Текст книги "Сценарист"

11:30

Поезд медленно подходил к платформе. Металлический голос диспетчера объявил о прибытии, отточенные десятилетиями формулировки звучали как заклинание. Слова потеряли свое значение. Что такое «прибывает»? Что такое «путь»? Железняк стоял на платформе и смотрел на медленно и неотвратимо подходящий поезд. Он видел машиниста, сидящего в кабине. Когда-то он мечтал работать машинистом. Водить поезда через всю страну. Видеть реки и горы из окна поезда. День и ночь, через дождь и снег. Слава богу, не все наши мечты сбываются.

Вокруг Железняка кружили мужчины в несвежих рубашках, с самодельными бейджиками.

– Такси, такси недорого.

Они всегда так говорили – недорого, недорого. На самом деле если взять такси здесь, заплатишь втридорога. Если пройти здание вокзала и сесть к одному из водителей, ждущих на остановке, заплатишь двойную цену. А если сделать еще два шага, выйти на дорогу и поднять руку – остановится первая же машина и вас за полцены отвезут куда угодно.

Одна и та же услуга может стоить по-разному в зависимости от контекста.

Интересно, кем хотели стать в детстве все эти пахнущие потом мужички? Запах, который от них исходил, – это не запах труда, это запах жадности. Они потели из-за того, что хотели ваши деньги.

Поезд подошел к платформе и остановился. Двери вагонов открылись, из них, как по команде, вышли проводницы в форме. У каждой в руках была тряпочка, они протерли поручни – еще один странный, бессмысленный ритуал. Зачем они всегда протирают эти поручни? Если бы поезд прибывал рано утром, на блестящем металле могла бы выпадать роса. Но сейчас никакой росы нет и в помине.

«Нумерация вагонов начинается с хвоста поезда» – наконец до Железняка дошел смысл этих слов. Он быстро пошел, расталкивая таксистов и пассажиров с клетчатыми баулами.

Лариса стояла у вагона, держа за длинную выдвижную ручку сумку на колесиках. Железняк подошел к ней.

– Привет.

– Привет. Я же тебе сказала, что у меня второй вагон.

– Извини. Я не сразу понял, что нумерация начинается с хвоста.

– Разве они не объявляли?

– Объявляли, но…

– Ты, как обычно, все прослушал.

Он взял ее сумку.

– Что у тебя там, пушечные ядра?

– Ее можно катить, она на колесиках.

Колесики загрохотали по асфальту. Да, действительно, так намного легче.

– Как добралась?

– Не очень. Внизу подо мной ехала какая-то тетка с такими вонючими духами. Я чуть не умерла от удушья. До сих пор тошнит.

– Я бы сказал тебе, что здесь ты вдоволь надышишься, но это будет неправда. Видишь, какая у нас тут сейчас ситуация. – Железняк показал в просвет между навесами на здание гостиницы «Ленинград», которое было окутано серой дымкой.

– Да, по телевизору передавали. Лесные пожары. А что, их вообще никто не тушит?

– Говорят, МЧС не справляется.

Они подошли к машине. Железняк открыл багажник и, с трудом приподняв сумку, закинул ее внутрь.

– А где твой водитель?

Железняк усмехнулся.

– Садись. Я теперь сам себе и водитель, и повар, и домработница.

– Странные привычки у вас, москвичей, как я погляжу.

Они сели в машину. Железняк повернул ключ зажигания.

– Не жалеешь о том, что уехал?

Железняк не сразу ответил.

– А что бы я сейчас делал в Волоковце?

– Без дела бы не остался. Пошел бы к губернатору. Он сейчас обновляет команду.

– И каждый день боялся бы следующего обновления команды? Спасибо, нет, я не играю в азартные игры с государством.

– А во что ты играешь?

– Лариса, я бизнесмен. Я продаю людям то, что они готовы покупать.

– И что ты продаешь им сейчас?

– Шампунь.

– Что?

– Стиральный порошок. Туалетную бумагу. Разные мелочи.

– Серьезно?

– Более чем.

– Это теперь твой масштаб?

– Надо же с чего-то начинать. Куда тебя отвезти?

– Ты серьезно?

Он посмотрел на нее.

– Лариса, мы не живем вместе уже почти три года. Мы чужие люди.

– Я остановлюсь у тебя. Ты мой муж.

– Официально да. Но…

– У тебя кто-то есть?

И опять он ответил не сразу.

– Завел себе московскую девочку? Надеюсь, хотя бы взял из приличной семьи? С приданым?

– Нет. Никого я не завел. Мне тут не до этого. Просто…

– Тебе всегда было до этого.

– Лариса, я приехал сюда с голой задницей. Без денег, без связей. Без навыков, без знаний. Каждый день здесь я борюсь за выживание.

– Когда это мешало тебе трахать все, что движется?

– Перестань. У меня никого нет. Просто я боюсь, что…

– Что?

– Тебе у меня не понравится. Ты привыкла к другим условиям.

– Так, теперь уже мне стало совсем любопытно. Я теперь еще больше хочу посмотреть на то, как ты живешь. Давай, вези меня к себе. Потерпишь меня несколько дней.

– Сколько?

– Что «сколько»?

– На сколько дней ты приехала?

– А ты меня уже выгоняешь?

– Нет, но… у меня работа.

– Дня три-четыре. Я тебя не стесню. У меня своя программа. Можешь не беспокоиться, ты мне не будешь нужен.

– И все равно не смог бы тобой заниматься. У меня работа.

– Помню-помню. Туалетная бумага и шампунь.

– Вот именно.

Город был полупустой, как кафе перед закрытием. Домчались быстро, без пробок.

Машина остановилась возле пятиэтажки, утонувшей в зелени. Лариса вышла, потянулась.

– Хорошо тут у тебя. Такой двор зеленый.

– Здание аварийное. Его снесут осенью. Половину жильцов уже выселили. У нас периодически вырубают свет и отключают воду.

– Всюду жизнь, – удовлетворенно сказала Лариса.

Железняк вытащил сумку из багажника.

– Да что там у тебя такое?

– Две пудовые гантели. Буду заниматься гимнастикой по утрам. А ты делаешь зарядку?

Они поднялись на третий этаж. В подъезде пахло мочой.

– Запах отечества, – пробормотала Лариса. Железняк достал из кармана ключ. Дверь была массивная, металлическая.

– У тебя тут прямо сейф. Боишься, что ограбят?

– До меня тут жили наркоторговцы. Обычная мера предосторожности.

Вошли внутрь. Лариса посмотрела на ободранные обои, на потемневший линолеум, заглянула в зал, посмотрела на бабушкину мебель в стиле ранних советских шестидесятых.

– Только «Спидолы» не хватает.

– Я вынес ее на балкон. Все равно она не работала, только место занимала.

– Что ж, тебе удалось оправдать мои ожидания. Горячая вода у тебя тут есть?

Железняк прошел на кухню, через секунду высунул голову в приоткрытую дверь.

– Иди скорее, мойся, пока есть напор.

– Сделай что-нибудь позавтракать.

– Да, моя госпожа.

Через несколько минут Железняк стоял у плиты и варил макароны. Лариса неслышно вышла из ванной и подошла к нему сзади. Он почувствовал легкое прикосновение к предплечью. Она стояла за его спиной.

Он молчал.

Привстав на цыпочки, она поцеловала его в шею.

– Лариса, что ты делаешь? – спросил он.

– Что хочу, то и делаю. А ты разве не хочешь?

Он выключил газ и повернулся к ней. Она стояла перед ним совершенно голая. Капли воды блестели на ее плечах и ключицах.

– Я соскучилась. А ты разве нет?

– Есть немного, – сказал он.

– Ну так чего мы ждем?

Он отнес ее в комнату. Пока они занимались любовью, она смотрела на потолок. У нее была эта раздражающая привычка – во время секса не закрывать глаза.

Потом он принес ей тарелку с холодными макаронами.

– А сам?

– Позавтракаю на работе. Ну как тебе моя берлога?

– Можно жить, – пожала она плечами, – я думала, будет хуже.

– Что может быть хуже?

– Если бы у тебя здесь были роскошные апартаменты с евроремонтом, было бы намного хуже.

– Для кого, для меня или для тебя?

Лариса улыбнулась.

– Для нас обоих.

Он посмотрел на часы:

– Мне нужно идти.

– Конечно. Оставь мне ключ.

11:32

Нина проснулась рано и все утро провела за компьютером. Ее муж имел привычку работать ночами, а потом спать допоздна. И это ее вполне устраивало. Он работал ночью, она – днем. Не приходилось драться из-за компьютера.

Закончив работу, она пошла на кухню и сварила кофе для мужа. Он вышел на запах кофе – заспанный, растрепанный, в китайском халате, расшитом золотыми драконами. Он подошел к Нине и поцеловал ее в плечо.

– Доброе утро.

– Доброе.

– Как дела?

Она неопределенно пожала плечами.

– Побежишь сегодня?

– А чем сегодня отличается от любого другого дня?

– М-м, может быть, содержанием углекислого газа в атмосфере?

– В парке нормально. Там деревья поглощают углекислоту. Можно дышать.

– Я так не думаю.

Эрнест умел быть невыносимым. Но в то же время он знал, где находится граница, за которую переходить нельзя ни при каких обстоятельствах.

– Чем занималась сегодня?

– Смотрела региональные газеты.

– И как?

– Никак. Эрнест, я бы сказала, если бы что-то нашла.

Нина налила кофе из турки в чашку и поставила на стол.

Она не смотрела сегодня региональные газеты. Она сделала нечто совершенно противоположное просмотру региональных газет. И она пока не знала, как ему об этом сказать. Нужно его подготовить. Он очень разозлится. Конечно. Он сочтет, что она нарушила их договор.

Эрнест достал из холодильника пакет кефира и сделал несколько жадных глотков.

Нина сняла с полки прозрачный граненый стакан и поставила его на стол.

– Не пей из пакета, для этого есть стакан.

Эрнест убрал пакет в холодильник и сел за стол.

– Может быть, нам нанять частного детектива?

– Чем он нам поможет?

– Поиск пропавшего человека – это большая, сложная работа, которая требует определенных навыков. Сегодня очень много технических возможностей. Есть видеокамеры на вокзалах и в аэропортах. Если у человека есть кредитная карта – можно отследить ее. В конце концов, если человек просто снял номер в гостинице или купил билет на поезд – это все оставляет след. Который можно отследить.

– Мы ищем не обычного человека.

– А кого? Кого мы ищем?

Он начал злиться.

– Эрнест, не начинай.

Каждый раз, когда она говорила «не начинай», он злился еще больше.

– Кого мы ищем? Покойника? Призрак?

– Эрнест, мы ищем мою дочь.

– Нина, мы не знаем, как она выглядит. Мы не знаем, как ее сейчас зовут, мы не знаем, где она.

– Мы знаем, сколько ей лет.

– Извини, но это задачка, которую мог решить разве что царь Ирод – найти нужного ребенка из сотен тысяч. Ты помнишь, какое решение он нашел и какой результат он получил.

– Думай, что говоришь.

– Извини.

Он сделал глоток кофе и пожевал губами. Сейчас он скажет, что она должна смотреть фактам в лицо.

– Нужно смотреть фактам в лицо. Твой отец мертв. У него был рак в терминальной стадии. Ты всадила в него заряд дроби с трех метров. У него не было шансов выжить. Прошло три года. Если его не прикончил твой выстрел, его убил рак.

– Тело не нашли.

– Нина, проснись! Это Россия! Здесь тысячи людей пропадают каждый день. Это не страна, а огромная черная дыра! Ты не представляешь, сколько неопознанных тел остаются навсегда неопознанными.

– Он жив.

– Почему ты так уверена?

– Ты не знаешь моего отца.

– Да и слава богу.

– Что ты сказал?

– Я сказал – да и слава богу, что не знаю. Не хотел бы я с ним познакомиться.

Нина внимательно посмотрела на него.

– Эрнест, о чем мы с тобой договаривались?

– Много о чем. Например, о том, что ты будешь соблюдать режим.

– Я соблюдаю режим. Мы договаривались о том, что я выхожу за тебя замуж, а ты помогаешь мне найти мою дочь.

– Мне кажется, я выполняю свою часть договора.

– Пока выполняешь – я буду выполнять свою.

– Нина, не сердись. Вот же, я предлагаю реальное решение.

– Какое? С частным детективом?

– Ну да, я выяснял. Задал пару вопросов знающим людям. Это даже не очень дорого стоит.

– Я не верю в частных детективов.

– Почему?

– Технологии нам не помогут.

– А что поможет?

– Он сам нас найдет.

– Что? Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Нина, тебе не кажется, что ты со своими поисками немножко…

Нина усмехнулась.

– Сошла с ума?

– Я этого не говорил.

– Эрнест, тебе уже случалось ошибиться с моим диагнозом.

– Минуточку! Я протестую! В твоем случае я считаю, диагноз был поставлен абсолютно верно. Я ошибся лишь в деталях, связанных с твоим прошлым. Да и то совсем ненамного. Не забывай, если бы не я – ты бы до сих пор была овощем в Волоковецком психдиспансере[1]1
  Подробнее об этом в романе Александра Молчанова «Писатель».


[Закрыть].

– Я этого не забыла. И никогда не забуду.

Эрнест встал и поставил кружку в раковину.

– Оставь, я помою.

Впрочем, он ведь даже не делал вид, что он собирается помыть кружку. Сейчас он предложит рассуждать логически.

– Давай попробуем рассуждать логически.

Нина пожала плечами.

– Где может находиться девочка?

– Где угодно.

– Сколько лет ей сейчас?

– Ей пять лет.

– Он не мог таскать ее за собой. Это точно. Значит, он кому-то ее отдал. Какой-то нянечке, бабушке. Или сдал в детский дом.

– В России тысяча восемьсот сорок семь детских домов, в которых находится около шестидесяти тысяч воспитанников.

– Ничего себе. Ты откуда знаешь?

– Посмотрела в Интернете. Еще есть школы-интернаты. Их около ста пятьдесят по всей стране. Я об этом уже думала.

– Если он отдал ее в детдом, то, скорее всего, записал под другой фамилией. Можно объехать все детдома и показывать заведующим его фотографию…

– У нас нет его фотографии.

– Нина, у меня такое ощущение, что ты ищешь не возможности, а препятствия. Ты хочешь найти свою дочь?

Нина отвернулась к окну. Эрнест понял, что он опять перегнул палку. Он подошел к ней, обнял ее за плечи.

– Извини.

Она стряхнула его руку и отошла в сторону. Повернулась. В глазах у нее не было ни слезинки.

– У меня другой план.

– Да? Какой же?

– Я же сказала. Он сам найдет меня.

– Как?

– Если он жив, он будет меня искать. И я буду к этому готова.

– Если он жив.

– Он жив. Я это чувствую.

– Твои ощущения… это все самообман.

– Думай что хочешь.

– Ну хорошо, допустим, он жив и он хочет тебя найти.

– Конечно, он хочет меня найти.

– Зачем? Ведь, если твоя теория верна, ему от тебя нужно было только одно – твоя дочь. Он ее получил.

– Стоп-стоп-стоп. Ему была нужна не моя дочь. Ему была нужна моя и его дочь.

– Плод инцеста.

– А, как мы выяснили, она не… она не его дочь. Отец девочки – не он.

– Да, я помню, тот школьник, которого он убил в Шиченге[2]2
  Подробнее об этом в романе Александра Молчанова «Газетчик».


[Закрыть].

– Это значит, что, если он хочет осуществить свой план, ему нужно начинать сначала. А для этого ему нужна я. У него нет другой дочери.

– Допустим. Это возможно. Но как он тебя найдет? Счастливый случай?

– Да. Но я помогу этому случаю случиться.

– Как? Повесишь на дверях табличку – «Лупоглазый, я тебя жду»?

– Не называй его так. Я сделала сайт.

– Ты… что?

– Я сделала сайт, на котором описала свою историю.

– Когда?

– Сегодня.

– Ты с ума сошла?

– Если ты скажешь еще раз, что я сошла с ума, – я размозжу тебе голову сковородкой.

– Что, конечно, убедит меня в твоей адекватности. Нина, ты обо мне подумала?

– Нет.

– Нет?

– Нет.

– Мои клиенты. Они могут это прочитать.

– Я тебя не упоминаю.

– Нина, это очень безответственно. Они могут понять, что это моя история…

– Пусть читают. Мне все равно.

– Тебе все равно? – Он задохнулся от возмущения. – А мне вот не все равно! Моя репутация! Моя карьера! Твой отец мертв! Ты вызываешь призрака. Я готов с этим смириться, но только до тех пор, пока твоя игра не становится реальной угрозой для…

– Мы с тобой договаривались о том, что…

Он развернулся и вышел из кухни, хлопнув дверью. Ничего. Он успокоится и поймет, что она все сделала правильно.

11:39

Андрей не поехал домой. Он отправился в центр, вышел на «Третьяковской» и пошел куда глаза глядят. Глаза глядели в сторону центра. Прогулки по Москве – это был его любимый вид медитации. На ходу ему всегда лучше думалось. А сейчас ему нужно было хорошенько подумать.

Ему нужно было не просто придумать интересную историю про милиционеров, расследующих преступления. Нужно было придумать интересую историю про милиционеров, которая пройдет фильтр тупой головы Футболиста, а потом будет принята каналом, на котором как раз сидят не дураки. То есть история должна быть одновременно простой и узнаваемой и в то же время интересной и глубокой.

Такой, какой была написанная Кораблевым книга «В гостях у сказки». Как только Андрей вспомнил о книге, его настроение испортилось.

Он не мог объяснить, как получилось, что он решил выдать себя за автора этого романа. Это получилось как-то само собой.

Кораблев убит. Никто, кроме Андрея, не знал, что он написал этот роман. Хотя нет, знал еще этот деревенский мужичок, который занял дом Кораблева после его смерти. Он нашел рукопись, прочитал несколько страниц и решил сохранить ее, чтобы потом читать своим детям, когда вырастут. Видимо, он почувствовал ценность этого текста. Поэтому и не удивился, когда Андрей пришел за рукописью. Поэтому и заломил за нее довольно большую цену.

Он был прав, этот деревенский алкаш. Рукопись обладала ценностью. Там была крепкая история, легко и чисто написанная. И это была история о дружбе и приключениях. Что еще нужно юным читателям? Раньше они читали Гайдара и Фенимора Купера. Сейчас эти книги выглядят старомодно и глупо. И тут появляется Андрей с романом о путешествии школьников в страшноватый мир русских народных сказок – одновременно знакомый с детства и в то же время пугающий и неведомый.

И начало происходить то, чего никогда не было с текстами самого Андрея – роман вдруг «пошел». Он начал жить своей жизнью.

Андрей отправил его в два издательства. Ответ пришел не скоро, но он пришел. Роман хотели издать. Андрей отправился в Москву подписывать договор. Его проводили к невысокому усатому дядечке, который сидел в кабинете, заваленном книгами. Дядечка сказал, что роман очень неплох для дебютного и что издательство издаст его в мягких обложках небольшим тиражом.

Андрей подписал договор и получил деньги – всего триста долларов. Но издатель сказал, что это высшая ставка. Больше они платят только суперзвездам. Андрей сделал вид, что поверил.

На этом разговор был закончен. Андрей вышел из издательства, поехал в центр и стал бесцельно бродить по Москве, размышляя о своем будущем. Возвращаться назад в Волоковец ему не хотелось. Денег, которые он получил за книгу, хватило бы в лучшем случае на месяц.

Он остановился возле остановки, обклеенной объявлениями. «Сдаю комнату». Сорвал объявление, пошел искать ближайший телефон-автомат. Мобильного телефона у него тогда не было.

После этого были трудные месяцы. Он менял съемные квартиры, подрабатывал грузчиком, писал эротические рассказы для порножурналов, прятался от участковых. Слава богу, у него хватило ума заставить издательство подписать с ним новый договор, когда его роман решили переиздать в твердых обложках. Он стал получать проценты от проданного тиража. Он был уверен, что издательство его обманывает, но доказать это не мог.

Так или иначе каждый квартал он получал небольшую сумму денег, которой ему хватало на то, чтобы оплачивать съемную квартиру.

Украденный роман поддерживал его на плаву два года. Он очень устал за эти годы.

Все, чего хотел Андрей к лету 2002-го, – это заработать денег, чтобы получить хотя бы несколько недель передышки.

Все это время он пытался писать. Издательство ждало от него продолжения «В гостях у сказки». Андрей начинал придумывать историю, начинал писать, писал несколько страниц, потом бросал и стирал написанное. Чужой текст отторгал его. Он попробовал написать что-то другое – детектив, фантастику, дамский роман. Но получалось вяло, многословно, скучно.

Усатый дядечка из издательства перестал отвечать на его звонки.

Не от хорошей жизни Андрей решил податься в сценаристы. Кажется, поначалу ему казалось, что в сценарии меньше текста, чем в книге, и писать будет проще.

Оказалось – ничего подобного. Начнем с того, что сценарий нужно было записывать особой сценарной записью. Андрей нашел старый учебник, написанный русским эмигрантом-сценаристом. В этом учебнике почти ничего не было о том, как создать увлекательную историю, зато там было очень много о том, как правильно оформлять сценарий и какими гвоздиками его нужно сшивать. Андрей так и не нашел нужные гвоздики.

Потом в одной из редакций, где Андрей подрабатывал написанием заметок об экономической ситуации в стране, он познакомился со сценаристом юмористического тележурнала и выпросил у него телефон продюсера. Продюсер его звонку не обрадовался, но согласился встретиться. Андрей за ночь придумал десять невероятно смешных, на его взгляд, историй, которые продюсер зарубил одну за другой.

– Это все? – спросил он, и Андрей, отчаянно потея, неожиданно для самого себя выдал одиннадцатую историю, которую продюсер купил за пятьдесят долларов. Так Андрей начал работать сценаристом.

Его гонорары постепенно росли. Сначала он получал пятьдесят долларов за сценарий, потом сто, потом триста и, наконец, – пятьсот. На это уже можно было жить.

Он купил себе новый компьютер и проводил за ним по десять часов в день.

– Я не самый талантливый, не самый образованный и не самый умный в этом городе, – говорил он сам себе, – но я буду работать больше всех, и у меня все получится.

Он работал больше всех, и постепенно у него стало получаться все лучше и лучше. Особенно когда крупная западная компания, которая открыла в России филиал и хотела громко заявить о себе, выкупила у него права на экранизацию «В гостях у сказки». Андрей написал первую версию сценария, она не понравилась заказчикам, и они наняли другого сценариста. Потом еще другого. И еще. Сценарий переходил из рук в руки, как девушка, жених которой ушел в армию. Руководство кинокомпании тоже сменилось трижды за это время.

Однако слух о том, что книгу Андрея экранизируют, разошелся по всему городу, и у Андрея не было отбоя от новых заказчиков.

В это время многие хитрые ребята, выжившие в девяностые, захотели поработать в кино. Они не понимали правил индустрии, но у них были деньги, и они были готовы платить. По крайней мере, один раз они были готовы что-то заплатить. Потом они понимали, что кино – это не золотая жила, а черная дыра, и переключались на что-нибудь более прибыльное – торговлю пельменями, установку пластиковых окон или создание фирм-однодневок, продающих приезжим базы с липовыми телефонами квартирных хозяев.

Но если бегать достаточно быстро, можно было доить одного заказчика за другим и более-менее сносно существовать.

Чем Андрей и занимался. Волка ноги кормят. Правда, он чувствовал себя скорее шакалом, чем волком. Ему приходилось врать, унижаться, льстить, пропускать мимо ушей грубости, смеяться чужим шуткам. Но как говорил незабвенный Виктор Шкловский, сценаристам платят за унижения. Не готов унижаться – ищи другую работу.

И еще Андрей понял, что, если он хочет зарабатывать деньги творческим трудом – ему придется работать в кино. Ни газетными статейками, ни книгами он не заработает таких денег, какие ему платили за сценарии. А деньги ему были нужны. Как воздух. Москва начала нулевых дышала деньгами, ела и пила деньги, засыпала и просыпалась с мыслью о деньгах. Если у тебя не было денег – тебя не было.

И если у тебя были деньги – ты мог все.

Андрей шел по городу и смотрел на черные стены зданий. Когда-то здесь рядами вдоль улицы стояли проститутки. Их убрали отсюда совсем недавно. А вот здесь собирались стиляги. Здесь поэты-шестидесятники читали свои стихи. Здесь осенью сорок первого жгли документы, ожидая прихода немцев. Здесь в конце тридцатых на рассвете вели в черные воронки будущих жертв террора. В двадцатые здесь гуляли пьяные от свободы поэты-революционеры.

Андрей любил этот город. Он был готов на все ради того, чтобы остаться здесь. На рабский труд, на унижения, на отказ от честолюбивых мечтаний юности.

Просто жить здесь. Иметь полное право здесь находиться. Считать этот город своим.

Андрей чувствовал, что этот момент близок. Момент, когда город распахнет свои объятия и назовет его своим.

Он был готов ждать. Он был готов терпеть.

Андрей широко улыбнулся и вдруг почувствовал, как стальной обруч сжал его виски. В глазах потемнело, в легких как будто взорвалась вакуумная бомба. Он едва сдержался, чтобы не закричать, широко открыл рот, хватая воздух, и медленно повернул голову налево. Он уже знал, что он там увидит. Вернее, кого он там увидит. Там стоял человек в сером костюме и в упор смотрел на него.

Это был Лупоглазый.