Текст книги "Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация"

Когда меня, растрепанную и плачущую, втолкнули внутрь той летающей штуки, то я увидела, что там на местах кучеров сидят три ужасных чернокожих чудовища, скаля на меня свои острые зубы. И в этот момент от страха и невозможности убежать я потеряла сознание, как и положено делать истинной леди при встрече с опасностью. Очнулась я от того, что кто-то был меня ладонью по щекам, приговаривая: «Просыпайтесь, миссис Питерсон, мы уже прилетели». Как оказалось, это снова была Барбара Пирсон. Я уже хотела было наброситься на эту мерзавку с кулаками, но тут вошли две вооруженные солдатки, на этот раз без раскраски на лицах, и мне сразу расхотелось драться. Я уже знала, что эти злобные фурии по отношению к представительницам своего пола при малейших признаках сопротивления моментально пускают в ход грубую силу, и не хотела получить удар прикладом по любому месту своего тела.

Когда мы вышли наружу, где нас уже ждали семейства Морганов и Кэмеронов, я увидела, что мы и в самом деле находимся совсем в другом месте, и на первый взгляд оно выглядело как райская идиллия. Неподалеку протекала величавая широкая река; на ее глади застыли на якорях несколько парусных кораблей. Вокруг росло множество деревьев и кустов; я видела беленые строения неизвестного назначения, а откуда-то из-за пригорка доносился звон молота (то кузнец бил по наковальне), и оттуда же в вечернее небо поднимались столбы дыма. Но эта сельская идиллия не расслабила меня, а только разозлила, ведь все в этом богатом поместье принадлежало моим злейшим врагам, лишившим будущего всю нашу семью.

Нас встречали двое: худощавый юноша, разговаривавший по-английски с простонародным лондонским акцентом, и один из местных начальников – мускулистый человек с тяжелым, будто могильная плита, взглядом.

И тут Барбара Пирсон, гордо подняв голову, заявила, что, поскольку ни она сама, ни сестры, ни служанки, никак не участвовали в узурпации власти и порабощении свободных и не были причастны к этим преступлениям никоим образом, то она просит у местного начальства разрешения на добровольное присоединение к Аквилонии всего семейства Пирсонов. Я была в шоке. Да как она посмела заявлять такое, мерзавка?!

Но, к несчастью, моего мнения никто не спрашивал. Большой начальник выслушал перевод, немного подумал и сказал, что они рады любым добровольцам. Затем семейство Пирсонов увели куда-то за беленые строения (в баню), а мы остались ждать. Потом настала очередь семейства Морганов, потом забрали Кэмеронов, и вот на месте остались только я, младший сын Якоб (12 лет), дочь Джейн (8 лет), моя служанка-негритянка Делфия и нянька моих младших детей мулатка Мари-Анж. В тот момент, когда пришли за нами, уже успела вернуться та похожая на ската летающая штука, из которой солдаты в черной форме начали без всякого уважения пинками и затрещинами выгонять наших мужчин-джентльменов. Я видела, что их уводили в сторону реки… и это все, что мне известно об их судьбе.

Потом, когда мы пришли в место моего унижения, мне заявили, что, в отличие от семейства Пирсонов, я виновна во всех преступлениях в полной мере, поэтому мои служанки-рабыни теперь не мои, а свободные, и мои дети тоже не мои, а государственные. Потом вошли здоровенные бабы-негритянки, силой раздели меня догола, просто разрезая одежду на куски, остригли меня во всех местах наголо, вымыли горячей водой с мылом с ног до головы. А мерзавки Делфия и Мари-Анж, тоже голые и чисто вымытые, стояли при этом в сторонке и улыбались, видя такое унижение своей бывшей госпожи…

Потом мне выдали рабочую одежду, и человек, который говорил по-английски, сказал, что до завершения Пути Искупления я должна делать что прикажут, и спать где положат, ибо таков закон. А если я буду непослушна, то старшая из негритянок, госпожа Алохэ-Анна, будет иметь право отрубить мою глупую голову, ибо с Пути Искупления можно сойти только в ад.

И уже в самом конце я снова увидела мерзавку Барбару Пирсон. Она прогуливалась под ручку с какой-то местной девицей и о чем-то с ней мило беседовала. Ненавижу, ненавижу, ненавижу эту тварь!

Часть 34
Диссиденты

19 июля 3-го года Миссии. Пятница. Большой Дом и Порт-Тарифа.

За пять дней, что прошли после бурных событий десятого-четырнадцатого июля, жизнь в Аквилонии вроде бы вошла в обычную рабочую колею, но все равно висело в воздухе ощущение то ли грандиозных перемен, то ли большой беды. И с угрозой со стороны Совета кланов эйджел это чувство, по крайней мере, внешне, связано не было.

Без спешки пообщавшись с обеими матронами через ментоскоп, Верховный шаман выяснил, что ждать следующей инспекции следует не ранее, чем через десять лет (если Совет Кланов решит прислать внеочередную миссию) и не позднее, чем через столетие, если визит будет плановым. Внеочередная миссия – это очень дорого. Узнав, что возле планеты-прародительницы уже исчез один корабль эйджел, матроны темных, к которым будут обращаться представители Совета, начнут требовать премию за риск, которая взвинтит цену контракта в несколько раз. Больших жмотов, чем матроны, заседающие в Совете Кланов, сложно представить, так что торги могут затянуться надолго.

– Когда за нами все-таки прилетят, – подумала матрона темных госпожа Азалиэн, – то их матрона увидит, что Геон умерла естественной смертью, а не погибла в бою. Тогда мы дадим свои позывные и сообщим, что после приключившегося несчастья нашли спасение на поверхности планеты. Позывные окажутся правильными, моя ментальная подпись, зарегистрированная в Совете Кланов, будет подлинной, и при отсутствии сигнатур внешнего принуждения у матроны того клана не будет оснований запрещать нашему челноку приближение к ее кораблю. Подлетев к нему на малое расстояние, мы оглушим чужой клан выстрелом из бортового парализатора, после чего пристыкуемся и высадим на борт ваших воинов, чтобы те окончательно завершили дело.

– И вы будете действовать на нашей стороне против других темных эйджел – таких же, как и вы? – послал ответную мысль Верховный шаман.

– Теперь мы – цивилизованные темные эйджел, являющиеся частью Великого клана Аквилония, – подумала на это матрона темных, – поэтому наша лояльность принадлежит только вам. Что касается других темных эйджел, то мы хотим только, чтобы ваши воины их не убивали, а так же, как и нам, предложили измениться и присоединиться к вашему клану.

– Мы никого не убиваем понапрасну, – подумал Сергей Петрович, – и даже полным негодяям мы пока сохранили жизнь, до окончательного решения их судьбы. А другие темные эйджел не негодяи – они заблудшие существа, которых мы должны победить, а потом перевоспитать в правильном ключе.

– Нам этого достаточно, – подтвердила матрона Азалиэн. – Хотя лучше бы у вас все-таки был излучатель антиматерии, которым нас напугала маленькая самка Дэм. Мы понимаем, что такое военная хитрость, а потому не в обиде на этот маленький обман. Ведь тогда между нами еще не было никаких клятв, и даже обещаний.

– Нет, товарищ Азалиэн, – ответил Верховный шаман, – вы ошибаетесь. При помощи излучателя антиматерии или по-другому, аннигилятора, можно только убивать, но нельзя брать в плен. У нас говорят: «Сила есть – ума не надо». Тот, кто привык хвататься за абсолютное оружие, быстро глупеет. При этом Великий Дух Вселенной желает не вашей смерти, а исправления, ведь вы тоже его дети, которых он любит. Мы будем скорбеть по каждой эйджел, темной или светлой, по каждой горхине или даже сибхе, которые могут стать случайными жертвами при столкновении Аквилонии с кланами эйджел.

– Нам этого вполне достаточно, – мысленно ответила матрона темных.

– Нам тоже, – подтвердила госпожа Мирал. – Мы, светлые, тоже хотим вам помочь, только пока не знаем как. Наше искусство управления поместьем вам просто не требуется. И без посторонней помощи вы справляетесь со своим хозяйством наилучшим образом.

– Нет, вы знаете, что должны делать, только не хотите об этом думать, – мысленно усмехнулась госпожа Азалиэн. – Когда мы разбудим нашего самца, моего сына Марида, вы, светлые, можете выйти за него замуж всем своим кланом и рожать для Великого клана Аквилония маленьких серых эйджел. Сейчас уровень развития у моего сына не выше, чем у сибхи, но по своему умственному потенциалу он ничуть не хуже любой из нас, так что вы сможете воспитать его самым подходящим для себя образом и иметь длительный источник генетического материала для производства дочерей, которыми вы сможете гордиться.

– Да, – подтвердила матрона светлых, – это тоже выход. Обычно серых рожают, исключительно по принуждению, те светлые, что попали вам в плен. Но если твой сын станет нашем мужем по всем местным правилам, то в рождении нами от него дочерей смешанной расы не будет никакого стыда и позора. Мы, светлые, тоже вступили в Великий клан Аквилония, и должны соблюдать его правила и законы.

– А кто такие серые эйджел, и почему их нет среди вас? – мысленно спросил Сергей Петрович.

Матрона темного клана сделала небольшую паузу и ответила:

– Серые эйджел – прирожденные инженеры, и появляются на свет, когда темный клан оплодотворяет пленную самку светлых генетическим материалом своего самца. Такие случаи не слишком часты, поэтому серые доступны только очень состоятельным кланам темных. Обычно они встречаются на больших кораблях и космических станциях. А еще таким образом появляются на свет будущие корабли вроде Геон, но тогда самку можно использовать только один раз, потому что она всегда погибает при родах.

– Корабли таким образом мы не будем производить никогда, – ответил Великий шаман Петрович, – а все остальное возможно только при доброй воле эйджел светлого клана Зоркого Ока и по их собственному желанию. На этом данную тему я считаю закрытой.

– Мы подумаем над вашими словами и предложением госпожи Азалиэн и доведем до вас свое решение, – мысленно ответила госпожа Мирал. – Сейчас я больше ничего сообщить не могу.

Таким образом, охватившее Аквилонию беспокойство было связано совсем не с эйджел. Они еще когда будут, а вот очередную каверзу Посредник может подбросить в любой момент, тем более что, как утверждали местные краеведы, викингами список возможных недружественных гостей далеко не исчерпывался. За кадром пока оставались франки, вестготы, средневековые французы и англичане, а также арабы-сарацины. Никто из перечисленных не был плох настолько, что его нельзя брать в плен, а для пленных опять же необходим казарменный фонд. Кроме того, осенью намечалась большая ярмарка, когда вдов и сирот потащат с половины Европы, а это тоже подразумевало необходимость иметь под рукой свободное жилье.

И без того население Аквилонии в очень короткий срок увеличилось более чем втрое, и в ближайшее время это положение могло усугубиться. Если вопрос с продовольствием был пока решаемым, то жилищная проблема стояла крайне остро. Вся местность к западу и югу от Большого дома превратилась в одну большую стройку: там беспощадно сводили остатки леса и размечали дополнительные строения. Запасы сухого леса зимней рубки, заготовленные для будущей верфи, таяли на глазах, и Верховный шаман с ужасом думал о том, что опять придется возводить из сырого леса дома, годные к эксплуатации[11]11
  Верховный шаман Петрович, мягко выражаясь, дует на воду. При постройке каркасных домов влажность пиломатериала не играет такого значения, как при возведении цельнодеревянных строений из бруса или бревна. Наполнитель – сухой жженый и сырцовый кирпич – быстро забирает у досок и брусьев каркаса лишнюю воду, устанавливая внутри стены некий среднеарифметический уровень влажности. Именно поэтому римская и аквитанские казармы, как ни в чем не бывало, простояли один год, и ровно так же готовы простоять еще сто лет. Главное, чтобы не текла крыша, а все остальное уже не так важно.


[Закрыть] на протяжении всего двух-трех сезонов. Но в то же время прибывшие в Аквилонию больше тысячи сильных и здоровых мужчин придали строительным работам огромное ускорение.

Для ускорения строительных работ общим решением Совета Вождей на линии Аквилония – Порт-Тарифа оставили только барк, даже минимальная грузоподъемность которого в несколько раз превышала суммарные возможности остального аквилонского флота, а все прочие команды спустили на берег, разбив на строительные бригады. Особенно этому были рады матросы с «Опричника»: для них это был отдых после многомесячного похода. И даже работа на стройке была не в тягость – ведь для себя строили, а не для барина. Да и местные хозяева – Сергей Петрович да Андрей Викторович – на типичных бар оказались вовсе не похожи: простых людей не чурались и первым делом узнавали, что братцы ели, как спали, и нет ли среди них хворых и покалеченных.

С зимовкой кораблей тоже все переиграли. Решили, что «Опричник» будет зимовать в устье Ближнего, а вот фрегат «Медуза» и барк уйдут на юг – и даже не в Порт-Тарифу, где удобства для стоянки оказались минимальными, а в Гибралтар, где намечалось основать главный южный форпост Аквилонии. Отсюда возникла задача успеть закончить разгрузку контейнеровоза до осенних холодов – вполне решаемая с помощью челнока темных эйджел.

И пусть майора Лопатина по радио предупредили (мол, летит к тебе такая штука), первый визит шаттла к контейнеровозу вызвал настоящий фурор. Разрядило обстановку появление товарища Агеева, лично знакомого и майору Лопатину и вахмистру, то есть, лейтенанту Терехову. Предъявив местному начальству бумагу, чего и в каком количестве необходимо в первую очередь загрузить в трюм шаттла, майор попросил открыть контейнеры с бабско-спортивным барахлом, потому что девушки должны приодеться. Впрочем, лично к этим контейнерам Евгений Агеев своих будущих жен сопровождать не стал, перепоручив эти миссию прибывшей этим же рейсом леди Ляле, считавшейся в Аквилонии законодательницей дамских мод и эталоном хорошего вкуса. Темные эйджел клана Игла Мрака должны выглядеть вполне по-человечески, и в то же время не как вульгарные деревенские простушки, с тугой пачкой денег дорвавшиеся до Московского ГУМа. Со своей стороны, госпожа Азалиэн и ее дочери высоко оценили тот факт, что обучать их тому, как должна выглядеть уважающая себя самка цивилизованных хумансов, взялась одна из самых высокостатусных матрон Аквилонии.

Пока бывшие гребцы таскали в шаттл большие картонные коробки с лекарствами, ящики с патронами и оружием, Ляля подобрала для темных эйджел «все самое необходимое» – от нижнего белья и плетеных босоножек до верхней одежды – совершив еще одно преображение. Туда уходили три первобытных женщины темноэйджеловского происхождения, а обратно вернулись «кубинские» волейболистки-баскетболистки, с ног до головы одетые во все темно-синее: облегающие шорты-борцовки, такие же футболки и ветровки, с темно-синими спортивными сумками через плечо. Никакого сравнения с теми голыми и грязными существами, что сдались на милость победителей всего трое суток назад. И только белье Ляля им подобрала белое, но его сможет увидеть лишь их будущий муж, вопрос с которым был уже решен. Несколько последних рейсов их командир совершил на месте второго пилота, и Динал Аз регулярно передавала ему мысленное управление челноком.

– Мы красивые? – спросила госпожа Азалиэн, оборачиваясь перед майором Агеевым, будто манекенщица на подиуме.

– Вы великолепные! – ответил тот. – А еще вы у меня умные и умелые.

– Мы уже все решили, Евгений, – тихо сказала матрона. – Когда мы вернемся в Аквилонию, то все вместе отправимся к слуге Великого Духа, чтобы тот произвел соответствующий обряд, а потом пойдем в нашу комнату в общежитии и будем брать у тебя генетический материал обычным для хумансов способом. Мы одна душа, а теперь должны стать одним телом. Для нас это будет в первый раз, так что мы рассчитываем только на тебя.

Майор немного подумал и ответил:

– Я согласен, Аза, пусть будет так. Вы мне нравитесь, и я буду рад дать вам все, что вы у меня просите.

– А почему Аза? – спросила матрона. – Ведь мое имя Азалиэн.

– Между своими в семье у нас, хумансов, приняты короткие, ласкательные имена, – ответил майор. – Вы для меня Аза, Дина и Тени, а я для вас Женя.

– Хорошо, Женя, мы запомним этот правильный обычай, но при этом надеемся, что ты будешь ласкать нас не только именами, – ответила госпожа Азалиэн. – А сейчас в путь. Погрузка закончена, и наши дела сами себя не сделают.

Вернувшись в Аквилонию, команда челнока сдала груз, потом посетила падре Бонифация. Тот осмотрел новый облик темных эйджел и, удовлетворенно кивнув, заявил, что не может повязать их узами Гименея прямо сейчас, ибо для этого требуется обстановка общего праздника, чтобы о браке можно было объявить во всеуслышание. При этом он ценит их намерение связать свою жизнь друг с другом и понимает нетерпение, а потому просит подождать хотя бы до обеда, когда этот обряд можно будет провести при большом скоплении народа. Совет вам да любовь, плодитесь и размножайтесь…

После церемонии бракосочетания, хорошенько повеселившись, то есть покушав, все четверо удалились в комнату, выделенную для проживания темным эйджел, где досыта наелись сладкого десерта, после чего заснули мертвым сном до следующего утра, даже не выходя к ужину.

А на следующий день челнок снова отправился к Порт-Тарифе, где занялся перетаскиванием контейнеров на внешней силовой подвеске. При этом, чтобы не уставать, Динал Аз, Тенил Аз и майор Агеев каждый раз менялись главным пилотским линком. К тому моменту, когда барк встал на якорь на удалении ста метров от берега, к перегрузке на его борт была готова уже добрая сотня контейнеров из первоочередного списка.

И, кстати, там, на берегу Гибралтарского пролива, снова встретились майор Бояринцев и майор Агеев, и первый из них сильно удивился, увидев приятеля в компании трех особ, сильно напоминающих богатых иностранных туристок африканского происхождения. Ничего общего с тремя дикими темными эйджел, какими он их запомнил по первой встрече, в этих дамах сейчас не было.

– Это мои жены: Аза, Дина и Тени, – не моргнув глазом заявил Евгений Агеев. – Как видишь, я последовал твоей рекомендации жениться, и весьма доволен этим обстоятельством.

– Мы тоже очень рады, что у нас теперь есть такой муж, – сказала госпожа Азалиэн, она же Аза. – Теперь мы совсем другие, чем были ранее, хотим быть красивыми, чтобы нравиться своему мужу, мы любим и любимы, и это делает нас добрее.

И только после этого заявления майор Бояринцев присмотрелся к «иностранкам» – наконец опознал в них уже известных ему темных эйджел, попутно удивившись столь быстрым внутренним изменениям. А ларчик открывался просто. Когда Дэм коллективно обучала клан Игла Мрака русскому языку, она попутно передала реципиенткам свое, чисто деммское отношение к собственному телу и его красоте. Именно деммские дамы, совершавшие секс-туры по отсталым мирам, оставили о себе воспоминания в людской памяти как о суккубах, демонах женского обольщения, перед которым не может устоять ни один мужчина. Маленькая рогатая-хвостатая вполне обоснованно считала, что менять внутреннее мироощущение темных эйджел следует самым радикальным образом. Если раньше они вообще не обращали внимания на свою внешность и ее привлекательность для противоположного пола, то теперь все должно стать наоборот. Иначе, мол, эта задача не решается.

Кстати, после прибытия барка в Порт-Тарифу в транспортной операции снова возник затык. Выяснилось, что перевозка груза на гребных шлюпках даже через такое небольшое водное пространство представляет собой ужасную мороку в темпе «в час по чайной ложке». Для ускорения погрузки всего необходимого требовалось нечто вроде причала, хотя бы наплавного.

Тогда шаттл отвез в Аквилонию майора КГБ Лопатина и будущего лейтенанта юстиции Кариметова, а обратно доставил всех восьмерых горхинь, вместе с их инструментами и задачей соорудить тот самый наплавной причал из освобожденных от содержимого контейнеров. Срок исполнения – «надо было еще вчера». И тут выяснилось, что, имея в руках свои инструменты, с металлом горхини могут делать все: без использования болгарок и автогена резать ровно по ниточке безотходным способом, проводить диффузионную сварку встык, так что не видно шва, гнуть его как пластилин, и также распрямлять гофр в плоский лист. В результате контейнеры превращались в понтоны метровой толщины, а челнок доставлял их к концу постоянно удлиняющейся цепочки. При этом, еще до получения этого задания, Дэм успела инициализировать мускулистых великанш русским языком, в качестве донора взяв подпоручика Котова – мол, надо Евгений Николаевич, надо. Впрочем, даже после этого горхини остались все теми же хмурыми неразговорчивыми существами, предпочитающими общаться только в своем тесном кругу, потому что им Дэм передала только знание языка, и ничего более. Еще не хватало, чтобы эти живые домкраты со среднетехническим образованием напропалую начали бегать за мужиками.

Тем временем в Аквилонии майор Лопатин и лейтенант юстиции Кариметов (звание присвоено сразу по прибытии) знакомились с обстоятельствами дела хунты джентльменов. Точнее, товарищ Лопатин в первую очередь знакомился с самой Аквилонией, где он, волею судеб, оказался впервые. Большое количество народа и бурная, вполне осмысленная, кипучая деятельность по всем направлениям произвели на кадрового чекиста благоприятное впечатление.

– Ну что же, товарищ Грубин, теперь будем знакомы лично, – пожал он руку Верховному шаману. – Товарищ Петров много мне о вас рассказывал. Как я вижу, жизнь у вас буквально бурлит.

– Как тут не забурлить, если в любой момент ждешь свыше какого-нибудь подвоха, – ответил тот. – Но вас мы позвали не поэтому. У нас есть кому крепить оборону и повышать бдительность. Вместе с пароходом «Сити оф Глазго» нам досталась компания людей, которые решили, что, раз в этом мире нет никакой власти, а у них в руках револьверы, то значит, они и есть власть, которой можно все. Эта банда объявила всех прочих пассажиров своими рабами и намеревалась построить тут тиранию самого омерзительного рабовладельческого толка. От вас требуется провести по этому делу следствие, допросить всех участников, соучастников и пособников хунты, а также потерпевших, и дать нам обвинительный материал для открытого судебного процесса. Мы должны точно знать, кому там следует отрубить голову, потому что эти люди опасны и неисправимы, кого необходимо изгнать в дикую местность голыми и босыми, а кто может быть исправлен тяжелым физическим трудом и душеспасительными проповедями отца Бонифация.

Немного подумав, майор Лопатин ответил:

– Чтобы провести такую работу с несколькими десятками подследственных, мне одному, без штата опытных сотрудников, понадобится от года до нескольких лет…

– У нас нет ни нескольких лет, ни одного года, ни даже пары месяцев, – ответил Сергей Петрович, – зато имеется инопланетный технический прибор под названием ментоскоп, который до предела упростит вам работу. При общении через эту штуку невозможно лгать и изворачиваться, поэтому полученная вами информация будет истиной в последней инстанции. И вообще, наше государство выросло уже до таких размеров и достигло такого внутреннего разнообразия, что без человека вашей профессии ему уже не обойтись. Мало ли какие могут быть случаи – от банальной уголовщины до попыток заговоров с целью переделать тут все на более привычный лад с всесильными господами и бесправным простонародьем.

– Я вас понял, товарищ Грубин, – ответил майор югоросской государственной безопасности, – и могу вас заверить, что на новом посту приложу все возможные силы к сохранению существующего государственного порядка Аквилонии, ибо оно нравится мне больше многих иных вариантов. Но, скажите, как быть с моим комендантством на форпосте Порт-Тарифа?

– Там вас сменит товарищ Петров, показавший способность к руководству как раз такими удаленными структурами, – сказал Верховный шаман Петрович. – С предыдущим подобным заданием он справился просто отлично. Товарищ Голованов на барке вполне освоился, и в дальнейшем может командирствовать самостоятельно. Огорчены будут только его жены, которые не видели своего супруга два месяца – и вот он опять ускакал от них на неопределенное время…

– А вы отправьте семью товарища Петрова в Порт-Тарифу вроде бы как на отдых, – посоветовал майор Лопатин. – Климат там вполне курортный: много солнца, теплое море, пальмы и вполне недурственный песчаный пляж. Купаться можно хоть днем, хоть ночью, при свете луны.

– А акулы? – спросил Сергей Петрович. – Серега, то есть товарищ Петров, рассказывал, что они следовали за их кораблями как собачки, в надежде, что можно будет сожрать того, кто случайно упадет за борт – так что купаться в местном море совершенно противопоказано.

– Там, в нашем мире, тоже были акулы, – хмыкнул майор Лопатин, – как и приборы для их отпугивания. Команде «Дмитрия Онолмагулоса» такое оборудование без надобности, но вот на Кубе, для которой предназначалась большая часть нашего груза, подобные устройства крайне востребованы. Каждый городской или частный пляж там должен иметь действующую защиту от акул, а иначе отберут лицензию, да еще и влепят огромный штраф. Мы установили несколько таких устройств, подключив их к сборным ветрогенераторам, и теперь внутренняя часть бухты вполне безопасна для купания.

– Ну что же, товарищ Лопатин, спасибо за идею, – председатель Верховного Совета Аквилонии пожал майору руку. – Поездка на курорт – тоже неплохой способ поощрения за успехи в труде и боевой подготовке. Пожалуй, мы можем себе позволить один пассажирский рейс шаттла в день до Порт-Тарифы и обратно – так что семья товарища Петрова поедет в Порт-Тарифу не на отдых, а как бригада, управляющая туристским кемпингом. Думаю, что такое учреждение просуществует у нас до осени, а там будет видно, возобновлять ли его на следующий год.

Во время своего последнего краткосрочного пребывания в Аквилонии команда челнока получила наконец свои суконные мундиры, и с гордостью продемонстрировала их как своему мужу, так и прочим свидетелям этого события. Для субтропического климата Порт-Тарифы они были слишком теплыми даже для эйджел, но для Аквилонии подходили наилучшим образом. Даже летом там бывают довольно прохладные дни, когда теплолюбивые существа начинают стучать зубами. Кстати, дамский портной Эдгар Ривар, потомок прижившихся в Шотландии беглецов от Великой Французской Революции, ничуть не удивился, увидев в мастерской швейные машинки с ножным приводом, ибо точно такие же изделия мистера Зингера поступили в продажу еще за три года до гибели «Сити оф Глазго». Быстро и качественно исполнив первый заказ, он рассчитывал на дальнейшую карьеру, ибо в обществе, состоящем преимущественно из женщин, инстинктивно тянущихся к красоте, дамский портной без работы не останется.

26 июля 3-го года Миссии. Пятница. Поздний вечер. Порт-Тарифа.

Барк простоял под погрузкой до двадцать шестого числа; первые пять дней грузы доставлялись к его борту в гребных баркасах, а оставшиеся два дня для этого использовался достроенный наплавной причал. Первым рейсом в Аквилонию отправили оружие, боеприпасы и медикаменты – все сразу, остальные грузы перевозили понемногу: или на пробу, или по запросу. Все самое габаритное и массивное пока оставалось на берегу, ибо ни в лодках, ни на руках по причалу доставить эти грузы на корабль не было никакой возможности. Впрочем, и без того труд во время погрузки был адским, от темна до темна, из-за чего Сергей-младший, окончательно, вступивший в права коменданта, объявил трехдневный праздник сабантуй.

Туда и обратно, с учетом разгрузки в Аквилонии, барку предстояло идти недели три, так что теперь не было необходимости в слишком бурной суете. Кроме того, бывших гребцов обрадовали тем, что со следующим рейсом придет ротация, и нынешняя смена отправится к цивилизации. Что касается гусар, то они останутся здесь до самого конца функционирования форпоста, или, по крайней мере, до тех пор, пока не отпадет необходимость контролировать территорию между контейнеровозом и пунктом погрузки, что удобнее всего делать именно при помощи конных патрулей. Пока встреч и тем более стычек с местным неандертальским населением еще не было, но это ничего не значило. Чем дольше аквилонцы находятся в Порт-Тарифе, тем сильнее возрастает вероятность такого происшествия.

Отдыхала и команда челнока. В предыдущие дни и темные эйджел, и их супруг уставали так, что у них просто не оставалось сил на «обмен генетическим материалом», но теперь, когда полеты закончились, после обеда они устроили себе праздник плоти. Большая палатка на берегу рядом с шаттлом, жареные на углях свежие мясо и рыба (вкушая хорошую еду, темные эйджел испытывают почти сексуальное наслаждение), купание в теплом море на закате или при свете луны, последующая общесемейная любовь, после чего все начиналось сначала.

Сергей-младший со своим большим семейством расположился по соседству с командой челнока. Десять жен (из них три темных), умиротворенная и счастливая деммка Дэм, шестеро малышей (Роману, который недавно научился ходить, полтора года, остальным детям от девяти до одиннадцати месяцев). Глядя на эту ползающую, гулящую и разговаривающую на своем птичьем языке разноцветную малышню, всегда под присмотром как минимум одной из мам, темные эйджел начинали слышать зов материнства.

– У нас тоже скоро будут детеныши, я это чувствую, – поглаживая себя по впалому животу, на языке эйджел мечтательно произнесла младшая дочь матроны Тенил Аз.

В системе кланов эйджел все дочери матроны, кроме самой старшей, находятся в абсолютно непроходной позиции, с точки зрения размножения. Очередь до них может дойти только в случае какого-нибудь катастрофического развития событий, или когда старшая дочь после смерти матери сама откажется от роли матроны из-за отсутствия соответствующих талантов. Место на кораблях ограничено, как и пищевой ресурс, и чрезмерное размножение может привести бедный клан темных к катастрофе.

– Да, это так, – подтвердила старшая дочь Динал Аз. – Детеныши будут. Но сейчас я думаю, что если в нашей семье не будет самок хумансов, то она окажется неполной и несовершенной. А иначе кто будет сидеть с нашими малышами и хлопотать по хозяйству, когда мы с Евгением будем летать туда-сюда?

– Я знаю, что еще до нашего прилета, – сказала госпожа Азалиэн, – некоторые самки местных хумансов делали нашему мужу предложение стать его кланом, но он тогда отказался, потому что считал их слишком молодыми. Мы должны встретиться с ними и переговорить через ментальную систему челнока. Если они выдержат это испытание, то я сама буду предлагать Евгению принять их в наш клан, как и положено по местным установлениям. И вряд ли он мне откажет. А если старые претендентки окажутся негодными, то мы поищем себе других.

– Я тоже кое-что знаю, мама, – после некоторой паузы промолвила Тенил Аз. – Со старыми претендентками ты можешь даже не пытаться – они, в общем, неплохие самки, но нашему клану не подойдут. Нам нужны те, что способны отправиться за горизонт, что могут прямо смотреть в лицо опасности и биться с ней до последнего вздоха, пока великое Ничто не заберет их себе. Ведь наши детеныши будут и их детенышами тоже. Я имею в виду похожих на нас самок темнокожего народа, что ведет водный образ жизни, рождается и умирает в своих лодках, как мы рождаемся и умираем в своих кораблях. Быть может, их далекие предки были и нашими предками. Подобное надо складывать к подобному, мама, и в данном случае эта истина будет как нельзя кстати.