношения с Анной, Отто и Марк были не разлей вода. Виктории доверяли и не удивительно, что она стала заместителем Гретты, когда её предшественница ушла на пенсию. Эту должность предлагали Анне, но та отказалась. Ведь заместитель директора больше времени проводит с бумагами, нежели с детьми, а Анна не хотела оставлять своих подопечных, которые стали ей как родные.

Тогда никто не обратил внимания на это. Виктория профессионал, отличный педагог, почему бы ей не занять место заместителя директора. Вот только для самой Виктории это был лишь шаг на пути к тому, чтобы убрать из фразы слово «заместитель». И вот, когда пришла пора Гретте уходить на пенсию…

– Анна, я хочу с тобой серьезно поговорить. – Начала разговор Гретта.

– Да, мама. – Произнесла Анна. В кабинете Гретты они были вдвоем. Гретта заняла пост директора приюта, когда ей было почти тридцать, а Анне всего год. Сейчас же Гретте шестьдесят пять, а Анне почти сорок. Но глядя на свою дочку, Гретта не считала, что она уже взрослая. Перед ней сидела все та же девчонка, что и двадцать лет назад, мечтающая всю жизнь посвятить детям. Анна любила детей всем сердцем. И, имея двоих сыновей, не разделял на родных и приютских. Она любила всех. Это и было бедой Анны. Гретта понимала это. Анне предстоит занять должность директора. Во всяком случае, на это надеется Гретта. Но Виктория. С годами милая и добрая девушка, стала алчной и жестокой. На самом деле она такой и была. Просто с годами жажда власти и амбиции убили в ней всю доброту и любовь к детям, которая в ней все же была. Немного, но была. Зато они заточили такие чувства как презрение, ненависть, жестокость. Гретта была жестким руководителем, а не жестоким. Виктория же была иной. Она внушала страх своим подчиненным. «Боятся, значит, уважают!» – говорила она. Только теперь боятся начала и Гретта.

– Виктория, она… – Гретта замялась. Анна и Виктория были близкими подругами, и мать давно уже говорила дочери, что Виктория не такой уж и хороший человек, каким она кажется. К сожалению, Гретта сама поняла это поздно. Но не настолько, что все упущено, шанс еще есть.

– Ты уже говорила. – Произнесла Анна. – Виктория злая, Виктория жадная.

– Да, Виктория жадная! – Повысила голос Гретта. – Пойми, она разрушит все, что я создавала, что мы создавали. Ты же всю жизнь провела здесь. Ты Марка встретила здесь. Генрих и Гюнтер росли здесь. Анна, я прошу тебя…

– Хватит, мама! – Анна поднялась со стула. – Я не могу бросить детей.

– Я не прошу тебя бросать их.

– Ты просишь меня запереться в кабинете и разбирать тонны ненужной бюрократической бумаги! – Анна уперлась руками в стол и в злости скривила лицо. – Что это?! – Она взяла ближайшую бумажку. – «Отправить отчет о расходе стирального порошка за последние три месяца». – Прочитала она заголовок. – Что за бред?!

– Это не бред! – Заорала Гретта. – Это и есть работа директора! Разгребать эту бюрократическую макулатуру и отвечать на неё! С утра до ночи!

– Так пусть этим и займется Виктория, раз она это любит. – Тихо произнесла Анна.

– В том-то и беда, что кроме как механически отвечать на эти бумажки, Виктория ничего не умеет. – Ответила Гретта. – Она прекрасный исполнитель, но руководить она не умеет.

– Она замещала тебя, когда ты была в отпуске. И не раз. – Вступилась за подругу Анна. Говорят, что женской дружбы не бывает. Ложь! Женская дружба может быть крепче мужской. Даже сейчас, Анна приняла сторону подруги, а не родной матери. Что это? Не проявление дружбы?

– О господи, неужели ты так слепа? – Изумилась Гретта. – Её никто не любит. Не понимает.

– Так уволь, в чем проблема? – Всплеснула руками Анна.

Гретта устало откинулась в кресле, сняла очки и потерла переносицу.

– Если бы это так было легко. – Произнесла она. – Понимаешь, Виктория не сидит без дела. Мне даже в мэрии намекнули, что не против её видеть директором приюта.

– Так в чем проблема? – Удивилась Анна. – Пусть и становится.

– Ты не понимаешь? Я всю жизнь вложила в этот приют! Ни один, запомни, ни один из моих выпускников не пошел по наклонной! Ни один не стал преступником! Ни один не стал наркоманом! И это за тридцать пять лет работы!

– А может это не твои заслуги, мама, – грубо произнесла Анна. – Может у них у самих голова на плечах есть? Ты об этом хоть раз задумывалась?

– Пошла вон! – Сквозь зубы произнесла Гретта. – Пошла вон! Ты ничего не понимаешь!

– Как скажите. – Произнесла Анна и вышла из кабинета.

Кто знает, чья это заслуга, судьба человека. Его собственная или же того, кто мог ему выбрать дорогу в жизни. Гретта считала, что она помогала детям выбрать правильный путь. А там, кто знает. Но сейчас Гретту заботили не судьбы выпускников, а слова чиновника из мэрии. «Запомните, приют – не ваша собственность!» И сказано было с таким презрением, что Гретта отрезвилась. Да, приют не её собственность, она лишь нанятый государством человек, но она вложила в него столько сил, что рассчитывала на уважение со стороны властей. И уважение было, пока Виктория не зачастила в мэрию с «отчетами». Конечно, Гретта понимала, что мэрия решает, кому быть директором приюта, но Анна была прекрасной кандидатурой на этот пост. Прекрасный педагог, профессионал своего дела. Увы, но под эту классификацию подпадает и Виктория. Разумеется, чиновники из мэрии не видят, кто и как работает, как Анна отдает всю себя детям, а Виктория лишь смиренно выполняет свои обязанности. Эта разница была видна лишь Гретте, но в глазах чиновников она предвзята, ведь одна из кандидаток её дочь.

– Когда же ты меня поймешь, Анна? – Спросила Гретта у тишины кабинета.

* * *

– Я, конечно, могу тебе помочь, – произнес Артур, просмотрев принесенные Анной бумаги, – но скажи, зачем тебе это?

Анна встретилась с Артуром в небольшом кафе в Бонне. Весенний ветер гулял по открытой площадке кафе, растрепывал непослушные волосы и быстро остужал кофе.

– Понимаешь, я должна. – Опустив глаза, произнесла Анна. Сегодня на ней было красное пальто и красный брючный костюм.

– Ему? – Артур указал на бумаги.

– Нет, – покачал головой Анна, – другому, но отдать долг должна ему.

– Оригинально, – произнес Артур, откидываясь на спинку стула. Черный деловой костюм, черный вельветовый плащ, белыми были только рубашка, шарф и волосы. Длинные белые волосы, собранные в хвост. Так же Артур носил очки с круглой оправой.

Они познакомились во время учебы в ВУЗе, встретились в коридоре, познакомились. Анна сразу приглянулась Артуру. Со временем симпатия переросла в любовь. Правда, парень никогда в этом не признавался, но Анна не глупа и все прекрасно понимала. Артур не стал препятствовать счастью Анны и Марка и просто остался хорошим другом их семьи. Посвятив всю жизнь работе, он так и не создал семью. Хотя у него есть двое детей от мимолетных связей, но настоящей семьи у него нет. Он был воскресным папой. Его выходной начинался с того, что он заезжал за своей дочкой, выслушивая от её матери, что он мало платит алиментов, что дочери нужно больше денег и вообще, девочка растет, и потребности её растут. Тогда Артур не понимал, чем же привлекла его эта невзрачная, не ухоженная женщина в старом потертом халате с вечно недовольным лицом. Потом он вспоминал, что всего пару лет назад она выглядела иначе, и иначе относилась ко всему. Может, это он виноват в её изменениях? Или же все-таки она такой и была, просто скрывала это в себе?

Потом он едет за старшим ребенком, сыном. Там его встречает улыбающаяся женщина и её новый муж. Он так же улыбается Артуру, предлагает выпить чашечку кофе, пока его сын собирается. Они угощают дочку Артура печеньем и джемом. Женщина спрашивает как у Артура дела, как его работа, как его мама, не нашел ли он себе подружку. Все весело и непринужденно.

Потом он с детьми уходит. Они гуляют в парке, на аттракционах, кормят уток в пруду. Это продолжается до вечера. Когда солнце клонится к закату, он отвозит детей их матерям. Снова выслушивает упреки от неухоженной женщины, потом пьет еще одну чашку кофе в гостях у семьи сына и возвращается в пустой дом. И так каждую неделю.

А сейчас у него нет и этого. Дети выросли, сын пошел по его стопам и стал юристом, дочка подалась в искусство и стала художницей. Но видятся они крайне редко. Неухоженная женщина спилась и сейчас снова находится на принудительном лечении. Мать его сына умерла несколько лет назад от рака, и он иногда заходит на чашечку кофе, но уже просто к её мужу, чтобы вспомнить ту, которую когда-то любил… они оба любили. Семейные встречи по праздникам, а потом снова пустая квартира, где его верно ждет лишь старый спаниель по кличке Кристина.

– Как там Марк? – Чтобы продолжить разговор, спросил Артур.

– Скучает по морю. – Ответила Анна. – Он жить без него не может, но с его травмой в море уже не выйти.

– Ну да, главное, что он ходить может. – Печально произнес Артур.

– Реабилитация уже позади. – Тихо произнесла Анна. – Знаешь, я рада, что мы не переехали тогда в Хайлигенхафен11
  Хайлигенхафен – один из крупных портов Германии.


[Закрыть]. Иначе бы он сейчас с ума сошел. Каждый день видеть море и не иметь возможности выйти в него.

– Главное, что ты рядом.

– Рядом громко сказано. – Отмахнулась Анна. – С утра до вечера на работе.

– Но для встречи со мной ты нашла время? – Улыбнулся Артур.

– Только потому, что у меня к тебе дело. – В ответ улыбнулась Анна.

– Понятно, – произнес Артур, допивая кофе.

* * *

С момента разговора в кабинете прошло несколько месяцев. Гретта пыталась снова заговорить с дочкой про Викторию, но ничего не вышло, Анна уперто не хотела слушать мать. Гретта уже было отчаялась, что дочь её вообще никогда не поймет, или поймет, но будет поздно. Случай помог ей в этом. Несчастный случай. Гретта подвернула ногу и порвала сухожилия. На долгое время Гретта выбыла из жизни приюта. Тяжелая болезнь не давала ей возможности работать, и она была уверена, что Анна заменит её, но Анна предпочла помогать матери в реабилитации, нежели заменять её на посту директора приюта. Временно пост директора заняла Виктория. И знаете, власть опьяняет. Виктория не смогла сдерживаться, заняв место директора. Её натура раскрылась во всей красе. Приказы «нового» директора шли один за другим. Требования к воспитанникам и персоналу росли в геометрической прогрессии. Анна смотрела на свою подругу и не узнавала её, неужели это она, та Виктория, которая училась с ней? Да, Виктория была всегда строга с воспитанниками, но сейчас строгость граничила с жесткостью. Анна не понимала, что это всегда была жестокость, только раньше Виктория сдерживала её в себе, а сейчас, спустя столько лет, пружина ослабла. А из-за свалившейся власти и вовсе сорвалась.

Не многие люди понимают, что власть, это не награда, а бремя. Властью не награждают, властью обременяют. Ты правишь, а значит, ты несешь ответственность. Вроде бы, простые и понятные истины, но их мало кто замечает. Многие видят лишь перспективы, которые перед ними открываются. Даже не перспективы, а средство удовлетворения своих амбиций. Перспективы это уже второе, а ответственность это десятое, что ли. Её мало кто замечает. Виктория не заметила. Она упивалась властью.

День «нового» директора начинался с того, что она опаздывала на работу как минимум на пятнадцать минут. Это она объясняла легко и просто: «Начальство не опаздывает! Оно задерживается!» Эта фраза произносилась с таким презрением, что любой подчиненный, посмевший сказать Виктории, что она припозднилась, сразу понимал, каково его место в этом приюте. Затем было долгое и, по сути, не нужное совещание с педагогами, где она ничего нового не говорила, а лишь пересказывала одно и то же каждый день.

– Дисциплина никуда не годиться! – Разглагольствовала Виктория, сидя в директорском кресле. Кабинет директора она заняла сразу, как стала замещать Гретту.

– Куда это только годится!

– Виктория, – спокойно произнесла пожилая психолог, – не стоит так нервничать. Это мальчики, небольшая драка, выпустили пар и всего-то. Такое бывает часто. Это дети, и не простые дети, они…

– Фрау Кельн, вы решили прочесть мне лекцию по работе с детьми? – Грубо перебила психолога Виктория.

– Нет, – покачал головой психолог, – простите меня Вик… – она запнулась, – фрау Пютер.

– То-то же! – Фыркнула Виктория. Анна тогда хотела её одернуть, но не решилась.

И такое было каждый день. Сначала её слушали внимательно, со временем это стало раздражать, а некоторые педагоги даже привыкли к её нравоучениям. Если бы только не эти вспышки гнева. Виктория могла взорваться и наорать на любого подчиненного по малейшему поводу. Особенно это проявлялось в её рейдах. В любое время дня она могла зайти в любой кабинете с целью проверки, чем же заняты подчиненные. И если она считала, что подчиненные заняты не тем, чем обязаны, это вызывало у неё приступ гнева, с криком, а иногда и оскорблениями в адрес подчиненного. Зачастую это заканчивалось слезами подчиненного, но все надеялись, что это временно и Гретта скоро вернется на свой пост, а Виктория насовсем покинет приют. Или хотя бы займет свое прежнее место.

– Я её никогда такой не видела. – Произнесла Анна. Сейчас она была дома и помогала Гретте сделать перевязку.

– Я тебе говорила, но ты же не верила. – Произнесла она.

– Она… не знаю, как сказать. – Пропуская слова матери мимо ушей, продолжила Анна. – Она изменилась.

Анне было тяжело признать, что мать была права. Как так можно верить в человека? Почему она так резко изменилась? Все буквально за несколько дней. Даже за один.

– Она не изменилась, она перестала притворяться. – Объяснила Гретта. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, чем это все может закончиться?

– Не знаю, мне все еще не вериться. – Покачала головой Анна.

– Боже, Анна! – Воскликнула Гретта. – Да когда же ты поймешь?!

– Что пойму? – Воскликнула Анна. – Не могла она так измениться, понимаешь? Может, у неё размолвка с Отто?

– С Отто у неё всегда размолвка! – Ответила Гретта. – Как он вообще на ней женился, не понимаю.

– Полюбил. – Ответила Анна.

– Мне в это с трудом вериться.

– У них две дочки, так что все там по любви.

– Дети и любовь, разные вещи, ты это должна понимать. – Печально произнесла Гретта.

– Это я понимаю.

– Другого ты не понимаешь! – Воскликнула Гретта.

Анне не было что ответить. Она уже устала спорить с матерью. Кто прав? Гретта, которая хочет сохранить приют таким, каким она его создала, или Виктория, которая по непонятной причине изменилась и стала жестокой? Возможно, у неё действительно размолвка с Отто. Он все же вспыльчивый человек, и Виктория все время просто терпела его, уступая. Это было мнение Анны. А как же там обстояли дела на самом деле? Все просто. Главой семьи, на самом деле, была Виктория. Именно она решала, на что будет идти семейный бюджет, как они будут жить и прочие вопросы. Со стороны, конечно, их семья выглядела иначе. Сильный Отто, послушная Виктория. Только вот в действительности имена придется поменять местами. Отто ни кто иной, как обычный подкаблучник. В принципе, его это и устраивало. На публике, Виктория позволяла ему постоять у руля, но дома все было в её власти. Что, кстати, было еще одной причиной стать директором приюта. Жажда власти неутомима и власть в семье над мужем и двумя дочерьми, у которых, честно говоря, амбиций не меньше чем у мамы, уже не утоляла её. Поэтому Виктория всеми силами пыталась стать у руля приюта.

Амбиции, амбиции и только амбиции. К сожалению, далеко на них не уедешь. Гретта это уже поняла, Анна пока что нет.

Поэтому Анна решила поговорить с Викторией наедине.

– Виктория, можно? – Спросила она, постучавшись в кабинет своей матери. Ведь на двери все еще было написано «Директор приюта, фрау Штоль».

– Да, фрау Кёниг. – Деловым тоном произнесла Виктория, перебирая бумаги. Стол был просто завален ими. Анна никогда не видела такого бардака в кабинете матери. Виктория ведь всегда с легкостью справлялась с бумажной работой, что же сейчас произошло?

– Мне теперь обращаться к тебе фрау Пютер? – Удивилась Анна. – К чему весь этот официоз?

– Мы на работе, – ответила Виктория, – поэтому, взаимное уважение не будет лишним. Наши отношения должны быть на уровне руководителя и подчиненного, никакой фривольности.

– Ты называешь нашу дружбу фривольностью? – Удивилась Анна, присаживаясь на стул, напротив Виктории. Та осуждающе посмотрела на подругу, которая проявила такую дерзость в её присутствии. Она не позволяла Анне сесть! Даже больше, та не посмела спросить её позволения! Она нагло уселась в её кабинете! Да, это её кабинет! Она здесь хозяйка! То, что она не хозяйка, а, всего лишь, исполняющая обязанности директора, Виктория опускала. Это, всего лишь, формальности. Мелкие и никому не нужные формальности.

– Мы на работе! – Строго произнесла Виктория.

– Виктория… – начала Анна, но Виктория её перебила.

– Фрау Пютер! – Сквозь зубы произнесла Виктория. – Пока мы на работе, называйте меня фрау Пютер, фрау Кёниг!

Это был удар. Нет, это был не удар, это было ведро холодной воды, вылитое Анне на голову. Резкий холод перехватывает дыхание, отрезвляет мозг. Анна по-новому взглянула на свою подругу. Теперь она поняла. Это не робость и покорность была в Виктории, а лебезение и плебейство. Как же жалко все это выглядит. Теперь она понимала, как это отвратительно выглядит со стороны.

– Фрау Пютер, я могу задать вам вопрос личного характера? – С трудом произнесла Анна.

– Да, – кивнула Виктория.

– Что с тобой случилось? – Спросила Анна. – Ты поругалась с Отто? Он, конечно, своенравный, но все же. Зачем срываться на людях? Вик…

Виктория засмеялась, перебивая Анну. Она откинулась на спинку кресла и с улыбкой посмотрела на свою, уже можно сказать, бывшую подругу.

– Анна, Анна, Анна, – покачав головой, произнесла Виктория. – Знаешь, насколько наивно ты смотришься? Ты как мать Тереза, носишься с этими сопляками, которые и гроша не стоят. Но ты с утра до ночи тут. Даже Марк, когда не в плаванье помогает тебе. Вы хоть супружеский долг исполняете?

Откровение Виктории поразило Анну. Какое ей дело до их супружеской жизни? Но нет, подруга, а Анна все еще считала Викторию своей подругой, ткнула носом именно в это, полезла в чужое белье. Как она могла?

– Ты ничтожна! – Усмехалась Виктория. – Дети, детишки, детки! – Кривлялась она. Выглядело это отвратно. – Тошнит. И от тебя, и от твоей этой показной заботы.

– Это не показуха. – Ответила Анна, но слова прозвучали так глухо, что Виктория, увлеченная своей тирадой, даже не заметила их.

– Я не прогадала, когда уцепилась за тебя еще в ВУЗе. – Откровенничала Виктория. – Такая дура! С тобой я была обречена построить карьеру! Я еще тогда поняла, что твоя мамаша бережет место директора для тебя. Только тебе оно не нужно. Главное, это дети! Смешно! Вот я и подсобила старой грымзе. То одно сделала, то другое, то там помогла, то там. И что в итоге? В итоге я исполняю её обязанности. А вскоре вообще стану директором. Это вопрос решенный.

– Но… – Анна попыталась что-то возразит. Только что и зачем? Виктория открыла все карты. Милая, добрая, отзывчивая, на самом деле оказалась лживой и лицемерной.

– Что «но»? Ты даже мужа нормального выбрать не смогла! Оборванец из приюта! Как был простым матросом, так и стался! А Отто уже старший помощник капитана! И зарплата у него больше, а чиновники в мэрии очень любят подарки.

– Ты… ты! – Анна начала задыхаться. Ей не хватало воздуха. Разрыдавшись, она выбежала из кабинета.

– Да! – Кричала ей в след Виктория. – Я получила это место по праву!

«Нет, – думала Анна, убегая прочь, – ты купила это место! Нагло купила!»

Анна бежала прочь из приюта. Дорога расплывалась из-за слез. Виктория поставила её на место. Сама виновата. Вот о чем говорила мать. Вот о чем она предупреждала.

Не видя дороги, Анна оступилась и упала. Она так и лежала на земле и рыдала.

– Дура, дура, дура! – Твердила она себе под нос.

– Вам помочь? – Поинтересовался мужской голос. Анна подняла голову и увидела перед собой расплывчатую темную фигуру. Она вытерла рукавом блузки слезы, перед ней стоял полицейский и протягивал руку, что бы Анна смогла подняться. Вокруг уже начали собираться прохожие.

– Нет, спасибо, – произнесла она, поднимаясь, опираясь на руку полицейского. Вид неё был ужасный: туш размазалась из-за слез, брюки порвались при падении и теперь на коленке дырка. Кожа там содрана и болит. Вся блузка в пятнах от пыли.

Стараясь не обращать внимания на полицейского и прохожих, Анна медленно побрела обратно в приют.

– С вами точно все в порядке? – Спросил полицейский. Анна, не оборачиваясь, утвердительно кивнула.

В приюте дети играли на улице. Несколько ребятишек играли в салочки. Мальчики бегали за девочками. Все счастливые, и не скажешь, что они сироты.

Виктория стояла у окна и с нескрываемым отвращением смотрела на эту картину. Анна была поражена. И этот человек стремится стать директором приюта? Никогда.

– Никогда, слышишь! – Сквозь зубы процедила Анна, сжав кулаки. – Я не отдам тебе этот приют!