Текст книги "Ликбез по экономике: без иллюзий о работе общества и государства"

Понятно, что постоянная чеканка властями подобных недоденег приводила к инфляции. Цены в новых монетах росли. И однажды случилось то, что рано или поздно должно было случиться – первый в мире социалистический эксперимент. Первая в истории попытка порегулировать экономику приказами!

Произошло это во времена римского императора Диоклетиана. В результате финансового кризиса и из-за порчи монеты цены так выросли, что это вызвало массовое недовольство граждан. Государство выплачивало своим солдатам и чиновникам жалованье дешевеющей монетой, а люди на свои деньги уже не могли купить то количество товаров, которое покупали раньше, – торговцы просили больше денег, потому что монет стало больше, а значит, на один товар стало приходиться больше монет. Логично, не правда ли?

Однако, когда граждане недовольны, трон под императором начинает шататься. И что же сделал Диоклетиан, чтобы попытаться исправить ситуацию? Самое глупое, что только можно было сделать, – он решил регулировать цены своим указом!

Это все равно, как если бы он своими указами пытался регулировать погоду. Запретить шторм. Отменить зиму. Повернуть ветер в другую сторону. Приглушить гром… Ведь установление цены на товар – столь же объективный природный процесс, как и все перечисленное.

Это только кажется, что цену за товар на рынке назначает продавец по своему усмотрению. А на самом деле продавец – это термометр, который лишь показывает температуру, которую он не создавал.

Можно, конечно, попытаться обмануть природу – например, если вам на улице холодно, попробовать согреть термометр в руке, подышать на него. Тогда он покажет высокие, радующие глаз значения. Но станет ли от такого самообмана на улице теплее? Чуть позже мы поговорим о том, как природа образует цену, а пока вернемся к наивному императору.

Старик Диоклетиан, будучи человеком невеликого ума, выпустил эдикт (указ), который нудным перечислением устанавливал цены на все товары и услуги, которые только могли вспомнить его служащие. В обширной преамбуле указа, как всегда и бывает в подобных случаях, император писал, что делает все из лучших соображений – хлопочет о простых людях и борется с жадностью торговцев:

«Жители наших провинций! Забота об общем благе заставляет меня положить предел корыстолюбию тех, которые все стремятся подчинить своей выгоде и задержать развитие общего благосостояния».

И далее в цветистых выражениях ругает жадных спекулянтов, которые совсем стыд потеряли, ломят такие цены, что уму непостижимо!.. Вообще, немного отвлекаясь от императора, дорогие читатели, открою вам один важный секрет и дам совет, который сильно поможет в жизни, если вы его примете: ругать высокие цены – не только признак глупости, но и пустая трата времени. С тем же успехом можно ругаться на дождь. Ругайте себя – за то, что мало зарабатываете!

Это не цены высокие, это просто у вас денег мало…

И вот, отпев положенные песни в преамбуле, указ императора постепенно перетек к сути. Которая заключалась в приказной фиксации цен на товары и услуги – под угрозой смертной казни за нарушение, между прочим!

То есть императорский эдикт, подписанный правителем огромной империи, определял, сколько должны стоить репа и редька, лук и чеснок, огурцы и морковь… Причем, детализация касалась даже таких мелочей, как внешний вид продукта и количество морковин в пучке! Например, связка хорошей моркови должна была содержать 25 морковин, а связка морковки поплоше – 50 корнеплодов при стоимости того и другого в 6 денариев.

Десяток огурцов – 4 денария.

Ведерко чеснока объемом около 9 литров – 60 денариев. Дороговато? Ну, так ведро! Попробуй съешь ведро чеснока!..

25 луковиц – 4 денария.

4 либры (1,3 кг) вишни или винограда – 4 денария.

10 штук граната – 8 денариев.

Сухой сыр – 12 денариев, а свежий, незрелый – 8 денариев.

Крупные яблоки, цена за десяток – 4 денария. А вот мелкие яблоки должны были стоить те же 4 денария, но уже за 40 штук.

Айва, фиги, виноград, персики, абрикосы – по 4 денария за десяток.

Любопытно, что кролик (40 денариев) стоил гораздо дешевле зайца (150 денариев). Свиная колбаса оценивалась императором в полтора раза дешевле говяжьей. Вымя свиньи стоило дороже, чем свиная печень, а свиная ветчина из Галлии дороже оленины. Из птицы дороже всего стоил павлин, причем самец ценился в полтора раза выше самки (300 денариев против 200). А такую мелочь, как дрозды, император оценивал в 60 денариев за десяток. И вправду, птичка мелкая. Щеглы и воробьи еще мельче, а потому гораздо дешевле и тоже за десяток. Интересно, что щеглы домашнего выкармливания ценились дороже диких, наверное, они были потолще.

Кабанятина стоила чуток дороже домашней свиньи, а вино со специями в три раза дороже вина простого. Яйца – по одному денарию за штуку, а тот самый соус гарум, о котором мы говорили раньше, – 16 денариев за секстарий (550 миллилитров).

Рыба в маринаде стоила вчетверо дешевле свежей морской рыбы, потому, видимо, что часть веса в этом продукте занимали овощи, в коих рыба мариновалась.

Оценке императора подверглась даже соня орешниковая – маленький грызун размером с мышь.

Прочие устрицы и сардины я перечислять уже не буду, чтобы не загромождать текст, так как в императорском указе были сотни наименований. Эдикт устанавливал цены на 19 сортов вина, 50 сортов мяса, 96 видов рыбы, 116 сортов тканей, 12 сортов масла. Он регламентировал даже зарплаты и стоимость услуг: сколько платить за перевозку грузов и пассажиров, сколько адвокату, сколько учителю, сколько нанятому на поденные работы батраку.

Так, например, парикмахер, по мнению императора, не должен был брать за свою работу больше двух денариев с клиента; «таксист» – требовать за перевозку пассажира более 2 денариев за римскую милю (примерно 1, 5 км); рабочий, который ляпал мозаику на стену (обоев тогда не было), должен был зарабатывать 60 денариев в день плюс прокорм на время работы; а вот учитель греческого или геометрии – 200 денариев в месяц.

Зато один раб трудоспособного возраста (от 16 до 40 лет) не должен был стоить более 25 000 денариев.

Поражает титаническая работа, проделанная Госпланом императора при подготовке этого абсолютно бессмысленного документа! Который не исполнялся с самого первого дня его опубликования, как не исполнился бы эдикт о запрете землетрясений. Но это был воистину чудесный эксперимент на людях!

Почему же эдикт не мог быть исполнен?

Для ответа нам нужно будет маленько углубиться в философию, чтобы понять, в чем отличие субъективного от объективного, как формируется стоимость товара и почему она не зависит от злого субъекта, который «цену ломит».

Экономическая натурфилософия

Продавец – это капля воды, в которой отражается весь экономический океан. Поэтому товар дорог не оттого, что продавец сволочь, а потому, что его товар стоит именно столько, ибо именно так его оценила сама мать-природа! Ну, или, если хотите, рынок, как часть объективной природы. Если глубина этой фразы осталась не до конца понятой, берем лопату и заглубляемся в философию…

Есть два понятия – «объективное» и «субъективное».

Субъективное относится к субъекту, то есть мыслящему созданию – человеку.

Объективное относится к объектам – табуретке, камню, Луне, океану и прочим немыслящим вещам.

Человек, как субъект, может ошибаться, заблуждаться, ему может что-то мерещиться, он может находиться в плену иллюзий, он может быть уверен в себе или не уверен. Он может считать, что он прав, а остальные неправы. Но он может также считать, что он неправ, а остальные правы. У него бывают разные настроения, он иногда подвержен галлюцинациям. Но так или иначе, адекватно или неадекватно, человек отражает и воспринимает мир объектов, которые его окружают. То есть объективный мир. Все люди разные, поэтому отражение реального мира в каждом из нас разное, и это нормально. Из-за этого люди все время спорят между собой по разным вопросам, не соглашаются друг с другом, ругаются и воюют. Каждому хочется утвердить в чужих головах свою точку зрения об окружающем мире или его части.

В общем, у субъекта есть мнение! Но кого оно волнует, по большому счету, кроме него самого? В конце концов, у других тоже мнения есть, ничем не хуже!.. А вокруг простирается объективный физический мир, который никаких мнений о себе не имеет, он просто существует. Мы живем в этом мире, мы субъекты, и у каждого из нас есть свое суждение о мире, о себе и о других субъектах. При этом отражаемых картинок мира столько, сколько субъектов в мире.

Но поскольку людям в мире приходится взаимодействовать и друг с другом, и с миром, их мировые картинки должны во многом совпадать, иначе не будет контакта и взаимодействия. И они во многом совпадают – например, все люди соглашаются, что если удариться с разбега лбом о дверной косяк, будет больно и шишка. И подобных совпадающих мнений о мире очень много. Впрочем, много и несовпадающих, особенно в области политики, вкусов и верований.

Пока все верно? Тогда идем дальше.

Один из инструментов познания мира у людей – наука. С помощью науки мы познаём и мир объектов (физический мир), и мир субъектов (свой внутренний). Познанием внешнего мира занимаются физика, химия и другие естественные науки, а познанием мира внутреннего, субъективного, занимается психология.

Наука ставит себе целью добиться, по возможности, более точного знания. Иногда еще используют такую фигуру речи – «объективного знания». А для этого из науки стараются исключить субъективность. Понятно, что исключить ее вовсе невозможно, поскольку познают мир субъекты, а не объекты. И говоря о том, что «субъективность надо исключить, дабы стать объективными», ученые вовсе не имеют в виду, что мы должны перестать быть субъектами и превратиться в табуретки, стать тупыми предметами – объектами. Нет, конечно! Тогда мы думать не сможем, а значит, и ошибаться, утверждаться, иметь мнение, отражать мир в виде яркой картинки, именуемой сознанием. Речь о другом. О согласованности. О том, что теоретически каждый человек может повторить эксперимент, посмотреть на приборы и увидеть тот же самый результат.

Ученый делает открытие. Что это значит? Он делает предположение, ставит опыты и на их основе строит некую информационную модель, которая объясняет результаты опытов. Другие ученые дяденьки, ознакомившись с его рассуждениями, повторяют опыты и убеждаются: результаты такие же, модель работает! Так гипотеза подтверждается и становится рабочей теорией.

Конечно, может найтись какой-нибудь дурачок, который скажет: а я не верю, так быть не может! Тогда ему покажут опыты, или он сам может их провести и лично убедиться: действительно, мир именно таков в этой своей части. Но при этом волен дать свои объяснения увиденному: поскольку люди юридически равны, каждый имеет право придерживаться любой точки зрения.

Например, сейчас в науке теория относительности Эйнштейна считается твердо доказанной многочисленными экспериментами. Однако автор как-то раз у камина долго беседовал с одним бородатым старичком в валенках, который убеждал, что модель Эйнштейна не верна. И что наблюдаемые факты можно и нужно объяснять по-другому. Причем, этот дедушка был самым настоящим ученым, доктором физико-математических наук и долгое время возглавлял Московский государственный университет. Так что всякое бывает. Мир очень разнообразен! До сих пор встречаются люди, которые утверждают, что Земля плоская…

Тем не менее, информационные модели, построенные наукой и дающие верные предсказания, считаются истинными, а вот то, что приборной проверке не поддается, является категорией оценочной, то есть делом вкуса. Например, кому-то нравится картина этого художника, а кому-то не нравится. Кто-то любит апельсины, а кто-то свиной хрящик. Одному дяденьке одна тетенька нравится, другому другая.

Строго говоря, любая оценка является оценочным суждением, то есть чистой вкусовщиной и субъективизмом. Одному человеку одна научная теория нравится, другому другая. Даже констатация такого, казалось бы, бесспорного факта, как само существование нашего мира, является оценочным суждением, поскольку решение о том, существует реальность или не существует, выносит всегда субъект. И есть в философии особое направление, именуемое солипсизмом, которое отрицает реальность физического мира, утверждая, что наш мир есть всего лишь порождение разума. И что сознание есть источник мира. Причем, именно сознание того, кто это утверждает! А все окружающие – плод его воображения.

Но это – редкая точка зрения. Большинство же людей рассуждают так: то практическое знание, с которым согласно абсолютное большинство экспертов, будем условно считать объективной реальностью!.. Что и позволяет гражданам находить общий язык и взаимодействовать друг с другом. И экономика – как раз та сфера, где мы все каждый день взаимодействуем друг с другом и проводим сравнение личных реальностей, корректируем свои представления о мире с чужими представлениями, что и позволяет нам не откатываться слишком далеко от объективной физической реальности…

И вот теперь – внимание! – переходим к вопросу о том, объективна цена на товар или она является следствием чьей-то личной субъективной прихоти?

Из-за того, что стоимость товара артикулирует субъект, некоторым наивным гражданам представляется, будто цену «задирают спекулянты, наживаясь на трудовом народе». Однако тот самый народ, который стонет от высоких цен, и является их причиной! Потому что народ – второе имя рынка, как мы знаем. Цена формируется рынком, то есть тем самым народом, тысячами людей, которые ежесекундно сталкиваясь с тем или иным товаром, решают: будут они за него платить такую цену или нет. Вообще, в наше время не так сложно произвести товар, как его продать. Поэтому продавцы бегают за покупателем, делают скидки, придумывают акции, всячески рекламируют свои товары.

Если цена покупателю кажется слишком высокой, он от покупки откажется – к великому горю продавца. Но другой купит. И третий купит. Потому что нужно. При этом совершенно неважно оценочное суждение субъекта, который, покупая, плачется, что цена высока, – это вкусовщина. Покупатель всегда будет скулить и плакаться, для него идеал – взять даром. Точно так же и продавец – он может захотеть получить за свой товар любую сумму, в идеале – все деньги мира. Но за миллион никто у него тюбик с зубной пастой не купит. Поэтому продавец вынужден опускать цену до такой, по которой начнут покупать, а покупатель вынужден подниматься до такой цены, по которой ему продадут. Это равновесная цена двух согласий. Единичный замер. А в результате мельтешения миллионов замеров наступает «усредненное согласие» – рыночная цена товара.

Именно в этом смысле цена на товар является объективной – поскольку она складывается в результате тысяч «замеров». Один замер – это не статистика, это случайность, флуктуация. А вот тысяча независимых замеров любой величины, пускай и субъективных замеров, – это уже объективная картина, так как не зависит ни от кого персонально, а зависит от всех сразу. Тысячи субъектов – это уже не субъект, а среда, то есть объект. И этот объект, эта среда называется рынком.

Рынок – главный и единственный инструмент для определения цены на товар. Другого инструмента не существует. И поскольку цена складывается объективно, она является природным параметром. А рынок – природной стихией. Эту стихию можно изучать, но ею нельзя управлять, как нельзя управлять погодой.

А если война? Или неурожай?

В тяжелые времена, когда товаров не хватает, покупатели особенно громко жалуются властям на высокие цены и требуют от властей цены понизить – как это было при Диоклетиане, например. Отчего же люди голодают и не могут купить хлеба? Оттого, что жадные продавцы ломят слишком большую цену? Нет, конечно, не поэтому! А потому, что из-за неурожая хлеба мало! И значит, на каждую порцию хлеба теперь приходится большее количество денег, вот и все! Простая математика. И жадность тут ни при чем, поскольку жадность у торговцев (как и у покупателей) присутствует всегда.

В общем, когда на всех желающих чего-то жизненно важного не хватает, цена на этот товар естественным образом растет. Как растут показания на термометре при повышении температуры.

Если люди во время кризиса скулят и жалуются на высокие цены, но все равно покупают, значит, согласны платить ту цену, которая им не нравится. Возросшая цена на хлеб во время неурожая просто служит средством распределения товара среди людей. При этом цена на другие товары, менее нужные, может упасть. Например, может упасть цена на велосипеды или печки СВЧ, без которых можно прожить. Или на золото, потому что все кинутся распродавать свои золотые кольца и серьги, чтобы накормить семью.

И тут самое место упомянуть, что бывают товары эластичного и неэластичного спроса…

Представьте, что настал кризис. Люди теряют работу. Денег у них мало. Какие же товары в условиях дефицита денег люди продолжат покупать, а от каких откажутся?

Понятно, что продолжат люди покупать товары первой необходимости – еду, лекарства, топливо, одежду, обувь, мыло, электроэнергию, лампочки.

А на что спрос резко упадет? На предметы роскоши – ковры, бытовую технику (ничего, и старый телевизор посмотрим, когда починим), развлечения, путешествия.

Первая категория – товары неэластичного спроса. То есть количество денег у населения упало, а производители товаров первой необходимости этого почти не ощущают, потому что люди продолжают их товары покупать. Спрос на эти товары меняется неэластично, он довольно жесткий. Хорошо быть в кризисные времена производителем хлеба и мыла!

А вот вторая категория товаров называется товарами эластичного спроса. Чуть денег у людей поубавилось, или цена на товар чуть выросла, и люди сразу стали покупать его меньше. Спрос на такие товары весьма гибок, эластичен…

Мы еще поговорим о разных нужных и ненужных товарах, а также о странной психологии потребителей, потому что человек – существо психологическое, а значит, экономика творится взаимодействием весьма иррациональных субъектов. А сейчас пора наконец закончить отступление про философию и вернуться к обесцениванию «настоящих денег», а то наша золотая эпопея никак не может подойти к своему закономерному финалу, а уже пора начинать третью часть книги!..

Напомню, свое повествование автор начал с громкого заявления о том, что не только бумажные деньги могут обесцениваться, но и металлические монеты из драгоценных металлов. Один из способов мы рассмотрели выше – облегчение веса монет при сохранении номинала или частичная (или полная) замена драгоценных металлов в монетах дешевыми металлами.

Но длинная история человечества знает и такие удивительные случаи, когда золото не заменялось малоценной медью, а девальвировалось само по себе. Девальвация – это обесценивание. Как же могло обесцениться чистое золото?

Больше золота хуже, чем меньше

Переносимся в Испанию XVI века. Там финансовая катастрофа началась с открытия Америки. Замысел-то у Колумба и его инвесторов, давших деньги на экспедицию через Атлантику, был сугубо положительный – открыть новые торговые пути в Индию и заработать на этом. А в результате все закончилось форменной катастрофой, несмотря на то, что были открыты богатейшие земли. Вернее, именно из-за этого.

Итак, Колумбом были открыты два новых континента, богатых золотом, где жили дикари, у коих это золото можно было отнять или выменять на стеклянные бусы. По поводу «отнять» рассуждать не будем: насилие – это не наша тема. Наша тема – экономика, поэтому поговорим о честном обмене золота на стекляшки. Сейчас выражение «поменять золото на стеклянные бусы» равносильно выражению «обманывать наивных». Мол, глупые были американские дикари, меняли такую ценность, как золото, на дешевую ерунду. А Колумб и белые люди, приплывшие из Европы, пользовались простотой этих детей природы и обманывали их, подсовывая разную погань…

Однако так могут говорить только предельно бестолковые люди, не понимающие азов экономики. Потому что обмен есть процесс добровольный и открытый. А значит, никакого обмана в данной сделке не было, поскольку обе стороны сделки были согласны ее произвести. Колумб и его люди действительно выменивали у дикарей золото, а в обмен давали дикарям стеклянные бусы и шнурки. Со шнурков (которыми во времена Колумба европейцы шнуровали не обувь, а панталоны и камзолы) индейцы снимали медные наконечники и из этих небольших красноватых трубочек делали себе ожерелья, нанизывая трубочки-наконечники на нити.

Те современные европейские люди, которые считают такой бартер обманом, исходят из своего, европейского понимания ценности золота. Но поскольку все люди разные и оценочные суждения у них разные, ни одно оценочное суждение не может быть главнее другого, они все одинаково субъективны. И мнение дикарей о нужности и ценности медных наконечников для шнурков, которые они считали более дорогими, чем золото (коего у них было много, а наконечников мало), ничуть не хуже мнения европейцев о ценности золота (коего у них было мало, а шнурков полно). Мнение против мнения!

Кстати, о ценности медных наконечников для шнурков в представлении дикарей говорит и тот факт, что археологи находят в захоронениях индейцев целые ожерелья из этих коротких медных трубочек. Помимо ожерелий из наконечников, в могилах индейцев содержатся и другие ценные предметы, которые клали дорогому покойнику в последний путь на тот свет – красивые кораллы и жемчужины. А вот золота практически не встречается в тех захоронениях, поскольку большой ценностью его индейцы не считали.

Кто же они – те люди, которые полагают честный обмен обманом? О! Мы позже познакомимся с ними поближе, а пока скажу лишь, слегка забегая вперед, что это современная интеллигенция левых взглядов. Что такое левые взгляды и чем они отличаются от правых взглядов, также уточним потом, когда будем разбираться с разными экономическими болезнями, типа марксизма и социализма, а сейчас обращаю ваше внимание на то, что, пытаясь защитить наивных дикарей от «недобросовестных» торгашей, левые люди на самом деле принижают индейцев, считая их не равными себе, а некими глупенькими существами, нуждающимися в постоянной отеческой защите. Кстати, так левые относятся не только к дикарям, но и к людям вообще – кидаются их защищать, не спрашивая согласия. Ужасные мерзавцы, эти леваки!..

А вот люди нормальные, правых взглядов, полагают, что все мнения правильные. А там и тогда, где и когда мнения совпадают (например, мнения о цене товара), начинается процесс мирного контактирования, то есть торговля. Экономика начинается!..

В общем, испанцы грузили американское золото, выменянное на шнурки, на свои галеоны и отправляли из колоний в метрополию – в Испанию. И вот этого-то наплыва золота испанская экономика не выдержала.

Что представляла собой доколумбова Испания? О! Это была процветающая страна с весьма развитой по тем временам экономикой! Под властью испанского короля Карла I были о ту пору также Нидерланды, Сардиния, Сицилия, половина Италии южнее Рима и даже земли в Восточной Европе. Бурно развивались ремесла и торговля. Испанские товары можно было встретить по всей Европе. В частности, европейцы очень ценили испанские ткани.

Тогда мир стоял в одном-двух шагах от промышленной революции, а промышленная революция началась с изобретения ткацкого станка, так что прославленные, выделываемые вручную испанские ткани буквально ждали этого изобретения. И, возможно, именно Испания, а не Англия стала бы первой промышленной державой мира, и первые буржуазные революции случились бы не в Англии, а именно здесь… если бы не лавина американского золота, хлынувшая в Испанию.

До этого золотого потока цены в Испании снижались. Потому что росла производительность труда, и рост количества разных товаров обгонял добычу серебра в серебряных шахтах, так что количество серебряных денег, бывших тогда в ходу, не поспевало за ростом товаров.

И вдруг на испанскую экономику хлынул золотой дождь…

Таблицы ввоза золота в Испанию поражают. Его количество сначала исчислялось (в тысячах испанских песо) четырехзначными числами, потом достигло пятизначных и продолжало расти. Золото всё везли, везли и везли, в считаные десятилетия вывозя те запасы, которые индейцы копили столетиями, десятками поколений.

Это была самая настоящая инфляция. И девальвация золота. Цены на товары в золоте начали неизбежно расти. И это практически убило испанскую производительную экономику. Причина понятна: в другие страны Европы золотой поток не поступал, там золота было меньше, соответственно испанские товары стоили дороже. Испанцам стало невыгодно производить для себя что-либо, поскольку все иностранное обходилось дешевле – проще купить. И производить для продажи за границу они тоже ничего уже не могли: никто испанское не покупал в силу его дороговизны (в золоте испанские товары стоили дороже зарубежных).

Путешественники, посещавшие Испанию, писали, что «в Испании все дорого, кроме денег».

По сути, Испания теперь «производила» только золото. Золото стало ее монокультурой, то есть главным товаром. Что очень плохо для страны, в чем мы в дальнейшем не раз еще убедимся.

При этом с Испанией приключился тот же психологический феномен, который приключается с отдельными людьми, на которых внезапно пролился денежный дождь. Если на человека недалекого и не умеющего зарабатывать вдруг свалится большое наследство или крупный выигрыш в лотерею, удержать это богатство (не говоря уж о том, чтобы его приумножить) он не сможет – профукает все и вновь останется нищим. История знает многочисленные примеры подобных случаев.

То же самое и со странами – не умея или разучившись производить сложную продукцию самостоятельно и ошалев от притока халявных денег (от золота, нефти и тому подобных природных ресурсов), упавших на них милостью природы, эти страны деградируют ментально и политически. Не заработанные тяжким трудом деньги играют роль наркотика. Начинается головокружение от успехов. Страна вдруг вспоминает о своем былом величии и начинает грезить о величии будущем, может начать серию мелких или крупных войн, чтобы расширить свое влияние или принести другим странам свет некоей истины, которым, как кажется лидерам этой страны, она обладает. Результат всегда неизменно плачевный – экономическая и политическая катастрофа.

На халявные деньги Испания начала целую серию войн, перессорилась со всеми соседями, пытаясь донести до них мессианский свет католической истины. При этом технологически она отставала, так как промышленность не развивалась. А когда золотая река закономерно обмелела, когда поток золота иссяк, поскольку за десятилетия из Америки было вывезено все, что там накапливалось столетиями, Испания обнаружила себя всю в долгах при разваленном хозяйстве, в череде бессмысленных войн, требующих колоссальных затрат. И поскольку хозяйство деградировало, Испания далее терпит ряд сокрушительных военных поражений, так как прочность армии определяется ее тылом, то есть крепостью экономики, а испанские тылы были развалены.

Итак, начинала Испания свое победное шествие по планете как высокоразвитая страна – со своей промышленностью, отличными заделами и прекрасным сельским хозяйством, а закончила как убогая держава с угнетенной и отсталой экономикой и огромным государственным долгом. И поныне еще Испания толком не оправилась от тех поражений, продолжая оставаться не самой передовой европейской страной.

Подобные вещи в истории случались не только с Испанией. Например, в XVI веке в боливийских Андах рядом с серебряным рудником возник горняцкий поселок Потоси. Поскольку месторождение было богатое, поселок быстро разросся до крупного города с населением в 100 тысяч человек. Так как серебра в городе было пруд пруди, цены в нем подскочили настолько, что, по выражению одного историка, «стали абсурдными даже для богачей: курица стоила до восьми реалов, а яйцо – два реала… что можно сказать, кроме того, что деньги там ничего не стоили?»