Текст книги "Юрий Гагарин. Народный герой (сборник)"

Второй раз Виктор Горяинов встретился с Гагариным в доме космонавта на праздновании дня рождения матери героя.

– Мне было всего-то 14 лет. Но Юрий Гагарин пригласил меня за «взрослый» стол. И я был на седьмом небе от счастья. Все время хотелось что-то у него спросить, поговорить с ним, но я очень стеснялся, поэтому молчал весь вечер, – улыбается Виктор.

На этом праздничном вечере Виктор оказался благодаря своей маме.

В те времена она работала директором единственного ресторана в Гжатске и отвечала за питание дорогих гостей.

Как-то такая гагаринская делегация отдыхала на берегу реки. Начался ливень, и гости побежали по машинам. Все, кроме Юрия и матери Виктора. Под проливным дождем они в четыре руки убирали импровизированный стол. Потом мать не раз наставляла сына: «Вот как поступают настоящие мужчины!»

Многие исследователи гагаринской биографии утверждают, что космонавт был неравнодушен к спиртному.

– Это не так! – говорит Виктор Горяинов. – Я сам не раз видел, как Юрий Гагарин лишь изображал пьяного, но при этом был абсолютно трезв. И дурачество выглядело очень реалистично. Это был единственный шанс откреститься от назойливых предложений опрокинуть рюмочку. Желающих чокнуться с героем было немало.

В 1966 году на выпускном вечере первый космонавт вручал серебряную медаль Виктору Горяинову. Этому мог бы позавидовать тогда любой мальчишка.

– Меня вызвали к микрофону произносить поздравительную речь, а я так волновался, что забыл текст. Было страшно и стыдно. Но Гагарин меня дружественно подбадривал и поправлял, – улыбается Горяинов.

После окончания энергоинститута Горяинов мечтал связать свою жизнь с космосом, но не срослось… Виктор подался в журналистику. И вот удача: шанс побывать в космосе в качестве журналиста вслед за японским коллегой, который совершит восьмисуточный полет на орбитальной станции «Мир».

Но мечта детства так и не стала реальностью: Виктор не прошел медосмотр, зато на рассекреченном космодроме в Плесецке побывал. Там он познакомился со вторым космонавтом и дублером Гагарина, Германом Титовым, участвовал в запуске международного спутника «Магион» и видел старт космической ракеты.

Об этом Виктор Горяинов рассказывает в книге воспоминаний о своем знаменитом земляке «Щедро взысканный судьбою» и поэтическом сборнике «Постижение пределов», посвященном Гагарину.

Юрий Гагарин: «Кемерово? Знаю такой город»

Анна ГЕРАСИМЕНКО, 11 апреля 2011 года

Пообщаться с Юрием Гагариным довелось Анатолию Зимину

– О том, что Юрий Гагарин полетел в космос, я узнал 12 апреля 1961 года, – вспоминает Анатолий Зимин. – Я тогда работал на Новокемеровском химкомбинате, и нам по громкой связи объявили, что в 12.00 будет экстренное сообщение ТАСС. В этом сообщении говорилось, что в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. А пилотом-космонавтом является летчик майор Юрий Алексеевич Гагарин.

Сообщение это было принято работниками с необычайным восторгом – люди со слезами на глазах обнимали друг друга, прыгали и кричали от радости. В этот момент Анатолий Зимин ликовал вместе со всей страной. И даже не мог представить, что спустя три года сможет пожать руку и лично поблагодарить человека, которым так гордился.

– В июле 1964 года мне, как лидеру комсомольского молодежного движения, было предоставлено право быть на пленуме ЦК ВЛКСМ, который проходил в Большом кремлевском дворце, – вспоминает Анатолий Зимин. – Начинается пленум, в президиум входят первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов, а с ним летчики-космонавты Герман Титов и Юрий Гагарин. То, что на съезде будет сам Гагарин, я не знал. Для меня это было неожиданностью. Увидев космонавтов, зал встал и начал скандировать: «Гагарин! Гагарин!». Это продолжалось около 10 минут.

Понимая, что такая встреча может произойти только раз в жизни, Анатолий в перерыве купил книжку с изображением Гагарина на обложке, и отправился за кулисы.

– Тогда ведь охраны не было, я прошел, смотрю, стоят Гагарин и Титов, разговаривают, – улыбается Зимин. – Я подошел, назвал себя, сказал, что я из Сибири. Протягиваю книжку, прошу автограф для нашей молодежи оставить. Гагарин улыбнулся и говорит: «Кемерово, знаю этот город». А потом – то ли растерялся, то ли ручки у него не было, заминка небольшая вышла. Титов ему и говорит: «Юра, подпиши!», и ручку из пиджака достает. Этот автограф для меня был как великая награда. Домой я летел окрыленный успехом, всем потом рассказывал о моей встрече с этим удивительным человеком. А книгу для внуков до сих пор храню, сколько у меня ни просили ее в музей сдать.

Катастрофа

Гагарин погиб, потому что отказался прыгать первым

Леонид РЕПИН, 27 марта 2013 года

Весть о его гибели застала меня по дороге на работу, утром. У водителя в кабине троллейбуса звучало радио, и вдруг резануло дорогим, часто звучавшим именем. Именно резануло, потому что диктор произнес его совсем не так, как всегда. Я понял: что-то стряслось. А вслушался – и понял что.

Более всего свербило одно: что там, в небе, случилось? Ведь нам говорили, в отряд космонавтов брали лучших из лучших летчиков… А погибший с Гагариным Владимир Серегин, до того дня нам неизвестный – командир полка, в котором космонавты летают, сам заслуженный летчик-испытатель. Герой Советского Союза, фронтовик, сбил три вражеских самолета…

Через день я стоял в почетном карауле возле урн с их прахом. Вокруг – горы цветов. Бесконечный поток людей тянулся к зданию Дома Советской армии. И все те же мысли: что же их погубило?..

Помню, как ждали все первых выводов правительственной комиссии. Их долго не было. Потом появилось что-то уклончивое и неясное. А после потянулись одна за другой версии «добровольных следователей». Слухов – неисчислимо. Моя любимая бабушка Анна Степановна подхватила, видимо, возле подъезда нашего дома: «Напился пьяный. Сел на ракету и разбился». Но ведь и более серьезные люди высказывались: оба пьяные сели в самолет. Была версия, изложенная в книге: Гагарина убили. Короче, выливалась несусветная чушь, попирающая здравый смысл.

Появились, разумеется, и серьезные расследования катастрофы. Самое глубокое и тщательное провел профессор Сергей Белоцерковский, заместитель начальника Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. И дал заключение: самолет свалился в штопор. Но почему это случилось в простейшем режиме полета? При том, что именно реактивные самолеты со стреловидным крылом, к которым и относился гагаринский УТИ (учебно-тренировочный истребитель) МиГ-15, прекрасно сопротивляются попаданию в штопор?

Когда разразилась катастрофа, полковник Илья Качоровский служил заместителем начальника Липецкого центра боевого применения и переучивания летного состава ВВС по научно-исследовательской работе. Возможно, поначалу именно интуиция ему подсказала: что, если сами летчики во всем виноваты? Мысль греховная, но предыдущие исследователи искали причину во внешних факторах: то шар-зонд, то другой самолет, то еще что-то… Потому и приходили к похожим, но не бесспорным выводам.

Для начала Качоровский принялся изучать личности летчиков. И встретился с неожиданностью: когда Гагарин поступил в летное училище, он сразу столкнулся с серьезными сложностями. Летная программа ему давалась очень трудно. Качоровский говорит: «Причина банальна: у него просто не было необходимых природных данных для этого. Таких людей очень много». Тут же выяснилось, что в училище дважды вставал вопрос об отчислении Гагарина из-за летной неуспеваемости. Но он страстно хотел летать и сумел оба раза уговорить начальство оставить его. Это факт. А в отряд космонавтов он попал закономерно, и вопрос о летной подготовке отпал: были в нем медики, никогда не летавшие, инженеры и даже женщины, не садившиеся в кресло пилота.

Далее о космонавте Гагарине. После того как он совершил первую в истории человечества космическую одиссею, его назначили заместителем начальника Центра подготовки космонавтов. И летать на самолетах ему стало незачем: другая жизнь, иные задачи. Но небо, как и прежде, влекло его, и Гагарин сопротивляться этой силе не мог. Но за шесть лет пребывания в отряде космонавтов он не сделал ни одного самостоятельного полета, хотя бы и на учебной машине. И вот полет с Серегиным…

Что известно о нем? Инспектор по летной подготовке космонавтов Виктор Андрианов сказал о Серегине: «Формально он был испытателем, но испытывал не самолеты, а приборы. У него не было достаточных инструкторских навыков… Впечатлял общий налет: 4000 часов. Но все это было в прошлом. А уже будучи командиром полка, он летал очень мало, по тому минимуму, который нужен для подтверждения класса. Это тоже не его вина: космонавты летали от случая к случаю».

Итог: оба летчика, которых все мы считали опытными, на самом деле таковыми не были. И вот подошел тот день, 27 марта 1968 года, 10 часов 19 минут. Гагарин, сидящий в передней кабине, поднимает самолет с бортовым номером 18 в воздух.

Все. Они не вернутся.

Что же случилось потом? По плану полета выполнить задание предписывалось за 11 минут. Всего-то. И в 10 часов 30 минут точно по плану Гагарин сообщил руководителю полета: «Задание в зоне 20 закончил, прошу разрешения разворот на курс 320» (курс 320 – возвращение. – Л. Р.). Получив добро, ответил: «Понял. Выполняю». Голос Гагарина прозвучал в последний раз.

Летчик-исследователь Илья Качоровский задался вопросом: как такой самолет, более чем устойчивый к попаданию в штопор, все-таки сорвался в него? При том, что пилот выполнял элементарный, доступный и начинающему летчику режим снижения после разворота.

Известно, что Гагарин и Серегин летели между двумя слоями почти сплошной облачности на высоте 4200 метров. Важное обстоятельство: фактически полет проводился для проверки Гагарина – Серегину предстояло решить, выпускать того потом в самостоятельный полет или нет. А летели они для того, чтобы разведать метеоусловия в районе тренировочных полетов. Разумеется, Гагарин об этом тоже знал. Поэтому оба приглядывались к состоянию погоды. Можно предположить: внимание пилотов было сосредоточено не только на управлении самолетом. Что их и подвело.

Гагарин, получив команду на возвращение, ввел самолет в так называемую нисходящую спираль. Нет, это еще не штопор. Крен достиг 60 градусов при вертикальной скорости около 50 м/сек. Летчик при таких условиях должен быть предельно собран, ничто не должно отвлекать его внимания…

Судя по всему, Гагарин отвлекся. Серегин, видимо, не придал должного значения маневру. Спираль – траектория самолета – стала закручиваться вправо. Гагарин, следуя естественному влечению, ошибочно попытался вывернуть самолет влево. А тот, наоборот, еще круче ввинчивался в спираль, уже переходящую в штопор. Серегин среагировал, но бесценные секунды были потеряны. Крен ему удалось устранить, но чтобы остановить пикирование, времени не оставалось: высота всего 500 метров…

Почему они не катапультировались? Особенность этого типа самолета заключалась в том, что первым кабину должен был покинуть пилот, сидящий сзади, – Серегин. Но он не мог катапультироваться первым, бросая в гибнущей машине Гагарина! Хотя и обязан был сделать это по инструкции. Скорее всего, он требовал, чтобы Гагарин покинул самолет. А тот, понятное дело, возражал. Ведь, сделай он это, струя от двигателя (иногда говорят, пиропатрона), выталкивающего его кресло, ударит в фонарь задней кабины, деформирует его и не позволит второму летчику катапультироваться. То есть Гагарин был прав, отказываясь катапультироваться первым, но и Серегина надо понять: если бы он спасся, а Гагарин погиб, ему бы этого никогда не простили.

Можно только предполагать, что они в те секунды говорили друг другу… Но время их жизней уже истекло.

Кто засекретил итоги расследования гибели Гагарина

Александр МИЛКУС, 26 марта 2008 года

40 лет назад – 27 марта 1968 года – погиб первый космонавт планеты Юрий Гагарин. «Комсомолка» выясняет, почему до сих пор неизвестны истинные причины одной из самых загадочных авиакатастроф XX века.

Это одна из самых странных и загадочных авиакатастроф, произошедших после Великой Отечественной. И дело даже не в том, что за штурвалом оказался первый космонавт Земли. Был обычный тренировочный полет на надежном самолете – УТИ (то есть учебно-тренировочный истребитель) МиГ-15. Инструктор, проверявший подготовку Гагарина, – опытнейший летчик, участвовавший в испытаниях этой самой спарки (в кабине два места – для ученика и проверяющего), Герой Советского Союза Владимир Серегин. Никаких сложных заданий. Не идеальная, но вполне подходящая погода. И вдруг…

В 10.30 спокойный доклад Юрия Алексеевича руководителю полетов: «Задание закончил». А всего через 68 секунд в лесу под Киржачом раздается взрыв…

Вот как описывает в своем дневнике события того страшного мартовского дня генерал Николай Петрович Каманин, помощник Главкома ВВС. В 60-х он отвечал за подготовку советских космонавтов.

«…Пришло сообщение: «Гагарин с Серегиным взлетели на УТИ МиГ-15 в 10 часов 19 минут. Через тринадцать минут с самолетом оборвалась связь. Скоро кончится горючее». Я надеялся, что такой ас, как Серегин, найдет выход из любой ситуации и дело закончится или вынужденной посадкой, или – самое большее – катапультированием летчиков.

…На командном пункте меня уже встречали. Доклад был короткий: «В воздухе находятся два самолета Ил-14 и четыре вертолета Ми-4. Самолеты и вертолеты ведут поиск в квадрате Киржач, Покров и восточная окраина Москвы». Довольно долго поиск был безрезультатным. В 14 часов 50 минут командир одного из вертолетов сообщил: «Обнаружил обломки самолета в трех километрах от деревни Новоселово».

Я немедленно вылетел на вертолете к месту происшествия. У меня был большой опыт отыскания обломков самолетов с воздуха, и зрение еще ни разу не подводило, но я заметил следы катастрофы только с третьего виража. Мы сели на опушке леса, метрах в восьмистах от падения самолета. Глубина снега была более метра, при каждом шаге нога проваливалась до земли. Только через час мы добрались до места падения.

Скоро стало ясно, что кто-то из членов экипажа погиб. Врачи доложили, что, скорее всего, В. С. Серегин. Признаков гибели Гагарина не было, но и надежды на его спасение катастрофически падали.

В 16 часов 32 минуты обнаружили планшет летчика. Были основания считать, что это планшет Гагарина. Но… планшет мог остаться в кабине и после катапультирования, да еще и не очевидна его принадлежность Юрию.

Почти до трех часов ночи на командном пункте аэродрома заседала аварийная комиссия. Было принято решение продолжать поиск самолетами ночью, а с рассветом возобновить его (еще теплилась надежда, что Юрий мог катапультироваться) не только самолетами, но и вертолетами, и группами лыжников.

До 7 часов утра ничего существенного обнаружено не было, хотя точно установили, что найденный вчера планшет принадлежит Гагарину (заполнен его рукой и красными чернилами…). Около восьми утра я заметил кусок какой-то материи. Он оказался частью куртки Гагарина. В грудном кармане куртки я нашел талон на завтрак на имя Юрия Алексеевича Гагарина. Сомнений больше не было: Юрий погиб.

Потом был обнаружен бумажник Гагарина. В нем удостоверение личности, права шофера, 74 рубля денег, фронтовое фото Сергея Павловича Королева…»

Валентина Ивановна очень нежно заботилась о муже. После гибели Юрия Алексеевича она так и не вышла замуж.

Думаю, если бы в кабине был не Гагарин, вряд ли расследование было столь тщательным и скрупулезным. И о странной катастрофе никто, кроме летчиков Чкаловского аэродрома, откуда ушел в небо УТИ МиГ-15, так бы и не узнал.

А тут подняты на ноги сотни специалистов. И все равно нет заключения, где доказано: случилось то-то. Нет даже попытки объясниться с народом, почему погиб любимец. Зато все материалы засекречены, а само заключение списано в архив с грифом «Совершенно секретно».

Почти 20 лет о причинах гибели Юрия Алексеевича власть молчала! Лишь в 1989 году участники расследования, среди которых знаменитые космонавты Герман Титов и Алексей Леонов, летчик-испытатель Сергей Микоян, доктор технических наук, генерал-лейтенант авиации Сергей Белоцерковский, решаются опубликовать свои версии (всего лишь версии) и приоткрывают «кухню» подготовки заключения.

Вот отрывки из того открытого письма:

«Чтобы выработать достоверные версии о причинах гибели Гагарина и Серегина, необходимо было решить следующую задачу.

Известны начальные данные (в момент последнего радиообмена) – состояние экипажа и техники, примерная высота, изменение курса, наиболее вероятный режим полета; конечные данные (перед ударом о землю) – состояние планера, двигателя, агрегатов; положение самолета и рулей; параметры полета, режим работы двигателя; состояние и позы экипажа.

Время, за которое самолет перешел из начального положения в конечное (1 минута).

Необходимо установить: наиболее вероятную картину полета; наиболее достоверные причины свершившегося; дать объяснения и оценку действий летчиков».

А дальше – внимание:

«Оказалось, что за достоверно установленное время (около 1 минуты полета) невозможно было потерять имевшуюся энергию (около 4000 метров высоты) и прийти в конечную точку… без существенного ухудшения аэродинамического качества самолета.

Был сделан вывод о том, что самолет попал в штопор. Возможные причины: попадание в вихревой след (другого самолета, пролетавшего поблизости. – А. М.), маневр при уклонении от действительного или мнимого препятствия, воздействие порыва ветра.

Одной из объективных причин, которая помешала комиссии дать согласованное заключение уже тогда, было… расхождение мнений о причинах попадания в штопор».

Говорят авторы письма и о возможной вине пилотов. Вернее, доказывают, что летчики не могли совершить фатальную ошибку.

Серегин «как летчик… очень надежен, хладнокровен, весьма квалифицирован и в высшей степени дисциплинирован».

Да и Гагарин готовился к полетам «весьма основательно, не отступая от норм и правил ни по содержанию, ни по форме». Инструкторы, которые работали с ним в предыдущих полетах, выставляли ему «отлично». Бывший командир истребительной авиационной эскадрильи полковник А. М. Устенко, летавший с Юрием Алексеевичем в его предпоследний полет, пишет: «Гагарин в кабине самолета чувствовал себя уверенно. Не был суетлив. Вслепую знал расположение кранов, тумблеров. В технике пилотирования самолета не допускал резких движений. На замечания в полете реагировал своевременно, и дважды не приходилось говорить об одном и том же… Он хотел летать не просто на словах, а на деле, и поэтому ко всем вопросам летной подготовки относился очень серьезно».

Почему такое письмо появилось только в 1989-м? Думаю, не случайно. Советская партийно-бюрократическая система еще в силе. Но уже вовсю публикуются мифы о гибели Гагарина. Порой безумные, порой – провокационные, порой – подлые. Мол, и ручка управления в кабине Серегина была вывинчена. И самолет пилотам специально подсунули старый, дышащий на ладан. И Брежнев «заказал» космонавта, обошедшего его по популярности. На полном серьезе обсуждается версия, что Гагарина похитили инопланетяне!

Как ответить на это? Только обнародовав истинную причину авиакатастрофы. Значит, открыть архив и возобновить работу правительственной комиссии. «В лоб» потребовать это от Политбюро ЦК КПСС – значит нарушить субординацию. Вот и появляется первое откровенное письмо.

И снова шестнадцать лет молчания. И снова попытка получить официальное заключение. В 2005-м инженеры, журналисты пишут обращение на имя президента В. В. Путина с просьбой провести повторное государственное расследование: «В катастрофе нет ни бытовой, ни тем более политической составляющей. Это сложная, но сугубо авиационная задача».

И получают ответ из аппарата советников главы государства: «По имеющейся у нас информации на сегодня не имеется обоснованных причин подвергать сомнениям выводы правительственной комиссии по расследованию данной авиационной катастрофы. В связи с этим проведение дополнительного расследования, по нашему мнению, нецелесообразно».

Но, позвольте, а какие выводы сделала комиссия, которые не стоит «подвергать сомнению»? Кто их видел?!

А теперь – внимание: те, кто секретил результаты расследования 1968 года, наверняка в глубине души надеялся, что правду удастся узнать. Может быть, не им, а их потомкам. Потому что до сих пор все собранные обломки гагаринского УТИ МиГ-15 сохранены! Обработанные антикоррозионным составом и запаянные в герметичные емкости, они хранятся в подмосковном 13-м государственном НИИ Министерства обороны (на его базе сорок лет назад проходило расследование). И ждут. Ждут расследования.