Текст книги "Полёт сокола. Волчонок"

Глава 12. Священная гора

Радим

Гора была невысока. Но интересна. Потому что из неё текла вода. Много воды. Прямо из камня.

– Отсюда не пей, – предупредила Радима бабка, наполнявшая кожаное ведро. – Тут мёртвая. Живая – там, – она показала на родничок повыше.

– А зачем тебе мёртвая вода? – заинтересовался Радим.

– Богатенький ты дурачок, – покачала головой бабка. – А раны лечить?

Радим спорить не стал. Ни с тем, что дурачок, ни с тем, что богатенький. Надо спешить.

Поднимаясь наверх, он обогнул расщелину, из которой пахнуло звериным духом. Хотя нет, не звериным. Радим принюхался. Человеком пахло. Потому что дымок чувствовался. Нюх у Радима, как у всякого охотника, был отменный.

Задерживаться у расщелины он не стал. Но на всякий случай запомнил место.

Тропа, что вела наверх, к капищу, была извилиста, но удобна. И утоптана. Видно было, что пользовались ею часто. Однако навстречу Радиму не попалось никого.

Наверху тропа упиралась в распахнутые ворота. Ну да, обычное капище, только большое. Частокол, черепа волчьи, лосиные, медвежьи. Внутри высоченный столб с вырезанным на нём бородатым ликом. Вокруг столба приношения. Всё знакомо. Только вот как-то пусто для такого места. Пара холопов, занятых обычными делами, здоровенный парень с копьём, дремавший на скамье у входа в дом, кудлатый пёс, выкусывавший блох… Ни загадочной боярышни, ни её спутника здесь не было.

Радиму никто не удивился. И никто не спросил, кто да зачем? Раз пришёл человек к богу, значит надо ему.

И верно, надо. Радим бросил взгляд на гостевую избу. Может, там она?

Нет, сначала стоит просто спросить.

Радим поймал за руку одного из холопов, сунул медяшку в грязную ладонь:

– Была здесь благородная дева с охранником? – спросил он, не отпуская ладони.

– Не видал, – пробормотал холоп.

На Радима он не глядел. Только в землю.

– А шестерых латгалов не видал?

Холоп глянул на него испуганно, выдернул руку и убежал.

Были латгалы, понял Радим. А может, они ещё здесь?

Сразу стало как-то… неуютно.

«И зачем я в это ввязался? – подумал он. – С чего решил, что это была Ольга? Мало ли в Плескове милоликих боярышень?»

В задумчивости Радим подошёл к идолу, скользнул рассеянным взглядом по кучке приношений. Здесь было всякое. От монист из раковин до конской упряжи. Заметней всего – большой медный котёл, сверкающий на солнце. Радим, не удержавшись, заглянул внутрь. В котле тоже было полно всякой всячины…

А поверх всякой дешёвой мелочи лежала одна действительно дорогая вещь. Дорогая и очень знакомая. Эмалевый нарукавный браслет с дракончиками. Один из парных браслетов, очень хорошо ему знакомых…

Радима бросило в жар. Предчувствие не подвело его.

Выходит, Ольга действительно была здесь!

И что теперь делать?

Раньше он об этом не задумывался. Теперь же осознал, что понятия не имеет, как поступить. Искать воинов-латгалов? Допустим, он их найдёт. И что тогда? Напугает их Харальдом? Вот вряд ли. Обратиться прямо к здешнему князю? Трувор с Вардигом в родстве. Но послушает ли Радима? Чтоб убедить изборского князя, потребуется что-нибудь посерьёзней браслета. В конце концов, почему он решил, что браслет отдала идолу именно Ольга?

Радим мотнул головой, словно отгоняя наваждение.

«Я что, струсил? – спросил он себя. – Я же чувствую: это её браслет! И похоже, она опять в беде…»

Нет, он не сдастся. Он не сдавался, когда был просто сыном охотника-смерда[24]24
  Смерд – свободный простолюдин.


[Закрыть]. А сейчас он – воин. Ладно, ещё не совсем воин. Ученик. Но это же Ольга! И он её спасёт! И тогда она поймёт, что…

Радим встал и решительно двинулся к большому дому позади столба-идола. Дверь была открыта. То есть двери вообще не было. Вместо неё большущая медвежья шкура, сейчас откинутая в сторону.

Радим сунулся внутрь, но был остановлен детиной, который не поленился подняться и встать у Радима на пути. У детины были жёлтые свалявшиеся волосы, припорошённые пылью, жёлтая борода и жёлтая поросль на груди.

– Чего надо? – поинтересовался детина.

Вид у него был сонный и туповатый, а выговор не изборский и не плесковский.

Радим погладил рукоять меча, глянул выразительно. Детина был старше лет на десять и на голову выше Радима. Но он был в онучах, а Радим – в новых сапожках. И с мечом.

– Разговор у меня, – сказал Радим высокомерно. – К главному волоху.

Ему было трудно разглядеть, что там внутри. Но люди там были. И никак не меньше десятка. Радим увидел, как на груди одного, стоявшего лицом ко входу, блеснул металл кольчуги. А на спине другого Радим сумел разглядеть раскрашенный щит: белый с жёлтым.

– Нет тут волохов, – буркнул желтоволосый.

– Как нет? – искренне удивился Радим. – Это ж капище Велеса!

– Не его, – мотнул головой желтоволосый. – Здесь не Велесу кланяются, а Велсу.

– А Велс – это кто? – спросил Радим.

– Кто такой? – раздался незнакомый голос. – Что ему надо?

За спиной у жёлтого появился… Ну это уж точно воин. Молодой беловолосый мужчина с холодным взглядом. В дорогой тёмно-синей рубахе и того же цвета шапке, отороченной по краю волчьим мехом. С серебром на широком поясе и длинным мечом с солнечным камнем-янтарём в оголовье рукояти. И ещё с золотыми браслетами на руках. Как у Харальда-хёвдинга, только потоньше.

– Этот парень жрецов Велеса ищет, – сказал здоровяк с копьём. – Я сказал: он ошибся. Здесь место Велса…

В глазах у воина что-то мелькнуло. Гнев? Бешенство? Что-то жутко опасное. Радиму показалось: он прямо сейчас зарубит и желтоволосого, и Радима.

Пусть меч воина оставался в ножнах, но тень скрывала его плечо и правую руку. Мало ли что там…

Воин сделал полшага вперёд.

Нет, в руке у него ничего не было. Зато на правом плече красовался изрядный кусок светло-серой зимней волчьей шкуры почти такого же цвета, что и длинные волосы воина.

«Это о нём говорил хозяин постоялого двора, – сообразил Радим. – Волчий клок на плече!»

– Пошёл отсюда! – процедил латгал, махнув рукой так, будто отгонял муху.

И Радим вдруг позабыл, что он теперь человек Харальда-хёвдинга. Молча развернулся, пошёл к воротам… и только на третьем шаге наконец-то сумел вдохнуть.

Воля латгала будто ударила его под дых.

Опомнился Радим уже на тропе. Опомнился и рассердился.

Первая мысль: немедленно вернуться назад! Но от одного воспоминания о беловолосом похолодело в животе. Чутьё говорило: порадуйся, что прогнал, а не убил.

Но радоваться Радим не мог. Из-за Ольги.

Радим просидел на тропе перед воротами немало времени, пока наконец-то сумел собраться с духом. Затем встал и вернулся на капище.

Там ничего не изменилось. Разве что пёс перебрался в тень, а холоп, с которым он разговаривал, теперь не прибирался, а ощипывал курицу со свёрнутой шеей.

Радим решительным шагом, торопясь, пока не истаяла храбрость, двинулся к избе. Так же решительно шагнул в полутьму.

Внутри было пусто. Только на лавке у стены спал давешний желтоволосый детина. Копьё его стояло рядом, прислонённое к стене.

Так… А где все?

Радим осторожно подхватил копьё желтоволосого и мягким лесным шагом двинулся вглубь избы. Сначала к печи, потом дальше, туда, где стояли рядком местные идолы. Тот, что вдвое больше остальных, наверное, и есть Велс?

Радим обошёл его по кругу… и понял, куда делись люди, которые были здесь раньше.

Позади идола в земляном полу дома зияла нора. Да не просто нора – а настоящий вход в подземелье. Деревянная крышка-дверь была откинута в сторону. Вниз вели ступени. Радим увидел их, когда присел у края.

Из норы тянуло влагой, дымом и людским духом.

Радима охватил азарт… Который тут же прошёл, когда он вспомнил того, в синей рубахе. Нет, сейчас спускаться он не станет. Во всяком случае, один.

Радим вернулся ко входу, поставил копьё рядом со спящим желтоволосым и вышел во двор.

Холоп закончил с курицей и теперь возился с костром. На Радима не глядел.

Радим решился. Проходя мимо столба-идола, быстро наклонился и подхватил знакомый браслет.

Возможно, этот незнакомый бог Велс обидится даже на такую мелочь, но плевать. Если всё пойдёт так, как хочет Радим, у Велса скоро появится для обид повод посерьёзнее.

Главное, хёвдинга уговорить.

Спускаясь, Радим вспомнил про щель в скале, из которой тянуло людским духом и дымом. Подошёл к ней, приник… и увидел в глубине огонь.

* * *

– Нашёл боярышню свою?

Первым Радиму в городе навстречу попался Нагиба. Вышел из-за угла дома, как будто поджидал.

Радим помотал головой.

Даже не соврал. Ольги-то он не видел. Только браслет, показывать который Нагибе он не собирался.

– Жаль, жаль… – Нагиба покачал головой, лицо сморщил, будто печалится. А может, и впрямь опечалился. – А что тебе в той боярышне? Знакомы?

– Так земляки же, – ответил Радим. – Я тоже плесковский. А вдруг с ней беда? Что ж не помочь, если можешь?

– А ты можешь?

– А то! – хвастливо заявил Радим. И похлопал по мечу. – Да и не один я.

– Думаешь? – усомнился Нагиба. – А с чего бы нурманам за плесковскую деву заступаться? Или забыл, как они за вашей княжной охотились, которую ты у меня из-под носа увёл?

Радим нахмурился, но Нагиба тут же замахал руками:

– Забыл, забыл уже! То дело прошлое!

«Ничего ты не забыл, – подумал Радим. – Только боязно тебе на меня нападать здесь, в городе. Узнает Харальд – убьёт».

– А что княжна? – спросил он будто бы невзначай. – Как ей в Плескове живётся? Здорова ли?

– Да что ей болеть-то? – поднял бровь Нагиба. – Молода, весела…

Старый разбойник склонился к отроку и негромко сказал:

– Только говорили мне: нет её в Плескове нынче.

– Да? – тем же равнодушным тоном проговорил Радим. – А где же она? С отцом куда-то отправилась? Или к жениху в Киев?

– Откуда ж мне знать? – развёл руками купец. – Мне не докладывают. Мог бы разведать… да только в Плесков мне дороги теперь нет. Сердит на меня князь-воевода.

– А что тебе в том Плескове, Нагиба? Ты купец известный, богатый. Тебя и в Новгороде примут.

– Примут, верно. Только в Плескове у меня подворье богатое, добра немало… Даже и не знаю, как у князя прощение вымолить? Разве только от беды дочь его спасти…

Сказал, да так и впился в Радима взглядом.

– Спасти княжну от беды? – переспросил тот. – Ты что-то знаешь?

– Ну, или не княжну, так хоть боярина какого плесковского дочь…

«Точно знает. Но бесплатно ничего не скажет», – понял Радим.

– Ладно, – сказал он, – я к своим пойду.

– К нурманам? Иди-иди! Да передай Харальду то, что я тебе сказал!

Глава 13. Схватка

Радим

– И зачем нам это? – лениво проговорил Харальд, выслушав рассказ Радима. – Ты даже не знаешь, княжна ли это или другая девица? Да и хоть княжна. С чего ты взял, что её пленили? Может, она жертву принесла и уже домой скачет?

– Так браслет же… – растерянно проговорил Радим.

Он не ожидал, что Харальд отмахнётся от его рассказа, как от пустяшной байки.

– И что браслет? Даже если это её, то почему бы деве не принести дар богу?

– А ты его у бога стащил! – с укоризной произнёс молодой нурман по имени Флоси Простак.

– Пустое, – отмёл замечание Гнуп Правый. – Что нам какой-то здешний бог? Наши асы посильней будут!

– Не скажи, – возразил ему Анунд. – Этот Велс на своей земле. Его здесь сила.

Тут уж Радим смолчать не мог:

– Велс тут тоже чужой! Наша это земля, словенская! – возмутился он.

И тут же смущённо умолк. Раз он теперь с нурманами – так он, наверно, уже не кривич?

А потом вспомнил, что прибежал к Харальду не о богах спорить, и совсем расстроился.

Понял: не станет хёвдинг биться непонятно за что, непонятно с кем. И вообще, может, Харальд прав, а не Радим? С чего он взял, что это Ольга здесь, в Изборске? А даже если и она, то в беде ли? А даже если и в беде, ему какое дело? Он её уже спасал, а она его бросила. Может, хватит?

Он вспомнил, как они с Ольгой вместе от разбойников сбежали… И как опустело в груди, когда лодья скрылась за излучиной…

– Не поможете? – спросил он без надежды.

Харальд покачал головой:

– Не наше это дело, Волчонок. Хотя… сам – можешь. Разрешаю.

Радим удивился. Зачем это разрешение? А потом сообразил: он же теперь в хирде. Значит, против воли Харальда ничего делать не должен. Сказал бы Харальд «забудь» – и пришлось бы забыть. Или уйти из хирда. Вот это был бы всем выборам выбор!

– Благодарю, Харальд-хёвдинг! – Радим поклонился. – Можно мне идти?

– Иди, – разрешил нурманский вождь.

И Радим ушёл. Вернее, убежал. Потому что уже темнело. Надо было что-то делать. Радим, правда, не знал что. Но не впервой. Что-нибудь придумает!

– Как бы не пришибли мальца, – озабоченно проговорил Анунд. – Если он ничего не напутал, то сам не справится.

– Он не напутал, – перебил его Гуннар. – Я этого беловолосого лата встречал здесь, в Изборске. Ульфхеднар[25]25
  Ульфхеднар (древнескандинавский) – «волкоголовый». Воин-оборотень. У латгалов – вилкацис.


[Закрыть] он. Волкоголовый.

– Точно ульфхеднар? – ещё больше обеспокоился Анунд. – Ты не ошибся?

– Я – нет, – Гуннар Волчья Шкура широко ухмыльнулся.

– Ну да, ты же… – Анунд смутился. – Я подумал…

– А ты не думай, – Гуннар звонко хлопнул Набей Брюхо по этому самому брюху. – Харальд, ты воистину был провидцем, когда взял мальчонку в хирд.

– Я такой, – Харальд подмигнул.

– Это вы о чём сейчас? – спросил Флоси.

– Ты Волчонка слушал? – спросил Гуннар.

– Ага, – кивнул Флоси. – Как по мне, я б ему пособил. Мелкий он, но храбрец. Я сам, когда мальцом был, в любую драку лез – лишь бы весело! А прибьёт его этот ульфхеднар, нам потом всё равно мстить. Разве нет?

Харальд только сокрушённо покачал головой.

– Зато наш Флоси с мечом хорош, – оправдал Простака Гуннар. – И весло вращает – залюбуешься.

– Если честно, я тоже не понял, – подал голос Гнуп Правый.

– Это потому, что ты тупица, братец, – потрепал его по макушке Левый. – Капище!

– Что капище? – Правый сбросил его руку.

– Да капище же! – засмеялся Левый.

– Тайное! – подхватил Гуннар.

– Золото! – поддержал Левый.

– Может, и нет там золота… – усомнился Флоси.

– Нет золота на капище?

– Малец сказал…

– Простак, ты и впрямь простак, – Гуннар расстегнул пояс, чтобы надеть стёганый поддоспешник. – Лат-ульфхеднар, да ещё и вождь… И он, по-твоему, здесь ради простой бронзы?

* * *

Уже стемнело, когда Радим вернулся на священную гору.

Он пошёл один. Разок ему пришлось поспешно укрыться, потому что навстречу, в город, двигался большой конный отряд. Лунный отсвет играл на шлемах всадников. Воины. Причём грозные воины. Варяги, нурманы или ещё кто – не разглядеть. Тем более, что Радим больше слушал, чем смотрел. Сидел в кустах тише мыши. Знал – настоящий воин чувствует, когда на него смотрят. Если заметят, ничего хорошего Радима не ждёт. Но опасался он не за себя. Пропадёт он – Ольгу уже никто не спасёт.

Не заметили. Топот копыт ещё не стих, когда Радим выбрался на дорогу и припустил со всех ног. Столько времени просидел в кустах – надо навёрстывать.

Звук льющейся воды Радим услышал ещё издали. А потом и увидел. Луна сияла вовсю. Струи родниковые серебрила. От этого гора не казалась такой уж страшной, и подниматься по тропе было легко и весело. Карабкался вверх Радим, и внутри всё пело. Он чувствовал себя настоящим воином – быстрым, опасным. Ножны меча тяжелили пояс с одной стороны. Налуч с луком – с другой. «А ведь ещё совсем недавно я был просто мальчишка, которому даже обычный смерд-ополченец казался грозным воителем, – думал он на ходу. – Не так уж много времени прошло, а как всё переменилось. Вроде и силёнок особо не прибавилось, и роста… а вот я теперь какой! Спасибо нурманам!»

Услышь кто сейчас мысли Радима, посмеялся бы. Не понимал паренёк, что похож он сейчас на лайку, что храбро бросается на кабана, зная, что рядом хозяин с рогатиной.

Но не обманывай себя Радим – не рискнул бы сейчас лезть к чужому капищу. Побоялся бы. И правильно…

Ворота капища по ночному времени были на запоре, но помехой не стали. Радим размотал припасённую верёвку, сварганил петлю и набросил на зубец частокола.

Вскарабкался, прислушался. Помнил, что на капище пёс имеется, а может, даже и не один.

Но никто снизу не лаял. Радим соскользнул на землю. Тишина. Верёвку сбрасывать не стал. Мало ли…

Ступая бесшумно, по-охотничьи, Радим прокрался вдоль частокола к ближайшему строению. Судя по запаху и звукам, здесь была конюшня. Радим замер. Кони чуткие. Если забеспокоятся – люди услышат.

Обошлось. Ещё одно строение… Приглушённые голоса. Но Радиму туда не надо. Ему надо в большой дом.

И тут повезло. В гостевой избе оказалось пусто. Пахло здесь дымом, травами и свежесготовленной едой, которую недавно унесли. Радим даже догадывался куда.

Не узнай он о тайном лазе днём, сейчас, в кромешной темноте, ни за что не нашёл бы. А найдя, не догадался бы, что под дубовой крышкой не погреб какой-нибудь, а путь внутрь горы.

Ступени оказались неудобными и скользкими от влаги. Радиму приходилось то и дело опираться на стену, такую же мокрую и скользкую.

Путь был недолог. Снизу забрезжил свет, ход изогнулся и вывел к круглому, низкому, в полсажени, проёму.

Радим замедлил шаг. Он отчётливо слышал громкий басовитый голос, но не понимал ни единого слова. А второй голос всё время повторял одно и то же. Что-то вроде «эс пиенему».

Радим наконец решился заглянуть в проём. Но прежде, чем это сделать, сдвинул вперёд колчан с уже откинутой берестяной крышкой так, чтобы сподручней было выхватывать стрелы. И на всякий случай одну наложил на тетиву.

Однако, заглянув за угол краем глаза, парень сразу решил, что стрелять не будет. Потому что даже этого полувзгляда хватило, чтобы увидеть много оружных мужей – бородатых, суровых, настороженных.

«А если бы заметили!» – подумал Радим, чувствуя, как вспотели ладони.

К счастью, глядели мужи не на Радима, а куда-то вглубь пещеры. Что там, Радим не видел. Но именно оттуда шёл свет и доносились голоса.

Радим поочерёдно, не выпуская лука, вытер ладони о штаны.

Наконец любопытство пересилило опаску. Пользуясь тем, что собравшиеся глядели в другую сторону, Радим рискнул выглянуть из тени.

Ольгу он увидел не сразу. И чудо, что сумел разглядеть княжну между заслонявших её мужчин.

И когда Радим её увидел, то мгновенно перестал и думать, и бояться. Просто вскинул лук и пустил стрелу.

Целил в шею врагу, но попал в руку. И этого тоже оказалось достаточно.

Потому что это была рука с ножом, занесённая над Ольгой.

Чёрный блестящий нож выпал и звонко ударился о дно большой жёлтой чаши, стоящей на алтарном камне.

Раненый жрец заорал.

Воин, лежавший на камне рядом с Ольгой, повернул голову… И мгновенно оказался на ногах. Радим узнал его. Тот самый лат, что днём отправил его прочь. Сейчас он был гол до пояса. Поперёк груди, наискось, от клока то ли привязанной, то ли приклеенной к правому плечу волчьей шкуры шла алая полоса, сочащаяся свежей кровью.

Воин как-то не по-человечески, по-птичьи, резко покрутил головой и сразу отыскал Радима. И прыгнул на него быстрей, чем прыгает рысь. Толпа шарахнулась в стороны. Радим не успел даже испугаться, однако успел выстрелить в упор. И полуголый воин смахнул стрелу ладонью!

А потом смахнул и самого Радима.

Тот не успел ничего не то что заметить – понять. Вот он только послал стрелу – а вот уже летит, ударяется о каменную стену и сползает на пол…

«Вот и смерть пришла», – как-то совсем равнодушно явилась мысль…

Однако последнего, добивающего удара всё не было. Радим поднял голову и увидел, как полуголый латгал вдруг отлетел назад, словно пёс, которого лягнул конь.

Отлетел, но равновесия не потерял, приземлился на ноги и ловко поймал брошенный кем-то меч. Его яростный взгляд был устремлён куда-то поверх Радима. Тот проследил за взглядом и на душе сразу потеплело. Свои!

Мозолистая лапа ухватила Радима за плечо, рывком подняла на ноги. Тот рванулся:

– Пусти, там Ольга!…

– Легче, Волчонок, легче! – проворчал по-нурмански Анунд, увлекая Радима за собой, в пещеру-капище, куда уже проскользнули один за другим остальные нурманы. – Твой бой уже закончился…

Все, кто был в пещере, отхлынули в разные стороны, мигом разделившись на две группы: воины в синем и нурманы. Третьи – жрецы, – укрылись за жертвенником, в битву лезть не собираясь.

В середине остались двое: полуголый латгал с мечом и Гуннар Волчья Шкура. На их клинках багрово мерцали отражения огня. Воины на миг замерли по обе стороны плоского камня, на котором лежала связанная Ольга. Ворот её рубашки был развязан, горло, в которое целил чёрный нож жреца, обнажено.

Испугаться за княжну по-настоящему Радим не успел. Гуннар одним стремительным скользящим движением обогнул плиту и ударил латгала краем щита в лицо, а мечом – по колену.

Оба удара Радим увидел лишь тогда, когда латгал перехватил левой рукой щит, а на штанине у него появилась широкая прореха.

Потом полуголый резко опрокинулся на спину. Но не потому, что был ранен. Хитрость сработала – прыгнувший вперёд Гуннар пролетел над ним прямо на ощетинившиеся копья латгалов…

Однако не погиб. Ещё в полёте, коротко рявкнув, викинг извернулся в воздухе и двумя ногами ударил одного из латгалов в щит. Да так, что отшвырнул того на стену, как недавно Радима. Вот только латгал уже не поднялся. Другой противник уронил щит, и кровь выплеснулась у него изо рта.

Гуннар обернулся назад быстрей, чем голова филина. Раз – и вместо лица уже затылок, прикрытый кольчужной сеткой, а вместо плеча – широченная спина. И прыгнувший ему на спину беловолосый латгал вместо спины снова наткнулся на щит. Прямо на край – распахнутым в беззвучном крике ртом.

Радиму померещилось, что он слышит, как затрещали зубы полуголого. Короткий лязг встретившихся мечей… Клинок латгала отлетел в сторону. Клинок Гуннара тоже. Но без рукояти – та осталась в руке Волчьей Шкуры. Гуннар швырнул её в лицо противника… И через мгновение проломил ему висок обухом сорванного с пояса топора.

Внимательно следивший за поединком Харальд рявкнул команду, и нурманы бросились в атаку. Все разом. Кто-то из воинов в синем пытался сопротивляться, кто-то убежать. Двое сразу упали на колени, поднимая кверху руки. Эти остались в живых. И те жрецы, которым хватило ума сдаться. Все остальные умерли очень быстро. Кроме одного. Этот ухитрялся какое-то время отбиваться сразу от Правого и Левого, обратив на себя внимание Харальда.

– Живым! – приказал он.

На латгала навалились сразу четверо, зажали щитами, обезоружили и связали. Тоже очень быстро. Десяток ударов сердца – и латгал уже сидел на полу со скрученными над головой руками.

Радим только-только успел перерезать верёвки, которыми была привязана Ольга, и помочь ей сесть, как всё уже было закончено.

Глаза у Ольги были шальные, взгляд бродил по пещере. Видно – княжне нехорошо.

– Попей! – Радим поднёс к её рту горлышко фляги.

Княжна начала пить большими глотками. Вода стекала по её подбородку на платье.

– Как ты? – спросил Радим.

– Голова кружится, – тихо ответила Ольга. – И в глазах… прыгает. Радим… Это ведь ты, да?

– Я.

Он увидел, как слёзы текут по её щекам. А раньше, на алтаре, она не плакала.

Сердце Радима сжалось от жалости.

– Я тебя нашла… – проговорила Ольга. – Нашла…

Она улыбалась и плакала одновременно.

– Жрец сказал: здесь найдёшь ответы… Я тебя искала и нашла… Радим! Радимка!

И тут лицо её исказилось:

– Радимка, они Бразда убили! Ни за что!

Княжну вдруг начало клонить вправо, глаза закатились… Радим уронил флягу, но успел не дать девочке упасть.

– Ну-ка, дай-ка, – Анунд подхватил княжну левой рукой, а правой сунул ей горлышко собственной фляги. Поменьше, чем у Радима, но зато серебряной, а не медной.

– Пей, живо!

Ольга сделала глоток, другой… И тут же пришла в себя.

– Что за гадость?!

– Не гадость, а отличное зимнее пиво! – радостно сообщил Анунд. – Огонь, а не пиво! Лучшее лекарство…

– Оружие наземь! Бросай! Руки над головой! – раздался свирепый рык.

Очень хорошо знакомый Ольге голос воеводы Башилы!

В пещере и до того было не очень просторно, а теперь стало совсем тесно. Из прохода повалили бронные плесковские дружинники-варяги, ощетиниваясь копьями на нурманов Харальда.

Вот только те бросать оружие были не намерены. Вмиг собрали строй. И вот уже две дружины, варяжская и нурманская, встали друг напротив друга на расстоянии пяти шагов. Ещё чуть – и схватятся!

– Батюшка! – звонко закричала Ольга. – Не надо!

Она соскользнула с алтаря, ухватившись за плечо Радима, чтобы не упасть.

– Батюшка, не надо! Они же меня спасли!

Вардиг и Харальд уставились друг на друга…

И оба опустили оружие.

– А я уж думал, что к Одину на пир отправлюсь нынче! – весело произнёс нурман.

– Повремени пока, – проворчал князь плесковский. – Отойдём, потолкуем.

Вожди отошли в сторону. О чём говорили, Радим не слышал, но заметил, что итогом разговора Харальд недоволен.

– Уходим, – бросил он своим. И Радиму: – Ты с нами?

Ольга вцепилась в Радимов рукав:

– Не отпущу! – закричала она. – Теперь точно не отпущу!

Радим виновато пожал плечами.

– Мы здесь ещё три дня, – сказал Харальд.

И нурманы ушли. Зато к ним подошёл Вардиг. Глянул сверху вниз.

– Непутевая ты, – с укором сказал он дочери. – Хоть цела?

– Вот он спас, – Ольга крепко держала Радима за руку. – Уже второй раз!

– Ты, значит, нурманов привёл? – спросил князь.

– Я, – кивнул Радим. Это вроде и неправда, – но не совсем. – Я теперь с нурманами…

И осёкся. Он ведь всё ещё хирдман Харальда? Или уже нет?

Вардиг пропустил меж пальцев толстый рыжеватый ус, поглядел задумчиво:

– Слыхал от неё, что ты пропал, – князь кивнул на Ольгу. – Нашла, значит.

– Нет, – вскинул голову Радим. – Это я её нашёл!

– Добро. С тобой – позже.

Князь выпустил ус, отвернулся.

– Мёртвых в реку, живых – в Труворово городище! – приказал он. – Обшарить здесь всё! Башила, ты старший!

И заметил себе под нос:

– Удачная сегодня ночь. Вороги побиты, а наши все целы.

– Не все, – хмуро ответил Башила. – Там Бразда нашли…