Текст книги "11 мифов о Российской империи"

А «государеву оку» – прокуратуре Российской империи – приходилось порой практиковать весьма необычные методы борьбы с коррупцией. Хорошо иллюстрирует нравы тех времен разговор, состоявшийся между генерал-прокурором Я. П. Шаховским и видным государственным сановником графом П. И. Шуваловым, в ведомстве которого органы прокуратуры нашли значительные упущения.

В ходе встречи «П. И. Шувалов обвинял генерал-прокурора в том, что он напрасно причиняет ему неприятности. Шаховской отвечал, что он пытается пресекать только «противозаконные поступки» Шувалова, «основанные на личных выгодах», а также корысти. «Ваше сиятельство! Теперь вы уже довольно богаты и имеете большие доходы, – сказал Шаховской, – а я, при всех высоких титулах своих, и не мыслил еще о каких-либо приобретениях. Дадим в присутствии его превосходительства (устроителя встречи графа П. И. Шувалова. – А.М.) честное слово друг другу: отныне впредь не заниматься более увеличением нашего достояния, не следовать влечению страстей своих, отступая от обязанностей и справедливости; но идти прямым путем, куда долг, честь и общая польза сограждан будет нас призывать. Тогда только соглашусь я носить имя вернейшего друга вашего, в противном случае молчать пред вами, угождать вам я не буду, чего бы мне того ни стоило»[41]41
  Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Око государево. Российские прокуроры. XVIII век. М.: Росспэн, 1994. С. 79.


[Закрыть].

Такие призывы к нравственному чувству и чести не оставались без ответа – для дворян и сановников XVIII века это были не пустые слова. И вельможи того времени не только путали государственный карман со своим, но порой поступали и прямо наоборот – оплачивая из своих личных средств государственные нужды. Например, светлейший князь Потемкин, представив государыне императрице программу заселения Новороссии, приступил к ее выполнению за собственный счет, не дожидаясь начала казенного финансирования.

Ситуация претерпела кардинальные изменения с восстановлением в стране нормального порядка престолонаследия при императоре Павле I и его сыновьях. Чиновники быстро почувствовали на себе крепкую руку законного государя. Во время правления Александра I Благословенного было положено начало коренному преобразованию системы государственной службы империи – вместо устаревших коллегий были введены министерства, единолично возглавляемые министром, несущим персональную ответственность перед государем за состояние дел в вверенной ему сфере деятельности. Однако сложная внешнеполитическая ситуация помешала государю довести дело до конца.

Совершенствование аппарата государственной службы стало одним из основных направлений деятельности императора Николая I. Уже 6 декабря 1826 года (т. е. спустя менее года после взошествия на престол) государь образует Особый комитет, целями которого было «обозреть настоящее положение всех частей управления, дабы из сих соображений вывести правила к лучшему их устройству и исправлению»[42]42
  Шепелев Л. Е. Аппарат власти в России. Эпоха Александра I и Николая I. СПБ.: Искусство-СПб, 2007. С. 109.


[Закрыть]. Важную роль в работе комитета играл тайный советник Михаил Михайлович Сперанский. В наших учебниках истории обычно обращают внимание на роль этого выдающегося человека во времена правления Александра I, когда по его инициативе в России появились новые органы государственной власти – Государственный совет, а также рассматривался вопрос о введении конституции. Но на самом деле по-настоящему широко ему удалось проявить свои таланты государственного деятеля в следующее царствование. Именно под его руководством была проделана колоссальная работа по кодификации всего законодательства империи, завершившаяся созданием Полного свода законов Российской империи, а также Свода действующих законов Российской империи. Были выработаны правила документооборота, регламентирована работа чиновничьего аппарата.

Важное место в этой деятельности занимала борьба с казнокрадством и взяточничеством. И надо отметить, правительству удалось добиться существенных успехов. Меры принимались самые разные. От ужесточения контроля, до… попыток воздействовать на чиновников силой искусства. Например, по личному указанию государя, в столичных и во всех губернских театрах Российской империи состоялась постановка знаменитой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Как мы уже упоминали выше, сам Николай Васильевич отдал долгие годы государственной службе и хорошо знал предмет своей сатиры.

Название комедии далеко не случайно – одним из наиболее эффективных методов борьбы с коррупцией на местах в Российской империи были неподкупные и обладающие большими полномочиями сенатские ревизии. Сенат, комплектовавшийся путем личных назначений государя, был грозой проворовавшихся чиновников. Правительству удалось практически полностью очистить от коррупции систему прокуратуры, а также сформировать особую структуру – Отдельный корпус жандармов, практически полностью свободный от этого порока. Не случайно с известием о настоящем ревизоре из Петербурга в финальной сцене комедии Гоголя появляется не кто-нибудь, а жандарм.

Конечно, полностью победить коррупцию не удалось, но успехи были достигнуты немалые. Так, современные исследователи А. Г. Звягинцев и Ю. Г. Орлов, изучив и описав биографии всех генерал-прокуроров Российской империи в период от создания этой должности до февраля 1917 года, нашли только одного чиновника на этом посту, подверженного коррупции[43]43
  Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Око государево. Тайные советники империи. Под сенью российского орла. М.: 1994.


[Закрыть]. Один корыстолюбивый чиновник во главе ведомства, отвечающего за законность в империи, за триста лет!

Важным фактором борьбы с «воровством» на государственной службе стала начавшаяся в правление императора Александра II система публикации имущественного положения чиновников империи. Периодически, как правило – раз в год, выходили книги, которые так и назывались – Список гражданским чинам такого-то ведомства. В этих книгах, доступных для широкой публики, были приведены сведения о службе чиновника, его наградах, поощрениях и, что не менее важно, – взысканиях, а также о размере получаемого им жалованья и наличии имущества. Причем имущество указывалось не только личное, но и «состоящее за женой», как наследственное, так и приобретенное.

Имея на руках такой список, каждый мог сравнить декларируемое положение чиновника и реальное. Можем ли мы представить себе подобную открытость в современной России или других странах, гордо именующих себя демократиями?

С. В. Волков, проведя анализ большого числа таких списков высших чиновников империи (чины 1–4-х классов), отметил «крайне слабую связь чиновников с собственностью». Из всех высших чинов наследственную, приобретенную или «за женой и родителями» собственность имели менее трети – 29,5 %[44]44
  Волков С. В. Почему РФ – еще не Россия. С. 100.


[Закрыть].

Работая над биографией председателя Совета министров России П. А. Столыпина, министр финансов правительства РФ в 1993–1994 гг. Б. Г. Федоров был поражен уровнем честности царского министра: «Я считаю Петра Аркадьевича Столыпина редким для России образцом честного государственного деятеля и чиновника, который никогда ничего не делал для себя и своей семьи, используя служебное положение. Он всегда боролся с негативными явлениями в правительственной деятельности типа коррупции»[45]45
  Федоров Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию», СПб., 2002. Т. 1. С. 334.


[Закрыть]. Итоги этой борьбы бывший министр оценил так:

«Если бы все преемники П. Столыпина на посту премьер-министра, в том числе и в наше время, действовали бы так же решительно, то сегодня мы не имели бы все тех же проблем»[46]46
  Там же. С. 327.


[Закрыть].

Образец записи в «Списке гражданским чинам»

Такая оценка, высказанная человеком, не понаслышке знакомым с размахом коррупции в современной России, стоит многого.

Исторически подкованный читатель скажет – это все, конечно, хорошо, но как быть с влиянием на государя его придворного окружения? Пресловутой «придворной камарильи», которая в обход чиновников может использовать личное расположение монарха в целях материального обогащения?

Прежде всего отметим, что сведения об «огромных тратах» монарших родственников и фаворитов зачастую являются искусственно раздутыми политическими и династическими противниками государя – попросту говоря, революционерами. Приведем лишь один пример: в начале Русско-японской войны революционные круги распространяли в России слухи, что главной причиной конфликта являются имущественные интересы придворной группы во главе с адмиралом Безобразовым, заинтересованной в получении прибылей от лесной концессии в Корее. Типичный пример такой пропаганды приводит в своем романе «Цусима» участник похода 2-й эскадры Тихого океана А. С. Новиков:

«Хоть было бы за что воевать, а то за дрова.

В разговорах, вопреки официальным сообщениям, все чаще и чаще указывали как на причину войны на лесные концессии в Корее, на реке Ялу, где были замешаны адмиралы Абаза, Безобразов и высочайшие особы. Слух об этом давно уже начал проникать и на корабли»[47]47
  Новиков-Прибой А. С. Цусима. Т. 1.


[Закрыть].

Конечно, здравомыслящий человек мог бы задать вопрос – что, в России совсем леса кончились, раз придворное окружение царя польстилось на плохонькую корейскую древесину? Но таких людей было мало.

В реальности же, действуя в качестве личного эмиссара государя, адмирал Безобразов принял ряд важных мер по обеспечению безопасности дальневосточных рубежей России, чья деятельность заслужила высокую оценку советского военного историка и теоретика А. Свечина: «Как бы то ни было, но вмешательство Безобразова за четыре месяца 1903 года дало больше, чем пять с половиной лет работы Куропаткина во главе военного министерства»[48]48
  Свечин А. А. Планирование войны и операции на суше и на море в 1904–1905 гг. В кн.: Свечин А. А. Предрассудки и боевая действительность. М.: 2003. С. 176.


[Закрыть]. Раскрывает Свечин и сущность пресловутой лесной концессии: «Помимо этой внутренней связи между двумя русскими форпостами на Дальнем Востоке – Владивостоком и Порт-Артуром – являлась необходимость и во внешней линии связи, проходящей на границе Кореи и Маньчжурии по рекам Тумени и Ялу. Здесь требовалось передовое прикрытие, хотя бы небольшое, пограничная стража, которая сдерживала бы выдвижение японцев из Кореи в Маньчжурию еще до начала войны. На расположение такой пограничной стражи на чужой границе русский империализм не имел официального права. Требовался предлог, чтобы взять эту границу в кредит, завести здесь вооруженных людей, неофициальную пограничную охрану. В практике империалистов всех стран такие предлоги легко находятся при охране особых коммерческих предприятий, в особенности когда последние юридически оформлены в концессию.

Эту линию последовательного империализма, линию не отступать без борьбы – представлял Безобразов. За концессией дело не стало. У одного из владивостокских коммерсантов имелась концессия на рубку леса на реке Ялу, но это предприятие оказывалось убыточным и поэтому не реализовывалось. Безобразов передал эту концессию фиктивному обществу под председательством дворцового коменданта Гессе. Конечно, о крупных прибылях здесь мечтать не приходилось, так как основной смысл концессии заключался в том, чтобы нанять русских офицеров и уходивших в запас сибирских стрелков и создать из них ряд постов на границе Маньчжурии. Содержание пограничной стражи доходным предприятием быть не может. А небольшой лесопильный завод в Ионампо был только маской к этой пограничной страже»[49]49
  Там же. С. 179–180.


[Закрыть]. Таким образом, пресловутые концессии были лишь одной из форм военных приготовлений России к войне на Дальнем Востоке, и уж, конечно, не могли послужить ее причиной.

Тем не менее дыма без огня не бывает, и в ближайшем окружении монарха действительно могут встречаться нечистые на руку люди. Проблема в том, что придворное окружение формируется несколько на других принципах, чем государственный аппарат. Еще Фонвизин писал: «Государь дает милости и чины тем, кто достоин, и свою дружбу – тем, кому изволит». Окружение монарха формируется на основе человеческих симпатий и родственных чувств, и здесь государь, как и всякий человек, может ошибиться и не разглядеть недобросовестного человека.

Столкнувшись с фактами коррупции в окружении своего отца, императора Александра II, царь-миротворец Александр III, взойдя на престол, озаботился принятием мер по сокращению численности лиц, пользующихся правами членов императорской фамилии, а также принял особый устав, регламентирующий их обязанности, что несколько сняло остроту проблемы. С этого времени роль придворных кругов в российской политике значительно снизилась, что вызывало с их стороны некоторое недовольство:

«На правах его двоюродного дяди и старшего я иногда говорил с Государем о государственных делах, но я ничего не приукрашал. Я ссылался на историю, экономику, русские и иностранные прецеденты. Но это был глас вопиющего в пустыне. Мои призывы не достигали цели. Я был «Сандро», товарищем его детских игр, мужем его любимой сестры Ксении. Он знал, как меня парировать, переходя на шутливый тон нашей молодости»[50]50
  Романов А. М. Книга воспоминаний.


[Закрыть], — вспоминал о своих безуспешных попытках повлиять на государя великий князь Александр Михайлович. И действительно, если к началу правления Николая II члены императорской фамилии занимали ряд важных постов в сфере государственного управления – московского генерал-губернатора (великий князь Сергей Александрович), командующего Петербургским военным округом (великий князь Николай Николаевич младший), генерал-адмирала (великий князь Алексей Александрович) и ряд других, то к 1916 году на руководящих постах осталось только двое – командующий кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич младший и уже упомянутый великий князь Александр Михайлович, руководивший русской военной авиацией. Исследователи не исключают, что именно отстранение от власти родственников государя и привлекло многих из них в ряды заговорщиков в феврале 1917 года.

Таким образом, коррупция в Российской империи, конечно же, была, но ее масштабы были куда скромнее, чем в других странах и современной нам России. Однако эффективная борьба с коррупцией неожиданно стала одной из причин революции, произошедшей в феврале 1917 года. А дело было так.

Начавшаяся 1 августа 1914 года Первая мировая война оказалась совсем не похожей на предыдущие войны. Впервые на полях сражений сошлись в противоборстве не армии, а фактически вооруженные нации. Участие в таком конфликте потребовало напряжения всех сил страны, подчинения всех сфер жизни одной цели – конечно, победе. Такой характер войны оказался неожиданным для всех ее участников. Современные исторические публицисты левого толка любят упрекать царское правительство в отсутствии подготовки к мобилизации промышленности, других сфер хозяйства страны, «забывая», что само понятие «мобилизация экономики» родилось по итогам Великой войны и что ни одна из стран до 1914 года не задумывалась об этих проблемах. Всем пришлось решать эту задачу буквально на ходу, по мере осознания.

Особенностью промышленного уклада Российской империи было преимущественное сосредоточение военного производства на государственных («казенных») заводах Военного, Морского и Горного ведомств. Это, с одной стороны, гарантировало военному руководству точное и своевременное выполнение своих заказов по приемлемым ценам, но с другой – фактически отстраняло частную промышленность от выгодных во всем мире военных заказов.

В некоторых областях, например, в судостроении, государству удавалось сочетать использование казенных и частных заводов, удовлетворяя как свои интересы, так и интересы промышленников. В большинстве других сфер военное производство было практически полностью монополизировано государством (производство стрелкового оружия, полевой и тяжелой артиллерии, большинства боеприпасов и т. д.) Частные промышленники, отыгрывались тем, что, вступая в синдикативные сговоры, завышали для казенных заводов цены на сырье, металл, топливо и т. д. Выход государство видело, с одной стороны, в дальнейшем развитии казенной промышленности, чтобы избавить ее от зависимости от сторонних поставщиков, а также в развитии антисиндикатного законодательства. Решительные шаги в этой сфере были предприняты как раз накануне Первой мировой войны – 18 марта 1914 года[51]51
  Айрапетов О. Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию (1907–1917). М.: Модест Колеров и Три квадрата. 2003. С. 31.


[Закрыть].

После начала войны стало ясно, что существующие казенные промышленные мощности не в состоянии обеспечить армию требующимся количеством вооружений. Правительство прибегло к трем основным путям решения проблемы – модернизации казенных предприятий и строительству новых, закупке вооружений за границей и, наконец, к выполнению военных заказов частной промышленности. Благо сами промышленники с началом войны выражали патриотическое желание послужить Отечеству.

В мае 1915 года на съезде представителей промышленности и торговли были организованы Военно-промышленные комитеты, которые в июле возглавил Центральный военно-промышленный комитет во главе с известным деятелем А. Гучковым. Реальными целями создателей этих структур было, во-первых, получение сверхприбылей от военных заказов, а во-вторых, использование самих структур как политической базы для штурма власти.

С выполнением заказов на нужды фронта дело обстояло весьма посредственно, если не сказать плохо, – реальное выполнение заказов структурами ЦВПК составляло не более 6–7 % от намеченного[52]52
  Там же. С. 117.


[Закрыть]. И если казенная промышленность набирала обороты, стремительно наращивая темпы производства (об этом мы подробнее расскажем в главе «Вконец отсталая Россия…»), то структуры ВПК преуспели лишь в той сфере, которую в современной России называют PR-технологиями. При этом они всячески противились контролю своей деятельности со стороны «царской бюрократии» и не уставали распускать слухи о «неспособности и бездарности правительства». Факты свидетельствуют об обратном – правительство Российской империи в тяжелейших условиях мировой войны проявило себя как эффективная управленческая структура, способная оперативно и качественно решать насущные задачи, а вот достижений его критиков современные историки не отмечают.

Такая ситуация вызывала вполне законное недовольство у правительства, которое выразил премьер-министр империи Борис Владимирович Штюрмер в докладе государю-императору от 10 сентября 1916 года: «Его Императорскому Величеству было мной представлено, что во исполнение высказанного им минувшим летом взгляда о желательности обнародования во всеобщее сведение данных, доказывающих, что успешность деятельности общественных учреждений по обслуживанию нужд армии обеспечивается исключительно средствами казны»[53]53
  Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 248.


[Закрыть]. Парадоксальная ситуация – чиновники выступают за гласный и открытый отчет о деятельности общественной организации, а та всеми силами пытается этого избежать!

Одновременно правительство сокращает заказы ЦВПК, переходя к адресной работе с хорошо зарекомендовавшими себя предпринимателями, а о расходовании уже отпущенных сумм потребовало строгого отчета. Для раскрытия махинаций были созданы две особые комиссии Сената. В ответ структуры ВПК резко активизировали свою оппозиционную деятельность. «Чем хуже шли дела у комитетов, тем агрессивнее становились их требования смены политического курса и «ответственного министерства», – подчеркивает современный историк[54]54
  Айрапетов. Указ. соч… С. 178.


[Закрыть].

Министр внутренних дел Российской империи Д. С. Сипягин. Убит террористом 2 апреля 1902 г.

Одним из первых шагов Временного правительства после победы революции стало немедленное прекращение расследования деятельности ЦВПК и уничтожение следственных материалов. Не простили победившие расхитители казенных средств и премьер-министра Штюрмера. Сразу после переворота бывший глава правительства империи был арестован, а потом замучен в Петропавловской крепости.

Ряд современных историков полагает, что если бы правительство «закрыло глаза» на «нецелевое расходование казенных средств» промышленниками и отложило бы следственные действия до победы, то, возможно, оппозиция и не сумела бы перейти к столь решительным действиям. С нашей точки зрения, такое предположение невозможно по двум причинам – во-первых, заговор февралистов не исчерпывался только промышленниками и такими мерами полностью с ним справиться бы не удалось, а, во-вторых, сама система организации власти в Российской империи в силу своих органических оснований (о которых мы отчасти говорили выше) не могла смириться со столь неприкрытым казнокрадством.

В заключение этой главы скажем несколько слов и о «воровстве» в привычном нам смысле этого слова – т. е. о преступности и степени ее распространения в империи. Одним из распространенных заблуждений является мнение, высказываемое даже многими специалистами, о невозможности объективно оценить уровень преступности в дореволюционной России, ввиду несовершенства тогдашнего статистического аппарата.

Однако после проведения первой Всероссийской переписи 1897 года в распоряжении статистиков и нынешних историков оказался достаточный материал для анализа, а формат статистических данных позволяет сравнивать их с современными.

Вот как выглядела статистика преступности в России в 1913 году. Для сравнения мы приведем некоторые показатели по преступности в Российской Федерации в 2005 году, почерпнутые с официального сайта МВД РФ.

Из представленных в таблице данных мы можем увидеть, что число преступлений за минувший век возросло почти ровно в 10 раз. На самом деле преступность увеличилась несколько больше, так как в Российской империи в 1913 году проживало 174 миллиона человек, а в Российской Федерации в 2005 году – 143 миллиона.

Примечательно, что число убийств за минувший век практически не изменилось, и основной рост преступности произошел за счет увеличения числа краж, экономических преступлений, торговли наркотиками и т. д. Вот и наглядный ответ на вопрос: было ли воровство так уж распространено в старой России? Воровать, конечно, воровали – ибо и тогда жили на Русской земле не ангелы, но люди, но масштабы сей проблемы были в десять раз меньше, чем сейчас. Вдумайся, читатель, в эту цифру – в десять раз. Поэтому до революции в русских деревнях почти никогда не запирали на замки дома, а в городах – ключи от квартир сдавали дворнику или швейцару.

Итак, миф о том, что в России только и делают, что «воруют», не нашел у нас подтверждения фактами. Напротив, мы увидели, как русское правительство создало прозрачную для общества и эффективную борьбу с коррупцией, и масштабы этого явления были куда меньше нынешних.

То же самое мы видим и в отношении воровства в буквальном смысле этого слова – воровали в старой России в десять раз реже, чем сейчас. Почему? Может, потому что люди были другими? Верующими, которые помнили о том, что воровать грешно. И главным препятствием на пути воровства, как простых людей, так и чиновников, были не жесткие полицейские меры, а совесть добрая. Или просто «темными»? Вот о «темноте» и малопросвещенности России мы и продолжим наш разговор.